Однажды молодая поэтесса рассказала мне о своих романтических мечтаниях, которые собиралась воплотить в стихотворение. Что-то у нее там не заладилось, и я сам записал ее рассказ в рифму. Получилось вот так:
В золото ласковых нив! За городскую окраину!
Звонкого серебра всласть из ручья напиться!
Только в московский асфальт я, словно бусинка, впаяна.
Ну, почему б, почему мне на селе не родиться?
Легкий хитона шелк треплет Зефир неистово,
Стелятся облака по бирюзовой глади,
Юный атлет на меня смотрит с мольбою и вызовом...
Но почему, почему я родилась не в Элладе!?
Ах, посмотреть бы вниз с точки орлиного клекота:
Только взлетев к небесам, мира постигнешь границы!
Мне бы расправить крыло выше житейского опыта...
Но почему, почему я не летаю, как птица!
Когда я прочитал ей это стихотворение и спросил, так ли она представляет идеал своего счастья, она засмеялась в ответ и сказала, что романтика хороша для стихов, а у нее замечательная реальность, и ничего другого ей в жизни не надо. Я снова зарифмовал ее рассказ: