Аннотация: Когда-то я обещала побег с похищением. Таки побег здесь, а похищение - в следующей главе... и вообще, с этого момента начинается позитив
Глава 41. Королевские весы
Вернуться просто.
Остаться - куда сложнее.
Я спала. И снова спала... и все время, кажется, спала, просыпаясь лишь для того, чтобы поесть. И всякий раз рядом был Оден. Иногда - Брокк, но и тогда Оден держался поблизости. Он выходил за дверь, но дверь оставалась приоткрытой, и я чувствовала болезненное нервное внимание.
- Он просто за тебя боится, - сказал мой брат на ухо и добавил. - Скоро мы уедем.
Куда? И зачем?
- Домой. Остальное он сам тебе скажет, - Брокк больше не носил перчатку, не то перестал стыдиться своего нечаянного уродства, не то просто забывал. - Его уже дважды приглашали к Королю. Третьего отказа тот не примет.
Какого отказа?
Брокк отводит взгляд. Он знает ответ, но тот ему не по вкусу.
- Вы теперь не равны.
Мы никогда не были равны, но... на моей руке, лежащей поверх одеяла, бессильной, больше нет стального браслета. И стоит ли искать иную причину его исчезновения помимо очевидной.
- Вы поговорите, - Брокк касается запястья, будто пытаясь утешить. - А потом ты примешь решение.
То, о котором упоминала Мать-Жрица?
Я его уже приняла.
Но ответить не успеваю, вновь проваливаюсь в вязкий сон. Но даже сквозь него ощущаю близость Одена. Он бродит по комнате, останавливается у окна - шторы всегда задернуты плотно, они не хотят, чтобы мне мешал дневной свет. Иногда Оден присаживается в кресло, но и эта неподвижность не имеет ничего общего с отдыхом.
Он зол.
И почти на грани, пусть и сдерживает себя.
- Эйо, - его голос еще сохранил хрипотцу. А первое время Оден вовсе не мог разговаривать. И выглядел так, будто и вправду туда спускался... или так оно и было?
Лучше не думать.
- Эйо, - он ложится рядом и обнимает, гладит шею, плечи, волосы... - Эйо...
Оден повторяет мое имя, но вовсе не затем, чтобы я очнулась.
Ему просто нравится.
Мы больше не связаны ритуалом, но меж тем куда более несвободны друг от друга, нежели прежде. И я согреваюсь его теплом.
Однажды у меня получается проснуться совсем, но Оден шепчет:
- Ты спишь. И проспишь сегодня еще час... или два... Брокк будет рядом. Он уже приехал. Твоему брату я доверяю... в какой-то мере. Но то, что сейчас скажу, может быть опасно для вас обоих. Поэтому ты спишь.
Я сплю. И во сне цепляюсь за рубашку Одена, насквозь пропитавшуюся его потом. И запахом. Во сне же подымаю голову, словно невзначай касаясь губами его щеки.
- Ты ведь знаешь, что я ушел бы за тобой?
Знаю. Ты и шел. Я слышала.
- Но я хочу, чтобы ты жила. Поэтому некоторое время мне придется делать то, чего от меня ждут. Король желает меня видеть.
Тот Король, чей свадебный подарок едва меня не убил?
Я не знаю, что именно произошло в тот день, да и спрашивать вряд ли рискну, но та боль и та смерть, почти смерть, не была случайной.
- Насколько я понял, он не считает нашу свадьбу законной. Теперь, когда живое железо проснулось.
В нем.
А во мне его - ни капли.
И стальные браслеты - не более чем красивые игрушки. Я все понимаю.
Мне нужно исчезнуть и...
- Эйо, я клятву дал. Я не бросаюсь клятвами.
...вот только для Королей чужие клятвы мало значат. Это я тоже понимаю.
- Я попытаюсь ему объяснить, но если не выйдет... - его мизинец снимает с ресниц слезинку. - Есть кое-что, что выше Короля. И я найду способ обойтись без него. Но ты должна поправиться. Чем скорее, тем лучше. Обещаешь?
Мне сложно отпустить его.
- Слушай Брокка, - этот поцелуй не похож на другие. - Он мне нравится... правда, дерзкий чересчур, но все равно нравится. Он будет тебя защищать.
Склоняясь надо мной, Оден поправляет одеяло.
- Ты моя радость.
