Каури Лесса : другие произведения.

Цитатник_Сказки Тикрея (Золушки и другие)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Цитаты подобраны Тан.

  Добрых улыбок и теплых объятий!
  
   ЗОЛУШКИ ИЗ ТРАКТИРА НА ПЛОЩАДИ
  
  
  Напиваться до золотых демонёнков в глазах.
  
  Первый глоток холодного пива - одно из самых восхитительных ощущений в этой жизни!
  
  - Раз едете гулять - одеться надо удобно и так, чтобы можно было раздеться!
  
  - Я голодная, как волк! - заявила та. - И дико хочу спать!
  - Какой спать, у нас мерзавчики! - Матушка тоже отломила кусочек.
  - Ты неправильно говоришь! - обиделась Ванилла, корочкой зачерпывая масло из плошки. - Ты должна была спросить - почему? Почему я голодная и не выспавшаяся?
  - И? - подняла брови Матушка.
  - Что - и?
  - И почему?
  - Потому что я влюбилась и провела ночь с волшебным мужиком! - громким шепотом сказала подруга. - И еще, у меня болит живот!
  - Так быстро? - удивилась Бруни.
  - Дура, - беззлобно укорила подруга. - Живот болит от смеха. Я смеялась всю ночь!
  - Он тебя щекотал? - изумилась Матушка.
  
  За тобой наблюдать, красавица, вообще одно физиологическое удовольствие!
  
  Мужчина, готовый потратить деньги в объеме гардероба любимой женщины - достоин всяческого поощрения!
  
  Смотри, какие ляжки! Мужчина с таким ляжками - это радость для страстной женщины!
  
  А вот тот хорош! Какая посадка головы! Ну, вылитый благородный статуй!
  
  Прости меня ради Пресвятых тапочек богини Индари!
  
  Вы зажгли для меня солнце, мой господин! - тихо сказала она. - А для него - надежду..
  
  Завтракай госпожой, но возвращайся на кухню хозяйкой!
  
  Страшнее пьяных прачек могут быть только оборотни, отведавшие человеческой крови.
  
  Упаси меня Пресвятые тапочки от всех любовей! Одна головная боль от них и задержки, и никакой пользы!
  
  Ты - мыльная пена для моей души, о-дэ-колон для моего сердца!
  
  Давай выпьем за любовь! Это такое чуйство... Чуйство полета! Когда есть это чуйство - душа поет псалмы!
  
  Как простые люди есть соль земли, так и еда простая, по народным рецептам приготовленная - суть вершина поварского искусства.
  
  - Чуйство, говорю тебе, главнее! - рыкнула она. - Как бесчуйственный чурбан изобразит шедевру?
  - Лишь отрешившись от низких мыслей, уйдя в себя, ощутишь истинное... чуйство творчества! - он тихонько хрюкнул от удовольствия и довершил: - И сотворишь шедевру!
  
  Не танцующая именинница то же самое, что не мечтающая девственница!
  
  Бруни принялась за омлет, но вдруг опустила ложку.
  - Ровен, это как понимать? Меня, значит, кормите, а его - голодом морить негоже, но надо?
  Старшая Гретель лукаво усмехнулась.
  - Мариновать их надо, хозяйка!
  Матушка подавилась последним куском омлета.
  - Кого мариновать?
  - Мужчин. Тогда и чуйство... Тьфу ты, напасть! Чувство - будет горячее!
  
  Когда в темной комнате зажигают свечу - ее свет становится теплом сердца.
  
  Твоя женственность выпирает, как дула пушек из трюма королевского галеона, идущего в атаку!
  
  Морковка - суть символ нашего чуйства!
  
  Мой бой никогда не закончится, но я могу помочь тебе победить в твоем.
  
  Тебя не надо украшать, как майский шест, мой сладкий сахар! Лишь чуть акцентировать внимание на достоинствах!
  
  Принц - птица ночная, загадочная!
  
   Путь к сердцу мужчины вовсе не через желудок лежит, а через другие места. Но кормить голодного мужика - удовольствие для истинной женщины! Удовольствие, с которым мало что сравнится!'
  
  Там, где мужчина будет думать о Долге, женщина просто спросит: 'Ты голоден'?
  
  Яйцы крашены... - фыркнула старшая сестра.
  
  - А все-таки, он такой умный! - вздохнула та, прижимая руки к груди. - Такой качественный!
  - Ты про Дрюню? - поинтересовалась Матушка, подводя ее к корыту и заставляя залезть в него.
  Персиана, коварно блестя глазами, подняла с пола давно заготовленное ведро холодной воды.
  - Про него! - вздохнула Ванилла. - Знаешь, что он удумал? Гуляли мы вчера под Луной, а он вдруг и говорит: 'Вот что я думаю, красава, а не провести ли нам нашу первую брачную ночь сегодня!' 'Как, - говорю, - так? Свадьба же только завтра?' 'А ты представь, мы целый день на ногах, церемония в храме, цветы, поздравления... Гости: 'Горько! Долгие лета! Еще давай!' И понеслась! Выпить-закусить, закусить-выпить-выпить-выпить... А потом праздничный ужин и танцы до упаду... Как думаешь, что мы сделаем, добравшись, наконец, до кровати?' Я подумала - и мы завалились на какую-то конюшню!
  - А чего на конюшню? - поинтересовалась Персиана. - Чай, шутовская постель не хуже королевской постелена!
  - Решили время не терять зря! - наставительно подняла палец Ванилла и... завизжала, как поросенок от обрушившегося на нее потока ледяной воды.
  - Так-то! - довольно потерла ладони Персиана, поставив ведро на пол. - Пришла в себя, любовью ушибленная, или повторить?
  
  Сама себе ты куаферскую шедевру не сотворишь! - огрызнулась сестра.
  - И потому не испытаешь истинное чуйство полета! - хихикнула Бруни.
  - Две змеи! - констатировала Ванилла. - Пошли, сестренки, поедим! После ночных танцев на сеновале у меня живот подводит!
  - И как вы сеновал-то не разнесли... - задумчиво пробормотала Персиана.
  - Крепок оказался! - хохотнула сестра.
  
