Квартиру Петр Ефимович Комаров получил от муниципалитета. По закону. И обслуживание, и питание там разное, когда сумки прямо к порогу приносят - тоже. По договору: сдаешь свою квартиру, стоимость ее пересчитывают, тебе дают муниципальное "пенсионерское" жилье и обеспечивают всем необходимым. То есть, не на одну пенсию все-таки живешь, а можешь себе иногда позволить.
Правда, квартира, конечно, маленькая. Ну, так он же и был теперь всего один. Давно уже был один. Вот поэтому квартира была малогабаритная "однушка", как положено по нормативу. Сразу при входе слева такая конурка, в которой мойка, маленький холодильник под ней и электрическая плита рядом. В таких домах газ не проводили, хотя он был дешевле. Боялись, что забудет кто из стариков - и полыхнет тогда до неба. В шаге за прихожей - комната с одним окном - на площадь. И из той же прихожей дверь в санузел. Вот это - самый настоящий и именно санузел. Там все вместе и рядом: тесная душевая кабинка, вплотную стоящий унитаз и раковина с краном в самом углу. Места много не занимает, а все есть, что нужно.
В комнате по одной стене - встроенные шкафы. По другой - убиралась в стену односпальная кровать. Если не убирать, то тесновато, конечно. А когда поднимешь и защелкнешь - как в тюрьме, смеялся он - то вполне себе просторно. Даже можно упражнения всякие делать. Ну, и стол возле окна. Так, чтобы свет слева - как положено по всем правилам.
Нормальное жилье. Одному-то больше и не надо.
Тем, кто еще по двое в своем возрасте, в соседнем подъезде давали двухкомнатные. То есть, двуспальные. Или двухкабинетные, если кровати убрать. У них там было две такие же комнатки и кухня - отдельно, чтобы вдвоем можно было посидеть. А так-то все и у всех самое стандартное.
За окном была площадь. А за площадью сверкающий огнями супермаркет. Если бы он был прямо возле дома, наверное, было бы шумно. А так даже хорошо. И самому можно сходить: с одной стороны, не очень далеко, а с другой - все-таки ходить полезно и даже нужно по медицинским показаниям.
Петр Ефимович доел свой дежурный утренний йогурт, стоя у плиты, выбросил мусор в мусоропровод и подсел к столу. В правом верхнем ящике у него лежала толстая тетрадь, полистав которую, он взял в руку шариковую ручку - самую простую, которую не жалко - и задумался, бездумно глядя за окно.
Он с детства любил детективы. А теперь, когда наконец-то стало много свободного времени, решил и сам что-нибудь такое написать.
А что? Сейчас ведь все пишут. В этих, в Интернетах разных выкладывают. Им там какие-то "лайки" дают. Интернета у него тут не было, но увидеть книжку в ярком переплете с роковой красоткой и обязательным черным пистолетом на желтом фоне - кто бы этого не хотел? Да еще могут денег немного дать. Это уже будет сверх всех лимитов. Хотя, куда ему эти деньги? Когда и так все почти желания исполняются...
Петр Ефимович вздохнул, мизинцем почесал лысую голову, близоруко прищурился на клетки в тетради. Вывел крупно: "Восьмое мая". И снова отвлекся, засмотревшись на происходящее за окном. В глазах была какая-то муть, как ни щурься, и он, выругавшись, достал из того же ящика стола большой старый бинокль. Уперся двумя локтями в стол и стал наблюдать.
В его детективном романе или большой повести - это уж как получится - главным героем был такой же пенсионер, сидящий на своем пятом этаже и наблюдающий за тем, что делается вокруг его дома. Он просто смотрит и записывает, вот и Петр Ефимович регулярно делал такие записи, как его герой. Или это герой - как он. Иногда он уже путал, где детектив, а где дневник, где герой, а где он сам - пенсионер по возрасту шестидесятипятилетний Петр Ефимович Комаров. Беспартийный. Не привлекался. Холост. То есть, разведен.
После наблюдения Джек - так он назвал своего героя - долго анализировал свои записи, делал разные таблицы, указывая время, место события и в отдельном столбце - почему записал. То есть, что именно заинтересовало.
Вот сейчас как раз Петр Ефимович - не Джек, нет, он же пока нормальный - занес в свою тетрадь:
"Девять сорок. Черный автомобиль. В номере видны ноль и семерка. Вижу уже третий раз именно в это время. Ездит за продуктами? Или..."
