Когда приходит осень в этот город, кажется, что все люди впадают в депрессию. Сидят дома и не выходят без необходимости на улицу. Небо становится серым. Сплошным серым, как будто кто-то накрыл его непроницаемым куполом. Природа умирает, и вместе с ней человек, как ее неотъемлемая часть. Город становится мрачным. Хотя летом он похож скорее на курорт, чем на промышленный центр. Большой залив напоминает море, а солнце летом достаточно ярко светит, чтобы сложилось впечатление, что ты находишься в какой-то жаркой южной стране. Но это не так. Зима приходит сюда неизбежно, и надолго. Когда зимой ждешь наступления весны, кажется, что пройдет еще целый год до того момента, когда солнце вырвется из плена у неба и станет тепло. Множество мостов соединяют острова с сушей. Дороги отличные, а осенью по ним особенно приятно прокатится, потому, что движения почти нет. Центр города напоминает Европу, но лишь не много. Такие же узкие улочки, трамвайчики и много пешеходных зон. Рядом новый центр города, офисные небоскребы, такие высокие, что голова закружится, огромные шопинг-моллы и куча всяких ресторанов и кафешек. Здесь нет праздных туристических толп. Поэтому он и кажется таким тихим в эту пору. Но это не значит, что город мертв и далек от природы. Осенью над городом перекликаются жирные гуси. А ночью в парке можно встретить барсука или лису, а иногда даже и змею. В этом городе хорошо относятся к зелени, на ней лежат, читают, играют в бейсбол. Но это летом, а сейчас не та пора чтобы позволить себе пообедать на лужайке. Хочется где-то укрыться от этого холодного и сырого запаха осени, который напоминает о неизбежности. Неизбежности впадать в спячку.
Центральный парк располагался неподалеку от залива. Нельзя сказать, что он был в самом центре города, скорее чуть в стороне от него. Если сидеть на одной из скамеек лицом к заливу, то за спиной вырастали высокие небоскребы, составлявшие деловой центр города. Посмотрев чуть левее можно было заметить, как парк упирается в длинный мост, соединяющий одну половинку города с другой. А если идти до конца парка в правую сторону вдоль залива, то вскоре начнется лес. В этот день в парке было не многолюдно. Вернее сказать, что он опустел. Деревья прощались с листьями и постепенно становились голыми. Люди же наоборот, старались утеплиться, одевали на себя все больше и больше одежды, чтобы не замерзнуть. Осень раскрасила это место удивительными красками. Красные и желтые клены настраивали на мысль, что красота не исчезает, а превращается на время в нечто иное, способное переродиться с еще большей красотой. Парк наполнялся звуками осени, шумом листвы, перекличкой птиц улетающих на юг, голосом леса в лице его обитателей. Множество дорожек простирающихся вдоль парка мимо скамеек, которые смотрели в сторону залива, были засыпаны листьями. Летом по ним бегали, гуляли с детьми и просто проходили люди, но сейчас ветер раскидывал по ним листву и они были похожи на разноцветную ковровую дорожку. На одной из скамеек одиноко сидел человек. Одетый в пальто, похожее больше на плотный пиджак, потертые джинсы и осенние ботинки, он олицетворял собой образ чудака-одиночки, не обремененного лишней ответственностью. Он положил сумку к себе на колени. Казалось, что он пришел на это место, для того, чтобы собраться мыслями, разобраться с самим собой. Но это было не так. Он явно кого-то ждал и поглядывал на часы. Выражение его лица не о чем не свидетельствовало. Но лишь до того момента. Когда на горизонте не появился силуэт другого человека приближавшегося к нему.
- Извини, если долго ждал. - Произнес подошедший.
- Да ничего. Ты принес?
- Да. Первоклассная кислота, сам смотри. - Потянулся к себе в карман.
- Я не знаю, надо попробовать. Как она? Как всегда или с примесью?
- Не в курсе, что там намешано, но вроде жалоб не было. Тебе понравится. Выбирай! - и протянул ему руку с пакетиками, в которых были запечатаны маленькие цветные таблеточки и пластинки.
- Давай вот те и те две.
- О'кей, я тебе даже по старой цене отдаю, другие по 4 бакса сдерут, а я тебе по 3. Кстати место лучше не мог найти, чем этот парк?
- В детстве я здесь гулял с родителями.
- В следующий раз приходи ко мне сам.
- Спасибо. Я не пойду на твой район.
Юноша улыбнулся нервной улыбкой и шмыгнул носом. Наверно он уже замерз.
- А чем тебе мой район плох?
- Мне в прошлый раз там чуть башку не свернули. По мне лучше здесь.
- Ну как хочешь. Обращайся, если что надо.
Закончив свою деловую встречу, парни быстро разбежались, как две тени. Одна испарилась так же незаметно, как и пришла. А другая, направилась вглубь города, на станцию метро. Эту тень звали Майк. Ему было двадцать три года. Несмотря на то, что выглядел Майк как студент последнего курса, он не учился. Учеба его не интересовала на данный момент, ну и вообще наверно. Из-за этого его прогнал из дома отец, и Майк был вынужден снимать квартиру. Он был среднего роста, худощав, и своим небрежным внешним видом был скорее похож на подростка, чем на взрослого парня. Кислота ему была нужна лишь для работы. Он считал, что яркие картины можно увидеть только с помощью наркоты. Сейчас он думал, о том, что придется идти на семейный ужин, строить из себя умного мальчика, и отвечать на изрядно знакомые вопросы отца. Не пойти Майк не мог. Его отец - Стивен Буше, был серьезным и жестким человеком, который не имел привычки выслушивать объяснения или извинения. Если он и просил о чем-то, то выгоднее было прислушаться к нему, и выполнить его просьбу. Хотя это все ерунда. Для Майка куда важнее получить очередную подачку, которая, если отбросить всякие предубеждения, была ему очень нужна. В шесть часов на улице уже становилось темно. Майк поспешил быстрее добраться до дома, чтобы переодеться и привести себя в надлежащий вид перед встречей. Поездка на метро до его района, находившегося ближе к окраине города, чем к центру занимала немного времени. Благо дом Майка находился совсем близко от станции метро и для того чтобы дойти до дома ему требовалось всего пару минут. Его квартирка находилась на четвертом этаже пятиэтажного красного кирпичного дома с пожарной уличной лестницей.