  Когда полная собственной значимости спина Туссианы скрылась за дверями комнаты, Пип отер мокрый лоб платком и облегченно вздохнул.
  - Экая рептилия! - заметил он. - От одного взгляда мурашки по коже!
  - Зато осанка какова! - заметила Ровенна. - Королевишная, не иначе!
  
  - Дай ему время, девочка! Лед тает не сразу! Но тает - лишь бы очаг горел постоянно!
  
  Наряд невесты казался закатным облаком, кувыркнувшимся с неба
  
  - Ваша красота, - заговорил держащий самую большую шкатулку, предварительно склонившись в поклоне и обмахнув чулки пером берета, - прекрасная Ванилла Селескин, дочь лучшего в Вишенроге повара Пипа Селескина..
  Пип польщенно крякнул.
  - ...Сияет для нашего друга путеводной звездой в ночи и светит животворящим солнцем! - не обращая на него внимания, продолжал паж.
  - Каким, каким? - громким шепотом поинтересовалась Ровенна у сестры. - Живородящим?
  - Чтобы вашей несравненности сиять ярче, - не сбился паж, - Дрюня Великолепный передает вам этот свадебный гарнитур...
  - ...Принадлежавший его матушке! - подсказала Персиана, лукаво блестя глазами.
  - Принадлежавший его... тьфу, ты! - паж подарил ей возмущенный взгляд и продолжил: - Заказанный у гномов специально ради такого счастливого случая! Спуститесь ко мне, прекрасная невеста, чтобы я мог вручить вам подарок!
  
  Отец! - сказала Ванилла, повернувшись к Пипу и украдкой вытирая слезы краешком фаты. - Благослови меня, что ли! Я же иду навстречу своей судьбе!
  Повар, обняв дочь, прижал к себе. Изумруды если не примирили его с будущим зятем, то по крайней мере сделали сдержаннее в выражениях.
  - Иди уже... навстречу! - проворчал он, часто моргая. - А я с шаферами поеду следом!
  
  - Все идет по плану! - заявил он. - Сейчас засунем их в экипаж и поедем!
  'Засовывали' молодых в экипаж еще около двух часов.Сначала они принимали поздравления, потом устроили самопальные танцы прямо на площади...
  
  Клозильда закружила блондина, раздвигая телесами народ в круг, будто тесто замешивала.
  
  Изрядно потрепанный экипаж выглядел так, будто лошадки самостоятельно распряглись, знатно поужинали астрами и хризантемами, после чего вернулись в упряжь.
  
  - Да першерон ее! - буркнула Ровенна, демонстративно подхватила поднос с заказом и вышла в зал.
  - Сама ты першерон! - крикнула ей в спину Виеленна
  
  Она была бледна, волосы всклокочены, легкий плащ расстегнут... Ничего необычного для невесты, пережившей свадьбу.
  
  Введите деву в храм!
  
  ...принималась хихикать, как посудомойка, застигнутая с поваренком в пустой винной бочке.
  
  Нельзя быть счастливыми с теми, кому плохо рядом с тобой.
  
   Любовь под подол ударила, а в руках отозвалось
  
   ...Сердце пело гибельные песни. Она ясно ощутила, как над головой сгущаются тучи, застящие горизонт тем, чье счастье на исходе.
  
   Бруни поднялась. В глазах ее будто выключили свет.
  
   ...крики смолкали, стоило веселящимся разглядеть солидную фигуру Донатана, в железной кирасе и красном дублете похожего на воинственный помидор в доспехах.
  
   Всю дорогу ей казалось, что она, как муха, завязла в паутине судьбы, не помнила прошлого, не ощущала настоящего и не видела будущего. Лишь боль, черной кошкой свернувшаяся вокруг сердца, подсказывала, что она еще жива.
  
   Уголек, сидящая у камина, проводила их глазами, похожими на куски янтаря, и принялась вылизывать наглаженный гостьей пузик.
  
   Бруни сидела молча, дежурно улыбалась и кивала. Румянец на ее щеки вернулся только с пятой стопки настойки, а с шестой появился явный интерес к напитку.
  
   - А что вы, девоньки, думаете о мастере Висту? - уже в сотый раз спрашивала Клозильда, мечтательно наматывая на запястье круг колбасы.
  
   Я - девушка свободных нравов, но строгого поведения!
  
   У него весь жилой этаж в натюрморах и пизажах!
  
   И вот, значит, налил мне мастер Висту...
   - Пива! - неожиданно ахнула кулаком по столу Матушка.
   - Морсу! - оскорбилась Мипидо. - Поставил блюдо с твоими, Бруни, булочками и - верите, девы? - мы с ним весь вечер проговорили об искуйстве! У меня потом даже типун на языке выскочил, а у него...
   - ...На другом месте! - закатилась Ванилла. - Ой, не могу! Ой, Пресвятые тапочки, держите меня...
  
   - Клози, где у вас ведро и студеная водица!
   - Э-э... Зачем? - заинтересовалась матрона, подливая подругам настойки.
   - Будем изображать нежный цвет лица! - важно пояснила Старшая Королевская Булочница. - И предупреждать отеки!
  
   - Пошли, Ванилька Рю Мю... Дю Рю... Мем Дю... Тьфу ты! Ну и фамилиё!
  
   На душе было сонно, будто задремала, она, горемычная, на борту светлой и легкой яхты Кая, несущейся по волнам в неизведанное. И морем пахло так славно - мокрым песком, водорослями, солью, свежим ветром. И паруса хлопали над головой, словно дети великанов играли в ладушки. И сама Луноликая Индари накрывала страдалицу мягкой пелериной, и пела колыбельную...
  
