Карпицкий Артем Анатольевич : другие произведения.

Летопись безделушек 3 - Спираль Парадокса

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Летопись безделушек 3 - Спираль Парадокса

Тело мага слишком уязвимо.

Поэтому для того,

кто хочет дойти до конца,

единственный путь -

отрицание реальности...

Или нереальности.


Красота

  
  
   В пятом тысячелетии эры Ренессанса на Плато Чудес ступило существо по имени Эйн Михэйн. Он искал доказательства бога и, влекомый обещанной наградой, не собирался останавливаться ни перед чем. Даже перед смертью...
   Особенно перед смертью.
  
   - Некогда смотрела душа на тело с презрением: и тогда не было ничего выше, чем это презрение, она хотела видеть тело тощим, отвратительным и голодным. Так думала она бежать от тела и от земли... - человек по имени Эйн посмотрел на левую руку, а в его синих зрачках плескался холод горных ключей. - Как думаешь, душа смогла убежать?
   - Парадокс! Парадокс! - игрушечный ворон выпучил глаза-пуговицы и смешно щёлкнул тряпичным клювом. - Душа бежит от тела, а тело боится души, они ненавидят друг друга, но жить раздельно не могут! Парадокс! Парадокс!
   - Да нет, приятель, это не парадокс, это просто глупо... Впрочем, не глупее нашего путешествия. Найти следы бога, да? Х-ха! Да проще найти иголку в стоге сена. Проще...
   И безопаснее.
  
   Кольца. Серебряный ошейник с номером. Полоска шириной в два сантиметра и толщиной в миллиметр, охватывающая горло. 1984...
   - Уф, его назвали нес ти, потому что его удобно с собой нести, - на дне бутылки плескалось ещё с пару глотков почти ледяного чая, но Эйн не спешил его допивать. - ОН позаботился о деталях, стоит признать. Вон и солнце приклеено к небу, а небо уснуло в вечном анабиозе. ОН всё предусмотрел... ОН хочет, чтобы никто и ничто не мешало нам добраться до проклятых артефактов. Думаю... ОН не всё нам рассказал. Далеко не всё.
   - Парадокс! Пара...
   Только затянувший свой обычный монолог ворон быстро умолк, прерванный упреждающим жестом человека. Эйн просто схватил тряпичный клюв пальцами и легонько сжал. Чуть-чуть.
   - Думай, птица-говорун, думай, - серьги в ушах блекло звякнули, соединив свою мелодию с мелким бренчанием браслетов на руках и ногах Искателя. - Ты игрушка, но мозги у тебя вовсе не тряпичные. Ключ, подсказка, ориентир. Где мне искать первый след? Где найти зацепку? Где мне потянуть, чтобы вытащить закопанную на плато собаку? Ну?
   Эйн разжал пальцы.
   - Там, - тут же отозвался помятый ворон. - В Разломе Великолепия.
  
   - Что за дурацкое название! Что за дурацкое место! Послушай, тряпка, здесь точно спрятана божественная красота? - стальные кольца и серьги Эйна изливали в мир недобрую почти боевую мелодию, а надпись на серой куртке Искателя "Kill me if you can" казалась мрачнее отвесных стен ущелья, сквозь которое они пробирались если не к звёздам, то к чему-то от звёзд не так уж далёкому. - Пока я вижу только унылые кусты на последнем издыхании, да камни, которые назвать прекрасными или великолепными у меня язык не повернётся даже после месячного бодрствования в обнимку с бочкой перебродившего сока винограда с пошлой гурией под боком... Эм, что-то я не в ту степь забрёл. В общем, где обещанная красота?
   - Парадокс! Парадокс! Красота есть, а красоты нет... - принялся было за своё ворон, но быстро схлопотал по клюву и тотчас исправился. - Не знаю. Но я чувствую божественное присутствие. Нагуаль должен быть здесь!
   - Нагуаль... М-м-м-м, - Эйн провёл языком по высохшим губам. - Мне нравится это слово...
  
   - На морозном стекле тепло моих рук вытопило неровное сердечко... сердечко, в котором я написала имя... твоё... - Эйн одним глотком допил чай и отшвырнул бутылку в близлежащий куст. - Она бормотала себе под нос эту чушь, считая, наверное, дурацкие рисунки в стиле "назад в детство" чем-то прекрасным. Представляешь?
   - А ты? Ты тоже считал это прекрасным?
   - Х-ха! Если я назову лживые игры в придуманную любовь красотой - убей меня. Сразу, на месте. Чтобы не мучался! М-м-м-м... - редкие кусты, в том числе и тот, что слился в экстазе с пустой бутылкой, неожиданно вспыхнули, словно откликнувшись на чувства Эйна, но тот, увлечённый своими мыслями, этого даже не заметил. - Для меня красота - нечто величественное, то, во что бог вложил частичку себя, своей души. Кстати, людишки зря губу раскатывают, в их глину творец разве что плюнул разок и всё. Души там не было, нет и не будет. Вот как...
   - Смотри! Смотри! - перебил Искателя ворон. - Огня нет, а кусты горят! Парадокс! Парадокс!
   Эйн хотел очередной раз щёлкнуть пальцами по игрушечному клюву, но передумал. Вместо этого человек просто зевнул.
   - А-а-а-а... Не, не парадокс, обычное чудо. Только я не понял - доброе или злое. Впрочем, неважно, мы уже пришли.
   Эйн хлопнул в ладони, и уже начавшие обугливаться кусты разом погасли, а затем осыпались остывающим пеплом. Ворон, ни за что ни про что схлопотавший по клюву, хотел было возмутиться, но замер, заворожённый особым зрелищем...
   Зрелищем того, как Пожиратель и Могильщик Тайн Эйн Михэйн перерезает себе вены.
  
   - Не люблю так использовать свою драгоценную кровь, но ничего не поделаешь... - бормотал Эйн, разбрасывая вокруг тяжёлые красные капли. - Ведь тут у нас затаилась ещё большая драгоценность. Да... вот ты какой... Нагуаль.
   Нагуаль... Окрашенный жуткой краской миниатюрный ёж, зловеще ощетинившийся бесконечно острыми иглами. Он парил прямо в воздухе, напоминая праздничную игрушку из красной бумаги, подвешенную за леску к потолку. Вот только здесь не было никакого потолка. И лески тоже не было...
   - Нагуаль, - повторил человек, протягивая кровоточащую руку к одновременно прекрасному и ужасному кристаллу. - Идеальный, правильный, безупречный и...
   Мёртвый.
   В одно мгновение, так быстро, что Эйн не успел даже моргнуть, не то что отдёрнуть руку, шипы кровавого ежа удлинились, пронзая сперва пальцы, а затем и ладонь. В голубых глазах Искателя проявилось нечто, похожее на удивление, а губы шевельнулись, готовя слова, но горло, пробитое очередным невидимым копьём, не смогло исторгнуть и звука. Ни хрипа, ни стона... Сил Эйна хватило лишь на брошенный в сторону взгляд, взгляд не принёсший ничего хорошего - нанизанный на иглы Нагуаля игрушечный ворон висел, как старая тряпка, безмолвно и жалко...
  
   Смерть... Она всегда была такой красивой? Нагуаль заполнял окружающее пространство, выбрасывая мириады бесконечно острых шипов, его становилось всё больше и больше, а Эйн, каким-то чудом сохранивший глаза, продолжал любоваться морозными ветвями, заляпанными красным, что произрастали прямо у него из груди...
   Как прекрасно.
  
   Так Искатель Эйн Михэйн в 992 раз умер на Плато Чудес...
  


