Все мы были ребятами послевоенного поколения и о войне знали только понаслышке от старших, у которых еще были свежи воспоминание о ней. Их рассказы волновали и будоражили наше детское воображение, вызывали неистребимое желание сражаться с ненавистным врагом, совершать героические поступки и, конечно же, побеждать. Но так как день победы был давно уже позади, враг низложен, а сразиться хотелось непременно ребята нашей улицы дружно совершавшие набеги на чужие сады, время от времени превращались в два враждебных и непримиримых лагеря и улица начинала жить по суровым законам военного времени.
Что такое всеобщая мобилизация я понял очень рано. Никакие ссылки на малолетний возраст, во внимание не принимались. Особого выбора у меня, как впрочем, и у других малолетних обитателей нашей улицы, не было. Фронт или трибунал. Что такое трибунал я тогда не знал, но это слово было сказано мне главнокомандующим нашей улицы таким тоном, что я тут же стал проникаться духом всеобщего патриотизма.
Впрочем, учитывая мой малолетний возраст, отсутствие военной выучки и что самое важное личного оружия, меня определили посыльным при штабе. По началу, как мне тогда показалось, служба моя не была сложной и опасной, хотя и несколько хлопотной. Знать бы мне тогда насколько опасна, эта на первый взгляд не пыльная должность, возможно, моя военная карьера сложилась бы более удачно.
Однажды ранним утром, когда я после сна находился в ленивом дремотном состоянии и ни единым помыслом не задумывался о превратностях военного бытия ко мне явился старший по званию и, что гораздо более важно, старший по возрасту мой уличный товарищ по имени Тарас с требованием немедленно явиться в штаб ввиду начала военных действий со стороны противника. Мне с утра ужасно как не хотелось воевать. Заметив на моей простодушной физиономии ничем не прикрытое желание уклонится от столь почетной обязанности, он решил самолично препроводить меня в штаб и мы тут же немедленно отправились к месту всеобщего сбора, дабы достойно вместе со всеми сразиться с врагом. Но как оказалось судьба, если не сказать хуже злой рок уготовил нам несколько иную и, несомненно, более печальную участь.
Хотя утро, как я уже упоминал, было ранним, оказалось, что враг не дремлет в полном и переносном смысле этого слова. На пол пути мы, выражаясь военной терминологией, напоролись на засаду. Я был безоружным и мог рассчитывать если не на помилование, то, по крайней мере, на снисхождение и поэтому всячески демонстрировал свое миролюбивое настроение. К сожалению, мой товарищ, будучи с самого утра в дурном расположении духа, а, следовательно настроенный весьма воинственно неожиданно для всех и, как мне показалось, прежде всего для себя стал в театральную позу и изрек, явно позаимствованную со школьного учебника, фразу: `` Лучше умереть стоя, чем жить на коленях``. С этими словами он выхватил из-за пазухи гранату нового образца, представляющую собой большую картофелину с воткнутыми в нее тремя огромными разноцветными куриными перьями и со всей силы запустил ею в противника. Полет гранаты был удивительно эффектным. Медленно, вращая перьями - стабилизаторами, она летела по большой и крутой траектории в сторону противника, вызывая в его рядах своим необычным видом крайнюю растерянность и замешательство. Задрав высоко вверх головы, напавшие, словно завороженные пялились на невиданное доселе оружие. Из этого своеобразного ступора они вышли лишь после того, когда граната с треском врезалась прямо в голову одному из них. Скажу без преувеличения. Эффект был потрясающим. Причем, в то время как для потерпевшего это было физическим потрясением, то для остальных, несомненно, нервным. Еще бы. От сильного удара полусгнившая картофелина превратилась в огромную грязную кляксу на лице потерпевшего. Черные потоки слез, не замедлившие появиться на его щеках, смешиваясь со струйками крови из носа, раскрасили физиономию несчастного до неузнаваемости. Если к тому же принять во внимание и то, что в его волосах каким - то непостижимым образом запутались и торчали в разные стороны три огромные разноцветные куриные пера то вовсе не удивительно, что его лицо приобрело сильное сходство с кровожадной физиономией американского индейца времен первых поселенцев, вышедшего на тропу войны. Спустя мгновение, когда у всех участников боевых действий прошло первое изумление, нападавшие разразились такими криками и воем, что даже для человека начисто лишенного дара предвидения не трудно было догадаться, что час расплаты настал. От слов, а если быть более точным, от воплей противник перешел к действиям. О серьезности его намерений свидетельствовало то, с какой быстротой и воодушевлением потерпевшая сторона вооружалась грозным оружием пролетариата всех времен и народов - булыжниками. Впрочем, не только ими. Вооружались всем, что можно было метать. Не гнушались даже таким экзотическим оружием как конские яблоки.
Шквал огня, который обрушился на наши несчастные головы, не замедлил принести противнику первые сладкие плоды победы. Сухой ком земли, брошенный чьей - то кровожадной и мстительной рукой, безошибочно попал в цель. Увы, как это часто бывает в жизни, за чужие прегрешения страдают невинные души. Как это было не печально для меня, но именно мой нос, не проявив должного чутья на грозящие ему неприятности, на долго потерял способность вообще что - либо чувствовать.
Мое возвращение к сознанию нельзя было назвать приятным. Реальная действительность, как это часто бывает, оказалась мало привлекательной. Жутко ныл разбитый нос и связанные за спиной руки. Ситуация, в которую я попал, выглядела совершенно безнадежной. Было очевидным, что война для меня закончилась. Возможно, кому-то это покажется не патриотичным, но меня меньше всего волновали мысли о войне до последнего конца.