   - Пресвятые тапочки! - пробормотал гость, невольно пятясь назад.
   Туча Клози с лицом ярко-зеленого цвета и красными, торчащими во все стороны волосами, выступила на порог кухни из темноты, ища заветную стопку глазами, отчего они свирепо вращались в орбитах глазниц.
   - А... - нерешительно произнес пришелец и вдруг подпрыгнув, завопил: - А-а-а-а! Изыди, лукавый, я тебе еще не проигрывал и денег не должен!
  
   - Любимый? - вопросила Ванилла. - Это ты?
   - Я-то - это я, мать твою! - перестав орать, с чуйством ответил Дрюня. Зубы его еще постукивали друг о друга. - А вот это - кто?
   Ванилла перевела осоловевший взгляд на Тучу и уточнила:
   - Эта фея? Клозильда Мипидо, глава Гильдии прачек! Почтенная матрона, которой завтра выпала честь изображать Пресветлую на полотне истинного мастера!
  
   Представляю, какая это будет шедевра! Простите, досточтимая Клозильда, я вас не узнал! А что с вашим, э-э-э, лучезарным обликом?
  
   Подойдя к мужу, Старшая Королевская Булочница одарила его страстным поцелуем. То ли он был слишком силен, то ли количество алкогольных паров, перекочевавших к любимому, оказалось велико, но когда она выпустила шута из объятий, тот улыбался, будто блаженный.
  
   - Я вернулся в свои покои, где она должна была ждать меня, сгорая от желания, но обнаружил лишь сгоревшую свечу и ночную рубашку любимой, уже успевшую остыть! И тогда я, как истинный рыцарь, отправился навстречу судьбе! - он покосился на Клози и неодобрительно добавил: - А встретил вас!
  
   Последние слова заглушил деликатный стук в дверь. Судя по всему, стучали сапогами, подкованными железом.
  
   Вы, господин королевский шут, супругу-то вашу до дворца не допрете! - искренне посочувствовал он.
   - Конечно, не допру, что я, тяжеловоз, что ли? - обиделся Дрюня.
  
   Грядет шедевра современного искуйства! Грядет!
  
   В опустевшей кухне, трогательно уложив зеленое лицо на тарелку с сыром, сладко всхрапывала Туча Клози, и на ее губах порхала нежная улыбка.
  
  Дрюня Великолепный повернулся к Ванилле, зарылся лицом в ее сонно колышущееся декольте и засопел дальше.
  
   Матушка невольно хихикнула:
   - Кого?
   - Опоздунов, - повторил повар. - Еле разбудил эту пару морковок! Ванилька чуть во дворец не опоздала, а Дрюня заявил, что король будет занят весь день и его, шута, услуги ему сегодня вообще не потребуются, потому он, шут, имеет право спать до вечернего времени исполнения им, шутом, супружеских обязанностей...
  
   Ну же, душа моя, - ласково сказал он, сменив тон, - ты же просто Осенняя фея, взгляни на себя! У тебя прекрасная гладкая кожа, нежный румянец, яркие губы, необычного орехового оттенка глаза и красные волосы тебе только к лицу!
  
   Матрона напоследок судорожно всхлипнула и метнулась наверх, едва не расширив дверной проем на кухню.
  
   Рассуждая понятиями Ваниллы - мужчина с такими пальцами был гарантом чуйственного дамского удовольствия!
  
   Ведь ваше счастье куда главнее моей свободы!
  
   Ветер становился злым, кусачим, подвывал голодно, гоняя крачек над неспокойными волнами.
  
   Если бы я отправился на границу - не успел бы вернуться к открытию. Я воин, а не учитель и тем более, не декан, но... если не я, то кто же?
  
   Надежда - живучий пламенный зверь, но и он, вспыхнув было после слов Госпожи Поползень, начинал умирать, покрываясь пеплом тоски.
  
   Пламенный зверь надежда толкал ее под руку лобастой головой, вынуждая быть мужественной.
  
   Вы... Э-э-э... Ой!
   - Ох, эх, ух и ах, - глубокомысленно добавила синеглазка. - Что там еще у нас есть? Хоп, гномье 'хусним' и эльфийское 'идэн-на-хой'! Девочка, я трачу на тебя свое личное время, понимаешь?
  
   Он - добр и благороден, а это - уже чудо в наш жестокий век!
  
   Перед шкурой валялись небрежно брошенные алые шлепанцы с пушистыми помпонами, рядом с которыми застыл, опустившись на одно колено и поигрывая мышцами, красавец Марх, облаченный в одну лишь набедренную повязку. Судя по 'поигрыванию' период смущения перед публикой у него уже давно прошел.
  
   Мастер пошел на диптих!... Пока был дневной свет, рисовал Осеннюю фею изобилия, но света не хватило, а чуйство полета осталось.
  
   Матушка, обойдя его, заглянула в лицо - взгляд маленького мастера был обращен внутрь себя, а на челе лежала печать Вечности. Восхищенно вздохнув от того, что коснулась истинного искуйства, Бруни вернулась за стол и подтянула к себе не тронутую чашку Ваниллы
  
   ...я стал свидетелем драмы, и мое нежное сердце не выдержало
  
   - У вас есть любовницы, полковник? - живо повернулась к нему Ванилла. - А слухов во дворце о вас не ходит!
   - Коли есть пестик, будут и ступки... - пробурчала старшая Гретель.
   - Я их, - усмехнулся уголком рта оборотень, - загрызаю на корню.
   - Кого? - испугалась Ванилла.
   - Слухи!
  
   - У меня поясница болит! - взмолился Марх. - Можно, я немного подвигаюсь?
   - Висту, миленький, у меня тоже затекли окорочка! - поддакнула Клози. - Давай сделаем паузу и скушаем тортик? Он так опупительно пахнет!
  
   - Я... так... рад!.. - кряхтя, сообщил Марх и принялся подниматься частями. Передничек, прикрывающий чресла, многозначительно шевельнулся.
  
   Мастер творит шедевру! - пояснила Персиана,- А мы наблюдаем! Не каждый день удается приобщиться к величию гиганта кисти!
  
