I

Последний день лета подходил к концу. Небо, наполненное уже с утра осенью и дождем, теперь, кроме того, сгущало сумерки над городом. Первые пожелтевшие листья осин и берез тонули в лужах, которых было очень много. Повсюду царили мрак и сырость. Ветер вместе с дождем, желтые листья и холод составляли такую гремучую осеннюю смесь, что портили любое, даже самое лучшее настроение. Мало того, что на улице не было ни единого человека, но и те, которые прятались по квартирам, кутались и пили теплый чай, и те не могли согреться. Порой казалось, что даже от батареи веет холодом.

Давно не было такой ранней осени, - думала Лена. Весь день она находилась в каком-то полусне, не знала, куда деться, хотя работы было очень много. Она встала из-за стола, пошла на кухню, поставила чайник. Включила телевизор - но опять не было ничего интересного. Раздавались непрерывные телефонные звонки, надоевшие ей до безумия. Каждый такой звонок резал слух, но последний показался ей особенно резким.

Лена судорожно схватила трубку, заранее приготовясь сказать: Кто это так поздно? Я же просила звонить до одиннадцати! Но как будто какая-то сила ей помешала - она смогла лишь пробормотать полушепотом что-то неразборчивое типа “Алё...”

Говорил ее шеф... Он кричал... Она не была на работе ни вчера, ни сегодня... Почему?..

У Лены вдруг закружилась голова: почему, почему, почему... Она уже не слушала его, вернее, не воспринимала его слов. Она кинула трубку на пол и зарыдала. Зарыдала безутешно и беспричинно, беспричинно для всех остальных. Но для нее это был самый страшный день в жизни. Не потому, что случилось что-то, а просто. Просто так. Она знала, что ей плохо, а почему плохо, не знала, и от этого ей становилось еще хуже. Ей хотелось бежать и плакать, плакать и бежать: бежать от этой осени, от этой слякоти, от этой работы - от всего, что ее окружало. Стены душили ее, она чувствовала себя мухой, бьющейся о стекло, которая не может вылететь на волю исключительно собственной глупости.

Затем, вытирая слезы, Лена осторожно повесила трубку, в которой уже давно раздавались короткие гудки. Минут через пять шеф перезвонил и спросил, в чем дело. Лена помолчала, затем тихо прошептала, что уходит с работы.

...Вот и собраны все чемоданы. Здесь ей больше нечего делать. Она сама себя не узнавала: не зная, что ей нужно, спокойно собралась, приехала на вокзал, взяла билет до неизвестной ей станции, села на поезд... Она чувствовала, что теперь ее ждет что-то новое, что-то совершенно необыкновенное и прекрасное, и именно в этой деревне. Природа в окне представлялась ей чем-то нереальным, недосягаемым в дымке сна...

Светало, когда поезд отходил от станции с неизвестным названием - табличка почти десять лет висела ржавая и покосившаяся, а потом и вовсе отвалилась. Даже сами жители называли свою деревню на разный лад: кто Корково, кто Кроково, а кто даже Крокорово. Поезда здесь ходили очень редко, да и то в основном не останавливались. Лена огляделась - тишина, лес, речка, звездное небо на исходе и месяц, сливающийся с первыми солнечными лучами... Не об этом ли мечтала она свои долгие двадцать лет? Может, и не об этом. Но здесь тоже было хорошо.

Деревенька была маленькая, состояла всего из двадцати-тридцати домиков. Жизнь здесь начиналась рано, но к ее приезду большая часть людей еще не встала. Лена бродила вокруг, думая о том, что ее здесь ждет. Вдруг, поняв, что ничего хорошего, она разозлилась сама на себя, еле удержала вновь нахлынувшие слезы и сказала себе же все уладится само собою.

Привет. Красивая речка, правда А ты кто Я тебя не знаю. Я здесь всех знаю, а тебя не знаю, послышался детский голос из-за спины.

Лена обернулась. Перед ней стояла девочка лет пяти с широко раскрытыми голубыми глазами и длинными распущенными волосами безукоризненно пепельного цвета. Лена сдержанно улыбнулась, но промолчала. Она не очень любила детей, особенно когда те сами навязывались ей. Вот с Танечкой, ее племянницей, она даже нянчилась иногда по выходным и привыкла... Интересно, когда она еще ее увидит Кстати, что здесь делает эта девочка в такой ранний час Лена взглянула на часы и ужаснулась оказывается, она просидела так у реки, подобно Аленушке, целых три часа...

