Кавелин Павел : другие произведения.

Время 01:95

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    абсурд+сюрреализм
  Девяносто пять минут второго
  В то время как ты казалось были так близко, то ощущение все это....
   снова... было...
   - Девяносто пять минут второго! Я сейчас возьму эту штуку со стены и буду ебашить Оксану!
  - Идите нахуй. Не мешайте мне!
  - Вы что не знали чем это закончится? Оксана!
  - Кожу не пробьет!
  - Хули ты орешь! - тихо.
  - Может чайку...
  Главный вопрос кто ты и где Джон?
  - У меня была эта мысль пред тем как я хотел убить вас!
  - Бля, где Джон?
  - Где я!? Кто вы!?
  Не надо писать Джону. Он не ответит. Кошка.
  Оксана это кошка, и она крадет дыхание...
  - Нет, они в натуре хотят меня зарезать.
  - Хаха!
  - Где такси!
  - Нет, поехали...
  
  Девочка, родившаяся в этих трущобах, суждено было расти с прекрасным именем Роза. Она с детства стремилась впитать из окружавшей ее атмосферы, самые светлые чувства, любовь к прекрасному, заботу о животных, дружбу, красоту. Хотя зачастую редко балованная Роза, всегда получала необходимую заботу .... Ее мама часто ставила ей играть пластинки популярных некогда музыкантов. Круглый год в ее маленькой квартире звучала музыка, разливаясь прекрасным потоком мелодий.
  На ее подоконнике стояло три аккуратные розы. Однажды, весенним днем она захотела купить себе ванильного мороженного. Но мама, оставила ей денежки, но не велела покидать дом, потому, что на улице много опасных людей, и только она способна защитить ее от злобного окружающего мира. Но сегодня, Розе очень хочется ванильного мороженного, поэтому, она нарушила мамин запрет, схватила с комода старую красную деревянную копилку, обклеенную бабочками и взяла от туда денежку. Счастливо покидая дом, она отправилась на встречу большому миру. Сквозь тяжелые серые своды бетонных перекрытий, наружу, объятой тягой приключений и в предвкушении чего-то необычного. Красивые дружелюбные, курчавые облака улыбались сегодня, обдувая ее светлые волосы небрежным ветерком. Прохожие дружелюбно встречали веселую и немного безрассудную Розу.
  Словно в каждой клеточке, в каждом лоскутке живой материи просыпалось нежное и приветливое начало, чувство заботы и весны. Когда Роза соприкасалась с чем-то, она неизменно проникалась добротой. Весь серый мир сегодня смотрелся как-то по особенному, старая холодная реклама, превращалась в отзывчивого спутника к намеченной мечте. И все это, так достижимо, что Роза уже ощущает в руках приятный холод, и особый сладки вкус на языке, своего любимого ванильного мороженного. И ей очень хочется снова почувствовать незабываемый вкус наслаждения, когда во вселенной останется только одна она. Роза, чувствует, что мир открывается ей в каждую секунду, с каждым мигом она приоткрывает новую грань, впереди которой ее ждет радость и..
  
  - Все! Заебись! Надоело это ванильное убожество! Затрахало.
  - Но ты все испортил... Мне не интересно, что ты думаешь...
  - Ну что, приехали. Я бы давно уже написал целую книгу! Пока вы здесь сидите и торчите.
  Включите свет.
  - Выключи!- Зачем зажигал?!
  - Не могу сигареты найти?! - В куртке нет?
  - НЕТ, - отвечаю я.
  Пауза.
  - Нашел, а где зажигалка? - спрашивает Гена.
  - Не знаю. Посмотри рядом, - говорю я.
  - Нет.
  - А ты разве на права учишься?- спрашивает Стас. В руках держит экзаменационные билеты.
  - Уже нет. На днях сдал.
  - Ну, почему в этом доме все куда-то теряется? - недоумевает, растекающийся по дивану Стас.
  - А нашел! Вот возьми, - протягиваю ему зажигалку.
  - Пойдем покурим! - предлагает нам Гена.
  - Пошли.
  На кухне свет не включай! - говорит мне Стас.
  Ну не включать, так не включать мне все равно...
  - Да я и в темноте могу все видеть. Вот холодильник и стол. Оу..
  - Что?! - теряюсь в поисках пепельницы.