   - Как интересно! - протянул Дрюня -С удовольствием бы поучаствовал в, э-э-э, композиции! - Это в какой же роли? - поинтересовалась, прищурившись Ванилла. - Демон уже занят!
   - Да! - Марх выразительно поиграл грудными мышцами, проглядывающими в вырез шали. - Я занят!
   - Он занят! - растаяла Персиана и приникла к мужу жарким поцелуем.
  
   Хоп-хэй, родственнички! - завопил с порога Дрюня, скидывая безумного цвета плащ прямо у порога. - Я соскучился по семье!
  
   - Послал рок в зятья студень!
  
  Мир казался ей незыблемым, верным и вечным, в душе царили покой и порядок, а вокруг теснились сны, полные чудес... Матушка Бруни спала, сжавшись в комочек, словно хотела исчезнуть из этого мира, чтобы снова очутится в том.
  
  Вот молодежь пошла, чуть что, сразу в лихорадку!
  
  Она мужественно боролась, но путаные видения обступили ее, не давая пошевелиться. Разогнать их ей удалось только под вечер - после нескольких чашек отвара и растирания вонючим жиром, насильно проведенного непреклонной Ваниллой
  
  Временами накатывавшая слабость заставляла ее останавливаться, чтобы передохнуть, но неумолимая уверенность в верности пути гнала вперед. Правда, рука об руку с ней шествовал страх ошибиться...
  
  Заныли кости, будто тролль выкручивал их, как мокрую тряпку...
  
  Там лазоревые озера целовали друг друга, делясь водами, и стаи белых лебедей поднимались под облака, оглашая воздух трубными криками. Там пахло сладостью грез и свежестью юного мира. Там на востоке расцветало дурманным маком великолепное солнце, а на западе ткала серебряную паутину красавица Луна. Тихонько напевала колыбельную далеким горам, укрытым туманом, что то и дело пронизывали стремительные взмахи чьих-то огромных крыльев...
  
  Оклик заставил Матушку моргнуть. Чудесное видение тут же потерялось: съежилось, померкло, будто испугалось
  
  - ...Оно оказалось невыполнимо!
  - Что это за желание? - страшась ответа, все же спросила Матушка.
  И старик тихо ответил:
  - Желание человека отдать свое счастье за счастье другого...
  
  Сердце заходилось паникой...
  
  Сейчас я в своей силе, а не ты!
  
  Видно было, что его недавно разбудили, поскольку он щурился и помаргивал на Матушку так же сонно, как и она на него.
  
  С минуту следователь изучал его взглядом, будто алхимик, потрошащий лягушку...
  
  Голова закружилась, а буквы лягушками запрыгали по листу...
  
  Несмотря на всю неоднозначность характера, Лихай Торхаш Красное Лихо стал для нее незыблемой истиной бытия, такой же неизменной, как небо или океан. А сейчас он дрожал, словно готовая вот-вот порваться струна.
  
  У всех были тайны, но каждый имел выбор - с кем ими делиться и делиться ли вообще...
  
  И тогда он поведает об этом ей - лучшему слушателю и... своему другу. И о чем бы ни был этот рассказ, на сердце у нее станет тепло от его откровенности.
  
   ...появление солнца у горизонта расставит все по своим местам, а, возможно, навсегда разделит жизнь на сейчас и тогда, здесь и там...
  
   На воде, на огромных листьях, лежали кувшинки-царевны в окружении свиты голосистых лягушек, ивы полоскали косы в воде...
  
   На пригорке, щедро покрытом россыпью солнечных пятен, словно нос - веснушками, обнимались двое, позабыв обо всем на свете.
  
   - Это вы в батюшку такая упрямая, - подлила масла в огонь Ровенна. - Он, бывало, как упрется рогом, так хоть статуй на голове теши, сделает по-своему!
  
  На площадке вверху затопотало веселящейся коняшкой. Ванилла скатилась с лестницы, отчаянно пытаясь сморгнуть сон с ресниц...
  
  ...вырастил язву желудка на свою голову!
  
  Матушка снова ушла в свою тишину, царящую в сердце и разуме, как на глубину
  
  - Я не хочу есть! - вяло попыталась протестовать Матушка.
  - Сахарные косточки! - возмутился оборотень. - Ты за день ничего не съела, только воду дула, как лошадь опосля галопа!
  - Лошадь опосля галопа поить нельзя! - парировала Бруни.
  - Это была непослушная лошадь! - не спасовал мальчишка,
  
  - Не всегда прав тот, кто побеждает, - сказала она. - Подумай над этим, Веслав Гроден из Черных Ловцов!
  
  Ближе к вечеру зашли на ужин Туча Клози и мастер Висту. Поспешили расцепить руки за порогом, шагнули церемонно, будто не в трактир заявились, а в храм
  
  Наказания у нас в университете очень простые и полезные для здоровья и чувства собственного достоинства - мытье туалетов, уборка конюшен, чистка мусоропроводов и воздуходувов
  
  - С вами очень... непросто разговаривать! - заметила Матушка, направляясь к лестнице.
  - Я не разговариваю о том, о чем не хочу, - идя вслед за ней, сообщил Лихо.
  
  'Коли детей нет, а на сердце пожар, - сказала однажды Хлоя, - только работа может спасти от шага в пропасть. Тяжелая работа до дрожи в ногах, до пустоты в мыслях... Время проходит в хлопотах, и однажды ты вновь видишь солнце!'
  
  Тайна Григо Турмалина не желала быть раскрытой
  
  Мастер Селескин, едва сгинула недобрая дурнота, сидевшая на груди хладной лягушкой, встал у плиты, как ни в чем не бывало.
  
  Непознанные вкусы Пип воспринимал, как вызов своему мастерству,
  
  на подоконнике лежал отсвет, будто край одеяния призрака, присевшего отдохнуть в оконном проеме
  
  Он падал тихо, будто печалился - первый снег в этом году
  
  Слушая его голос, она, как и сейчас, смотрела в окно, а перед глазами плясала, усмехаясь, тьма отчаяния, в которое она падала-падала-падала, как в омут.
  
