Проснуться пришлось рано. Проснувшись, я пошла по улицам. По пути стащила газету, на которой были нарисованы домики, и карту Берлина. Потом у меня был шок, когда я поняла, что попросить-то я ничего и не смогу, ведь по-немецки я знаю лишь, как меня зовут.
Будучи закоренелым оптимистом, я поплелась по адресам, выбирая самую маленькую площадь жилья. Ох, как же я намучилась. Я звонила в двери, смотрела на жителей, показывала объявление. Но те, как только понимали, что я совершенно ничего не могу им сказать, закрывали дверь прямо перед носом. Не отчаиваясь, я бодренько спешила по следующему адресу.
На часах в магазине было уже около десяти, когда я пришла к последнему, выбранному мной адресу. Позвонила в звонок и стала ждать. За дверью послышалось шуршание. Мне открыла старушка. Про таких людей обычно говорят "божий одуванчик". Кудрявые седые волосы были перехвачены резинкой, одета она была в вязанную коричневую кофту и юбку на пару тонов светлее. На ногах были пушистые носки.
После приветствия я ткнула пальцем в газету и по-русски произнесла "объявление".
- О! Деточка! Так ты русская?
Меня приняли, даже не спрашивая ни паспорта, ни денег, которые я должна была внести как в залог. Меня отвели в маленький сарайчик с печью, но с душем и туалетом. Это был летний домик. Меня чуть ли не насильно заставили выпить чай с печеньем в форме ёлочек и Санты.
Как оказалось, фрау Ебель была дочкой русской эмигрантки. Её мать вышла в Берлине замуж и родила Анну, так звали бабушку, растила её по-русски - не балуя, и навсегда оставила в сердце девочки любовь к своей родине. Фрау мечтала побывать в России, но как-то не случилось. Сначала учеба, потом замужество, наконец, дети, а после - смерть мужа, а теперь она слишком стара для подобных волнении.
Я отделалась от, любительницы поговорить, Анны около одиннадцати под предлогом, что слишком устала, и мне следовало бы принять душ.
В ванной я нашла жидкое мыло, им и помыла голову. Полотенце мне любезно предоставила Фрау.
Когда я вышла из душа, было без десяти двенадцать. Мысленно сказав себе явно не лестные слова, я начала вытирать волосы. Когда я оторвалась от этого занятия и подняла голову, на кровати сидел Ганс.
- Уже двенадцать, а вас по-прежнему нет. - Строго сказал он.
- Приношу глубочайшие извинения, я не рассчитала время и поэтому все так получилось.
Я села на стул и внимательно посмотрела на хозяина города.
- Милое жилище. Правда, у меня в доме убранство намного богаче.
- Я не очень люблю роскошь. - Честно сказала я.
- Вы со всех сторон пытаетесь прибедниться, не стоит этого делать. Вы могли бы быть и царицей. - Без капли эмоций произнес Ганс.
- Царицей? - Я рассмеялась. - На меньше чем Богиня не согласна!
Парень посмотрел на меня внимательным и долгим взглядом.
- Я могу предоставить вам такой шанс. В честь Рождества и вашего прибытия в наш город завтра состоится бал.
- Меня? Нет, благодарю, я не достойна такой чести. И к тому же, вы опять посчитаете меня слишком скромной, но я не очень люблю балы.
- Вам приходилось бывать на балах? - ухмыльнулся. Ну, конечно же, нет, индюк напыщенный!
- Готова поспорить, не на таких как ваш. И так же, я не люблю места, где много людей...
- Там не будет ни одного человека, может, только на десерт.
- Ох, тем более! Знаете, я предпочитаю торты или пирожные. А на счет людей, я имела в виду общество. Я предпочитаю находиться в одиночестве.
- Вам неприятно, что я здесь нахожусь? - А может я ему надоела уже?
- Нет, меня радует ваше общество, - это было правдой. Меня забавляло разговаривать так. И я даже начала думать, насколько у меня хватит фантазии и изобретательности. Да и мне вовсю подыгрывали. Два клоуна...
- Вот как? - Ганс задумался.
- Да и пойти а бал мне, скорее всего, не в чем.
- Я... - он осекся, - не могу предложить вам в этом свою помощь?
- Нет, я не приму её, но не переживайте, так и быть, я сделаю все, что в моих силах, чтобы не обидеть вас и присутствовать на балу. - Я миролюбиво улыбнулась. - Он ведь будет проходить у вас в доме?
