Карлик Сергей Григорьевич. : другие произведения.

Пока лежат мертвецы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.05*8  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Я долгое время работал на заводах разных. А там все пьют. Почётное 13-е место на конкурсе тёмной мистики.Забыл как конкурс называется, дело было в 2005-м. Всего участвовало 75 рассказов. Так же в "Скижалях Бездны. Зомби", апрель 2008,занял третье(непризовое) место. Из 24-х рассказов. Был напечатан в Полдне в декабре 2008-ого.
  
   - Вот дерьмо!
   А что вы хотите? Двенадцать часов ночи, я уже почти сплю. Вдруг звонок в дверь. Подхожу, смотрю в глазок и вижу друга своего, Сашу. Сквозь металлическую дверь запаха не учуешь, а Саня, он пока не заговорит, ни за что не догадаешься пьяный или трезвый. Саня мне друг, даже, наверное, брат. Я не мог ему не открыть. По лицу его я понимал, что дела у него плохи, но понять в чём дело не мог, пока не открыл. Как только дверь открылась на лице у Санька выражение горя и отчаяния сменилось на облегчение, после чего он сделал пару шагов и кулем упал у меня в прихожей. Зашибись!
   Что с ним, я понял по запаху. Нажрался скотина! Но почему пришёл ко мне? Обычно он отсыпается дома, под надзором жены. А тут...
   Перешагнув через бесчувственное тело, я запер дверь, и задумался. В принципе можно и так его оставить, но всё-таки как-то неудобно. И жене Сашиной надо позвонить, вдруг она беспокоится? Решив сначала позвонить Саше домой, а уж потом раздеть и уложить в постель, я направился к телефону. Пара гудков и раздражённый женский голос рявкнул мне в ухо:
   - Алё!
   - Светик! - как можно более миролюбиво начал я. - Саша переночует у меня. Хорошо?
   - Хорошо! Ещё как хорошо! И пусть пока не пропьется, не возвращается. Я его видеть не желаю! Так и передай ему, нет ему сюда дороги! Этот урод... - Но тут я уже положил трубку. Во-первых, терпеть не могу этот её визг, как будто поросёнка кастрируют, а во-вторых, и так понятно, что никто по моему корешу у него дома не скучает.
   Я отволок его за ноги в мою бывшую детскую. Раньше в этой комнате существовал я, но теперь она превратилась во что-то среднее между чуланом и тренажёрным залом. Всякие спортивные железки и тренажёры соседствовали со старой рухлядью, которую я сюда стащил из двух остальных комнат. Вот уже два года как я один живу в трёхкомнатной квартире, с тех пор как мать умерла. Саше просто повезло, что я пока не успел жениться, небось моя жена не обрадовалась бы такому визиту. Впрочем, и будь женат, иначе бы не поступил.
   Вообще-то Саша тихий алкоголик. В запой он уходит редко и в пьяном виде не буянит. Но конечно эти его запои, во время которых с невероятной скоростью пропиваются все имеющиеся в карманах, а так же на книжках и в заначках, деньги, не могут не раздражать его жену. Меня эти пьянки тоже не радуют, сам я не пью, как-то не тянет. Поэтому не могу понять прелести этого состояния, когда денег всё меньше, а со здоровьем всё хуже. Однако дальше пары воспитательных бесед не пошёл.
   Стелить ему на старом моём топчане в детской я, естественно, не стал. Положил так. Правда, куртку с него снял и устроил его бесчувственное тело аккуратненько на бок. Где-то читал, что именно так и надо, а иначе можно захлебнуться рвотой. Из кармана куртки вывалилась какая-то странная тетрадь. Очень старая, вся в каких-то масляных пятнах. Края листов были истрёпаны, уголки листочков черны от грязи. Открыв её наугад, я увидел мелкий, неразборчивый подчерк. Ради простого любопытства решил прочесть хотя бы пару строк.
   Для нужного эффекта возьмите два листа порывень-травы, настаивайте на лошадиной моче два дня, а после смажьте подол подвенечного платья вашей сестры...
   Порывень-трава? Смазать подол сестре?
   Тетрадь я бросил на кухонный стол, завтра разберёмся.
   *
   Завтра наступило быстро. Я бы сказал слишком быстро. Я, во всяком случае, выспаться не успел. Но понедельник день вообще тяжёлый, так что я, в общем-то, спокойно воспринял своё состояние. Однако на работу собирался не один. Мы с Сашей работаем на одном заводе, только в разных цехах. Я вкалываю строгальщиком, а он токарем.
