Пачкая штаны в крови, милорд упал перед амазонкой на колени, и резким рывком выдернул стрелу из ее глазницы. Смерть была милосердна к красавице - острие болта, гладкое, словно игла, вошло в мозг, не пробив затылка.
- Милена, живи! - не помня себя от отчаяния, взвыл Галей. - Алая...моя...рыжая!
Трактирщик, до того равнодушно наблюдавший, как убивают его гостей, скривился, словно от зубной боли, и неодобрительно покачал головой. Горестные завывания милорда, видимо, действовали на его психику сильнее, чем лицезрение кровавого смертоубийства. Однако же этот жест не остался незамеченным. Гигант явно смутился, даже покраснел, а вот служанка Файя, мельком глянув на хозяина постоялого двора, гордо вскинула голову и вышла вперед.
- Довольно! - резко, голосом, теперь напоминающим воронье карканье, обратилась она к милорду. - Оставь! Она теперь принадлежит мне!
Галей вскочил и с бешенной ненавистью посмотрел на служанку...И отшатнулся. Теперь на её месте стояла высокая худая старуха в сером, развевающемся, словно на ветру балахоне. Ее бездонно черные, без белков, запредельно жуткие глаза некоторое время разглядывали человека. Милорд остолбенел, чувствуя, как холодеет в жилах кровь и реже бъётся сердце. Его рука, уже наполовину вытащившая меч из ножен, застыла, словно бы ее свело судорогой, и не двинулась дальше. Он не мог отвести глаз, да и не хотел этого. Он глядел в эту пустоту и пытался заполнить ее своей болью, ненавистью, несбывшимися мечтами...
В трактире воцарилось благоговейно-напряженное ожидание. Все, затаив дыхание, почтительно молчали, но странное дело - гостей в зале вдруг стало заметно меньше, хотя никто и не выходил. Один лишь трактирщик не проникся торжественностью момента. Он, стоя за стойкой, медленно смаковал вино из серебрянного кубка, и со скукой в глазах глядел на милорда и ведьму, словно бы наперед зная, чем закончится этот поединок взглядов.
А страшная старуха, земное воплощение великой богини, получила достойного соперника...Милорд не давался ей, и это раздражало. Поток силы, способный уничтожить целый континент со всеми его жителями, обтекал человека, вместо того, чтобы развоплотить его без остатка. Это было странно, непривычно и оскорбительно. И она не привыкла уступать так скоро!
Файя криво, через силу, усмехнулась, явив миру неестественно большие, желтые и удивительно острые зубы. "Такими зубами хорошо убирать плоть с костей", отстраненно подумал милорд. Плоть с костей, душу из тела. Алая Леди свадьбу хотела...Не будет уже свадьбы. Ничего не будет... а будет только леденящая пустота, жуть и кровавая старуха в глазах.
Меж тем странный, непонятный холод, едва не дойдя до сердца, начал уходить из груди Галея, уступая место горю и отчаянию. А что же меч? Рукам вернулась чувствительность, и оружию пора вернуться в ножны - для него уже нет работы...
Когда милорд зашевелился, старуха вздрогнула и подалась назад. Еще никто и никогда...а затем она снова атаковала. От проходящего через нее запредельного потока магической силы Файю потряхивало, ей было неприятно и тяжело, но она старалась, старалась своим волшебством вытянуть из милорда жизнь. Разноцветные огни Чистой Силы наполнили помещение, и рассерженно жужжа, хаотично метались по трактиру, сталкиваясь и взрываясь с сухим треском и искрами. Толстые бревенчатые стены помещения они прожигали навылет, словно тонкую бумагу, и яростно сверкая, уносились вдаль. Те же огни, что подлетали к милорду, вдруг с тихим шипением гасли, наполняя воздух запахом грозы.
В ответ старуха злобно зашипела, но огоньки погасила. Протянув к милорду свои костлявые, в старческих пятнах руки, богиня из последних сил попыталась извлечь видимое ей что-то, но это что-то, вертлявое и скользкое, не давалось, жгло, кусалось, грозило ущербом...Уже было видно, что Галей не подчиняется воле всемогущей богини; Файя побледнела, взмокла от усилий, но упрямилась, старалась...и все же что-то шло не так, что-то не получалось у нее...
Наконец, все еще не веря в свою неудачу, старуха встряхнула руками, и досадливо покачав головой, стараясь не встречаться взглядом с трактирщиком, отступила. Ее шатало от усталости, из тощей груди вырывался надсадный хрип. Рыцарь шагнул было к ней, но старуха предостерегающе вскинула руку, останавливая его, и снова вперила в милорда свой мертвящий взгляд.