  - Ты не замечал, какой у тебя вид из окна? - спрашивает Стас.
  (синий свет, отражающий от рекламного щита в лужах на асфальте)
  - Замечал, я все-таки здесь живу...
  - Он создан, чтобы писать здесь.
  - Да!? Серьезно!?
  - Да, как ты это раньше не замечал. Все-таки сидишь тут завтракаешь каждое утро. Смотришь на проезжающие трамваи, эти трубы котельных...
  - Трамваи! Как много в них света. И звук! Они ходят здесь все время?
  - Почти всегда, - говорю я
  Представляю как тем, кто живет у вокзала. Вечный шум колес...
  - Все, идем?!
  - Да, пошли!
  Мы вышли из кухни и вернулись на исходную.
  - Есть какие-нибудь идеи? - спрашивает Гена.
  Конечно, я ощущаю их вот- вот на кончиках пальцев. Но это так неуловимо... - Что все молчат!?
  - Я вижу у тебя вон ту штуку на стене. - говорит Стас. Это я так понимаю кондиционер.
  - Да, - отвечаю, подняв голову. Правильно.
  - А что у него, такое тянется сбоку и уходит в стену? - Это трубка.
  - Блин, но почему она кривая?! Почему бля не сделать все прямо к стене. Нахуй так делать? Никогда не задавал себе вопрос об этом? - удивляется Стас.
  - Нет, а какое это имеет отношение к книге? - отвечаю я.
  - Да ладно, не запаривайтесь, - говорит Гена.
  - Прямое, - не унимается Стас.
  - Когда мы говорили, какие вещи меня напрягают, это как раз эта здоровая херня, она совершенно не к месту и это существо, что так страшно смотрит на меня своими глазенками.
  - Кто, - спрашиваю я.
  - Кошка твоя, - вторит Стас.
  - Кстати как ее зовут? - спрашивает, уютно приземлившийся на диван Гена.
  - Ксения, - отвечаю.
  - Ну так вот смотрю я на твою Оксану, - снова продолжает Стас.
  - Ксения.
   - Да, какая разница, ведь можно и так и так...
  - Нет, по моему это два разных имени. - А по-моему можно.
  - Не важно, как я уже сказал, смотрю я на нее и вижу, что она плачет...
  - Это порода просто такая. В силу физиологических потребностей глаза у нее слезятся временами.
  - По-моему она несчастна...
  - По-моему тоже, - добавляет Гена.
  - Да нет, - говорю я, - У нее всегда есть, корм и я за ней ухаживаю.
  - Дело не в том, что - говорит Гена, - Этих кошек создавали, специально, чтобы они страдали. Это все придумали люди.
  - Ты посмотри на нее, она же сама просит чтобы ее убили. - говорит Стас.
  Мне жалко твою Оксану. И мне кажется она, может быть мстительной. Не успеешь моргнуть, как перережет тебе горло, - показывает пилочкой для ногтей, проводя поперек горла.
  - Да нет, она спокойная, не обидит... Сама всех боится, - говорю.
  - Все равно я ее боюсь. Блин, мне страшно, хочется взять эту большую уродливую хуйню с твоей стены и удолбать по ней. Чтобы не мучилась...
  - Ты псих.
  Возвращаюсь...
  Я всегда думал, что из пустоты рождается нечто. Это нечто, еще невесомое и бесформенное, словно эфир перемещается в какую-то точку, от которой потом берет начало всякая энергия, создающая иллюзию существования нашего мира... образующего всякий материал, как глина, слипаясь в большие камки, образует от маленькой молекулы целую Вселенную, уплотняясь и создавая пространство и время. Планеты, людей. Весь наш мир настолько непостоянен, что сложно утверждать, что есть что изначальное и бесспорное. Но ладно, не об этом речь. Тоже самое, мне кажется и с мыслью и идеей. Идея, она не еще не существует, в тот момент как ты начинаешь думать о ней, но как только ты перестаешь ее искать, вот она уже созревает, создает что-то в твоем мозге, нечто еще неопределенное, но готовое, чтобы воплотиться в жизнь. Это я сказал или ты?
  - Я не могу ну что тут непонятного, сиди и пиши...
  - Странная фраза, - говорю я.
  - Сранная фраза, - повторяет Стас.
  - Я не могу сконцентрироваться из-за тебя!
  - Ну как ты не можешь? - я не понимаю, говорит Стас.