Надежда

  
  
   - Чёрт-чёрт-чёрт! Нагуаль обманул меня... я ожидал совсем иной божественной красоты. А он... Он человеческий! Я не увидел печати бога! Я не увидел его дыхания! Где бог? Где-где-где?
   - Думаю, у тебя слишком завышенные ожидания.
   - Ты находишь их завышенными?
   - Я нахожу их бесполезными. Бог не обязан соответствовать твоим представлениям о нём. Или чьим-либо ещё. Он не услужливый официант в ресторане для особо важных персон. Он не персональный повар семейки олигархов или горничная из пятизвёздочного отеля. И даже не юноша, виляющий хвостиком у ног любимой девушки, не поэт, дни напролёт грезящий о своей Марии. Бог - это БОГ. Вещь в себе. Альфа и Омега подлунного мира. Начало и конец, свет и тьма, добро и...
   - Уймись, ворона. Хватит полоскать мои мозги в потоке банальщины. Ты же не думаешь, что, пройдя через восемь кругов боли и страданий, я не разгадал сущности создателя причин и следствий? Я понял суть творца очень-очень-очень давно. Собственно, поэтому я и очутился здесь. Будь иначе, мы бы сейчас не сидели с тобой и не несли всякий вздор... И да, мне не нравится, что бог плюёт на чувства своих детей. Зачем тогда было делать меня мыслящим? Зачем сердце? Разум? Душа?.. Зачем?! Всё происходило не так, не тогда, не с теми. Если я хотел соли - я не мог её найти. Если я хотел сладкого - всё покрывалось солью.Чего бы я не возжелал - всё ускользало из рук! Всё! Абсолютно! Иногда мне казалось, что мне нужно возненавидеть то, что я люблю, чтобы получить это... Но так нельзя! Это нонсенс! Почему я должен идти кривым и окольным путём, когда другие без проблем получают то, к чему стремятся?! Х-ха... Так я думал раньше. А теперь понимаю - без вариантов. Мои надежды рождались лишь для того, чтобы умереть в мучениях. И чем возвышеннее были мечты, тем более страшную боль я испытывал, когда они сгорали дотла. Боль, боль, боль... Я не знал ничего, кроме боли.
   - Эйн, ты перебарщиваешь...
   - Ни капли! Со мной поступили слишком жестоко... ты не находишь? Только я раскатывал губу, что уж в этот раз я ухвачу счастливый билет, только я начинал строить планы на будущее, как воздушные замки разлетались на клочки, растворяясь в бездонной и безжалостной синеве ледяных небес. Мне не оставили ничего. Ничего! Ты хоть знаешь, сколько я грезил о любви?! О, любовь... Иногда мне казалось, что я кому-нибудь нравлюсь. Но минуту спустя оказывалось, что нравлюсь не я, а кто-то другой. Мой сосед, сокурсник, сослуживец... Кто угодно, только не я! В конце концов, когда глупое сердце очередной раз давало жизнь новой надежде, я убивал её, говоря: "ты не нужен". И я оказывался прав! Я действительно никому не нужен! Даже сейчас меня используют, как живой богоискатель! ЕМУ нужен бог, а я просто удобный инструмент! Я... Тс-с-с-с, больно же!
   Шипящий Эйн покосился на клюнувшего его ворона, игрушка ответила пустым взглядом глаз-пуговиц.
   - Парадокс! Парадокс! Тот, кому доверили поиски Бога, ноет, как сопливый школьник! Парадокс! Парадокс!
   - Ладно-ладно... уймись. Я понял. Всё понял.
   - И больше не будешь ныть?
   - Буду.
   - А... а что же ты тогда понял?
   - Что одним нытьём делу не поможешь. Раз бога нельзя разжалобить, то придётся его убить. Пусть не обижается потом. Я давал ему шанс. Но это потом, а пока...
   Давай разберёмся с Надеждой.
  
   Лучи приклеенного к небосводу солнца не грели и дарили лишь слабый свет, но сад Надежды не обращал на недостаток тепла никакого внимания. Её розарий прекрасно обошёлся бы и без света, но кто тогда смог бы увидеть и оценить их красоту?
   Красоту мириадов проржавевших роз.
   Стальные стебли, покрытые пятнами, изгибались под немыслимыми углами, завивались спиралью, изображали трассы для горнолыжного слалома. Они проделывали самые невообразимые трюки... но это не делало их прекраснее настоящих. И они понимали это. Они извивались, будто змеи, раскрывали стальные потемневшие лепестки, складывая бутоны в подобие оскаленной пасти, по краям которых, словно яд, расползалась беспощадная ржа. Рыжий вестник времени, которому безразлично что и когда пожирать...
   - Какой прелестный вид! - усмехнулся Эйн. - Самое то для нашей вечеринки.
   - Живое общение в мёртвом саду! - поддакнул ворон. - Парадокс! Парадокс!
   - Ещё какой! Х-ха... А вот и хозяйка!
   - Приветствую дорогих гостей в моей скромной обители, - зажурчал голос Надежды... но Эйн отчётливо услышал в его звуках стальные нотки. Мягкие слова обволакивали незваных гостей... готовясь в нужный момент сжаться вокруг шеи стальным ошейником. - Вы желаете насладиться безупречностью моих роз или пришли выразить восхищение моей красотой?
   - Ne bonum mane, spes pessimae! - скривился Искатель. Парадокс, как и всегда в подобных ситуациях, счёл за лучшее промолчать. - У меня нет времени на глупые игры. Я ищу Око Пандоры. Оно у тебя?
   Лицо Надежды не изменилось, но её воздушное белоснежное платье (слишком короткое на взгляд Эйна) пошло волнами, а каблуки дважды стукнули по мостовой. Цок-цок.
   - Око - жемчужина моего сада, - медленно проговорила девушка, выверенным до миллиметра жестом поправляя водопад золотистых волос. - Драгоценные гости, конечно же, могут полюбоваться на я... сей чудесный предмет. Однако прежде я хочу предложить юному господину и... э-э-э... его спутнику выпить со мной чашечку горячего чая.
   Искатель усмехнулся, но промолчал.
   - Цейлонский чай обладает особенным ароматом, - торжественно вещала хозяйка, одаривая Эйна долгим внимательным взглядом бездонных зелёных глаз. - Насыщенный красный цвет и пряные нотки во вкусе никого не оставят равнодушными. Присаживайтесь, дорогой гость, испробуйте дар самой природы, который...
   - Забей... я сюда не чаи гонять пришёл.
   - Столько просторечивых слов! Дорогой гость, вам стоит повторить правила этикета. Невежливо прерывать речь хозяина. Но ещё неприличнее отказываться от гостеприимно предложенного...
   - Забей. Просторечивые, да? Навевает напоминания. Но это тоже ерунда.
   - Что вы себе...
   - Давай на ты, - криво ухмыляющийся Эйн пристроился на стуле с видом опытного проходимца, рядом с величественной, будто сидящей на троне, Надеждой он казался пиратом, разговаривающим с Королевой. - И давай побыстрее... Отдай Око, и разойдёмся. Мирно. Иначе...
   - Вы мне... угрожаете?!
   - Нет. Но убью я тебя с преогромнейшим удовольствием.
   Надежда молчала ровно минуту, после чего ни капли не изменившимся голосом сказала:
   - Хочешь услышать одну историю?
   - Если я отвечу "да" - ты принесёшь мне Око?
   - Да.
   - Тогда валяй...
   - Фи, какой ты грубый! Встречай я в жизни лишь таких, как ты, мой сад никогда не расцвёл бы сотней прекрасных цветов...
   - Эх, жаль-жаль! Может клонировать меня, а?
   - ...ведь каждый цветок когда-то был живой розой, их дарили поклонники, очарованные моей красотой! Но цветы в букетах живут недолго, их великолепие быстро увядает. Ах, если бы нашёлся способ сохранить его навсегда! Я брала каждую розу и сажала в землю, я поливала их каждый день, каждый день я молила небо о помощи. И небо откликнулось! Однажды все розы покрылись серебристой коркой, они больше не умирали, а их лепестки сияли пуще прежнего. Это было так прекрасно!
   - Да-да, а потом прошёл дождь, они заржавели и перестали быть прекрасными. Очень печальная история... так где моё Око?
   - Вот.
   Эйн посмотрел на стол - посредине, в разрисованном райскими птицами фаянсовом блюдце лежало зелёное недозревшее яблоко.
   - Яблоко?
   - Да. Если съешь его - обретёшь способность видеть сквозь любую ложь.
   - А потом?
   - А потом ты умрёшь...
   - М-м-м-м! Какое сочное и ароматное яблочко! - кислый сок жёг губы, но такая мелочь не могла остановить Эйна. - Вкуснятина! И пахнет куда лучше твоего гнилого розария!
   Рот Надежды искривился в гримасе, а Эйн, заметивший сетку морщин на лбу хозяйки сада, про себя удивился - как это он мог хотя бы на секунду счесть её красивой?
   - Ты... - зашипела Надежда. - Тебе так не терпится на тот свет?!
   - Не совсем, просто... я уже привык.
   Эйн доел яблоко, облизнулся, на мгновение прикрыл глаза. Он чувствовал, как яд расползается по венам, но это уже не имело никакого значения.
   - Эй! - на той стороне стола сидела страшная сморщенная старуха, беззвучно хохочущая над черепом, из которого только что пила чай. - Рухлядь старая, ты не находишь происходящее ироничным? Ты так гордишься своим трухлявым садиком... но все твои цветы, как призы и медали, лежащие в шкафчике на полочке за стеклом. Прах былых побед... Ясное дело, что теперь тебе их не повторить. Но ты могла бы получше заботиться о своих розах. Хотя... ты и о себе-то позаботиться не можешь, пенсионерка чёртова!
   - Ты...
   Эйн отсчитывал последние секунды, и злобное шипение старухи его совсем не тронуло.
   - Свинти в штопор, пережиток прошлого, - устало сказал Искатель. - Мне старые надежды неинтересны... Да и новые, в общем-то, тоже.
   Он хлопнул в ладоши, и стальные цветы закружились в странном танце, затем к ним присоединилась хозяйка розария, такая беспомощно-смешная в платье невесты, а потом всё исчезло, оставив только стол, чашку и одинокого человека, слепо глядящего в одну точку...
   Человека, раз и навсегда отказавшегося от того, что называют надеждой.
  