- Я пришлю за вами машину. - Сказал Ганс не требующих возражений голосом.
- Хорошо, на это я согласна. - Не всегда же отказываться, тем более вообще я вряд ли пойду туда. Не представляю где можно найти туфли и платье до завтра.
Ганс хотел что-то добавить, но тут в дверь моего жилища постучала фрау Ебель и сказала, что принесла пастельное бельё и молока на ночь. Я отвлеклась на дверь, а когда повернулась к кровати, хозяина города уже не было.
Анна сказала, что ей совершенно не спиться и попросила посидеть с ней за телевизором и посмотреть какое-то телешоу на немецком языке, так как по её мнению, мне будет это полезно. Отказать я не смогла, и уже через десять минут сидела на кресле возле фрау, одетая в махровый цветастый халат, любезно предоставленный еще до купания милой старушкой.
К телевизору я потеряла какой-либо интерес уже после рекламы. За время, проведенное вдали от цивилизации, я успела отвыкнуть от этих "ящиков" и мне казалось, что свет слишком яркий, цвета кричащие, и вообще глаза слезятся.
Я молча думала о бабушке Анне. Удивлялась, как такие люди вообще существую. Такая добрая и невинная, такая земная и почему-то родная. Мне нравилось находиться с ней. Нравилось слушать, как она шаркает тапочками по полу, как она разговаривает, как тепло на меня смотрит. Я мысленно начала уноситься к своей семье, к моей маме, которая во время похорон все время плакала, к бабушке, которая была белее бумажного листа. К отцу, державшемуся из последних сил. Мне хотелось присниться им, всем сразу, и сказать, что у меня всё хорошо. Я счастлива, и чтобы они тоже были счастливы... на этом все и оборвалось. Я заснула.
Снился мне бал, на котором почему-то был не Ганс и его люди, а мои родные и знакомые. Я кричала им "Видите ли вы меня?", а они печально улыбались в ответ и молчали.
Проснулась я поздно и обнаружила себя сидящей в кресле и накрытой вязаным пледом. Фрау Ебель готовила завтрак, но сегодня съесть я его не смогла. Поблагодарив женщину, я переоделась и вышла в город.
Ходила я не долго. Мне встретилась очень доверчивая собака. Большая и лохматая. Я сначала играла с ней, чтоб она меня приняла, а потом обняла. Вернее так казалось со стороны. Вонзив свои клыки, я начала пить. Животное даже не дёрнулось, казалось, оно все понимало, и негласно принимало все. Выпила я немного, но, как мне показалось, превысила лимит. Когда я оторвалась от собаки, она, посмотрев на меня потускневшими грустными глазами, вяло махнула хвостом и побежала дальше.
Я вернулась домой. На сей раз Анна не дала мне отказаться от обеда. Она спрашивала как я спала. Я ответила, что хорошо. Фрау расспрашивала меня о родителях, мне пришлось сказать ей, что их у меня нет. А на вопрос что я забыла в Германии, я ответила то же самое, что и Гансу. Ещё, набравшись смелости, я спросила:
- Фрау Анна, а вы не знаете где можно взять вечернее платье бесплатно?
- Зачем тебе, детонька? - Удивилась женщина.
- Меня пригласили в театр, а пойти не в чем. - Развела руками я.
- О! Это молодой человек? - Глаза Анны загорелась.
Как хорошо, что врать я с детства умела и всячески испытывала этим маму. Может это и плохо, но чем меньше мама знает, тем меньше волнуется. Ну, зачем ей знать, что это я на самом деле перевернулась на мотоцикле, а не просто упала на физкультуре.
- Нет, это мне дали бесплатный билет.
Как ни странно фрау даже не усомнилась в моем ответе. Она быстро встала из-за стола и пошла куда-то наверх. Вскоре появилась с чёрным бархатным платьем и туфельками на невысоком каблуке.
- Вот! Это я покупала дочери на выпускной вечер. Но она не захотела это надеть, сказала, что слишком старо выглядит. Может быть это подойдет?
Весь последующий день мы занимались реконструкцией платья "под меня". Фрау, пользуясь случаем, достала швейную машинку. Оказалось, что на меня платье слишком большое, и, сказав, что заставит меня больше питаться, женщина взялась за работу.
