Он долго топал ногами на крыльце, скреб подошвами о старую железяку, врытую еще чуть ли не прадедом справа у дорожки, снова топал, тер ноги о мокрую грязную тряпку... На улице была весна. А весна - это не только свежая зелень, светлые кончики еловых ветвей и проснувшиеся пчелы, осторожно кружащие в поисках цветов. Весна - это еще грязь. А как без грязи? Земля тут такая. Так и называется - Нечерноземье. Значит, когда весна или, совсем наоборот, осень - все плывет грязью, чавкает, липнет, поднимается по сапогам... Летом и зимой - все твердое на дороге. Почти как асфальт. А весной - вот так.
Он еще откашлялся, отплевался - аллергия, понимаешь, какая-то началась с ним в последние годы каждую весну - и вошел.
В доме было тепло. Весна - это тебе не лето, поэтому еще подтапливали, сжигая остатки дров. Вот, кстати, дрова как раз надо бы заказать. Привезут опять длинномер - пили потом сам, коли сам. Некоторые городские дров вообще не держали. Им привозили на открытом грузовике какое-то прессованное современное топливо. Очень, говорят, жаркое. И золы, мол, меньше. Так ведь в том и дело, что зола как раз нужна! Ее же можно на огород потом вынести! Землю удобрить. Не одной же химией и не одним же перегноем.
- ...В общем, мать, отказался я, - как будто все уже подробно рассказал на крыльце, а теперь договаривал.
Была у него такая привычка. Все в голове по сто раз скажет, перевернет так и этак, а потом уже как будто и говорить нечего - все же сказано, вроде!
Кстати, если о городских - это он зря, конечно. Сам-то - какой? И что, что родился тут. Где живет постоянно? Прописка, наконец, или по-современному регистрация - где? Чистый же горожанин! И дети у него тоже горожане. Сюда - ни ногой. Лица хмурят, отругиваются. А вот он каждый год, как весна - сразу и приезжает. Дом ведь свой. Не скворечник какой-то.
Ну, ладно, пусть будет - дача. А что, на даче нечего делать?
Ему так было можно. Он был писателем, а у писателя режим жизни и работы такой, что может, в деревне даже и лучше. Потому что Интернет туда ему еще не провели, а с телефона - вроде мелко слишком и неудобно. Сразу само собой и время находится завершить начатое. Или наоборот - начать новое.
Писал он научную фантастику. Самую настоящую. Про полеты в космос, про открытия планет. Разбирался с кротовыми норами, знал про черные дыры и про скорость света, следил за последними физическими открытиями в вопросах времени и пространства, макро и всякого микро. Поэтому его книги ученые не сильно ругали - старался же без явных ляпов рассказывать. Но главным, конечно, было не железо, а люди. Это традиция такая в нашей фантастике: главное - люди.
Вот он приезжал в свою деревню, заселялся, обживался несколько дней, и писал, писал, писал...
Не один приезжал - с женой. Иначе кто бы его тут кормил-поил и все такое? А если все сам, как бобыль какой, то времени на книги не осталось бы ни за что. Потому что, честно если говорить, жизнь тут в одиночку вовсе не жизнь, а выживание -- чистая борьба за существование. Воды наносить, траву окосить, дрова наколоть, в магазин сбегать, крышу поправить, забор заменить, замок новый купить, за свет заплатить, с соседями поручкаться, опять в магазин, но уже не за продуктами, а за тем, чего в доме не хватает... А всегда чего-то не хватает. Просто не бывает такого, что бы все готово и разложено по местам - вон, хоть свечей простых закупить. Как гроза, так опять свет отключится на полдня. Или ночи. Так хоть со свечами.
Сегодня он как раз ходил к реке, проверить проходимость, так сказать, поговорить с рыбаками. Может, и самому сходить порыбачить? В тишине над речкой думается совершенно иначе, чем в "кабинете" - маленькой комнатке, выделенной под творчество, единственное окно которой упиралось в заросли крапивы в рост человека "на задах".
