В памяти проносились названия, имена - но он успевал их осознать, чтобы сказать что они значат. Но самым большим открытием для него стало то, что он БЫЛ...
***
Обычно, на вопрос "Где?", можно найти и ответ, и дорогу. Вот только что сказать, если нет путей, а навигаторы сходят с ума, пытаясь провести вычисления? Что сказать, если нужно найти мир, расположенный в Ничто?
Мир Перекрестка - пустыня. Абсолютная пустыня - бесконечные пески плещутся желтым морем под золотистым небом, которое лишь к ночи, когда здешнее солнце устало прячется за горизонтом, становится мягче. В песках никто не живет. Этот мир мертв. Но жизнь в нем бурлит - туда приходят древнейшие рода Империи Баст и других империй, чтобы сражаться и заключать мир, торговать и шпионить, слушать музыку Мира и петь проклятья.
И если до других миров, можно добраться на кораблях - и пусть путь займет месяцы или годы, пусть только до ближайших, но можно - то в мир Перекрестка можно попасть только пройдя через Врата Древних, но из Золотого дворца протянулись пути во все известные миры всех империй, и дорога займет лишь один вдох...
Золотой Дворец - жемчужина и храм Перекрестка, врата, соединяющие миры. В его золотых галереях, чьи стены испещрены древними письменами, которых уже никто не может прочесть, - бродит ветер сотен миров, полы черного мрамора, стоптаны ногами мириадов существ. Говорят, письмена нанесли Боги, когда строили Перекресток. Кто-то говорит в них скрыто заклятье, скрепляющее миры, кто-то полагает, что в них воля, что разрушит миры... Узорные двери ведут в комнаты для гостей и обитателей, а в просторных залах, куда сходятся несколько галерей, тускло мерцают порталы, а на ступенях лежат Северные Рыси - один из самых немногочисленных родов империи Баст, владеющий и хранящий тайну путей.
В коридорах дворца, далеких от роскошных широких центральных галерей-проспектов, всегда тихо, только изредка раздается мягкий шелест крыльев, цокот когтей по мраморным плитам или мягкая поступь обитателей империи Баст. Вот мелькнул за поворотом одного из коридоров, гневно стукнув по колонне, роскошный хвост снежного барса. Барсы - пасынки богов. Никто не знает, откуда они пришли, никто не знает их целей. Но до поры они выбрали путь наставников. Вот и Таллар бродил по золотым коридорам в поисках своей ученицы из дома Рысей, которые никогда не отличались усидчивостью, терпением или пунктуальностью, зато обладали практически не ограниченными способностями к магии, которые и являлись причиной столь настойчивого внимания барсов. Только они, похоже, были в состоянии научить юных повелителей путей пользоваться силами так, чтобы потом не требовалось ставить еще один обелиск в зале Прощания.
Таллар встряхнулся, возвращаясь к человеческому облику, расправил складки белоснежного одеяния. Охотиться было удобнее зверем, но оплетенный магией дворец имел мало общего с бешеным преследованием в заснеженных горах.
Рысяка еще не заработала взрослого имени, а потому отзывалась на имя своего дома. Девушка пряталась за порталом, никто другой не мог бы использовать его силу, чтобы скрыться от невероятно чуткого барса.
Вообще-то ей страшно не хотелось начинать занятия. Это слишком скучно - сидеть за столом, разбирать письмена на старинных свитках, пытаясь вникнуть в происходящее так давно, что даже Теаре, главе рода Рысей те времена кажутся легендой. К тому же, как, впрочем, и все Рыси, она была убеждена, что и сама неплохо изучит окружающий мир. Сейчас она изучала своего учителя, чтобы через минуту сорваться с места и рвануться к покоям Хранителей путей, дабы немедленно рассказать все своему брату.
Барс шел по коридорам, отстраненно изучая свое новое жилище и высматривая ученицу. Тренированный годами медитаций, он запоминал каждый коридор, каждый тупик и боковую дверь, Барс в любой момент смог бы нарисовать схему запутанного лабиринта дворцовых галерей.
Он прошел мимо искрящегося всеми цветами радуги, включая восьмой цвет - цвет магии - факела портала. Легкий смешок сбежавшей рыси вызвал лишь улыбку на тонких губах.
Барс дал девушке возможность сбежать, и спокойно отправился к ее покоям, чтобы, наконец, нормально поговорить.
Рыся влетела в свои покои:
- Кеал! Кеал! Я его выследила!!!!
Но ответом ей была тишина. Девушка осторожно прошла по комнатам. Ее шаги, почти неслышные из-за устланного шкурами пола, казались ей громче гнева Баст. В сердце цепкими когтями впился страх, сжимая, заставляя душу биться, словно пойманная птица о прутья клетки.
Деревянные колонны арки, украшавшей вход в спальню, были раскрошены под могучими ударами лап. И когтей. На полу валялись черепки разбитых ваз. Рыбками, выброшенными на берег, лежали цветы - Рыси не слишком жаловали жизнь в замках, но если уж так было нужно, старались окружить себя максимальным числом растений.
- Кеал? - Рыся растерянно опустилась на пол, совсем как котенок. Так на полу ее и нашел Барс.
- Итак... - Барс поднял опрокинутое кресло, сел, скрестил на груди руки, рассматривая невысокую фигурку рыси: крепкая, но стройная с тонкой талией девушка, темные цвета меди в закатном солнце волосы чуть вьются и падают на плечи - она явно не жаловала своими посещениями придворного парикмахера - поговорить тебе со мной видимо все же придется... Не бойся, ты не первая, кто таким вот образом приходит на урок.
Ответом ему было неразборчивое шипение сидевшей на полу Рыси. Барс окинул привычным взглядом следы недавнего сражения.
- Тааак..... четыре когтя.... Волки, чтоб им... - пробормотал Барс себе под нос.
***
Хлестко ломалась ледяная короста, покрывавшая сугробы. Молчаливыми черными стражами тянулись в высь сосны, и скалились равнодушные наблюдатели звезды. Скрип полозьев, изредка кто-то из идущих рядом с санями людей спотыкается, и тогда тихое проклятье срывается с уст, повисая снежинкой в ночном воздухе.
-Факелы, - коротко бросил идущий впереди высокий, широкоплечий мужчина в высоких меховых сапогах выше колен. Лязгнули горячие камни, пахнуло маслом, пламя вычертило робкие островки жизни в заснеженном лесу. Буря постепенно стихла, воины стояли, переводя дух.
Вер-Торн прошел несколько шагов вперед, достал из-за отворота сапога карту, повертел в руках, пытаясь сориентироваться:
- А... Чтоб тебя, - он ненавидел ночные переходы по лесным тропам в человечьем обличии: снег проваливается, холод, ориентироваться в кромешной тьме практически невозможно, хотя, слава Анубису, еще пурги нет, а скоро начнутся владения маламутов, и тогда...
- И что тогда? - прошелестел, дразня, женский голос в самое ухо, а в спину ткнулось острие кинжала, - Теряешь сноровку, Торн.
Волк подавил рычание:
- Что угодно почтенной Вер-Хикари?
Хикари фыркнула:
- С каких пор ведущего охоту элитного подразделения Торна интересует мнение маламутов? - в звездном свете холодно сверкнули серо-голубые с черными зрачками глаза ночной гостьи, - Ах да... ты же не нуждаешься в помощи, старый репей...
Вер-Торну ужасно хотелось врезать этой самоуверенной красавице по точеному совершенному лицу первой жрицы маламутов. Но эти недоволки ходили в любимцах у Анубиса. Великий Волк терпел народ, где охоту вели женщины! Говорили, что маламуты в последнее время вообще перестали верить: их словно не волнует, что Анубис больше не бродит среди стай, а гиены из южных лесов все чаще сбиваются в шайки и нападают на купцов или просто одиноких прохожих. Хотя какой смысл теперь, когда снежные бури бушуют по всей Ярне, делить планету на юг и север?
- Господин, - один из драгунов робко подошел, чуть склонив голову набок, отвел в сторону воротник, подставляя горло - нам нужно двигаться. Раненные... Они долго не выдержат.
Вер-Торн оглянулся: укутанные меховыми плащами раненые не унизили стаю ни стоном перед Хикари, но он слышал их боль, как слышал боль любого своего воина. Торн полоснул ногтем по обнаженной шее воина, на снег упала всего одна капля крови, но заметили ее все - даже Хикари хищно повела носом. Воины же облегченно вздохнули: ведущий охоту принял совет и простил младшего за наглость.
- Почтенная Вер-Хикари, позволю себе напомнить, что у нас не женский клуб, где вы часами говорите о щенках и пещерах, нам нужно двигаться, к рассвету я приведу своих людей в Асверн, чтобы они, наконец, смогли отдохнуть. Впрочем, понимание этого за пределами того, что можно требовать от... - Торн замешкался, потом оскалился, - столь прекрасной женщины.
