Больше всего на свете я люблю играть с моим лучшим другом Борькой Климовым по прозвищу Бяша. Почему Бяша? Потому что Борька большой фантазёр, много придумывает сам и всегда верит в выдумки других. Вызвали его в школе вслух читать "Бежин Луг" Тургенева. Это рассказ про ребят, которые друг дружке загадочные истории рассказывали. Так вот, Борька настолько проникся темой, что читал очень зловещим голосом и когда дошёл до блеянья страшного барана: "Бяша, бяша..." одна девчонка упала в обморок. После этого к нему намертво прилипло прозвище "Бяша". У меня самого прозвище -- Рябин. Получил я его не за хорошее чтение сказки "Курочка Ряба", как вы могли бы подумать, а за то, что однажды стрелял на физкультуре из трубочки рябиной. Сначала меня стали называть Рябиной, а потом сократили до "Рябин". Я вовсе не хулиган какой-то, просто тогда я готовился к игре в Шерлока Холмса. Бяша был Холмсом, а я аборигеном с Андаманских островов, который из духовой трубки выпускал отравленные стрелы.
Так получается, что я частенько получаю нагоняй за игры с Бяшей. К примеру, однажды мы защищали Сиракузы от фашистского нашествия. По чертежам Архимеда построили катапульту. "Дорой", большой гаубицей, которую коварные фашисты использовали против нас, был робот-бетономешалка на соседней стройке. Требовалось попасть прямо в дуло вражеского орудия. Я был катапультистом, а Бяша катапультным наводчиком.
В "Дору", то есть бетономешалку, после долгой пристрелки я попал, но в результате, робот из-за моего камня забраковал бетон. При этом ему удалось заснять меня с катапультой. Строители выставили моим родителям штраф. Бяше ничего не было, потому что он корректировал стрельбу со своего балкона, а я его не выдал.
Помимо этого у нас было множество замечательных игр, про которые я собираюсь написать книжку, но одна игра действительно заставила написать о нас все газеты Земли. Вот как это произошло.
Я с Бяшей был в гостях у Зинки Савиной. Наши папы вместе работали на Марсе, и телевизионщики собрали семьи космонавтов у Савиных для сеанса связи. Со связью что-то не ладилось, взрослые ждали соединения возле автобуса с антеннами, а нам сказали идти гулять в дом. Зинка решила похвастаться своей рыбкой обжорой. Она плавала в небольшом аквариуме с пластмассовыми растениями и мелкими голубенькими камешками на дне. Эти самые камешки толстая золотая рыбка проглатывала по одному, задумчиво шевелила хвостом, а потом изо всех сил выплёвывала.
-- Недолго ей осталось жить, -- уверенно сказал Бяша. -- Подавится, как пить дать.
-- Это точно, -- подтвердил я. -- Рыбка не человек, по спинке не постучишь, чтобы камешек вылетел.
-- Ой, а что же делать? -- встревожилась Зинка.
-- Надо насыпать сверху больших камней, чтобы рыбка не смогла их проглотить, -- Бяша, как всегда, выдал гениальную идею.
-- Точно-точно. У папы как раз полно камешков! -- Зинка радостно захлопала в ладоши и убежала из комнаты.
Камешки, которые, она притащила в коробке, были чёрные как уголь и гладкие как галька на море. Когда Бяша постучал одним о другой, звук получился звонкий. Так рельс звенит, если по нему железякой стукнуть. Стучал Бяша "домики", тире, две точки -- букву "Д" азбукой Морзе. Её мы выучили, когда играли в Штирлица.
-- Папа с Марса привёз, -- объяснила Зинка. -- Говорит, что это окатыши древней цивилизации, а ему никто не верит.
-- Что за окатыши? -- я тоже взял парочку камешков и простучал азбукой Морзе имя "Зина". Я влюблён в Зинку. Жаль, что она не знает азбуку Морзе, потому что не согласилась играть радистку Кэт. Радисткой Кэт был я. Кстати, мне тогда тоже сильно влетело, я выстукивал шифровку от Юстаса ночью по вентиляционной трубе.
-- Окатыши, это камни, сделанные из руды, -- просветил меня Бяша. -- Проходили ведь в школе.