  - Спокойно..... Смотри у тебя ковер, - мне это нравиться. - Подмечает Гена.
  - Включи какую-нибудь музыку. Сколько время? И вообще, почему у тебя стоят здесь часы? Они вписываются в эту обстановку. Убери их.
   - Черт, дай мне ту штуку со стены, я не могу ее видеть, она смотрит на меня! Вы ее видите!? Что это за страшное устройство. Она говорит мне буквально, возьми меня и уеби этой хуйней по ней! Разве вы не видите! Разве вы этого не чувствуете!
  - Кого?! - НУ ее!
  - Да кого?! - Оксану!
  - Пиши, почему, у меня идут мысли, а ты их не записываешь, уже давно была написана книга. Почему ты отнимаешь у меня время. Почему, у тебя такой холодный свет из окна, как напрягает - здесь невозможно сидеть...
  Оксана, пиши, что ты писал...
  - Девочку зовут Роза! - я же говорил!
  - Что ты написал: прочти мне. - Просит Гена.
  "Девочке, родившаяся в этих трущобах, суждено было расти с прекрасным именем Роза. Она с детства стремилась впитать из окружавшей ее атмосферы, самые светлые чувства, любовь к прекрасному,"...
  Нет! Ты не правильно читаешь! - почему ты так читаешь свое произведение, ведь ты вложил в него всю душу, - обращается ко мне Гена.
  - А эта что за чушь, удали ее пиши заново.
  - Ладно, если тебе ничего не приходит в голову, просто закрой глаза и расслабся, ты почувствуешь тот момент, когда нужно будет писать.
  - Я кажется... чувствую, что если...
  - Ну вот, что ты сидишь! Пиши!
  - Я бы уже написал книгу, пока он сидит, - негодует Стас. По правде, - шепотом. - Я начинаю сомневаться в его способностях. Сколько времени уже прошло?
  - Не смотри на часы...
  - Пусть сидит и пишет.
  - А что!? - садясь за кресло, спрашивает Стас.
  - Блин да где сиги-то!
  - Пиши, что у тебя такая куртка, что в ней, никогда ничего невозможно найти. В ней такой же беспорядок как и в твоей гребанной жизни! Начни с этого. А мы потом придем и проверим, Просто напиши предложение.
  - Хорошо, только уберите ее от меня! А вы можете убить меня?
  - Да если ты очень хочешь.
  На кухне.
  - Я знаю историю, которую должен рассказать. Но я ее забыл... Не напомнишь мне...
  
  Неожиданно раздается щелчок! Дверь открывается. Комната наполняется светом....раздается крик и дверь быстро закрывается! После - тишина. Смотрю на Стаса и Гену и спрашиваю, видели!? Кто это пришел?! Хлопок. Что-то упало. Нечто страшное и отвратительное проникло в это помещение. Пусть физическое тело и не пересекло порог, но его гнилой дух подвис где-то в атмосфере.
  - Так, да кто сюда зашел! - на полном серьезе спрашиваю я, обращаясь к Стасу
  - Я ничего не видел.
  - Я тоже.
  - Да заткнитесь вы! Идите на кухню! Не мешайте!
  - Ладно.
  
  Роза расчесывает свои нежные пряди. Аккуратно сидя напротив нового большого зеркала. Сквозь два больших окна в комнату проникает дневной свет. Она, рада что сегодня ей предстоит пойти в школу последний раз перед каникулами. Смех пробегающей мимо окон малышни, как подтверждение ее хорошего настроения. Снова ее ждет череда искренних открытий, тайн мироздания, науки, и техники. Ей нравится быть в классе, здесь она чувствует, что является частью какого-то большого организма. Здесь она не чувствует себя одинокой. Фотография родителей в хромированной рамке, рядом - ее любимая копилка обклеенная картинками бабочек и божиих коровок. Мама заботливо вложила в нее денежку. Как всегда на обед. Блестящая заколка, словно маленькая фея, порхает возле ее беспомощного ушка, ловко врезаясь в локон. Сны. Они такие живые, словно вода, которая стекает по ладошке, во время дождя. Как она может забыть то чувство волшебного тепла, что дарит ей каждый солнечный день. Лучик солнца играет с ее зрачком, отражаясь и преломляясь сквозь стеклышко вазы, наполненной свежими цветами. Вокруг запах чистоты и уюта. В это безмятежное утро...