Хикари молча шагнула в тень деревьев, жестом велела следовать за собой.
***
Это было так просто - не быть. Плыть в калейдоскопе видений, ни на одном подолгу не задерживаясь и не задумываясь. Не решать и не желать, смотреть и не видеть. Жить оказалось очень больно.
***
Рыся то бродила по комнатам, поднимая опрокинутые вазы, и разглаживая помятые листья растений, то замирала, сжимая в руках очередную из столь любимых рысями статуэток животных. В покои, царапнув пару раз, чтобы не оказаться нежданной, вошла рысь. Уже не юная, но и до того чтобы сидеть у огня в Доме и рассказывать сказки женщине было далеко.
- Кеал, Рыся? Вы здесь, негодники?
Барс поднялся на встречу довольно рослой для рысей гостье. Ее синее с золотым одеяние выдавало не слишком высокое, но уважаемое положение в клане - воспитатель. Таллар прижал палец к губам, другой рукой обводя комнату.
- Но... Что? Как? - рысь смотрела расширенными от ужаса глазами на комнату принца.
- Мне кажется, сейчас важнее она, - Таллар кивнул на Рысю, рассеянно смотрящую в окно, выходившую в один из многочисленных внутренних двориков дворца. - Ответы не стоит искать поспешно и в страхе.
- Ты подожди меня здесь, малышка, - произнес Барс, подойдя к Рысе и положив руку ей на плечо, - думаю... программу обучения, видимо, придется изменить... Леди...
- Меарна, - подсказала высокая рысь
- ...леди Меарна побудет с тобой, я скоро вернусь.
Барс кивком головы попрощался с обеими рысями и стремительно покинул покои. Его сдержанные отточенные движения вызывали зависть у одержимых красотой тела подданных империи Баст. Два высоких, поджарых гепарда в черных с серебром плащах гвардейцев империи окинули уважительными взглядами стройную фигуру Таллара:
- А принц Кеал...
- Вернется в корпус к началу обучения, - на ходу бросил Барс.
Он шел по коридорам, быстро и уверенно выбирая дорогу - поворот, лестница, снова поворот - уровень за уровнем, все глубже и глубже в недра Золотого Дворца. О том, каким образом Кеал вернется в мир рысей к осени, Барс решил подумать позднее: проблемы стоит решать по мере их поступления.
Вот уже перестали встречаться придворные и воины, мраморные полы такого глубокого черного цвета, что казалось, это августовское небо разлито под ногами, уступили место грубым гранитным плитам, а хрустальные цветы ламп сменились редкими факелами.
Затхлый воздух подземелья раздражал. Низкие своды коридора словно стремились раздавить неосторожного зашедшего сюда. Таллар недовольно повел носом - сохранять самообладание в такой мрачной обстановке, да к тому же когда и еще и никто не видит, казалось строгому барсу излишней тратой сил. Мрачная пустота тоннеля внезапно оборвалась: факелы лениво вычертили скалу, надгробной глыбой обрывавшую коридор.
Еще несколько сотен метров вперед. Наконец, Барс приложил свою красивую руку к едва заметному выступу в стене - глыба перегораживавшая туннель, скрежеща, отошла в сторону, открыв небольшую комнату. Там четверо стояли неподвижными темными силуэтами вокруг каменного алтаря в центре...
- Нечасто вас можно встретить всех вместе, - без предисловий начал Таллар, неудержавшийся от ухмылки.
Собравшиеся встретили его молчанием, лишь двое окинули его гневными взглядами: дерзкие насмешки явно пришлись не ко двору.
- Они молчат, Барс, - произнес грузный мужчина среднего роста. Его гулкий голос нарушил повисшую обещанием угрозы тишину, вызвав у всех присутствующих в голове видение высокогорных лугов и могучих туров. Впрочем, шлем и плащ, созданные из шкуры священного животного, делали его вполне похожим на своего бога.
- Мы создали кольцо, чтобы если вдруг... если кто-то из нас прогневил своего бога, то любой другой жрец услышит... даже чужого бога... - прошелестел Кондор, высокий, какой-то немыслимо тонкий под огромными крыльями своего тотемного одеяния. - Но они молчат. Совсем. Словно их нет...
- Ты сам знаешь, что так быть не может, - отмахнулся Барс, - Но нам нужен ответ. Кстати, Вер-Абанд, скажи мне, что это не с благословления Белого Волка сегодня, - Барс сделал паузу, подбирая слова. Впрочем, никому бы и в голову не пришло, предположить, что Барс попал в неловкую ситуацию. Барсы слыли лучшими дипломатами Эксирона и умудрялись жить в согласии со всеми народами и кланами. Любой жест, любая фраза только подогревали интерес собеседника, заставляя его находить решение, чувствуя себя самым важным существом и, возможно, единственным, способным помочь в решении какого-либо вопроса... - Сегодня пропал принц Кеал...
Стоявший напротив невысокий крепкий мужчина, поджарый, как волкодав, хрипло удивленно фыркнул:
- Барс, ты совсем не уважаешь трон Волка??? Подлое нападение, да еще и заметать следы. Нет! Это не мы. - Вер-Абанд вцепился сильной, жилистой рукой в край алтаря. Он был из волков, и ему трудно было быть сдержанным в ответ на упрек состоявшего в явном родстве с Баст Таллара. Но Вер-Абанд не был бы послом в золотом дворце уже почти сотню лет, если бы не научился понимать, что если когти не можешь втянуть, это еще не повод цокать по паркету.
- Барс, - Эль-Гитор, снял шлем в виде головы аллигатора, от чего стал выглядеть почти привлекательным и располагающим к себе человеком, только чуть раскосые желтые глаза с почти неподвижным зрачком заставляли отводить глаза, иначе казалось, что смыкается вокруг горла с сухим шелестом сильное тело питона, а ты уже ничего не можешь сделать. - Не стоит кидаться обвинениями.
- Тем более, когда есть проблемы и поважнее похищения принца, в общем-то, второсортного дома империи, - поддержал Змея Кондор. Его шлем с двумя головами богов близнецов Гора и Тота при первой встрече мог вызвать в уме стороннего наблюдателя, что верховный жрец очень забавное и милое существо. - Да простит меня Баст, конечно же, - изящным поклоном Кондор извинился, за не почтительное высказывание перед нервно пофыркивающей леди с вертикальными зрачками.
- Ничего, ведь, в сущности, вы правы, - Фирна кивнула, принимая извинения, - Боюсь, если мы не сможем понять, что происходит, станет неважно, кто контролирует порталы.
- Ладно-ладно, - примирительно произнес Таллар, - но эта проблема станет отличным объяснением, почему я и моя новая ученица из клана Рысей покинем Золотой дворец и отправимся странствовать. Юная Рысь очень предана своему брату, - барс улыбнулся.
Он воздал дань уважения верховным жрецам пяти империй, чуть склонив голову и тем давая понять, что нет такой дипломатии, что заставит его не уважать силу великих.
- Подожди! - крикнул уже переступившему порог барсу Кондор. Барс недоуменно обернулся: великий жрец мялся, как мальчишка не выучивший урок, оглядываясь на прочих собравшихся, и лишь после того как каждый из них кивнул, выразив тем свое одобрение, подошел к барсу и вложил му в руки небольшой амулет - рубиновую каплю с плескавшимся внутри живым огнем, - Это поможет, но только в крайнем случае.
Видно судьба решила, что пришло время мудрому барсу снова удивляться миру, что был до него и будет, когда сотрется имя на его могильном камне, а сам камень рассыпется пеплом.
А на алтаре стояли, глядя на зияющую пустоту в центре, фигурки так похожие на взволнованных людей вокруг.
***
Барн прошел последние метры борозды, чувствуя, что скорее он тащит и плуг и мула: казалось, животное совершенно ему не помогало. Сухие комья земли пылью крошились под плугом. Здесь на окраине Тэры Великий бык был дождем и урожаем, а не властью, войнами и богатством. Здесь надо было выживать. И, если снова Барн потеряет весь урожай, то на следующий год некому будет отвезти сына на ярмарку в город. Да и сына, скорее всего, тоже не станет.
Барн устало побрел к дому. Надо еще было зайти на зимнее поле. Он поднял голову - до заката оставалась еще пара часов, тусклой медью мерцала в лучах быстро гаснущего солнца такая чуждая здесь среди холмов и лесов Тэры пирамида портала.
Барн мрачно ухмыльнулся:
- Что? Все зовете в иные миры? - зло бросил он фигурам богов, взметнувшим к вершине пирамиды руки. - Где вы были когда...
Когда Черная лихорадка уносила жизни тысячами, добираясь даже до отдаленных ферм не то с беженцами из стремительно пустеющих городов, не то по воздуху, но многие считали, что просто Темный бог добрался таки до грешников и теперь собирает урожай душ.