  Войдя в комнату, она села на кровать и положила футляр рядом. Отчего ей казалось, что это змея свернулась, посверкивая злыми глазенками и быстро высовывая раздвоенный язычок? Но глупое сердце, несмотря на испуг, перешло на бег, стремясь окунуться в слова, написанные родной рукой, и Бруни схватила футляр, сорвала шнур...
  Отец твой, да останется Престветлая добра к нему, был птицей свободной. Этакий, понимаешь, альбатрос, что кружит над волнами, не садясь на воду.
  
  Дрюня сказал о терпении Его Величества 'достигло апофигея'! И я вот думаю, в какую это сторону оно апофигевает - вверх или наоборот?
  - Ежели речь о ремне зашла, - не оглядываясь, пробурчал мешающий в кастрюле начинку Пип, - значит - наоборот!
  
  Природа наградила вас редким даром - говорить правду и не поддаваться заболеваниям. Я прав, уважаемая?
  
  - Малявки - это хорошо и правильно! - покосившись на младшую Гретель прогудел Питер. И добавил, почесав в затылке: - И весело!
  
  - Обожаю свою жену! - качая головой, сказал он сквозь смех. - Она предупреждала, что тебе весло в пасть не суй - перекусишь!
  
  время исцелило боль, оставив толику грусти и негаснущий памяти свет,
  
  Старичок-стряпчий по имени Даугав Даугавец жил в квартале Мастеровых с незапамятных времен. Люди шутили, что его возвели одновременно с первым домом первой улицы квартала - построили вместе с неубиваемой конторкой из орехового дерева, массивной стеклянной чернильницей и гусиным пером, зачарованным на чистописание.
  
  - Ваниллу осмотрел сам королевский целитель Ожин Жужин и порекомендовал полежать пару недель в покое, дабы 'тонкая детская субстанция сильнее закрепилась под сердцем матери',
  
  Я тетку Аглаю пригласил за Ванилькой поухаживать. Она хоть и стара, и глуховата, но шалости чует как кошка сметану! А руки у нее, знатной кожевенницы, почитай по крепости с палаческими схожи!
  
  Оставшиеся на кухне не хотели подслушивать, да тихий голос бывшему молотобойцу никак не давался.
  
  Постояла несколько минут, не в силах сдвинуться с места. А после спохватилась - нельзя давать отчаянию пригибать себя к земле, заковывать в цепи, замораживать! Пусть Кая больше нет в ее жизни - но он в ней был, и сама жизнь продолжается
  
  Матушка поспешила в трактир, как в родные объятия.
  
  - Скорей бы уже эта свадьба случилась! - вздыхал Пип. - Я, конечно, рад за Его Высочество Колея, и все такое, но очень это хлопотное занятие - свадьбы!
  
  Когда она постучала, дверь распахнулась с такой силой, будто демон рвал ее с корнем. Мимолетно успев удивиться силе маленького гончара, Матушка обнаружила перед глазами... декольте матроны Мипидо.
  
  Висту, закутанный в толстый халат, кажется, принадлежащий его пассии, сидел в кресле у зажженного камина и макал красный нос в кружку с морсом.
  
  - Простыл мой Вистунчик, - пояснила Клози, погладив его по голове, как маленького. - Давай еще морсику, солнце, а? - обратилась она к нему.
  
  - В жизни немного радости, мастер, и еще меньше правды. А в ваши картины полны ими, как осенние соты - медом!
  
  - Ты - истинно велик, мой Вистунчик! Пусть Вишенрог узнает об этом!
  
  Периметр картины был оплетен желтыми и красными листьями, вобравшими в себя свет болезненного осеннего солнца. Иногда между ними проглядывали крупные виноградины, будто глаза любопытствующих оленей, а пламенеющие ягоды калины казались драгоценными камнями, вплетенными в венок.
  
  Рядом с Бруни раздался подозрительный звук - так иногда длинными зимними вечерами вздыхали коровы в хлеву, то ли засыпая, то ли тоскуя, то ли желая испить воды. Матушка покосилась на Клози, рукавом вытирающую слезы.
  
  - Всегда, когда вижу ее, плачу, - пояснила та, шумно сморкаясь в платок, любезно предложенный Висту, - как я хороша, ну, как же я хороша!
  
  Появился, будто ниоткуда. И исчез, словно в никуда.
  
  - Вот возникла на душе тишь и радость! Так и хочется ею со всеми поделиться! Великий человек наш Висту! Истинно Богиней привеченный!
  
  он казался спокойным и даже повеселевшим. Словно был уверен, что того всплеска гнева, который себе позволил, будет достаточно для решения проблемы.
  
  Королевские телохранители застыли, как каменные исполины, попирая землю с угрозой, закрывая широченными спинами Его Величество
  
  Кай ради нее отказался от того, от чего не отказываются, а Бруни страшится потерять такую малость, как собственная жизнь?! И чего она будет стоить, эта жизнь, без него, без любимого?
  
  Он прижал ее к себе так сильно, что ей было больно, но она тянулась навстречу, вжималась в него всем телом, стремясь врасти, стать единым целым. Не до поцелуев было - обнять, ощупать родные лица, руки, плечи, наглядеться в глаза, надышаться в губы.
  
  Их обоих трясло, будто от лихорадки. Воздуха стало мало, не хватило бы и на одного, а их было двое - как один!
  
  - Милая, маленькая моя... У меня ладони болели - так хотелось тебя обнять! Ничего мне не нужно, слышишь? Только, чтобы ты была в моих руках!
  
  Кай отстранился от нее и неожиданно широко и совершенно по-мальчишески улыбнулся.
  
  - Прости, любимая, - сказал он, - прости, что заставил ждать. Видишь ли, я сидел в тюрьме!
  
  Никогда не смей орать на своего короля, девонька, - посоветовал он. - Это вредно для здоровья!
  
