Аннотация: Страшная история. Слабонервным не читать. Любые совпадения имён, мест, характеров - случайны...
Каменоломня
Если выехать за город, сделать крюк по заброшенной грунтовой дороге, перед вами откроется безлюдный каменистый пляж, с зияющими провалами-входами в заброшенные штольни. Когда-то здесь добывали известняк, который шёл на строительство домов, потом известняк стал не нужен, и в лабиринте узких ходов скрывались во время войны партизаны. Теперь старая каменоломня стояла полностью покинутой, часть шахт обвалилась, часть затопило, остальные пришли в запустение.
- В детстве мы играли там в "казаки-разбойники",- сказала Таня (Татти) Минахосян.
Они сидели в гастробаре под пошлой вывеской "О! Пиvo!", доброе крафтовое пиво как раз пенилось в широких бокалах, за витринным стеклом поджидали компанию чёрные байки, а по экрану, в ожидании футбольной трансляции, шла выжимка новостей.
Коротко хлестнул на фоне обычного бубнежа про курсы валют и котировки нефти дикий вопль сумасшедшего, заталкиваемого в машину дюжими санитарами, - как бесконечная запись:
- Вы не понимаете, вы не понимаете, вы не понимаете, вы не понимаете!
Крик отрезало толстой дверью психиатрической машины, а диктор радостно зачирикала о том, что какому-то душевнобольному понадобилось взорвать старую, давным-давно опустевшую, каменоломню за городом. На теракт не похоже, теракты проводят среди людей, чтобы жертвы, чтобы кровь-кишки-мясо. В старых шурфах-то кого, кроме ящериц, взрывать? Так что человек, скорее всего, действительно просто спятил.
- Ерунда, - заявила Алексеева. - В эту допотопную игру давно уже никто не играет.
Алексеева ненавидела своё имя по паспорту, - Алёна. Она давно хотела поменять его на какое-нибудь другое, но до сих пор почему-то не сделала этого, и все звали её только по фамилии.
- Мы тоже играли, - добродушно хмыкнул Влад.
Стас молча втягивал в себя пиво. Он был молчун по жизни, Стас. Искренне считал, что большинство проблем легко можно решить ударом в рыло. Благодаря Стасу таких проблем у компании в последнее время почти не возникало. Кому охота связываться с двухметровым долдоном в коже, металле и с во-о-от такими кулаками?..
Адская Четвёрка, так они себя называли. Влад, Стас, Татти и Алексеева. Они рассекали на байках просторы планеты и выкладывали в соцсети стримы со всякими несусветными выходками, из тех, что не рекомендуется повторять тем, кто хочет жить не в инвалидном кресле. ФБ, ютуб, яндекс-дзен, телеграмм... миллионы подписчиков... люди любят адреналин. С уютного тёплого дивана отчего бы не ощутить во время просмотра укол ужаса от происходящего на экране. Если самому никак, - лишний вес, семья, работа, хроническое безденежье, общий унылый взгляд на жизнь, - то хоть в замочную скважину подглядеть как с ума сходят другие.
Поначалу хобби не приносило никакого дохода, кроме морального удовлетворения. Сейчас монетизация блогов на всевозможных площадках достигла пика. И это позволило Четвёрке забыть про финансовые проблемы; на золотые унитазы не хватило бы, конечно, а на вольную, полную задорных безумств, жизнь - вполне.
- Это совсем рядом, - сообщила Татти. - За городом, полчаса езды... Я знаю дорогу.
Алексеева хмыкнула, отмечая, как Татти жмётся к плечу Влада, и тот приобнимает её за плечи, а пальцы вроде как невзначай касаются ключицы. Ещё немного, и рука Влада, вся в синих татушках, сползёт ниже, в вырез футболки...
Детский сад, штаны на лямках. Ведь всем всё видно и понятно. К чему тупая шпионская конспирация?
Алексеева приложилась к пиву. Тащиться под вечер в старые каменоломни не очень хотелось. Камни, скалы, старые шахты и закатное море за спиной - это да-а... Шикарный может выйти видос, особенно если прикрутить к началу ту новость про умалишённого. Но в животе плотно обосновался тяжёлый склизкий ком критических дней; в таком состоянии лучше отлеживаться в тёплой постели, чем лазить по каким-то пещерам...
"Камон, друзья, я пас, давайте завтра" - хотела сказать Алексеева, но не успела.
Влад грохнул кружкой по столешнице и слез с барного стула:
- Поехали! - и Татти радостно завизжала.