Одев, на себя теплый пуловер, джинсы и туфли, укутавшись в шарф, он уже выглядел иначе, чем прежде. В нем было труднее разглядеть какого-нибудь студента, скорее он становился более взрослым с виду и единственное, что разбавляло эту картину - его прическа. Взъерошенные темно-русые волосы придавали ему облик дикаря, одетого в стильную и не дешевую одежду. Поездка на метро заняла десять минут. Он вышел на предпоследней станции. И вот он уже шел вдоль длинной улицы из частных домов. Эти дома были однотипной постройки, годов семидесятых. В конце улицы виднелся особняк его семьи. Высокий, угловатый с виду, он выделялся из общей картины. Он был построен в 1982 году, за четыре года до его рождения, немецким архитектором в готическом стиле. В нем было двенадцать больших комнат; столовая, кабинет отца, несколько спален, гостиная, зал для торжеств, прачечная, кладовая. Подойдя к дому, снизу поросшему диким виноградом с высокой оградой, Майк подумал:: "Как же мне он напоминает особняк в стиле графа Дракулы. И что за красота строить такие склепы".
Справедливости ради надо сказать, что летом дом и сад вокруг него выглядели красиво и даже изящно, учитывая заботу садовника и природную красоту растений посаженых в нем. Весной и летом дом не казался таким холодным готическим замком, как сейчас, по осени. В саду росли южные растения и куча всяких разных экзотических деревьев. Не все они, конечно, осенью выглядели так же как летом, некоторые из них уже стояли одинокими, сбросив с себя всю экзотику. Родители встретили Майка тепло, но не однозначный взгляд отца и как обычно крепкое рукопожатие, в отличие от объятий мамы, наталкивали на мысль, что ему так и хочется поговорить о чем-то наболевшем. Разговор за столом, как и всегда, начал отец: Он не стал спрашивать, как сыграла местная футбольная команда или о том, что он недавно узнал о выставке футуристов в музее современного искусства. Он спросил, как всегда о наболевшем.
- Ты нашел себе работу?
- У меня уже есть работа, ты забыл? - ответил Майк, ковыряясь вилкой в тарелке.
- Рисование ты называешь работой? По мне это скорее хобби. Нужно иметь стабильный заработок. Что это тебе дает!?
- Мне хватает на жизнь и за квартиру я плачу всегда во время. Да, пусть у меня нет машины, вклада в банке и личного самолета, но это не лишает смысла мою жизнь. Мне комфортно жить и так.
- Хорошо, продолжать учиться ты не хочешь, у меня ты работать тоже не хочешь, чем же ты думаешь дальше заниматься?
- Ну, вот недавно разговаривал с Робом. Он предложил мне поработать иллюстратором для его сказок. Дополнительный доход.
- Дело твое, попробуй, я не хочу учить тебя жизни,
- Вообще-то именно это ты и делаешь, - не стерпел Майк
- Но все же, нужно думать о будущем. Если у тебя не будет денег, тебе не на что будет содержать свою семью, конечно если ты ее собираешься заводить.
Поняв, что разговор за ужином заходит в тупик мать Майка решила вмешаться и сменить тему:
- Майк, а подруга у тебя есть?! Может, как-нибудь ты представишь нам ее.
- Мегги! - перебил отец, не дав Майку ответить, - Он никогда с нами не разговаривал ни о ком, с тех пор как ушел из дома. Ты, думаешь, сейчас он будет с нами делиться этим?!
- Не забывай. Это ты его вынудил, - отвечала Мегган.
Майк молчал и не знал, что ответить. Он искал глазами, хоть какую-нибудь картину, за которую его глаз мог бы зацепиться. Но все что ему бросалось в глаза, так только бивни слона и голова оленя. В его собственной голове крутились мысли, может правду?: "Ну что я могу рассказать про свою подругу-нимфоманку, только одно, нам круто вместе зависать, трахаться под кайфом как животные и т.д. В общем, -мам, -пап, я люблю ее"
От этой мысли ему самому стало смешно, и он чуть не засмеялся, представляя физиономии родителей.
- Отец. Как ты себя сейчас чувствуешь? - поинтересовался Майк, дабы сменить неловкую тему.
- Нормально. А как я себя должен чувствовать?
- Ну, ты же жаловался на сердце.
- Я понимаю, ты хочешь сменить тему, - отвечал отец, но Майк его решил перебить.
- Нет, я правда волнуюсь.
- Все в порядке. Врачи рекомендовали не давать сильных нагрузок организму. По-чаще дышать свежим горным воздухом. Выезжать на отдых.
- Понятно.
Дальше разговор шел на менее актуальные и привычные темы, о политике и спорте. Тон разговору в основном задавал отец, но мать Майка хоть и не любила вмешиваться в мужские разговоры, умело поддерживала беседу на протяжении всего ужина. Она умело дирижировала ей, впрочем, как и своим мужем. Вообще мать Майка - Мегган Дойл, была женщиной умной, терпеливой и красивой для своих лет. Она имела важное свойство - направлять своего мужа. Ее спокойный голос всегда мягко и не навязчиво влиял на мужа. Он это знал, но не пытался сопротивляться. Родившись в нищете и нужде, он стал большим человеком, много работал и разбогател. Жил по принципу, "если хочешь заработать - работай, работай и еще раз работай". Наверно его можно отнести к сильным людям, во всех смыслах. Сейчас он владеет обувной фабрикой и живет в свое удовольствие. Поэтому ему кажется, что многие живут неправильно, в отличие от него. И его единственный сын яркий тому пример. Майк не любил отца, за суровые порядки и его эгоизм.
Попрощавшись с родителями и выйдя за порог, Майк вздохнул с облегчением. Свою миссию, как ему казалось, он выполнил. Деньги на квартиру раздобыл, и еще месяц он протянет. Может даже пару раз не хило подзависнет. Может и больше. Ему было понятно, что отцу такие посиделки были не нужны. Это все придумала его мать. Она давно не видела сына, хотя он был не так далеко от нее. "Ну ладно" - промолвил себе Майк, - "пора домой валить".
На улице начинал моросить дождик. Холодало.
Придя домой, Майк лег в теплую ванну. Потом положил промокашку себе в рот и уставился в стену. Сначала у него в голове крутились разные мысли: как его встретил отец, как ему звонил друг, когда должна придти Кити. Ему казалось, что сейчас обязательно кто-то должен позвонить, или даже прийти и обломать его кайф. В мире миллиарды людей и миллионы кайфоломов, так думал Майк. Но вскоре все улетучилось, мысли исчезли, пришло чувство легкости и расслабления, приятной усталости. Как после бутылки водки, но голова и тело не тянулись к земле, а как будто плыли по волнам. Хочется танцевать. Тихо заиграла музыка... "Что за музыка? Я не включал! Какого хрена? Кто здесь!?" - спросил Майк безумно офигивая, но ответа не последовало. " Ааа...понятно" сказал, улыбаясь, Майк, - "приехали...глюки". Теплая ванна сделала свое дело. Майк был усыплен ее теплом и блаженством. Он начал погружаться в удивительный и приятный мир. Время ненадолго остановилось.....
