Теперь я знаю, что если ненароком о чем-то просто подумать это может осуществиться наяву...
Однажды ложась спать, я подумала: "А что бы было, если бы меня не стало?"...
- Привет, Пуська, ты как? Ты выйдешь, золотко? - спросил мягкий, нежный мужской голос.
- Не называй меня так... - с улыбкой в голосе ответила я, держа телефонную трубку между плечом и ухом.
- Ты же знаешь, что мне это не нравится, совсем не нравится, - все, также смеясь, отвечала я, тем временем натягивая кроссовки...
- Ладно, ладно.... Так ты выйдешь - с по-детски наивной интонацией спросил все тот же мягкий голос.
- А что, у меня есть выбор? - с той же наивностью ответила я.
- Мм.... Думаю, что нет.
- Да.... Ну, в таком случае, я уже вышла!
Я шла через свой большой двор и умирала от счастья, потому что там, всего через несколько десятков шагов ждал меня человек, которого я любила больше всей жизни. При звуке чьего голоса у меня учащалось сердцебиение, подкашивались коленки, лицо расплывалось в солнечной улыбке, а внутри меня становилось настолько тепло, что казалось, будто у меня в груди большое солнце, такое светлое и ясное, как моя любовь светлая прекрасная...
Я шла и не верила своему счастью, не верила, что сейчас я утону в его объятьях, смогу обнять его. Не верила, что сейчас, вот прямо сейчас спустя несколько секунд он прикоснется ко мне губами, что он поцелует меня нежно-нежно. Что он поднимет меня, прижмет к себе.... А я от счастья находиться рядом с ним, готова забыть все на свете.
Вот я уже практически бегу предвкушая эти сладостные минуты. Я открываю калитку. Но где, где, же он, где? Я немного прохожу вперед и вижу только ночь, звезды, чувствую густой ночной освежающий воздух. Я начинаю поворачиваться, но его нет, господи, где он, где?
Я остановилась, его нет. Я долго стою и смотрю на звезды, на мои любимые звезды, на наши любимые звезды. Но что это? Я чувствую дыхание мягкое, нежное. Я чувствую руку, которая так нежно дотрагивается до моих волос, другую, которая так же нежно ложится мне на талию. Я знаю, что это он, но боюсь повернуться, боюсь, что это будет всего лишь очередной сон, и сейчас, чувствуя, как он нежно перебирает мои волосы, чувствуя его нежную руку на талии, я просто стою и, улыбаясь, смотрю на звезды, я знаю, что он тоже смотрит на них, обнимая меня. Я только молю бога, что бы это был не сон, а явь, господи, господи, господи, пожалуйста,...Я так долго его не видела, я так долго его ждала.
Я чувствую, как он поворачивает меня к себе, чувствую его руку у меня на спине, умираю от счастья, от любви даже не видя его, но зная, что он рядом, что он до меня дотрагивается. Вот еще секунда и я увижу его глаза. Вот он мой любимый, я дотрагиваюсь до его лица, смотрю на него, не веря своему счастью, сейчас больше всего я хочу расцеловать каждый миллиметр его лица. Я глажу его по затылку, моя рука гладит его каштановые волосы, глаза улыбаясь, блестят от радости и слез. Нет, я не собиралась плакать, я не знаю, почему на моих ресницах блестят в лунном свете соленые слезы.
Он смотрит на меня своими темно карими глазами, улыбаясь, вытирает мои слезы. Гладит меня по спине, целует меня в лоб, потом в макушку, потом снова смотрит на меня влюбленными глазами, ради этого взгляда я готова забыть обо все, готова сойти с ума. Он убирает с моего лица непослушные пряди, которые растрепал порыв ветра.
Мы смотрим, друг на друга и, кажется, что в этом мире исчезло все, все на свете кроме нас. А я от радости, утопая в его объятьях, чувствуя его так близко от себя, дотрагиваясь до его лица, я в состоянии только произносить:
- Ты, ты, ты, это действительно ты....
Снова и снова смотреть в его влюбленные глаза. Чувствовать и осознавать тепло в моем сердце, быть в его объятьях, чувствовать, как горячие губы моего любимого Джастина покрывают мой лоб, мои соленые щеки, мою макушку, мои руки нежными поцелуями, поцелуями, которые вдыхают в меня силу, которые согревают меня в эту прохладную летнюю ночь. Я чувствую, как он осторожно дотрагивается до моей шеи, как он говорит:
- Я люблю тебя,... люблю... ты, слышишь, я люблю тебя!
Я чувствую, как он приближает свое лицо все ближе и ближе, а я не могу оторваться от его глаз, не могу насладиться поцелуями. Я смотрю на него, и вижу в его глазах теплый, огонь любви, который я знаю, который я просто уверена сейчас горит в нем также как и во мне. Который сейчас, вот в эту самую минуту или секунду или час, я не знаю, который горит только для нас двоих. Я чувствую своими губами его теплое дыхание, я знаю, что он очень близко, и я сейчас только в состоянии прошептать:
- Поцелуй меня...
Но, не успев дошептать, я чувствую, как его губы нежно впиваются в мои. Я чувствую его дыхание, всегда отвечая на его очередной долгожданный поцелуй, и не переставая думать, уверять себя, что это не сон, не сон!.. Наверное, в это мгновение сила наших поцелуев способна сдвинуть горы, унести за границы облаков, перевернуть все на планете. Сейчас, ощущая его нежные горячие губы, его объятья, я чувствую, как меня переполняет любовь. Любовь, которая так долго жила глубоко во мне, которой не знал не один человек на планете.
