Дёмина Карина : другие произведения.

Глава 38. Свадьба

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.25*11  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Автор напоминает, что, несмотря на некую нестабильность обстановки, все герои останутся живы. И да, основной файл обновляться больше не будет.


Глава 38. Свадьба

   Этой ночью не спалось обоим. Оден лежал на животе, причем поперек кровати вытянулся и локти расставил. И когда мне надоело притворяться спящей, я просто села и спросила:
   - О чем думаешь?
   - Обо всем понемногу.
   - Плохие мысли или так?
   - Скорее так, - он повернулся ко мне. - Может, мне уйти?
   - Зачем?
   Я не хочу, чтобы он уходил.
   - Тебе следует отдохнуть, а я мешаю.
   - Ну... - я прижала ладони к его спине. - У меня тоже мысли... всякие.
   - Поделишься?
   - А ты своими?
   Молчит, собака упрямая, но руки не стряхивает. И я, закрыв глаза, пытаюсь увидеть его подушечками пальцев. Наверное, руки мои грубы, но знакомое тело вдруг становится незнакомым. Тем интересней. Я иду от шеи.
   Влажноватая кожа. Мягкая... пахнет... не знаю, у меня отвратительный нюх, но вкус ее хорошо известен.
   - Что ты делаешь?
   - Тебя изучаю. Плохо?
   Тяжи мышц... бугры и впадины... линия позвоночника... жесткий остов ребер. И если прижать ладонь, то сердце слышно. И еще как легкие работают. И вообще слушать его почти так же интересно, как пробовать.
   А шрамов не осталось. Ну почти...
   Донести эту ценную мысль до Одена я не успела, поскольку он просто-напросто стряхнул меня.
   - Невеста должна быть скромна и целомудренна, - прошептали мне на ухо.
   - Ужас какой. А жених?
   - И жених...
   То есть мне сейчас очень целомудренно целуют шею... и уже не шею...
   Оден отстраняется.
   - Разве я к тебе прикасаюсь?
   Не прикасается, но... пальцы скользят над кожей, близко, настолько близко, что я ощущаю их тепло. Или это мое, которое тянется за ними.
   - Видишь, здесь не прикасаюсь... - рука замирает над грудью. - И здесь тоже...
   ...медленно опускается к животу.
   - И нигде... никак... - Оден наклоняется. И его дыхание ласкает меня. - Радость моя...
   - Твоя, - сейчас я согласна на все... или почти.
   И тихий смех ответом.
   Но даже потом сон не приходит, чему я рада. Мне страшно упускать хотя бы минуту этой ночи, которая все длится и длится. Оден первым нарушает молчание.
   - Ты еще не моя, но завтра станешь.
   Звучит не то угрозой, не то предупреждением. Неужели он до сих пор опасается, что я сбегу? Мы связаны, а даже если нет, то...
   - Я не обещаю, что стану именно тем мужем, о котором ты мечтала. Я точно не буду читать стихи, петь баллады. И объяснения в любви - это тоже не мое. Но я буду заботиться о тебе так, как умею.
   - Знаю.
   Его забота - это больше, чем стихи, баллады и признания вместе взятые. Да и не представляю я, о каком муже мечтала, да и мечтала ли...
   - Сегодня я разговаривал с Виттаром. Он, конечно, упрямый, всегда таким был, но мне кажется, что мы друг друга поняли. И если завтра что-то пойдет не так, Виттар за тобой присмотрит.
   Спасибо, вот без этого я как раз обошлась бы.
   От его братца меня дрожь пробирала.
   Впрочем, волноваться не о чем: если Одена не станет, то не станет и меня.
   - Он вовсе не такой грозный, каким хочет казаться. Когда я пропал, на него многое свалилось. Виттару пришлось доказывать, что он способен управиться с делами рода. Еще и война... и службу вынужден был оставить. Это очень тяжело - пытаться оправдать чужие надежды.
   - Ты его любишь?
   - Конечно. Он мой брат. И надеюсь, со временем вы станете иначе относиться друг к другу.
   На это я особо не рассчитывала бы, но... я постараюсь. Ради Одена.
   - Эйо... ты же помнишь, о чем мы говорили? Ты сделаешь все, как я просил?
   - Да.
