Аннотация: Вообще не представляю как можно описать этот рассказ и события в нем. Любое слово будут ложным. Так что решайте сами про что он. Читайте, ставьте оценки, пишите комментарии, не пропадайте.
- Наверняка спускаться вниз почти тоже самое, что и взбираться на дерево.
Конечно, он себя обманывал - бетонный люк с изгибами ржавых труб сильно отличается от узловатых ветвей. К тому же ему уже давно не приходилось лазить на деревья. Последний раз он проделывал такое во втором классе и ему тогда сильно влетело от родителей. За это он тоже может получить. Особенно, если его поймают.
Как рассказывал учитель по истории, спартанских детей тоже наказывали, если ловили на краже. В его случае наказание может последовать даже если не поймают. Хватит ободранных коленей и пальцев рук. Не послужит оправданием и доброе дело.
- Ну все, пора, - приказал он себе и сбросил свободный конец веревки в глубокий зев бетонной ямы.
Спустив ноги вниз, Кирилл обеими руками оперся на чугунную окантовку отверстия и опустил вниз ногу, нащупывая опору. Когда нога коснулась трубы, он пожалел, что не снял сандалии или не заменил их хотя бы на кроссовки. Ухватившись за шершавую веревку, он оторвался от земли и начал спуск.
Глядя вниз, нельзя было увидеть дна, но это не беда.
Играя в прятки, он давно заметил, что в абсолютно темном подвале глаза быстро привыкают к сумеркам. Поэтому когда его накрыла тень, он остановился, прижимаясь всей грудью к холодной трубе. Несмотря на лето, здесь пахло сыростью и чем-то промозглым.
- Плесень, что ли? - подумал он про себя и повторил вслух, чтобы прогнать страх.
Правая нога заскользила и Кирилл крепче сжал веревку. Можно было продолжать спуск. Сперва он попробовал как альпинисты отталкиваться ногами и на руках спускаться вниз под собственным весом. Только теперь эта затея казалась глупой и самым коротким путем на больничную койку.
Все-таки Кирилл в свои двенадцать был практичным человеком и зря рисковать не собирался.
Перебирая по сантиметру веревку, постоянно нащупывая опору, он шел вниз.
Ладони начало саднить и он снова остановился.
Интересно, как далеко до дна? Может он уже на расстоянии одной ступеньки и достаточно просто спрыгнуть? Еще говорят, что посмотрев со дна колодца можно увидеть звезды. Кирилл задрал голову, но ничего кроме синего круга летнего неба не увидел.
Небо было таким близким, что казалось можно дотянуться не только до края отверстия, а и до самого неба. Где-то там в этой синеве стремительно кружились ласточки. Серебристые самолеты, оставляя туманный след, делили эту лазурь на части.
Правая нога была толчковой и поэтому Кирилл начал путь с нее.
Осторожно приседая на левой ноге, самым носком он коснулся дна.
Действительно, добрался.
Встав на ноги, Кирилл осмотрелся.
Темно, как и ожидалось, но если дома начать искать фонарик, то могут возникнуть ненужные вопросы. И впрямь, зачем днем, летом фонарик? Все-таки он был бы здесь как нельзя кстати. Возле ног сгущались тени, густые как бабушкин кисель. И никаких звуков.
Колодец заброшен, в этом районе сносят старые дома. В ожидании строителей и грузовиков, жители соседних районов стали сюда сносить мусор и ненужные вещи. Нет ни журчания воды по трубам, ни звука медленно собирающихся капель конденсата. Только тишина и ожидание.
Резко присев, Кирилл выбросил вперед руки и в его руках оказался маленький царапучий комок меха.
- Попался! - торжествующе заявил он.
Несколько минут понадобилось, чтобы успокоить котенка и его охрипший от крика ротик не начал издавать утробного урчания, словно десяток электрических моторчиков от игрушек поселились внутри живого существа. Еще минута ушла на убеждение малыша в том, что плечо человека может служить надежной опорой.
Котенок был испуган, но сквозь футболку его коготки осторожно впивались в кожу - ровно настолько насколько надо для поддержания равновесия. Кирилл давно так привык успокаивать наиболее агрессивных кошек - давая им кулак и позволяя себя царапать.
Здесь был свой секрет. Если кулак прижат плотно к брюшку животного, то не остается не только царапин, самой боли не ощущаешь, а кошкам быстро надоедала оборона и они становились совсем-совсем ручными. От его когтей не будет отметин, в этом он был уверен.
Посадив котенка на плечо, он ощутил не только урчание исходящее от него, но и дрожь. Шерстка животного свалялась от влаги и дурно пахла, намного хуже чем от внутренностей бетонного колодца.
Котенок неожиданно оперся о его тело тонкими как веточки лапочки и попытался спрыгнуть.
Быстро перехватив спасенного, Кирилл прижал того к своей коже, пока тот снова не успокоился и не замер в напряжении.
Теперь предстояла одна дорога - наверх.
Мальчик взялся за веревку и сразу отпустил от боли.
В темноте не было видно что с ними, но по ощущениям легко было представить содранную кожу и волдыри.
Кирилл еще дважды брался за веревку и отпускал.