  Однажды Роза нашла свое старое зеркальце, которое она уже успела позабыть. Оно завалилось за комод, обросло паутиной и слегка треснуло. Когда-то она часами могла всматриваться в себя, смотря на это зеркальце, теперь оно уже для этого непригодно. Это ее очень расстраивает. Приходиться мириться с тем, что некоторое вещи, которые были у нее раньше, она не может перенести с собой в будущее. Временами Роза чувствует, как короткая, словно дрожь волна охватывает ее тело. Что-то отлипает от нее, и уносится прочь. Время течет, и она чувствует себя немного одиноко, проводя целыми днями, за уроками и чтением. Мир вокруг нее обрастает некоторой музыкой улицы, проезжающие мимо автомобили, гул, все смешиваются в ее голове, образуя особый ритм. Она снова смотрится в зеркало и не узнает себя. Ее светлые волосы, потемнели, а лицо приобрело бледный окрас. Улица, больше не дышит на нее благодатью и трепетом, а напирает словно слон, заполняющий всю ее маленькую комнату. Часы на стене, остановились. И у нее нет сил, повернуться и посмотреть на них. В это утро что-то изменилось и похоже здесь нет места маленьким девочкам. Новые законы ее пугают и она не знает что будет впереди.
  Шум улицы, некогда манивший и притягивающий ее, становился все грубее с каждым новым приливом, накатывая на ее безмятежность. Роза осталась одна. Она больше не чувствует себя в безопасности. Ощущение тихого ужаса подкрадывается к ее существу, грозя причинить страдание. Роза не хочет страдать. Она создана для любви. Берет снова в руки свое старое зеркальце и видит как за ее спиной, постепенно начинает гаснуть свет. Стены медленно надвигаются на нее. Темнота наступает, заполняя пространство новым фрагментом. Пока не заполнит всю комнату. Щелчок!
  Я теряю Розу, она отдаляется от меня. Сейчас она так беззащитна.
  
  Пустота уходит в точку, сужаясь и расплываясь где-то в глубине глухого туннеля. Впереди цветной апокалипсис и бесконечная ночь. Темнота неспешно впускает тебя. В салоне звучит грязная попсовая музыка, что-то пошлое и примитвное. ТЫ бы это никогда не стал слушать. Но... в руках неопытного водителя, который вечно ловит бабочек, теряя машину, пролетает словно песенка, слепя, сменяясь бесконечной чередой разделительных полос - жизнь. Она черно-белая временами серая. Временами красная. Мокрый асфальт отражает отсвет электрических вывесок. Здесь холодно, и светит словно из бесконечно открытой двери холодильника. Все расплывчато и троит. Рука тянется к зажигалке, которой вечно нет на месте. Пытаешься прикурить. Завидев долгожданный свет. Ты опускаешься ...
  И снова темнота. Чей-то отдаленный крик, враждебный, вторгающийся к тебе в подкорку! Не пускай его! Это происходит снова! НЕ смотри на часы
  - Смотри, почему у него такие ножи. Смотри, какие здоровые! - Стас крутит в руках длинный нож. - Это что? Он хочет зарезать нас!?
  - Не знаю, Зачем тебе такие ножи? Ты что поросенка собрался линчевать? - спрашивает меня.
  - Нет.
  - Тогда я не понимаю, зачем мы находимся здесь. Мы пришли сюда только потому, что ты сказал.
  - Но..
  - Постой, - говорит Гена. Дай я скажу. А дело было ты сказал, ребята я хочу чтобы вы послушали одну историю, которую я написал или не дописал. Так?
  - Да, - продолжает Стас. Ты сказал: "черт, возьми убейте меня, если я не расскажу эту историю". Это были твои слова. Вспоминай!
  - Я такого не помню.
  - Я так и знал, - говорит Гена. Ну что будем делать.
  - По-моему пора прекращать бесполезное выделение СО2 и чем скорее тем лучше.
  - Пойми, если ты хочешь что-то рассказать, ты должен пережить это. Каждую секунду, своего гребанного существования ты должен, понимать, осознавать что происходит. Мне нужна жизнь. Я должен услышать историю достойную жизни. Эта история уже произошла. В эту секунду. А может быть происходит сейчас.
  - Если ты хочешь жить...ты должен убить в себе жизнь.