И вдруг в раю раздался гром.....
- Придурок! Ты что сидишь в холодной ванне? - ударила молнией Кити.
- Оо Fuck!!! Какого хрена! Ты что так врываешься?
- Я полчаса тебе звонила в дверь! Никакого толку!
- А как ты вошла?
- Идиот, ты же мне ключи дал.
-Ааа... Я забыл...
Спустя две неудачные попытки Майк выбрался из ванны, обмотавшись полотенцем, плюхнулся на кровать. Рядом сидела Кити.
- Что делать будешь? - спросила Кити.
- Сейчас?
- ДА! Сейчас, - повторила она раздраженно.
- Не знаю..... Балдеть, лежать и ...может блевать...
- Есть идея лучше! - С оживлением прервала его Кити и сорвала с него полотенце.
- Погоди! Мне кажется я не в форме.
- Что!? - воскликнула с удивлением Кити.
- Ладно. Сейчас... У меня где-то еще порошок завалялся, - сказал Майк и достал из-под кровати коробку с разным мелким барахлом, откуда взял пакетик метоамфитаминов.
- Это Speed? - спросила она.
- Лучше. - Ответил Майк.
Спустя пару часов с последним вздохом блаженных, комната, пахнущая потом и наслаждениями, обрела тишину.
Проснувшегося в половину третьего часа дня Майка мучила сильная жажда. Он поднялся с кровати, потянулся и пошел на кухню в поисках подходящей жидкости пригодной для питья. Кити уже рядом не было. Его голова была чугунной, язык пересох и было слышно как он ворочается во рту. На кухонном столе стояла пачка недопитого сока и минералка. Выпив пару стаканов разбавленного водой апельсинового сока, Майк направился было в ванную, чтобы принять душ, но его остановила на полпути загоревшаяся кнопка автоответчика. На телефоне было оставлено два сообщения; первое было от Роба, второе от мамы. И он решил сначала принять душ, а сообщения прослушать позже, так как был еще не в состоянии воспринимать какую-либо информацию, исходящую из внешнего мира. Стоя под мощной струей воды, Майк начал осознавать, как он соприкасается с реальностью. Он почувствовал, как теплая вода массировала его мозги сквозь разбухшую от кислоты черепную коробку. Послышались первые мысли. Они зашли в гости к мозгу Майка и сказали, что было бы интересно прослушать принятые сообщения. Приняв душ, он прослушал сообщения:
1 - Майк это я Роб, ты не отвечал на мои звонки, в общем, ты не против, если я заеду завтра часа в три к тебе!?. Думаю, ты будешь не против. До завтра.
2 - Майк мы с отцом решили съездить отдохнуть в горы на пару недель. Ничего особенного, мы будем, как и в прошлом году в том же отеле. Деньги на карточке у тебя еще есть, так что, надеюсь, у тебя никаких проблем не возникнет, пока нас не будет. Как приедем в отель мы тебе позвоним.
- Да какие у меня проблемы могут возникнуть? - сказал вслух Майк, вытирая голову полотенцем. - Не маленький уже вовсе...
Тут до Майка начинает доходить, что сообщение Роба было принято вчера. И это значит, что он приедет к нему сегодня в три. А в этот момент было уже три часа. Натянув на себя штаны, Майк решил немного разгрести останки роскоши прошлого вечера. Спустя некоторое время пришел Роб
- Здарова! Оо... Я смотрю, ты вчера не слабо оторвался, - с улыбкой произнес Роб .проходя внутрь квартиры.
- Было дело.
- Все с этой задвигой Кити?
- Да.
- Завязывай с этим. Она тебя в гроб загонит, на полном серьезе тебе говорю.
- Пиво будешь? - поинтересовался Майк.
- Нет. Спасибо.
- Что тут у тебя?! - невзначай сказал Роб, проходя от коридора к окну, минуя сквозь кучи хлама, аккуратно распиханного по маленьким коробочкам. - Ты что, порядок, что ли пытался наводить тут?
- Да, а что незаметно?!
- Вообщееее то - нет, - улыбнувшись, произнес Роб. А это что? Картина новая? - Роб указал на накрытую простыней рамку.
- Посмотри! Пару дней назад нарисовал.
Сняв простыню, Роб не долго вглядывался в картину. На картине был изображен в центре какой-то человек, по виду DJ, но одно обстоятельство его явно смутило.
- А что на не нем одето?
- Форма.
- Пламя я смотрю кругом.
- Эту картину я назвал DJ Мussolini.
- Кто?
- Фашист такой был.
- Я так и понял.
- Это мне сон такой приснился. Я в ад попал. Мне начали окрестности показывать. Комнату мою и все такое. Я спросил: "а кто еще здесь есть?" Мне ответили, что фашисты, врачи и художники. Я поинтересовался, чем тут они занимаются. А мне ответили: "а тем, что при жизни ненавидели" Вышел я на площадь концерт начался. Там Муссолини DJеем был. Прикинь!
- Муссолини ненавидел музыку. А Гитлер чем занимается? Евреям задницы лижет что ли?
- Нет. Он вышивал.
- Ахах! Странный ты человек. Лучше б Гитлера нарисовал со спицами.
- Да... я что-то не подумал. Да и этот образ четче был, - с удрученной улыбкой ответил Майк.
- Да уж. Ну, в общем, ты знаешь, что в какой-то степени я по делу к тебе приехал, - перевел тему разговора Роб.
- Тебе что-то нужно нарисовать?
- Нужно нарисовать добрую лисичку, в которую влюбляется страшный волк.
- Тебе дали заказ?
- Да. Надо написать историю для детей.
- Я попробую. А к какому сроку?
- Две недели. У нас с тобой только две долбанные недели.
- Ты что в напряге?
- Да нет. Просто смотрю на тебя и думаю, как ты еще не сдох!