   Завтра. Вернее, уже сегодня, поскольку тьма отступает, и значит, скоро рассвет.
   Мы ждем его вместе.
   И когда на белом подоконнике появляется след солнечной лапы, меня охватывает внезапный страх. Я хватаюсь за Одена, а он, обняв меня, гладит, успокаивает, шепчет:
   - Все будет хорошо, радость моя...
   Как хочется верить.
   Но чувство близкой невосполнимой утраты мешает.
   - Я здесь. Рядом. И буду рядом, что бы ни случилось.
   Знаю.
   Спасибо.
  
   Шесть утра.
   Часы на каминной полке отстают. Они слишком стары, чтобы поспевать за временем, и минутная стрелка движется рывками. Оден слышит хруст шестеренок и натужный скрип пружин, скрытый за позолоченным панцирем.
   Он и сам себе кажется столь же старым, как эти часы.
   Полседьмого. И вежливый стук в дверь.
   Еще бы минуту... или две. Но Эйо вскакивает.
   Ей пора.
   Его невеста, девочка из серебра и вереска с капелькой хмельного меда на губах.
   За дверью - голоса, и надо бы вставать, но Оден перекатывается на нагретое ею место.
   Без четверти семь. И дел слишком много, чтобы и дальше разглядывать измятые простыни.
   Ванна. Легкий завтрак, который Оден ест поспешно, стараясь не думать о том, что происходит в соседней комнате.
   Начало восьмого. И стрелка замирает, прилипнув к циферблату, она вздрагивает, лишь когда Оден стучит по выпуклому стеклу, за которым спрятались золоченые цифры. Раздается протяжный стон, и часы, пустившись галопом, вдруг прибавляют целый час.
   У них свои странности.
   Суета в доме достигла апогея.
   Да и сам дом преобразился.
   Зеркала. Драпировки. Ковры из роз и фрезий.
   Цветы доставили накануне в тонкостенных картонных ящиках, перевязанных синими лентами. Сегодня прибыли устрицы на льду, живые лобстеры... вино... сыры...
   Поместье наполняли люди, и управляющий, заламывая руки, метался, пытаясь уследить за всем. Не получалось.
   Плохо.
   Слишком много людей. Поставщики. Помощники. Черная обслуга. Лакеи, половина из которых вовсе не похожа на лакеев: военную выправку не скроешь, как и ревнивые взгляды. Гвардия никогда не жаловала Разведку, и не выйдет ли так, что конторы будут следить друг за другом куда более рьяно, нежели за периметром?
   - Проверить решил? - Виттар был уже на ногах.
   - Утро доброе... сам бы проверять не стал?
   - Стал бы, - согласился Виттар, жестом отсекая сопровождение. - Идем.
   Цветочное море разливается от ступеней.
   Белое и красное.
   Красное и белое.
   Узоры, как на том платье, которое... Оден встряхивает головой, отгоняя неуместное воспоминание. Та беззаконная деревенская свадьба не имела ничего общего с нынешней. И цветы - просто цветы. На свадьбах принято, чтобы цветов было много, говорят, невестам это нравится.
   - Я нанял лучшего распорядителя, - Виттар озирается с явным удивлением. - Чтобы все было правильно...
   Значит, так и надо.
   Клетки с белыми голубями.
   Каменные чаши на длинных ножках.
   Арки, увитые гирляндами из тех же роз и фрезий. И бутоньерки в одинаковых, форменных почти костюмах ранних гостей: разведка выбрала фрезии, а гвардия - розы.
   Очаровательное цветочное противостояние.
   И спокойнее от обилия охраны не становится.
   - Мне жаль, что я пропустил твою свадьбу, - Оден не отказал себе в удовольствии раскланяться с "гостем", который излишне старательно не обращал внимания на хозяев дома.
   До лужайки пятьдесят шагов. По прямой, которую прочертит красная ковровая дорожка.
   Обзор хороший.
   Слева и справа - газон. Деревья редки. Кустарника, в котором можно было бы укрыться, нет.
   - Да... не было свадьбы, - показалось, что Виттар вдруг смутился. - Наверное, надо бы... как-то даже и не думал. Без свадьбы ведь не то? Для женщины важно, чтобы по правилам. И красиво. Платье там... гости... музыка...
   - Мысли вслух?
   - Что-то вроде.