Он уходит. Впервые - настолько далеко, что я не слышу. Лежу. Притворяюсь спящей. Сжимаю уже не рубашку, но угол подушки, испытывая одно желание - спрятаться под одеяло с головой.
Главное - не заплакать.
И у меня выходит.
Слушаю часы. И стрекот сверчка под половицей. Время тянется и тянется... со скрипом открывается дверь, и Брокк садится в изголовье кровати.
- Эйо, проснись. Нам пора...
Он помогает мне сесть. И вытирает лицо влажным полотенцем. Горничную, сунувшуюся было помочь, отсылает. И стянув ночную рубашку, относит в ванну.
- Потерпи, родная, - Брокк поливает меня теплой водой, а потом бережно укутывает в махровую простыню. - Знаю, что ты порталы не любишь, но так быстрей.
...и безопасней. Но все равно порталы ненавижу.
И устраиваю голову на его плече.
- Брокк... я тебя люблю.
Мне еще сложно говорить, но я должна, вдруг случится еще что-нибудь, и я не успею.
- Знаю, Хвостик. Закрой глаза.
Закрываю. Спать хочется вновь и сильно.
Меня несут.
Укачивают. И Брокк напевает колыбельную, какую-то совершенно дурацкую колыбельную... я улыбаюсь. А потом давлюсь слюной.
- Уже все, скоро пройдет. Дыши ртом. Вот умница... с возвращением, Эйо.
Мы смотрим друг другу в глаза.
Я дома.
Снова.
В комнате с огромными окнами, которые сегодня затянуты пленкой дождя. И гиацинты отцвели. А шторы шевелятся, разгоняя пыль и тени.
- Прислугу пришлось отпустить, - оправдывается Брокк. - Он настоял...
Оден?
- Если хочешь знать, он наглый упертый и... и абсолютно сумасшедший.
Ложь.
Оден нормален. Это мир вокруг обезумел, наверное, еще с войны.
- Как долго... меня не было? - в старом доме ко мне возвращаются силы. Их не хватит, чтобы сидеть или, паче того, подняться с постели, но я могу лежать и смотреть на брата.
Говорить.
И Брокк отводит взгляд, трет виски, точно пытается решить, имеет ли он право рассказывать мне. Я ведь знаю, что ушла далеко, но там и здесь время течет иначе.
- Четыре дня... он четыре дня не замолкал. И никого не подпускал к тебе. Даже меня, - нижняя губа Брокка выпячивается от обиды.
Четыре дня - это долго.
Наверное.
Поэтому и голос сорвал.
Брокк же встает и уходит, недалеко - к подоконнику. Я вижу его спину, и сцепленные руки, и даже отражение в темном стекле. Вот только выражение лица не разглядеть.
- Он сам едва не издох.
Это признание дается нелегко. Брокк не считает Одена виноватым в том, что произошло. Скорее уж винит себя за неспособность защитить.
- Эйо, держать броню нелегко... я и в лучшие времена часа три-четыре мог... Высшие, конечно, дело иное, но... четверо суток - это даже не предел. Это настолько дальше, что...
...что я услышала его по ту сторону жизни.
- Он от тебя не отступится, это уже все поняли, но... выбор все равно есть, - Брокк все же повернулся ко мне. - Прямое неповиновение Королю - это мятеж. В лучшем случае его объявят безумцем и куда-нибудь сошлют. В худшем... Эйо, на него мне плевать.
А мне - нет. И Брокк это понимает.
Он возвращается ко мне и садится рядом.
- Но я не хочу, чтобы пострадала ты. Подумай, пожалуйста. Сейчас я могу увести тебя за Перевал. Там легко затеряться на полгода... год... или навсегда. Ты очень молода, Хвостик. И боль пройдет, а жизнь продолжится.
...и у меня появится собственный дом, небольшой и уютный, с глиняной черепицей, виноградом и черешней.
...размеренная жизнь, почти такая же, как до войны.
...соседи, сплетни и хороший парень, который возьмется провожать на танцы... и с танцев... и однажды предложит стать его женой.
Вот только я уже замужем.
И Брокк это знает.
- Вы оба ненормальные, - говорит он. - Сливок хочешь?
- Хочу.
Но засыпаю прежде, чем он возвращается.
Города меняются медленней, чем люди. И этот остался прежним. Черная река рассекала его надвое, но половины тянулись друг к другу, перекидывая костяные руки мостов, выстраивая нити паромов и лодок. Оден помнил их.
И запах, доносившийся от воды, тяжелый, гнилостный.