По всей Тэре нельзя было пройти и лиги, чтобы не увидеть траурного костра. Барн верил Апису, пока болезнь не добралась и до его маленькой фермы, и вспыхнуло пламя у дороги, и душа его прекрасной жены улетела с огненными искорками на небесные пастбища. Потом ему говорили: "Ты должен быть благодарен Великому - он сохранил тебе сына!" Благодарен?! Благодарен?! Когда только перестали доходить в столицу сообщения о новых вспышках болезни, как перестали идти дожди, солнце палит, леса сухие - того и гляди, вспыхнут; земля пыль, да и только.
Барн провел носком сапога по пожухлой траве, встряхнулся, обращаясь к своей природе, сбрасывая человеческий облик. Могучий черный тур копытом скреб землю, выковыривая клочья земли с чахлыми корнями травы - не хотелось терять ни крохи еды, а хлеб дома и пшено - это для сына. Барн старался жевать, не обращая внимания на вкус, просто закрыть глаза и думать, что выживешь благодаря этой гадости.
Моран давно не видел соседа столь печальным, в прочем жить в пятнадцати лигах, работая от восхода для заката, и часто видеться, было сложновато. Барн повел носом, склонил голову, готовясь встретить врага. В последнее время в округе было много мародеров.
- Спокойно, Барн, - Моран подошел к старому знакомому, положил руку на холку, - это всего лишь я. Но погоди возвращаться, там твоя помощь нужна...
Моран замолчал, ожидая, пока приятель успокоиться. Когда говорили, находясь в разных состояниях, животному было трудно усваивать информацию большими кусками. Наконец, Барн кивнул: "Продолжай".
- Лигах в семи отсюда я нашел раненного, не из наших вроде, - медленно заговорил Моран, - Жалко его бросать... Кажись зверье потрепало. Но я его к себе взять не могу. Ты же знаешь Тирна с ума сойдет, и меня самого похлеще любого хищника грызть будет, да и детишки напугаются...
Барн снова вернулся в человеческую форму, невесело улыбнулся:
- И ты считаешь старым Туром с теленком можно и рискнуть, Моран?
- Ну зачем ты...
- Да ладно, - предвидя возражения и смущение старинного знакомца, сказал Барн, - Веди! Тут и так было много смертей, не стоит потакать Темному.
Они молча шли, шаг за шагом. Сейчас, когда солнце скрылось за горизонтом, а на небе цвета черного бархата рассыпались звезды, воздух стал почти прохладным, хотя температура была не ниже самого жаркого летнего дня в прежние времена на Тэре. А сейчас стояла осень. Апис отвернулся от нас! Об этом думали в деревнях и на фермах, плача о скудном урожае, загубленном засухой; думали в городах, бродя в воскресный день по пустым рыночным площадям, пряча лица за марлевыми масками, потому что пыль была повсюду, даже праздничные флажки, которые теперь даже не снимали, все стали одного цвета - серого.
Моран уверенно свернул с дороги под сень деревьев. У старого развесистого орешника лежал человек.
- Он слишком бледен, - нарушил становившееся уже тягостным молчание Барн. И в самом деле, похоже, незнакомец и в правда потерял много крови: мраморную бледность его лица заметили даже не наделенные хорошим ночным зрением туры.
Барн опустился на колени около лежащего без движения раненого, разорвал пропитанную кровью холщовую рубаху - левое плечо и бок незнакомца были разодраны до кости, раны гноились, понять, кто их нанес, было невозможно. Тур бросил быстрый взгляд по сторонам:
- Моран, помоги. Надо соорудить волокуши, мы не донесем его так.
Барн поднялся с колен, срезал молодую рябину, растущую неподалеку, и одним быстрым движением стянул с плеч зажиточного соседа плащ. Моран попытался возмутиться, потом только махнул рукой и отправился в лес.
Прошло полчаса, раны чужака кое-как перевязали рубахой Барна, а из двух коряг и плаща, привязанного к ним за углы, было создано подобие носилок. Барн ухватил под мышки раненного и попытался его перетащить. Но казавшийся почти хрупким незнакомец оказался очень тяжел.
- Моран, помоги, - прошипел сквозь зубы Барн, - а то мы его так скорее убьем, спасая, чем если бы бросили его тут.
Моран кивнул. Вдвоем они устроили раненого на импровизированных носилках, правда, их пришлось тащить волоком, а незнакомца привязать ремнями - когда они попытались поднять носилки, жерди протестующее заскрипели, наровя сломаться.
Путь до дома Барна занял вдвое против обычного. Пока двое туров устроили чужака на широкой постели, закутав в шкуры - слишком долго провел раненый в лесу, лихорадка уже завладела им; пока согрели воды, промыли раны, перевязав чистым полотном, пока выпили чая, пытаясь отдышаться и перевести дыхание - на востоке уже потянулось к небу властным жестом солнце...
- Ну... мне пора, - поднимаясь произнес Моран, - Тирне я сказал что надо за Роном присмотреть помочь. А ты вроде как занят. Но если я опоздаю, - тур многозначительно присвистнул и провел рукой по своему горлу, поклонился соседу и вышел из хижины.
Он бодро шагал, пока дом Барна не скрылся за поворотом дороги. Моран огляделся, и шагнул на обочину.
- Ты все сделал, как договаривались? - поинтересовался шепотом невысокий мужчина, тенью отделившийся от ствола столетнего дуба.
- Да... да, сэр, - пролепетал Моран, - а...
- Держи, - тень швырнул к его ногам небольшой мешочек, увесисто и маняще звякнувший обещанием сытой жизни туру и его семейству даже в эти голодные времена.
- Если что-то еще, вы только скажите, - Моран не мог отвести взгляда от денег.
Но его слышали только деревья и белка, зло поглядывающая с дерева, на тура.
***
- Послушай меня, Львы занимают Золотой трон добрую сотню поколений! То есть даже наши прадеды не могут вспомнить, кто пользовался благосклонностью Баст до Львов, - леопард ходил кругами по роскошным покоям. Если бы предметы могли говорить, то даже роскошные, тончайшего фарфора вазы взмолились бы, обещая отдать волшебный аромат иноземных цветов, стоявших в них, за то, чтобы кто-нибудь успокоил нервного гостя.
- Перестань стучать хвостом, - Рианон брезгливо наморщила нос, подобрала ноги, устраиваясь в кресле поудобнее и покачивая на кончиках пальцев изящной туфелькой, украшенной редчайшим розовым жемчугом, который можно было достать за баснословные деньги только в империи Себек, - сколько можно, Норн?
- Что перестань, Риа? - Норн повернулся к красавице. Высокая и красивая, длинные ноги привычные к бегу, платье белого шелка оставляет закрытым ровно столько, чтобы дразнить воображение, не вызывая лишних пересудов, - ты гепард, Риа, вы напакостили Рысям и думаете, что это приблизило клан к трону. Ваши мысли не успевают за скоростью вашего бега. Но скажи мне - когда Лев последний раз охотился?
Рианон фыркнула, запустив в леопарда темно синей атласной подушкой с вышивкой и тяжелыми кистями по углам:
- Норн, ты идиот! Лев поддерживает Рысей из-за их способностей к магии, но когда он поймет, что они и себя то защитить не могут, то их способность защитить Дворец, а, следовательно, и миры империи от вторжения тоже под большим вопросом. - Рианон растягивала слова, временами говоря чуть ли не по слогам, словно сомневаясь в способностях своего гостя понимать разумную речь, - И тогда Лев обратит свой царственный взгляд на нас, Лучших навигаторов империи, - гепард не удержалась от презрительной ухмылки, то что львы не слишком то умны, и даже не в состоянии выбрать между двумя кусками мяса, желая забрать оба, было всем известно.
Леопард встряхнулся, высокий широкоплечий мужчина поднялся, потирая затекшую спину:
- Как же я не люблю превращаться, - возмутился Норн, - и ты думаешь, что вы сможете возглавить империю? - леопард окинул высокую, но тонкую и не пропорциональную фигуру Рианон. Как и во всех гепардах окружающих завораживала их странная изломанная грация. - Ты очень красива, дорогая, но ни один из ваших не сможет носить тяжелое вооружение и формировать ударные части все равно придется из других кланов, - леопард провел пальцами по своей мускулистой руке, словно стряхивая несуществующую пылинку с рубинового браслета на плече: золотая полоска с рядом кроваво-красных ромбовидной огранки рубинов очень хорошо оттеняла смуглую кожу.
Рианон только лениво перекрестила ноги, томно прикрыла глаза:
- Ты бы не сидел сейчас здесь, красавчик, а напоминал бы подушечку для иголок. Хотя сначала я бы тебя уговорила стать зверем - у тебя чудесный мех, он бы прекрасно смотрелся в моей комнате для рукоделья.