Позвать на помощь?
Тогда смысл был в этом спуске? Можно было сразу обратиться к взрослым.
Значит, надо выбираться самому.
Вытянув платок и впервые порадовавшись тому, что по размерам тот напоминал альбомный лист, Кирилл надорвал его о ближайший край трубы, разорвав пополам.
Обмотав руки, он взялся за веревку.
Та все еще ждала его подъема, свободно свисая через край люка.
Дернув несколько раз для верности, точно так же как он неоднократно видел это в художественных фильмах, Кирилл подтянулся на ней и сразу же шлепнулся на задницу.
Сверху, свиваясь в петли как змея, с легким шорохом на его голову упал перерезанный канат. Почти сразу на краю чистого диска неба появилось несколько макушек его сверстников. Глубина колодца искажала их голоса и вместо привычного глумления их голоса неожиданно зазвучали как собачий лай:
- Смотрите, этот додик все-таки полез за ним! Ну и дурак! Лох!
Кирилл поднял голову к небу:
- Так это вы животное сюда кинули?
В ответ раздался смех и еще несколько ругательств.
Затем они по очереди начали плевать вниз, стараясь накопить каждый раз побольше слюны, но ни мальчика ни котенка не было видно внизу, да еще и сами трубы закрывали их от издевательств, так что Кирилл только посмеивался над их безуспешными попытками.
Ребятне это развлечение быстро надоело и они ушли, оставив парня и животное снова одних.
Итак, что он там говорил про взбирание на дерево?
Трубы оказались ничем не хуже веток - сандалии скользили по ржавчине, пальцы срывались по поверхности шершавых стен и к концу Кирилл был полностью перемазан в бурой грязи, руки, ноги, живот, даже лицо.
Край колодца с болью надавил на живот, когда они вдвоем выбрались наверх и упали рядом друг с другом. Летнее солнце пекло, согревая после промозглой сырости ямы и Кирилл впервые почувствовал как продрог там, в темноте.
Не дав котенку убежать, он поднял того на руки и направился к питомнику.
Теперь все будет хорошо. Там котенка помоют, накормят, даже сделают прививки, потом найдут любящих хозяев. Кириллу, конечно, влетит за испачканную и порванную одежду, но не больше чем за другие шалости.
Посмотрев на небо, мальчик ускорил шаг. Сколько времени прошло? Как бы не опоздать, ведь солнце садится, питомник могут и закрыть.
Почти бегом повернув за последний поворот, он резко остановился.
Опоздал.
Не на прием, опоздал вообще - все клетки питомника были открыты, там хозяйничали собаки, одну за другой давя и перегрызая горла содержавшихся в приюте кошек.
Его недавние обидчики стояли невдалеке, снимая происходящее на единственный в их компании мобильный телефон. Самый мелкий из них, девчонка, наверное чья-то сестра, толкнула ближайшего товарища, указав в его сторону.
- Давай его нам, - повелительно скомандовал один постарше остальных, может даже выпускник и одетый получше, показывая на котенка.
Кирилл отрицательно помотал головой, замерев от страха.
- Сейчас сам отдашь, - рассмеялся толстяк, еще один из мальчишек, и побежал к клеткам.
Всем мгновенно стало понятно, что произойдет. Разгоряченные бойней собаки увидев еще одну беспомощную жертву кинутся на нее, а может и на ее защитника.
Кирилл знал, что надо делать. Быстро сняв с плеча спасенного котенка, он посадил того на ближайшее дерево и подтолкнул вверх, чтобы тот полз вверх. Котенок на секунду замер, мяукнул и, оглянувшись на Кирилла, спрыгнул к его ногам, доверчиво потерявшись о них, словно не ощущая нависшей угрозы.
Первая клетка стукнула небрежно распахнутой дверцей и толстяк схватил за ошейник одного из псов, хотевшего выбежать.
- Ну как? Сам отдашь?
Его товарищам затея понравилась и еще несколько псин оказалось снаружи, рыча и царапая землю ногами в попытке начать свою погоню.
Совершенно не к месту, Кирилл подумал, почему мы боимся собак? Они же меньше человека, нет кулаков, чтобы бить, нет ног, чтобы пинаться. Зубы? Ну так зубы есть и у меня. Тогда почему их боятся? Напор? Жестокость? Безжалостность?
Все это есть и у человека.
Собаку можно испугать криком, кинуть в нее камень, воспользоваться палкой.
Интересно, почему он позволял этим парням издеваться над собой?
Чем они лучше собак?
Он оглянулся по сторонам.
- Смотрите, он испугался! Беги пока можешь, трус! - раздались радостные возгласы, но Кирилл их уже не слушал.
Для него сейчас их голоса звучали не более внятно чем собачье рычание и в рыке настоящих собак было больше угрозы, чем в словах двуногой своры. А вот они, они не были угрозой.
И страх ушел.
Подняв с земли тяжелую палку, Кирилл встал между ними и котенком, словно здесь был его рубеж, его земля и дом, который он поклялся защищать ценой своей жизни, точно также как его предки защищали от нечестии эту землю и своих близких.
Палка со свистом разорвала воздух, когда он встал на изготовку.