Из Анны получилась бы отличная швея. Платье было в пол, облегало фигуру и расширялось к низу. Застегивалось оно под самым горлом, но ткань верха и рукавов была прозрачная и кружевная. Пуговками служили черные жемчужины. Оно действительно выглядело старо, но вполне уместно среди вампиров, которым было сотни лет. Туфли были новыми. Но на них не стоило обращать внимание. Конечно же, в других обстоятельствах я бы их не надела, но фрау Ебель была так счастлива, что я не могла отказать, да и выбора у меня, как всегда, не было.
Прическу сделала мне так же Анна. Высоко подняв волосы, завернув их и заколов шпильками распустила.
Краситься я не стала, разве что попросила у фрау красную помаду и слегка придала цвет губам.
Так же старушка дала мне свой пуховый платок и лёгонькое пальто, которое мне было немного велико, и поэтому я его не стала застегивать.
Когда в дверь постучали, я придирчиво осматривала себя в зеркале.
Я думала, что когда превращаются в вампиров, то изменяются в лучшую сторону, но ко мне почему-то это не относилось. У меня всего лишь кожа стала чище.
Фрау, которая пошла открывать дверь, появилась возле меня сказала, что за мной приехало такси.
Почему-то стало обидно, я понимаю, что роскошь не люблю, но на такси - это слишком.
Нахмурившись, я попрощалась с Анной вышла на улицу. Напротив дома стояло вовсе не такси, а красивая черная блестящая машина. Марки я не знала, но она была явно не дешевая, и уж точно на такси не походило. Водитель мне открыл дверь, я поблагодарила по-немецки и села на сиденье.
Привезли меня не к дому Ганса. Какое-то здание было слишком красиво! Я даже не могла подобрать слов. Подвезли меня к самому входу, так что по снегу идти не пришлось. На входе стоял дворецкий, который забрал у меня платок и пальто и показал, в каком направлении я должна идти. Так же сказал, где находится уборная, вернее показал.
Я решила оттянуть момент встречи с народом ещё хоть на маленькое время и собиралась с мыслями. Люди прибывали, видела, как дама в лимонном платье скинула с себя белую шубу и гордо направилась в сторону зала, где проходил бал. Парень и девушка держались за руки, выглядели шикарно, но на вид обоим было не больше четырнадцати.
Больше я оставаться в холле не могла, да и дворецкий начал на меня странно поглядывать. Я решилась.
Зал был, несомненно, прекрасным, но я не замечала ничего. Я шла как будто по раскаленным углям. Казалось, каждый присутствующий обшарил мое тельце своим взглядом. О, как это было неприятно, и сколько сил я потратила на то, чтобы остаться безразличной, я даже выдавила улыбку! Не зная куда податься, я шла на середину зала, и, благо, как раз подвернулся официант с подносом, на котором стояли напитки. Я обворожительно улыбнулась, и, схватив бокал с шампанским, кивнула в благодарность. Он даже не мог представить, как мне помог. Я остановилась, перенесла часть тела на правую ногу, левую руку прижала к животу, выгнула спину. Нет, это действительно получилось у меня непринуждённо и легко, как будто я всегда так делала. Немного пригубила шампанское и стала осматриваться по сторонам, а вернее смотреть на людей. Радовало что они отводили взгляды, смотрели в пол, чувствовали вину...
- Ich heiße Schmidt. (Меня зовут Шмидт.) А вас как зовут, юная леди?
- Ich heiße Vera. - Я по-прежнему улыбалась.
Мужчина был очень строг, но мил. Выглядел он где-то на 50. Одет был в черный фрак с красной "бабочкой".
- Это Ева и Жаннет. - поочередно он мне показал сначала на девушку в белом шёлковом, едва прикрывающем все её прелести, платье, потом на другую, в ярко алом. Обе были как сошедшие с журнала картинки. Все в них было идеально.
- Очень приятно! - сказала я.
- Разве что вам! - сказала Жаннет.
- Очень может быть. - Я не стала обижаться.
Ева не скрывая раздражения воскликнула:
- И как так можно! Тебе тут не рады! Зачем пришла?
Жаннет одернула её, но, не слишком настаивая, чтобы та замолчала. Мистер Шмидт тоже молчал, видимо был согласен с мнением девушек.
