Она стояла на балконе, медленно курила, держа тонкую "диетическую" сигаретку в двух подрагивающих пальцах, и тихо плакала.
Она вообще часто плакала. Над ней смеялись одноклассники, а отец свирепел, потому что не мог понять, как можно расстраиваться по разным мелочам. Только мама понимала. И они иногда плакали вместе. Это было настоящим счастьем - сидеть с ногами на диване у телевизора, смотреть мелодраму, обнявшись, и буквально умываться светлыми слезами.
Мама и папа были давно. Отец уже умер. Она подумала об этом и хлюпнула потихоньку носом. Потихоньку, потому что дверь была открыта, а муж очень не любил, когда она плакала. Он не понимал ее, не понимал, как вообще можно расстраиваться по таким мелочам.
А мама - далеко. Мама дома. Ей можно позвонить. Но лучше это сделать позже, когда муж уйдет на работу. Тогда можно будет сесть у телефона, поставить пепельницу, набрать номер, знакомый с детства, и слушать родной голос, посматривая на себя в зеркало. И жалеть себя еще больше. Потому что мама болеет, жалуется, а она не может приехать к маме. Не может, потому что нет денег и времени. Потому что надо быть здесь и сейчас.
Она отдышалась в рукав толстого махрового халата. Муж снова станет ругаться, что рукав мокрый. Или не будет ругаться, а просто промолчит. Но он так страшно молчит! Ей снова стало себя жалко...
Ей всегда было себя жалко. В детстве, когда ей объясняли смысл ее имени. Она же не виновата, что назвали Надей. А когда поняла, что это - надежда на что-то большое и светлое, на другую жизнь, на успехи, на... Она тогда так плакала ночью, так плакала...
И было жалко себя, когда заканчивала школу. Потому что в школе все было ясно и понятно. После химии можно поплакать, потому что все равно ничего не понимала. Зато на литературе получить почти незаслуженную пятерку за два вовремя кинутых слова. Потом поплакать после физкультуры. А дома всегда ждала своя теплая комнатка с книжным шкафом, готовая еда на плите. И можно было пообедать и снова читать Ахматову, чувствуя на вкус каждое слово, и жалея себя, что вот так - никогда не получится. До дрожи жалея, до слез.
В институт получилось поступить только в педагогический. Она никогда не думала, что придется работать в школе. Детей она просто боялась. И когда так получилось, что очередное стихотворение опубликовали в районке... А какое-то попало в десятку на конкурсе. А потом еще одно взяли в сборник молодых поэтов. Тогда она радовалась. И плакала от радости, держа в руках тонкую белую книжку, в середине которой - ее стихотворение.
А потом как-то все сразу быстро пошло. И муж. И квартира. И машина. И дача. Не успела оглянуться, а у нее все есть. И зачем жить, вроде бы? И все такое вроде бы уже привычное, "обмятое", постоянное, что тоска начинает заполнять ее. Начинает с пяток, поднимаясь черной волной все выше и выше, пока не достигает губ, которые начинают жалобно кривиться, а потом поднимается еще выше - и течет слезами из покрасневших глаз.
Она медленно глубоко вдохнула, потом выдохнула. Еще раз. Воздух был холодный. Начиналась осень. А осенью ей было еще более жалко.
И себя жалко. И мужа, который, она уже была уверена в этом, совершенно не любил ее, а просто терпел, потому что привык. И жалко было старенькую мать, находящуюся так далеко. И птиц, которые полетели на юг и жалобно что-то кричат. И деревья было жалко с их умирающими, срывающимися вниз разноцветными от старости листьями.
Жалко было времени. Время уходило, годы текли, возраст рос, старость приближалась.
Жалко было этот город, который менялся на ее глазах. И менялся совсем не так, как должно было. Он становился другим: шумным, ярким, богатым, "гламурным" - вот еще слово, из-за которого ей было жалко тот город, в котором когда-то поселилась.
Жалко было весь мир. Потому что никто в мире не понимал ее и не понимал, как страшно и жалко смотреть на умирание всего. Все - умирало. Медленно и неотвратимо.
Вот поэтому она не держала дома животных, хотя в гостях ходила в обнимку с кошкой. Ей было жалко их всех - они так быстро умирали...
За спиной прозвенел будильник. Она торопливо кинула окурок в жестяную банку в углу балкона, "сделала лицо", построила улыбку и шагнула в тепло спальной:
- С добрым утром, солнце! Смотри, какая роскошная осень!