   Так вот пока я готовил нам двоим скромный холостяцкий завтрак, чистил зубы и тому подобное, Саша тихо сидел на кухонной табуретке и следил за мной тусклыми, слегка остекленевшими глазами. Когда я поставил перед ним тарелку с яичницей, он даже не сделал попытки взять в руки вилку. Вместо этого он прохрипел:
   - Светка что говорит?
   - Говорит, чтоб не возвращался пока.
   - Я у тебя перекантуюсь?
   - Перекантуешься, ешь давай!
   Он помолчал, а потом робко спросил:
   - А выпить есть?
   - Чего? Офигел? Срань господня, сегодня же понедельник. Нам сейчас на работу! Тебе побыстрее надо очнуться, пойди лучше умойся холодной водой.
   - Ага. Умоюсь. А выпить есть?
   Я решил не обращать внимания.
   Мы оделись и пошли на работу. Поскольку Саша тормозил со страшной силой, то мы конечно и из дому вышли не вовремя и до работы добирались не быстро. И вообще опоздали в конце концов.
   Пока ехали в метро, я выпытал у Саши, что тетрадь, которую он приволок с собой, принадлежала бабушке его жены. Та на старости лет стала в тетрадочку эту записывать всякие заговоры, рецепты зелий и тому подобную чепуху. Брала она их у таких же, как она сама старух, которым делать было нечего на старости лет, вот они и вспоминали всякую ерунду былых времён. Светка вроде как нашла там заговор против пьянства и хотела его прочесть, да Саша ей не дал, а почему и сам уже не помнит.
   Вообще когда он переоделся в рабочую одежду, вид у него стал довольно жуткий. Серо-чёрная роба плюс, позеленевшее лицо, плюс остекленевшие глаза налитые страданием обиженного судьбой человека.
   Вот поэтому я и не пью!
   - Вид у тебя прежуткий! - сказал я ему, когда мы уже шли в цеха. Я не хотел его обидеть, да он и не обиделся.
   - А что ж ты думал? Это ж достигается путём долгих тренировок.
   На том и разошлись.
   *
   Если вы не пьёте, то, стало быть, работаете, а значит, неплохо зарабатываете. Но, несмотря на то, что вокруг у нас давно уже капитализм, на нашем заводе, судя по всему, социализм.
   Скажем, я выполняю полторы нормы, и после работы не остаюсь. Мне просто закрывают смену и плевать, что я один на трёх станках и не пью. А вот Саша до обеда дрых за своим станком, а когда я в конце смены пришёл за ним, заявил мне, что остаётся на подработку. При этом изо рта у него разило чистым спиртом, будто он у него где-то внутри вырабатывается. Ну понятно, в таком виде через проходную не пойдёшь, пропуск отнимут и выпишут штраф. А так можно до вечера простоять, а потом, уже не шатаясь, выйти через проходную. Тебе при этом закроют три часа переработки, и всем по фигу, что ты даже норму по деталям не сделал.
   В общем, домой я пошёл один, но ужин начал делать на двоих. Заодно для друга дорогого кровать постелил, подложив под бельё клеёнку, так, на всякий случай.
   Однако ошибся я, не учёл некоторых моментов.
   *
   Когда в дверь позвонили, я уже спал, половина первого всё-таки. Ночи!
   Спросонья в глазок не посмотрел, а зря. На лестничной площадке меня ждала весёлая компания. Уборщица Соня, женщина лет сорока, по её лицу можно дать и шестьдесят, шлифовщица Варя, мне если скажут, что она переспала со всеми мужиками завода, я не удивлюсь, хоть и работает на первом ГПЗ тридцать тысяч человек, а так же Саша и бригадир его Василий Степаныч. Сказать, что они были пьяны, это ничего не сказать!
   - Саша, - как можно более миролюбиво начал я, - а ты в курсе сколько времени? Между прочим, нам завтра на работу!
   - Серёга, друг! - завопил на весь подъезд Санек. - Смотри, кого я тебе привёл! - И толкнул вперёд Соню. Вот счастья то мне привалило!
   - Да? И на фига?
   - Она тебя хочет! - навалившись на меня и дыша в лицо перегаром, зашептал Саша.
   - Да ну что ты говоришь! А Степаныч зачем здесь тогда?
   - Он тоже! - Тут товарищ мой глупо захихикал и рявкнул так, что я думаю даже на улице было слышно. - Он тоже тебя хочет! Вот дурак, да?
   Мне было достаточно, мельком взглянув на растерянное лицо Степаныча, я схватил Сашу за воротник пальто, и с силой потянул на себя. Он тут же споткнулся о порожек двери и кулем упал в прихожей. Не теряя даром времени, я захлопнул дверь прямо перед носом разочарованной Сони.