Еще немного поговорив о сказках Роба и будущих не больших, но на первое время как сказал Роб гонорарах, парни вскоре попрощались. Майк, сидя на кровати, подумал, что визит Роба был каким-то странным. Он был немного напряжен, в то время как Майк его знал еще со школьных времен заядлым весельчаком. Что-то меняется в этой жизни, подумал Майк. Не хватало еще, отдалится от лучшего друга. Визит Роба был не похож на бизнес предложение о партнерстве, скорее на способ вытащить Майка, из как ему казалось, полной дерьма кучи, в которую он давно вляпался. Майк это заметил. Не мог не заметить. Уж слишком долго они знали друг друга, чтобы что-то скрыть.
В шесть часов вечера Майк должен был быть в галерее. Ему позвонил администратор, сказал, что его картины, выставлявшиеся в прошлые выходные, кого-то заинтересовали и теперь он должен приехать и расписаться за чек. "Интересно. За сколько ушла?" подумал Майк.
Пообедав и приведя себя окончательно в порядок, Майк посмотрел на часы. Было уже половина шестого вечера, пора было одеваться и выходить. Ровно в шесть Майк был в холле галереи. Никого уже рядом не было видно. Но неожиданно к нему подошел сам хозяин и сказал: "сегодня был хороший день, мы неплохо заработали" и протянул ему чек в две тысячи за картину. "Это твое, думаю, теперь ты можешь выставляться на одну картину больше". Майк поблагодарил его и с нескрываемым восторгом направился к выходу. Глаза Майка казалось, вот-вот вылезут из орбит. Купили первую картину, да еще за такую сумму - это фантастика, - подумал Майк. С другой стороны, в этом регионе всегда радушно относились к разного рода авангарду. Так, что ничего удивительного, но сумма...Она оказалась впечатляющей. Кто мог отвалить такие деньги за картину, которую не хотели поначалу выставлять. На картине была изображена сцена из апокалипсиса и девочка с леденцом в левой руке, и кровавым мачете в правой. Эту картину Майк нарисовал под кайфом. Он не любил психоделики. Но в тот вечер они с Кити сожрали целую кучу колес и Майк попробовал листья Сальвии. Кити не признавала всякие листочки и прочее зелье. Может, потому, что они на нее не действовали. Рассасывая мятные листья во рту, Майк постепенно переставал чувствовать себя зажатым в маленькой комнате, реальность расплывалась. Он увидел видение. Красная стена позади стоявшей перед ним Кити, стала быстро превращаться в охваченный огнем город, на фоне которого, стояла маленькая девочка. Это была Кити. Одетая в светлое, окровавленное платье и с леденцом в руке, она выглядела беззащитно. Казалось, ее кто-то оставил одну во время страшной трагедии, и она заблудилась. Но что-то смущало в этой картине Майка. Ее взгляд и злобная улыбка. Неожиданно в ее руке блеснул окровавленный резак. Это был облик ангела апокалипсиса, подумал после Майк. Картину поначалу не хотели принимать на выставку, потому что у них было много подобных необычных картин. Но из всех работ Майка она производила сильное впечатление. В ней была ирония не жизни, а скорее понимания человечеством смерти. И нельзя не отметить, что нарисована она была мастерски. Тонкие и сложные линии картины, передавали эффект реальности. Поэтому решение было принято положительно.
Выйдя на улицу, Майк ощутил дыхание глубокой осени. Холодный ветер обдувал его слега покрасневшее от неожиданно нахлынувшей радости лицо. Всю неделю шедший моросящий дождик сменился маленькими крупинками снега и температура на улице резко понижалась. Идя по улице до ближайшей станции метро, Майк подумал, может оно не все так плохо. Жить можно. Жизнь продолжается. Еще недавние мысли о самоубийстве вызванные применением большого количества наркотиков и разборкой с Кити, выветрились из его головы. Придя домой, он сразу же заснул. Он впервые за долгое время не думал не о чем. Сильная усталость и постоянное недосыпание погрузили его в сладкий сон. Сон, о котором его измученное тело могло только мечтать. Во сне ему снилось, что он пингвин на Северном полюсе в колонии таких же как и он пингвинов. Бегает по льдинам, плюхается весело в холодную воду. Затем, он взбирается на высокую льдину, которая откалывается и отделяет его от колонии. Пингвин Майк не успевает ничего сделать и вот уже он не видит своих сородичей, он от них далеко. Он расстроен. Впереди большой, холодный и одинокий океан. Что ждет его там? Майк плывет на маленьком Айсберге, в надежде встретить кого-то. И вот вдалеке видит такой же маленький Айсберг, который застыл на горизонте. Он видит, что там тоже кто-то есть. Но кто? Майк просыпается...
Фуух! Странный сон! - произнес Майк, медленно потерев свои глаза. Впервые за долгое время он по-настоящему выспался. Он чувствовал в себе силы, бодрость, желание что-то сделать. От минувшей усталости вызванной постоянным пожиранием кислоты не осталось и следа.
Глава 2
Поднявшись с кровати, Майк включил телевизор, пошарив под кроватью, он нашел разодранные старые тапки, и пошел на кухню. Его желудок бунтовал от голода. Он требовал немедленно насытить его пищей. По телевизору показывали новости, дорожную хронику. Представитель дорожной полиции просил внимательности у водителей в связи с опасной ситуацией, возникшей на дороге после оледенения. За окном была тишина, шел снег. Опустошая тарелку кукурузных хлопьев, Майк вспомнил об обещании нарисовать тупую лисичку Роба. Но прежде, чем он успел позавтракать и взяться за эту работу, позвонил телефон. Номер был неизвестным.
- Алло! Это Майкл Максимилиан Буше? - произнес серьезным тоном человек на том конце провода.
- Да. А с кем я говорю? - удивился Майк, параллельно дожевывая свои хлопья.
- Инспектор Том Вилис.
- А что? Что-то случилось?
- Да. Можно сказать так. Если Вы сейчас стоите, - то присядте.
- Да в чем дело то? - удивлялся Майк.
- Я должен вам сообщить... - тяжело вздохнул инспектор. - Ваши родители Стивен и Мэгган Буше, разбились на 12 участке дороги на пути в Биг Вайт... Боюсь, мне очень жаль... Сочувствую вашей потере.
Молчание...Майк замер на месте. Лицо его резко побледнело и сильно исказилось от нахлынувшего шока.
- Как? Как это случилось?
- Машина не справилась с управлением на оледеневшей дороге и вылетела в кювет. Тела перевезли в морг местного госпиталя, завтра перевезут для похорон. Вы уверены, что вам не нужна помощь?
- Нет. Нет, я.... не нужно - нервно произнес неподвижно стоящий с телефоном в руке Майк.