  - Почему кто-то должен умереть?
  - Чтобы ты понял.
  - А зачем тебе такие ножи? - спрашивает Стас.
  - Положи ножи на место. Дай я уберу их куда подальше, а то зарежешь кого-нибудь!
  - Смотри! - Стас приложил нож к глазам, на полотне лезвия пронеслись синие блики уличного освещения. - Как блестит! Мм...мне кажется ты убил таксиста. Пора заканчивать твою, толком не начатую книгу!
  - Дай мне нож! - толкаю Стаса на стену и выхватываю в последний момент из его рук оба полотна. Включаю свет.
  - Я просто хотел проверить... Вдруг ты пришелец и у тебя не идет кровь!? Откуда мне знать.
  - Эй!
  я сопротивляюсь...
  - Зачем ты свет включил, я ничего не вижу! Выключи, - говорит Гена.
  И на миг мне приходит в голову, ужасная мысль, а что случилось с тем таксистом, что подвозил нас домой. Домой, куда домой!? Неужели то, что происходит сейчас и есть моя жизнь...
   Такси...Ты спрашиваешь его:
  - Вы давно работаете в такси?
  - Да уже лет пятнадцать, - отвечает таксист. А почему ты спрашиваешь?
  - Да, так, просто один тип, который меня до этого подвозил. Кстати тоже из вашей службы. Так вот, мало того, что он опоздал. Так и не сообщил, что приехал на вызов. Вопрос, я что сам должен был его искать? Откуда я могу знать приехал он или нет? У вас ведь есть какая-то кнопка, которую вы нажимаете, когда приехали на вызов!?
  - Да. Конечно. Это просто наверно новенький был.
  - А вот, слушайте дальше. Сели мы с ним в машину - поехали. Но он едет и всю дорогу петляет по чужим районам, везет непонятно куда, спрашивает путь. Хотя у него, как у Вас, висит эта штука на стекле.
  - Да. Навигатор, - уточняет таксист.
  - Но Вы ведь, не доверяете этой штуке? Она вполне может привезти Вас не туда. Как можно быть в ней уверенным?!
  - Никак. Я и не смотрю практически на нее. Пятнадцать лет за рулем. Я сам себе навигатор.
  - А Вы все время жили в этом городе?
  - Да.
  - Тогда, конечно. Но, как так можно работать в такси и не знать куда везти!? Не понимаю...
  - Ну, это просто олень какой-то был...
  - Да. Наверно...
  - Куда едем дальше?
  - Давайте, коротким путем. Пока прямо, потом скажу куда повернуть.
  - Хорошо.
  - А как Вам такая ситуация. Вы въезжаете в туннель с уверенностью, что вы сможете из него выехать. Но что, если это не так. Как вы можете быть в этом уверены. Вдруг Вы в него въедите, но не сможете никогда выехать. Как вам такая мысль?
  - Это ужасно, - отвечает таксист.
  - Да, я с Вами согласен. Это действительно ужасно. Мало кому приходить в голову такая мысль. Мы всегда привыкли быть во всем уверены. Туннель с легкостью может обрушиться. Как вам такое. Но разве можно быть уверенным в чем-то до конца!? Ведь даже зрение может нас обмануть.
  - Да, ты прав. Но я предпочитаю, об этом не думать...
  - Этот миг, когда день, на какое-то время сменяется ночью, согласитесь это, может быть даже маленькая жизнь... мы въезжаем в неизвестность. В темноту.
  - Да.
  - Слушайте, я думал, что таксисты более разговорчивы.
  - Но, почему!? Просто ты задал такой вопрос... на него сложно ответить.
  - Наверно. А знаете почему, я Вас об этом спросил?
  - Нет. Откуда ж мне знать... Неужели впереди будет туннель?
  - Да. Совершенно верно! Небольшой такой...
  - Но сколько я езжу, я не встречал в нашем городе туннелей.
  - Вы просто не заезжали в мой район.
  - Возможно.
  - А почему ты решил мне рассказать об этом?
  - Хороший вопрос. А почему бы нет?
  - В самом деле.
  - Вам нравится эта музыка?! По-моему убогая. Может сменим?
  - Как тебе угодно.
  - Остановитесь здесь, пожалуйста.
  - Но мы ведь еще не приехали?! - говорит таксист.
  - Я знаю, просто мой друг выходит.