А почему ты не отвечаешь Тебя как зовут А меня Катя зовут. Катя красивое имя, правда Мама тоже говорит, что красивое. А еще мама говорит, что так, как меня, какую-то царицу звали, она это в книжке читала. Она очень умная и добрая. Хочешь, я тебя с ней познакомлю А тебя, наверное, Лена зовут. Я это по глазам вижу... А ты почему не отвечаешь и девочка снова затараторила что-то еле разборчивое.

Делать нечего. Лена опять сдержанно улыбнулась. Если она собирается здесь жить, ей все равно рано или поздно придется познакомиться со всеми. Она уже чувствовала, что станет главным предметом всех сегодняшних сплетен.

Ты угадала. Я действительно Лена. Я не здешняя. Каждое слово она произносила четко, разборчиво и очень неохотно.

Они болтали с девочкой еще довольно долго Катя подробно поведала обо всей своей жизни, о своих интересах и занятиях, а также пыталась расспросить обо всем этом и Лену, но, увы, безуспешно. Однако познакомиться с умной мамой нелюдимке все же пришлось. Это оказалась довольно приятная женщина, веселая собеседница и гостеприимная хозяйка. К тому же она пекла необыкновенно вкусные пироги, и это качество дочка ценила в ней гораздо более, чем знания об Екатерине II.

Татьяна Сергеевна, так звали хозяйку, подыскала Лене маленький уютный домик недалеко от реки. Поначалу жизнь в деревне показалась городской жительнице похожей на бабушкину сказку каждое утро начиналось для Лены с прогулок вдоль реки, с пирогов Татьяны Сергеевны, со свежих сплетен. Ни одно событие не обходилось здесь без подробного обсуждения. А больше всего нравилось Лене холодным сентябрьским вечером затопить печь, сесть у окна и смотреть на струйки дождя, сбегающие по стеклу. На нее это навевало какую-то ностальгию по тому, чего в ее жизни никогда не было. Никогда ранее она не была в деревне, о чем жалела. И она любила представлять, каким могло бы быть ее детство, если бы она родилась здесь.

В общем, это было как раз то, к чему она шла все эти двадцать лет. Но что дальше Неужели огороды, курицы и коровы Она любила животных, но... Это было не для нее. В тот день, когда она поняла это, всё вдруг переменилось стали раздражать глупые Катины вопросы, пироги Татьяны Сергеевны оказались вредными для ее неотразимой фигуры, осенние вечера холодными и мерзкими, а прогулки бесцельными. Все путалось в голове, все было не так. Лена жила только на старый капитал, который подходил к концу медленно, но верно. Что ей было делать? Она видела себя только в роли секретарши, но в деревне это было невозможно... Может, ее приезд сюда - ошибка? Она злилась на себя, удивлялась тому, что раньше не подумала об этом, винила во всём всех подряд, так, что в деревне даже начали побаиваться ее.

Однако время шло своей чередой, а работы не было. Выход был один, но как же ей не хотелось возвращаться в город! Здесь она, наконец, нашла себя (а нашла ли?). А что там Там ее не ждут... Зачем она уезжала тогда Неужели все заново Искать работу, квартиру, а главное денег почти не было...

Пришло время прощаться с новыми друзьями, хотя те старались удержать ее. Катя слезно убеждала старшую подругу, что без нее в деревне станет скучно, Татьяна Сергеевна зазывала остаться Лену Если не ради нас с Катенькой, то хоть ради пирогов... Неужели больше не будет ежедневных прогулок по лесу и вдоль реки, неужели она никогда не увидит полюбившихся ей людей Она обещала вернуться, но знала заранее, что этого не сделает. Разве что когда-нибудь, лет через двадцатьтридцать приедет сюда коротать свою старость.

Снова поезд мчит ее вдаль, снова туман, лица Кати, Татьяны Сергеевны, соседей... Они махали ей вслед, а она сдержанно улыбалась... Сейчас ей опять хотелось плакать Нет, скорее, наоборот. Было смешно, она смеялась над собой, над своими глупыми поступками, над своей несложившейся жизнью. Она не внушала себе, что всё наладится, не ждала скорейшего возвращения, затаив дыхание... Лена ехала в никуда, ее ничего не ждало, ничего не звало и не тревожило, а на сердце было пусто и одиноко.

