Антон проснулся, потому что на ночь выпил слишком много пива. И это вовсе не смешно. Если выпить стандартную пластиковую "полторашку" в одно лицо перед самым сном, то тут уже никто не сможет спать до самого утра. Проверено и рассчитано. Но и не пить было нельзя, потому что - друзья, приятели, общение и все такое.
А если не пить пиво, то получается - виски. Или даже водка. Теплая водка в темном тесном и душном купе. Или коньяк, который везется кому-то в подарок, но раз уж такое дело - вот вам коньяк на стол. Или еще вот есть у кого-то настойка-наливка собственного производства. В общем, все такое сильно крепкое и бьющее в голову. Даже спирт предлагали. Кто-то из своих вез с собой сувенир - бутылку в виде гранаты с кольцом и надписью - "Дерни!". В гранате, под пробкой вместо запала, был самый настоящий чистый спирт.
На фантастический конвент без своего не ехал никто.
Нет, пиво - оно все же привычнее и проще. Антон пиво пил и пить пиво любил. Мог выпить много, даже очень. Но, конечно, не на ночь. Особенно, если эта ночь в поезде, когда еще покачивает и потрясывает, потрясывает и покачивает.
Черт! Поезд-то стоит, а на стоянках туалеты закрыты.
Он прислушался. Никто не ходил по коридорам. Не было шума за окном, который всегда бывает на вокзалах. И темно было. То есть, не на крупной станции стоят. Покряхтывая - простуженная спина болела, хоть и не так уж сильно - он сполз с верхней полки и нашарил ногами кроссовки.
В поезде обычно всегда брал верхнюю полку. Потому что там - сам себе командир. Не хочешь разговаривать или еще чего, лезь к себе на полку и валяйся там в полном одиночестве, ни на кого не обращая внимания. Если, конечно, не тот случай, что в этот раз. Когда к обществу задом просто не повернешься. Хочешь, не хочешь - соответствуй и наливай. А то ведь общество - оно и обидеться может. И само повернуться к тебе тем самым местом.
Антон аккуратно, чтобы не греметь, дернул дверь в сторону и выглянул в темный коридор. Кстати, а чего он такой темный-то? Где хотя бы аварийный свет в конце вагона? И в окна, как назло - ни фонаря, ни луны. Это как же все понимать?
Он быстро дошел до туалета, по пути нагибаясь и заглядывая в окна. Нет там ничего. Никакой вовсе станции. Сплошная чернота. Чего стоим в таком случае?
В туалете тоже было совершенно темно, что было еще более неудобным, чем просто идти по коридору, касаясь руками стен.
- Ну, и хрен с вами, - сказал на это Антон кому-то в темноту и пустоту. - Раз такое дело.
Вернее, он сказал даже сильнее. И успел повторить несколько разЈ потому что сам процесс занял некоторое время.
Потом помыл руки под еле журчащей водой и вытер их, засунув подмышки.
Точно так же, касаясь руками стен и поглядывая в совершенно черные окна, он пробрался обратно к своему купе, встретившему теплой тухлотой и мощным храпом.
Антон постоял на пороге, потом снова прикрыл дверь и пошел назад. Дверь к проводникам была закрыта. На стук никто не отзывался. Тогда он, ругая себя мысленно, пошел в тамбур и открыл тяжелую вагонную дверь. Снаружи пахло степью, мазутом, какой-то гарью. В ночи вскрикивала неизвестная птица. И все. Ни впереди, ни сзади - ни тебе огней каких, ни станции, ни движения.
Он постоял, переминаясь с ноги на ногу и не зная, что еще можно сделать. Просто так спуститься было сложно - надо было как-то еще поднять платформу-подножку, а ключ был у проводника.
Антон еще посмотрел, держась за поручень, налево, потом - направо. Опять прислушался. Нет, абсолютно точно - что-то здесь не так! Он уже совсем проснулся, чувствовал себя бодрым и каким-то заведенным. В таком состоянии хорошо пьется ром с колой. Он только подбадривает, а не усыпляет. Волнует кровь и заставляет искать свершения подвигов.