Мы стоим около моего дома, обнявшись, упиваясь друг другом, и кажется, что сейчас это - наш мир. Потому что все подчинено только нам: луна и звезды освещают наши счастливые лица, а нежный летний прохладный ночной ветерок треплет мои распущенные кудряшки, холодит мои мокрые от слез счастья длинные ресницы, но для меня ничего этого великолепия не существует, есть только я и мой любимый Джастин.
Вот мы идет, прижавшись, друг к другу, идем этой летней прохладной ночью по залитой фонарным светом улице и молчим, молчим и, не отрываясь, смотрим друг на друга.
- Элена, - прошептал он.
- Мм...
- Ты знаешь, я думал, что это нереально.
- Что нереально? - все так же шепотом ответила я.
- Я думал, что так невозможно влюбиться в девушку. Я думал, что все твои истории выдумка, когда только с тобой познакомился.
- Да я тоже даже и не мечтала, влюбится так, хотя нет, мечтала, но все мне говорили, что это невозможно, что все мои любимые истории это всего лишь выдумки, фантазии, мечты глупцов.
Он остановился, отпустил мою талию и, подойдя к цветочному дереву, долго стоял и смотрел на него, выискивая самый красивый цветок, и через несколько секунд, он повернулся с потрясающей красоты цветком в руках и сказал:
- Но теперь-то мы с тобой знаем, что невозможное возможно, не правда, ли, - подходя ко мне и улыбаясь, сказал Джастин.
Потом остановился передо мной, поправил мои непослушные пряди, взял меня за руку, поцеловал ее и украсил этим цветком мои волосы. И сказал:
- Как же я тебя люблю. Я даже не мог подумать, что со мной подобное произойдет в жизни.
А я была не в состоянии, что-либо сказать. Я, просто улыбаясь его самой любимой улыбкой, подошла к нему ближе и обняла его. А через секундочку я ощутила его объятья, поцелуй в макушку и прохладный ветерок, который показался бы нам самым теплым, мягким и нежным, который, мы даже не почувствовали, потому что в ту самую секундочку мы были счастливей всех на планете.
- Привет!! Я так и знал что это вы! - сказал веселый голос, откуда не возьмись.
Как ни странно это не послужило толчком к тому, что бы мы перестали утопать в объятиях, любви и нежности друг к другу.
В этот миг от неожиданности я дернулась, но Джастин все также держал меня в своих теплых объятьях, как бы охраняя от кого бы, то, ни было. А я, почувствовав его заботу, посмотрела ему в глаза, улыбнулась и повернула голову в ту сторону, откуда мы услышали это жизнерадостное "привет".
- Привет! - в один голос ответили мы.
Там стоял не один человек, как нам казалось, там стояли все наши друзья, которые имели привычку прогуливаться всей толпой по ночным улицам.
В тот момент я была счастливей всех на свете, и не столько от того, что меня обнимал самый любимый человек на свете, и не столько от того, что на меня смотрели, сияя несколько пар глаз моих друзей, которых я очень любила. Я была счастлива потому что, я знала, что меня очень любили, что я была здесь не лишней...
Но кто и когда способен узнать что, же будет дальше?
Вдруг я почувствовала безумное головокружение, ноги начали подкашиваться, в глазах помутнело, настолько, что я, посмотрев на Джастина, я не смогла различить черты его любимого лица. Я ощутила всю тяжесть моего тела, я не могла пошевелить ни ногой, ни рукой, даже веки казались свинцовыми,... Дальше я ничего не помню...все расплывчато, помню только едва различимые звуки паники, помню теплые руки Джастина, который испугавшись за меня, поднял на руки и крепко прижал к себе, повторяя:
- Что с тобой? Элена!! Эли, ты меня слышишь, любимая.... Очнись...
Потом помню было что-то про пульс. И вдруг картинка прояснилась. Я увидела напуганные лица друзей, суетящихся вокруг Джастина, услышала, как разговаривают по телефону, вызывая скорую помощь.
Сначала я не поняла, кому эта скорая предназначалась. Следом я слышала глухой ревущий крик, вырвавшейся из груди моего любимого, и фразу, которая меня сбила с толку:
- Она не дышит. И ...
Я стояла, опешив, и не могла понять, то есть, как это я не дышу? Да вот же я, я рядом, я здорова, да посмотрите же на меня! Я кинулась сквозь толпу к Джастину, что бы хоть он доказал всем, что вот она я! Подлетев к нему, я кинулась на колени перед ним и увидела то, от чего мое сердце сжалось. От увиденного по всему телу пробежали иголки, мне стало не по себе. Я увидела моего любимого Джастина, стоящего на коленях, обнимающего какую-то фигуру и плачущего, я никогда не видела его таким. По его щекам и губам текли соленые дорожки, и он все время повторял:
- Нет, нет, нет,... не уходи, пожалуйста, ты ведь не можешь так поступить! Просто не можешь. Нет.... Так не должно быть! Нет..... Эли, прошу тебя, очнись, очнись!! Посмотри на меня!
- ЭЛИ! Только меня он называл Эли! Да вот же я. Взгляни на меня. Что за...