Что касается Тараса, то его фронтовая судьба сложилась несколько иначе. Преследуемый вооруженным до зубов, в полном смысле этого слова, противником он, совершенно забыв о своих милитаристских настроениях, непостижимым для всех образом вскарабкался на совершенно гладкий телеграфный столб на недосягаемую для противника высоту с не меньшей ловкостью и скоростью чем кошка, преследуемая разъяренной сворой собак. Все попытки нападающих взобраться на столб, вслед за ним были тщетны. Становилось очевидным, что боевые действия начинают приобретать длительный, осадный характер.
Не известно чем бы это все закончилось, если бы в эту историю не вмешалась третья сторона. Появившийся неизвестно откуда огромный жук - олень, с рогами вызывающими трепетное уважение, подобно тяжелому бомбардировщику стал описывать на бреющем полете круги над театром военных действий с явным намерением совершить посадку.
Среди ребят нашей улицы ходили самые невероятные, холодящие кровь и душу слухи о его рогах как о грозном боевом оружии. Поэтому не удивительно, что его появление самым дурным образом повлияло на патриотический и боевой дух нападающих и когда ужасное насекомое пронеслось над самыми головами присутствующих, боевые порядки противника дрогнули. Мужественные воины, закаленные в непрестанных набегах на чужие сады и огороды, гордо носившие шрамы, приобретенные в боях со злыми дворнягами, отчаянные сорвиголовы не единожды попадавшие в ночные засады гнусных собственников с непомерно развитыми частническими инстинктами и на собственной коже испытавшие варварские пережитки домостроевской педагогики, включая хворостину и крапиву, все эти уличные герои совершенно потеряв свое лицо позорно бежали с недавнего поля боя в ближайший кустарник. Что касается меня и Тараса то мы по - прежнему находились на своих местах. Это вовсе не означало, что мы были движимы какими-то героическими мотивами. Скорее наоборот мы были недвижимы. Нас пленила проза жизни. Я был связан веревками, а Тарас обстоятельствами. Место, где он продолжал находиться, обеспечивало не только прекрасный вид на местность, но и полную неподвижность. По - видимому, последнее обстоятельство полностью устраивало жука. Совершенно не подозревая к каким последствиям это может привести, он преспокойно уселся на нижний край штанины Тараса, чем повергнул последнего в состояние полной прострации. Заинтригованные происходящим нападавшие, совершенно забыв об осторожности, плотным кольцом обступили столб, предвкушая веселое театрализованное действие. Тем временем первый акт представления начинался многообещающе. Жук, как и большинство насекомых, обладал неистребимым желанием залезть в какое - либо отверстие и исследовать его. Прореха на старых, потрепанных брюках Тараса, по-видимому, показалась ему объектом достойным внимания. Вероятно, полагая, что его дальнейшие действия никого не касаются и носят сугубо личный характер, жук с неожиданным для его внушительных размеров проворством устремился внутрь прорехи. Тарас, который принципиально и категорически со всем этим не был согласен, с несвойственным ему темпераментом начал выражать свое собственное мнение в несколько непривычной для него манере. По мере того как жук внутри штанины поднимался все выше и выше Тарас с ревом постепенно переходящим в более высокую тональность, удивительно напоминающую поросячий визг начал конвульсивно дергать ногой, пытаясь любой ценой избавиться от насекомого. Столь необдуманные действия немедленно повлекли за собой ряд серьезных последствий, непосредственно вытекающих из закона всемирного тяготения. Строго в соответствии с этим законом Тарас и жук с ускорением равным 9,8 G начали свое падение на голову недавно пострадавшего и еще не успевшего оправиться от контузии противника. На наших глазах комедия превращалась в трагедию, которая продолжала развиваться в полном соответствии с законами жанра и физики. Кинетическая энергия двух столкнувшихся при падении тел лишь частично была израсходована на взаимную деформацию. Основная же ее часть была использована на истошный вопль поверженного наземь противника. Даже для тех, кто совершенно не разбирается в смысловых оттенках нечеловеческих воплей, было совершенно ясно, что они порождены не так физической болью как все парализующим страхом. Физические и духовные потрясения, свалившиеся на голову несчастного в этот день, породили в его воспаленном воображении убеждение, что жук упал ему за шиворот. Вряд ли можно было упрекнуть его за то, что он не счел нужным и возможным поделиться своим мнением по этому поводу с остальными. В свою очередь Тарас был глубоко убежден, что насекомое находится у него в брюках. Оставаясь, каждый при своем мнении они вскочили на ноги и, желая избавиться от воображаемой опасности, начали исполнять не вероятные по своей сложности и художественному замыслу танцевально-акробатические движения. Нам со стороны казалось, что мы присутствуем на ритуальном танце колдунов племени каннибалов, готовящихся к своей необычной для цивилизованного человека трапезе. Впечатление усиливалось еще и тем, что у одного из них сохранилась на лице черно-красная раскраска. Неизвестно сколько продолжалось бы это священнодействие, если бы вверху на столбе вдруг не раздалось громкое, до боли знакомое жужжание. Это жук, которого в суматохе потеряли все из виду, отправлялся в путь по своим делам. Мы еще долго смеялись над этим приключением во время мира, который подарил нам жук-олень.