Ощущение прострации охватило все тело Майка. Он оцепенел от ужаса, не мог поверить, что этот разговор был в реальной жизни. "Это не сон?" задал себе вопрос Майк. "Нет, это не сон малыш. Крепись!" ответил голос внутри. Похороны состоялись на второй день после трагедии. Компания отца Майка организовала всю похоронную церемонию. Множество людей пришло попрощаться с родителями Майка. Большую часть Майк не знал. Кто-то, подходил и говорил Майку, какой прекрасный человек был его отец. Как приятно было с ним работать. Как жаль, что их с Мегган больше нет. И все в этом духе. Но Майк к своему удивлению не мог плакать. Или не хотел. Он сам не знал, почему он так себя ведет. Ощущение полной отрешенности нарушил один подошедший к Майку человек.
- Здравствуй Майк!
- Я Вас знаю? - спокойно спросил Майк
- Нет... Наверно. Я Дэйв Кальяно, юрист твоего отца. Вел дела по вопросам налогов и еще, кое что. - Он передал Майку визитку. - Соболезную. Тебе будет нелегко. Тогда обращайся.
- Спасибо. Я не ожидал, что так много людей знали моего отца и мать. Если бы они знали, сколько человек пришло с ними попрощаться, им было бы приятно ...
- Да. Береги себя. - Хлопнув Майка по плечу, Дэйв направился в сторону выхода к парковке, находившейся возле кладбища.
В последние минуты церемонии, Майк оглянул стоящую вокруг могил толпу людей. Одетые в черные плащи и пальто люди были похожи на тени. Трудно было разглядеть в них отличия, привычные в обычной обстановке. Но на секунду его взгляд остановился. Из-под глубокого капюшона пальто, виднелось лицо белокурой девушки. Она была лет двадцати пяти на взгляд. Больше ничего Майк не мог распознать. Ему показалось это странным. Девушка была слишком молода для того, чтобы быть знакома с его родителями. А может это любовница отца, это было бы не удивительно, в последнее время отец был слишком холоден к маме, подумал Майк. Рядом с Майком стоял Роб. Если не знать сына погибших лично, то по виду могло показаться, что Роб хоронил своих родителей, а не Майк. Уж такое кислое лицо было у Роба. Толпа начала потихоньку расходиться. В последних рядах шла та самая девушка. Глаза Майка были устремлены прямо на нее. Она видела это, и видимо понимая, что не пройдет просто так, незамечено мимо Майка, она решила подойти заговорить с ним.
- Здравствуй! Тебя, кажется, зовут Майк?
- Нет, я Роб, он Майк - Роб показал пальцем на стоявшего рядом Майка.
- Да, так и есть. - Отвечал Майк.
- Меня зовут Алекс. Я знала твоих родителей. Вернее твоего отца.
Майк подумал "точно любовница и как не стыдно приходить сюда". Лицо Майка стало серьезнее некуда. Вместо типичного траура оно скорее обозначало желание узнать что-то важное, что-то, что он не должен был бы знать.
- Я работаю в клинике, - продолжала она. Твой отец оказывал нам материальную поддержку. Я очень признательна ему за то, что он сделал для нас.
Неожиданно Майк перестал испытывать ненависть и злость к этой девушке. Ее голос был приятным, мягким, необычно притягательным, нос тонким и коротким, губы были идеально распложены, карие глаза притягивали взгляд. Волосы прямые, с небольшой челкой. Короткая женская стрижка ей очень шла. Можно сказать, что неожиданно для себя самого Майк начинает испытывать влечение к Алекс. Мысль об этом его повергает в шок.
- Я не знал об этом, - сухо промолвил Майк.
- Соболезную тебе. Это ужасная трагедия.
Глаза его все пристальнее смотрели на нее. "Боже мой, я совсем, наверно сошел с ума", подумал Майк. "Что я делаю. Мне соболезнуют, а я о сексе думаю"...
- Ну ладно, все уезжают, - сказал Роб. - Вы с нами?
- Да, - ответил Майк.
- Нет. Я не смогу. Мне тут не далеко. Я дойду своим ходом, - прервала Алекс.
- Ну ладно. Как знаешь. - Отвечал Майк, с наигранным безразличием..
Возможно, ей неловко ехать с незнакомыми людьми, в прочем ее воля, подумал Майк. Все люди погрузились в машины и уехали. Алекс шла пешком, в одиночестве. Майк хотел было ее проводить, но подумал, что это будет уже слишком. Через два квартала он попросил, чтобы его высадили у станции метро. Майк спустился в метро и сел в вагон. Утром воскресенья, все люди еще спали или сидели дома. В голове крутилась куча странных мыслей. И все они были о Алекс. Он не мог больше себя контролировать. Да и когда он мог себя контролировать!? Вагон был пустым... "Что со мной творится"? Думал Майк, сидя на боковом сиденье вагона. "Я ведь только что похоронил родителей и даже слезы не проронил".
Вдруг, перед его слегка понурой, забитой всякими грустными и гнусными мыслями голове показалась фигура стройной, невысокой девушки. Это была Алекс.
- Как ты здесь оказался? - спросила она. Ее лицо казалось более жизнерадостным, чем было на кладбище.
- А ты?
- Просто спустилась в метро... Так?!
- Да, я решил выйти и проехаться на метро. Я когда в метро еду у меня мозги в порядок быстрее приходят.
- Понятно.
Алекс присела рядом с Майком.
- А почему ты соврала, что тебе до дома не далеко добираться?
- Я не соврала. Мне на самом деле близко. Просто я передумала. Решила в другое место съездить.
- А, ясно - промолвил Майк.
Наступающее неловкое молчание решила первой нарушить Алекс.
- Тебе наверно сейчас очень тяжело. Трудно представить, что твориться у тебя внутри.
- Да я сам не знаю, что со мной происходит. Такое чувство как будто я остался совсем один во всем мире. Мне даже поговорить не с кем. Внутри пусто.
- Так и есть. Но у тебя есть друг. Это ведь он стоял с тобой рядом во время церемонии?
- Да это Роб. Но мы с ним как-то отдалились в последнее время. Не общаемся, так как прежде. Ты понимаешь, о чем я?
- Думаю, да.
- Бывает так, что и лучшему другу не расскажешь всего, что творится в душе.
- Понимаю тебя.
Майк решил немного сменить тему. Он почувствовал, что может вызвать чрезвычайную жалость к себе, что вызовет отвращение Алекс к нему.
- А почему ты решила придти на похороны? Странно было видеть тебя в толпе людей знакомых с моими родителями.