А потом я увидела то, от чего мне стало еще хуже. От ужаса увиденного я впала в оцепенение.... Когда Джастин опустил фигуру, которую он так нежно прижимал к своей груди. Я увидела...себя. Моя голова теперь лежала на коленях у Джастина. Мертвенно бледное лицо, зеленые потухшие глаза, потрепавшиеся кудряшки, и только губы были чуть приоткрыты и все по-прежнему улыбались.
Я стояла и смотрела на все это не в силах ни крикнуть, ни в силах двинуться. Казалось, что все закончилось,... Я была настолько ошарашена увиденным, что...:
- Нет! Это нереально! Не возможно! Ребят, это же я, я жива, посмотрите на меня, я рядом!!! Джастин, любимый ты-то видишь меня, я знаю!!! ДЖАСТИН! - закричала я изо всех сил, которые оставались в моем изможденном теле.
На тот момент в мозге пульсировала только одна мысль: "Доказать любым путем, что я рядом".
- Они не могут ни слышать, ни видеть тебя... - сказал, откуда не возьмись мужской хрипловатый мягкий голос.
Я обернулась и увидела человека, который мне до ужаса кого-то напоминал, но (как это часто бывает, я не могла вспомнить кого именно, да и тогда я просто бы не смогла ничего вспомнить). Но этот человек был каким-то ненастоящим, не реальным, хотя стоял рядом со мной, что-то в нем было какое-то потустороннее, в отличие от тех, кто был за моей спиной, только позже я поняла, что он и не мог быть таким, же как они.
Я впала в странное состояние оцепенения, глядя на него, а самое непонятное из всего этого, что боль, которую я только что испытывала увидев свое недвижимое тело, соленые дорожки на лице моего любимого, шум, который я слышала, когда только увидела фигуру в черном плаще, все это куда-то пропало и приглушилось.
Я не могла поверить глазам, и сильно зажмурилась, затем открыв глаза, я снова увидела его. Я начала уверять себя, что это сон, кошмарный, самый ужасный в моей жизни. Я уверяла себя в том, что сейчас я проснусь, и все будет хорошо, а когда проснусь,... Я так хотела очнуться, что начала щипать себя за руку, крепко, практически до слез зажмуривать глаза, но все мои усилия были тщетными, он все так, же стоял передо мной в своем черном длиннющем плаще. Спокойно или отрешенно глядя на меня.
- Не поможет. Я по-настоящему здесь, если хочешь, можешь взять меня за руку... - все так же спокойно проговорил человек.
- Нет, нет, я не... Я просто.... Как мне проснуться?.. Почему.... Как? - я не могла вымолвить ни слова, от предчувствия того, что это и впрямь происходит наяву, но я просто, не могла в это поверить.
Да этого ВООБЩЕ не может быть!
- Мне очень жаль, Эли, но может - все также немного отрешенно произнес он, будто догадавшись, о чем я только что подумала.
Услышав это, я застыла, словно статуя не в силах пошевелить, мой взгляд вперился в этого полунезнакомца. От ужаса я даже не могла моргнуть, все тело напряглось, я ощущала лишь бешеное биение моего сердца, стучащего у меня в висках.
- Что простите?
- Что? - все так же отрешенно произнес он, поглядывая, на что мигающее сзади меня.
Поняв, что он смотрит не на меня, а через, я тоже обернулась посмотреть, что же так мигает. Признаться лучше бы я этого не делала, как только я повернулась, на меня снова огромной глыбой навалилась боль и шум, только теперь это был не уже шум, это были крики, истерики. Все что я в тот момент увидела, наверное, это можно было бы сравнить с калейдоскопом, ужасным, зловещим, пугающим калейдоскопом.... Сейчас я могу вспомнить лишь обрывки того, что я увидела.
Я увидела машину скорой помощи, и еще несколько, но я не успела разглядеть их. Мое внимание приковало ужасающее зрелище, раньше, когда я видела что-то подобное в фильмах, было как-то не по себе, но когда я увидела, это наяву.... Сама не понимая как, но я очутилась в самой гуще событий. Я видела, как мое же тело поднимают на что-то подобие каталки и кладут, накрывая чем-то черным, и везут меня в фургон черного цвета.... Потом помню только какие-то обрывки, слова, картины происходящего... Ужас стоящий там, я ощущала его всеми клеточками своего тела,... Я огляделась вокруг.... Передо мной до сих пор стоят красные мокрые соленые глаза моих друзей, до сих пор слышу их ужасающие крики боли... и голос, произнесший то, что окончательно выбило почву из под ног:
- Время смерти 22.20.
Я стояла и смотрела на все это происходящее, не двигаясь, не моргая, не видя ничего. ... Потом не осталось ничего... Пустота... Спокойствие..., но боль, зубная боль в моем сердце,... Что значили эти слова? Время смерти? Какой смерти? Столько вопросов крутилось у меня в голове, столько нужно было узнать, понять, но я не могла сдвинуться с места, меня будто бы пригвоздили к дороге...
А потом снова пустота, слабость.... Помню только то, что постояв так, сознавая или еще нет, то, что случилось, ... или нет,... Я ничего не понимала. Но в какой-то миг я почувствовала спокойствие.
- Эли,
Человек в черном плаще стоял рядом, хотя все это время я думала, что я здесь одна, я даже успела забыть о нем, списывая эту галлюцинацию на нервное потрясение.
