Где-то высоко, за окном, до которого не дотянуться, идет дождь. Я слышу, как потоки воды обрушиваются на асфальтовую поверхность, слышу как бегут люди, спешащие скрыться от разбушевавшейся стихи и укрыться в своих теплый уютненьких светлых квартирках. Слышу, как пожилой мужчина виртуозно ругается, не в силах справиться со сломанным под порывами ветра зонтом. Слышу, как мать уговаривает своего маленького сына поспешить и не лезть в лужи, ведь им еще надо успеть на музыкальное представление в театр. Пацан явно капризничает и упирается, ведь шлепать по лужам гораздо интереснее, чем смотреть какой-то непонятный дурацкий спектакль. Слышу как две молоденькие девчонки, бодро стуча каблучками, пробегают мимо зарешеченного окна моей тюрьмы, которое так высоко и недосягаемо для меня. Слышу все это, потому что с некоторых пор у меня хороший слух, даже слишком хороший....

На улице темно, потому как в мою камеру практически не проникает света. Наверное, сейчас часов семь вечера, впрочем, не знаю. Не знаю даже какое сегодня число... Темнота не мешает мне в который раз разглядеть свою каморку. Впрочем, этим я занимаюсь постоянно, с тех пор, как очнулась здесь на холодном полу. Комната четыре на четыре, очень высокий потолок, и окно в стене, на высоте примерно в три моих роста. Бетонные стены выкрашены масляной краской грязного серого света. Странно, раньше я любила серый цвет, но теперь он кажется мне просто отвратительным. Я сижу на полу, согнув ноги в коленях и обхватив их руками. Мне холодно, но я не боюсь простудится, я боюсь совсем другого... Поднимаю голову и смотрю на свою единственную надежду-окно, и пусть она недосягаемая, но я не хочу так просто утратить ее. Хотя я почти впала в отчаяние. Все мои поптыки кричать и быть услышанной людьми за окном не возымели успеха. А ведь я была даже чересчур настойчивой и кричала часа два подряд, после того как очнулась и поняла, что заперта в мрачном подвале. Но только голос и сорвала. Никто не услышал меня, никто не пришел, я осталась одна, как впрочем и всегда.

Но, все равно упрямо прислушиваюсь к звукам на улице, хочу услышать людей, машины, звуки дождя. Они не дают мне сойти с ума здесь.

За тяжелой металличской дверью, находящейся прямо напротив стены слышится негромкий шорох и тихое позвякивание ключей. Пришел... Опять я не услышала как он приблизился к камере, только звук ключей и выдал. Странно, как ему удается так делать при моем-то слухе?

Сижу спиной к двери и поворачиваться не собираюсь. Тогда, в первый раз, когда он пришел, моим состоянием была дикая ярость от того, что меня держит в плену непонятно кто и зачем. Может и стоило поговорить с ним по-хорошему, но по другому я не смогла.Впрочем, в первый раз,я была слаба, видимо еще не полностью очухавшись от наркотиков, которыми он напичкал меня для того, чтобы притащить в этот подвал. Но я нашла в себе силы встать и попытаться добраться до этой невозмутимой физиономии, чтобы выцарапать такие спокойные глаза. Стоит ли говорить, что мне это не удалось, то есть совсем не удалось. Не преодолев еще и половины пути я просто свалилась в приступе безумной боли, как будто разрывающей все внутренности, от которой через несколько секунд потеряла сознание. Не знаю, что он тогда сделал со мной, но повторять такое больше не собираюсь. Не люблю боль.. После того раза я осталась одна. Меня больше не посещали, не кормили, лишь давали воды, которая появлялась около меня каждый раз, когда я просыпалась.

За спиной тихо скрипит дверь, раздаются мягкие шаги. Он останавливается метрах в трех от меня. Я слышу его дыхание. Невольно принюхиваюсь. Он пахнет человеком, мятой и еще чем-то, непонятным, а отсюда и пугающим. С некоторых пор я доверяю своему обонянию как и слуху и зрению.

Может повернешься или я так и буду разговаривать с твоей задней частью? - раздается спокойный и даже какой-то через чур вежливый голос.

Зачем?- мой голос звучит как несмазанная телега и какое-то время я пытаюсь откашляться.

Он также вежливо ждет, пока я восстановлю свои голосовые связки и тихо добавляет:

Что зачем?

Зачем ты притащил меня сюда и держишь в этом подвале? Что тебе от меня нужно?- чувствую, что начинаю злиться на него, на его вкрадчивый голос, на себя за то, что позволила заманить себя в ловушку. Поворачиваюсь лицом к нему, правда не встаю, поэтому получается, что смотрю снизу вверх.

Смотрю на его загорелое лицо, в его чуть прищуренные глаза. Странно, ведь я даже не знаю какого они цвета. Даже тогда, когда мы встречались при нормальном дневном свете, я так и не разглядела их толком.

Кто ты?- тихо спрашивает он, пристально глядя на меня и чуть склонив голову к правому плечу.