Иллюзия

  
  
   - Разлом Великолепия, Сад Вечности... Какие ещё достопримечательности в нашем экскурсионном туре?
   - Пещера Судьбы. Место, где каждый может с ней встретиться.
   - Вот как? Замечательно! Шик, блеск, красота. Я как раз свою давно ищу... морду набить желаю, знаешь ли. Исключительно в воспитательно-профилактических целях. Ну, чтобы не висело у меня над головой круглые сутки это долбаное солнце, чтобы не приходилось по туннелю со светом носиться со скоростью этого самого света... много
чего, в общем. А для начала можно устроить дождик или хотя бы ночь чтобы наступила.
   - Парадокс! Парадокс! Ценитель земной красоты Эйн Михэйн жаждет увидеть россыпь небесных бриллиантов! Парадокс! Парадокс!
   - Да тебе в юмористы пора, аншлаги будешь собирать... Вообще-то я ненавижу звёзды. Меня от них тошнит. Не знал? Теперь знаешь. Эти долбаные огоньки, яркие, манящие, бесконечно далёкие и бесконечно притягательные. Мечта во плоти. Кажется, что стоит руку поднять и коснёшься их, но они всякий раз ускользают. Мечта... Морковка перед носом семи миллиардов ослов на планете Земля и бог его знает скольки ещё в остальном мироздании. Причина жить, причина страдать, причина не умирать... Не находишь это забавным?
   Лишь тот, кто отказался от жизни, способен понять её причины.
   - Пара... докс?
   - Не, просто шутка творца... Такая же глупая, как и твои.
   До самой пещеры Судьбы они шли молча, и лишь стена ослепляющего огня, охватившая неприступную скалу со всех сторон, заставила Эйна обронить короткое злое слово:
   - Чёрт...
  
   Подобно священному негасимому огню, пламя, защищавшее вход в пещеру, миролюбиво лизало мёртвые камни, совершенно не реагируя на живых и полуживых гостей. Однако Эйн каждую секунду ощущал исходящий от скалы жар, а вместе с тем и утробное рычание жгучих протуберанцев.
   Не подходи! Уходи! Не подходи! Уходи!..
   - Нам не рады, - усмехнулся Искатель, по обыкновению хлопнув в ладоши.
   Но...
   Ничего не произошло.
   - Не сработало? - даже Парадокс, в этом месте просто обязанный поддразнить Эйна, был слегка шокирован. - Огонь... не исчез.
   - Это всё кольца, - Искатель взмахнул рукой, вызвав дребезг, похожий на лязг рабских цепей. - ОН перестраховывается... Но нам и этого хватит. Ты слышишь? Ты слышишь эту тишину? А? Огонь может сколько угодно цепляться за камни, но его уже нет, он уже умер, а перед нами лишь призрак. Он не опасен, так что пойдём...
   Посмотрим на то, что называют Иллюзией Бога.
  
   Эйн прошёл сквозь огонь, не опалив ли ресниц, ни бровей, несмотря на то, что пламя сияло ярче аляпистого солнца, навеки пришпиленного к небу Плато Чудес, его беспорядочные неровные всполохи могли лишь испугать, но не убить. Преодолев первую преграду Искатель встретил вторую - целый лабиринт сумрачных туннелей, где единственным источником света оказались слабо мерцающие на потолке кристаллы. Их сияния едва хватало, чтобы не переломать себе ноги, а местами пещера и вовсе погружалась в кромешную тьму... Но такие мелочи не могли остановить того, кто много раз ускользал из лап самой смерти. Эйн шёл быстро, каждый раз выбирая верный путь на развилке и за считанные секунды выявляя скрытые ходы и ниши. Парадокс впервые видел таким своего напарника. Слишком серьёзным, слишком сосредоточенным, слишком молчаливым...
   И это пугало игрушечного ворона куда сильнее всех лабиринтов пещеры Судьбы.
  
   - Вот ты какая, судьба... - хмыкнул Эйн, скрывая смущение и растерянность за кривой недоброй улыбкой. - Да, я много раз представлял нашу встречу, но такое... такого я и вообразить не мог.
   - И я, - поддакнул Парадокс. - И я того же мнения.
   - Эй! Это не твои слова!
   - Конечно, - парировал ворон. - А что ты хотел от игрушки? Сонетов Шекспира или уайльдовских афоризмов? Ты лучше на картины глянь. Тебе не кажется, что они какие-то не такие?
   В длинной, но узкой пещере, освещённой куда щедрее ведущего к ней лабиринта туннелей и переходов, на стенах слева и справа словно по линеечке висели небольшие картины. Чуть больше обычной фотографии, цветные, но какие-то нечёткие, смазанные, в простых деревянных рамках без узоров... Простенько, чистенько, без изысков.
   И даже довольно мило... если забыть о том, что на них нарисовано.
   - Спаси и сохрани... - шептал Эйн. - Спаси и сохрани... Это же... Я.
   - И я, - поддакнул ворон, но искатель его не слышал, полностью поглощённой реальностью божественных иллюзий.
   Вот они с Парадоксом на палубе корабля.
   Вот они же мокнут под дождём возле серой стены с неровной надписью "PEACE".
   Вот Эйн, уже без Парадокса, мило беседует с симпатичной дамой.
   Вот он же, в облике седовласого старца, склонился над пыльной книгой.
   Вот Парадокс убегает от преследующей его стаи ворон.
   Вот...
   - Хватит! - пальцы Эйна царапнули по стене, едва не коснувшись одной из картин. Но Искатель не заметил опасности. Пронзённый острой осколочной болью, он почти утратил способность связно мыслить. Его сознание дробилось на части, каждая из которых гудела, звенела, пищала, вопила и всячески страдала. - Довольно... Не... надо...
   Опалённая кожа безжалостно жгла невидимым огнём, сломанные кости ног разрывали сосуды и мышцы, кровь бешено неслась по венам, готовясь выплеснуться на грязный каменный пол...
   - Хватит.
   Отчаянно цепляясь за остатки рассыпающегося разума, Эйн одним рывком перетащил искорёженное тело к стене, а затем провёл раздувшимися от волдырей пальцами по ровной поверхности картины. Кожа почти полностью утратила способность ощущать, а мозг уже не мог анализировать информацию, но в последний момент перед смертью Эйну вдруг подумалось, что рисунок на стене одновременно мягкий и гладкий, а ещё тёплый и утоляющий боль...
  
   В затхлой безмолвности пещеры Судьбы ровные ряды картин всё так же глядели со стен. Они ждали своего ценителя, но тот, кто мог видеть сквозь иллюзию бога, только что растворился в воздухе, будто утренний туман. Он ушёл в никуда, обречённый на вечное повторение того, чего не хотел бы повторять никогда... Ушёл, оставив лишь один странный рисунок.
   Человек и ворон у него на плече.
   Белый фон.
   Никакого солнца.
   Никаких звёзд.
   И слабая, словно угасающая улыбка...
   Улыбка того, кто встретился со своей судьбой.
  