И тут же в уголках ее непроницаемых глаз сверкнули чистые белые точки, которые превратились в полумесяцы, что росли, вытесняя мрак. Затем появилась роговица чистого, зеленого без примеси цвета, и зрачок удивительного живого золота. Чернота могилы, чернота послежизни исчезла, ушла внутрь. Завороженный превращением глаз старухи, Галей не заметил, в какой момент изменилась и сама богиня. Но она изменилась, сбросила свое пугающее, потустороннее обличье. Теперь же перед ним стояла ослепительно прекрасная юная дева в легком, отливающем чудесным перламутром платье. Ее золотые локоны тяжелыми волнами струились по плечам, и у самой земли обретали цвет молодой листвы.
Томен восторженно ахнул, упал на колени перед девушкой и осенил себя Знаком Пяти. Прекрасная дева ласково улыбнулась ему и легонько коснулась кончиками пальцев жесткой, давно не мытой шевелюры паренька. В одно неуловимое мгновение с лица Томена исчезли следы побоев. Исчез даже старый шрам над верхней губой, исчезла седая прядка на левом виске. Исчезла боль и усталость в теле... Спутник милорда в экстазе было припал к ногам богини, но неведомая сила приподняла его и отбросила к противоположной стенке тактира, где он и остался сидеть на полу, разевая рот и ошарашенно хлопая глазами. Забыв про юношу, Файя снова повернулась к милорду, а голос ее был подобен журчанию кристально чистого лесного ручья.
- Милорд, пришедший издалека! Ты вне себя от горя, верно? И куда вдруг делась твоя бесшабашная удаль? Где удача, что сопутствует сильным и отважным? Где безумство храбрых, о котором ты так часто твердил? Ты потерял все, милорд Галей! Так каково это, когда вмешиваются в твою жизнь и игра идет не по твоим правилам?
- Так это была месть? Месть?! Но могу ли я знать, за что вы мне ТАК мстите? - потрясенно прошептал милорд.
- Тебе был посланник от Сильных, - напомнила дева по имени Файя. - Но ты убил его. Этого мало?
- Тот, кто приказывал мне отступиться от притязаний...Тот, кто угрожал мне? Но я сразил его в честном поединке!
- В честном? - изогнула красивую бровь Файя. - Это говорит тот, кто владеет заемной мощью, не принадлежащей ему по праву?
Милорд знал, о чем она говорит. Он поднял руку и посмотрел на свой браслет, словно видел его в первый раз. Да, заемная мощь от этого браслета, но ведь и сам он тоже чего-то, да и стоит, раз сумел добыть и подчинить себе такую опасную вещицу.
- Никто не мог им воспользоваться. Многие пытались...а вот я смог, - с горечью в голосе сказал Галей. - Но кто такие Вы, чтобы судить о правах...и убивать других...вот так, подло?
- Спроси у своего слуги, - просто ответила красавица. - Он знает, кто Мы.
Та же сила снова подтащила паренька, как игрушку, к говорившим. Когда Томен ткнулся, словно нашкодивший кот, в ноги Галея, милорд рывком вздернул его за грудки, притянул к себе и, брызгая слюной, прошипел в лицо:
- Так ты, выходит, знаешь их? Говори, кто они!
Томен полоумным взглядом окинул собравшихся и судорожно кивнул.
- Их знают все, кто верует, господин Галей...Это же великая богиня Жизни и Смерти Файя! Это Сияющая!
- Продолжай! - потребовала прекрасная и жуткая богиня, и Томен продолжил, поочередно указывая на присутствующих:
Этот рыцарь...то есть бог Хорроб, Сопутствующий. Его меч подобен молнии. Там - его можно узнать по трехцветной бороде - бог Аксур, Ведающий. Тот, кто одет беднее всех - честь Ему! Бог Джол, Одаряющий. Он лишил жизни твою Алую Леди. А это бог...бог...
- Бог Кадиш, Судия Карающий, - скромно представился невысокий черноволосый юноша с хитрым прищуром глаз. - И я убил троих.
- Оборони меня от него, Взирающий! - не помня себя от страха, взвыл Томен, чем заслужил довольную улыбку Кадиша.
- Грешен я много! И простите...но вот этого бога я не знаю, - Томен заискивающе кивнул в сторону рыжебородого трактирщика, - Грешен я много! Простите...
Боги посмотрели на трактирщика, и тот, отставив вино, смущенно почесал затылок.