   Заперевшись на все замки, я помог подняться Саше. Он прислонился к стене и, обведя глазами доступное, ему пространство спросил:
   - А как же Варя?
   - А Варя никак! Я спать ложусь и ты тоже.
   - Ну еврей! - начал Саша. Потом последовала история о том, что в России три беды: дураки, дороги и что Красное море расступилось.
   На такие вещи стараюсь не обращать внимания. Про мою национальность мне рассказывают всю дорогу. Когда берут в долг, когда отдают долг, когда я выигрываю в домино, когда проигрываю. А ещё когда я свои рабочие часы считаю, перед зарплатой. Они это не со зла. Просто я один у них еврей, на весь завод, не считая Бродского, есть у нас такой начальник в руководстве завода. Правда, с чего народ взял, что он еврей, понять не могу. Он, правда и не русский, это видно по внешности, но, по-моему, и не еврей. Наверное, не пьёт.
   Дорассказав мне о том, какой я плохой, он вырубился. Прямо в прихожей.
   И пошёл я тогда за тетрадкой.
   Конечно работа строгальщиком напряжная, пока детальки мелкие, а у меня как раз плиты для прессов пошли. Мы их потом отправляем на соседний шинный завод и с их помощью делают коврики для поросят. Резец плиту проходит за час, так что у меня, несмотря на то, что я один на трёх станках, времени полно было. И я тетрадочку с заговорами прочёл. Понял я из неё мало, но зато нашёл для данного момента кое-что нужное.
   Пока человек тот лежит без сознания, прочти над ним такие слова:
   Душа раба Божьего...
   - Раба божьего Саши Фёдорова, лети туда, где ветры не дуют, и солнце не светит. Пусть страсть пагубная к вину и водке останутся там, где спят мертвецы, и нет ни звука, ни света. И пока лежат мертвецы до тех пор не пить рабу Божьему Саше и вина, ни водки, ни даже пива и браги.
   А после перекрести его три раза и скажи:
   - Господи помилуй меня, одна надежда на тебя, ибо друг мой в беде, а я за него в залог даю тебе покой души своей. Во имя Отца и Сына и Святого духа. Аминь!
   ...и перекрестись!
   *
   Я люблю иногда почитать Стивена Кинга, и к ночным кошмарам отношусь спокойно, но то, что привиделось мне в эту ночь выходило немного за обычные рамки обычного сновидения, во всяком случае такого мне давно не снилось.
   Будто тёмной ночью стою я на кладбище привязанный к дереву, а вокруг меня мертвецы в белых саванах хороводы водят. Вдруг кто-то трогает меня за плечо, оглядываюсь, а рядом со мной мать-покойница стоит. И говорит она мне:
   - Соскучился по мне? Скоро я к тебе приду.
   Больше она ничего сказать не смогла, на фоне черного неба, на котором мелькали багровые отблески, открыла рот, но он оказался забит могильными червями. Пока она давилась этими червями, я изо всех сил пытался высвободиться, чтобы по-быстрому добраться до неё и открутить ей голову. Но сделать я этого не мог, я вырывался, а чьи-то руки держали меня, и я отбивался и руками и ногами, пока хлёсткий удар по лицу открытой ладонью не отрезвил и не заставил открыть глаза.
   Перепуганный Саша стоял надо мной. В предрассветных сумерках у него было абсолютно нереальное лицо, серо-зелёное, искажённое самым настоящим ужасом, чего я не видел у него никогда. А ведь в школе он всё время заступался за меня, и нередко бывало так, что бился один против троих и ведь не трусил. Поскольку в школьные времена мать не давала мне заниматься спортом, то в классе я был самым слабым, а в нашей школе полно было ребят, которые просто-таки обожали самоутверждаться за мой счёт.
   - Сань, ты чё?
   - Я ничё! Ты орал как резаный, вставай, всё равно твой будильник зазвонит через пять минут.
   И мы встали. У Саши мысль с утра была одна - похмелиться. А у меня аппетит пропал начисто, поэтому на работу мы пришли раньше времени.