- Я же тебе говорила. Твой отец оказывал нам помощь. И я очень ему благодарна. Я не могла не придти. Он был очень хорошим человеком.
"Очень благодарна"? - Что за игры, подумал Майк. Я не тупой, это понятно, но чем на самом деле вызвана эта благодарность. Он почувствовал себя в этот момент маленьким мальчиком, от которого родители скрывают что-то важное, о чем им неприятно было бы говорить. Как раз тогда, когда их рядом больше с ним нет и все секреты погребены вместе с ними на полтора метра в землю.
- Ты так говоришь, как будто он для тебя очень, много значил - произнес Майк, нарываясь на более правдивый ответ.
- Не так конечно как для тебя. Ты не подумай еще чего-то такого. Я не была любовницей твоего отца или кем-то в роде того.
- Это успокаивает, - ответил Майк, и воцарилось легкое молчание.
Ему показалось забавным, то, как они общались с Алекс, в этот момент. Он почувствовал облегчение за то, что девушка, которая начинала нравиться ему все больше и больше с каждой секундой, не спала с его отцом. Да и давить на человека с целью получить подробности, в данных обстоятельствах вызванных его же собственным трауром, он не хотел.
- Ты так подумал - сказала Алекс
- Что ты любовница? Только в начале, - отвечал Майк. - Знаешь, сегодня утром я думал, что сегодняшний день будет для меня последним. Все вокруг в одночасье лишилось смысла. Я хотел уснуть и не проснуться.
- Ну и глупость, - ответила со строгим укором Алекс. Таким тоном, как это делают только родители, читая лекцию об опасности окружающего мира своему ребенку. - То, что ты потерял близких, не значит, что ты должен лишить себя жизни. Поверь в жизни можно найти много чего хорошего ради чего стоит жить.
- Где-то я уже слышал похожие слова. Их легко говорить со стороны. А ты теряла близких людей?
- Поверь, я это знаю не понаслышке. Я много кого потеряла. - С грустью ответила Алекс.
- Извини, я если немного наехал на тебя - сказал Майк.
- Ничего страшного, в твоем состоянии это нормально, сейчас я не о ком не скорблю, в отличие от тебя.
- Не знаю, смогу ли я это выдержать.
- Сможешь. Поверь мне.
- Забавно как-то получается, сейчас, когда я говорю с тобой, хоть мы даже совершенно не знаем друг друга, мне становиться легче. Я чувствую себя как-то живее что ли, чем прежде.
- Живее чем те, кто на кладбище? - иронически улыбнулась Алекс.
- Да, - улыбнулся Майк.
- Это хорошо. Вот видишь не все так плохо. Бывает с кем-то нужно поговорить.
- Это верно. - Прибавил он, и на несколько секунд замолк. Пытаясь понять - о чем вообще они сейчас говорят.
- Я на следующей выхожу - с сочувствующей улыбкой произнесла Алекс.
Спустя мгновение она неторопливо направилась к выходу. В голове у Майка крутились мысли: "неужели ты ее так и отпустишь?", "останови ее", "сделай хоть что-нибудь".
- Постой! Алекс, мы можем с тобой еще как-то встретиться поговорить. Мне так тяжело, и кажется, кроме тебя меня сейчас никто не поймет. Друзья не друзья. Я понимаю, это может показаться странным в данной ситуации, но это правда.
Эта фраза была обречена, как клич утопающего о помощи. Алекс в этот момент пристально посмотрела ему в глаза. Возможно, она хотела убедиться в его искренности. Или ему нужно что-то еще от нее? Подумала Алекс и ответила спустя небольшую паузу:
- Мой номер 378-24-36
Двери закрылись. Прошло объявление по вагону: следующая станция Кот-де-Нэж. Алекс ответила так быстро, что Майк едва услышал последние цифры ее номера. Он никогда не отличался хорошей памятью, в школе и потом, но этот номер он смог запомнить к своему удивлению без особого труда. Хотя из того, как его назвала Алекс, чувствовалось какое-то безразличие или пренебрежение. Майк спрашивал себя, почему он так себя ведет. Ведь это не свойственно ему. Он должен быть в трауре по своим погибшим родителям, а не знакомиться с девушками. Тем временем не находя ответа на эти вопросы, его измученный мозг подал сигнал о том, что Майк слишком замечтался и приближается к конечной станции. Он проехал бесцельно почти через весь город. Выйдя на предпоследней остановке, Майк решил пройтись пешком. Кажется, он окончательно запутался в себе. Ему нужно было привести все мысли в порядок. Смерть родителей. Странная встреча с Алекс, которая заставляет разрываться его мозг. Он шел по разным не совсем знакомым улицам из окраины города. Пройдя пешком около часа, он вышел на пересечение улицы Сен-Катрин и бульвара Сен-Лоран. Множество ярких витрин и вывесок врезались Майку в глаза. Толпа людей проходила сквозь него, казалось с бешеной скоростью. Люди разговаривали на разных, не понятных ему языках. Одетый в пальто, джинсы и осенние ботинки Майк перестал ощущать холод, опускавшийся на город. Он мог замерзнуть, так как долго пребывал на улице. Безразличие к собственному организму его давно не удивляло. От дыхания исходил пар. Люди толпились вокруг маленьких магазинчиков. Проходя мимо винной лавки, он решил остановиться. Неожиданно для него самого пришла мысль, о том, что нужно купить пару бутылок вина, чтобы помянуть родителей, да и мысли дурные оно могло отогнать. Как ни странно ему не хотелось в этот момент забыться с помощью наркоты. Скорее - наоборот, у него возникло какое-то чувство того, что она не поможет, а скорее окончательно сожжет ему все мозги. И он не сможет разобраться в своих чувствах и мыслях. Спустившись в "лаз", подземный пешеходный туннель с магазинчиками и газетными лавками, ведущий сквозь центр города к его окраинам, Майк через полчаса был уже дома. В его съемной квартире был полный беспорядок. Ему нужно было собрать вещи, чтобы съехать завтра утром в свой родительский дом. Но желания что-либо делать у него не было. Раскупорив бутылку вина, он сел на подоконник лицом к окну. Наступил вечер. Небо будто разделилось на две половины, с одной стороны заполнилось большими темными тучами, с другой было чистым и ярким от лучей заходящего солнца. Смотря на небо, Майк подумал о том, что он как и это яркое осеннее небо тоже разделился на две половины. Одна призывала к скорби, другая жаждала Алекс. В голове у Майка рождается мысль о том, что любовь и смерть, наверно взаимосвязанные явления. Кто-то умирает, кто-то рождается. Это процесс независящий от нас. То, что мы не можем контролировать. И то и другое возможно есть части чего-то единого.