Вот вернулся, сапоги снаружи оставил, прошел в носках и говорит, как бы продолжая:
- ...В общем, мать, отказался я.
"Мать-отец" - это сначала для смеха говорили друг другу, а потом как-то уже прижилось. Да и не молодые все-таки - можно.
- А стоило ли отказываться? - спокойно спросила она, поднимая крышку с кастрюли и проверяя ножом готовность варящейся курицы.
- Ну, а как сама-то думаешь? С одной стороны, конечно, интересно. Потому что Марс, все такое. Да и бесплатно - в этом есть своя прелесть. Кто же не любит сладкой халявы-то? Опять же - уважение и почет проявлены. Специально ведь позвонили и предложили горящую, так сказать, путевку. Нет, ты представь, да: путевку на Марс! И кому, главное, звонят? Тому, кто про этот самый Марс пять книг написал. пусть даже фантастических, но там же все-все нынешние достижения науки были перечислены, все реалии марсовые, как мы их теперь знаем. Так что - вот. Помнят, выходит, читали, зовут.
- Так и слетал бы тогда.
- Куда, мать? Куда? А кто тут картошку посадит? Кто тебе поможет с цветами? Кто дрова разберет? И потом, у меня же тут договор с издательством. Писать надо. Вон, начато уже. А раз начато - надо и заканчивать. И потом, что я на том Марсе не видел? Нет, ты подумай: сначала туда просто долететь. Это больше полугода. Ну, предположим, я там буду в иллюминатор смотреть и книгу писать. Но - полгода! Кто тут с землей будет справляться? Вон, крапива на задах скоро как дерево будет. Кто ее косить пойдет? Ты? Но это еще ладно. Вот прилетим мы туда. там - неделя. В скафандрах, все вокруг базы, постоянная пыль, солнце - как звездочка на черном небе. А потом еще месяцев семь-восемь обратно. Потому что планеты ведь на месте не стоят - они то ближе, то дальше друг от друга. И выходит, если посчитать кругло, полтора года. И более того. И вот я прилечу, предположим, а у нас тут - потолок обвалился, земля кустарником заросла, забор покосился, крыша прохудилась, и на восстановление всего еще пол года - не меньше! Ну, и зачем нам это? Это на Марс - бесплатно, вроде, а посчитаешь, так ведь опять миллионы тратить. Так что подумал я, подумал и отказался. На выходных как раз картошку будем сажать. Да и все остальное можно будет. Как бабка говорила: сей в грязь - будешь князь. Как дождь чуть прекратится, так и начнем. Правильно?
- А как же насчет яблонь на Марсе? - как бы с издевкой даже спросила жена.
- Да там до яблонь этих - еще лет сто! Или даже все двести! А у нас как раз надо старую яблоню поправить - попилить лишнее. И вишню корчевать. А потом распущу ее на чурбачки, подсушу - вот у нас к гостям будут правильные дрова на шашлыки. Кстати, друзья ведь приедут. Наши с тобой друзья. Вот и посидим, поглядим отсюда на красную звездочку, поговорим за жизнь.
- Ну и ладно, - легко согласилась жена писателя.
Потому что знала, что писателю, чтобы об Альфе Центавра писать, вовсе не надо там обязательно побывать. Конечно, реализм должен быть. Но не настолько же кондово - чтобы все сам испытал на себе лично. Да и курица доварилась, вроде.
- Мой руки, садись за стол. Я сейчас вермишельки сыпану - и будем обедать.
- ...Ну, а что они, - уже уходя за угол в выгородку с рукомойником, продолжал писатель. - Я им турист какой-то, что ли? Я, может, самый настоящий специалист по Марсу. Да и покажут потом все: и фотографии, и видео разное. В Фейсбуке том же покажут. Вот тогда и погляжу, что там не так.