   У меня к маме специфическое отношение, можно быть пьющим человеком, но при этом тебя все будут любить, а можно быть непьющим человеком и редким при этом дерьмом. Вот моя мама - второй вариант. Как же мне было легко на душе, когда её сбил автомобиль, я за грех этого водителя свечку поставил в церкви, ведь явно промысел божий. Сколько себя помню, она вечно лезла в мои дела, вечно мешала мне, а когда я был маленький, так она мне ни читать, ни гулять, ни даже телевизор смотреть не давала. У неё была своя метода воспитания, например она меня заставляла отрабатывать красоту подчерка, приносил я, к примеру, сочинение написанное на пятёрку, но в нём две помарки. Значит два раза надо его переписать! А в этих двух разах ещё четыре помарки. В общем, вместо того, чтобы гулять со сверстниками, я переписывал один и тот же текст по двадцать раз. Искривление позвоночника и испорченное зрение позволили мне не ходить в армию, но по мне, лучше б я был здоровым, а в армию сходил. Кстати, подчерк у меня отвратный!
   *
   У станка я стоял как сомнамбула, все движения на автомате. Ручку назад, ручку вперёд, проход резца, тиски отвернуть, вытащить деталь, поставить другую, тиски завернуть, деталь подбить, ручку назад, ручку вперёд....
   Обед для меня наступил внезапно, отключили электричество в цеху и станок встал. Я поплёлся в цех к Саше, чтобы вместе сходить с ним в столовую. Уже на подходе я услышал громовой смех работяг. Подойдя к группе весёлых, и явно похмелённых мужиков я робко спросил:
   -- А где Саша Фёдоров?
   В ответ раздался такой громкий и дружный хохот, что я даже сам невольно улыбнулся.
   -- Он в раздевалку пошёл переодеваться. - Пояснил мне Захаров Толя, мужик лет пятидесяти, работавший фрезеровщиком на Сашином участке. - Он так неудачно опохмелился.
   И тут мне рассказали историю.
   Когда Саша пришёл на участок, то включил станок на прогрев, а сам побежал к механикам. У нашего Жоржа-настройщика всегда для таких как Саша есть бутыль со спиртом. Вернулся Санёк скоро, причём спирт принёс с собой, так как покупал не только себе, но и ещё парочке страждующих. Ну, они малость поработали, а потом решили принять для настроения. Вообще то народ хотел до обеда подождать, но Саша настоял, ему уже было невмоготу. В общем разлили, хряпнули, и у Саши случился приступ. Иначе не назовёшь. Всё содержимое его желудка вылетело на пол, а всё остальное его содержимое моментально оказалось у него в штанах.
   Вот так!
   В раздевалку я не пошёл. В столовую тоже, есть совсем не хотелось. Вместо этого я решил прогуляться по заводу. Завод большой, а у меня на нём свой бизнес. Слесаря клепают крысоловки, а я их продаю. Народу на водку, мне на баб.
   Набрал, значит, крысоловок и пошёл. Две взяли нормировщицы из шлифовального, две в заготовительном. Ещё две взяли в той конторе, что ящики для нас сколачивает. Возвращаясь назад, я, проходя мимо пескоструйных машин, заметил мирно сидящего на стульчике Павла Мезоева. Я его увидел и удивился. Ведь два месяца его не видел! Он тоже строгальщик, только работает в другом цеху. Иногда, когда он уходит в запой, мне приносят его работу. И так вообще общаемся, коллеги ж!
   Павел сидел молча перед шахматной доской, которую он пристроил на металлической тумбе. Я тут же подошёл и попробовал понять, что происходит на доске. Вообще-то ну ничегошеньки не смыслю в шахматах. Знаю только, как фигуры двигать.
   - Здоров, Паш! - начал я. - Чё то давно от тебя не приносили работы. С выпивкой завязал видимо?
   - Завязал. - Хрипло сказал Паша и поднял на меня свое лицо. Оно было какое-то серое, неживое. - Совсем не пью. - Добавил он с каким-то странным сарказмом. - А вот Саша пьёт.
   - Да, пьёт. Ты его видел что ли сегодня.
   - Нет. - Паша поднял руку и передвинул чёрную пешку. Зайдя с другой стороны тумбы, я, примерившись к ситуации, двинул вперёд белого ферзя.
   - Куда пропал, Паш? И не видно тебя совсем.
   - У! - с его стороны в мою сторону двинулась ладья. - В очень тихом месте обретаюсь. Там никто никому ничего не должен. И никто никого не трогает. Не трогал...до недавнего времени. Саша вот в запой ушёл, и у нас сразу неприятности. А всё ты!
   -- Я? - я так удивился, что даже рука моя замерла над доской, вообще-то я хотел переставить коня. - А я здесь при чём?
   -- А то не знаешь? - Паша дождался моего хода. И двинув вперёд чёрного ферзя, завершил партию. - Шах и мат! Иди, Серёга, работай. Слышишь гудок? Обед кончился.