Норн улыбнулся. Они с Рианон могли часами ругаться друг с другом, клянясь, что уничтожат друг друга, призывая громы и молнии на свои шкуры и богов всех империй в свидетели. Она была правительницей клана гепардов, он возглавлял элитное подразделение леопардов. У Рианон был супруг-консорт, а Норн загрыз бы любого, кто подошел бы с плохими намерениями к границам его поместья на Велторне, или просто забыл подарки для трех котят и их матери. Она мечтала примерить венец с кошачьим глазом, он сидеть за одним столом с главой клана. Она все так же была далека от своей мечты, довольствуясь мелкими интригами в попытках обратить на себя и клан внимание Льва, он все так же командовал элитными копьеносцами клана. Они были разными, но их союз давал обоим семействам удерживаться на самой верхушке социальной лестницы.
В комнату неслышно вошел один из гепардов, почтительно замер на пороге, давая себя заметить. Как и все обитатели Баст он двигался почти бесшумно, но не мог позволить себе непочтительность к главе клана.
- В чем дело, Гортар? - лениво поинтересовалась Рианон, повернувшись к вновь прибывшему. Сверкнули золотым лучиком тяжелые серьги, словно ожили диковинные птицы, которые мастер усадил на причудливом сплетении драгоценных ветвей. - Ты позаботился, чтобы нашему гостю принцу Кеалу было удобно? В конце концов, замок клана на Вэлторне нельзя назвать захолустьем, даже если ограничиться знакомством с его подземельями, - Рианон нервно хихикнула, ожидая ответа.
- Ваше величество, - Гортар, поклонился, - к сожалению.... Визит принца будет отложен, - он многозначительно посмотрел на Норна, с невинным видом разглядывающего собственный коготь.
- Ничего, можешь говорить, - разрешающе махнула рукой правительница гепардов, - капитан Норн друг нашего клана и вправе рассчитывать на искренность.
Леопард не выдержал и хихикнул: искренность не была обязательна среди подопечных Баст.
- Леди Рианон, когда наш отряд прибыл в покои клана Рысей, там были волки. Десяток волчьих драгун. Мы с порога оказались втянуты в драку. Волки были вынуждены отступить. Но принца они уже успели увести. Разумеется, мы потрепали их блохастые шкуры и...
Договорить он не успел, Рианон прыгнула, разъяренно шипя, изящные пальчики сменились лапами с могучими когтями. От неожиданности Гортар упал, а Рианон придавила его лапами к земле, когти вонзились в плечи воина:
- Потрепали?! Ты смел придти и докладывать о том, как вас отодрали волки, словно вы победили? - шипела глава гепардов.
Норн позволил себе насладиться этой расправой, потом оттащил давнюю знакомую от несчастного:
- Оставь его, не к лицу тебе вести себя как кошка по весне, - Норн усадил Рианон в кресло, успокаивающе почесывая за ухом, - Гортар, на вашем месте, я бы забился под крышу самого дальнего дома гепардов, или, хотя бы, покинул покои. В любом случае, вам нужно обратится к целителю.
Гепард благодарно поклонился, и покинул покои, зажимая разодранное плечо рукой.
- Ну? - Норн дождался, пока Гортар закрыл за собой дверь и дал тому время понять, что говорить при нем никто не будет, - Что на тебя нашло? Какая разница кто, если Рыси продемонстрировали свою слабость? Важнее понять, не собираются ли волки напасть на трон Льва...
Рианон отдышалась, приняла человеческий облик, нервно теребя в руках тонкий шифоновый шарф:
- Да. Да. Ты прав. Наверное. Мне надо привести себя в порядок, а ты пока разузнай, не примет ли меня Лев, да хранит его гриву Баст, - прошипела разъяренная кошка.
***
Барс шел по коридору, выбираясь к обитаемым секторам дворца. Он задумчиво теребил в руках данный Кондором амулет. Еще один поворот, и Таллар вышел на боковую галерею сектора Империи Баст. Барс немного зазевался и чуть не налетел на шедших строем леопардов, кары, вскинутые на плечо, лучились тусклым голубым светом: маги клана уже зарядили оружие энергией. Это оружие могло создать проблемы и лучшим двумечникам тигров: длинное древко черного дерева не сходу перерубишь, по обоим концам древка два чуть изогнутых лезвия. Когда-то кары называли иначе, но их первоначального названия уже никто не помнил, слишком часто не опытные бойцы на тренировках ранили себя, когда учились делать вихрь, и оружие давно и прочно стало считаться наказанием для новичков.
Стремительный жест и рубин амулета исчез в широких складках одеяния Барса. "Теряю квалификацию", - машинально отметил про себя Таллар, чуть отступив к стене, чтобы пропустить воинов клана. Четкая поступь воинов эхом отдавалась под высокими сводами, высокородные подданные империи Баст - добившиеся для себя права жить не на зеленом Вэлторне с его ласковым солнцем, а среди пустынь закрытого мира Перекрестка - едва успевали прижаться к стенам, дамы стремительно подбирали полы длинных юбок, кавалеры мужественно прикрывали собой своих спутниц.
Таллар огляделся, на другой стороне ему приветственно махал рукой Тарон, один из леопардов, предпочитавших торговлю пряностями, военному делу, и как любой торговец вхож не только в среду благородных лордов и леди, но и в самых безнадежных трущобах Велторна да и других миров Тарон был желанным гостем. Там, где другие купцы лишь беспомощно разводили руками, в попытке достать очередную редкость, Тарон неизменно оказывался в прибыли. Всегда с улыбкой на красиво очерченных губах, невысокий для леопарда Тарон, казалось, был по мнению всех если и не другом, ну уж в конфликтах замечен не был.
- Барс, - Торон улыбнулся, - как тебе шоу? - он кивнул в сторону удалявшегося отряда.
- Несколько удивлен, - сдержанно прокомментировал Таллар, переходя коридор, пожал запястье Торону по обычаю Баст, - И куда же отправились доблестные воины клана?
- Пока не знаю, - ухмыльнулся леопард, взъерошил рукой свои короткие цвета темной меди волосы, - Но думаю, тебе стоит узнать у Рианон. Она, я так понимаю, теперь полагает себя императрицей Баст и уже отдает приказы не заручившись сначала поддержкой Золотого Трона.
Таллар поймал себя на совершенно не уместном желании вытаращить глаза и спросить: "Чего?" Он оставил двор всего на три часа, чтобы в святилище побеседовать с верховными жрецами всех империй о вопросах, стоявших куда как выше чем бесконечные склоки кланов и неприязни империй, побеседовать о в опросах, в решении которых не было опыта ни у кого из живущих. Барс не переоценивал своих возможностей, прекрасно понимая, что быть в нескольких местах за раз невозможно, но он полагал, что эти три часа цивилизованный мир пяти империй не будет подвержен глобальным потрясениям. В какой-то момент многоопытному Барсу показалось что он в аду: он много лет не совершал просчетов и теперь отчаянно пытался понять, где же он ошибся, снова и снова прокручивая в голове все, что случилось за сегодняшний день, который еще и не думал заканчиваться, и пытаясь хоть как-то упорядочить взбесившуюся реальность.
- Прости, возможно, я утратил нюх, - отшутился дипломат, - но на что правительнице гепардов понадобилось благословление Льва? Я полагал, что мелкие своры и дуэли внутри империи не слишком интересуют Льва.
- Не знаю, - равнодушно пожал плечами Торон, - что не волнует Льва, да будет косматой его грива, но вот всеобщую мобилизацию и нападение на волков он просто обязан не пропустить мимо своих царственных глаз, уважаемый Барс. В любом случае, - леопард старательно делал вид, что его ни капли не интересует и тем более не волнует реакция барса. Да и с чего? Барсы не являлись подданными ни одной из империй, - теперь уже все новости можно получить быстрее всего только в тронном зале Льва. Рианон уже полчаса как отправилась туда.
Торон умолчал о том, что глава клана не отправилась, а пролетела в сектор львов словно фурия, расталкивая всех на своем пути, что роскошный макияж потек от слез, а все, кто видел ее, старались разглядеть, не разорвано ли платье и нет ли на нем крови, а так же кто очередная жертва неуемного темперамента прекрасной Рианон.
Таллар еще расспросил его о последней экспедиции за спящими цветами, которые росли в одном из миров империи Себек только на высокогорьях. Проблема была в том, что сильно осложняли добычу столь дорогих цветов дикие предки обитателей империи: может и не разумные, но от этого их зубы не становились менее острыми, а яд менее опасным. Эти цветы стоили фунта золота за лепесток. Ведь один глоток чая, заваренного на этих цветах, мог вернуть зрение, или поднять на ноги безнадежно больного. Хотя большинство придворных покупали его совсем по другой причине: аромат этих цветов считался лучшим афродезиаком пяти империй. Торон поблагодарил барса за внимание, Таллар рассказал последние придворные сплетни, Торон поведал о слухах, что собрал за время путешествий. Но любой вежливый разговор не может питать сам себя вечно, он может быть лишь преддверием, маской или попыткой пережить по-настоящему важный разговор. Барс за ним прятал попытку решить, отправиться ли сразу к Рысе и велеть ей собираться или все же разобраться в том, что решила устроить леди Рианон. В конце-концов, он счел дела империи более неотложными и ловко лавируя среди перешептывающихся об увиденном придворных, он направился к центру сектора империи Баст: заблудиться здесь было невозможно, чем ближе ты находился к центру, тем шире были коридоры, тем чаще встречались войны-тигры, застывшие в нишах почетной стражей.