-- Как по мне, камни как камни, -- я плюхнул камни в аквариум.
И тут случилось странное -- вода отскочила от марсианских камней, то есть, от внеземных окатышей. Пока они падали на дно, вокруг них образовались столбики воздуха. Когда эти чёрные штучки улеглись на голубенькие камешки, столбики застыли неподвижно. Бяша опустил в воду свои окатыши. Ничего волшебного не произошло.
-- Что ты там выстучал? "Зина"? -- Бяша взял из коробки ещё два окатыша.
-- Ой, Рябин, правда, ты выстучал моё имя? -- Зинка уставилась на меня своими серыми глазищами.
Что за человек, Бяша! Ему бы только что-то выдумывать, больше ни о чём не думает! Знает же, что я вздыхаю по Зинке, и так меня выставляет перед ней! Чтобы я ей признался в своей любви? Ни за что!
-- Да, конечно, я выстучал "Зина", -- чистосердечно сознался я и как истинный разведчик пояснил. -- Это мы с Бяшей собираемся играть в фильм "Гитлер капут!". Там у Шуренберга была классная радистка Зина. Я её позывной разучиваю. Смотри, смотри, заработало!
Бяша успел выстучать окатышами слово "зина" и бросить их в воду. От них тоже поднялись к поверхности серебристые столбики. Зинка не очень обрадовалось этому, видимо из-за того, что марсианские окатыши включались в честь какой-то тётки из фильма. Ну и пусть помучается, я только когда буду старенький, сознаюсь. Может, рассказ напишу про свою любовь, в нём сознаюсь.
-- Классная штука, теперь можно сделать аквариум прямо на столе! -- заявил Бяша. -- Диаметр цилиндров одинаковый -- семь сантиметров.
Он приложил указательный палец к стеклу аквариума рядом с ближайшим столбиком. Бяша, когда был катапультным наводчиком, все пальцы себе перемерил. Они у него вместо линейки.
-- Может не надо делать аквариум? -- спросила Зинка. -- А вдруг не получится?
-- Получится, надо только выложить камешки кругом, чтоб расстояние между ними было меньше семи сантиметров.
-- А потом, внутрь налить воду! -- я перебил Бяшу, чтобы показать Зинке, что тоже что-то соображаю.
-- Камешки не разъедутся по столу? -- спросила Зинка.
-- Ты хочешь рыбку спасти? -- поинтересовался Бяша. -- Сделаем новый аквариум без этих дурацких голубеньких камешков. Они ведь нужны только чтобы удерживать пластмассовые растения на дне.
-- Конечно.
-- Тогда найди где-нибудь шланг, воду перелить.
Слова о спасении рыбки убедили Зинку, она убежала за шлангом. Работа у нас с Бяшей сразу закипела: я выстукивал окатышами "зина", Бяша выкладывал их на столе. Круг у него получился на загляденье ровный. Если бы был предмет по укладыванию марсианских окатышей, Бяша бы по нему легко сдал экзамен без всякой учёбы.
К приходу Зинки мы как раз закончил работу. На круг ушли все камешки из коробки и даже те, что мы бросили в аквариум. У меня остался всего один камешек.
-- Что-то ты плохо рассчитал, один лишний, -- поспешил я попрекнуть Бяшу, чтоб Зинка не думала, что он никогда не ошибается.
-- Потом в центре, положим, -- сказал Бяша. -- Рядом установим растения, будут стоять без всяких камешков, воды-то не будет их вытолкнуть.
-- Ты, такой внимательный, Бяшик! -- Зинка улыбнулась ему как спасенная девочка пожарнику на школьном плакате.