- Я обещала прийти одному человеку, и вряд ли уйду до встречи с ним, так что прошу простить меня. - Ох, таких людей я в жизни тоже ещё не встречала. Как говориться, все когда-нибудь случиться.
- Хоть бы постыдилась приходить, - поддержала подругу Жаннет. - Ты единственная у кого платье стоит меньше 10 долларов!
- К сожалению, я не разбираюсь ни в каких денежных единицах, кроме русских, но я не думаю, что мне стоит стесняться. К тому же... - Я видела, как её лицо изменяется! Возле губ и на переносице возникла морщинки, губы сжались в тонкую линию. - Все запомнят меня, может, именно из-за этого платья. Будут говорить обо мне, думать. Пусть это дурная слава, но, тем не менее, я прочно засяду в головах людей. А вот не скажу, что запомнила бы Вас среди общей массы, пусть вы даже в платье от Gucci.
О, она хотела меня ударить, даже замахнулась, хотя я не поняла, что такого страшного сказала. Жаннет, несомненно, ударила бы меня, если бы не возник Ганс. Он схватил и поцеловал в знак приветствия её руку. Тоже самое сделал и с Евой, потом со мной.
- Как вы проводите время, господа? - Хозяин города просто светился! Честно, думала что ослепну.
Шмидт кивнул, извинился и ушел. Девушки тоже под благородным предлогом удалились.
- Не стоило их провоцировать, Жаннет очень страшна в гневе. - Улыбнулся мне парень.
- Я вовсе ничего такого не хотела, я даже не поняла, на что она обиделась.
Ганс на меня недоверчиво посмотрел. Ну, я (сущий ангел) похлопав ресницами и надув губки, отчаянно закивала. Он рассмеялся. Да, быть дурочкой гораздо удобнее!
- А кто они такие?
- Мои любовницы.- Как категорично.
- О! И знают друг о друге?
- Конечно, их у меня 5. Ева как раз 5, а Жаннет Љ 2. У них что-то вроде моего фан-клуба. - Сказал Ганс, не смотря на меня.
- О! Тогда понятно, почему они мне так не рады! Может быть, я не буду забирать вас у них? - Я не могла это не сказать, но мне совершенно не хотелось, чтобы он ушёл и оставил меня на растерзание всем этим чудовищам.
- Думаю, они прекрасно обойдутся без меня, - Еще одна улыбка и теплый взгляд.
- Вера! - услышала я.
Обернулась, ко мне спешил Курц. Он широко улыбнулся, а когда увидел с кем я стою, неуверенно дернулся обратно, но переборол себя и всё-таки подошел.
- Wie geht´s? (Как дела?) - Спросил он у меня.
- Alles geht Gutes! (Всё хорошо)
Ганс внимательно посмотрел на меня.
Курц еще сильнее улыбнулся, кивну и ушел.
- Ты дочно не говоришь по-немецки?
- Что здесь делаю оборотни? - Одновременно сказали мы.
- На рождество мы заключили мир, слишком многое нам угрожает, чтобы воевать еще и друг с другом.
- Угрожают? - Я удивилась.- Кто, например?
- Не вежливо игнорировать вопрос. - Сдержанно улыбнулся Ганс.
- Ох, прошу прощения. Я действительно не понимаю по-немецки. Только отдельные слова, что учила в школе.
- Теперь и я отвечу вам. Нам угрожают люди.
Нет, честно, меня совершенно не интересовало объяснение сказанных слов. Тем более я увидела Курца, который махал мне рукой, Макса и некоторых других людей, которых я узнала.
- Я подойду к ним, вы не против? - сказала я.
- Мне не хотелось бы находиться в их обществе.
- Тогда я подойду к ним, когда вы оставите меня.
- Неприлично хозяину покидать свою гостью. - Нахмурился Ганс.
- Это весьма прискорбно. - Сказала я с грустью.
- Отчего же?
- Получается, что мы воруем друг друга у всего мира. Вы меня не пускаете к моим знакомым, я вас не отпущу к вашим. Что же будем делать?
Ганс рассмеялся.
- Да, вы правы, оставить вас я не могу, но и отпустить тоже...
- Не переживайте, я обязательно найду вас, обещаю! - Я мило улыбнулась и заглянула хозяину города в лицо.
Не удивительно, что он мне не отказал, я бы тоже не отказала, если бы меня ждали пять сногсшибательных любовниц.