  - Какой друг? - спрашивает таксист.
  - Простите, а как Вас зовут?
  - Максим Анатольевич, - отвечает водитель.
  - А как ваша фамилия?
  - А вам зачем?
  - Просто скажите, из чистого интереса. Вы похожи на одного маминого знакомого.
  - Меня зовут Максим Анатольевич Максимов.
  - Мам...
  - Что?! - удивленно переспросил таксист.
  
  Еще один хороший вопрос. Кажется, начинается легкое замешательство. Замешательство!? Слишком мягкое слово, скорее веселая паранойя. Закрываю глаза, все вращается в естественном свободном движении. Каждая структура совершенна, самодостаточна и лукаво неопределенна. В этом мире меня не существует. А кто сказал, что я существую? Я - ультразвук...Вселенная изменилась, а я и не понял, что это произошло. Я молекула. Песчинка, рассыпающаяся в пустыне, среди бесчисленного количества таких же мелких песчинок.
  - Это он нас спрашивает?!
  - А он существует!? Я его не слышу...
  - Ребята, а кто все-таки к нам заходил, ведь не один я слышал, что дверь открылась?! Я слышал шаги... - говорю я.
  - Да, я тоже слышал.
  - Угу, но я не видел....а кто это мог быть? Может таксист? - облокотившись к стене, спрашивает Гена.
  - О, смотри - коробка упала! - продолжает Стас.
  - Она уже давно упала, - говорит Гена.
  - Что? - спрашиваю.
  
  У Розы появилась фантазия, которую она скрывает ото всех. Настолько необычная, что ее нельзя говорить маме, иначе не видать ей денег на ванильное мороженное теплым майским днем.
  - Грубовато...
  - Заткнись.
  Сегодняшний сон немного смутил юную принцессу. Ранним утром, когда родители еще спали, Роза подошла к окну, за стеклом стучал дождь. На подоконнике вместо букета красных роз, стояли три черные, в давно замутневшей воде плавали мелкие отвалившиеся иголки. Роза поспешила вернуться обратно к себе в постель, о том же просили и маленькие кенгурята на ее пижаме. Проходя мимо коробки с конфетами, Роза не могла не соблазниться на одну. Опустив руку в красную коробку, она почувствовала, что что-то отвратительно мерзкое, никак не похожее на привычные вкусняшки, что туда засыпает мама. Что-то скользкое и влажное ползает внутри. Она в ужасе пытается вытащить руку, но делает это неудачно и коробка падает на пол. Блестящие, жирные черви ползут во все стороны, поблескивая от лунного света, что проникает сквозь открытое окно. Роза хочет закричать от ужаса, но в этот момент ей слышаться чьи-то шаги возле двери. Ей страшно. Но она просыпается. Все утро она томит себя надеждой, что за дверью был ее прекрасный принц, пришедший ей на защиту, готовый пожертвовать всем, ради ее спасения.
  Ну вот прощай школа. Первый день лета дышит свободой. От раскаленного асфальта тянутся к верху пьяные волны тепла. В руках таит наслаждение. Вкусная прохлада растекается где-то внутри. И Розе совершенно не хочется отвлекаться на посторонние мелочи. На ее смешных одноклассников, что-то весело кричащих в след. На проезжающие мимо машины и незнакомых людей, которые вечно ехидно лыбятся, будто говорят что-то пошлое про себя. Минуя еще один перекресток, Роза приближается к знакомой улице. В такие дни улица имеет собственную атмосферу тишины и сонливости, и люди, ступающие по ней, неизменно ощущают ее особенный дух. Последний поворот и битый светофор. Все как всегда. Сверкающие треугольники яркими бликами отражаются на солнце...
  
  - А что же случилось с таксистом? - спрашиваю я.
  - Тебе виднее, - отвечает Гена.
  - Может стоит проверить, - говорю. - Я сейчас позвоню в такси и спрошу...
  - Что! - не дает мне договорить Стас. - Что ты им скажешь? "Извините, а вы не подскажите у вас там все таксисты вернулись с вызовов, а то я боюсь, что я мог одного замочить".
  - С таким же успехом, можешь сразу позвонить в полицию.- Продолжает Гена.
  - Я хотел спросить... ну ладно, - говорю, - может вы и правы.
  - Мне кажется он Иуда. Он предал наши идеалы и цели. Он хочет нас сдать в ментовку...