- Элена, - прозвучал снова голос, но уже более настойчиво, пробуждающе... успокаивающе.
Я обернулась и уставилась в глаза незнакомцу, которого я так хорошо знала.
- Н,...Н... Никодимус - пробормотала я.
Я не знаю, почему я так назвала его, может просто потому, что мне так хотелось его называть этим именем, ведь он так был похож на кого-то.
Человек, которого я назвала Никодимусом, посмотрел на меня, немного склонив голову набок, словно ребенок, потом сказал немного помедлив:
- Да.
Я была озадачена, что значит это "да"?
- Это значит, - начал отвечать человек - что это мое имя,... впрочем, одно из многих.
Я снова на него посмотрела, не понимая, как он мог ответить мне на мой немой вопрос.
- Ну, что Эли, идем? - спросил Никодимус, - протягивая мне руку.
- Куда? - лишь это глупое "куда" смогла я выдавить из себя.
- Туда, где ты должна сейчас быть, - все так же спокойно проговорил он.
- А... Можно спросить? - очень неуверенно промямлила я уставясь на куст, качающийся от ветра, хотя сама этого легкого ветерка я почему-то не ощущала.
- Да... - все таким же замогильным странным голосом произнес Никодимус.
В растерянности я начала в голове перебирать все вопросы, которые так жаждала задать, в которых так нуждалась разобраться! Что все это значило? Мне было необходимо все расставить по своим местам, все, все до единого, собрать, чтобы головоломка, наконец, сошлась, невзирая на то, что возможно где-то в глубине души я знала, ответы практически на эти ужасающие все вопросы...
Я медлила, выбирая самый важный вопрос, важный для понимания, происходящего. На тот момент вопросы роем крутились в моей голове, причиняя невыносимую пульсирующую боль, я ничего не могла лучшего придумать, как спросить...
- За что?
Человек поднял голову и посмотрел на меня с любопытством, затем поднял одну бровь, несколько секунд пристально вглядываясь в меня, будто изучая, потом он поднял глаза к небу и сказал...
- Они прекрасны, не правда ли?
Я была в замешательстве, но странно то, что я поняла, о чем он, хотя это никаким образом не относилось к моему вопросу.
- Да, они восхитительны, - с болью в горле проговорила я, все так же пристально вглядываясь в куст.
- Ты и представить себе не можешь, какими они были замечательными, хотя и сейчас они неплохо выглядят, не правда ли? - произнес Никодимус все так же, не отрываясь от неба.
- Да,... наверное... - промямлила я, не совсем понимая, зачем он говорит о звездах.
Мне больно было даже осознавать что там, еще есть звезды. Мои... Его.... Наши звезды, звезды на которые мы так часто любовались сидя на подоконнике в моей комнате. Под которыми гуляли, упиваясь друг другом, которые светили нам все время, как этот человек мог о них так говорить? Зачем вообще о них? Не надо! Прошу! В тот миг это был душераздирающий крик, крик, который никто не слышал.
- Больно, я ведь прав? - сказал своим хрипловатым приятным голосом Никодимус, отрываясь от ночных светил и, глядя на меня.
- Да..., очень, - ответила я голосом полных слез, и в ответ обернулась к нему.
- Да - протянул он. - В жизни все случается не так как хотелось бы, совсем не так... - пробормотал он, снова вскидывая голову вверх.
Я смотрела на него глазами полными слез и изумления.
- Изв... Вы... Ты... Ник... - выдавливала из себя я, - а вопрос,... не ответили на него.
Человек снова уставился на меня.
- Твое время пришло, - помедлив немного, сказал он очень ясным голосом, - Они так решили, и, между прочим, нам пора.
- Что значит "время пришло"? Кто "Они"? Что решили?
- Ты скоро все узнаешь, - успокаивающе-спокойно произнес он, подавая мне руку.
Я, было, хотела вложить мою руку в его ладонь, но на полпути осекшись, отдернула руку и притянула обратно к себе.
- Что? - спросил он недоумевая. Потом немного помолчав, сказал:
- А,... тебе страшно, не так ли? - утвердительно константировал он, поворачивая голову ко мне. Его щетина закрывала его лицо, прятала, его глаза, делала недосягаемыми точеный черты лица...
- Нет, - солгала я. - Мне просто хочется узнать... - я не успела договорить, потому, что он самым наглым образом перебил меня.
- Ты скоро все узнаешь, - сказал он, немного раздражаясь, как мне показалось, но потом его черты его лица снова смягчились и Никодимус, также протянул мне руку.
- Не бойся, все самое страшное уже позади, - успокаивал он меня, - лишь прежняя любовь и счастливый конец...
Я не уловила последних слов, произнесенных им.
Пересилив свой страх, я только собиралась протянуть руку.
- Доверься мне, - произнес он снова тем же мягким убаюкивающим голосом, когда мои пальцы уже сомкнулись вокруг его ладони.
Потом я снова ничего не помню...
Хотя, помню что-то светлое, по-моему, это была какая-то комната, или же нет. Я почувствовала, что я лежу на чем-то очень мягком, словно на облаке (в том момент мне внутренний голос подсказывал, что это так и есть), я распахнула глаза, убедиться, что это что-то очень мягкое не облако.... Да, я была права,... нет, это не облако.... А как жаль подумала я..., хотя нет, почему мне жаль, мне ведь до сих пор не объяснили вообще ничего...