- Хм, да не извиняйся! Ты правильно перечислил всех Пятерых. А я же простой человек. Такой же, как ты и твой милорд.
Милорд скользнул неприязненным взглядом по трактирщику, явно не соглашаясь с такой трактовкой, и снова обратился к богам:
- Вас же было больше...был полный трактир народа. А теперь здесь только шестеро, включая старуху...богиню Файю?
- Это я изображал толпу, - пояснил Кадиш, разглядывая ногти левой руки. - Я везде и меня много.
- Боги, или кто вы там, - со смелостью обреченного продолжил милорд Галей. - Почему вы не тронули меня и Томена?
Бог Джол, в своем человеческом обличии похожий на бедного мирного обывателя, лысеющий, с козлиной бородкой, сказал с укором:
- Негоже, гм...смертному задавать НАМ такие вопросы...но МЫ ответим, ибо ты чужой смертный.
- Томен жив, потому, что тот, кто коснулся однажды богини Жизни и Смерти, не может быть лишен жизни никем, кроме нее, - сказал Хорроб, чернобородый исполин.
- Ты же, милорд...не нужен нам. Ты мешаешь нам. Тебе не место здесь! - сказал Кадиш с плохо скрываемой злостью, а Джол, Одаряющий, добавил:
- Сними браслет со своей руки, Галей. Он по праву принадлежит нам!
Мгновение молодой милорд думал, а затем резко выдернул меч из ножен и выставил перед собой. От него не укрылось, что боги, или кто это был, разом подались назад. Боятся? Его, простого смертного? Он довольно осклабился.
- Так возьмите его, если сможете! Вот ты, Хорроб! Давай, сразись со мной! Твой меч...он огромен, и в нем мощь, я чую...
Хорроб собрался было ответить, но вперед неожиданно вышел трактирщик. В его руке покачивалась гладко отполированная дубинка, вырезанная настолько искусно, что выглядела дорогой и солидной вещью.
- Не дури, парень, - миролюбиво сказал он. - Спрячь-ка свою железку, да послушай, что тебе скажут!
- Прочь с дороги! - взбешенно закричал на него милорд. - Зарублю, смерд!
Трактирщик, похоже, явно оскорбился подобным обращением.
- Сам ты...это слово! Ну, тогда попробуй сначала со мной потягаться, сосунок! - приглашающе ощерился он. - Не с твоим наглым рылом лезть к благородным господам!
Милорд взревел и ринулся вперед, сверкающая полоса стали взлетела, обрушиваясь на дерзкого, но трактирщик молниеносно вскинул дубинку, и удар пришелся на нее. Раздался звон, и на пол упала половинка меча. Милорд неверящими глазами посмотрел на обломок, отбросил его, затем подскочил к трактирщику и по-простому двинул тому в челюсть. Рыжебородый, не ожидавший такого, даже поплыл немного, но сделав пару неуверенных шагов, пришел в себя, и, взревев от обиды и злости, ткнул милорда дубинкой в солнечное сплетение. Господин Галей сложился пополам, и, роняя по пути лавку, рухнул на залитый кровью и вином пол, где и остался лежать, судорожно пытаясь сделать вдох. Трактирщик же подошел к поверженному, поднял его, словно мешок с соломой, и швырнув на стол, наградил милорда смачной затрещиной, затем второй и третьей. Противник вяло шевелил конечностями, пытаясь хоть как-то защититься, но против разъяренного трактирщика он был, что кролик против удава. Как следует извозив милорда, и, похоже, отведя душу, хозяин трактира ссадил его на лавку.
- Не зли меня больше, - спокойно сказал он. - Иначе покалечу.
По залу прошелестел удивленный шепот. Похоже, даже боги не ожидали, что трактирщик так легко разделается с непобедимым милордом Галеем - удалым кабацким бойцом, что не знал поражений, рыцарем, что побеждал на всех турнирах, отважным воином, что со своим маленьким отрядом решал исход сражений...
- Но разве он не бог? - не обращаясь ни к кому, потрясенно спросил Томен. - Мой милорд безоружным выходил один против пятерых, и никто не вставал после его ударов! А тут...
Но, похоже, больше всех был потрясен сам милорд. В его глазах читался откровенный страх и непонимание. Он силился что-то сказать, но из груди выходило лишь сиплое дыхание.
Файя вскинула руку, призывая всех к молчанию, и сама вышла вперед.
- Ты же любишь свою Алую Леди, а, Галей? - вкрадчиво спросила Файя.
- Больше жизни, Сияющая, - кривясь от боли, просипел Галей. - Но что теперь...