Когда Таллар замер на секунду, расправляя одежды, перед массивными бронзовыми дверями, на которых неизвестный мастер выгравировал восходящее солнце, он уже совладал с потрясением и эмоциями, вновь став невозмутимым дипломатом из народа мистиков и наставников. Герольд осведомился у него о цели визита и, узнав, что барс Наставник и полагает, что некоторые вопросы происходящие прямо сейчас, касаются его подопечной исчез в боковой двери. Спустя пару минут Двери Солнца распахнулись, Тигры, стоявшие на страже и внутри, вскинули мечи в приветственном салюте, и Таллар из рода барсов предстал перед всевидящим оком Льва.
В отличии от частных покоев, где подопечные богини-кошки предпочитали светлые цвета, оттенки зеленого и коричневого, и где царили в основном растительные орнаменты, тронный зал заполнял черный мрамор, с вкраплениями серого и каплями золотой росы на колонах напоминающих сталактиты. Крупные квадраты паркета, казалось, сливались с общим убранством зала, хотя, если присмотреться, они были настоящим произведением искусства. Но внимание вошедшего притягивал Золотой трон в противоположном от дверей конце зала: кресло с высокой спинкой, венчавшейся головой Баст и ножками в виде лап льва, словно служивших опорой всему мирозданию, стоявшее на широком подиуме из трех ступеней. Трон как солнце на дверях зала завораживал, как рассвет после долгой ночи.
На троне сидел высокий широкоплечий мужчина. На вид ему можно было дать лет пятьдесят. Массивная фигура могла вызвать обманчивая впечатление толстого добродушного лентяя, давно не ходившего на охоту. Но отчего-то, несмотря на ходившее по дворцу анекдоты, не находилось желающих вызвать владыку на поединок: возможно, из верноподданнических чувств, а возможно, еще жива была память о поединке Льва и главы тигров лет десять назад - бросивший вызов тигр до сих пор прихрамывал.
Сейчас Лев, подперев голову рукой, слушал мечущуюся перед троном леди Рианон. Львицы королевского прайда, сидевшие на ступенях в роскошных нарядах, вполне соответствовали своему титулу "сокровищ короны". Только они удерживали горевшую праведным гневом главу клана гепардов от желания кинуться к ногам Владыки: это не позволялось никому, а тонкие острые кинжалы, скрытые в складках роскошных всех цветов радуги одеяний львиц удерживали неразумных.
- Владыка! - Рианон остановилась, фыркнув, откинула выбившуюся и прически прядку темных волос: сейчас копна тяжелых каштановых волос, собранных в хвост на затылке, скрепленная диадемой, так напоминала вздыбленные в гневе гривы маленьких гепардов, - Это вероломное нападение на один из самых немногочисленных наших кланов! - по рядам стоявших и сидевших на скамьях черного гранита по обеим сторонам зала придворных пронесся шепот возмущения: бросаться такими обвинениями на основе лишь следов когтей. Всем было известно, что Баст и Анубис дрались между собой: это естественно и вечно как пески в мире Перекрестка. Рианон потратила ровно секунду, чтобы наградить наглецов горящим взглядом и продолжила, - Они даже не потрудились бросить вызов в соответствии с кодексом пяти Империй! Они не объяснили ни своих целей, ни выбора жертвы, они...
- Хватит! - Лев поднял руку, прерывая фонтан яда в адрес Волков, - Мы уже все поняли. Что ты предлагаешь, леди Рианон?
- Владыка Золотого Трона! - гепард замерла, почтительно склонив голову, стараясь так, чтобы смирение и торжественность, заглушили искры ярости в ее голосе, - Мы должны нанести удар по вероломным щенкам Анубиса!
- Не стоит оскорблять богов, леди Рианон, - поднялся со своей скамьи Каларан, посол Гора и Тота в Золотом Дворце, не высокий, полный мужчина в пестром одеянии, явно из тетеревов. - Империя Близнецов с радостью предоставит вам земли для поединка на Ларелине, в холмах около Сорны. Там достаточно места, как для личных поединков, так и для сражения отрядов жребия, - Каларан поклонился, и кудахча, как потревоженная наседка, вернулся на свое место.
- Нет! - рявкнула Рианон, - Они атаковали нас в нашем же дворце! В личных покоях! Мы должны доказать, что контролируем происходящее, почтенный Каларан! - ей пришлось сделать небольшую паузу, чтобы сдержать презрение, свойственное всем хищникам, к мирным обитателям Империи Близнецов. - Надо совершить налет на Асверн!
Едва гепард произнесла название столицы Империи Анубиса, как тронный зал взорвался возмущенными криками:
- Вы спятили?!
- Атаковать Асверн?!
- Сумасшедшая кошка!
- Эй! Детка... сейчас не март!
Вообще-то, сомнения в состоянии ее умственных способностей и психического здоровья давно уже стали некой достопримечательностью в дворцовых сплетнях, но до поры ни у кого не возникало желания их озвучить: в конце концов, власть в кланах была наследственной, а предыдущая глава гепардов не успела поседеть. Но нападение на крепость, заслужившую репутацию непреступной во всех уголках обитаемых миров, было уже далеко за пределами терпения.
- Ты предлагаешь мне отправить на смерть воинов империи ради того чтобы утолить голод своей ярости, гнева и самолюбия, - покачал головой Лев, - Не бывать тому! Пусть Рыси бросят вызов согласно традиции, пусть даже нарушат свой нейтралитет и устроят поединок отрядов жребия, но я не стану вести безумную войну под стенами Асверна.
Еще одно слово, еще одна капля яда переполнившая терпение. Минуту в зале царила тишина, только был слышен шелест серой туники Вер-Конарда. Минута потребовалась послу Анубиса, чтобы покинуть тронный зал. Только Тигры стражи за дверями покоев слышали, как старый воин, прислонившись к стене прорычал себе под нос: "Пять империй... Крысы, вот кто вы все."
- Владыка, - Рианон внезапно почти замурлыкала, медовый вкус победы пьянил - зачем же гибнуть под стенами, если можно пройти НАД стенами?
- Ни за что! - тучный Каларан едва не задохнулся, вскочил, замахал руками, словно отгоняя мух. - Гор и Тот никогда не поддержат это безумный план!
Из-за трона вышел оцелот, забрался на спинку кресла, склонил голову к уху владыки:
- Хотя бы выслушай ее, повелитель...
- Да, верный Симурс, - Лев почесал оцелоту за ухом, не стоило отвергать советы того, кто служил еще твоему отцу, от которого ты получил столь процветающий прайд: владыка окинул взглядом львиц, моментально повернувших головы, ловя взгляд главы семейства, - Не горячись, почтенный Каларан, Мы должны выслушивать своих подданных. Говори, Рианон.
Главе гепардов удалось выдержать паузу и не вспылить:
- Посол Каларан, я думаю, мы обойдемся и без помощи детей близнецов, - она улыбнулась: наконец, ей удалось утереть клюв этому тетереву, чьи советы давно уже сделали Льва разве что не плюшевым котенком. Такое миролюбие неприемлемо для хищника! - Повелитель, клан гепарда, твои верные слуги, может и лишены крыльев, но неплохо справляются с управлениями Бестий...
- Но Бестии созданы для полетов в Пространстве, - отозвался Симурс.
- Но наши навигаторы предусмотрели желание повелителя и сплели несколько новых заклинаний, заставив бестии слушать силы планеты. И теперь они вполне в состоянии двигаться и в пределах атмосферы планеты, - парировала Рианон.
- Рыси не бросят такого вызова! Это нарушит нейтралитет клана Хранителей путей, - возмутились одновременно Каларан и Эль Матиб, посол Империи Себек.
- Но они последуют приказу повелителя и откроют портал с Вэлторна на Ярну, чтобы корабли с воинами могли пройти и отомстить за невосполнимую утрату их клана, - завершила мысль глава гепардов.
- Она права, - кивнул Лев, поднимаясь с трона, - я не могу позволить, чтобы даже самый малочисленный и не участвующий в боях клан, подвергался нападениям в самом сердце Империи. Да будет так!
Он отвесил легкий поклон собравшимся, выразив тем свое уважение, подал руку первой львице прайда и широкими шагами покинул зал.
***
- Как?
- Не знаю!
Удар.
- Что такое пути?