  - Рэд! - Дрюня соскочил с подоконник, подошел к королю. Низко наклонившись, четко произнес: - Дурак в этой комнате один, и это не я!
  
  он двинулся к ней на несгибающихся ногах - вылитое умертвие, только что вылезшее из могилы и оставившее там собственную координацию движений.
  
  Налившийся кровью, как собачий клещ, король медленно вставал из-за стола и открывал рот, видимо, собираясь зареветь.
  
  - Никлас! - рявкнул Дрюня в открытую дверь, отступая еще на шаг. - Уберите отсюда Его Алкоголическое Высочество, иначе мы лишимся Его Апоплексического Величества!
  
  Сознание возвращалось неохотно. Напугали, его, бедное, заставили уйти в себя.
  
  Наконец-то во дворце зазвучит детский смех!
  
  - Он и так звучит периодически! - пробормотал стоящий рядом Дрюня и взглянул на дверь, за которой скрылся Колей.
  
  - Мне надо было проверить ее! - упрямо сказал Рэд. - Королева должна уметь отказываться от собственного комфорта ради своего короля - она отказалась! Вот только тебя, сын, мне придется воспитывать и дальше - королю не положено отказывать себе ни в чем!
  
  Бруни устало прижалась головой к его бедру. Вмешательство целителя вернуло сознание на место, но мысли, разбежавшиеся в панике, как овцы на лугу от волка, так и продолжали бродить где-то.
  
  - Как вы этого добились?
  Тот усмехнулся.
  - Граф рю Воронн был очень убедителен в том, что касалось наличных...
  Черноволосый, не двигаясь с места, негромко добавил:
  - А полковник - в том, что касалось жизни и смерти!
  
  Дрюня, придвинь кресла, чтобы все могли сесть, включая моего, столбом вставшего, сына.
  
  - Что мы имеем на утро сегодняшнего дня? Принца, желающего сделать принцессой трактирщицу, и вдову - оказавшуюся не вдовой...
  - ...Ты забыл про короля в ярости! - услужливо добавил шут.
  
  Матушка, зажмурившись, выпила напиток и прислушалась к себе - упадет второй раз в обморок или нет? Но, похоже, тепло объятий любимого, его дыхание на ее коже и нежные прикосновения стали залогом твердости духа.
  
  - Некромантия, хоть и запрещена в моем королевстве, иногда страшно облегчает жизнь!
  
  Голос пробормотал что-то неприличное, и в следующую минуту у стола засветился голубым оком портал. В нем образовалась стройная ножка в пушистом тапочке, на которую присутствующие мужчины посмотрели с интересом, а затем в кабинет впорхнула архимагистр Никорин, с мокрыми взъерошенными волосами и в банном халате.
  
  - Подвинься, братец шут, больно ты отъелся за последнее время!
  - Я? - изумился тот. - Я?! Да это Ваше Откормленное Величество скоро в боевой доспех не влезет!
  
  Никорин развернула свиток и придавила канделябром, наверное, чтобы не сбежал. Свеча тут же погасла, уронив несколько капель воска на пергамент, но архимагистру этого показалось мало. Затейливым жестом длинных пальцев она призвала струйки пыли из углов, паутину с карниза, увидев которую Рэд глубокомысленно заметил: 'Надо всех выпороть!', и золу из погасшего камина. И обрушила все это на свиток мозаичной воронкой, всосавшейся в него с тихим шепотом.
  
  - Смерть, - поморщился Его Величество, - всегда вызывает больше слухов, чем все остальное!
  
  - Кроме того, смерть никогда не опаздывает - только задерживается...
  
  - Брут, принеси нам печенье и облепиховый чай с парой капель моей настойки, той, в серебряном фиале с рубиновой крышечкой. Нет, пожалуй, мне пару, а девушке - четыре. Ей еще надо выдержать все это безумие!
  
  Наш король - мастак разыгрывать партии, в которых победителем может быть только он, и сегодня ты почувствовала это на себе...
  
  Матушка послушно выпила горячий и очень сладкий чай. В голове прошумело, как в раковине, приложенной к уху, и нормальное течение мыслей неожиданно стало возвращаться в привычное русло, а в ногах появилась сила.
  
  Его Величество изволили долго орать нечеловеческим голосом,
  
  - Он так ревел, что ему отозвался племенной бык по кличке Железнобок из дворцового хлева!
  
  - Врожденное благородство - это прекрасно! - с преувеличенным энтузиазмом заявил он, отступая в сторону, чтобы дать пройти сыну. - Однако миром правят подлецы! Такие, как я!
  
  Вкладывая пальцы в его ладонь, она ощутила, как сжимается сердце: каждое новое прикосновение любимого не захватывало ее всепоглощающей страстью, от которой у героинь рыцарских романов подгибались ноги, темнело в глазах и прерывалось дыхание, но дарило ощущение возвращения домой. Из долгого, полного лишений путешествия...
  
  Прозвучавшие раскаты грома заставили всех посмотреть на небо, чистое зимнее небо без единого облачка. Раскаты повторились - припав к груди мастера Висту, мужественно выносящего и тяжесть, и осадки, рыдала матрона Мипидо, приговаривая: 'Как... Как это прекрасно! Истинное... чуйство, которое... разрушает... все... преграды!'
  
  На людских лицах весенними первоцветами проклюнулись улыбки.
  
  - Смотри! - король не без гордости толкнул шута локтем в бок. - А они любят своего будущего короля!
  
  - И это тоже, сир, - светло улыбнулся Дрюня. Сунув пальцы в рот, добавил к общей какофонии залихватского свиста, отдышался и добавил: - Но больше всего на свете они любят любовь!
  
  
  ЛАСУРСКИЕ ХОРЬКИ
  
  
  Ан Треток был немолод, но полон сил и ярости к жизни, той самой, что заставляет слуг падать ниц, врагов - бежать, а друзей - трепетать даже в приятных разговорах о женщинах и охоте.
  