- Так смотри же!
Богиня подошла к телу Милены. Зеленые кончики ее волос упали на лицо девушки, и смертная рана исчезла. Засохла и осыпалась бурыми хлопьями кровь, веки едва заметно затрепетали, грудь стала мерно вздыматься и опускаться, словно рыжеволосая дочь барона спит крепким и здоровым сном.
На милорда, которого, казалось, уже ничем не удивишь, это произвело оглушающий эффект. Он разом пересмотрел все свое мировоззрение и благоговейно опустился перед богиней Жизни на колени.
- Великая богиня! Она...она живая теперь? Я отдам вам этот проклятый браслет, я отдам все! Только верните мне мою Алую Леди...Я...мы уйдем в пещеры, будем жить отшельниками, ни во что не вмешиваясь.
- В пещеры он уйдет, как же, - зло проворчал трактирщик, любовно протирая чистой тряпицей свою удивительную, что тверже хорошей стали, дубинку. - Ишь, какой стервец! От меня и в преисподней не скроешься!
А бог Аксур, Ведающий, сочувственно покачал головой.
- Не торопись, милорд. Для тебя Милена умерла окончательно. Как и ты для нее... Душа Милены не вернется в ее тело до тех пор, пока память о тебе не сотрется окончательно. Но ты успел привязать ее к себе настолько сильно, что это займет много времени. Слишком много времени - смертные столько не живут.
- Так почему бы вам просто не убить меня? - в отчаянии выкрикнул Галей. - Хотя бы в посмертии я соединился бы с ней!
- Не надейся даже на это, - холодно сказала Файя. - В моей власти не допустить вашего воссоединения где бы то ни было.
- И не нам укорачивать твою жизнь, - сказал Хорроб. - Мы не хотим... и, что уж говорить, не сможем тебя убить.
- А вот он - сможет, - весело добавил Судия Карающий, кивком головы указав на трактирщика. - Если, конечно, захочет.
Трактирщик потер свою битую челюсть, хмыкнул.
- Я бы, конечно, его, паразита, прибил, слишком многим он причинил неудобства...но у вас восхитительное, ни на что не похожее вино. Оно вкусное. Оно благородное. Оно делает людей лучше...и добрее.
- И это все? - неожиданно ревниво спросила богиня Файя. - Кроме нашего вина, тебе здесь ничего не понравилось?
- Ну как это не понравилось? - примиряющим жестом поднял руки трактирщик. - Да много чего. Свежий воздух, климат хороший, удивительные такие звери, интересные лю...боги...а еще впереди Плата, конечно.
Судя по напрягшимся лицам всех без исключения богов, вопрос с Платой занимал их особенно остро.
- И чего же тебе дать в награду, Туманник? - осторожно спросила прекрасная Фаяй. - Мы выполним все то, что не принесет ущерба нашему миру. Интересует ли тебя золото? Драгоценности? Произведения искусства?
Рыжебородый усмехнулся и оглядел свой трактир. Трупы, дабы не омрачать торжественность момента, волей богов уже истаяли вместе с кровью и оружием. Алая Леди, впрочем, никуда не исчезла - но теперь она возлежала на богато украшенных носилках, одетая в роскошное, поистине королевское платье. Платье слепило глаза своей белизной и пышностью отделки. По всей видимости, у богини Файи были свои представления о том, как должно одеваться благородным леди. Это касалось и волос - мгновенно отросшая толстая, огненная коса была искусно заплетена и перекинута через правое плечо, оканчиваясь у талии, опоясанной тонким золотым пояском. С лица Милены исчез вульгарный загар, и теперь она снова стала той, кем была до встречи с милордом - утонченной красавицей аристократкой, рожденной блистать в высшем обществе. Боги смотрели на девушку торжественно и строго, милорд - с обожанием напополам с тоской, а трактирщик - с тихим любованием.
- Что мне ваше золото с драгоценностями, если это не моя Привязка? - наконец сказал Туманник и отвел глаза от Милены. - Моя Плата не материальна в буквальном смысле этого слова. Я больше люблю потешить свое самолюбие, и вот...Слышал я, что один ваш покорный слуга, император Дзерранга Манжелон Второй Великий Зодчий строит...или собирается строить новую столицу?
Файя вопросительно глянула на Ведающего, и Аксур медленно и настороженно кивнул. Получив подтверждение, трактирщик, или кто бы это ни был, продолжил:
- Так вот, я хочу...хочу, чтобы этой столице было присвоено имя СПАРТАК.