Истина

  
  
   Вязкие маслянистые капли стекали по перекладине, оставляя на дереве хаотичный узор. В нём была своя особая красота, красота неумолимой стихии, но никто не мог её оценить.
   Один, тряпичный ворон, ничего не понимал в прекрасном.
   Другой, человек, прибитый к дубовому кресту ясеневыми кольями, смотрел только вниз, не в силах выдержать исполинскую тяжесть падающей на землю воды...
   - Холодно, - сказал Эйн, закрывая глаза. Через минуту он вновь открыл их, но ничего не изменилось. - Это тело мёрзнет. Это тело несовершенно.
   - Парадокс! Парадокс! За его бицепсы и пресс люди отдали бы полжизни, а ему всё не так! Парадокс! Парадокс!
   - Мышцы, говоришь... И зачем они мне? Зачем мне ноги, если некуда идти? Зачем мне руки, если нечего делать? Зачем мне разум, если не о чём думать? Зачем мне, наконец, красивое тело, если никто не будет им любоваться?
   Серые, отливающие сталью глаза смотрели прямо перед собой, стараясь проникнуть сквозь пелену дождя, но Парадоксу казалось, что Искатель с каким-то пытливым равнодушием взирает на своего тряпичного товарища.
   - Больно... И хочется пить. Эх, сейчас бы каплю воды. Или чаю. Нес ти... Да, нести крест тяжело, но висеть на нём ещё тяжелее. Как же хочется пить... Хотя бы каплю воды. Хотя бы каплю...
   - Нужна капля? Пей дождь. Ты сам его хотел, разве нет?
   - Разве да, но... Он горький, слишком много горечи для меня одного.
   - Если бы я был поэтом, я бы сказал, что небеса изливают на нас свою тоску.
   - Откуда такие мысли, птица-говорун? Ты же... игрушка.
   - Игрушка, которая с каждым днём чувствует себя всё более живой.
   Они замолчали, а дождь продолжил свою нудную монотонную песнь. И не было ей конца и края...
  
   Эйн не знал, откуда на покрытом зеленью Плато Чудес взялась немаленьких размеров пустынная проплешина, но она оказалась здесь как нельзя кстати. Потому что одно дело тащить тяжеленный дубовый крест пару километров и совсем другое - облазить всё плоскогорье, в надежде отыскать хотя бы крохотную полянку, усыпанную песком.
   Пустыня. Крест. Жертва.
   Парадокс, неохотно расставаясь с крохами информации, поведал, что для поиска истины необходим определённый ритуал. Повисеть, приколотым к кресту, восемь дней, борясь с жарой, жаждой и мучительной болью, чтобы затем насладиться свалившимся на голову озарением. А чтобы россказни игрушечной вороны не показались слишком легковесными, Эйна снабдили кроме привычной бутылочки холодного чая, тяжеленным деревянным аргументом. Аргументом, живо напомнившим Искателю о его незавидной судьбе...
   Впрочем, первый день Эйн продержался без особых проблем.
   Второй - тоже. Благо, солнце толком не грело, а песок, по причине полнейшего штиля, не пытался забраться в нос и глаза.
   На третий день кончился чай, но Искатель привык целыми сутками обходиться без влаги, и великое крестостояние продолжилось без особых изменений.
   Миновал четвёртый день, пятый...
   А на шестой день в пустыне пошёл дождь.
  
   - Ты видел? Видел? Птицы, пронеслись над нами... И как им дождь не мешает?
   Удобно устроившийся на верхушке креста Парадокс поднял глаза-пуговицы, но увидел лишь мрачное хмурое небо.
   - Ты не простудился? - безучастным тоном поинтересовался ворон. - Нет тут никаких птиц.
   - А человек? Человека ты тоже не видел? Он шёл, кутаясь в тряпьё, сгорбленный и жалкий, а потом он оглянулся, и я смог разглядеть его лицо. Сморщенное, старое, но самое удивительное - он будто извинялся перед нами. Как думаешь, кто там был?
   - Никто, - тряпичные крылья расправились, подняв вихрь брызг. - Кажется, я знаю, в чём дело. Ты не забыл, что разговариваешь с игрушкой? Я не живой, хотя рядом с одним любителем жалоб всё чаще чувствую, как несуществующая кровь растекается по несуществующим венам... Я не живой, Эйн, я не вижу того, что могут видеть познавшие смерть. Я не могу умереть просто потому, что я никогда не рождался.
   - Тогда тебе не о чём жалеть. Жизнь - одна большая проблема, тут ты прав. Мысли о жизни приводят к мыслям о смерти, желание жить приводит к страху перед конечным пунктом пути. Свет в конце туннеля, рай и ад, переселение душ... Нет жизни - и всё это теряет всякий смысл.
   - Тебя от боли на философию потянуло? Смотри, если совсем невтерпёж - могу разбить пару колец...
   - Признать своё поражение? Нет уж, спасибо. Какой сейчас день?
   - Шестой.
   - Вот. Ещё два дня и я узнаю ответ. Ты не находишь это забавным? Снизошедший миллион лет назад почти так же висел на кресте, дабы укрепить власть бога, а я ищу истину, чтобы этого самого бога... ну, если не свергнуть, то заставить с собой считаться.
   - Точно простудился. И заболел. Или голову напекло. Ты силён, но бог - это бог. Даже ОН не может ничего противопоставить творцу.
   - А чего ты думаешь, я тут загораю? Бога нельзя победить силой, но его можно понять, и тогда...
   - И что тогда? В угол поставишь? Посмотришь укоризненно? Кстати, тот старик и те птицы - ОН мог их послать. Проследить за тобой, узнать, как справляешься и справляешься ли...
   - Нет.
   - Почему?
   - ОН обещал... А я верю ЕГО обещаниям.
  
   - Остался один день, - ворон склонил голову набок. - Продержишься?
   - Постараюсь... Пить... Как пить... Дать... Сколько?
   - Один день. Ты больше не видел старика или птиц?
   - Нет... - Эйн поморщился, слова давались ему всё тяжелее, а проклятые капли всё падали и падали вниз, заливая глаза и стекая по щекам, будто слёзы. - Иллюзия... Они тоже? Или я... или дождь... или всё...
   Мокрый пейзаж расплывался, с каждой секундой растворяясь в потоках горькой воды. Для Эйна: в глазах-пуговицах игрушечного ворона пустыня по-прежнему оставалась пустыней, а дождь - дождём.
   - Ты не находишь, что бог издевается над нами? Не всеми... Некоторыми, - тихий голос Искателя почти слился с шелестом капель, но Парадокс пока ещё мог различить человеческую речь... пока ещё мог. - Лишения... Испытания... Боль. Боль-боль-боль! Хах... Боли не бывает слишком много, её всегда больше... Это... больше всего похоже... на... Тщательно спланированное и планомерно осуществлённое... уничтожение. Да. Да... Ты прав, против бога сила бессильна... Парадокс, парадокс! Хах... Но если это всё... Ты, я, ОН... Мы все... Просто сон бога... А сам бог - сон другого бога, другого уровня... А тот бог... И так до бесконечности... Но должен быть исток... Должно быть начало... И если бы я мог до него дотянуться... То я... Я...
   Больно...
  
   Парадокс молча выслушал последние слова Искателя. Не двигаясь, не перебивая, не ёрничая. Так же безмолвно он просидел весь день, охраняя покой своего подопечного... А вечером, за минуту до полуночи, Эйн Михэйн умер на кресте. Он так и не добрался до истины... И вновь не нашёл никаких доказательств существования бога.


Любовь

  
  
   - Эй, ворона! Ты знаешь, что такое любовь?
   - Парадокс! Парадокс! Ворона называют вороной! Парадокс! Парадокс! Мягкую игрушку спрашивают о человеческих чувствах! Пара...
   - Умолкни. А лучше на вопрос ответь. Да или нет?
   - Нет. Нет... Ну ты даёшь, любитель странных вопросов! Откуда мне знать, что происходит в накачанных гормонами телах, если сам я - куча разноцветных лоскутов? К тому же, не найти мне пару, увы. Игрушечные вороны в других мирах, конечно, существуют, но полуживую и говорящую ты вряд ли среди них отыщешь.
   - Это просто никто не искал, как следует. Пара, пара, парадокс - другие игрушечные вороны есть, а другого Эйна Михэйна нет.
   - Нет, - согласился ворон. - И слава Богу. Ещё одного ходячего апокалипсиса мир точно не выдержал бы!
  