Я снова почувствовала свою злость, которую заглушало присутствие этого, Никодимуса. Я снова почувствовала боль.... Перед моими глазами снова встала та ужасающая картина: безжизненное тело девушки на руках моего любимого Джастина. Потом его лицо: соленые дорожки на щеках, и стон, вырывающийся из груди.... Нет, нет, нет,... Я не могу об этом думать, это слишком больно!
В порыве от переполняемых чувств горя, боли злобы на всех я резким движением поднялась на ноги; я, наконец, смогла оглядеть то место, где я непосредственно находилась.
Я огляделась вокруг.
Абсолютно белые стены. Белая кровать с очень мягком и пушистым покрывалом. Что-то плоское, похожее на огромную плазменную панель. Посмотрев на свои босые ноги, которые ощущали приятное щекотание. Я увидела какое-то напольное покрытие такое же мягкое по ощущениям, как и покрывало, и такое же белое как все вокруг.
Отлично, - сказала я с не самым приятным выражением, - белый цвет, здорово, - снова пробормотала я с сарказмом.
- Если тебе не нравится белый, можешь сделать такой, какой тебе больше нравится, - произнес кто-то из глубины комнаты.
Я обернулась, ища глазами того, кто это сказал. В пяти шагах от меня стоял Никодимус, он был в таком же длиннющем плаще, как и ночью, но все-таки что-то в нем (я имею в виду плащ) было не так.
- Разговариваешь сама с собой - снова произнес он ухмыльнувшись.
От услышанных ноток сарказма в его голосе меня парализовало от злобы и ненависти! Мне хотелось как-нибудь ему навредить... нет, еще лучше. Я потребую, что бы он мне все выложил как есть, даже если будет очень больно, потому что я должна знать все!..
Я уставилась на него, обдумывая как можно тверже задать мои вопросы, Как вынудить отвечать, что было более важно, но как только я открыла рот, вырвалось не, то жесткое требование, а мягкое испуганное бормотание.
- Можно спросить? - и, не дожидаясь ответа, продолжила я.
- Где я? Что происходить? Что со мной произошло?!
Он с неподдельным любопытством уставился на меня, смерил меня взглядом, потом ответил мне своим спокойным хрипловатым голосом:
- Ты умерла. Разве ты еще этого не поняла? - с большим удивлением спросил он.
- Я....Но, почему?.. За что? - взмолилось я, почувствовав, что это не сон, а реальность, почувствовав всю тяжесть боли, горя, злобы, навалившихся на меня. Меня с головой накрыли эти жуткие чувства, такой же волной меня накрывала моя любовь... моя любовь... Моя любовь к Джастину. От этих воспоминаний мне стало еще хуже.
От этих всех воспоминаний я перестала себя контролировать, мне хотелось плакать, плакать пока не закончатся слезы, пока меня не вернут на землю. От боли я почувствовала знакомую слабость в ногах, такую же я чувствовала, когда меня поймал Джастин.... О боже, снова это зубная боль в сердце... Я начала падать, теряя равновесие, я уже ждала новой боли, но уже физической,... нет, мне даже хотелось упасть и сильно удариться, возможно, даже головой, что бы боль от удара хотя бы на секунду заглушила боль разрывающую меня изнутри. Но спустя несколько секунд я оказалась в кресле, которое словно выросло из неоткуда. Кресло было таким же мягким и белым как все вокруг. Я подняла взгляд мокрых распухших от безмолвных слез глаз и снова посмотрела на Никодимуса, произнеся уже в который раз:
- Почему...
- Все очень просто, - ответил он, - ты же сама этого хотела, помнишь?
- Я?
- Да, разве ты не помнишь то желание? - произнес Никодимус с большим удивлением, опускаясь на воздух напротив меня, на мгновение мне показалось, что он сейчас же упадет, но в ту же секунду из воздуха что-то материализовалось...
Никодимус мягко опустился в только что возникшее темно синее кресло, все так же продолжая смотреть на мое удивленное лицо.
- Какое? - снова промямлила я.
- Ты хотела узнать, что же будет, если тебя не станет, - помнишь?
Я была поражена, я никогда не хотела этого узнать, мне было не интересно. Я всегда жила только сегодняшним днем, всегда.... Всегда жила моею любовью, всегда жила моим любимым,... Джасином, только им...
- Нет, вы ошиблись. Я никогда не хотела знать этого. Это ошибка верните меня домой! - взмолилась я.
Я была на грани!.. Мало того, что мои самые страшные опасения подтвердились, так еще все получается так, будто я сама во всем виновата!!! Нет! Этого просто не может быть!
- Может, - снова ответил Никодимус на мои размышления, - еще как может, можешь мне поверить!
- Но.... А как же все остальные? - снова спросила я все тем же полным слез голосом.
Никодимус посмотрел на меня очень мягко (должна признаться на мое удивление, я не ожидала этого!), и глубже утонув в своем кресле, снова смерил меня взглядом.
- Что остальные? - он явно был озадачен моим вопросом, что называется "невпопад".
- Ну,... как же остальные все мои друзья, мама... Джастин! Что будет с ними? - когда лишь отблеск мысли обо всех этих самых дорогих мне людях пронесся у меня в голове, я мгновенно забыла про свою боль и ненависть. Я рывком поднялась с замечательного мягкого кресла и начала метаться из стороны в сторону, то и дело, произнося их имена и придумывая жуткие сцены того....Нет, не буду об этом...