На этом запись прерывалась, потому что Петр Ефимович начинал придумывать, зачем тут ездит эта черная богатая машина. В их микрорайоне она выглядела как-то не по месту, вызывала внимание.
Джек, например, думал, что все дело в мафии. Мафия - она везде. Вот эта черная машина как раз принадлежала мафии. И тогда, получается, это кто-то собирал с магазинов свои бандитские налоги. Но надо еще посмотреть, последить. Если машина долго стоит у входа, то все еще серьезнее. Тогда тут, в этом супермаркете, самая настоящая мафиозная штаб-квартира! Но для доказательства требуется больше фактов. А для фактов - больше наблюдения.
Петр Ефимович опять поднял бинокль к глазам.
Джеку для его анализа было важно все: какая была погода, сколько человек вошло и сколько вышло за определенный период времени, когда приезжают машины с продуктами, когда - мусорщики. Интересно, кто из пенсионеров регулярно ходит в супермаркет, а не заказывает положенную им по закону доставку. И почему ходят, а не заказывает - это тоже интересно. Какие машины стоят на стоянке перед входом. Как они меняются местами. Какие из них - регулярно, а какие - разовые посетители. И если разовые, то - что они тут делают? Ведь дальше дороги нет. Площадь - это самый конец бульварного аппендикса, ведущего к спальному микрорайону. На площади "кольцо", как говорили раньше - и выезд только обратно по тому же бульвару.
Вот, кстати, подумал Петр Ефимович. Гулять бы надо еще и по тому бульвару. А то ноги совсем ослабнут. И костям это надо, чтобы была постоянная нагрузка. Медленно, спокойно гулять, поглядывая по сторонам, а потом все-все записывая. Это полезно. И это интересно, в конце концов!
На схеме автостоянки крутились одни и те же номера, выстраиваясь в какие-то фигуры. Наверное, это у них - он еще не придумал, у кого это у "них" - специальный шифр. Если не сидеть месяцами у окна, то и не поймешь ничего. А так Джек мог уже даже предсказать, что завтра, например, синий "нисан" встанет на пятое парковочное место, хотя будут свободны и другие, перед ним. А черный "мерседес" - что он тут делает, в нашем районе? - заедет так, что займет сразу два места - седьмое и восьмое. А...
Петр Ефимович записывал мысли Джека и удивлялся, что сам не мог заметить никакой упорядоченности в броуновском движении покупателей и автомобилей.
А вон же все как увлекательно и загадочно!
То вошедших в супермаркет больше, чем вышедших. То, через неделю, вдруг вышедших становится больше, чем вошедших. Это требовало внимания и точных подсчетов. Он ставил палочки, перечеркивая каждые девять десятой чертой. Потом считал эти десятки и записывал в тетрадь день, время и количество вошедших и вышедших. Информация накапливалась. Наблюдатель постепенно становился аналитиком.
Джек уже думал звонить в полицию.
Петр Ефимович думал, что так ведь и книжка получится. Надо только почистить, поправить. Хорошо бы распечатать. Он пошел в супермаркет и спросил по дороге у крепкого консьержа, сидящего перед целым выводком мониторов, не согласился бы он распечатать и оформить его книгу - там же техника разная у них есть. Консьерж с фирменным беджиком на груди, где было написано, что его фамилия Найкращий, сказал, что он не может во время работы. Но он поговорит со знакомыми, может, кто возьмется.
- Сколько заплатите? Предлагать сколько? - спросил он, не отрывая взгляда от своих мониторов, показывающих и двор, и крыльцо, и самый зад этого дома, и даже крышу зачем-то.
Петр Ефимович сказал, что он подумает об этом. Ему надо посчитать страницы и посчитать деньги.
Он пошел через площадь, слегка приволакивая правую ногу. Он так-то не хромал, но вот слегка немного отказывала в последнее время именно правая. Приходилось делать дополнительное усилие, чтобы она шла наравне с левой.
"Странно", - подумал Петр Ефимович. - "Суставы болят одинаково. Артрит и прочее один и тот же. А вот же - правая слабее...".
В супермаркете он купил маленькую бутылку водки. А еще, подумав, взял десяток свежих яиц. И полбуханки свежего хлеба. Он так вкусно пах, что Петр Ефимович не удержался и несколько раз откусил с краю. Но так, чтобы не было слишком заметно. Остальное, что нужно, принесут на дом.