  - Возможно, - добавляет Гена. Оба презрительно косятся на меня и мне становиться не по себе.
  - Это глупо. Ребят, нет... я бы так не поступил. - Нужно восстановить тот момент, когда падала коробка, в момент открытия двери.
  - А кто тебе сказал, что это было одновременно. Нет, дружок. Нет ничего определенного. Все относительно.
  - Но я должен вспомнить. Вы меня обманываете. Когда это было?
  Молчание...
  - Ну хорошо, если ты хочешь, - говорит Гена. - Закрой глаза. Теперь вспоминай
  Тишина. Шаги.
  Он снова стоит у двери. Я знаю. Стой. Тихо.
  - Ты помнишь таксиста? - говорит Гена. Где он? Может, стоит посмотреть в диване. Открой крышку!
  Дверь приоткрылась...теперь слышен знакомый крик.
  - Расплатись! Слышится в голове.
  Когда это безумие кончится?! Стены начинают безжалостно вращаются. В голове только одна мысль!! Я не могу так больше....
  - Дружище открой глаза. Теперь можно. Сколько времени?
  Щелчок!
  - Аа!
  - Ну все? - спрашивает Гена, - Накричался!? Ну все, хватит.... Успокойся... Соседи уже наверно полицию вызывают.
  - Что!?
  Я себя не слышу...
  - Ну пойдем, - говорит Стас. - Разберешься тут сам. В общем, что сделано, то сделано. Как тебе дальше жить... сам решай.
  Мысли трезвеют быстрее чем, ты успеваешь их услышать. Время пошло.
  - Скоро будет светать, - говорит Гена. Я бы на твоем месте уже что-нибудь предпринял.
  Одевает куртку, направляется в коридор. За ним следом собирается Стас.
  - Что мне делать с трупом? - слышу чей-то слабый голос, который исходит изнутри, но он какой-то чужой. - Что мне делать?! - повторяю я.
  - Ну, у тебя есть красивый ковер. Не знаю. Придумаешь что-нибудь... Разберешься.
  Пауза.
  - Не задумывался, почему так происходит? - ехидно улыбается Гена.
  - Нет. Может, ты мне скажешь? - говорю.
  - Я думал, ты все понял...Ну тогда, когда коробка падает - дверь открывается ... ну же. Нет?! В таком случае, забудь...
  - Не могу. Поясни! Мне нужна подсказка...
  - Ха, слышал!? Что он хочет, - улыбается Стас. - Какая пошлость.
  - О... нет, я так не играю. - продолжает Гена. Он хочет, чтобы ему все рассказали, как будто он тут не причем. Нет. На твоем месте я бы постарался расстаться с трупом, и чем скорее ты это сделаешь, тем будет лучше для всех нас. И не пытайся разобраться в своей худой голове. Все равно не получиться.
  - А если, все-таки попытаться? - спрашиваю я.
  - Попробуй. Но тогда нам придется расстаться. Наши пути разойдутся. И я, знаешь... я не уверен, что мне не захочется рассказать кому-нибудь о нашей веселой игре. Постарайся потом выспаться. Почему ты так мало спишь?
  - Да я не знаю...
  - Даа... Выглядишь ты ужасно. Но впрочем, как всегда. Нам пора.
  - Мы увидимся? - спрашиваю я.
  - Ну все зависит от тебя. Может быть...может быть и нет.
  Звонит телефон. Стас и Гена стоят в дверях, готовые уйти.
  - Не бери трубку, - говорит Гена. Не стоит, это могут быть копы.
  - Все. Пока!
  
  Время 01.43
  В холодном свете преисподней отражается тень. Дисплей хочет цифры. Он такой мудила, с тех пор как я пополнил запасы.... Наверно точит в одиночку. С каких это пор дверь холодильника под паролем. Тварь! Тварь! И еще раз тварь. - Говорю я. Впусти меня. Да это я. - уже спокойней.
   Я не голодаю, я просто хочу есть. Стоп. Что-то не так. Закрыто. Когда я успел сменить пароль? Так, так... вспомнить бы еще...
  Не то. Еще раз, - снова мимо.
   Кто придумал эту дрянь. Кричу я. Ладно. Успокоимся. Но что я хочу от холодильника? Он ведь не умеет разве что говорить.