Алексеева подумала, что Татти рассчитывает на секс в каменоломне, она всегда была с придурью насчёт интимных развлечений, и мысль об этом оставила неприятный кислый привкус во рту. Не то, чтобы Алексеевой нравился Влад... просто они когда-то договаривались, что не станут спать друг с другом, и долгое время честно заводили интрижки исключительно на стороне. И вот теперь уговор летел к чертям. А следом за ним скоро отправится в мусор и многолетняя дружба, к гадалке не ходи.
Там, где возникают всякие любови, дружба неизбежно уходит в кровавый песок.
Через несколько минут Четвёрка уже неслась по улицам города, ловя на свои головы проклятия из окон первых этажей, через полчаса были уже на месте. Сложно найти дикий, по-настоящему дикий пляж вблизи курортного города в туристический сезон. Кто-нибудь обязательно будет торчать у воды с шашлыками или просто с бутылкой. Но возле старой каменоломни не оказалось никого.
Байки оставили внизу, дальше не проехать, только пешком. Алексеева поднималась последней, мрачно думая о том, что неплохо бы бросить всё к чертям собачьим и никуда не лезть. Что там может быть интересного? Закат... а то мало она видела закатов в жизни... и камни... а то мало она видела камней в жизни. И, бонусом, - тошнотная парочка. На которую вовсе не глядели бы глаза.
Но всё же она привычно закрепила на голове камеру GoPro - прямой эфир принесёт просмотры. Врезка новостей про умалишенного и весёлый смех друзей:
- ... а теперь Адская Четвёрка обследует место, где люди сходят с ума! Детям, слабонервным, беременным, домашним животным - отойти от экрана!
Влад и Татти уже не скрывались - держались за руки, а во взглядах друг на друга кипел термоядерный котёл. Солнце за их спинами валилось за горизонт. Скоро скроется совсем, и на пустынный пляж обрушится чёрная южная ночь.
... Камноломня встретила сухим молчанием. Здесь уже очень давно никто не бывал, даже бомжи не ночевали, иначе остались бы груды мусора, после бомжей всегда остаётся мусор. Старые драные тряпки, ветки, использованные шприцы, фекалии. И вообще, почему-то сразу чувствуешь, бывают здесь люди или след их давно простыл. Что-то в воздухе, что ли. Или где-то ещё...
По гулкому пустому пространству гуляли сквозняки и эхо шагов. Алексеева заметила краем глаза движение, вроде ящерка пробежала, что ли... или скорпион... поздним вечером, ага. Движение закончилось у гладкой, словно отполированной гигантской шлифмашиной, стены. Алексеева навела на стену фонарик смартфона. Розовый мрамор? Странно, разве здесь добывали не известняк?..
Сквозь зев входа врывались внутрь закатные лучи, окрашивая стену в багровый. Как застывшая кровь, поневоле подумала Алексеева, и зябко поёжилась. Она смотрела на дурачащихся Влада и Татти, жалела, что полезла сюда, надо было всё-таки остаться в городе. И ещё не поздно уйти, между прочим.
Пещеры, хоть природные, хоть рукотворные, сильно давят на мозги. Конечность пространства, каменные стены, влажный запах, - где-то сочится вода, медленно и раздражающе, китайской пыткой - кап, кап, ка-а-ап... Скорей бы уже уйти отсюда!
Противоположную стену подсвечивало розовым. Странноватый для заката цвет. Да и не падает на стену никакого закатного света. Алексеева моргнула, и наваждение пропало. Камень как камень.
Они пошли по одному из коридоров, связь пропала, сюда уже не проникали вечерние отсветы. Коридор расширился, выводя в небольшую комнату со странно оплывшими наростами по низкому потолку и стенам. Но противоположный выход оказался капитально завален. И только наверху, сквозь неширокую, пролезть одному, щель, сияла синева позднего вечера с одинокой яркой звездой.
- Это Венера, - сказала зачем-то Алексеева, и замолчала.
Случившееся потом она запомнила детально, до последней чёрточки. Стас решил оставить автограф на стене, в своей манере - молча. Вынул маркер, направился к стене, которую вновь словно бы подсветило изнутри розовым.
Стало не по себе. Розовые камни, где это видано... и вообще, пора бы убираться отсюда, пока клаустрофобия не выела мозг окончательно. Алексеева не любила пещеры.
- Всё равно никто не увидит здесь твои художества, Стас. Сюда никто не ходит.
Влад и Татти обжимались друг с другом, мир для них временно умер.
- Пох, - пожал Стас плечами.