В голову лезли самые ужасные кадры: Я в гробу в белом потрясающем свадебном платье.... Повсюду белые цветы, мои любимые, ромашки.... Все в слезах... Я призраком просачиваюсь сквозь толпу... Лица, лица, лица.... Всюду знакомые заплаканные лица!.. Боль от одной мысли об этом пронзила мое остановившееся сердце, словно ножом... Я даже и думать не хотела о том, какого же моей маме и.... Я даже не могу произнести его не почувствовав яростной обжигающей пустоты,... От одной мысли о нем в горле становится ком, от которого не избавишься... Джастин...Что будет с ним?..
Мне невероятно хотелось знать все, что со мной случилось, раз я уже знала, скажем, так результат, почему бы не узнать ужасающие подробности...
И вдруг я внезапно осознала, как бы мне хотелось увидеть лица тех, кого я люблю больше жизни, хотя можно ли сейчас употреблять это выражение, учитывая то, что я уже не жива...
Пока весь этот рой мыслей носился у меня в голове, я расхаживала по комнате, нервно путаясь в ногах, метаясь из угла в угол... Все это время я чувствовала на себе взгляд удивленных, но, тем не менее, спокойных глаз Никодимуса, наблюдающего за мной, утопая в своем синюшном кресле...
Потом еще несколько секунд прошли в импульсивных раздумьях, и, в конце концов, я осознала, что с моей болью и злостью я смогу справиться сама, я поняла, что для меня не так сейчас важны ответы, на те вопросы, которые всего несколько секунд назад причиняли мне невыносимую боль. Я почувствовала непреодолимое желание увидеть хотя бы краешком глаза, тех, кого я люблю... Я резко развернулась лицом к Никодимусу, и вновь посмотрела на него. Его темные, немного спутанные волосы спадали на плечи, но не так как у меня, они едва касались плечей.... Это было так странно видеть человека, которого я по неизвестным причинам окрестила Никодимусом,... которого я практически не знала, и от которого я очень много требовала.... Признаться честно, мне было неудобно вообще что-то от кого-то требовать...
Итак, повернувшись к нему и пристально глядя в металлические глаза, я заговорила практически шепотом:
- А можно вопрос? - снова начала я, обдумывая как лучше его задать.
Никодимус чуть заметно кивнул, глядя на меня из под бровей, словно меня не замечая, он скрестил свои длинные пальцы и снова проникновенно посмотрел на меня... Я в замешательстве продолжила:
- Скорее всего, это не вопрос... - замялась я, - просьба
Он с изумлением (скорее всего от моей наглости) поднял бровь и вперился в меня своими металлическими глазами. Но Никодимус все так, же остался молчалив, говоря тем самым, что он готов выслушать мою просьбу, хотя если подумать скорее каприз, но для меня это не было капризом, это было жизненно,... то есть необходимо для моего теперешнего существования...
- Я бы хотела, - мямлила я.
- Да, - произнес он, почему-то звук его голоса очень смутил меня, и теперь я не просто мямлила, а что-то бормотала себе под нос.
- Я бы хотела... - для храбрости я набрала полную грудь воздуха, - увидеть их, - выдохнула я.
В одно мгновение все любопытство и понимающая мягкость испарились с молочного лица Никодимуса.
- Нет, - твердо произнес мой собеседник.
Я, было, подумала, что он не понял, о ком я говорила, ведь я так и не договорила кого "их"... Нервно перебирая голове мысли, и думая как бы понятнее объяснить мне все, но тут он прерывал мои размышления...
- Нет, я прекрасно понял, о ком ты говоришь, - сказал он раздражительным голосом...
- Тебе запрещено ведется со своими родными и близкими, вообще запрещено спускаться вниз, и видеть людей, пока ты к этому не готова... тем более сейчас, ты не можешь их увидеть - продолжал он все так же нервозно.
- Но почему? - я была просто в бешенстве, и в растерянности... Мне было обидно, почему мне нельзя их видеть? В голове снова всплыли все мои два миллиона вопросов, и я намеривалась их задать сейчас же!
Никодимус проигнорировав мой вопрос, поднялся со своего кресла, и в ту же секунду оно исчезло, так же как и появилось. Он злобно уставился на меня своими металлическими глазами-рентгенами, его лицо все по-прежнему было очень напряжено, но потом все его черты как-то смягчились.
- Почему мне нельзя? - повторила я свой вопрос, так же вставая на ноги.
- Нельзя и все тут,- сказал с прежней небрежностью в голосе.
- Но мне это нужно, - упиралась я, - ты слышишь мне необходимо!!! - прокричала я, наконец, позволив эмоциям, которые я так долго сдерживала накрыть меня с головой. Из моих глаз брызнули слезы, голос сорвался на крик, я начала метаться по комнате врезаясь со всей силы в стены и падая навзничь снова и снова, но я не чувствовала физической боли только... сердце,... сердце.... Спустя несколько мгновений я потеряла сознание.... Да, я снова ничего не помню! Но мне нужно было сейчас только одно, мне хотелось увидеть, как это не странно звучит свои похороны...