Старые дома с узкими фасадами. Скудную зелень, что пробивалась сквозь камень мостовых. И тротуары в трещинах.
Темные витрины. Вывески.
Мальчишек-газетчиков, что силились перекричать друг друга... и торговок цветами... дым, тянувшийся от старой верфи, которую не то вновь переоборудовали, не то вовсе меняли.
Вечную сутолоку на площади. Толпу просителей у стен городской тюрьмы, по-прежнему степенной, выряженной в белый камень, и громадину Королевского госпиталя.
Города меняются медленней, чем люди. И нынешний разглядывал Одена сотнями глаз, когда открыто, когда - исподтишка, с опаской, гадая, он ли это...
Герой? Предатель?
Изменник?
Как будет угодно Королю.
И стоит ли противиться монаршей воле?
Оден отошел от окна. В библиотеке он чувствовал себя неуютно. Книги, книги и снова книги... слишком много их, и словно мстят за прошлое к ним небрежение. Пыль от страниц остается на пальцах. Желтая бумага. Черные буквы. Слова и снова слова. Горы слов, в которых прячется смысл.
Книги издеваются над Оденом.
Не то.
Не те.
И знать бы, что именно он ищет. Точный рецепт? Направление? Шанс?
Или хотя бы подтверждение, что этот призрачный шанс существует?
Она ведь могла и посмеяться напоследок.
Как бы там ни было, но книги отказывались помогать Одену, а время уходило. И Оден решительно снял с полки очередной том.
Классические конструкции. Неклассические конструкции. Контуры поисковые... транспортные... двойные переменные при определении степени напряженности поля...
Оден ничего не понимает.
...тригонометрия жил.
...свойства крови как основная компонента контроля.
...расчет рисков в зависимости от чистоты крови.
Не то... в очередной раз. И Оден едва удержался, чтобы не швырнуть увесистый том в стену. Живое железо скулило, требуя прекратить бесплодные поиски.
В нем все дело.
В силе родовой жилы. И в слабости ее, готовой подчиниться Королю. Она тоже готова предать Одена, и все же шанс есть... его не может не быть.
Виттар вошел без стука, остановился, окинув взглядом книжные горы - ставить тома на место было некогда - и сказал:
- В этом бедламе ты сам скоро потеряешься. Помочь?
- Спасибо. Сам управлюсь.
Возможно.
Виттар поднял потрепанный томик, кажется, в нем речь шла о методах управления жилой.
- Раньше тебя книги мало интересовали...
- Решил наверстать упущенное.
Не успеет. Полок сотни. Книг - тысячи. А Оден не знает и близко, где именно искать. Виттар, проведший в этой библиотеке многие часы, действительно помог бы, но...
- Не доверяешь, - сказал он, возвращая томик на вершину книжной горы.
- Ну, что ты. Разве у меня есть основания?
Тошно.
До того тошно, что живое железо затихает, словно чувствуя себя виноватым.
Однажды в жизни Одена появился брат.
Розовый комок в кружевах и рюшах. Кисловато-молочный запах. И сжатые кулачки, которые он вечно совал в рот, пока няньки не стали мазать их горчицей. Подслушанные разговоры и сомнения, еще мало понятные Одену.
Плохо ест. Много плачет. Головку до сих пор не держит. И руки не разгибаются.
Вряд ли доживет до года... и разве не лучше, если не доживет? Оден привык быть один. И как-то, движимый не то ревностью, не то любопытством, он пробрался в детскую, залез в колыбель и вытащил неповоротливое, тяжелое тело.
Виттар не хныкал, только рот кривился. И слюни еще текли.
Он был теплым, мокрым и жалким.
А руки действительно не разгибались, хотя Оден пытался... хорошо, нянька вовремя вернулась. Крик подняла... и уже на ее голос Виттар отозвался пронзительным плачем.
Он не умер, только рос медленно... и в год еще ползать учился. А Оден помогал. И потом, когда брат встал на ноги, кривые, колесом. Он ходил тяжело, часто останавливался, а то и падал, но подымался, упрямый, и лишь покряхтывал. Оден же следовал за ним, страшно было - вдруг да с лестницы свалится, или зацепится за порог, столкнется с кем-то... он же маленький, беззащитный.
Таким и оставался.
Всякий раз, когда приходилось уезжать, особенно вначале, Оден болезненно переживал расставание с братом, казалось, непременно случится плохое.
Случилось.