   - Каждой твари по паре, а кто не тварь, у того нет парь... пары... парить... Тьфу, опять не в рифму!
   Путник с вороном на плече неторопливо шествовал по полю, раздвигая густую по пояс траву. Серые глаза лукаво поглядывали по сторонам, а на губах играла лёгкая улыбка. Эйн пребывал в на удивление приподнятом настроении, и даже вернувшееся на синий ковёр небес холодное солнце не могло омрачить его веселья.
   - Оранжевое солнце, оранжевые сосны, оранжевый пингвин! Или нет... Лучше так: сиреневое небо, сиреневое море, сиреневый закат! Хотя нет, не очень. Тогда...
   - Зелёная трава, белый дом, жёлтый флаг. Мы пришли, Эйн. Божественная любовь находится здесь...
  
   Ловко уворачиваясь от снующих под ногами кур, Искатель добрался до крыльца и постучал. В его голове крутилось много вопросов - зачем над домом чумной флаг, где тут намёк на божественность, почему кроме травы вокруг ничего и нет - но перво-наперво стоило познакомиться с хозяином этого "богатства". Точнее - с хозяйкой.
   - Привет-привет! - лучезарно улыбнулась девушка в лёгком васильковом сарафане. И нежно погладила пупырчатую жабу, которую держала на руках. - Давно у нас не было гостей.
   "Милое лицо", - отметил про себя Эйн, а вслух сказал:
   - Как тебя зовут девица-красавица, которая всем нравится?
   - Я прекрасней всех на свете - это знают даже дети! - рассмеялась юная фермерша. - Я мисс Фрог. Можно просто - Фрогги.
   - Ясно...
   - Парадокс! Парадокс! Наш тугодум говорит ясно, хотя ещё ничего не ясно! Парадокс! Парадокс!
   - ...рад познакомиться, Фрогги. Жаль, что ненадолго.
   - Почему?
   - Мы... спешим. Заскочили сюда на минутку, не больше. У меня нет времени даже на то, чтобы подарить прелестной хозяйке прощальный поцелуй.
   - Поце... что?! - глаза ворона расширились, а клюв издал что-то вроде свиста. Но юноша и девушка не обратили на него никакого внимания.
   - Ты пришёл за пером? - опечалилась Фрогги. - Пусть так. Но будь осторожен. Василиск, он...
   Он не такой добрый, как я.
  
   - А всё-таки жаль, что без поцелуя обошлось! Я так удивился, когда услышал, подумал - повзрослел ребёнок, вырос, а я и не заметил! Но нет, ему перо василиска важнее девушек!
   - Ты что, не понял, что такое Фрогги?
   - Понял, конечно.
   - Ты что, не понял, что с ней сделает лишь один поцелуй?
   - Понял, конечно. Но так хотелось на вас посмотреть! Нет, ключ, вылезший изо рта жабы тоже зрелище занятное, но твой поцелуй с...
   - Умолкни уже! Ворона-извращенец... Расскажи кому - не поверят.
   - Так ты не рассказывай, - посоветовал Парадокс. - Тем более, всё равно некому. ОН не удивится, а богу ты до лампочки... впрочем, ты и сам это знаешь.
  
   Склизкий ключ мерзко лип к коже, но Эйн мужественно не обращал внимания на то, что держит в руке. Скорее-скорее. Ключ в замочную скважину, провернуть дважды, потянуть дверь курятника на себя...
   - Упс... - ворон крепко сжал плечо Искателя своими отнюдь не игрушечными когтями. - Самое страшное слово в ядерной физике. Как думаешь, кто страшнее - физика или василиск?
   Эйн не ответил, застыв на месте и почти не дыша, он смотрел на сияющую в пробивающихся через окна лучах солнца грудь чудовища. Чешуйки, похожие на древний доспех, горели небесным огнём, а огромная птичья голова, украшенная ярко-алым гребнем, в свою очередь венчала закованную в броню тушу монстра. С минуту ничего не происходило, а затем налитые кровью глаза вспыхнули, остановившись на вторженцах. Василиск тяжеловесно взирал на Эйна, словно пытаясь подавить взглядом волю Искателя, а на деле - желая превратить наглеца в камень...
   Не помогло.
   - Слабак.
   Человек не стал ждать, пока чудовище опомнится, пока жуткая птица сообразит, что у него есть огненное дыхание и мощное тело. На секунду, одну лишь секунду Василиск замешкался, и этого мгновения с лихвой хватило, чтобы вытащить из кармана серебряное кольцо и бросить точно в незащищённое горло.
   - Вот и кончился наш петушок, только перья во все стороны полетели, - кривая улыбка в полумраке залитого кровью курятника на миг сделала Эйна страшнее всех мифических монстров вместе взятых, но иллюзия быстро развеялась и человек вновь стал просто человеком. - Всего одно колечко и такой результат. Х-ха! На первом кругу ада он и дня не продержался бы... Слабак.
   - Слабак! Слабак! Василиск проиграл жалкому смертному! Слабак! Слабак!
   - Но-но! Я не какой-то там... жалкий. Я - особенный. И вообще, мы здесь за другим, юморить потом будешь... язвенник недоделанный.
   Золотистые перья парили в воздухе, подтверждая слова Искателя.
   - Ты уверен? - покосился на останки чудовища ворон. - По легенде перо василиска дарует забвение... но если дотронешься до него - сгоришь дотла. Ты уверен, что сможешь уплатить эту цену? Ты уверен, что оно того стоит? Ты же чувствуешь бога и так, тебе необязательно уми... рать.
   Парадокс запнулся и умолк. Он давно привык, что Эйн через раз игнорирует советы своего спутника - вот и сейчас Искатель приблизился к одному из перьев, совершенно забыв про слова ворона. Или не забыв? Эйн... ты действительно хочешь этого?
   - Божественная любовь означает смерть человеческой, - шептали прокушенные до крови губы, а в серых глазах загорелись красно-жёлтые огоньки. - Полное очищение от чувств, превращение мыслящего существа в совершенный табула раса...
   Как иронично!
  
   Эйн прикоснулся к перу... и осыпался пеплом. Он не сказал ни слова, а глаза, обращённые к Парадоксу, горели безумным огнём. Словно Искатель пытался выжечь из своей памяти болезненные, загнивающие раны, оставленные осколками неудавшейся жизни...
  
   Не помогло.
  
  

Выбор

  
  
   - Дальше, - белобородый старик в длинных белоснежных одеждах, закрыл собою две висящих в воздухе двери, - вам ходу нет!
   Эйн с Парадоксом переглянулись.
   - Ничего себе, - в серых глазах Искателя промелькнуло удивление... промелькнуло и пропало. - Сам господин идущий-по-земле, великий белый маг Мистас Спектовский почтил нас своим присутствием.
   - Я вас знаю, молодой человек? В любом случае...
   - Парадокс! - в голосе Эйна впервые прозвенела сталь. - Сними кольца с левой руки!
   - Но... Ты же говорил... Поражение...
   - Быстро! Сними! НУ?!
   - ...в любом случае, дальше вам жизни нет. Мне жаль...
   - ПАРАДОКС! - рявкнул Эйн, испугав не только ворона, но и самого себя.
   И Парадокс подчинился...
  