Уже привычно, не сбиваясь с курса, добежал до своего купе и потряс за плечо соседа снизу:
- Сань, тревога, блин!
- Какого черта? - вежливо ответил Сашка.
Он всегда был вежливым, даже когда краснел скулами и вдруг начинал бить и крушить. Без мата и полублатных истерик. Просто кулаком по самой по серединке. А вторым - под ложечку. Мог и ногами добавить по лежащему, если сильно доведут. Но всегда был вежлив, и даже мог потом помочь побитому отмыть кровь. Народ знал эту его особенность, и излишне не задирался. Хотя, всегда встречались новички.
- Сань, там такое... Выйдем, покажу.
В тамбуре они молча постояли вдвоем, теснясь в двери плечами и по очереди высовываясь в темноту.
- Ну, и что? - спросил, наконец, Сашка. - Темно, значит ночь. Ночь, значит время спать. Чего тут у тебя еще?
- Понимаешь, стоим. Станции тут никакой нет. Давно стоим. Света вот тоже нет никакого. И проводников нет.
- Ну?
"Ну" было его коронным словом. Сашка сам был с Урала, где с детства научился одним словом отвечать на любой вопрос, и любой же вопрос выражать этим одним "ну". Сейчас это значило, что его интересует - какого тут такого его разбудили, и какого такого темнота и длительная стоянка должна его почему-то касаться.
- Помоги слезть!
- Да? Лучше уж я сам спрыгну. Тебя же я не затащу потом.
Антоха был в полтора раза тяжелее. А Сашка зато - в два раза крепче. Так что тут еще вопрос, кто и кому лучше поможет. Хотя, спрашивать и спорить было поздно - уже скользнул к краю, вцепился в поручень, оттолкнулся, уперся, еще раз и исчез внизу. Почти бесшумно. Если не считать нескольких негромких слов.
- Что, Сань? - участливо спросил Антон.
- Все. Сиди там, жди. Сейчас сбегаю. Я быстро.
И, правда, побежал. Через минут пять - шаги в другую сторону. Потом позвал, услышал ответ, забрался. Антон даже помочь не успел.
- В общем, так, Тоха. Похоже, какая-то авария была. Вагон наш - в степи. Отцепился, что ли... Стоим - и никого вокруг. Просто в степи стоим, понятно?
- Черт. Надо, наверное, костер зажечь, да?
- Зачем?
- Ну, а если сейчас вдруг скорый? Так врежется, что всех нафиг?
- Какой еще скорый? Я же сказал: в степи. Понял меня? Вагон - в степи!
- И что? Будем будить народ?
- Спать будем. Будет день - будет пицца.
Сашка - он вообще спокойный такой. Наверное, потому что с Урала. А вот Антон спать не мог. Он был готов действовать. Что-то делать. Жечь костры, звонить в милицию, предупреждать, махать белыми простынями, как в старом кино, чтобы не было аварии на железнодорожном транспорте, являющемся объектом повышенной опасности. Действовать. Хоть как-то.
- Ну, не хочешь спать, побегай тогда вокруг. Тут вот держишься, ногу спускаешь, а там уже ступенька. Только не мешай. Спать охота - сил нет.
И правда, пошел спать.
А Тоха полез, упираясь, еще на ступеньку, потом еще. Прыгнул. И ругнулся крепко. Потому что пятками больно стукнулся о слишком близкую и твердую почву.
Сзади вагона ничего не было. И спереди - ничего не было. Колеса глубоко вошли в землю, но следов, как он сюда доехал, тоже никаких не было. Вот, будто шел поезд, а потом огромная детская рука вытащила из него один вагон и поставила посреди степи. Просто так, играючи. И ведь никакими авариями тут не объяснить! Их вагон был в самой середине, около ресторана. И как Сашка может спать, когда такое?