   - Надеюсь, ты собираешься тащить сюда жену?
   - Она спит, - Виттар смутился еще больше. Выходит, не рассказал правды. А может и правильно, к чему лишний раз нервировать беременную женщину? Будет еще время нормально познакомиться.
   Лужайка. Гостевые скамьи.
   Беседка или скорее крыша на шести увитых розами столбах. Позолота. Флагштоки, где уже закреплены знамена домов. И алые, расшитые бисером ленты. Связки колокольчиков.
   ...скрипки, колокольчики, птицы...
   ...запахов тоже много.
   ...и суеты достаточно, чтобы стая успела подойти на расстояние удара.
   - Я не думал, что ты когда-нибудь женишься... так, - Виттар поднял выпавший из цветочного плетения бутон.
   - Как?
   Молчание. Цветок в руке. Срезанный стебель. И лепестки уже начали желтеть.
   - Я мог бы жениться раньше, - Оден почему-то не мог отвести взгляд от этого увядающего цветка. - После смерти отца Король предлагал и весьма настойчиво.
   - Почему ты отказался?
   - Не знаю. Глупость, но... просто представил, что меня свяжут с кем-то, кому я безразличен. И в свою очередь эта женщина будет безразлична мне. Мы исполним долг перед родом, произведем наследника, если получится... возможно - двух. Потом я окончательно перестану ей докучать вниманием, а она точно не станет требовать от меня верности. Оба научимся жить, не замечая друг друга. У меня появится любовница. У нее - любовник...
   - Ты говоришь...
   - Правду, Виттар. В лучшем случае мы стали бы друзьями. В худшем - возненавидели бы друг друга. Оглянись. Ты же столько пробыл при дворе, неужели не видел?
   Видел, только не давал труда примерить к себе. Его беспокойный упрямый брат всегда верил, что уж он-то - особенный. А может, так оно и было, ведь та девушка, его супруга, смотрела на Виттара с нежностью.
   Виттар и сам не понимал, насколько ему повезло.
   - Я осознал, что не хочу вот так. Отдавал себе отчет, что когда-нибудь мне придется, но позволил отсрочку.
   - И теперь ты счастлив?
   - Безусловно.
   - Но почему она?
   - Наверное... наверное, рядом с ней я научился быть живым.
   Ветер перебирал нити, и звон золотых колокольчиков заглушал голоса далекие и близкие.
   - Тебе пора, - Виттар спрятал бутон в карман домашней куртки. - Нехорошо, если гостям ждать придется.
   На старых часах стрелки сошлись на десятке.
   И чем ближе был назначенный час, тем сильнее становилось беспокойство. С ним и холодная ванна не справилась. Напротив, теперь Оден расхаживал по комнате, то и дело останавливаясь перед запертой дверью. Достаточно нажать на ручку.
   Толкнуть.
   Выгнать горничных и кто там еще остался...
   ...забрать Эйо.
   Уйти.
   Детское желание. Глупое. Но справится с ним сложно.
   Половина одиннадцатого. Камердинер подал костюм, попытался помочь, но Оден только отмахнулся: сам справится.
   - Гости?
   - Прибывают.
   И оцепление поставлено, контур наверняка проведен. Но все равно неспокойно. А еще Оден разучился галстук завязывать.
   - Позволите? - камердинер с легкостью одолел узел и, вооружившись щеткой, принялся стряхивать с кителя несуществующие пылинки. - Вы выглядите великолепно.
   Оден отвык от формы. Он даже не был уверен, имеет ли право носить ее.
   Наверное, имеет.
   Темно-синяя шерсть. Серебро галунов. И планки наград, которыми некогда гордился. Алая орденская лента. Перевязь клинка.
   - Не этот, - взвесив в руке парадную шпагу, Оден отложил ее.
   В оружейной нашелся палаш по руке, и пусть бы выглядел неуместно, но тяжесть его хоть сколько-то да успокаивала.
   Жила молчала.
   Четверть двенадцатого.
   Суета, унявшаяся сама собой. И то же красно-белое цветочное море. Почетный эскорт из друзей жениха, хотя Оден никому не отправлял белых перчаток. Что ж, оставалось надеяться, что и невесту не оставят без внимания.