   *
   Вообще-то работа у меня была не бей лежачего. Прессформы делают долго. Металлическую плиту приходится обрабатывать на строгальном станке в течении часа. Потом перевернуть и другую сторону так же. Я возле станка в это время не стою. Либо на других станках, либо сплю в углу, либо по заводу брожу.
   Ну я плиту поставил, и к Саше пошёл. Он стоял возле своего станка, в новой спецовке, бледный, непривычно серьёзный.
   - Привет Саш! Как ощущаешь себя? - спросил я мирно.
   - Плохо, Серёг, ощущаю. Что-то странное со мной. Выпить хочу, а не могу.
   - Да? Ну, это к добру. А тебе привет от Паши Мезоева. Прикинь, он зуб на нас имеет.
   - Паша? Мезоев? И где ты его видел?
   Саша даже не прекратил работу. Его руки продолжали крутить рукоятки, глаза не отрывались от детали. Но в лице что-то неуловимо изменилось.
   - Да рядом с пескоструйным аппаратом, тем, что напротив нашего цеха в коридоре.
   - Серёга, - с мягким упрёком в голосе ответил Саша. - Ты не мог его видеть. У тебя глюк.
   - Да как это не мог! - возмутился я. - Видел же! Как тебя сейчас!
   - Серёга! Ты помнишь, что ты в отпуск пошёл два месяца назад?
   - Ну?
   - А помнишь, крановщицу Валю из инстументального?
   - Ну!
   - Так вот, пока ты был в отпуске, убило их обоих.
   -Как это?
   - А так! Пришёл к Вале Паша, просить контейнер ему перевезти, а на них кусок крыши упал. И убило их!
   -Как кусок крыши?
   - Да так! Ты вспомни, ты из отпуска пришёл, а у нас новый обогреватель стоит, и горы стекла в коридорах лежат. Ты спросил, что случилось. А мы тебе рассказали, что ремонт был, всю крышу на заводе меняли. А меняли потому, что рабочих убило! Крыша старая совсем, обваливается кусками. Так вот это Валю с Пашей убило. Ты смотри, не пошути ещё с кем. Не все ведь могут понять твой еврейский юмор. Покойник зуб на меня имеет, надо же такое придумать!
   *
   До конца смены был как пришибленный. Не слишком ли часто мне являются покойники? А? И вроде непонятно с чего.
   Домой мы побрели вдвоём. В ларьке Саша взял бутыль "Очаковского", литра эдак на два. Виновато глядя на меня, он сказал:
   - Плохо мне, хоть здоровье поправить.
   Я промолчал. А что тут скажешь? И так видно, что парень не в себе.
   Пока переодевался и думал, что бы такое сварганить нам на ужин, Саша шуровал на кухне. Когда я туда зашёл, бутыль с пивом была открыта, на тарелке лежал сушёный рыбий хвост. Рядом, прямо на столе разместился аккуратно порезанный на ломти чёрный хлеб.
   - Ну что! Брат Серёга! Твоё здоровье!
   И выпил из чайной кружки. Пива выпил. Не кислоты. Но впечатление у меня было такое, будто серной кислоты хлебнул. У него даже как будто дым изо рта пошёл. Потом он выронил кружку, схватился обеими руками за горло, что-то невнятно прохрипел и отрубился. А я в шоке уставился на бесчувственное тело.
   Чего делать? Сначала я хотел позвонить в скорую. Но потом решил сначала убедиться, что он жив. А то может и милицию тоже надо звать. Однако, как только я к нему наклонился, Саша открыл глаза и полупридушенным голосом тихо спросил:
   - Что это?
   - Не знаю. - Я ответил почему-то шёпотом.
   - Надо же! Пиво не пошло! - с этими словами Саша встал и побрёл в "свою" комнату. Там он упал на кровать и замер.
   Я спокойно приготовил ужин на двоих. Сашину порцию спрятал в холодильник. Потом сел к компьютеру и увлечённо стал проходить этапы какой-то новой игрушки.
   *
   К тому времени как я дошёл до самого главного босса, тьма за окном сгустилась. Пора уже было ложиться спать, но я не сделал одно маленькое дело. Когда готовил ужин, обнаружил, что мой холодильник заметно опустел. Так что я выключил комп, собрался и вышел на улицу. "Перекрёсток"" у нас через улицу, я люблю туда именно поздним вечером ходить, ни тебе очередей к кассе, ни толкучки между стеллажами. Хорошо!