Тем времен наступил глубокий вечер. В небольшом десятиэтажном офисном здании, напротив окна Майка, люди постепенно заканчивали работать и гасили свет на своих рабочих местах. Майк снова подумал о Алекс. О том, как она красива и сексуальна. С этой мыслью он и уснул, недопив бутылку красного вина.
Глава 3
Проснувшись утром, Майк начал собирать все вещи в коробки. Времени у него было не много. Спустя некоторое время пришла Кити. Увидев Кити в дверях, Майк подумал, что он совершенно забыл про нее в свете прошедших событий. Ну, в принципе, она тоже не особо была занята его поиском. Увидев Майка за упаковкой коробок, спросила его:
- Ты переезжаешь?
- Да, - сухо ответил Майк.
- Я случайно узнала о твоих родителях. Почему ты мне не сообщил о похоронах?
- И что? Ты бы пришла?
- А что мне нельзя придти?
- Тебе там нечего делать.
- Вижу, ты не особо скорбишь? - Издевательски произнесла Кити.
К своему удивлению, вечно пренебрежительный тон Кити в этот момент стал сильно раздражать Майка.
- Да что, ты вообще знаешь о скорби?
- Мне достаточно того, что я знаю о тебе. - Продолжала ухмыляться Кити. - Тебе вечно было на всех насрать. Родители не исключение. К чему теперь играть в скорбящего мальчика. Давай устроим новоселье. Или прощальную вечеринку в честь твоих родителей.
Это разозлило Майка. Он мог вытворять разные глупые вещи вместе с Кити, но это было весело до тех пор, пока это не касалось лично его.
- Что ты несешь?! Ты не хрена не знаешь, что я чувствую!
Голос Майка превращался в крик.
- Знаю. - В прежней манере отвечала Кити. - Все ровно, когда тебе станет хреново. Я же знаю, кого ты будешь искать. Только я еще подумаю, стоит ли связываться с таким психом, как ты!
- Ну и вали тусаваться со своими свиноголовыми дружками байкерами! Овца! Верни только ключ от квартиры! Мне его надо сдать. - Крик Майка неожиданно сошел на привычный спокойный тон.
Майк и раньше приблизительно похожим образом ссорился с Кити. Но, то было, как правило, из-за пустяка. И каждый раз, он первый звонил и приглашал ее к себе в качестве примирения. Но что- то подсказывало Майку, что в этот раз примирений не будет. Он этого просто не хотел. Вместе с захлопнувшейся за Кити дверью, огромный ком скатился вниз по горлу Майка. Ему стало так отвратительно, как будто он проглотил что-то ужасное на вкус. Глаза его налились слезами. Он плакал. Ревел, как ревут маленькие дети, потерявшие родителей. Только в данном случае, он не сможет никогда снова их увидеть. Ощущение вселенского одиночества охватило все сознание Майка.
Спустя некоторое время Майк, собрав все вещи, покинул квартиру. Закрывая дверь, к нему пришла неожиданная мысль. Оглядываясь назад, Майк понял, что Кити всей своей сущностью олицетворяла смерть. Она приходила и каждую ночь вырезала его сердце. Поэтому со временем его чувства притупились. И ощущение невосполнимой утраты дошло до него не сразу, а лишь теперь. Все существо Майка выворачивало наизнанку.
Приехав домой, к своему удивлению Майк увидел домработницу. Для него это было странно ее видеть дома, ведь он ее отпустил домой и просил около недели не приходить к нему. Она хотела помощь ему своим присутствием. Но Майк дал понять, что справиться со всем один. Ему нужно было время, одиночество, и кое-что еще, чтобы придти в себя. Расположившись, он начал осматривать комнаты для того чтобы собрать все вещи родителей в какое-то определенное место. Рассматривая в кабинете отца, родительский альбом с фотографиями, он увидел их во время свадьбы. Такие молодые, счастливые - подумал Майк. Почему вы меня оставили одного? Сделали несчастным. Или я сам себя сделал таким? Могу ли я быть счастлив вообще? - Снова бесконечная череда мыслей охватила сознание Майка. Не в силах это выдерживать, спасаясь от этого осознания, он не смог устоять, закинулся парой колес кислоты и еще чем-то, что и сам не знал. Спустя пятнадцать минут он почувствовал на себе действие наркотика. Его тело ощутило необычную легкость. Движения стали нервными и отрывистыми. Ему не сиделось на месте, он быстро ходил по огромному дому. Где-то внизу он услышал голос мамы, которая звала его спуститься на первый этаж. Он закричал "я здесь мам!". Сбежав по лестнице, он обнаружил, что никого нет. Комната за комнатой были пустыми. Настроение паники охватило Майка. Идя по коридору, он заметил, что стены стали расплываться и превращаться в туннель, ведущий в портал. Внутри него виднелся океан. Солнце и тепло. Детские радостные крики. Майк услышал нежный голос Алекс, зовущий к себе. Войдя внутрь, он почувствовал сильный жар и чуть не ослеп от яркого солнца. Он стоял на краю высокой скалы. Впереди был теплый бескрайний океан. Майк посмотрел в сторону пляжа. Внизу, как ни в чем не бывало, купались и отдыхали люди. Неожиданно тучи сгустились над скалой. Над головой Майка стали пролетать кричащие черные тени. Его охватил сильный испуг, он чуть не потерял равновесие и не сорвался вниз. Но в последний момент его за руку схватила Алекс. Тени мгновенно исчезли, и солнце снова вернулось на небо. Она была абсолютно без одежды. Ее тело было совершенно. Она поцеловала Майка.
Очнувшись на полу коридора, в шесть часов утра, Майк не мог придти в себя после увиденного. Голова раскалывалась. Картина, представшая перед ним в видении, была настолько правдоподобной, что он мог все происходящее с ним ощущать всеми органами чувств. И если бы он не помнил, что принимал кислоту, он бы поверил, что это было на самом деле.
В десять часов утра позвонил телефон. Майка это ни сколько не удивило. Он знал, что его будут проверять. Ведь он остался один в огромном доме и наверняка, кому-то захочется узнать - не двинул ли он там свои кони в одиночестве.
- Алло, Майк. Это Кальяно. Помнишь, мы виделись на похоронах?
- А. Дейв я Вас помню, - уставшим голосом ответил Майк.