До рассвета Антон успел проверить телефон - не работает связь. Вытащить сумку на улицу, скинув ее сверху и чуть не зашибив заругавшегося сразу соседа. Разжечь костерок из какого-то мусора и кустарника. Дождаться розового края неба и общего посветления вокруг. Осмотреться еще раз и убедиться, что в книжках пишут правильно - степь, она, зараза, плоская. Попеть про то, как по полю танки грохотали. Тихонько, просто для успокоения, скрестив ноги перед собой и слегка покачиваясь. Спокойствие, только спокойствие! Книжек мы просто все начитались. Фантастических. Ко всему, вроде, готовы. Но если ничего не происходит, а, вернее, уже все произошло - к чему теперь нервничать:
- ...И молода-ая не узна-ает, какой у парня был конец...
- И молода-ая-а-а не узна-а-ает..., - подхватил последнюю строчку, спрыгивая с подножки, как всегда бодрый и веселый Дир.
Вот чего он такой бодрый и веселый? Взять бы за грудки, оттащить в сторону и спросить, упершись лбом в лоб - чего он такой бодрый и веселый?
- Антоха, не грусти, а то не будет грудь расти!
Он еще и издевается...
А из вагона спрыгивали, разминались, подходили, оглядывались все новые и новые знакомые. "Чужих" в этом вагоне просто не было. Все свои. Все - на конвент, на "Золотое крыльцо". Писатели и читатели. Таланты, значит, и ихние поклонники.
Вон и Сашка проснулся. И вид такой, что выспался он хорошо. Не скажешь, что ночью бродил по окрестностям.
- Так, мужики и леди! Вытаскиваем вещи, проверяем содержимое, рассчитываем на дни. Пойдем на север. Это вот туда! - махнул друг рукой.
- А почему же не на юг?
- Это степь? Степь. В степи мы никого не найдем. А вот северная граница степной зоны густо населена - читай книжки. Там мы сможем найти помощь. Там должны быть люди.
- В книжках, вроде, всегда пишут, что надо идти за птицами. Птицы летят к воде.
- Осенью птицы летят на юг. Их вода - в Африке, - авторитетно пояснил автор многих романов про попаданцев в суровые условия. - Лети с ними, птичка!
Все как-то очень быстро собрались, как-то сразу энергично перетрясли сумки, побросав дамские чемоданы на колесиках. С ними, действительно, никуда.
Антон тоже проверил свою сумку: нарезка ветчины, грудинка сырокопченая, батон в полиэтилене, сыр двух сортов большими кусками, несколько пакетов вермишели "быстрорастворимой", кофе, чай в пакетиках, пачка сахара, бутылка рома, кока-кола, пакет кайенского перца, коробка цветных мелков, два ножа, кобура кожаная под пистолет, кожаная портупея, баллончик с перцовым содержимым - на всякий случай, мухобойка, маленький блестящий молоток, коробка пистонов, бутылка виски на самом дне, набор пластиковых рюмок, три разноцветные свечки, набор пластиковых зажигалок, значки какие-то, десять футболок с разными прикольными надписями, две книги на автографы, очки сварщика, ракетка, пачка нюхательного табака... Черт, что со всем этим тут делать?
- А как хорошо ехали... И как там теперь без нас?
- Где? - насторожился Сашка.
- Ну, на конвенте? Вот представляешь, поезд пришел, остановился, все вышли, а нас - нет. Нас ведь искать будут, наверное. Может, тогда лучше остаться здесь? У вагона? Опять же - какая-никакая защита от непогоды. И спать есть на чем. И тепло ночью. Я так считаю.
- Тоха, ты только успокойся, где нас ждут, говоришь?
- На конвенте, - грустил Антон.
Народ постепенно собирался вокруг, вслушивался.
- Тоха, дружище... А ведь мы все как раз с конвента едем.
Шутник хренов. Фантасты - что еще сказать.
- Ага, ага, с конвента. Конечно...