   Едва я вышел из подъезда, как в нос мне ударил жуткий запах. Это было нечто тошнотворное, смесь гнилого мяса, сырой земли и чего-то ещё. Источник запаха сидел в сумерках на скамеечке перед подъездом. Запах шёл волнами от человекообразной фигуры. Сверху, с головы, она была покрыта ровным слоем чего-то белого и ворсистого. Белый покров заканчивался где-то в области ног. Сами ноги выглядели неестественно тонкими. Я на цыпочках прошёл мимо этого существа и постарался как можно быстрее от него удалиться. Бомж, наверное. Но это же невероятно! Люди не могут ТАК вонять.
   Обратно я шёл гружённый сумками. Ещё задолго до подъезда своего я почувствовал этот запах. Пройдя мимо бомжа, я поставил сумки возле входной двери, и решительно развернулся. Блин! Может он ещё и на ночь устроиться здесь собирается.
   - Слыш, мужик! - начал я, приближаясь к фигуре. - Валил бы отсюда по быстрому!
   Вся моя решительность моментально испарилась, как только фигура поднялась со скамейки и сделала шаг мне навстречу. Белый покров оказался волосяным, теперь я это разглядел. Фигура сделала ещё один шаг, затем руки, неестественно тонкие, медленно поднялись, и раздвинули волосы там, где за ними должно было оказаться лицо. Вместо лица там показался череп. Голый череп, чуть ниже был виден воротник с ярко блестевшей позолоченной пуговицей.
   Дико заорав что-то нечленораздельное, я изо всех сил пнул это существо ногой. И оно тут же развалилось на куски!
   В квартиру я войти никак не мог. Ключ три раза подряд вываливался у меня из рук. Потом, когда я всё же его вставил, дверь открылась сама. За порогом меня встречал Саша. Удивлённо посмотрев мне в лицо, он спросил:
   - Ты куда ходил?
   - В "Перекрёсток", за продуктами.
   - И где они?
   - Внизу.
   - А почему?
   - Там Котрахов!
   - Кто?
   - Котрахов!
   Вынеся из этого содержательного диалога что-то своё, Саша направился вниз. Когда он вернулся с моими продуктами, я сидел на кухне и пил валерьянку не каплями, а ложками.
   - Ты Котрахова помнишь? - спросил я его прежде, чем он успел мне что-то сказать.
   - Ну помню!
   Ещё бы он не помнил! Это было наше проклятье! Этот парень доставал всех, кого мог достать. Высокий блондин, он не был дураком, но отличался редкой дезорганизованностью. У него не было планов дальше, чем на три часа вперёд. Уроки он не делал из принципа. Периодически вообще в школу не ходил. Такие дни были для всех в школе подарком. Все его шалости прикрывались его богатыми родителями, которые души в любимом и единственном сыне не чаяли. Это его, в конце концов, и сгубило. В десятом классе он наглотался каких-то таблеток и утонул в бассейне.
   У него были пышные похороны, почему-то его родители посчитали нас с Сашей близкими товарищами Котрахова (убей меня бог, не помню его имени!) и пригласили нас на похороны. Когда я увидел его в гробу, то больше всего поразился крупным, блестящим, позолоченным пуговицам на рубашке покойника.
   За десять лет волосы могли вырасти, а пуговицы так и не потускнели.
   - Это был Котрахов, там, внизу.
   - Кто внизу? Не было там никого.
   - Ну ты видел куски внизу? Это он!
   - Да не было никаких кусков!
   - А запах?
   - Какой запах?
   Понятно.
   - Проехали, - сказал я. - Замнём пока для ясности. Спать пора.
   - Ты мне выпить не купил случаем? - в голосе у друга моего звучала безнадёжность. Ответ он знал заранее. Надо же! Я на взводе, а у него мысли только об одном.
   - Нет, не купил. Деньги у тебя кончились?
   Он не ответил и побрёл к себе.
   А я к себе.
   На стуле я обнаружил старую тетрадку с заговорами. Некоторое время я тупо смотрел на неё, чувствуя, как во мне зреет мысль. Потом я открыл её на заложенном месте и заново прочёл заговор против пьянства. Мысль так и не дозрела, а я лёг спать.
   Дозревание мысли произошло во сне. Я сидел за длинным столом на кладбище. За столом кроме меня сидела целая куча мертвецов. Там был Терёмин, мой бывший начальник участка, поехал в прошлом году в деревню, и там его в драке зарезали. Там был Семёнов, шлифовщик с нашего участка. У него случился приступ алкогольной эпилепсии, он упал и стукнулся виском о металлический угол своего станка. Охранник Толя, его как-то ночью убили работяги-лимитчики, он пытался помешать им выносить с завода слитки латуни. Целая куча знакомых мне покойников сидела за столом с выпивкой и закусками. Периодически кто-то из них вставал и произносил:
   - Пока лежат мертвецы!