- Я вот по какому поводу. Дело в том, и для тебя это не секрет, что твоему отцу принадлежит основной пакет акций компании. И будучи генеральным директором фирмы, он, по сути, распоряжался ее делами. Сегодня в три часа по полудню состоится собрание акционеров, на которое ты должен придти. Будет решаться вопрос будущего управления компанией.
- Я понял. Что от меня нужно?
- Только придти. Я как твое доверительное лицо, принесу все документы. От тебя требуется письменный отказ от участия в управлении компанией. Ты должен подписать контракт.
- А что я получу за это?
- Солидные отступные, плюс процент от ежегодной прибыли. Поверь, ты всю жизнь не в чем, не будешь нуждаться. Может даже и детям хватит.
- Я подумаю.
- Подумаю?! - удивился Дэйв. - От таких предложений не отказываются мой мальчик.
-Я понял. Я приеду. - Спокойным голосом повторил Майк.
На улице потеплело. Выпавший местами первый снег таял. Казалось, время начинает идти вспять. Майк не знал чем заняться. Голова как будто взорвалась вчера вечером, а сегодня ветер гуляет сквозь выходное отверстие. Вспомнилась Алекс. Как красива она была вчера. Пришла мысль о том, не позвонить ли ей. Мне нужен совет, подумал Майк.
Начал набирать номер, но сбросил из-за непонятной неуверенности. Потом снова набрал. В трубке послышались гудки вызова.
- Привет Алекс! Это Майк. Помнишь меня? - слегка взбудоражено пробормотал Майк.
- Да. Конечно, помню. Как ты? - Спросила Алекс жизнерадостным голосом.
- Не знаю. Если честно, то хреново очень. Совет нужен. А лучше встретиться.
- Я сегодня работаю где-то до трех. Можем встретиться в парке Монт-Руаяль? Часа в четыре тебя устроит?
- Да. Вполне, - с нескрываемой радостью подтвердил Майк.
- Тогда до встречи.
- Пока.
С удивленной улыбкой Майк закончил разговор с Алекс. Он был удивлен ее простой, непринужденной манерой общения. Такое ощущение, что Майк знаком с Алекс настолько давно, что им не нужно долго изъясняться, чтобы понять друг друга. Хотя на самом деле, он видел ее лишь один раз и притом, при не самых, мягко говоря, благоприятных обстоятельствах. Внезапно до Майка доходит мысль о том, что встреча с акционерами назначена на три, а встреча с Алекс на четыре. Значит, он не успеет с ней посоветоваться, решение придется принимать в одиночку. Внутренний голос говорит Майку: "мы ведь с тобой знаем, что совет это лишь предлог, ты давно хотел ей позвонить". Неужели у меня начинается раздвоение личности? - Подумал Майк. Голос вторил "такое бывает, когда нам очень тяжело, со временем все пройдет" Да уж будем надеяться. Черт возьми! Это ж надо! - выкрикнул Майк.
Приняв душ и смыв со своего тела запах пота, как последствия вчерашнего вечера, Майк потихоньку начал собираться к встрече. Побрился, подготовил белую рубашку, оделся, почистил туфли. Посмотрел на свое отражение в зеркале и понял, что за прошедшую неделю он заметно постарел. Вот оно как, жизнь не стоит на месте, мы живем лишь сейчас, и умираем быстро и неизбежно. Жизнь - лишь прелюдия смерти, подумал Майк.
Спустя полчаса Майк стоял перед высоким офисным зданием, рассчитанным на две кампании. Ему нужно было в ту, которая расположилась на самых верхних этажах. Секретарша, сидящая в вестибюле, поинтересовалась у Майка, назначена ли ему встреча. Майку достаточно было назвать свою фамилию, как ему сразу же указали на сороковой этаж. Поднявшегося на сороковой этаж, Майка встретил сам Дэйв и еще пару человек одетых в дорогие костюмы. Они провели его прямо через весь коридор в зал конференций.
Через тридцать пять минут Майк вышел из зала конференций и отправился в парк Монт-Руаяль. Он располагался не очень далеко, поэтому Майк пошел туда пешком. Проходя мимо импровизированной площади возле большого торгового центра, Майк остановился посмотреть на организованный музыкантами уличный перформанс. Они играли прогрессивную музыку, что-то в стиле техно с примесью 8-бит. Клавишник создавал режущие слух звуки, барабанщик настукивал что-то свое, а девушка, эмоционально кричала что-то о странностях отношений мужчин и женщин, упала на спину и в истерике продолжала петь. Майк подумал, что это символично, ведь он как раз вовлек себя в такое же состояние истеричности, странности граничащей с безумием, полнейшей непонятности. Состояние, когда не знаешь, что хорошо, а что плохо. Когда все точки координат, направлявшие тебя по жизни, сбились, и ты не можешь разграничивать все происходящее с тобой. Через двадцать минут он уже был на месте. Майк ждал Алекс у центрального входа в парк. Вскоре она пришла. В обыденном облике Алекс выглядела очень не обычно, но при этом стильно. Красное клетчатое пальто, зеленый шарф, темные джинсы, элегантные сапожки.
- Ты что так вырядился? - шутя, спросила Алекс.
- Кто бы говорил? - Удивленно, с таким же веселым тоном ответил Майк. - Я просто был на собрании совета директоров. Там так принято одеваться. - Уже с нескрываемой радостью и волнением общался он с Алекс, казалось забывая обо всем происшедшем за минувшие дни.
- А, тогда ясно.
- А ты что подумала? Что я к тебе как на свидание вырядился?
- Нет. Я ничего не подумала, - улыбалась Алекс. - Может, пойдем, прогуляемся по парку?
- Пошли.
Они направились в сторону замерзающих прудов.
- А как ты с отцом познакомилась? - продолжал Майк.
- Он лежал в нашей клинике. Я осуществляла за ним уход. Это моя, так сказать обязанность.
- Понятно.
- Временами мы с ним разговаривали. Ну, ты понимаешь, в больнице принято общаться с пациентами. Считается, что это способствует их скорейшему выздоровлению. Им так проще.
- Понимаю. В общем, вы стали друзьями?
- Да, можно сказать так.
- У тебя видимо с детства какое-то стремление помогать людям. Ты работаешь в больнице. Теперь нянчишься со мной, как личный психиатр.
- Я не являюсь ни чьим психиатром. - Резко оборвала Майка Алекс. - Да я получаю удовлетворение, от того, что помогаю людям. Но я не Святая Мария и все-такое. Понимаешь!? Не надо путать желание помочь со слепым самопожертвованием.
- Я понял. И не собирался. - С отступающей интонацией отвечал Майк.