А когда?
Оден не знал.
- Мне велено поговорить с тобой, - Виттар передвинул кресло. - Хотя я-то понимаю, что ты и на этот раз не отступишь. Если хочешь о чем-то спросить, то спрашивай. Отвечу как есть.
- Гримхольд. Король был в городе?
- Нет. Жилу... привязали на неделю раньше.
Что ж, это все, что Оден хотел бы знать.
- Ты должен был отступить.
Кому должен? Королевской Разведке, которая решила разыграть очередную партию?
Или тем мальчишкам, что умирали, потому что Оден думал, будто защищает Короля.
Честь. Долг.
И город за Перевалом.
- Ты всегда отличался благоразумием. И опыта хватало. И силы. Ты бы вывел гарнизон с минимальными потерями.
...открыв путь туману и альвам.
- Им бы позволили углубиться на наши территории...
...рассредоточиться. Подтянуть основные силы.
...поверить, что молодой Король растерян. Бессилен.
- Потери атакующей стороны всегда выше. Это же классика. Ты сам меня учил, - Виттар сцепил пальцы под подбородком. - По эту сторону гор альвы слабее. Мы бы просто вырезали их. Не всех, но основной костяк. У нее не осталось бы армии, во всяком случае, действительно способной воевать...
И земли за Перевалом отошли бы к детям Камня и Железа.
Хороший план.
Красивый.
А Оден взял и все испортил.
- Никто не предполагал, что ты захочешь стать героем, - Виттар избегал смотреть в глаза.
- Я и не хотел.
- Тогда почему?
Наверное, он спрашивал себя об этом неоднократно. И теперь ждал ответа, а Оден не был уверен, что сумеет объяснить: он разучился разговаривать с братом.
- Присяга. Я клятву принес.
Кто знал, что в этом мире клятвы ничего не значат.
Виттар молчит. Одену тоже сказать нечего. Его книги ждут.
- Мне и вправду не следовало с разведкой связываться, - живое железо прорывает кожу Виттара и прячется, оставляя розовые пятна ран, которые, впрочем, скоро исчезнут. Виттар прячет руки за спину.
- Наверное.
- Я хотел предупредить... думал, но... информация не подлежала разглашению... если бы вдруг что-то пошло не так... мы не могли допустить утечки.
Разведке ли не знать, что расколоть можно любого. Вопрос желания и времени.
И то, и другое у Королевы было.
Оден действительно рассказал ей все, что знал. Вот только знал он немного.
- Оден, я пытался тебя вытащить.
- Знаю.
- И не только я.
- Знаю.
Ему озвучили размер его долга. Четыре с половиной года жизни, каждый день из которых оплачен, и если бы только золотом... золото Оден вернул бы. Этот долг не исчезнет сам собой.
Вот только счет по нему предъявили слишком поздно.
- Сегодня у нас гости. Ты должен спуститься, - Виттар поднялся, и ножки кресла проехались по паркету, издавая мерзкий резкий скрип. - Хотя бы взгляни на... невесту.
Ей пятнадцать.
Последняя нить на родовом гобелене.
Живая награда.
И шанс для многих влить свою кровь в огненную жилу древнего рода.
- Подумай, Оден, - пальцы Виттара лежат на спинке кресла. - С ней ты получишь земли. И жилы. Право изменить герб.
...и среди Высших домов появится новый.
Красного железа?
Или Лунного золота?
Власть, едва ли не высшую, а возможно и высшую: Стальной Король был предельно откровенен.
- С ней ведь не обязательно жить постоянно. Договоритесь как-нибудь... купишь ей дом в городе. Компаньонку. Представишь ко двору. Девочка не избалована. И в твои дела не полезет.
Виттар замолчал, готовый выслушать возражения.
- И Оружейник, как бы ни возмущался, но отказать Королю не посмеет. Получишь свою альву обратно.
- В качестве кого?
- Какая разница?
Кресло, не удержавшись на задних ножках, опрокинулось. Книги рассыпались. Перемешались.
- Оден, я понимаю, что ты не отступишь. И я сказал то, что от меня потребовали сказать. Был шанс, что ты услышишь.
Виттар почесал ладонь, на которой еще блестела стальная чешуя.
- И еще... сегодня Король предельно ясно дал понять, что твое время закончилось.
Это должно было случиться.
- Невеста прибыла. Спустись. Взгляни на нее, - Виттар вздохнул и добавил. - Пожалуйста.
