- Вы когда закончите, завтрак на двоих в мою комнату занесите, ладно? - робко вмешалась Вива, догадываясь, что этот разговор закончится нескоро.
Поднявшись к себе, она обнаружила свою комнату в том же виде, в каком ее и оставила, то есть в некотором беспорядке, получившемся в результате сборов на бал.
- Тут что, был обыск? - поинтересовалась Алана, с интересом оглядываясь по сторонам.
- Не думаю, - буркнула в ответ Вива, - скорее здесь без меня еще и прибирались.
- Хочу спать, - вдруг заявила принцесса, усаживаясь на кровать.
"Ну еще бы. Полночи подготавливать побег, а потом, не откладывая на завтра, сразу же его и совершить. Конечно, будет тянуть в сон", - подумала Рапсода.
Сама же она уставшей себя не чувствовала. То есть чувствовала, конечно, но не до такой степени, чтобы валиться с ног. Видимо она-таки неплохо вздремнула, пока дожидалась принцессу.
- Ложись, если хочешь, - сказала она Алане, - здесь конечно не дворец, но тебе в любом случае придется отвыкать от роскоши.
- Вот только не надо считать меня избалованной неумехой, - огрызнулась Алана, без лишних вопросов укладываясь поудобнее, - и почему все вечно судят по титулу? А вдвоем здесь будет тесновато, - добавила она. Рапсоде даже показалось, что принцесса ей подмигнула.
- Я ложиться не буду, - объяснила она, - дождусь завтрака и пойду на базарную площадь искать тебе лошадь.
- Жаль, - коротко бросила Алана и отвернулась лицо к стенке.
"Вот не поймешь ее, - размышляла Си-Диез в ожидании завтрака, - то она чопорная, то взбалмошная, то задумчивая и печальная. А то язва язвой. Вот и поди пойми, как с ней обращаться. Скажешь ей что-то и знать не знаешь, что получишь в ответ: исповедь, колкость, презрительное фырканье или и вовсе в морду".
В дверь постучали, и после Рапсодиного "войдите", на пороге появился трактирщик с подносом.
- Ох вы, госпожа, и непостоянная, - заговорил он, переставляя миски-тарелки с подноса на стол, - сегодня вона как рано поднялись, а вчера-то чуть не в обед завтракали, - и он удалился, покачивая головой и удивляясь графику своей клиентки.
"Эх, не знает мужик, что такое непостоянство. Его счастье", - усмехнулась Рапсода, глянув на Алану. Та не изменила позы и по-прежнему лежала лицом к стене, не проявляя ни малейших признаков заинтересованности едой.
"Уснула уже, - сделала вывод певица, - ну пусть отдохнет. Может характер от этого улучшится".
Позавтракав, Си-Диез покопалась в узелке, добыла оттуда несколько монет и спустилась вниз. Трактирщик, находящийся на первом этаже, был уже в хорошем настроении и охотно растолковал певице, как пройти к базарной площади. Поблагодарив его, девушка вышла на улицу.
Ее встретило прекрасное, хоть и холодное, утро. Солнце уже поднялось над крышами и ярко освещало улицы, заполнившиеся спешащими по своим делам горожанами.
До базарной площади девушка добралась минут за пять. А что там идти-то? Три дома прямо, а потом поворот направо, и ты почти уже на месте. Но оказавшись на самой площади, девушка тут же растерялась. Она, как и любой бард, конечно же бывала на ярмарках, но то были лишь блеклые сельские копии столичного рынка.
Толчея царила страшная. Торговцы перекрикивали друг друга, зазывая покупателей, а покупатели в свою очередь перекрикивали торговцев, чтобы поделиться друг с другом мнением по поводу того или иного товара. В результате на площади стоял постоянный гул, из которого было невозможно вычленить отдельные голоса.
"Сюда надо не за покупками приходить, а полифонический слух тренировать", - хихикнула Рапсода.
Пока она стояла в нерешительности, прикидывая, в какую сторону ей лучше пойти, девушку несколько раз толкнули, а один смуглокожий человек, выглядящий как иностранец, выкрикнул ей что-то на незнакомом языке и указал ей на тачку, которую волок за собой. Поняв, что она перекрывает дорогу и мешает проехать, девушка поспешно отскочила в сторону. И, конечно же, налетела на ближайший прилавок.