Вот и город. Мрачный, чужой, холодный... Все заново. Кстати, скоро Новый год. Обязательно нужно поздравить тетю Клаву, иначе она обидится. Лена старалась думать о чем угодно, только чтобы перебить грустно-тоскливые мысли, приходящие ей на ум. Денег нет, дома нет, ничего нет. Еще ни разу Лене не приходилось встречать свой любимый праздник в таких условиях. Снова было плохо и грустно, снова хотелось бежать без оглядки... Но Лена уже поняла - поспешные решения ни к чему не приводят. Это тупик. Что же теперь делать?

Лена шла по тротуару, и под ноги ей сыпался мягкий мокрый снег. Он не украшал землю, а тотчас же становился такого же грязно-коричневого цвета, как и земля. Лена не поднимала головы, пока кто-то ее не окликнул. Она обернулась - перед ней стояла девушка ее возраста, высокая, некрасивая и в ужасно смешном головном уборе. Лена долго пристально смотрела на нее, и всё равно не могла узнать.

- Я - Наташа, - улыбаясь, сказала девушка.

- На-та-ша? - по слогам проговорила Лена (ей это явно ничего не дало).

- Да, конечно. Лизина подруга, разве ты не помнишь?

Лена начала что-то смутно вспоминать. Действительно, какая-то Наташа была, но Лена и под дулом пистолета не вспомнила бы ее лица. Это было удивительно, что та ее еще узнала. Подруги разговорились и пошли вместе по снежно-мокрой улице. Оказалось, что Наташа живет совсем недалеко отсюда, одна в двухкомнатной квартире. Для Лены это был прекрасный выход из положения, и она притворилась, будто все вспомнила...

II

Стояла прекрасная погода. Утро. Весна. За окном щебетали птицы. Было грустно немного, и немного весело. Лена сидела у окна и наблюдала за пробуждающейся природой. Ужасно было вспоминать прошлый год, да и не хотелось. Теперь все хорошо, все стабильно, хотя, конечно могло бы быть и гораздо лучше. Но, наученная опытом, Лена не жаловалась.

Такой подруги, как Наташа, у нее никогда не было. Это была очень добрая в душе девушка, хотя немного странная, необразованная и очень ранимая. Лене нравилось иметь над ней превосходство, давать ей умные советы, хвалить и ругать ее. Наташа же очень уважала Лену, делилась с ней всеми своими проблемами, сама всегда спрашивала совета и с радостью ему следовала. Пойти в кино, на дискотеку или в гости без ведома Лены казалось ей чем-то совершенно нереальным. Подруга, старше ее всего на полтора года, заменила Наташе покойную мать. Лена тоже ценила ее, хотя совсем иначе. В общем, жили они спокойно, время от времени ссорились, но ненадолго. Дни тянулись медленно, а весна любимое время года Лены в этот раз была какой-то немного не такой.

В комнату вошла Наташа, вся сияющая, и сказала, что чайник вскипел. Лена улыбнулась, a про себя удивилась резкой перемене в подруге. Всегда грустная, забитая, некрасивая девушка, казавшаяся гораздо старше своих лет, сегодня сверкала как алмаз. Она, казалось, хотела что-то сказать, но не решалась.

Ты сегодня куда-нибудь собираешься спросила Лена, улыбаясь на этот раз не сдержанно, а очень откровенно.

Нет, никуда. С этими словами Наташа ужасно покраснела, и ей показался неприятным ответный смех подруги.

Ладно, не хочешь не говори.

Однако сразу после завтрака Наташа незаметно исчезла. Безусловно, ее мучили сомнения и угрызения совести как же можно было ничего не сказать подруге Но даже эти сомнения не могли заглушить ее радости, ее счастья. Да, она боялась, очень боялась привлекательной Лены и старалась оттянуть этот неизбежный момент, когда подруге предстоит всё узнать. Это длилось долго с того дня она стала исчезать всё время, но как-то вдруг поняла, что дальше так продолжаться не может. Она вошла в комнату Лены мрачная и нервная, долго пыталась начать этот разговор, но слова почему-то попадались все не те.

Ну, в общем, я не знаю, Лена, как тебе сказать, но я... я, кажется, влюбилась...