   - Ты хорошо подумал? - спросил старик, умудряясь одновременно разговаривать с Искателем и читать заклинание, которое должно было стереть всю эту область пространства вместе с содержимым. Мгновенно и в пыль. - Тут две двери: одна ведёт в ад, другая на лестницу бесконечности. Этот выбор не для тебя. Ты ещё слишком молод...
   - А твоё время давно прошло, - ответил Эйн, начиная короткую и жестокую схватку.
   Эта битва не походила на сказочные сражения сказочных же волшебников. Два мага не метали молнии, не разрывали воздух рукотворными вихрями, не бросали друг в друга обжигающие файерболы. Да и сам бой длился не более двух секунд...
   Раз. Первая порция колец, превращённых Искателем в сюрикены, не достигла цели, прямо в воздухе вспыхнув и осыпавшись быстро угасающими искрами.
   Два. Кольца, отправленные в полёт левой рукой Эйна, легко прошли защиту белого мага и вонзились в его грудь, пробив плоть, как нож пробивает бумагу.
   - Прощай, Мастер, - Эйн хлопнул в ладоши. Негромко. Совсем-совсем тихо... Но от этого звука тело старика будто прошил электрический разряд. - Я давно сделал свой выбор.
   - Ты... - прошептал умирающий великий маг. - Прошёл...
   Через мгновение он исчез, а Искатель подошёл к дверям и стал точно между ними.
   - Итак... Какая из них?
  
   Эйн сидел в позе лотоса в паре метров от дверей, а игрушечный ворон удобно устроился на его плече.
   - Ты уже догадался? - наконец спросил Искатель.
   - Да-да, здесь находится путь к богу, но достигнуть его можно, лишь пройдя через врата. Двери - створки врат, потому в них нужно шагнуть одновременно... двум частям тебя. Помнится, ты что-то говорил о клонировании... Так вот, сейчас самое время.
   - Не говорил, а мечтал. В любом случае, такой вариант точно не для меня.
   - Мы могли бы разделиться...
   - Толку? Ты не часть меня, ты не половинка моей души, ты просто... Ты мой соглядатай и тюремщик. Не правда ли, Парадокс?
   - Чудо! Чудо! Эйн вновь назвал меня по имени! Чудо! Чудо! - ворон залился пронзительным карканьем, обдавшим человека волной недоброго веселья. - Конечно, ты прав, Эйн...
   Ты всегда прав.
  
   - Ты находишь это забавным? Чтобы победить великого мага, достаточно убить его смертное тело. Как-то... Печально.
   - Кстати, откуда он тебе известен? Я и то впервые услышал о великом Мистасе Спектовском.
   - Ну... скажем так, я знаю истинные имена всех магов. У меня было много свободного времени... ТАМ.
   - Вот как... Тогда зачем этот цирк с кольцами и ограничителями? Ты ведь знал имя! Ты...
   - Я знаю. Я мог прикончить его одним словом.
   - Тогда почему?!
   - Я... просто не захотел. Парадокс... ты не находишь, что все существа во вселенной чего-то да хотят? Что-то ищут, к чему-то стремятся... Запертый в четырёх стенах пленник алчет свободы, раб жаждет оков и хорошего кнута, наивный романтик ищет любви, а тот, кому разбили сердце - способ от неё избавиться. А я... Что нужно мне? Зачем я? Что я такое? Мне было так спокойно в полумраке, среди криков и вспышек, я почти свыкся с болью, ещё немного, и я сумел бы раствориться в ней... Зачем? Зачем ОН меня вытащил? Вопрос, на который нет ответа. На который я НЕ ХОЧУ знать ответа...
   Просто не хочу.
  
   - Развилка, выбор из двух... Ты не находишь это забавным, Парадокс?
   - Парадокс! Парадокс! - сонно отозвался ворон.
   - Что бы ты не выбрал, куда бы ни пошёл, тебе всё равно захочется узнать, что было бы, если бы... И когда ты научишься создавать симуляции, ты в первую очередь захочешь посмотреть все варианты прошлого. Это как в теории дерева реальностей: налево пойдёшь - коня потеряешь, направо - сам помрёшь. И возникают два мира: один без коня, другой - без тебя. И в каждом из них тоже есть развилки, миры вновь делятся, множатся, плодятся без конца... Как там сказано... плодитесь и размножайтесь, да? Хах! Разве само существование выбора, перед которым нас ставит бог, не является доказательством симуляции всего сущего? Мы в божественной игре, Парадокс, и это самая злая ирония, которая существует в нашей вселенной...
   - Парадокс! Парадокс! - ворон щёлкнул клювом, то ли зевая, то ли ловя несуществующую мошку. - Я игрушка в игре, а ты не игрушка, но тоже в игре. Так какая разница? Игрушка или нет - разницы никакой! Парадокс! Парадокс!
   - Верно, - усмехнулся Эйн. - Никакой... Спасибо, Парадокс, я, наконец, выбрал нужную дверь.
  
   За одной дверью открывался вид с крыши небоскрёба на громадный сверхсовременный мегаполис: с пиками высоток, кровоточащими венами магистралей и автострад, зелёными проплешинами парков... Завораживающее и кружащее голову зрелище. Зрелище абсолютно реальное и слишком уж похожее на правду.
   За другой - бездна. Черная монолитная тьма без единого просвета, без единой звёздочки в этом густом непроницаемом космосе. Нечто очень знакомое и очень близкое... Как то место, где Искатель провёл свою прошлую вечность.
   Два варианта... Оба манящие. Оба пугающие. Так какой из них? Эйн долго не мог сделать выбор, но слова игрушечного ворона избавили его от последних сомнений...
  
   Человек с тряпичной птицей на плече открыл дверь и шагнул вперёд.
   Прямо в бездну.
  


Свобода

  
  
   - Эйн, погоди, я не успеваю за тобой! Э-э-э-эйн!
   Искатель падающим астероидом летел на свидание с землёй, а Парадокс, судорожно вцепившийся в его штанину, полоскался на ветру, как нелепый флаг.
   Зелёный, оранжевый, синий...
   - Истина сторонится алчущих её, - шептал Эйн, пролетая мимо окон, за которыми офисные служащие начинали свой день, перекладывая бумаги на своих столах. Медленные и деловитые, как муравьи. И такие же многочисленные. Никто из них не заметил падающего тела, никто даже не посмотрел на улицу, чтобы насладиться зрелищем восходящего солнца. - Они никогда её не найдут... Она рядом, прямо под носом - мёртвая зона иллюзий, слепая точка зрения... Лишь на грани - отчаяния и надежды, иллюзии и реальности - можно разглядеть путь... Но... Глупые дети.
   Окна скрылись, сменившись сплошной непроницаемой стеной. Они остались где-то высоко, на вершине небоскрёба, а внизу медленно разрастался город, множа улицы и переулки, дома и домишки, деревья и газоны.
   - Самоубийца, спрыгнувший с крыши вавилонского здания, - шептал Эйн, пролетая мимо окон, где разные люди смеялись, разговаривали, играли с детьми. Разные люди - толстые и тонкие, грустные и весёлые, молодые и старые. Разные люди с одной общей чертой - они сидели в своих маленьких комнатках и не пытались из них выбраться. Они не смотрели в окно... Они даже не думали, что в окно можно смотреть. - Самоубийца... Пока он летит, летят и его мысли. Когда он видит землю, он вспоминает, что он её ребёнок. И он начинает хотеть жить. Ты не находишь это смешным, Парадокс? Он ищет смерти, но хочет жить. Жить, а не существовать... Но его сторонятся и жизнь, и смерть. У него нет выхода. Эта неизбежность... Ты не находишь её слишком жестокой?
   Эйн, извернувшись, посмотрел на ворона, но тот не ответил, а через минуту унеслась вверх и череда окон, сменившись монотонной серой стеной.
   - Ты находишь меня безумным?
   - Нет.
   - Но тебе хотелось бы этого?
   - Нет. В мире и без тебя слишком много безумия.
   - Нет глупых шуток, нет нравоучений, нет пустой болтовни... что с тобой, Парадокс? Если бы ты был живым, я бы сказал, что ты заболел.
   - А ты как думаешь? Эйн... своей клоунадой я разбавляю твоё занудство. Обычно... Но если ты не будешь серьёзен... то кто тогда будет?
   - Кто... - Искатель оскалился, теперь он смотрел только вниз. - Конечно же тот, кто останется в живых.
  