  Твое счастье - важнее моих слез по тебе
  
  Гвоздик, с рассвета царапавший сердце и не дававший спать, неожиданно превратился в осиновый кол.
  
  - Топор, борода Руфуса, мечи топор! - крикнул один из них.
  - Каменна твоя голова! - отвечал второй. - Что я тебе, осётр, метать?
  
  Ежели Руфусу будет угодно свести нас - вы увидите сколь далеко простирается благодарность Йожевижа, Синих гор мастера!
  
  Слава Руфусу и Торусу!
  
  Она могла быть топографической идиоткой, но карта линий запечатлелась в её сознании с того момента, как проявился магический Дар,
  
  Вдоль берега прохаживались цапли, выглядывали особо голосистых лягушек - боролись за лесную тишину.
  
  Не укажете ли, достопочтенный булыжник, куда мне поворотить стопы: направо - к верной гибели, прямо - к призрачному счастью или налево - к нежданной любви?
  
  Ох, каменные ядры, как хорошо, что Яго вас приветил, госпожа волшебница, - раздалось из-за её спины. - И нам польза, и вам - спокойствие в пути!
  
  Я вот принёс лесной земляники... Тельцем мала, но пахуча, как ароматная смола!
  
  Витин желудок изобразил скулёж потерявшегося щенка.
  
  Вителья кашу приняла. С поклоном. И подумала, что за время путешествия в компании гномов, она научится кланяться по поводу и без повода.
  
  - Самоопыление, хусним! - задумчиво произнёс Йож.
  - Самоопаление, - укоризненно поправил его черноволосый, подобрал тушки и передал гному.
  
  - Похлёбка готова! - сообщил старший гном. - Кто голодный... - Он покосился на Дикрая, который жадно втягивал носом аромат бульона, и уточнил: - И кто опять голодный - пожалуйте к нашему очагу!
  
  - Ка... какие тролли? - заикаясь, переспросила Вителья. - Они же вымерли ещё в предыдущую эпоху?
  - Ни ядра они не вымерли! - подал голос Йожевиж из-за боковины камня.
  
  - Вот те хусним! - подошёл к ним Йожевиж
  
  - А каждый день просрочки денег стоит!
  - Жизнь тоже кое-чего стоит, - покачал головой Йожевиж
  
  На правду следовало отвечать правдой, на истинное имя - называть своё. Кушать же того, кто знает твоё истинное имя, считалось неприличным.
  
  Беру золотом по курсу Центральной Драгобужской биржи!
  
  - Ожерелье заколдовано.
  - Дык... Вижу! - сообщил Дробуш. - Но хочу золотушку!
  - И что будем делать? - пригорюнилась Вита.
  - Голову оторвать? Тогда снимем! - обрадовался Вырвиглот.
  - Не выйдет, - покачала головой она, - потому что уговор не состоится! Как я по мосту пройду с оторванной головой?
  - Беда! - заметил тролль.
  - Беда, - согласилась Вита и грустно добавила: - Веришь, Дробуш, я бы тебе эту золотушку сама бы отдала! Только не могу снять!
  - Имя сказала? - восхитился тот. - Повтори!
  - Дробуш, - ласково повторила девушка. - Дро-о-обушек!
  - У-у-у! - жалобно подвыл тролль. - Красиво поёшь! Может, съесть тебя?
  - Уговор! - строго напомнила Вителья.
  - Уговор! - на этот раз пригорюнился Дробуш. - Дай потрогать?
  
  - Истина - за истину! - сказал он. - Свобода - за свободу! Вас не ем! Уговор?
  - И что же мне с тобой делать, горе моё каменное? - вздохнула она и шлёпнула по его ладони, отбив свою: - Уговор!
  
  - Я - тролль! - возмутился тролль. - И горжусь этим!
  - И это правильно! - неожиданно вмешался Ягорай. - Только все встреченные нами люди будут пытаться тебя убить. А заодно и нас! От этого, знаешь ли, устаёшь!
  - Или ты идёшь со мной в иллюзорном облике, или никак! - топнула ногой Вителья.
  - У-у-у! - жалобно подвыл Дробуш. - В лягушу превратишь? Оне с бородавками!
  
  Брови обоих гномов поползли вверх, когда он свалил вепря к их ногам и пояснил:
  - Кушать надо! Полезно!
  
  - Слушай, чудак, - подсел к нему Фарки, - а ты откуда, вообще, взялся?
  - Бежал! - сообщил тролль.
  - Лаконично! - заметил Йож.
   Я вот на пустое брюхо ни в шахту не усну! Буду ворочаться и бурчать, как голодный тролль!
  
  - Ты лучше вверх посмотри! - тихо сказал черноволосый. - Там нет подлости, горя, нет отчаяния и грусти... Там только свет, тьма и красота...
  Волшебница изумлённо посмотрела, но не на небо, а на него - этого мрачного, немногословного чужака, от которого она совсем не ожидала понимания красоты мира
  
  'Первый мужчина для волшебницы важнее первого учителя магии! - объясняла ей мать. - Ибо он тот, кто увеличит твою силу стократ, заставив воссиять негасимой звездой, или наоборот - отнимет, надолго присыпав песком пустыни. Мужчин в жизни женщины может быть несколько. Но только первый станет для звезды - небосклоном!'
  
  - Ва-а-агх! - раздался неожиданный рёв.
  Это Дробуш проснулся от того, что гном проскакал по нему, наступив тяжёлым сапожищем на руку.
  - Враги, Дробушек! - закричала Вита. - Плохие люди!
  - Будить? - возмутился тролль, поднимаясь и сразу же оказываясь утыканным стрелами, как подушечка для иголок. - Занозы сажать?
  
  - Спасибо, Дробуш! - делая пируэт в танце со своими противниками, вежливо сказал ему вожак.
  - Спать не дают! - возмутился тролль, пиная ещё парочку.
  
