Кольцевая Виктория : другие произведения.

Старая подборка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 6.52*7  Ваша оценка:

   ***
   Предмет любви без дна и очертаний
   опорожнил насиженное место,
   без причитаний растворила ставни
   оставленная Веста ли? невеста?
     
   Ни весточки на голубиных лапках,
   ни ласточки, ни гнёздышка из веток -
   виток листка над порыжелой плахой
   бескровных слов, и кровель бессловесных -
     
   от свеса к свесу - вёсельные лапы
   все сушатся, ссыхаются от ветра.
   Лоскут ветрильный занавесил запад
   и запоздалый всхлип. И до рассвета
     
   сверчку молчать, встревоженному креном
   бессонной спальни, тлеющей как уголь;
   лекальной тени по калёным стенкам
   груди скруглять осиротелый угол;
     
   и угольку набрасывать догадки
   на плоский лист, и усложняя форму -
   как будто только формулу - по гладким
   рельефам плыть ладонью; густо-чёрным
     
   выбеливать летящие страницы,
   и отстраняясь от сторон и света,
   подбрасывать неистовую птицу -
   предмет любви, проекцию завета
     
   на плоскость осознания затеи:
   рождения, движения и тлена -
   не те ли дни, которые летели,
   лишь пыль на крыльях и на стенах
   (на тех ли, что и плача, и стеная,
   по сторонам разбрасывают камни,
   когда земная твердь и твердь людская,
   закостенев: нале-напра-во!- Amen.
   Как амнезия.)
     
   Смуглыми руками
   замешивает глиняное тесто -
   из первородной пыли, из окалин
   груди - седая Веста ли, невеста.
    
   Поскрипывает круг, cминают глину
   уверенные руки демиурга.
   Воркует голубь, плахи шепчут гимны
   над колыбелью глиняной фигурки
  
   ***
   Робким медленным светом - по лицам,
   по стенам, по сонным мухам;
   слабым дрожаньем клёна, который снится,
   ударами веток - звонко и крови - глухо;
     
   не обременённой памятью, порожней страницей -
   странницей, ни стерни не топтавшей, ни снега;
   накидкой, что вечно впору, всегда годится -
   чуть на вырост - на плечи - с разбега -
     
   как ребёнок и пьяные кошки в марте,
   котиками Вербной недели;
   контрнаступленьем, намеченным на карте
   по всем фронтам - решительно, в понедельник
  
   начнём весну. Ко вторнику отогреем руки.
   Ещё два дня: продрать осипшие глотки -
   свои и птичьи - для трелей и прочих звуков,
   равносильных жизни. В пятницу - на короткий
     
   повод привяжем ночь к крышам,
   под свесом которых гнёзда дрожат от писка.
   В субботу... Метель? Возможно! Но я не вижу:
   уж больно метёт - размашисто, по-российски:
     
   в лоб, грудь, плечо, ещё - впереди Крещенье.
   И до весны останется два мороза:
   хваткий - по яблокам щёк в Прощёное воскресенье,
   сирый - по веткам едва расцветшего абрикоса.
  
  
   ***
   Цыганской крови не тая
   в причудливых изгибах жил,
   на поворотах жизнь моя
   под семиструнку дребезжит.
     
   Старинный бабушкин настрой
   ласкает стертые лады:
   и смерть - не смерть, и боль - не боль,
   и - ни нужды , и - ни узды.
     
   Туманным светом тусклый лак
   как тайну отражает ночь.
   А отблеск на твоих щеках
   и мгла не в силах превозмочь.
     
   Как грех - и лишнюю струну,
   и одинокий Млечный Путь,
   и круг отчаянья - луну -
   отпустишь мне. Когда-нибудь
     
  
   ***
   Я помню: ты меня вела
   крутыми улочками за руку -
   воздушна, ветрена, светла,
   таинственна под каждой аркою.
     
   Сладко-дурманна по весне.
   Дразня цветущими черешнями,
   давала знойный повод мне
   томиться грёзами нездешними,
     
   мечтать, что мы с тобой в Крыму,
   и ты - волна от моря Чёрного.
   Ты пенишься, а я плыву,
   сбивая цвет, гонима пчёлами.
     
   Ты так умела хохотать,
   Балуя спелыми орехами
   по шляпкам, кепкам - так их мать! -
   на улице Шолом-Алейхема.
     
   О эти имена твои -
   вязь над еврейскими могилами!
   Не успевая отлюбить -
   ты хоронила, хоронила их.
     
   Всплакнув, звенела по утру
   пустыми старыми трамваями.
   Я тоже, может быть, умру,
   твой лоб крестя, горячий, каменный.
     
   А ты? моих не вспомнишь снов?
   Звезда с иного неба двинется
   к тебе, пропащая любовь,
   моя хмельная детка, Винница
  
   ***
  
   На прикрытый ладонью висок,
      на прижатую камнем страницу
      оседает белёсый песок
      и позёмкой по буквам струится -
     
    чертит ребус. Засыпанных слов
    против ветра не в силах очистить,
    в беспокойное марево снов
    в благодать опадающих листьев
     
    погружаешь смятенье свое
    и избыточный жар убеждений.
    Раскаленное солнце плывет
    белым сгустком земных прегрешений,
     
    иссушая открытый зрачок,
    обостряя рисунок ладони:
    жестким росчерком, наискосок
    рубит линию жизни и клонит
     
    траекторию страха к нулю,
    к беспределу, к изгибу запястья.
    До черты, где не скажешь: люблю -
    как от зрелого дня до ненастья,
     
    плуговые следы вширь земли,
    да бороздки прожилок вдоль кисти.
    Но безудержно хочется длить
    вертикаль опадающих листьев.
  
   ***
   Вот так внезапно как снег - на голову,
   на мерзость улиц, на хлам дворов -
   с подушек неба, в сердцах распоротых,
   на жизнь обрушивается любовь:
    
   Морочит солнцем, лукавит месяцем,
   вливает в жилы смолу и ртуть,
   коловоротом о рёбра бесится -
   в котором месте раскроет грудь?
     
   Из тела - вон! - журавлём, синицею -
   в седьмое небо: беги! лови!
   Звездой, зависшею над криницами,
   зовет к рожденью самой Любви
     
   достать платок и хитон поношенный,
   и две котомки через плечо.
   Глядим: все улицы запорошены!
   Смеёмся в небо: просыпь ещё!
  
   .
     
  
     
  
  
Оценка: 6.52*7  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"