Я открыла глаза и увидела все того же белого цвета. Я лежала на кровати укрытая мягким белым покрывалом,... Я попыталась встать, но какие-то руки схватили меня за запястья и снова потянули меня вниз, не позволяя встать... Я, было, снова хотела толкаться, врезаться, но я была не в состоянии даже физически спорить с этими уверенными движениями.
- Лежи, тебе лучше отдохнуть, - произнес спокойно-хрипловатым голосом Никодимус.
- Нет, не надо, - запротестовала я. - Я только хочу увидеть... - из моих глаз снова брызнул слезы, боль снова скалой навалилась на меня.
- Не надо, пожалуйста, - взмолился Никодимус, в его голосе я услышала, то чего никогда не слышала... боль!
Мне стало интересно, и я взглянула на него,... Он снова покоился в своем темно-синем кресле, но теперь Никодимус не казался таким расслабленным, его спина была напряжена, а голова покоилась на руках; он, то и дело взъерошивал свои волосы, то хватался за голову, но он не поднял на меня глаз, хотя я была уверена, что Никодимус знает, что я за ним наблюдала...
Я не знаю, сколько времен я смотрела на него, но, в конце концов, он поднял свою голову и посмотрел на меня, на его всегда ухмыляющемся небрежном лице застыла маска боли, страдания... Он несколько мгновений смотрела на меня, затем легким рывком он встал, в, то, же мгновение "растаяло" его кресло. Никодимус снова остановился, будто над чем-то раздумывая, но опустив голову к себе на грудь, и смотря в пол, будто смущаясь, произнес:
- Ладно. Пойдем, если ты этого хочешь, - его слова утратили былую вальяжность, он выглядел более сосредоточенным, серьезным...
Я мгновенно, забыв о своей слабости, вскочила на ноги, немного пошатнувшись, села обратно на кровать. Он подошел и сел рядом со мной, все, по-прежнему сосредоточенно глядя в пол, потом он продолжил:
- Только ты должна пообещать мне, что ты никогда, ты слышишь меня, никогда больше не спустишься вниз, ты меня поняла...НИКОГДА! Ты обещаешь? - спросил он, заранее зная мой ответ...
Во время этого страшного и загадочного предупреждения я уставилась на него, широко открыв глаза, и не сразу сообразила, что он закончил говорить и ждет от меня реакции, но на удивления я очень четко запомнила то, что он сказал, может, все дело было в его голосе.... Спустя, несколько моих молчаливы секунд, я кивнула. Я, было, хотела спросить "почему", но потом...
Снова ничего не помню,... только ощущения...
Балкон в церкви, там было очень красиво везде белые цветы, сначала я не поняла где и спросила:
- А зачем мы приш...ли на свадьбу, - запнулась я, ища глазами Никодимуса.
Он стоял рядом со мной, на нем был длинный плащ каштанового цвета, руки его покоились на перилах балкона, одетые в тонкие кожаные перчатки, которые очень сильно обтягивали кожу его рук, а на безымянном пальце правой руки красовался перстень с гигантским кроваво-красным рубином.
Никодимус вопросительно посмотрел на меня из-под своего капюшона, и спросил:
- Разве ты ничего не понимаешь? - произнес он очень спокойно, откинув капюшон назад так, чтобы я могла видеть его лицо, но в, то, же время Никодимус не снял его со своей головы.
- Посмотри внимательнее, что ты можешь видеть вон там, - продолжил Никодимус, указывая в дальний конец зала, туда, где обычно располагается алтарь.
Я посмотрела туда и... снова почувствовала что-то в сердце,... оно сжалась до размеров грецкого ореха, но, несмотря на это оно хотело вырваться из груди, мне стало трудно дышать,... я снова почувствовала слабость в коленках, все тело налилось свинцом...
- Что это? - выдавила из себя я, причем, заранее зная ответ, я все же задала этот глупый вопрос, тем временем глядя пустыми невидящими глазами вдаль храма, туда, где находился гроб,... мои гроб,... а в нем покоилось до боли знакомая фигура, опять-таки моя.... Мне безумно захотелось оказаться там, хотя я понимала, что мое тело парализовано, и что даже не могу, просто моргнуть, не говоря о том, что бы куда-то спускаться с балкона...
- Ты, правда, не знаешь где мы? - спросил он, внимательно изучая меня...
- И ты хочешь, чтобы я произнес это вслух... - продолжал он, по-прежнему наблюдая за моим ступором...
- Нет, - перебила я его, - нет, не хочу, я все поняла, выдавила я это из себя, хотя на удивление сказать это было на удивление просто...
Потом я пересилила себя и оторвала взгляд от девушки и повернулась к Никодимусу. От долгого, непрерывного и напряженного смотрения в одну точки у меня безумно разболелись глаза, такое бывало раньше, но разве сейчас могло быть так, как раньше.... Протерев от боли глаза, я снова вперилась в моего спутника...
- Почему ты в плаще, - сморщив носик, решила спросить я, чтобы не думать о том, где мы находимся, чтобы не думать что это мои собственные похороны, одна мысль об этом повергала ужас, заставляла сердце снова и снова разлетаться на куски...
- Хм, - улыбнулся он, глядя на меня с ухмылкой, - кто бы говорил, на себя посмотри!
Я в недоумении изогнула бровь и прищурилась, пытаясь разобраться, что он имеет в виду, говоря обо мне...
И снова, будто прочитав мои мысли, он взял меня за запястья и немного повернув, указал на зеркальный свод храма и отражения в витражных стеклах.