  Из воды показалась макушка, затем глаза, а затем Дробуш Вырвиглот, отплёвываясь и ворча, вылез из подземного потока в освещённую магическими светляками пещеру.
  - Дробушек! - воскликнула только что пришедшая в себя Вита, бросаясь к нему. - Где ты был так долго?
  - Беспокоились? - уточнил тролль, отряхиваясь как собака.
  - Беспокоились! - кивнул Ягорай.
  - Шёл! - пояснил Вырвиглот. - Заблудился!
  
  Скоро маленькое пламя плясало на камнях, гоняя тени под потолком пещеры, а Дробуш, разложивший вокруг него вещи для просушки, время от времени переворачивал их ладонью, будто блинчики лопаткой на сковородке.
  
  И у Виты вдруг стало так тепло на сердце, словно часть пламени из костра переместилась туда и вспыхнула негасимым и ярким пламенем. Оказывается, 'Мы' звучало куда лучше, чем 'Я'!
  
  - Ты умеешь считать, Дробуш? - Он показал троллю один палец: - Это один... это два...
  Тролль сунул ему под нос увесистый кулак и констатировал:
  - Пять!
  - Умница! - похвалила Вита и показала два кулачка, которые по сравнению с его показались грецкими орехами, а не кулаками. - А так сколько?
  - У-у! - обиделся тот и надолго задумался.
   - Ох, каменные ядры, - заворчал гном, просыпаясь и пытаясь повернуться, - ох, я, кажется, отлежал полупопия!
  
  - А дальше... - гном чуть изменил положение, чтобы видеть зардевшуюся рассветной зарей Виньовинью, - я на неё посмотрел... и пропал! Вот как есть пропал, с потрохами, бородой и инструментами!
  
  На душе было легко и радостно - прикосновение к чужому, пусть и непростому счастью, давало ощущение правильности пути и, - впервые! - судьбы верной, как пёс!
  
  Костерок съёжился и залез под остатки углей, будто замёрз...
  
  Свет рысьих глаз запалил для него небо.
  
  - Подохнем мы здесь! - проворчал Йожевиж...- К Торусу и Руфусу подохнем!
  
  Тролль сердито постучал пяткой по дну. Подумал и постучал ещё - видимо, ему так легче вспоминалось.
  
  - Упакую, как породу очищенную! - рычал Йож.
  
  - Слезь с меня сейчас же, каменная попа!
  - Фуй! - подскочил тролль, потирая означенное место. - Колется!
  
  Какого эпоса вы пришли сюда, нижайшие существа, и привели с собой этот кусок глины? Какого эпоса этот кусок угля выбрал именно мою могилу, и какого эпоса он умудрился на меня сесть!
  
  - Ты чего уставилась! - удивился человечек, когда Вита несколько раз открыла и закрыла рот, пытаясь начать разговор, но не зная, как обращаться к незнакомцу.
  - А ты чего колешься? - подлез к волшебнице тролль и погрозил огневастому кулаком. - Какая я тебе глина? Какой уголь? Ослеп от темноты? Гранит я! Как есть гранит!
  - Да хоть чернозём, - отмахнулся от него тот.
  
  -Прости, почтеннейший, что мы нарушили твой покой, - раздался рядом голос Яго... - Наш друг не хотел потревожить твоего упокоения, он просто немного устал падать сверху и присел отдохнуть, не ожидая, что там окажешься ты!
  
  -Жив я, жив! - откликнулось с камня. - Хотя, оно, конечно, ни к чему!
  
  - Вам, и правда, интересно? - уточнило существо.
  - Конечно! - в один голос сказали Яго и Вита.
  - Ещё бы! - воскликнул Йож.
  - Ой! - пискнула Виньовинья.
  - Бе... - Дробуш, морщась, потёр зад.
  - Кипиш - моё высочайшее имя! - торжественно сообщил незнакомец.
  
  - Прости нас ещё раз за вторжение! Поверь, это была глупая случайность!
  - Поверь, случайности - глупость! - назидательно подняла четыре указательных пальца старуха
  
  - Кипиш - древний бог Хаоса. И именно его повезло разбудить Дробушу своей... эм.. своим основанием!
  - О как! - с гордостью поддакнул тролль, усаживаясь напротив.
  - Так этот чудик - бог? - изумился Йож. - Каменные ядра! Только этого нам не хватало после тролля!
  - Убью! - уточнил Вырвиглот.
  Йожевиж показал ему кулак.
  
  - Бородатая мама моя... - проворчал Синих гор мастер. - Свихнувшийся древний бог!
  
  - В мокрой одежде не усну! - категорично заявил гном. - Я не устрица!
  
  - Люди и гномы сырое не едят! Подвергают пищу термической обработке на огне или в кипятке!
  - Какие сложности! И как вы выжили до сих пор?
  Пришедший в себя Йожевиж усмехнулся:
  - Повезло!
  
  - И чо теперь? - поинтересовался Дробуш, косясь на подозрительного седока. - Чо мне с ним делать?
  - Съешь его... - сердито проворчал гном, которого любопытство Кипиша достало так же сильно, как и остальных.
  - Не буду есть такое! - возмутился тролль. - Несварение от него случится! Несварение у тролля - это беда!
  - Действительно, - пробормотал Ягорай.
  
  И однажды Вечная ночь ушла в рассвет, оставив за собой мир белый и ровный, как новая простыня.
  
  Будите сотоварищей, будем улеветировать отсюда!
  
  Дробуш, улёгшийся прямо на земле, вскоре засопел с таким звуком, с каким ветер гонял клочья тумана по ущелью.
  
  Этим миром правили древние существа, создавшие его из чернил Вселенной, после прозванные богами.
  
  Но однажды среди создателей вспыхнула ссора. Впервые было произнесено слово 'моё', и границы расчертили единый мир, разбив его вдребезги.
  
  Смотреть надо, когда на чужую могилу садишься! Мало ли, кто в ней может быть похоронен?
  Твоё счастье, что я не голоден, каменюка, а не то лишил бы тебя седалища!
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"