На кассе он расплатился карточкой, изучил внимательно чек и положил его в карман, аккуратно свернув в четыре раза. Надо будет потом в тетрадь записать расходы, чтобы не вылезти за лимит.
Уже на выходе, посмотрев на автостоянку, он спросил у скучающего на крыльце охранника, чья это черная машина. Не хозяина ли местного?
Хозяин, сказал тот, у нас армянин. Тут почти и не бывает никогда. У него целая сеть таких супермаркетов в спальных районах. Армяне в этом вопросе хороши. Вон, всегда есть свежий лаваш, зелень всякая, травки их специальные. И мясо. Рекомендую мясо, сказал охранник, а потом насторожился: а что не так с этой машиной?
- Да вот, - сказал Петр Ефимович. - Я в том доме живу, напротив. И пописываю немного. Ну, типа, детектив такой сочиняю. А сам все смотрю и смотрю на улицу. И вижу - такая богатая машина возле нашего супермаркета. Ну, подумал, что хозяин, наверное.
- А в полицию не звонили?
Петр Ефимович хотел сказать, что Джек вот тоже советовал - в полицию, но потом вспомнил, что охранник же не в курсе насчет Джека, и может подумать что-нибудь плохое.
- Нет, не звонил, - просто сказал он.
- А где вы живете? - поинтересовался охранник, окидывая взглядом серо-голубую громаду муниципального "муравейника".
- А вон мое окно, на пятом, - показал Петр Ефимович и зачем-то добавил. - Двадцать девятая квартира.
- Хм... Оттуда действительно все, как на ладони. Хоть пулемет ставь. Или снайпера.
Они посмеялись, и Петр Ефимович медленно отправился домой. Джек дергал его, что вот же, даже совсем посторонние тоже насчет полиции говорят. Но Петр Ефимович сказал себе твердо, что фактов пока не хватает. Будут еще над ним смеяться молодые разные. Надо еще понаблюдать. Все же из них двоих наблюдателем был именно он.
Возле консьержа в подъезде стоял полный человек в серой форме. Второй маячил у лифта.
- Петр Ефимович? Комаров? Квартира двадцать девять? - строго спросил тот, что старше. - Пройдемте.
Они поднялись в лифте, теснясь в его узком пространстве. Вошли, стуча тяжелыми ботинками, сразу за Петром Ефимовичем, быстро осмотрели квартиру - чего тут смотреть-то? Старший посмотрел из окна.
- Отсюда смотрите?
- Да, вот, - развел руками Петр Ефимович.
- Ну, и зрение у вас, - уважительно сказал тот, что помоложе, тоже выглянув в окно.
Они были похожи, как родные братья. Старший и младший. Или как моложавый отец с потрепанным жизнью сыном. Как близкие родственники. Только один чуть старше, а другой младше.
- А у меня бинокль есть, - показал Петр Ефимович.
- Это у них тут специальное стекло? - спросил в воздух старший. - С антибликовым покрытием?
- Нет, самое обычное оконное, - тут же вытянулся младший.
- И кто тогда у нас за внешний периметр отвечает? Наказать, - скучно и непонятно сказал старший.
А потом повернулся к Петру Ефимовичу:
- Ну, рассказывайте. Все рассказывайте, о чем думаете.
И Петр Ефимович рассказал. Слюна запекалась в углах рта, и он вытирал ее привычно двумя пальцами. Когда устал говорить, младший принес от чайника стакан воды. Они слушали очень внимательно. Даже переспрашивали - и то всегда по делу. Петр Ефимович все больше убеждался, что Джек был прав. Давно надо было в полицию позвонить.
- Так, говорите, тетрадь?
- Вот, - предъявил тетрадь Петр Ефимович. - Там все записано и сразу все видно. Например, посмотрите на позавчерашний день. Вот посмотрите. У меня все строго!
Он проследил, как чужие пальцы перелистывали его почти настоящую книгу.
- Вот тут. Вот число вверху, видите? То самое число! Читайте!
- "Три мухи"... Это что?