Лена засмеялась весело и очень громко, на что Наташа сначала обиделась, но потом, глядя на подругу, тоже стала хохотать. Они смеялись до тех пор, пока у обеих не разболелись животы, затем постепенно замолкли, но Наташа вдруг вскочила, побежала в комнату и заплакала... Надо же, оказывается, у нее тоже бывает, подумала Лена.

Алексей был неплохим молодым человеком, тихим, спокойным, с небольшим чувством юмора, и, казалось, очень любил Наташу. Однако Лена не видела в нем ничего особенного и удивлялась, что могла найти подружка. Каждый вечер они ходили куда-нибудь вдвоем, а иногда брали с собой Лену, которая не очень это любила и по возможности отказывалась. Ей все время казалось, что она мешает влюбленным.

Но вот представился хороший случай она получила письмо от Татьяны Сергеевны, в котором та просила приехать в деревню и погостить у них с недельку в конце мая. Лена очень обрадовалась и села на первый же поезд до Корково, оставив только записку для Наташи, что вернется через неделю, а может, и позже, если позволят обстоятельства.

Время в весенней деревне летело быстро, все было в зелени, днем стояла жара, а к вечеру моросил грибной дождь. Эта было самая чудесное время в ее жизни, она жила ощущением весны, ожиданием какого-то праздника... Снова лес, снова речка, снова пироги... И, конечно, не вернулась она через неделю ни в какой город, а прожила здесь до конца августа. Она писала подруге восторженные письма, но получала короткие ответы на белой бумаге, закапанной слезами. Впрочем, Лену сейчас это совершенно не волновало, она даже не замечала этого. Здесь, в деревне, прекраснее всего, и если бы Наташа это понимала, она бы сейчас тоже была тут, а не с каким-то Алексеем так считала Лена.

Но что же все-таки произошло В тот вечер, когда уехала подруга, Наташа с Алексеем сидели за столом и пили чай. Алексей совершенно наивно поинтересовался, где Лена. Наташа сразу же насторожилась неужели то, чего она так боялась, может случиться на самом деле Нет, нет, конечно же нет... Всё в порядке.

Лена Лена... она уехала ненадолго в деревню к знакомым. отвечала Наташа как ни в чем не бывало.

Да А когда она вернется Этого вопроса Наташа не ожидала совершенно.

От неожиданности девушка даже уронила на пол чашку, которая слишком звонко разбилась на фоне гробовой тишины, стоявшей в комнате.

Ты что спросил Алексей.

Ответа не было. Наташа смотрела на него с укором широко раскрытыми глазами, полными слез. Он все понял.

Сегодня он собирался подарить ей кольцо, которое лежало в кармане его куртки почти две недели, но в этот миг передумал. Передумал не потому, что момент был неподходящий, а вообще. Наташа представилась ему вечно запуганной, болезненно-ревнивой женой а она такой непременно стала бы, и Алексей сам испугался этого невольно получившегося портрета. К тому же, возможно, она и была права. Лена действительно была намного красивее простенькой Наташки, но Алексей об этом как-то раньше не задумывался.

С этого дня все существенно переменилось. Алексей больше не приходил, изредка звонил и говорил, что очень много работает и в следующую неделю точно не высвободит ни одной минутки, а потом как получится. Наташа плакала целыми днями. Все силы ее уходили на ненависть к ни о чем не подозревающей Лене, и она ждала скорейшего возвращения подруги.

А между тем тихая жизнь в Корково шла своим чередом. Здесь не происходило ничего особенного, ничего трагичного, и даже свои беды жители деревни пытались по возможности обратить в шутку. За всё лето с Леной произошел только один интересный случай.

III

В один из последних дней августа, числа двадцать восьмого, выдалась жуткая погода холодный дождь, ветер, хлещущий по лицу, слякоть, грязь... Лена даже не пошла на свою обыденную утреннюю прогулку вдоль реки. Татьяна Сергеевна уехала к сестре в Новгород на выходные и оставила Катю на попечение Лене. Катя с самого утра ныла о том, как бы хорошо сейчас побегать по лесу, по лужам она ужасно любила такую погоду, но отвечающая за нее Лена, разумеется, никуда не отпускала малышку одну. Однако после обеда девочке все же удалось убедить старшую подругу погулять с ней всего полчасика.