- Не знаю!
Кровь.
- В чем их секрет?
- Какой секрет?
Огонь.
Он вообще уже ничего не понимал. Мир превратился в кровавую пелену. Он вообще уже не был уверен в том, что его кто-то о чем-то спрашивал. Единственное, в существовании чего он был уверен - Это боль. Кандалы чуть ли не до костей растерзали запястья, он сорвал ногти, царапая стену своей тюрьмы: как будто так можно было выбраться отсюда?! А время стало не шелестом песка в стеклянной колбе, а скрежетом ключа в огромной железной двери прямо напротив узника. Ровно триста шестьдесят шесть гвоздей кропотливо пересчитанных им. Отлично развлечение, когда спать ты не можешь, а потерять сознание тебе не дают.
***
Барн бросил взгляд за окно, небо стремительно светлело, обещая измученной Тэре еще один день в пламени беспощадного солнца. Ложиться спать уже не имело смысла: через час, ну может быть два надо вернуться на поле и начать собирать пшеницу, хоть она и не дозрела, но еще пара недель при таком солнце просто сожжет ее и он вообще ничего не получит. Когда-то он поселился здесь, надеясь не только вдосталь прокормить свою семью, но и со временем выращивать урожай на продажу. Он не стремился к роскоши, просто планировал сделать так, чтобы в доме всего хватало, чтобы его сын мог быть уверен, что увидит цирк пяти империй, а его жена сможет с улыбкой открыть шкатулку, что он ей подарил на первую годовщину свадьбы и перебирать украшения. Барн подошел к буфету, достал оттуда маленький деревянный ящичек, открыл. Там лежали серьги в виде двух липовых листочков, чуть изогнутых, словно ветер принес их в дар. Очень простые, но искусно сделанные: даже прожилки были видны. Барн провел по ним пальцами, словно пробуя серебро. Его Лаура никогда бы не потребовала золота или бриллиантов, ей нравилось бродить по лесам, слушать деревья. Она была лучшей целительницей на много лиг вокруг, вот только смерть это не волновало.
"Я подарю их тебе завтра, на твой день рождения, моя прекрасная жена", - пообещал Барн, моля Аписа, что бы Лаура слышала его.
- Отец, я знаю, я знаю, - скрип открытой двери заглушили извинения невысокого, худощавого паренька лет четырнадцати, с копной нечесаных волос цвета спелого меда и темными карими глазами. Он казался немного хрупким, но даже сторонний наблюдатель заметил бы сходство с Барном и то, что при хорошем питании паренек скоро станет таким же широкоплечим как его отец. Но сейчас юный тур стоял переминаясь с ноги на ногу, и прикидывал успеет ли он закатать штаны, чтобы скрыть разорванный край, и сказать, что так и было или нет, - Я знаю, я должен был вернуться с восходом Луны, но я, Карн и Нора заигрались у Дальнего озера, и жара спала и вода... - Рон увидел отца застывшего с серебряными листьями в руках и незнакомца, лежавшего на постели, - ого?! Кто это у нас?
- А? - Барн повернулся к сыну спиной, дрожащими руками убрал драгоценности обратно в ящик буфета. С грохотом задвинул его, уперся двумя руками в несчастный шкаф, переводя дыхание, - Это наш гость, так что говори потише. Моран нашел его в лесу, похоже, зверье потрепало... - раненный на постели застонал, Барн быстрым шагом подошел к нему, положил руку на лоб, - Давай-ка, сынок, принеси свежей воды и помоги мне... Потом вместе отправимся на поле, а о ночных твоих приключениях ты мне расскажешь за работой, но сначала надо позаботиться чтобы наш гость дожил до обеда.
Рон кивнул, втайне больше радуясь, что отец слишком занят, чтобы отругать его прямо сейчас, чем интересуясь гостем, и вышел за дверь, направляясь к колодцу во дворе. Конечно, вода сильно отступила, но пока еще не ушла совсем, и все что потребовалось, чтобы обеспечить себя чистой студеной водой - это удлинить веревку, к которой было привязано ведро. Под ритмичный скрип колодезного ворота мысли мальчишки быстро унеслись к предстоящей ярмарке, к тому сможет ли он переплюнуть своего приятеля в соревнованиях, если сможет то в каких, и произведет ли это впечатление на Нору.
Барн опустился на край постели, осторожно распутал бинты на плече ночного гостя, плохие раны, рваные. Когда-то тур наносил раны куда более искусные. Те раны не стали бы так гноиться, вот только они были смертельными. Туры и лани жившие вокруг храма Аписа, даже не брали в руки оружия. Не успевали. И войны "Черного рога" убивали, только с каждым ударом мечей как заноза в душу вонзался вопрос: где, сожри меня Себек, та темная магия и скрытое оружие, о котором их так наставляли перед операцией? Может вот сейчас? Удар. Растекается пятном по холсту кровь. Еще один взгляд. Они убивали и упивались бойней. Это было просто, не задавая вопросов прокладывать дорогу к небольшой пирамиде со срезанным конусом - Главному Храму Аписа. По широким ступеням вверх. Взмах меча. Шелест падающего тела.
Они остановились только тогда, когда внезапно повисла тишина - это прекратились воззвания к миру, которые так просто было принять за уловку, пока они звучали. Воины стояли, оглядываясь по сторонам, но вокруг были только стены из желтого песчаника, вверх уходил ступенчатый потолок, открываясь прямо в небо отверстием в плоской верхушке пирамиды. Барн поплыл в этом потоке света, льющемся с неба, глядя на капающую с меча кровь. Он узнал и запомнил имена всех обитателей деревни и жрецов и повторял их каждую ночь в течение пятидесяти последних лет. Сначала он помнил их все, они как священные письмена на стенах храма сами всплывали перед глазами, потом часть из них забылась, но навсегда остались глаза - огромные карие, как у всех созданий в стадах Аписа, глаза, с расширенными от ужаса черными зрачками: он смотрел в них растворяясь, падая на самое дно своей души...
Но сейчас глаза были желтые, так показалось Барну сначала: как и большинство туров он испытывал животный страх перед детьми Себека, но присмотревшись он понял глаза золотистые, с изумрудными щелями зрачков, болезненно то сжимавшихся то расширявшихся. Тур с облегчением вздохнул - Империя Баст, все как один хищные, конечно, но не рептилии же! У незнакомца было красивое лицо, иссиня черные волосы, а золотые глаза в обрамлении черных длинных ресниц завораживали. Раненый попытался взглянуть на свои раны.
- Тише... тебе нельзя пока двигаться, - Барн старался говорить медленно, обращая больше внимания на интонации, чем обычно, не позволяя себе переходить на язык Туров: ведь ночной гость может и испугаться незнакомых слов, - ты лежи, вот вода, и немного овощей. Я вернусь к полудню, все равно... А... да ладно... у тебя своих проблем хватает.
Рон еще немного помечтал стоя у колодца, но потом решил не давать отцу лишнего повода для гнева, который хоть и любил его, но был очень строгим туром. Юноша подхватил ведра и вернулся в дом.
- Это мой сын Рон, - представил его Барн, улыбнулся, видя попытки незнакомца представится, - Не волнуйся, еще будет достаточно наговориться...
Тур закончил перевязку и подтолкнул сына к выходу из комнаты, решительно сунув в руки пареньку серпы и грабли. Рон только обреченно вздохнул.
***
Хикари шла впереди, старательно не обращая внимания на своих подопечных, с трудом тащившихся следом. До Асверна еще полдня или ночи - здесь летом это имело мало смысла - а все уже на пределе. Женщина повела носом: свежий острый запах надвигающейся бури. Конечно, под защитой леса, гнев Ярны не так страшен, но Асверн стоит в холмах, а это пятьдесят миль от спасительной кромки леса.
Зашумел потревоженный проснувшимся ветром лес, закружились в ленивом и пока еще красивом танце первые снежинки. Хикари остановилась, обернулась, поджидая отставших волков. На губах красавицы играла презрительная ухмылка. Она резким движением сбросила с плеча рюкзак, достала оттуда не слишком толстую, сплетенную из растущих в тундре трав веревку
- Ей! Блохастые! - она швырнула один конец веревки Вер-Торну, - На поводок!
- Да как ты смеешь, - рявкнул один из волков. Он нервно дернул веревку, пытаясь порвать, только потянул мерзнущие даже в меховых рукавицах руки.
- Не старайся, Вер-Барк, - хихикнул молодой воин, замыкавший строй. Он был чуть мельче остальных в отряде, да и младше. Старинная традиция обязывала командиров элитных подразделений брать в рейды подрастающих волчат из благородных семейств: волки ценили преемственность в стае. Волчонок, обвязал вокруг талии конец веревки. Двое других воинов соединили сани с раненными, наконец, Вер-Торн, обвязавшись сам, мрачно обронил:
- Как не назови, но сами мы в бурю до Асверна не доберемся, - мех его капюшона уже застыл ломким льдом, а вырывавшееся дыхание повисало в воздухе легким облачком. - Так что держитесь крепче, этот, - он презрительно дернул веревку, - венец развития мысли маламутов и правда может спасти наши шкуры. Мы готовы, Вер-Хикари, - закончил он подчеркнуто официальным тоном.