   Люди больше не появлялись. Окна тоже. Да и само падение превратилось в медленное планирование двух одиноких пушинок, сорвавшихся с тополя мироздания. Эйн и Парадокс парили над городом, а тот постепенно приближался к ним, подмигивая бледно-жёлтыми огнями окон.
   - Почему мы до сих пор не разбились? - спросил ворон.
   - Потому что не увидели того, что должны были увидеть. И не почувствовали того, что должны были почувствовать, - ответил человек. - Ты ненастоящий ворон, поэтому не знаешь радости свободного полёта. А у меня нет крыльев, чтобы, как птица, парить в небе. Всё, что нам остаётся - свободное падение. И это вся свобода, что у нас есть...
   - Мы могли зацепиться за одно из окон, мы могли остаться там, - заметил Парадокс.
   - Могли, но разве ты думал об этом? Не сейчас. Тогда. Когда видел всех этих людей.
   - Нет.
   - А я думал. Я... мы слишком долго падаем. Свобода и отсутствие выбора... Ты не находишь это сочетание поистине дьявольским?
  
   Дальше они падали молча. Эйн сказал, что хотел, а ворон, лишённый чувств, никогда не смог бы понять человеческих терзаний. Они падали, наблюдая за темнеющим небом и разгорающимися внизу искрами исполинского костра. Когда-нибудь он окончательно вспыхнет, а пока город тлел, поддерживая видимость жизни...
   Они падали молча. Падали так долго, что Эйн успел пожалеть о сделанном выборе, вновь с ним согласиться и опять пожалеть.
   Они падали молча. А потом, наконец, разбились, встретив рассвет в стриженой траве одного из парков...
   Но солнца они так и не увидели.


Бесконечность

  
  
   - Рыцарь навеки остался в адской трясине. И в месте с ним канул в омут древний артефакт. Божественная реликвия. Золотые песчаные часы на серебряной цепочке. Говорят, они могли останавливать время. Парадокс! Парадокс! Время останавливало само себя!
   - А почему бы и нет? Кто знает время лучше его самого? Но как-то мне не верится в твои фантазии. Если у него был осколок силы бога - почему он проиграл? Этот твой непобедимый супер-пупер воин. Накрайняк, он мог остановить время и сбежать...
   - Не суди всех по себе, Искатель, это у тебя нет ничего святого, а рыцарь защищал свою страну, свою родину...
   - Ну и? - ухмыльнулся Эйн, медленно погружаясь в тину. - Защитил?
  
   Облака, нанизанные на чёрные ветки мёртвых деревьев, сдабривали темнеющее небо щепоткой светлых оттенков. Но это не помогало: тени становились длиннее, а от солнца, ускользнувшего за горизонт, остались лишь зловещие багровые разводы. Скоро в мрачной синеве растворятся и бесформенные клочки грязной небесной ваты, скоро весь мир погрузится во тьму, а тьма мягким одеялом накроет забытое гибельное болото...
   - Ну и? Скоро? - по горло погрузившийся в грязноватую жижу Искатель, смотрел на ворона, который удобно пристроился на короткой толстой ветке в паре метров над землёй. - Говоришь, только ночью рыцарь выходит на берег, неся в руках драгоценные часы?
   - Может и так, - уклончиво ответил Парадокс. - А может, и нет.
   - Так да или нет?
   - Парадокс! Парадокс! Тот, кто сам не знает, чего хочет, требует от других однозначного ответа! Парадокс! Парадокс!
   - Я ведь вылезу...
   - Да я шучу. Ты ведь знаешь, что я дурак, и шутки у меня дурацкие. На самом деле мы в одной лодке... Точнее, в одном болоте. И я твой придаток, твоя часть. Можно сказать - осколок тебя.
   - Я ведь тоже осколок... Ты не находишь это забавным, Парадокс? Как тебе оно - быть осколком осколка?
   - Знаешь, Эйн... завораживает. Я никогда не чувствовал себя таким живым.
   - Ну, это ненадолго, - заметил Искатель, вновь погружаясь в чёрную, как смоль, воду, в которой не отражалось ничего - ни луна, ни звёзды, ни тени деревьев...
  
   - Бросая на землю звезду за звездой...
   - Всё ради принцессы, красивой такой, - подхватил Парадокс.
   - Шёл рыцарь...
   - Нет, не шёл. И принцессы никакой не было. И звёзд, - в лучах заходящего солнца игрушечный ворон и сухая ветка дерева, на которой он сидел, казались почти живыми, почти настоящими. - Я пошутил, Эйн, подыграл тебе немного.
   - Ну а я посмеялся, а теперь давай к делу - что с рыцарем?
   - Что с рыцарем, что с рыцарем... Умер рыцарь. В болоте утонул. Но прежде, за год до того, отправился в священный поход за ветвью с дерева Мира. Ходили легенды, что древо то посадил сам Творец, а ветви древа того даруют мир и процветание стране, где их сохранят в специальном храме специальные жрецы. Но вот беда - древо одно, а стран много. На всех ветвей не хватит, кто-то должен получит всё, а кто-то - остаться с носом...
   - И мир утопили в крови, и когда пришло время собирать камни - некому было их поднять, и горы тел закрывали солнце, а тучи воронов заполонили небеса... Бла-бла-бла... Неинтересно.
   - Ух ты! А то, что рыцарь был во главе одной из армий и с боем добыл реликвию, после чего во главе торжественной миссии пронёс ветвь по землям родной страны, тебе тоже неинтересно?
   - Не особо... Стандартный хэппи энд приключенческого толка. Банальщина!
   - Ух ты! А то, что ветвь превратилась в часы-кулон - тоже банальщина?
   - Что...
   - Да, ветвь стала золотыми часами, а на родину храброго сира обрушились война, мор и голод...
  
   - Издревне Тартария управлялась канцлер-лордами, избиравшимися из благородных семейств. Только достойные могли стать во главе страны, но достойных с каждым годом всё прибавлялось и прибавлялось...
   - Ясно-ясно. Конфликт власти. Но причём тут наш рыцарь?
   - Он пожелал спасти страну. И отправился за ветвью Мира. Благородное желание, не находишь?
   - Не нахожу. Просто не нравилась ему гражданская война, спокойной жизни захотелось, небось тоже на поле брани хлебнул сполна всех прелестей кровавой безжалостной битвы... Это только в сказках всё мило и прелестно, собрались в чистом поле две рати и давай силушкой богатырской меряться... Хах! Настоящая война это грязь. Боль, грязь и смерть! Смерть...
   - Кхм, может, ты сам будешь дальше рассказывать?
   - Прости-прости, заговорился. Так что там с рыцарем и ветвью?
   - Славный рыцарь, конечно же, добыл древнюю реликвию. Какая сказка без хэппи энда? Но вот беда - на том дело не закончилось. Привёз он ветвь Мира на родину, принёс в храм, вручил прекрасной жрице, и только та собралась вознести небесам хвалу и благодарность...
   - Как претенденты на трон атаковали святилище, решив угробить не только рыцаря, но и всех свидетелей.
   - Парадокс! Парадокс! Кое-кто сидит ниже воды, ниже травы, а видит так далеко, что и без меня мою историю продолжить сумеет! Парадокс! Парадокс!
   - Ладно-ладно... Так что дальше?
   - Рыцаря ранили, чуть не убили, но он успел вырваться из западни. И не только вырваться - храбрый воин прихватил с собой два артефакта. Ветвь и часы, знак жрицы Времени. Однако далеко он не ушёл...
   - Его загнали в болота и затравили собаками, - глаза Эйна заполнись чернильной тьмой, а губы, через секунду погрузившиеся в грязную воду, искривились в ухмылке. - Какая печальная история...
  
   - Тартария в огне, рыцарь в болоте, часы... непонятно где. Кстати, почему Тартария? Может, Таталия?
   - Может и Таталия, - кивнул Парадокс, наблюдающий за водными процедурами приятеля с верхушки одного из деревьев-мертвецов. - А может, Талантия. Или Танталия. Это важно?
   - Да нет, не особо.
   Эйн затих, и ворон последовал его примеру.
   - Рыцарь точно появится? - спросил Искатель, когда солнце кануло за горизонт. - Или я зря тут прохлаждаюсь? Ходячая энциклопедия без перьев... ты точно ничего не забыл?
   - Появится. Благородный рыцарь не пройдёт мимо бедствующего. Он спасёт тебя, вытащит из трясины. Обязательно!
   - Если он существует, - Эйн нахмурился... или просто тени упали на его лицо. - Если он действительно благородный... Эй, крылатое недоразумение, ты не забыл, что Дон Кихоты бывают только в сказках?
   - А мы разве не...
   - Не. Это не та сказка, - мрачно сказал человек, погружаясь в непроницаемую черноту болотной воды. - В этой бывают только плохие чудеса.
  
