Во втором от начала улицы коттедже жил Славка. Пацан, как многие, только чрезвычайно хозяйственный. В то время как его сверстники занимались спортом или просто катались на велосипедах или санках, Славка растил на продажу кроликов. Разговаривать со Славкой было не о чем. Кролики, мясо, шкурки.
Была в Славке только одна изюминка. Он был матершинник высочайшего класса. Матерился всегда, везде и по любому поводу. Любой разговор он сопровождал таким изобильным и витиевато закрученным матом, что даже ко многому привыкшие пацаны шарахались. Со Славкой, например, совершенно невозможно было вместе ездить в транспорте. Он так громко матерился, с нежностью вспоминая своих кроликов, что люди оборачивались и урезонивали юного рассказчика.
Когда Славка повзрослел, он удачно женился на гречанке и собрался в Грецию. Я к тому времени задумал купить свой первый автомобиль. Однажды, по дороге с работы, я случайно встретил старого знакомого. Завязалась беседа на тему - "Ну как ты?" Славка говорил все тем же матом, все так же густо, но по сравнению с розовым детством, красочность славкиной матершины поблекла. Осталась какая-то серая нудная ругань. Говорить со Славкой стало еще менее интересно, чем десять лет назад.
Узнав про приятные хлопоты друга детства, Славка оживился и предложил купить его "Запорожец" за четыре тысячи рублей. Так дешево в связи с распродажей имущества накануне близкого отъезда за границу. Красная цена его машине была тысяча, но Славка решил, что пилоты денег не считают и в арифметике не сильны.
Я не стал торговаться ввиду отсутствия интереса к "Запорожцам".