- Конечно. Беспокоиться не о чем. Я все сделаю правильно.
Вот только ответа нет. А Виттар, окинув книжные развалы взглядом, пробормотал:
- Не сомневаюсь.
У его невесты белые волосы и, примесью чужой крови, желтые глаза.
На пятнадцать она не выглядит: ребенок в слишком взрослом платье.
Напугана. Растеряна. И чересчур горда, чтобы показать испуг.
- Кэри из рода Лунного Железа счастлива приветствовать будущего мужа, - за нее говорит компаньонка. И Оден против воли задерживает взгляд на этой женщине: немолода, некрасива и властна не в меру. Да и компаньонка ли?
Черный вдовий наряд из тяжелого атласа.
Темное кружево на белых волосах.
Россыпи родимых пятен.
И черты лица, пусть измененные временем, но узнаваемые, характерные.
Эта женщина - истинная хозяйка рода, но на свою беду она слишком стара, чтобы представлять интерес для Короля. Ее роль давным-давно отыграна, а путь предопределен. И отсюда раздражение, и откровенная ненависть к подопечной, что проскальзывает в светлых глазах.
А девочка вздрагивает от каждого взгляда.
- И я рад, - ответил Оден.
Врать не так уж сложно. Привычки нет, но... хорошее воспитание заменит.
- Надеюсь, дорога сюда не слишком вас утомила?
Девочка не отвечает. Смотрит на собственные руки. И на лице компаньонки мелькает неприкрытое отвращение, еще немного и ударит.
- Кэри порой проявляет излишнюю скромность, - сколько презрения в голосе. И насмешка.
К счастью, ужин не затягивается надолго. Он проходит в торжественном неуютном молчании, и когда Оден, извинившись, встает из-за стола, молчание становится тягостным.
А взгляд вдовы и вовсе каменеет.
...эту книгу Оден видел впервые.
"Обычаи, обряды и легенды".
Темная обложка, которая от возраста пошла пятнами. Выгоревшие сбитые углы. И склеившиеся листы. Разнимать их приходится осторожно, хотя тот, кто оставил книгу на столе, позаботился о закладке.
Алая орденская лента с рваными краями рассекала книгу пополам.
И вспомнилось вдруг, что Виттар всегда любил сказки.
А еще знал библиотеку куда лучше Одена. От него книги не прятались. И нынешняя, постаревшая, грузная и брюзгливая - виделось Одену в хитросплетениях слов этакое старческое ворчание - давала надежду.
Все оказалось просто.
Настолько просто, что он и сам мог бы додуматься: ведь слышал же эту историю, пусть и считал ее сказкой. И Оден, вытащив ленту, убрал книгу в верхний ящик стола.
Что ж, во всяком случае, он знал, что шанс действительно есть.
А в его спальне, на его кровати, поджав босые ноги так, чтобы они не касались пола, кутаясь в полупрозрачный пеньюар, сидела Кэри из рода Лунного железа. И судя по виду - еще немного и разрыдается, позабыв про гордость - она пришла не по собственному желанию.
Сжалась.
Губу закусила.
Смотрит снизу вверх, исподлобья, с какой-то такой обреченностью, что раздражение уходит.
- Под одеялом было бы теплее.
За окном снова дождь. И ночь не самая подходящая для прогулок, но, кажется, единственная, которая осталась в распоряжении Одена.
- Давно ждешь?
Кивнула.
- Тебе приказали?
- Я... должна служить... вам.
Голос у нее все-таки имелся.
А от прикосновения отшатнулась, но тут же замерла, закрыла глаза, смиряясь с неизбежным.
- Так будет лучше, - Оден набросил на тощие плечи плащ. - А служить мне не надо. Лучше будет, если ты вернешься к себе.
- Я... недостаточно красива? - в желтых глазах отчаяние. - Я знаю, что ничего не умею и... я буду очень стараться. Я клянусь, что буду очень стараться и...
- Девочка, - Оден присел у кровати и взял ее руки в свои. Ладони были ледяными. - Ты очень красива. А со временем станешь еще краше. И в любом другом случае я был бы рад взять тебя в жены. Но дело в том, что я уже женат, понимаешь?
- Мне сказали, что та... свадьба не считается. Что она не настоящая.
- Это не так.
Больше Кэри из рода Лунного Железа не задавала вопросов, но сидела тихо-тихо, смотрела, как Оден собирается. Благо, сборы были недолгими.