   И тогда все выпивали.
   Я попытался подняться из-за стола, уйти, но не смог. Как только встал, у меня в руках тут же оказался бокал. И я хотел было выругаться и сказать, что здесь какая-то ошибка, но против моей воли мои губы стали складываться, растягиваться и произносить слова, который я произносить не хотел:
   - Пока лежат мертвецы!
   - Пока мы лежим! - дружно подхватили мои собутыльники.
   И я проснулся.
   Надо мной стоял Саша. В сумерках его лицо опять отливало зелёным.
   - Да что с тобой! - испуганно произнёс он. - Опять орал как резанный.
   - Выпить хочешь? - спросил я, чувствуя, как во мне всё каменеет от нарастающего бешенства.
   - Хочу! - с готовностью подтвердил он.
   Я бросился на него снизу вверх, используя элемент неожиданности. Однако силы тут явно были неравны, через несколько секунд я побрёл в ванну с разбитым носом и распухающей левой бровью. Саша сопровождал меня с нытьём на тему того, что вот он ничего не понимает, и что он вроде ж ничего такого мне не сделал, и что мы ж друзья...
   За завтраком я попытался вкратце донести до него события последних двух дней. Он слушал меня внимательно, не перебивая, что для него редкость.
   - По всему выходит, что пока покойники лежат в земле, до тех пор тебе спиртное не пить. - Закончил я. - Но твоё желание выпить так велико, что не даёт покойникам спокойно лежать в могилах. И они приходят! Ко мне!
   - Не может быть!
   А ведь не поверил. Хорошо!
   Я залез на антресоль и вытащил оттуда бутылку водки. У меня вообще-то там целый ящик. Как-то купил очень давно, готовился к свадьбе, да не сложилось у меня.
   Саша появление бутылки встретил восторженными воплями. Потом, открывая бутылку, он прошёлся опять по моим еврейским корням, типа, что ж ты от меня скрывал. И уже налив себе стакан спросил:
   - Ты ведь не против? Я выпью?
   Ничего он не понял.
   -У тебя сейчас ничего не выйдет. - Попытался я его предупредить.
   Куда там! Санёк махнул не глядя стакан и тут же выпал в осадок. Густой и творожистый. Несколько раз взмахнув руками в воздухе, будто гребя невидимыми вёслами, он вскочил и тут же водка вместе с завтраком оказалась в раковине. Вот так!
   - Ну что? - спросил я издевательски. - Как тебе?
   Когда он чуть отдышался, то ответил:
   - Не может быть! Это ж бабушкины сказки, а не заговоры.
   Но оказалось что может! На протяжении рабочего дня Саша сделал три попытки выпить спиртного, и все они закончились ничем. Я, в свою очередь, старался не отходить от станка, мне не улыбалось встретить ещё каких-нибудь покойников. Странно, вот дожил до тридцати, а ведь сколько знакомых у меня умерло уже. Раньше я как-то и не замечал, что Смерть вот она, рядом ходит.
   *
   Домой мы шли понурившись. Молча, каждый думал о своём. Я предложил сходить в кино. Саша предложил зайти к нему домой. После короткого спора пришли к выводу, что лучше в кино. Светка нас бы просто не пустила в квартиру, Сашины запои как минимум на неделю, а тут вдруг всего три дня.
   Не люблю я комедии, меня от них в сон тянет. На двадцатой ужимке Джима Керри меня стало тянуть в сон, а на тридцатой я отрубился.
   Но ненадолго.
   Я думаю, что от моего крика содрогнулись все. Мне приснился Шарик, старый друг моего детства, этот пёс сопровождал меня везде на даче, где я отдыхал в далёком детстве. Его загрыз соседский кобель, который был выше по весовой категории, к тому же дело было ночью, и Шарик был посажен на цепь и лишён возможности уворачиваться.
   Шарик был совсем небольшой собакой и поэтому никак не мог мне помочь в моём очередном кошмаре, в котором я медленно проваливался под землю, в мрак пропасти. Он скулил, тянул зубами за воротник, лизал мне лицо. В конце концов, когда уже земля стала смыкаться надо мной, я заорал, чтобы он бежал за помощью, и проснулся оттого, что перепуганный Саша тряс меня за плечи.
   Вокруг раздавалась матерная ругань зрителей. Понять их можно, давно им никто так активно не портил удовольствие.
