Бармина Ольга Михайловна: другие произведения.

Мечты о цунами 
Вот так ты становишься истеричкой,
Необратимо сходя с ума.
И начинает входить в привычку
Парализующая зима.
И просыпаясь с мечтой о цунами
Или об атомной войне,
Ты думаешь: лучше бы это с нами,
Чем то, что осталось тебе и мне.

Чем тишина до костного мозга
И пустота до ядра земли,
Чем взгляд в потолок и смятые простыни,
Чем стыд косноязычных молитв.

А там, по ту сторону горизонта - 
Там жемчужные брызги и паруса...
И нет ни проклятых стен, ни города, 
А просто - море и небеса.
А здесь - ты, тенью в оконном проеме,
Впитывая кожей холод стекла,
Слушая, как вещает приемник
О современных моделях зла.

И вновь, захлебываясь рассветом,
Молчать во все горло, до хрипоты
О самом страшном, самом заветном - 
О том, куда приводят мечты...

Одноклеточные 
Мы с тобою оба
Снулые амебы.
Тащат нас за ложноножки,
Приспособить чтобы.  

Нам, амебам, сложно.
Нам, амебам, тошно.
Только нас не очень спросят -
Можно иль не можно.  

Против мы ужасно,
Только все напрасно:
Вялая мускулатура -
Корень всех несчастий.  

Нет зубов, чтоб тяпнуть,
Щупалец - чтоб хапнуть. 
Только бремя интеллекта,
Будь оно неладно.  

Кабы мы не Знали,
С роду б не страдали.
Ну а в нашем положеньи
Хофнунг есть едва ли.  

Так что, расслабляйся,
Тельцем не вихляйся,
Одноклеточною долей
Злостно наслаждайся. 

Лучше добровольно,
Ведь тогда не больно,
Если счастью подвергают
В ритме произвольном.

Надежда 
Там, где малахитовое море
Трется щекою
О соленую гальку,

Там, где ветру северному вторя,
Просят покоя
Капризные чайки,

Там стальное небо отгремело
И упало тысячью осколков.
Море ей шептало, море пело...
Море смолкло...

Сотни зим на берегу стояла,
Глядя на волны
С улыбкой странной,

У пустого много лет причала - 
Хрупкая, словно
Сосуд стеклянный.

Там ей море целовало ноги,
И звенели, падая на камни,
Слезы из стекла. И север строгий
Пел ей тайны.

Лгал ей север: он вернется вскоре,
С первым восходом.
Жди, как и прежде.

Здесь, у малахитового моря,
Жди, год за годом,
Дева Надежда.

Ложь 

Ее новый любовник 
Целует ей пальцы,
И объятья его - 
Как приют для скиталицы.

Он, конечно, солжет - 
Нечему удивляться.
Он, конечно, солжет - 
Но ей все-таки нравится.

И зачем эта правда - 
Что в ней проку, что радости?
Эти долгие взгляды, 
Эти клятвы-формальности...

А слова с его губ
Никогда не сбываются - 
Вот они снова лгут, 
Но ей все еще нравится.

Аромат миндаля, 
Дозы яда просчитаны.
Этот пристальный взгляд
Ослабляет защиту.

Он как сказочный Гудвин,
Как ласковый Андерсен.
Холодны его губы,
Но ей все еще нравится...

Соевый кофе 
Богатый деликатный вкус,
Такой бодрящий аромат
Заманчивой твоей любви...
 
Ты говоришь, все будет люкс,
Клянешься, что свожу с ума,
Торопишься сюжет развить.
 
И ты все хочешь, как в кино - 
Чтоб глаз огонь и шелк волос,
И супер-грим и супер-пленка!
 
И поцелуи под луной,
И в нужном месте - сцена слез, 
И крупным планом обнаженка.
 
А утром снова этот запах - ты нальешь
Мне в чашку соевую ложь.
 
Ведь ты, как соевый кофе,
Как в войну морковный чай - 
Не натуральный, но пофиг,
Лишь бы разогнать печаль.
И твой нордический профиль,
И визиты по ночам - 
Я знаю, в этом ты профи,
Я не могу не замечать...
Но ты как соевый кофе...
 
Богатый деликатный вкус,
Такой бодрящий аромат
Любви заманчивой твоей.
 
Не думай, будто бы я злюсь,
Не говори, что виноват,
Попробуй действовать смелей.
 
По нам рыдает Голливуд,
Или как минимум - Мосфильм,
Ты образец рекламы "После"!
 
Ты ждешь, когда я позову,
Мой кофеман, мой кинофил - 
Ну что ж, Мотор! И прямо к звездам!
 
Ты ждешь, чтоб я сказала, как ты был хорош?
Тогда прости за эту ложь)
 
Ведь ты, как соевый кофе,
Как в войну морковный чай - 
Не натуральный но пофиг,
Лишь бы разогнать печаль.
И твой нордический профиль 
И визиты по ночам - 
Я знаю, в этом ты профи,
Я не могу не замечать,
Что ты как соевый кофе... 

Главному Автору 
Я вижу на небе
твой почерк неверный:
Ты пишешь мой город
и серые стены,
И окон квадраты,
и чьи-то улыбки,
Дорожные карты
и сумерки зыбкие.

Ты пишешь меня:
на измятой бумаге
Февральских небес
искажаются знаки.
Я твой персонаж,
зарифмованный странно
С людьми, городами 
и дальними странами. 

Я плод твоих мыслей,
бессвязных и пестрых.
Нелепый поэт,
депрессивный подросток,
Ты выдумал мысли мои
и секреты,
И я, год от года,
за почерком следую...

Покорность перу - 
мое горькое свойство.
Я знаю, с тобой
не получится просто:
Ведь ты фантазер,
ты растешь как писатель - 
И сказка все страньше,
и все чудесатее. 

Я вижу себя 
На изнанке вселенной:
Меня окружают
Бумажные стены,
Бумажные лица,
Печатные души,
В двухмерность страницы
Я падаю глубже...