Шепот разбуженного ветра перерос в вой сорвавшейся с цепи бури, в небе носились в снежном вихре баньши. Их тоскливые песни лишали запоздавших путников воли, затягивая, словно в омут, в бездонное небо яркими искрами звезд, изредка появляющихся сквозь разрывы в беснующихся облаках. Ураган метался над Ярной. Вековые деревья молили о пощаде, скрипя, отчаянно пытаясь удержаться. А волки шли, проваливаясь чуть ли не по пояс, склонив головы и утробно рыча. Лица пришлось замотать шарфами, и все равно, каждый словно черепаха в панцирь стремился спрятаться в широких капюшонах меховых курток. В маленьком отряде не было никого, кто бы не хотел оказаться на санях рядом с раненными - ведь им не надо было идти, они лежали словно сокровища в забытых пещерах, скрытые от мира меховыми плащами, и их не тревожила буря терзавшая мир. Не было и секунды, чтобы боги всех империй не услышали что-нибудь лестное в свой адрес, доставалось и Анубису, да будет вечной его охота.
Время разлетелось на много вечностей, каждая из которых стала ледяным адом, мир состоял из шага и следующего за ним, который надо будет сделать, чтобы предыдущий не стал бесполезным. Даже перепалка между Хикари и волками стихла сама собой, жрица шла, закусив кисточку на завязках капюшона, мысленно перебирая имена предков своих и прося у них прощения, что скулит.
Лес словно выплюнул их на просторы тундры: просто внезапно деревья остались позади, а в лицо ударил гнев тундры, где снежные тайфуны привольно носятся в невысоких холмах, разбиваясь лишь о громаду замка-города Асверн.
Сложенный из огромных каменных блоков в три человеческих роста, замок напоминал скалу, которая, следуя какой-то прихоти капризной судьбы, отбилась от своих сестер, державших оборону за много лиг к югу от тропических штормов, отгородив грядой единственный континент Ярны. Чуть-скошенные к вершинам стены создавали обманчивое впечатление, что по ним будет так легко подняться, если приставить лестницы во время штурма, тем более что замок не был окружен даже рвом: никому не по силам вырыть и сточную канаву в промерзшей до самых костей своих земле Ярны. У тех же, кто уже видел штурмы крепостей, Асверн вызывал лишь дрожь да нервные смешки: слишком уж ясно виделся им темный огонь медленно текущий по откосам стен, пожирающий все на своем пути, а осада под опекой, стихавших разве что на пару дней, ураганов, виделась хорошей идеей только за кружечкой эля в уютной таверне и желательно где-нибудь на Велторне, где температуры и зимой то редко падала до минусовой отметки.
Хикари, переминаясь с ноги на ногу, чтоб не забыть, что она все еще жива, смотрела на бескрайний простор, терзаемый бурей.
- Эй! Леди, вы не бойтесь, мы донесем вас, если что, - подал голос Барк, - в конце концов, мы же воины.
- И запросто пройдете пятьдесят миль по этой прекрасной дороге, - закончила за него Хикари, не оборачиваясь кивнув в сторону тундры.
- Заткнитесь оба, - рявкнул Вер-Торн, страстно надеявшийся, что в этом кошмаре не видно, что колени у него дрожат, - Что вы предлагаете Хикари?
- Отступим пока в лес, - невозмутимо не предложила, но велела жрица маламутов. Волки поддержали ее предложение. Несколько метров под защиту вековых сосен. Те, кто мог стоять на ногах, прислонились к стволам деревьев с улыбками, застывшими от мороза, а может и от сквозившего презрения, наблюдая за действиями женщины.
Хикари опустилась на снег, скрестила ноги, сбросила капюшон и сняла меховые рукавицы, скрестив руки перед собой: ладони одна над другой. Казалось, она не замечает мороза, ледяных укусов снежинок. Между ее ладонями засверкала, скручиваясь в шар, молния, а внутри появилась маленькая луна. Хикари сидела с закрытыми глазами, пока звуки бури не были дополнены еще какими-то.
- Вер-Торн, похоже, сюда кто-то идет, - обратился к вожаку самый юный воин отряда, от волнения забыв, назвать полный титул ведущего охоту.
- Наконец-то, - Хикари, поднялась на ноги, растирая руки и зябко кутаясь в капюшон, - у меня уже лапы замерзли, где вы застряли?
Из-за деревьев появлялись маламуты, их демонические серые глаза сверкали даже в темноте. Один, еще... Пока вокруг волков не собралось около сорока псов, некоторые из них пришли с санями. Кажется, все они были женщинами. Говорили, что у них вообще нет мужчин, а от браков с волками, рождаются только девочки. Говорили, что это потому, что когда-то их жрица связалась с Темным богом. Но ночью, когда все одеты в отличающиеся только по цвету меховые куртки, а лица скрыты капюшонами и защищены шарфами, говорить с уверенностью о том, с кем ты имеешь дело, было бы не разумно. А про маламутов вообще много говорили и мало знали.
- Извини, сестра, - ответила не высокая, стройная девушка. Хоть она и была в человечьем облике, казалось, что почти можно увидеть, что она виляет хвостом: радостно и немного виновато, - но ты просила, чтобы мы взяли сани, а за ними надо было еще сбегать в Кагортог.
- У нас есть свои сани, - возмущенно фыркнул вер-Торн, пнув концом сапога оглобли импровизированных транспортных средств.
- Это? Сани? - новенькая чуть ли не рассмеялась, жестом показывая остальным маламутам, что этот волк назвал санями. - Вот это - сани!
Маламуты расступились, давая ведущему охоту рассмотреть то, что коренные жители приграничных областей называл санями: длинные с высокой спинкой и загнутыми спереди полозьями.
- Оставь его, Фубуки. Эта колючка будет пререкаться, пока снег на полюсе не растает, - усмехнулась Хикари. Она и несколько маламутов уже распутывали и раскладывали по снегу какие-то ремни, хранившиеся в небольшом ящичке у переднего края саней. - По двое на сани, одному придется стоять. И не вздумайте командовать, ваше дело держаться покрепче.
Воздух затрещал от электрических разрядов, образы маламутов стали расплываться, и вот уже на земле разбредаясь на команды, выбирая себе сани и просовывая головы и лапы в упряжь, весело потявкивая, и мерцая серебристыми шкурами, псы зимы - маламуты. Волки быстро уложили своих раненых на сани.
- Давайте, парни, - отдал приказ Вер-Торн, становясь на подножку саней позади одного из раненых, переступил пару раз на небольшой платформе, устраиваясь поудобнее: упряжки маламутов славились своей скоростью, правда и рассказывали о них за пределами клана лишь избранные, уж очень замкнутую жизнь вели псы Зимы.
- Фубуки, - потянулась мыслью к подруге Хикари, - веди и не вздумай кокетничать с Минамото, нам нужно довезти блохастых до замка, там отогреетесь.
В ответ донесся веселый лай, Фубуки, не удостоив подругу ответом, облеченным в слова, дернула постромки, вер-Барк был уверен - будь он допущен в клан маламутов, вел бы упряжку, а так просто стоял, судорожно вцепившись в высокую спинку саней и чуть не упал, когда псы дружно прянули вперед. Он устоял, но насмешливое тяфканье заставило его порадоваться, что в темноте да и под прикрытием бури, никто не видел как он покраснел.
Фубуки вела первую упряжку, Хикари вторую, Минамото ворчливо тянул третью, меланхоличный Кеншин - лидер четвертой упряжки - с любопытсвом прикидывал, на сколько еще у друга хватит терпения держать строй,а хитрец Акира замыкал шествие со своей упряжкой. В небе буря рвала облака, иногда даря усталой земле возможность увидеть тонкий серп месяца, а по земле выстроившись в караван и упрямо склоняя головы шли собачьи упряжки. Вер-Торн, стараясь удержаться, так стиснул пальцы на перекладине спинке, что побелели даже перчатки на сгибах. Эта ночь напоминала описание суда Анубиса - ты чувствуешь себя крохотной песчинкой, гонимой бушующим над огромным миром ветром, и в этом мире никого, только несколько таких же одиноких душ впереди и позади, и ты, один на один со своими мыслями, со всем, что ты сделал плохого и хорошего. И ты не в аду, о котором говорит священное писание, ты в своем персональном кошмаре, где тебя - Ведущего охоту клана Волка - везет к теплу очага недоволк, маламут, собака: называйте как хотите!