Чуть вздрагиваю и опускаю взгляд на бетонный пол. "Кто я?" Я боюсь этого вопроса и не могу дать на него ответа. Я и сама не знаю, кто я. Это моя тайна, мой крест и я не собираюсь раскрывать ее этому человеку, который теперь пугает меня до дрожи в коленках. Секунду обдумываю ответ и стараюсь произнести как можно спокойнее:

Меня зовут Зоя. Мне двадцать шесть лет. Москвичка, работаю менеджером по продажам в фирме, занимающейся обслуживанием промышленных трубопроводов.- быстро и нудно проговариваю как на собеседовании при принятии на работу. - Ты же сам все это знаешь, зачем спрашиваешь?

Он почему-то морщится, смотрит в сторону и потом опять обращается ко мне:

Я спросил, КТО ты? - он повышает голос на слове "кто". Мне кажется, или он начинает злиться. Поттягиваю коленки ближе к себе, покрепче обхватываю себя руками и старательно бубню:

Меня зовут Зоя, я работаю...

Ты верно, плохо понимаешь меня, девочка- он резко прерывает мой бубнеж, взмахнув рукой. И верно, начинает сердится. Не нравится мне это..

Я не понимаю, о чем ты? - покорно спрашиваю я, пытаясь все сгладить. Теперь я хочу с ним договориться, потому как не могу больше сидеть здесь в четырех стенах без еды, без людей, с резкой болью от его визитов и страхом перед неизвестностью.

Все ты понимаешь.- как-то устало произносит он и кажется вдруг старше того возраста, который я дала ему при нашей самой первой встрече. Я украдкой гляжу на него, ожидая продолжения речи.

Я знаю, кто ты. Я знаю, что ты собой представляешь. Осталось только узнать, какого ты вида- он не подходит ко мне, не делает никаких движений. Но эти слова тяжелым ураганом проносяться в моей голове голове и становиться по-настоящему страшно. "Он знает, он знает все! Боже, даже то, что... " Нет, не хочу, не могу, не надо. Стараюсь казаться спокойной, но выражение лица всегда выдает меня.

Что ж, раз сама не признаешься, значит придется силой- после моего продолжительного молчания, наконец произносит он и вытягивает перед собой руку.

Я смотрю на эту руку с тонкими длинными пальцами, на толстый браслет темного металла, урашающего запястье мужчины. Секунду ничего не происходит. А потом приходит боль. Нет, не так БОЛЬ. Я чувствую, как связки и мышци начинают рваться, как выскакивают из своих положенных мест суставы, как перемещаются органы внутри,как растягивается кожа. Я ору, что есть мочи. "Нет, только не это, не сейчас, не время, нет"- единственная мысль, которая бьется в моих расплавленных от мучений мозгах. Меня скручивает на полу и выворачивает на изнанку желчью. Я плачу и чувствую, как текут по изменяющемуся лицу горячие слезы. Позвоночник начинает вытягиваться, принося такую боль, что я уже не кричу, а просто вою по-звериному, вою во всю силу своих изменившихся легких. Его я не вижу и не хочу видеть, не могу. Мысль о нем лишь пробегает в голове и быстро улетучивается. Я чувствую, как кожу на руках прорывают длинные загнутые темные когти, как эти руки увеличиваюся в размерах, покрываются темной бурой шерстью. Продолжаю рыдать, но слез уже нет. Не знаю, сколько времени это продолжается, не знаю, сколько это продолжалось в предыдущие разы. Внезапно боль схлынывает, как будто ее и не было. Я поднимаю голову, вижу как изменились цвета, чувствую новые запахи, звуки, вытягиваю перед собой лапу. Я чувствую ток силы, бегущей в ней. Поднимаюсь уже на задние лапы. Вижу живое существо перед мной. Чувствую его запах, притягательный и отталкаивающий одновременно. Мне хочется или броситься на него или бежать, куда глаза глядят. Не могу решить. Бежать некуда, красная пелена начинает падать на глаза, приводя меня в ярость. Значит надо убить это существо, убить, растерзать. Хочу, хочу.. Втягиваю влажныи носом воздух, смотрю на него.. Он не кажется испуганным, как бывало раньше с другими. Он кажется изумленным. Он стоит на месте, широко раскрыв глаза. "Беги, дурачок" думаю я, предвкушая азарт охоты. Он и не думает, только протягивает перед собой второю руку, на которой сияет ярким светом нечто металлическое . Я бросаюсь вперед, надеясь разорвать эту плоть с нестерпимым светом, затем добраться до его живота, разорвать его и окунуться в мягкие внутренности. Я уже предвкушаю их запах и вкус, но, неожиданно, налетаю на твердую преграду, меня бросает назад, я качусь вверх тормашками, натужно реву и останавливаюсь, наконец у холодной стены. Красная пелена постепенно спадает с глаз и я начинаю соображать уже более осмысленно. Человек все также изумленно глядит на меня и произносит:

Боги всемогущие, поверить не могу, ведь ты-бер!