"Ладно, ладно, всё равно я буду тебя любить, как бы ты не улыбалась этому умнику", -- я молча взял у Зинки тонкий шланг. Забросить один его конец в аквариум было секундным делом, про сообщающиеся сосуды мне Бяша рассказал, когда мы играли в похитителей топлива. Я припал к другому концу шланга и что было сил, втянул ртом из него воздух. В этом деле главное вовремя остановиться, чтобы не глотнуть воды из аквариума. Я не сплоховал, всё-таки, долго тренировался. Как только почувствовал, что вода побежала по шлангу, мигом сунул его в Бяшин круг. Вода резво вытекла на стол. Мы затаили дыхание -- сработают ли окатыши? Быстро растущая лужица устремилась к ним, потом натолкнулась на невидимую преграду и приняла красивую форму в виде водной шипастой шестеренки. Да, больше всего это походило на шестерёнку, толщина которой начала увеличиваться. Жутковато было видеть, как поднимается вода, удерживаемая невидимой силой. Интересно, сколько можно влить воды в эту штуку?
"Ой, рыбке ведь страшно!" -- воскликнула Зинка. Вечно она за всех переживает. Рыбка, обеспокоенная вытеканием воды из аквариума, начала испуганно метаться. Пришлось мне её ловить. Зинка дала мне сачок. Даже с ним ловля оказалась трудным делом, рыбка-толстуха умудрялась удрать от меня. Наконец Бяша посоветовал мне заводить сачок с головы, и я поймал жирпопину.
В новом аквариуме из окатышей рыбка, первым делом начала тыкаться в поверхность стола в поисках корма. Зинка сказала, что голод у неё от воспоминаний о любимых растениях, которые остались в старом аквариуме. Бяша скомандовал мне устанавливать последний окатыш в центре.
Я взял его в руку, примерился к месту, которое указал Бяша и тут слышу: "Что это вы тут затеяли, детвора?". Рука у меня дрогнула, окатыш выпал немного в сторону от центра круга. Вода забурлила и хлюпнула в разные стороны, разбрасывая все камешки. Меня облило с ног до головы. Рыбка полетела прямо на ковёр, я бросился за ней. Шустрая рыбёшка и на суше мне не давалась. Поймал я её у ног Зинкиной мамы Веры. Это она пришла звать нас на связь с Марсом и застала меня врасплох.
Поначалу шуму было много. Ковёр оказался старинным. Тётя Вера не стала выслушивать наши объяснение, мы все получили по первое число, особенно я. Рыбку она временно поместила в банку с водой, а нас погнала к автобусу связи. Там наши мамы уже общались с папами. Времени было мало, спутник терял ориентацию, нас выпихнули перед объективами камер. Бяша с Зинкой засмущались, понятное дело, их на горячем никогда не ловили. Пришлось говорить мне. И тут я отвёл душу -- выложил всё, как на духу: про окатыши, "зину" азбукой Морзе, воздушные столбики в воде. Надоело мне всегда быть крайним, и я описал нашу дружную работу лучше, чем в годовом сочинении по русскому языку.
Что тут началось! Все вокруг забегали, начали звонить по телефонам. Солидные дяденьки подбежали к нам, как первоклашки на переменке и засыпали детскими вопросами: "Камешки нагревались после того как вы по ним постучали?", "Вода булькала, когда в неё бросали камешки?". "Камешки, камешки" слышалось со всех сторон. Здесь даже я спасовал, потому что не обращал внимания на такие мелочи. Когда я сказал, почему бы им самим не проверить, они дружной толпой побежали в дом.
Космонавты на экране ничего этого не видели, до них ещё не дошёл радиосигнал. Они всё ещё отвечали на вопросы о разной ерунде. Когда мой рассказ преодолел межпланетное пространство, Марс тоже засуетился. Зинкин папа на экране подскочил как ужаленный, начал кричать, что наконец-то тайна марсианских каналов раскрыта. Мой папа, наоборот, побледнел и сказал что это молекулярная фокусировка гравитонами высоких энергий, которая может сопровождаться радиоактивностью. Бяшин папа вообще убежал, крикнув, что сам повторит эксперимент.
Про нас все забыли, мы стояли перед камерами.
-- Пошли, в речке окатыш испробуем, я захватил один, -- заговорщически предложил мне на ухо Бяша.
-- Я с вами, -- слух у Зинки был отличный, из неё бы лучшая радистка русской разведки получилась. -- Подождите меня, схожу за полотенцем. Ты совсем мокрый, Рябин, ещё простудишься.
Она пошла в дом, а я смотрел вслед и думал, что прямо завтра засяду писать рассказ о своей любви.