Лес был холодный, сырой, неприятный, но о том, чтобы вернуться домой, и речи не могло быть. Лена брезгливо ступала по мокрой траве и заметила вдруг, что у ее ботинка развязался шнурок. Она попросила Катю подождать и стала завязывать его, но, когда подняла голову, девочки и след простыл. Она обегала весь лес, обыскала все кусты, но так и не нашла ее, а в конце концов поняла, что сама заблудилась. Слева, справа, сзади, впереди везде только темный лес и дождь.

Но вот и дождь начал стихать, в небе показались просветы. Лена услышала хруст веток и шелест листьев позади себя. Она оглянулась это был заплутавший грибник. Он спросил, не знает ли Лена, сколько времени, и она ответила, что нет.

Сейчас где-то часов шесть, предположил грибник. Мои, небось, волнуются, а я вот тут дорогу никак не могу найти...

Лена поинтересовалась, что завело его в лес под таким дождем.

Да как же неторопливо отвечал собеседник, вздохнув. Лето кончается, отпуск тоже. Весь август жара стояла грибов не было, а теперь вот те на. Раз и осень.

С этими словами грибник повернулся и пошел дальше, бормоча себе под нос что-то такое же скучное, осеннее и дождливое, как и все вокруг.

Лена решительно не знала, что ей делать. Она пошла куда глаза глядят и, что самое удивительное, вышла на какую-то дорогу. Погода начала налаживаться, показалось солнце, и в пальто становилось даже жарко. Вдруг ей послышалось, что кто-то зовет ее. Она поспешила вперед и уже через несколько минут держала на руках маленькую Катю.

Дорога домой была необыкновенно быстрой и веселой. Катя без умолку щебетала о том, что она видела медведя в лесу, но совсем не испугалась, а даже подружилась с ним. Лена не слушала ее, но в то же время не могла и представить своей жизни без этого милого щебетания. Дома был чай, снова болтовня и, наконец, долгое укладывание девочки спать...

Наутро вернулась Татьяна Сергеевна, и дом сразу же озарился каким-то светом, уютом и теплом. Но нужно было ехать. Лена и сама прекрасно понимала, что загостилась. Провожали ее долго, весело, с шумом и с шутками. Татьяна Сергеевна дала Лене в дорогу столько пирогов, сколько, казалось, было невозможно съесть за целую жизнь.

Еду домой, увижу Наташу... думалось Лене, Интересно, изменилась ли она? Купила она ту помаду, о которой я ей говорила, или нет? Ничего, всего через пару часов я ее увижу! Если она получила мою телеграмму, то наверняка встречает меня на вокзале. Как она, должно быть, ждет меня! Как обрадуется!

А Наташа действительно ждала ее, ждала нервно, зло, болезненно... Ждала час от часа, день ото дня... И теперь, теперь Лена едет сюда: она, она!.. Небось думает, что будет жить здесь снова, указывать мне, что делать, давать глупые советы... и... и... эта мысль злила Наташу больше всего, и уводить моих парней... Слезы снова полились у нее из глаз. Она не могла понять, как можно быть такой самолюбивой, такой наглой, такой неблагодарной и... такой красивой, как эта.

IV

Вокзальные часы пробили три. Снова последний день, но уже другого лета... Солнце светило неярко, но как-то удивительно нежно и мягко согревало. Дул слабый и теплый ветерок, покачивая вершины старых могучих тополей. Какой мерзкий ветер, думала Наташа, а это солнце... Зачем оно? Поезд, поезд опаздывает...

А поезд вовсе не опаздывал, а пришел раньше на три минуты. Из второго вагона вышла сияющая Лена, кокетливо держа сумочку и улыбаясь всем издалека. Она подошла к Наташе и прямо посмотрела своими живыми карими широко раскрытыми глазами (этому она научилась у Кати) в маленькие, заплаканные, серо-голубые глазки подруги. Вся Наташина злоба, вся боль, вся ненависть всё отошло куда-то на второй план. Она вдруг словно съежилась, обезоруженно улыбнулась и пролепетала: Привет... Как ты съездила? Лена промолчала в ответ ее будто что-то кольнуло изнутри: улыбка вдруг превратилась в какое-то жалкое подобие улыбки, а та самая обезоруживающая ясность взгляда внезапно померкла. Подруги шли, потупившись в землю, и молчали. Дорога домой была короткой, но обеим показалось, что прошла целая вечность перед тем, как Наташа, наконец, загремела ключами, открывая дверь.