Маркер коснулся стены. Камень вспыхнул розовым сиянием, и кисть Стаса словно бы провалилась в него, целиком. Стас заорал, пытаясь выдернуть руку, и ничего не вышло у него. Розовый свет рывками полез до локтя и выше, осыпаясь шуршащими кристалликами. Стас упёрся в стену второй рукой и ногами, пытаясь выдернуть угодившую в ловушку конечность, и это стало последней ошибкой в его жизни. Рука и ноги мгновенно прилипли, после чего процесс пошёл быстрее.
Розовые кристаллы стремительно прорастали на коже и оплывали, впитывая кровь. Стас дёргался, как на электрическом стуле, и кричал, кричал, кричал. Его вопли отражались от пульсирующих розовых стен глухим сумасшедшим эхом. Он умер, когда стена жадно влипла в его лицо, но по телу какое-то время ещё пробегали спазмы. Вскоре всё было кончено: у стены образовался новый, слабо шевелившийся, нарост. Вскоре он замер.
Алексеева стояла в странном оцепенении. Надо было кричать, надо было бежать, спасаться, но она не могла шевельнуть и пальцем. В сознании билась пульсирующей болью единственная мысль: "О, какой шикарный стрим, миллион просмотров и лайков... миллион лайков... "
Нервы сдали у Татти. Она завизжала, вывернулась из рук Влада и бросилась к выходу.
Прямо туда, где розовое свечение полыхнуло сильнее.
- Стой! - рванулся Влад следом, - стой!
Вход был низким, они все пригибались, проходя по одному в эту комнату. Татти забыла об этом, и хлопнулась лбом о низко нависший камень, радостно полыхнувший розовым.
Она кричала недолго, ровно до тех пор, пока из лопнувших глаз не полезли кристаллы, стекая розовыми пульсирующими каплями прямо в распахнутый рот. Алексеева смотрела, не в силах изгнать из себя некоторое злое удовлетворение. Татти бесила её в последнее время всё сильнее и сильнее, причиной была ревность, которую Алексеева не осознавала даже и сейчас. Она просто раздражалась на Татти, и теперь Татти получала своё.
Алексееву жестоко стошнило, она согнулась пополам и долго не могла разогнуться. Но боль в животе отчасти привела её в чувство.
- Что это такое, что это, мать твою! - Влад тряс Алексееву за плечи. - Ты же училась в университете, ты должна знать, что это такое.
- Училась, ага, - Алексеева отёрла рот. - Пока не отчислили за неуспеваемость... Не знаю я! Не знаю я, что это такое, Влад! Какая-то хрень лазит внутри стен и жрёт всё, что к ней прикоснётся... Мутант это какой-нибудь. Сбежавший Чужой. Не знаю!
Алексеева не посмотрела в ту сторону. Тоже мне, секрет, подумалось ей. Татти, умирая, загородила проход, легко догадаться. Теперь там, наверное, уже образовался оплывший нарост сродни тем, что прилипли к стенам по всеми периметру комнаты. Они, кстати, слабо сияли розовым, разгоняя темноту.
Нельзя прикасаться ни к чему, что светится розовым, это-то было совершенно ясно.
- Связь! - вскрикнул вдруг Влад. - Связь!
Алексеева поспешно схватилась за свой смартфон. Камера транслировала происходящее в пещере исправно, но связи не было, ни одной паршивой палки на экране!
- А у тебя...
Владов смартфон вообще отрубился: полный разряд.
- Никто не знает, где мы, - свистящим шёпотом выговорила Алексеева. - Мы просто приехали сюда.
- Да.
- Мы включили онлайн-трансляцию, но связь пропала раньше... и, Влад, наш канал - развлекательный. Вряд ли его прямо сейчас просматривает МЧС. А если даже и просматривает, то про розовую дрянь там ничего нет - связь оборвалась раньше...
- Это так, - кивнул Влад.
- Мне страшно, Влад.
- Мне тоже...
Он взаправду боялся. Такой большой и сильный, боялся. И Алексеева чувствовала его страх как свой собственный. Легко быть мужественным, когда ты заведомо знаешь, что выйдешь сухим из воды. А оказавшись запертым в шахте старой каменоломни один на один с неведомой плотоядной хренью, - легко? Ни разу.
Алексеевой на мгновение показалось, что она сошла с ума и видит кошмарный сон на экране, и стоит только кликнуть в правом верхнем углу крестик, как всё пропадёт, всё исчезнет, очнёшься в своей постели, и голова будет болеть с бодуна, и эта боль тоже пройдёт, пусть через полдня, но пройдёт непременно...