В зеркальном отражении я увидела высокую стройную фигуру, закутанную в плащ цвета ночного неба, который легкими складками спускался на пол. Свое лицо я увидеть не могла, потому что на голове был капюшон, который также как и плащ был великолепно элегантен и также струящимися линиями спадал на мои плечи, оставляя лицо незримым. Я, было, потянулась скинуть капюшон, но мои руки повисли в воздухе, потому что Никодимус снова схватил своей железной хваткой мои запястья, и прорычал:
- Не смей этого делать! Даже не думай об этом!
- Но почему! - запротестовала я, все, по-прежнему ощущая хватку, но уже не такую железную...
- Нельзя, и точка! - сказал он более спокойно.
- Нельзя и точка!!! - передразнила я Никодимуса, вырываясь и ручных наручников.
Я отвернулась и снова потянулась к капюшону, он вмиг подлетел ко мне, снова схватив за запястья, произнес:
- Ну, пожалуйста, не надо! - в его голосе я услышала то, что меня остановила, услышала то же, что и там, когда мне было плохо, это была ... боль!
Я уставилась на него, не понимая, чем могла быть вызвана такая реакция, прищурив глаза, я, не отрываясь, смотрела на наго несколько минут, а затем спросила:
- Почему ты это делаешь?
- Что... - спросил в ответ он, недоуменно глядя на меня.
- Что? - спросила я, не обращая на Никодимуса внимание, я уставилась в зал, туда, где была все мои любимые,... моя мама,... мой Джастин...Джастин...Джас.... Нет, я не могу о нем думать, нет...
Я снова повернулась к Никодимусу. Он наблюдал за мной, пока я боролась внутри себя...
- Почему? - спросила я.
- Что, - в который раз спросил Никодимус, явно не понимая, что я имею в виду, хотя по каким-то необъяснимым причинам Ник мог часто понимать, что я думала, и он изредка отвечал на вопросы, который я еще не успела задать...
- Почему ты так говоришь!!! - взорвалась я, - сначала ты запрещаешь мне, потом когда я намучаюсь и ослабну, ты все же говоришь "да", потом снова запрещаешь!!! Это что, такая игра!
Никодимус смотрел на меня округлившимися глазами, потом он хотел было открыть рот, но я бесцеремонно перебила его:
- Пока ты мне все не объяснишь, я не сдвинусь с этого места! А если это на тебя не подействует, я, я... тогда... не знаю, что, но я что-нибудь придумаю! Я прошу,... нет, не так... Я требую объяснений!!!
Никодимус довольно спокойно на меня смотрел, что было довольно странно, учитывая то, что я на него практически кричала.... И где-то внутри себя, я очень боялось, что он тоже начнет кричать, или еще хуже мне ничего не захочет разъяснять, но к моему большому удивлению, он слегла, улыбаясь, смотрел на мое бешенство.... И вправду говорят, не знание - убивает.
Спустя несколько секунд после моей тирады, он долго смотрел куда-то вдаль, словно обдумывая мои детские угрозы:
- И что же ты хочешь знать? - спросил он довольно мягко, для человека, на которого только что наорали.
- Все, - категорично ответила я, уже остыв от бешенства. Я вообще никогда не умела долго сердиться.... И ругалась я редко, а если такое случалось, то после, точнее через несколько секунд мне было стыдно, за то, что я так поступила...
- Что именно, - уточнил Никодимус, по-прежнему не глядя на меня и улыбаясь.
- Ну,... почему мне нельзя снимать хотя бы капюшон?
- Потому что тебя могут увидеть, - ответил он повернувшись.
Отлично,... железная логика... только я все равно ничего не поняла!
- Что тут непонятного? - спросил он, снова отвечая на мои мысли.
- Да, честно говоря,... все, - произнесла я, боясь, что он больше мне не захочет отвечать.
- Ты, правда, хочешь знать??? - спросил, как бы, не веря...
- Да, конечно... - ответила я, - это... очень... важно...для меня - добавила я, запинаясь.
- Неужели настолько? - снова тем же не верящим голосом спросил Никодимус.
Я кивнула, глядя на него и пытаясь разобраться, почему же он мне не верит... или... почему...ладно, не важно...
- Ну, раз ты этого хочешь...
Я снова кивнула, по-прежнему глядя на него.
- Ну,... это сложно объяснить...
- А ты попробуй, я уверена, что пойму, - подумав немного, добавила - ммм..., наверное...
Он улыбнулся, и тоже взглянул на меня, в изумлении подняв бровь.
- Что? - в недоумении спросила я.
- Да, так... забавно, - по-прежнему улыбаясь, произнес он.
Ну, вот, я снова сбита с толку.... Что забавно!!! Никодимус еще шире улыбнулся:
- Ну, вот,... а говорила, что все поймешь, - с усмешкой произнес он.
- Я не виновата, что ты говоришь загадками!!! - сказала я, чувствуя, что снова злость закипает...
- Ладно, ладно... не буду... - ответил Никодимус, пытаясь меня успокоить,... хотя сам по-прежнему хитро улыбался.
- Ты не можешь снять капюшон, потому что тебя увидят, а это значит,... я даже не знаю, как помягче объяснить, ну,... они,... могут сойти с ума, - выдохнул он.
- В смысле "с ума"? Кто увидит?.. Ты же обещал, что будешь говорить без загадок!