   *
   Домой возвращались в сумерках. Я всё время озирался вокруг себя, казалось, что вот из-за угла сейчас выйдет очередной труп, притворяющийся живым, и заведёт душевный разговор. А углов у нас в городе полно.
   Саня, друг моего детства, брёл молча, не замечая моих мучений, и думал о чём-то своём. И вдруг остановился и сказал:
   - Это получается, что пока я хочу пить, к тебе приходят твои родственнички?
   - Да!
   - А если не хочу - не приходят.
   - Выходит так.
   - А если я никогда не буду пить?
   - Это не имеет значения. Мне кажется, что просто будет полегче. Ведь ты всё равно будешь иногда хотеть пить!
   - Да! Но я обещаю тебе! Я больше никогда! Никогда! Не возьму в рот ни капли!
   Лицо у Саши, освещаемое фонарём, было такое же, как в детстве, когда нас с ним в пионеры принимали.
   - Сань, - обречённо ответил я. - Успокойся, сделай лицо попроще. Всё будет хорошо.
   *
   Меня разбудил звонок в дверь. Я встал и прошёл к двери, поглядев в глазок я увидел Валерия. Не знаю я ни его фамилии, ни отчества. Когда-то вместе работали на пекарне. Он электриком, я засыпщиком муки. Он иногда приходил ко мне в подвал, и мы с ним беседовали за жизнь.
   Уволились мы с ним почти одновременно. Я ушёл на завод, точнее меня выжили за строптивость характера, а он подался в бизнес.
   Он не мог знать мой адрес. Просто не мог!
   - Вам кого? - я спросил в полголоса. Не думаю, что меня можно было услышать на лестничной площадке. Но он услышал.
   - Серёга! Это ведь ты! - Валера поправил дужку очков и просительным голосом продолжил. - Выходи, разговор есть.
   И у меня почему-то не было страха. Совсем! Ведь ко мне явно друг пришёл.
   Я оделся и вышел. Мы молча спустились в лифте и куда то пошли по ночному городу. Так же молча дошли какого-то кафе и сели за столик. Тут же подошла официантка и подала нам по кружке пива.
   - Валера, ты умер? - спросил я в лоб.
   - Два часа назад. - Ответил он серьёзно. - Тело ещё не успело остыть.
   -Почему?
   - Конкуренты. А тут такой удобный повод задержаться на этом свете.
   - Да! Можно сказать приятный момент.
   - Ну не очень приятный. Могу тебя утешить, друг твой больше пить не будет, а у тебя скоро сны будут опять спокойные. Группа у тебя развалилась?
   - Да! Ребята переросли такой музыкальный стиль как панк-рок, а я каким был, таким и остался.
   - Ну что же ты. Надо быть гибче.
   И мы долго разговаривали о музыке, и о том, что из меня вышел бы неплохой концертный администратор, а на заводе делать нечего, ни денег, ни перспектив. О том, что у Валеры остались дети, у жены двое и ещё четверо у четырёх любовниц. Что заначки лежат в книжках на верхних полках. Я обещал передать.
   Потом мы попрощались, и он встал, чтобы уйти, а я заказал мороженное на двоих, потому что пришла Марина. И ей было двенадцать лет, и мне тоже стало двенадцать. И она мне призналась, что на самом деле я ей нравился, а она надо мной так издевалась, потому, что ей это доставляло удовольствие. Она была глупая совсем и не знала, что скоро умрёт. Если бы она знала, что утонет, то никогда бы не полезла на лёд, играть с мальчишками в хоккей. А потом бы она выросла и вышла за меня замуж. Жалко, что у меня мать такая дура, не выпускала меня гулять. Если бы не это, то она бы узнала меня получше и, может быть, всё было бы по-другому.
   И я проснулся от звонка будильника с блаженной улыбкой на лице. А Саша как всегда стоял надо мной, и лицо его было искажено ужасом.
   *
   Тетрадку Саша забрал. Не знаю уж, как он там убеждал Светку, но домой он вернулся досрочно. Ни разу с тех пор его не видели, не то что пьяным, а даже с рюмкой в руке.
   Правда иногда, то Валерий с ценными указаниями, то Марина с признаниями, то Шарик в лес гулять позовёт...
   Нормально всё.
   Недавно наш шлифовщик Ваня напился до бессознательного состояния. Я в это время был у стоматолога и не застал эту картину. Зато Саша заходил ко мне по какому-то делу и увидел. Так вот говорят, что он ушёл и вернулся с какой-то тетрадкой, по которой прочёл что-то такое над Ваней. Ваня с тех пор не пьёт.
   Как говориться без комментариев.
  
Оценка: 7.05*8  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"