   Алая дорожка. Собственные шаги не слышны, да и вовсе тишина стоит, свадьбам несвойственная. За Оденом наблюдают, как наблюдают и за домом, садом... внешним периметром.
   ...нельзя учесть всего, особенно, если дело имеешь с бешеным. И если вожак знает о ловушке, то... что он предпримет? Что предпринял бы Оден?
   Мысль-рыбина срывается с крючка.
   Беседка.
   И вместо Короля встречает Виттар.
   - Я райгрэ, - произносит он шепотом. - Имею право.
   Он выдерживает взгляд и протягивает футляр из черного бархата.
   - В вас нет живого железа.
   А следовательно, нет необходимости в присутствии Короля.
   Оден снова забылся.
   Сам виноват.
   - Это его подарок.
   Лицензия и два браслета из королевской стали. Замена, которая заставляет остро ощущать собственную неполноценность. Но хотя бы не кольца, которыми люди обменивались.
   - Передай мою искреннюю благодарность.
   - Обязательно.
   Ветер коснулся золотых колокольчиков и на мелодичный перезвон их отозвались скрипки.
   Церемония началась.
   - Оден, - Виттар сжал руку. - Пожалуйста, не лезь в драку. Будь рядом с невестой. Просто будь рядом с невестой.
   Конечно.
   У него была невеста. Самая прекрасная девушка в мире.
  
   Тору мутило с самого утра.
   Она знала, что тошнота при беременности явление обыкновенное, и надобно перетерпеть. Терпела. Пыталась. Уговаривала, что нынешний день никак не подходит для болезни, ведь невозможно остаться в постели и свадьбу пропустить.
   - Глупости, - Виттар придерживался иного мнения. - Тебе надо отдохнуть, а свадьба... там хватит гостей.
   Как-то странно он произнес это. И лицом потемнел.
   - Но твой брат...
   - Переживет. И поймет. Завтра тебе станет легче, тогда и поздравишь. А теперь ложись, отдыхай...
   Он сам отнес Тору в постель. И шторы прикрыл, чтобы солнечный свет не мешал ей. И присев рядом, взял за руку.
   - Завтра будет день и все переменится... - Виттар гладил пальцы, явно думая о чем-то своем. - Ты проснешься к завтраку... или проспишь завтрак.
   При мысли о завтраке рот наполнился кисловатой слюной.
   - Если захочешь, вдвоем... или вчетвером. Тебе будут рады больше, чем мне. Я вообще неуживчивый.
   - Ты хороший.
   - По-моему, только ты так думаешь. Закрывай глаза...
   - А ты...
   - Я вернусь. Знаешь, я все-таки поступил вопреки голосу разума, но при этом спокоен. Наверное, потом, позже, буду жалеть, что момент упустил, но... с сожалением я как-нибудь управлюсь. А Оден больше, чем кто-либо заслужил жить так, как ему хочется.
   Его голос убаюкивал, и Тора поддалась искушению. Будет вечер. Ночь. И утро. Тошнота пройдет. Уже почти прошла.
   ...Виттар рассказывал о завтрашней прогулке в саду. О том, что день будет непременно солнечным, ясным, и такой нельзя не использовать. А можно садом не ограничиваться, но заложить коляску... или две... надо привыкать к странной его семье.
   Альвы - тоже люди...
   ...и может, у Торы получится повлиять на девчонку. Где это видано, чтобы леди в штанах расхаживала? На месте ее братца Виттар давным-давно за розги взялся бы. А тот потворствует... он интересный парень, и Крайт к нему просится поработать. Виттар еще не решил, конечно, но решит... эти двое на одном языке говорят. И Крайту полезно будет пожить своим умом... ну почти своим, потому как совсем без присмотра его оставлять нельзя.
   - Спи, мой найденыш, - он наклонился, но не поцеловал, лишь волосы убрал с подушки. - Спи. Завтра будет нашим...
   Она и вправду заснула, а проснувшись, обнаружила, что комната пуста. Тошнота отступила, и головокружение тоже. Тора чувствовала себя почти хорошо, во всяком случае, достаточно хорошо, чтобы встать с постели.
   Сумрачно. Сколько она проспала? По ощущениям - вечность, но на самом деле вряд ли дольше нескольких часов. И раздвинув шторы, Тора зажмурилась от яркого солнца.