Двадцать пять лиг это не так много. Упряжки прошли бы это расстояние часа за три в нормальных условиях. Сейчас этот путь казался бесконечным. В однообразном сражении с северными бурями каждый шаг, если он не вел под крышу таверне к пылающему очагу, настолько ничем не отличался от предыдущего, что казался песчинкой в пустыне. Хотя существовал и еще один способ сделать путь разнообразным. В тявканье малмутов, скрип саней и завывание ветра ворвался свист сплетаемых заклинаний. В небольшом караване все вскинули головы. По небу, скользя в ночи против ветра, летели листья. Огромные тяжелые листья. Их не спутал бы ни с чем другим ни один обитатель пяти Империй, но меньше всего их ожидали увидеть в холодном и недобром небе Ярны.
- Что за бред? - прокричал, пытаясь перекрыть шум ветр вер-Барк, - Это же...
- Бестии, чтоб я сдох, - почти прошептал Торн. Но его услышали: эта мысль билась в мозгу каждого, кто смотрел сейчас на похожие на кленовые листья, с чуть загнутыми крыльями, бестии. По прожилкам, сетью опутывающим корабли, проносились искры: корабли были просто под завязку укутаны заклинаниями.
- Да они же берут силу у самой Ярны?! - произнесла мысленно Фубуки. Звериный облик может и мешал ей говорить, но не видеть тонкие струны, протянувшиеся от сердца планеты к кораблям, она не могла. - Это же...
Все маламуты жадно втягивали воздух и мотали головами, в недоумении провожая взглядами нити заклинаний, рисунок которых всегда был одноцветным, но это был восьмой цвет радуги. Его видели только те, кто умел плести заклинания, обладал Даром: волчьи драгуны были воинами, прекрасными воинами, но Дара у них не было.
- Что значит: берут силу у Ярны? - сразу несколько волков задали этот вопрос: запах неизвестного манил, но и пугал, пробуждая тот первобытный инстинкт, заставляющий стаю держаться вместе, действуя как единое существо.
- То и значит, идиот, - огрызнулась Хикари. - Только это сейчас неважно! Не важнее чем это!
Она кивнула головой вперед, куда пронеслись бестии. Она кивнула головой туда, где над громадой Асверна застыли сумасшедшие осенние листья бестий. Заостренные крылья их чуть загнутые к верху казались звездами, чтобы в следующую секунду сорваться яростными молниями, разнося в прах, веками казавшиеся несокрушимыми башни крепости волков.
***
Мягкий шелест бархатных портьер, скрывших от глаз своих подданных хозяина Золотого трона, словно стал сигналом, и зал зашумел: загомонили торговцы, прикидывавшие свои барыши от войны Баст с империей Анубиса; леди то томно падали в обморок, то кидались на шеи кавалерам, моля их беречь себя в грядущих битвах; воины обменивались взглядами, и стремительно расходились - надо было занятья вооружением и отправляться в расположение своих частей. Те, кто представлял другие империи при дворе, тоже расходились: Каларан, подобрав длинные полы своей коричневой с золотым шитьем хламиды, тяжело дыша, пытался бежать, едва успевая кивать на сочувственные замечания и предложения зайти побеседовать дабы отдохнуть от здешнего безумия - он норовил поскорее попасть в свои покои; Эль Матиб высокомерно отводил взгляд от всех, кто пытался выяснить что же предпримет Империя Себек в сложившейся ситуации. Воздух искрил от нервного напряжения, и готовых к произнесению заклинаний, придворные разбились на кучки, гневно или оценивающе посматривая на окружающих. Иногда один или по двое они отделялись от своей компании и, словно прогуливаясь, как светлячки перелетали, шурша шелками одежд, к другим группам.
Таллар попытался изобразить изящный поклон пропыхтевшему мимо Каларану и принялся выбираться из этого улья растревоженных ос.
Ее логово было вдали от тронного зала. Она не любила суету центральных улиц-галерей Золотого дворца. Здесь не было мрамора и дорогой мебели. Стены комнаты оплетали тонкие побеги молодых деревьев, куполом сходясь на потолке. В противоположной от входа стене в нише жарко пылал огонь, а на полу в живописном беспорядке были разбросаны разноцветные бархатные подушки с кистями из золотых нитей. Она стояла, глядя на пламя, свет ореолом окутывал ее все еще стройную фигуру, окрашивал медью длинные седые волосы.
- Повелительница Теара, - Таллар поклонился, протянув матриарху Рысей небольшую коробочку из светлого дерева: искусный резчик воссоздал на ней сцену Последней охоты, где летели по небесным лугам, поджав уши с кисточками, Рыси, попавшие в стаю Баст. Но главная ценность была внутри - все рыси обожали сладости! - Я решился потревожить Ваш покой без предупреждения, но дела и правда не терпят отлагательства...
- Говори, Таллар, - тихо ответила Теара. Ее тихий голос словно обволакивал обманчивой мягкостью. Сверкнули в полумраке изумрудами глаза. - Если уж ты решился прийти сюда, то стоит отбросить формальности.
- Ты мудра как всегда, - произнес Таллар: ему даже не пришлось лукавить. - Я пришел просить разрешения сопровождать Рысю в ее поисках пропавшего принца Кеала. Полагаю, ты и не собиралась оставить это без внимания.
- Не собиралась, но надеюсь ты понимаешь, что если Рыся покинет Перекресток, то на тебя будет возложена забота о ее полной безопасности? Полной безопасности, - повторила старейшая из Рысей.
- Ну разумеется! - поспешил откланяться Таллар, несколько удивленный столь быстрым согласием матриарха.
Она отпустила его небрежным взмахом руки - те, кто исходил пути вдоль и поперек, могли себе позволить командовать не только пришлыми гостями из заокраиных миров, но и королям отказывать в аудиенции. К слову сказать, клан рысей был самым миролюбивым среди тщеславных, самолюбивых и задиристых подопечных Баст.
Таллар сделал несколько шагов назад, не спеша повернуться спиной к матриарху рысей, и быстрыми шагами отправился к покоям принцессы клана: еще предстояло как-то как можно более ненавязчиво предложить ей отправиться на поиски брата, и, желательно, убедить юную рысь не брать с собой эскорт друзей или просто воинов.
Погруженный в свои мысли, он не видел, как из коробочки сладости были пересыпаны в вазу из панциря черепахи, как сама коробочка со столь искусной резьбой была отброшена в угол, удостоившись лишь минуты высочайшего внимания, как матриарх отвернулась к огню, а на стене вспыхнула тень огромных нетопыриных крыльев. Теара без сил опустилась на подушки у очага:
- Прости меня повелитель... Они не понимают, никогда не поймут.
***
Рабочие уже восстановили двустворчатую дверь, но пока она была просто светлого дерева: без резьбы, столь любимой рысями. Но Тал был уверен, что не успеет солнце спрятаться за дюнами на западе пустыни, а на дверях уже сплетут листву невиданные деревья, распустятся прекрасные цветы, и где то в лесной чаще засверкают глаза Рыси, а усталый, но довольный мастер, проходя мимо покоев будущей главы клана, с гордостью скажет: "Моя работа!"
Барс без стука вошел, понимая, что сейчас не приходится ждать от Рыси таких мелочей как соблюдение этикета, хотя ей и предстоит его освоить, иначе клан быстро утратит свою независимость и безопасность.
Тишина вообще редкость во дворце: в галереях шумят придворные, а кое-где и торговцы ювелирными изделиями и сладостями, причем в более отдаленных от центра коридорах можно встретить представителей разных кланов и империй, которые, оглянувшись по сторонам, предложат вам оружие, не только выкованное, но и с чарами, прячущимися в искусном камне на гарде или рукояти - до полноценного зачарованного оружия могли добраться только воины клана; в покоях всегда или шепчутся влюбленные, или заговорщики - а иногда те, кто совмещает оба этих состояния - строят планы; матери распекают прислугу; учителя пытаются передать знания своим подопечным. Только в покоях юной принцессы было тихо, лишь не ко времени проснувшийся мотылек бился в безумном танце, сражаясь с лепестками масляного светильника.
Но вот к биениям крыльев примешался звук похожий на стон. Барс быстро прошел в глубь покоев, откинул тяжелые гобелен, заменявший двери. Меарна словно с удивлением озиралась по сторонам, она попыталась подняться, схватившись за тонкие колонны, поддерживающие свод спальной комнаты. Таллар услужливо поддержал ее под локоть:
- Что произошло, леди Меарна?
Меарна неуверенным жестом провела по волосам, словно желая убедиться, что она не ранена. Когда она заговорила, голос ее заметно дрожал:
- Я не совсем уверена, но, кажется, Рыся сбежала. Даже и подумать боюсь, если и ее похитили... Она словно обезумела с горя, все твердила, что должна найти своего брата. Потом я упала, старею, уважаемый Барс. Нет, нет, - Меарна покачала головой, предупреждая вопросы Таллара, - она не сказала, куда отправится...