   - Я так и знал, - Эйн сломал ветку, висевшую прямо у него над головой, и, отчаянно пыхтя, выбрался на островок твёрдой земли. - Так и знал, что птица-говорун не отличается ни умом, ни сообразительностью.
   Лучи солнца коснулись омертвевшей коры, и та вдруг лопнула, а нечто сияющее, что было скрыто внутри, с нежным перезвоном вырвалось на свободу. Меняя форму, размер и цвет, сердцевина ветки за считанные мгновения полностью преобразилась. Золото, часы, песок...
   - Вот так. Я нашёл их.
   - Значит...
   - Да-а-а-а... Рыцарь бросил ветвь в болото, а сам сбежал. Не в курсе, догнали его или нет... В любом случае он уже не жилец. И за имуществом своим не явится. Так что новые хозяева древней реликвии - мы. То есть - я, ведь ты, пугало разноцветное, только время моё потратил. Это надо же! Всю историю знал, а где искать часы - не догадался!
   - Парадокс! Пара...
   Окончить фразу ворон не успел - часы в руках Эйна с тихим звоном треснули, переломились точно посередине, из них просыпались золотистые песчинки, а затем все они превратились в искрящуюся пыль...
   - Вот тебе и парадокс, - рассмеялся Искатель, с головы до ног перепачканный грязью и тиной. - Часы времени не выдержали этого самого времени. Вот тебе и часы, вот тебе и песок Вечности... Хах! Обычная придорожная пыль. Если тут и было какое-то волшебство - оно давно испарилось без следа. А божественность... Я её не чувствую. И не чувствовал с самого начала. Её здесь нет.
   - Парадокс! Парадокс! Чем больше ищем - тем меньше находим! Парадокс! Парадокс!
   - Да-да, и знаешь... - глаза Эйна превратились в две чёрные бездны, проглотившие и болото, и мёртвый лес, и небо, и звёзды. - Мне кажется, что мы никогда и ничего не найдём...
  

Возвращение

  
  
   Серая бесконечность внизу. Такая же, но белая - вверху. А между ними пустое пространство, вмещающее в себя двух путников: человека и тряпичного ворона...
   - Добро и зло - лишь разноцветный дым перед глазами бога, он жжёт костёр миров, а дым от костра жжёт его глаза... - Эйн изменился, в его зрачках навеки поселилась тьма, а слова стали тяжелее падающих с гор камней. - Так сказал один мудрец. Но... я не настолько мудр. И не настолько стар... или молод... Чёрт. Почему всё так сложно?
   - Потому что бог - это бог, - бесцветный голос ворона окрасился оттенком лёгкой печали. - Эйн... Если я останусь с тобой ещё ненадолго, то неизбежно стану реальным. Эйн... Мой путь окончится здесь.
   - Наш путь, - поправил Парадокса Искатель. - Ты же не собираешься оставить меня одного?
   - Одного? Того, кто научил меня летать? - ворон расправил крылья и залился каркающим смехом. - Не дождёшься!
   Он воспарил над серой землёй, он поднимался всё выше, растворяясь в белесом небе, а потом...
  
   Парадокс превратился в ослепительную вспышку, а вспышка - в тонкую нить, связывающую небо и землю. Приблизившись, Эйн смог разглядеть высокую башню из матового стекла, а, подойдя вплотную, обнаружил дверь с вырезанным на ней силуэтом кособокого ворона с слишком короткими для полёта крыльями.
   Искатель улыбнулся. Внутри башни его ждала спиральная лестница, поднимающаяся к богу и спускающаяся в адскую бездну. Очередной выбор, который теперь будет подстерегать Эйна на каждом шагу, очередная проблема, свалившаяся на его многострадальную голову... Человек покачал головой.
   - Ещё один мир, наполненный страданием и бессилием? Ещё одна игрушка в руках всемогущего? Ещё один бесплатный аттракцион для одинокой души? Что ж...
   Стоит отведать.
  
   - Из какого ада ты его вытащил?
   - Из того, куда боится заходить сам Дьявол. Но даже там ОН был самым страшным обитателем бездны. Остальные грешники, отягощённые жутчайшими преступлениями, бились в мучениях и страдали, а ОН... просто сидел. ЕГО не волновали крики умирающих. ЕГО не волновала собственная боль. ЕГО не беспокоило ничто в этом мире. Ничто во вселенной. Ничто во всём древе миров. Ничто и нигде...
   - Тебе повезло.
   - О, да! ОН мог выбраться из преисподней в любой момент. Но ОН не хотел. ОН не знал, куда идти... И тогда я дал ЕМУ цель.
   - Как всегда. Ты всё делаешь чужими руками...
   Две тени замолчали. Спиральная Башня Парадокса была от них в десятке километров и казалась едва заметной колеблющейся струной, но её реальность разрушала этот мир, разрывая серую землю и раскалывая бледное небо. Впрочем, теней не слишком волновала судьба одного из уровней Ирреальности.
   - Так ты не знаешь - ушёл он вниз или вверх? - спросила первая тень, более чёткая и тёмная.
   - Нет, - ответила вторая, расплывчато-серая. - Я соблюдаю закон чистоты эксперимента. Выбор - зыбкая иллюзия свободы, жалкий огонёк свечи в бесконечности всепоглощающей тьмы. Достаточно лёгкого дуновения мрака - и свеча гаснет. Вот почему...
   Я создал идеальный вакуум.
   Вакуум причин и следствий.
   Я разделил их. Я обещал Эйну, что не стану вмешиваться в эксперимент. Я обещал... что бы он не сделал - всё останется на его совести. Если он умрёт тысячу раз - он умрёт, потому что сам того пожелал... Это его карма, и ничья другая.
   - Тогда я не понимаю - зачем? Что тебе с этого представления, в котором ты даже не режиссёр, а так, художник-оформитель, если не меньше?
   - Подожди, Эль-Эль, скоро...
   Небо рухнуло на землю, погребая под собой хрупкую башню, а затем рассыпалась и земля, превратившись в бесконечную серую мглу, где две тени были лишь зрителями...
   Зрителями, сидящими в самом первом ряду.
  
  

P. S.

   Кирре, злой бог ирреальности, играя сотворёнными им же мирами, совершенно случайно наткнулся на непостижимое чудо. Это чудо могло отрицать невозможное и овеществлять несуществующее. Человеческий облик нисколько не обманул повелителя Мира Идей - под слабой плотью он сразу разглядел зерно истинного мага. И помог ему прорасти. Полил водой сладких обещаний, сдобрил горстью возможностей, дал компас и ориентир... И отпустил. А когда будущий маг, втиснувшись в новую оболочку, недовольно скривился, Кирре лишь покачал головой.
   - Только он, Эль-эль, - сказал злой бог, обращаясь в зыбкую и неровную тень. - Только он сможет разбить цепи причин и следствий...
   - Но ты дал ему полную свободу...
   - Да. Что толку от птиц с обрезанными крыльями?.. Какой прок от нас? А он другой... он...
  
   Настоящий.
  
  
  

No Артем Карпицкий, Иваново, сентябрь 2012

  
   Имя "Эйн Михейн" можно перевести, как "Первый, кто как Первый" или "Первый, кто может считаться Первым".
   Цитата из "Так говорил Заратустра", Ф. Ницше
   Убей меня, если сможешь (англ.)
   Нагуаль - то, что лежит за пределами реальности, неведомое, неупорядоченное, невыразимое. В произведении "Реликт" В. Головачёва нагуаль - невидимый кристаллический фрактал.
   Героиня поэмы "Облако в штанах" В. Маяковского
   То соли не найти, то соль лежит на всём - строчка из рубаи О. Хайама
   Недоброе утро, надежда на худшее (лат.)
   Четкая символика желтого, как сигнала болезни, идет со времен средневековой эпидемии чумы. Тогда все зараженные территории помечались желтыми крестами. Долгое время желтый флаг, поднятый над кораблем, означал карантин.
   frog (англ.) - лягушка
   Ф. Ницше, "Так говорил Заратустра"
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"