Войдя в свою комнату, Лена со страхом и недоумением обнаружила иконку, оставленную ей матерью перед смертью, изрезанной и валявшейся на полу. Она поспешила спросить у Наташи, что случилось, однако подруга недоумевающе посмотрела и молвила, опустив взгляд: Наверное, это воры. У меня золотые серьги вчера пропали. Лицо Лены вдруг расплылось улыбкой. Она всё, всё поняла... Резко схватив еще не разобранную сумку и толкнув ногой дверь, она полетела вниз по лестнице, еле сдерживая смех.

Она бежала по лужам, хохоча и не обращая никакого внимания на недоумевающие взгляды прохожих... Лена смеялась над глупостью и вечной дуростью своей подруги, смеялась над собственной наивностью, надо всем подряд... Она вспоминала всё, что сделала для Наташи, забыв о том, что ничего для нее не сделала. В таком состоянии она провела не менее двух часов. Но вдруг она перестала смеяться и остановилась. Что теперь? Куда она? Кому она нужна? Что дальше?.. Нет, не надо об этом думать: будет только хуже... Лена стояла как вкопанная у входа в дорогой парфюмерный магазин и с любопытством смотрела на открывающиеся и закрывающиеся стеклянные двери. Кто-то сзади больно толкнул ее и пробормотал: Чего тут встала? Уже не маленькая... Она отошла от дверей. Ей хотелось плакать, но не было слез. Вдруг ей на плечо легла чья-то рука. Она обернулась и увидела Наташу, державшую в руке телеграмму из деревни о внезапной кончине Татьяны Сергеевны.

V

Громко и назойливо-равномерно тикали часы. За окном была гроза невиданной силы. Катя сидела на подоконнике и молча болтала ногами в такт часам. У Лены просто раскалывалась голова и совершенно не было никаких сил. Последний месяц был для нее каторгой жить в снова надоевшей деревне, вести все хозяйство, воспитывать чужого ребенка... Пару лет назад ей такое и в страшном сне привидеться не могло. И неужели это происходит с ней? Да, с той самой Ласточкнной Еленой Алексеевной, молодой и привлекательной брюнеткой, отличной секретаршей и доброй подругой...

В этот момент в комнату вошла баба Нюра с чем-то, наспех завернутым в газету, и тут же полезла целоваться с Леной, приговаривая: Ну что, миленькая, с днем рождения! Как живется-то?.

День рождения? И правда. Сколько? Двадцать два. Не то, чтоб много, но и не так уж и мало... А зачем? Она много раз задавала себе этот вопрос, но ответа так и не нашла. А теперь и времени не было на размышления... Грязными от картошки руками она развернула газетку и улыбнулась. Это колье с рубином досталось бабе Нюре еще от ее прабабки, какой-то чуть ли не придворной дамы. Старухе было некому его отдать, так как у нее не было ни мужа, ни детей, ни близких друзей. После смерти Татьяны Сергеевны она свалилась Лене как снег на голову, появилась будто из ниоткуда (а спустя пару лет и ушла в никуда). Сколько ей было лет, никто не знал, и даже боялись предполагать. Почти каждый день эта мерзкая старушонка приходила к Лене, выпивала по пятнадцать чашек чая и съедала все пироги, испеченные из последней муки. Лена с ненавистью смотрела на нее, но по давней своей привычке молчала... Теперь же, глядя на колье, она краснела и говорила, что не нужно было делать такой дорогой подарок, а про себя думала: Что ж, я достойна и гораздо большего. Но вдруг ей в голову пришла мысль вся деревня знает про ее день рождения, но никто не приглашен. Сплетни, толки, кошмар... Доброжелатели уже передавали ей на той неделе, что Алевтина Семеновна обозвала ее дурой неблагодарной, когда Лена при встрече забыла поинтересоваться о состоянии здоровья ее мужа, уже третий год находившегося при смерти. Хотя... Здешние сплетни ей порядком надоели, и все уже было как-то не так... И зачем ей авторитет в деревне? Она давно собралась отправить Катю в город, в школу. Девочке вот-вот исполнялось семь.

Но теперь она вдруг поняла, что ехать нужно не когда-нибудь в ближайшее время, а именно сейчас! Сегодня, тайно и как можно скорее... Лене часто приходили в голову бредовые идеи, и тогда ее жизнь превращалась в постоянное ожидание их воплощения, а ждать она не любила и не умела.