Вросший в камень Стас. Растопырившаяся в единственном выходе на свободу Татти.
Звезда в щели над головой...
Мысль пришла в голову обоим одновременно:
- Надо лезть...
Края щели не отсвечивали розовым. Розовое пульсировало у стены и у входа, а вокруг щели ничего розового не было и в помине. Надо лезть.
- Влад! - взвизгнула Алексеева.
Она увидела, как от стены ползут в их сторону розовые дорожки. Ползут медленно, то замирая, то начиная движение вновь, но ползут целенаправленно и упрямо. Жрать хотят, сволочи!
- Давай лезь, - приказал Влад. - Я подсажу, потом выберусь сам. Быстрее, дура!
Алексеева обиделась на дуру, но обида прошла десятой стороной: дуру можно было припомнить потом. Когда они выберутся отсюда... о господи, если! Если выберутся отсюда живыми!
Влад подхватил её, поднял вверх - его ладони на бёдрах, о боже, о чём я думаю - и Алексеева полезла вверх, упираясь в края трещины спиной и коленками. Розовое сияние разгоралось внизу, но в трещине его не было - пока не было? Едкий пот заливал глаза. Но Алексеева выбралась, выбралась наверх! Вдохнула холодный ночной воздух, её трясло, но она была жива, жива, жива. Смартфон выскользнул из кармана и полетел вниз, сгинул где-то среди камней, а она и этого не заметила.
Как вкусен, как чудесен свежий воздух, не сравнить с подземельем, пропитанным насквозь страданием и смертью... жива!
Влад высунулся из щели наполовину, когда каменные края внезапно полыхнули розовым, и тогда он начал кричать. Его мощный бас рассыпался по скалам безумным эхом, а впившиеся в камень пальцы уже зарастали розовой кристаллической массой, оплывавшей от вытянутой из пойманного тела крови неровными потёками.
Алексеева пятилась, пока не споткнулась. Она упала, больно проехалась локтём и коленями, и ей почудилось между камней розовое сияние. С воплем Алексеева бросилась вниз, вниз, оскальзываясь, падая и вскакивая вновь, и в спину ей летели полные отчаянного ужаса вопли Влада, а потом они смолкли.
Больше нет на этом свете Влада, поняла Алексеева. Давно нет Стаса и Татти. Тот сумасшедший не был сумасшедшим, во всяком случае, до конца. Он хотел вернуться и взорвать проклятую каменоломню, он хотел хоть что-то сделать с тварью, пожравшей его приятелей, а у него были приятели, вне всяких сомнений. И они растворились в камнях, как Стас, Татти. Как Влад.
К площадке, где компания оставила байки, Алексеева вылетела внезапно. Точнее, свалилась сверху, уже не обращая внимания на ссадины и ушибы. Если бы она могла видеть себя со стороны, то поразилась бы контрасту с тем, что ещё сегодня утром отражалось в зеркале.
Старуха с безумно мечущимся взглядом и вздыбленными седыми волосами, вот кем она теперь была.
Алексеева вскочила на байк, врубила скорость и понеслась куда глаза глядят, лишь бы подальше, подальше от страшной каменоломни. Она не думала ни о чём, кроме того, что всё ещё жива, чёрт возьми, жива, жива, жива, и желание убраться как можно дальше от кошмарного места выжимало из машины предельную скорость.
Но к свисту ветра в ушах примешивались звуки. И крики. Звуки и крики. Она обернулась, в ужасе ожидая увидеть розовое сияние, каким-то образом выбравшееся следом и летящее теперь за нею, прямо по воздуху, за нею, за нею... Сзади не было ничего.
Отчаянный сигнал вернул Алексееву в реальность, но напрасно было теперь уже всё: фары несущейся прямо на неё фуры ослепили, а через мгновение колёса большегруза с неотвратимой уверенностью умножили спятившую байкершу на ноль.
***
- Сдулась Четвёрка, тебе говорю. Больше месяца нет новья. Отпишусь к хренам поросячьим...
- Ну да. Последний стрим у них того, фиговый...
- Про каменоломню и спятившего перца? УГ полное. Ростелеком им всем через дизлайк в процессор. Оборвали трансляцию на самом интересном месте. И свалили в реал.
- Может, шеи свернули. Камни, штольни, дикое место. Сломаешь ногу - ори сколько хочешь, только чайки и услышат.
- Думаешь, лежат там до сих пор?
- Может быть. Между прочим, недалеко отсюда. Я знаю дорогу. В детстве мы играли там в пиратов...