- Хочешь, я тебе скажу, кто и что получил? Золотое кольцо всевластия дали Видову. А вон Мите - бронзу. Серебро - "Живее всех живых".
Антон поднялся с колен, распрямился, всматриваясь в лица. Все стоят серьезные. Шутят или как? Заранее сговорились, что ли?
- Митяй, мы куда ехали?
- Куда ты - не знаю. Я собирался в Сингапур. Вот прямо с поезда - в аэропорт.
- Дир, без шуток - конвент как?
- Отличный конвент, Антон! Такой душевный, знаешь! Погода, правда, была хреновая, так зато наобщались в полное удовольствие. По номерам, в холлах - чуть не до утра каждый день. Вон, мы с Серегой охрипли просто - так пели.
- Да, да, - поддакивают остальные.
И уже собираются, закидывают сумки за плечи, рюкзаки навешивают, начинают отходить...
- Я, пожалуй, тоже останусь. Мне просто интересно, что тут. И потом, что мне тащиться куда-то, задерживать всех - вдруг сказал Дир. - А вы за нами пошлете помощь, если что.
Вот и Сергей сбросил с плеча свою гитару, присел рядом, махнув рукой остальным - идите, мол. Так втроем и остались.
Когда примерно через полтора часа последние фигурки скрылись за горизонтом, Сергей спросил тихо:
- Так ты, правда, что ли, ничего не помнишь, Антон?
А что он должен был помнить? Ехали на конвент. Ночью остановились. Вышел - а тут такое. На конвент ехали! Пили. Пиво и все остальное. Что тут помнить?
Оставшиеся двое поглядывали на него с интересом. Потом рассказывали, как и что прошло. Долго рассказывали, с "картинками". Сергей расчехлил гитару. Попели вполголоса и немного грустно. На "Сиреневом тумане" резко накатила ночь. Допели и полезли в вагон. Он прогрелся за день, было тепло. А в степи резко похолодало и дул ветер. Спать на голой земле - нет, не лето.
По какой-то странной причине легли точно на свои места, хотя могли выбирать во всем вагоне. Можно было и в одном купе уместиться.
Сон не шел. В окно заглядывала луна. Сегодня такой сплошной темноты не было. А потом Антон вдруг заснул, как провалился.
Утром его растолкал Сашка.
- О! Вы вернулись? - улыбался Антон радостно.
- Да там нас охрана погнала. Хватит, говорят, скоро уже подъезжаем.
- Куда? В Москву? - стучали колеса, качался вагон.
- Какую еще Москву? Проснись! Мы же с тобой на конвент едем, друже!
Антон сел на полку, стукнулся опять головой, ругнулся, спрыгнул сверху.
Так. Вечером и ночью пил пиво. Спали. Потом он вставал. Не мог не вставать! Организм бы почувствовал, если не вставал. Значит, вставал. Была ночь. Вагон стоял. Потом было утро и вереница нагруженных рюкзаками фигур, уходящих за горизонт.
- Откуда вас погнали-то?
- Так из ресторана же. Ты тут развыступался, что надо поспать хоть несколько часов. Ну, мы и пошли догоняться.
Черт! Опять какая-то подстава. Антон хитро прищурился:
- А я знаю, кто кольца получит.
- Ну, и я, предположим, тоже догадываюсь. Все, все уже, приехали! Выходим!
В коридоре столкнулись с Диром и Сергеем, тоже шагающими к выходу.
- О! Антон! Ну, ты как после вчерашнего?
После вчерашнего? На что они намекают? Так было это вчерашнее или не было? Сон или...
- Сиреневый тума-ан, - начал Антон вполголоса.
- Над нами проплывает, - поддержали слаженным хором. - Над тамбуром гори-ит...
Точно! Точно было! Или сон?
Но вот же - хитро улыбается Дир. Надвинул пониже на глаза козырек бейсболки Сергей.
Есть еще один способ проверить: дождаться голосования по премиям.