Она быстро выпроводила бабу Нюру, сказав, что готовит всем сюрприз по поводу своего дня рождения. Старуха почувствовала, что что-то здесь не так, но возражать не стала и ушла. Лена же в течение десяти минут собрала свой чемодан, который был всего один и в который, как всегда, ничего не помещалось; затем схватила больно за руку ничего не понимающую Катю и потащила ее прочь из дома. Идти по главной дороге было нельзя могли увидеть. К станции вела еще одна, намного длиннее, узкая, заросшая, по которой уже давно никто не ходил. Она проходила через лес, болото и речонку с прогнившим мостом. Именно по ней и решила идти Лена. А дождь все не прекращался...

Обе шли очень быстро, почти бежали. Лена тянула девочку за руку со всей силой, и Катя спотыкалась об каждую ветку, валявшуюся на пути. Через полчаса такой погони за неизвестностью она устала, заплакала, вырвалась и убежала куда-то вглубь леса. Лена торопилась, нервничала, пытаясь разыскать эту маленькую дуру, но все было тщетно. Тогда она посмотрела на часы и решила, что должна ехать. Ехать одна.

VI

Лена смотрела на мелькающие за окном деревья; всё вокруг было каким-то темным, неярким, мутным и размытым дождем. Смеркалось. Поезд был уже на полпути к городу. Лена прикрыла глаза и увидела темный дремучий лес. Прекрасный лес, тонувший в собственной могучести и необъятности. Не было слышно ни шороха. Только ее шаги по шуршащей листве раздавались мягко и ненавязчиво. Погода тоже была какой-то тихой, ненавязчивой, а легкий ветерок лишь ласкал лицо... Но вдруг, словно гром, раздался на весь лес громкий пронзительный детский плач и все зашумело, почернело, началась гроза... Лена вздрогнула и проснулась.

Где она? Куда едет? Зачем? Ради чего она бросила Катю в лесу? Как она могла так жестоко поступить с семилетним ребенком? Где же теперь Катя? Жива ли?.. Вихрь мыслей наполнил ее голову. Было уже совсем темно, но лампы в поезде не включали вероятно, экономили электричество. Она ехала в вагоне одна. Стало страшно. Она поняла, что нужно непременно вернуться за девочкой. Завтра? Нет, сейчас.

В Бростино пришлось ждать на платформе целый час. Лена замерзла. К ней подошел какой-то пьяный тип и спросил, куда девушка так поздно едет одна. Лена промолчала, и в этот момент подошла электричка. Полтора часа до Корково показались вечностью. Лена пребывала в нервном нетерпении. Да, вот уже и тускло мерцающий фонарь, и сухая старая сосна, и зеленый гараж с надписью NIRVANA... Лена судорожно выскочила из вагона, побежала в лес, чуть не сбив с ног какого-то старичка. Она искала Катю повсюду, и на глазах ее были слезы. Деревья и кусты, дороги и тропинки, холмы и овраги, болота и поляны все тонуло в лунном свете, все было загадочно и прекрасно, все смешивалось и сливалось, становясь бесконечно родным. Казалось, что для полной гармонии здесь не хватает только Катиной светлой улыбки. Но девочки нигде не было. Теша себя призрачной надеждой, что Катя смогла найти дорогу в деревню, Лена вытерла слезы и медленно побрела к дому бабы Нюры...

Вся деревня поднялась на ноги, все искали ребенка, и никто, кроме Алевтины Семеновны не спрашивал, где Лена была и как всё произошло. Никто не упрекал, и это тронуло Лену. Она вдруг посмотрела на эту деревню, как на свою, родную, и всё предстало перед ней в другом свете. Даже баба Нюра показалась очень доброй и милой старушкой... Но Кати не было...

Эпилог

Лена стояла на перроне, слабо освещаемом фонарем и тусклой луной. Что ждало ее теперь? Во что превратилась ее жизнь за последние два с половиной года? Теперь она уезжала уже навсегда и клялась себе никогда не возвращаться в Корково, клялась жить у Наташи не более пары месяцев, обязательно устроиться на работу и снять квартиру, начать новую жизнь... Которую по счету? Но это уже было неважно... Лена видела черно-серое небо, затянутое облаками, туманный лес, знала, что там недалеко течет речка Сосновка, у берегов которой ей уже никогда больше не погрустить в тишине. Она опустила взгляд, и вдруг на секунду ей показалось, что от нее падает не одна тень, а целых десять... А между тем электричка уже приближалась.