- А-а-а... Это я просто для себя. Мои личные заметки. Ну, как дневник, понимаете? У меня же кости, суставы. Я не могу быстро двигаться. Да и просто двигаться, не быстро - все равно больно. А тут мухи стали снизу долетать. Вот в прошлом году, помню, их почти не было. А теперь есть. Обнаглели. Как бороться? А? Полотенцем? Бесполезно. У меня кости и суставы. Я могу прогнать, но попасть и убить муху - это как завоевать кубок. Так я же нашел способ! И вот, записываю иногда для себя. Вы не догадываетесь, правда? Освежитель воздуха! Простой освежитель воздуха! Если струю направить на муху, она падает, и тут я могу ее раздавить. Опытным путем я нашел, что лучше всего - "Хвойный". Вон, у меня сколько разных баллонов, видите? Это я экспериментировал, подбирал. Они не дорогие, то есть в лимит-то я укладываюсь. У меня, понимаете, не очень большой лимит. Надо постоянно считать... А там дальше - как раз об этом, что только что вам рассказывал.
- Угу, - сказал старший. - Все, значит, сходится.
А младший спросил:
- Так, освежитель воздуха, говорите? Хех! Здорово придумали. Никогда бы не догадался!
- Тетрадь мы изымаем. Вот вам расписка. Держите ее на столе. Если кто спросит о тетради - всех гоните к нам.
- А как вас найти? - спросил Петр Ефимович и сам сконфузился от глупости вопроса.
- Ну, Петр Ефимович... Ну, что вы! Единый номер службы спасения не знаете? Там нам и передадут. Так и скажите, мол, звонит такой-то по такому-то делу. И все.
Они извинились за вторжение, потопали еще в коридоре. Потом младший, пока старший говорил, чтобы и дверь закрывали, и в глазок чтобы смотрели, сбегал, умыл лицо - очень жарко.
И они ушли. А Петр Ефимович с чувством выполненного долга сел за свой стол. Было непривычно пусто на столе. Только бинокль - его не изъяли. А ведь могли! Джек возмущался, что он даже документы не проверил и фамилии не записал. Но это он так просто, потому что ему положено возмущаться. Он же - почти самый настоящий детектив.
...
Пожар в двадцать девятой был вызван перегревом баллона с освежителем воздуха, который покойный поставил на плиту, забыв ее выключить. От первого взрыва занялись обои, а потом от жара начали рваться остальные баллоны. В квартире выгорело абсолютно все. Хорошо еще, переборки огнеупорные, пожар не пошел дальше. Судмедэксперты сказали, что покойный задохнулся во сне. Выпил мерзавчик водки и спокойно спал. Он даже не успел испугаться. И боли никакой не чувствовал. Ну, и вообще - старый ведь уже человек. О чем тут говорить?
Уже через месяц о нелюдимом жильце забыли.
А еще через два, когда был сделан капитальный ремонт, и обновлена встроенная мебель, в квартиру въехал новый муниципальный жилец.
...
Евгений Константинович Поморник был толст и одутловат. Врачи рекомендовали ему долгие медленные прогулки. Но, приходя с улицы, он сразу садился к столу и открывал свою тетрадь, в которую заносил мысли и разные разрозненные случаи из местной жизни. В окно он смотрел, не щурясь. У него была сильная дальнозоркость.
Уже через месяц он обратил внимание на повторяющиеся факты окружающей повседневности. Когда просто повтор - это повтор. Трижды... ну, совпадение, может быть. А если больше? Закономерность?
Он стал наблюдать.
Евгений Константинович - для друзей просто Жека или даже Джек для самых близких и давних - писал самый настоящий фантастический роман о пришельцах.
Это было мечтой его жизни - увидеть на полках книжного магазина свой роман. И чтобы его читали, и обязательно чтобы хвалили. Но чтобы действительно хвалили, говорили ему друзья, фантастика должна быть достоверной. Вот такой казус: фантастика - но достоверной. На мелочах, узнаваемых мелочах держится все повествование. На этих мелочах срубается пафос некоторых книг. Мелочи могут убить всю книгу. Но зато из правильных мелочей можно создать плотную ткань почти настоящей жизни.
Фантастический роман писался уверенно. Вон она, фантастика - за окном! Просто надо уметь смотреть! Смотреть, считать, рисовать таблицы, придумывать объяснение фактам.
По ночам иногда он вдруг чувствовал резкий запах гари.
И этот запах он тоже вписал в свою тетрадь.
Ха! Пришельцы... Они уже здесь. Вон там, через площадь, их штаб-квартира. А тут хорошая точка для наблюдения. Да хоть даже и пулемет поставить, усмехался он, смотря на странные передвижения автомобилей на стоянке у супермаркета. А еще можно вычислить их из посетителей. Надо сначала просто посчитать, сколько вошло, сколько вышло. А потом глядеть, кто и что.