   К горлу подкатил тугой ком, и Тора, зажав руками рот, заставила себя дышать часто и быстро. Надо вернуться в постель... сейчас она соберется с силами и...
   ...еще минутку постоит.
   ...или две.
   Присядет вот... сидя всяко легче.
   И кресло так удобно стоит, у окна. Скинув подушки на пол, Тора забралась в кресло с ногами. Она просто посмотрит...
   ...о свадьбе Торы "Светская хроника" упомянула.
   ...и кто-то прислал цветы, а еще - открытки и поздравления, впрочем, тогда Торе было как раз не до поздравлений. А сейчас вдруг стало грустно.
   Мама о своей свадьбе часто рассказывала.
   О том, что отец долго добивался согласия у райгрэ, а добившись, боялся, что тот в последний миг передумает. И страхом ведомый, купил специальное разрешение, позволявшее пожениться сразу.
   Он подарил маме то самое ожерелье, которое осталось у Торы.
   ...мама его любила.
   ...и отца тоже, даже когда им случалось ссориться, все равно любила. А он - ее, и мириться первым приходил. Садился у ее ног и сидел, разбирал нити в ее корзинке для рукоделия. Мама же ворчала, что без помощи обойдется...
   ...тогда Тора не задумывалась, каким будет ее собственный супруг: мама говорила, что еще успеется, что некуда спешить. А свадьбы куклам все девочки устраивают.
   И Тора улыбнулась, вспомнив, как рисовала на фарфоровой руке завитки обручального браслета, а изысканное платье малиновым вареньем выкрасила, чтобы как настоящее. Его так и не удалось отстирать...
   ...ее подвенечным нарядом стал чей-то плащ, залитый кровью Виттара.
   ...и уже Король вывел узор из живого железа, сплетая жилы.
   ...чем не игра?
   Странные мысли, беспокойные.
   И словно шепчет кто-то, что этой игрой не стоит увлекаться, что Торхилд оказалась в этой комнате вовсе неслучайно. Прежде тошноты она не испытывала. И сонливости такой. Да и вовсе была здорова.
   А вдруг именно сегодня...
   ...и Виттар еще так уговаривал остаться в постели.
   ...что-то должно было произойти.
   ...или уже произошло? И ответ очевиден: он стыдится своей жены.
   - Нет, - сказала Тора вслух, желая заглушить мерзкий шепот. - Он очень добр со мной.
   ...потому что Тора беременна. И он вовсе не желает причинить вред ребенку. А когда тот появится на свет...
   - Тебя нет. Не существует. И все - ложь...
   ...но разве ложь, что Тора сейчас одна и в доме? Заперта? Это ведь легко проверить. И Тора, встав, решительно подошла к двери. Та была открыта, только за порогом двое гвардейцев стояли.
   - Леди, вам что-то нужно? - под их взглядами становится неуютно, и Тора отступает.
   Ей нужно понять, что происходит.
   - Вам дурно? Позвать врача?
   - Н-нет.
   - Послать за горничной?
   - Нет... я просто... извините.
   - Леди, вам лучше вернуться в постель, - мягко говорят ей.
   И Тора возвращается. Не в постель - к креслу.
   Выходит, ее действительно заперли. Гостей множество. И про свадьбу Виттара они слышали. И про то, что была она вынужденной: на таких, как Торхилд, женятся исключительно по крайней необходимости. Но жену вовсе не обязательно показывать людям.
   Лучше бы он правду сказал, было бы не так обидно.
   Тора зажмурилась, унимая слезы. И ноготки бессильно царапнули по живому железу, не причиняя вреда. Этот рисунок, в отличие от чернильного, стереть не получится.
   Ничего. Торхилд справится.
   Как-нибудь.
   Она ведь справлялась раньше, и на этот раз выйдет... из чувства противоречия, Тора перебралась на подоконник. Мир за стеклом был полон солнца и цветов. Она видела и аллею, украшенную арками, и беседку, и гостей, которых и вправду много собралось.
   Далекие. Маленькие.
   Не люди - игрушки.
   И куколка-невеста в алом наряде... ее с трудом получается разглядеть, пусть бы Тора приникла к самому стеклу. Самой смешно стало от такого любопытства.
   ...вот только стекло почему-то вибрирует, мелко и часто.