- Ты чего ж это творишь, коза? - взвился торговец, чей товар покатился с закачавшегося прилавка на землю.
"Слава Иериалю, капуста, а не яйца, к примеру, - подумала Рапсода, - капусту можно просто помочь поднять с земли, а за разбившиеся яйца пришлось бы платить".
И девушка с извинениями бросилась подбирать раскатившиеся кочаны. Продавец был крайне сердит, но после того, как они вместе вернули прилавку первоначальный вид, смилостивился и отпустил девушку на все четыре стороны.
- Но гляди, коза. Еще баловать будешь - стражу позову, - крикнул он вдогонку Си-Диез, но ту уже подхватила толпа, текущая, как полноводная река, вдоль прилавков с фруктами и овощами.
"В этом ряду я лошадь вряд ли найду. Надо искать, где продают живность", - рассудила Рапсода и вырвалась из тянущей ее толпы, свернув в соседний ряд, где ее тотчас подхватил очередной людской поток.
Ей опять не повезло. Здесь продавали плетеные корзинки всех разновидностей и размеров, глиняные миски и кувшины, деревянные разделочные доски и прочее тому подобное. В этом ряду толкались в основном женщины, поэтому вырваться в соседний было уже не так трудно, как из овощного. А может просто она приобрела навык передвижения по рынку?
Миновав еще два ряда, в одном из которых торговали обувью, а в другом - всякими серьгами-бусами, Рапсода наконец оказалась там, куда так стремилась.
В этой части рынка было еще более шумно. Каждый баран, козел, хряк, мерин, считал своим святым долгом бекнуть, мекнуть, хрюкнуть или фыркнуть хотя бы один раз. В минуту. А запах здесь стоял...
"Ничего, не привыкать, - подумала девушка, - в деревне все-таки родилась".
Рапсода шла вдоль ряда, приглядываясь к животным. В лошадях она, конечно, не разбиралась, поэтому в выборе руководствовалась только интуицией в виде "нравится - не нравится" и суммой, которую взяла с собой. Остановившись возле мужика, продававшего сразу трех коней, девушка принялась с любопытством разглядывать товар. Один из коней чем-то приглянулся ей. Может, темно-шоколадным окрасом, а может гордым изгибом шеи.
Си-Диез уже хотела было спросить у торговца, сколько он просит за этого красавца, как вдруг услышала за своей спиной резкий окрик:
- Ты что это тут делаешь?!
Голос показался знакомым, и Рапсода резко обернулась. Картину, представшую ее глазам, можно было бы назвать пародией на сказку про репку. Дело в том, что за ее, Рапсодин кошелек одной рукой держался какой-то незнакомый чумазый мальчишка, а в мальчишку в свою очередь крепко вцепился мужчина со знакомым лицом. Поразмыслив с пару секунд, девушка сообразила, что это тот самый угрюмый бард, который вместе с Кредом допрашивал ее за конюшней "Трех ключей" несколько дней назад. А потом еще угрожающе обещал приглядеть за ней. Кажется, Кред называл его Тарни.
Си-Диез уставилась на барда, внутренне содрогаясь. Эта встреча ей крайне не понравилась. Чересчур уж сильно этот мужчина напугал ее при их первой встрече. Тарни тоже внимательно глядел на певицу, будто бы пытался прочесть ее мысли.
А воришка тем временем, почувствовав, что лучшего случая для бегства не представится, крутанулся и, выскользнув из рук Тарни, рванул что было сил. Правда Рапсоде показалось, что бард не так-то уж и сильно стремился удержать мальца.
- За деньгами следить надо, дуреха, - бросил девушке Тарни.
- А что ты тут делаешь? - спросила певица и сама удивилась, зачем задала такой глупый вопрос.
- Да по рынку гуляю, как видишь, - отозвался бард, - но раз уж я тебя встретил, то слушай: тетку нашу больную лучше всего в Фарос отвезти. Там сейчас погода, я слышал, самая благоприятная. Побудет она там недельки две, а там и полегчает. И купи ты уже ради бога этого коричневого мерина.
Выдав все это, Тарни растворился в толпе, а Рапсода так и стояла с раскрытым ртом, удивляясь этой как будто бы непреднамеренной, но, абсолютно точно, неслучайной встрече.