Я - старое трюмо. Я - безголосо.
На протяженьи многих, долгих лет
Ко мне подходит женщина с вопросом
И каждый раз я ей даю ответ.
Но мой ответ она, увы, не слышит.
И, вообще, меня не замечает.
Она во мне всегда себя встречает,
Я зеркало. А, между тем, я ближе
К ней даже, чем её же отражение.
Ведь между ними постоянно я.
Не всретиться бы им - не будь меня,
Я зеркало. И где же уважение?
Сама с собой она ведёт беседу,
Как будто в спальне их всего лишь двое.
Она и отражение тройное.
А жаль. Ведь я могло бы ей поведать
Чудеснейшую правду про неё,
Которую она ещё не знает.
Я дать могу, чего она желает,
И это знание превознесло б её
На все престолы. (Да, чего там. Выше!)
Она была б царицею отныне.
Да, что царицею. Она богиня.
...Но вот, увы. Она меня не слышит.
Глядясь в меня, уныло вопрошает:
'Кто скажет, где мои семнадцать лет?'
И нет ответа. Так она считает.
А я могло бы подсказать ответ.
Она в меня смотрелась и в семнадцать,
И в десять лет, и каждый божий день.
Я помню день, когда печали тень
Возникнув, впредь мешала улыбаться.
С тех самых пор печалится она.
Тоску по юности таят её глаза
Морщинки дразнят. Бесит седина.
А я могло бы честно ей сказать,
Её семнадцать лет всегда при ней.
И всё, что было раньше. И поздней.
И все её прошедшие года,
Её не покидали никогда.
Всё та же и не та уже она.
Теперь в ней появилась глубина.
И этой глубиной она полна.
Попробуй, исчерпай её до дна.
 
* * *