   Тора отстранилась и, прижав к гладкой поверхности пальцы, закрыла глаза. Нет, ей не показалось.
   Дрожь усиливалась.
   И этот звук... тонкий... раздражающий. На грани слышимости. Он нарастал, вытесняя прочие звуки. Когда по окну с хрустом поползла трещина, Тора спрыгнула на пол.
   Она отступала, не спуская взгляда с этой трещины, что, ветвясь, делила прозрачное полотно на части. И Тора пятилась, пятилась... коснулась ручки как раз в тот миг, когда стекло с громким хлопком лопнуло.
   Глаза закрыть Тора успела.
   - Что про... - дверь распахнулась, и Тору подхватили.
   Подняли.
   Передали кому-то.
   - Леди, держитесь крепче...
   Она не могла отнять рук от лица. Между пальцами текло.
   - ...ничего не бойтесь... портал...
   - ...контур не стабилен.
   - ...пробивай.
   - ...контур не стабилен! Закрываем... покинуть зону...
   Грохот оглушал. Тора слышала знакомые хлопки, и треск, скрежет. И когда все же решилась открыть глаза, то увидела черный мундир охранника. И еще колонну, которая медленно рассыпалась на куски. Она вдруг поняла, что сам дом, старый, надежный дом рушится.
   Охрана выбила двери. И в лицо пахнуло жаром.
   В воздухе кружились искры.
   А Тора вспомнила, где слышала прежде этот утробный рокот, что доносился из-под земли: в Каменном логе. Так звучали молодые жилы, прорываясь к поверхности.
   - Жила...
   Кто-то закричал.
   И кажется, еще заплакал. Возможно, что сама земля - ей было так жарко. И цветы сгорали, превращаясь в пепел. Тора хотела вырваться, но ее не отпустили.
   С протяжным стоном сползала крыша, и стена осела на ребрах колонн. Сыпались камни, подымая тучи не то еще пыли, не то уже пепла. Жила же рвалась на свободу.
   - Отпустите... - Торе нужно было найти мужа.
   Но ее не услышали. И не выпустили.
   Гвардеец бежал, нес ее прочь, не понимая, что спастись все равно не выйдет. Если жила прорвется, то не важно, как далеко он убежит. А Тора должна увидеть Виттара.
   Ее передали из рук в руки.
   И снова.
   И остановились все-таки среди яблонь, листва которых стремительно желтела. Слева и справа встали черные тени. И стальной клин охраны отрезал Тору от мира.
   До нее доносился лязг. Грохот. Чей-то вой, переходящий в скулеж.
   Сквозь дым воняло кровью.
   - Не надо смотреть, леди, - сказали ей и прижали голову к жесткой ткани, еще пуговица с короной впилась в щеку. - Не надо...
   Все стихло в один миг. И когда Тора скинула слишком уж заботливую руку, то увидела, что тот мир, цветочно-солнечный, исчез. Розы. Дорожка. Арки...
   Ей позволили встать на ноги. И удерживать не стали. Тора шла по черной земле, зажимая царапину на щеке рукавом. Охрана держалась рядом, но не мешала.
   Пепел... сажа... мертвецы... много мертвецов. Скамьи перевернуты. И беседка рухнула.
   Лучше на беседку, чем на мертвецов... Но Тора должна убедиться, что Виттара среди них нет.
   Как хорошо, что Виттара среди них нет.
   - Тора? Тора, девочка моя, ты цела? - он был черен и страшен.
   Дымом пропах.
   И кровью.
   Цела. Только вымазалась, кажется... и стекло лопнуло.
   Шрамы останутся.
   - Цела... - дрожащие пальцы Виттара гладили щеку. - Цела... хотя бы ты... не смотри на него.
   Тора хотела бы отвернуться.
   Столько лет прошло... белая кожа. И волосы белые, разлетевшиеся прядями по пепельному ковру. Вывернутая рука. Да и само тело неестественно переломано, почти перекушено пополам. И равновесие черного и белого нарушает и красная-красная кровь.
   - Я дурак... - Виттар прижимал Тору к себе. - Если бы ты знала, какой я дурак...
   Чуть дальше, за рухнувшей беседкой лежал золотой пес. Он был огромен и страшен.
   - Поверил, что могу все изменить...
   Пес поднял голову и завыл.
  

Оценка: 8.25*11  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"