  Интуитивно. 7239, нет 9237. - нет. Но может...
  9732?//
  Верно. Цвет. Что? О нет.
  Эта тварь хочет узнать еще и каким цветом они? Беспредел. Ладно пусть будет...
  Черный.
  Желтый.
  Зеленый.
  Серый.
  Доволен? Может, теперь позволишь мне что-нибудь перехватить пока я не сдох!? Или ты этого хочешь? Признавайся! Маньячина фрионовый...
  Дверь холодильника открывается...
  - А, вот так бы и сразу.
  Привет, холодный свет! (Улыбка).
  Холодное свечение поглощает всю окружающую темноту разрывая пространство, делая все предметы холодными и далекими... на дворе зима.
  Мы с Серегой - взяв санки, одни на двоих катаемся с заснеженной горки. Кругом детвора. Шум и крики радости. На мне леопардовая шапка словно шлем, сжимаемая со всех сторон тугой резинкой, клетчатое пальто, варешки пришитые к рукавам, и старые ботинки. Мы катаемся по очереди, когда мы вдвоем, один вечно куда-то улетает. Но я не в обиде, что он катается на моих санках. Ведь мы друзья, а друзья должны уметь делиться. Поднявшись на верх, я не глядя отдаю ему веревку от санок, но чья-то рука их у меня перехватывает. Подняв, голову вижу перед собой девочку в красном пальто, которая бесстыдно завладевает моими санками. Ее глаза излучают необъяснимый блеск, который притягивает и вместе с тем, почему-то вызывает доверие. Я отдаю ей власть над моими, разноцветными алюминиевыми санками.
  - Можно я прокачусь? - спрашивает меня она.
  Я смотрю на Серегу он стоит в стороне, молча насупившись.
  - Бери, - отвечаю.
  Девочка лихо спускается с горки.
  - Моя ведь сейчас моя очередь - возмущается он.
  - Знаю, - говорю, - да пусть разок скатнется, тебе что, жалко?
  - Да нет... Просто, - отвечает.
  Девочка поднимается наверх и отдает мне санки, которые я тут же передаю Сереге.
  - Как тебя зовут? Спрашиваю я. - Оксана - звучит девчачий голосок.
  - А, меня Саша.
  
  Время 32.62
  Красная точка в белом прямоугольнике. Что-то блестящее и горячее. Присмотревшись, к своим распаренным ступням, я стираю пот влажным полотенцем. Я заболел и взял на работе больничный. Простуда или что-то похожее, не все ли равно, но что-то меня валит с ног. С самого утра болит башка, как будто вчера кто-то ударил меня здоровенным молотом. Глаза плохо сопротивляются настырному свету. За стеной сосед снова принялся творить беспредел. Стучит по нашей общей стене и делает это так по-пидорестически вяло, что я слышу как его слабые удары ложатся на стену, и от того все он делает так мучительно часто, что хочет ему в этом помочь. Волны расходятся дрожью по стене. Слышу, как он стучит в полуметре от меня. Красное в белом, белое в красном - снова дрожь, похоже на пытку....В этом мире был бы полный порядок, если бы пропал этот отвратительный и убийственный шум... и мне сейчас очень хочется, чтобы я умел проникать сквозь стены. Очень этого хочу и кажется уже вижу как эту умение развивается во мне... - я вижу как, протягиваю руки через стену, затем перетаскиваю плечи, голову, дальше остального себя.
  Мир останавливается... Руки находят шею растерянного соседа и я крепко начинаю ее сжимать. В эту секунду он еще не знает, что я убиваю его. Он думает, я просто злюсь и сейчас отпущу его. Но спустя пару секунд до него начинает доходить, что это не просто злость. Его руки беспорядочно стараются ухватиться за меня. Как глупо. Он выкатывает на меня свои испуганные глаза и я вижу в них приближающуюся смерть. Он валится на пол и белеет. Глаза перестают блестеть. Он обмяк и не сопротивляется. Он больше не хочет делать ремонт. Тишина. Порядок. Я возвращаюсь. Вода почти совсем остыла. Ложусь в постель, пытаюсь снова уснуть. Но хоть сосед и перестал стучать, я не могу снова расслабиться. Какие-то непонятные мысли снова заполняют мою пустую голову. Время...
  
  
  Время 11:46. Аккуратно поблескивая волнами под июньским горячем солнцем, плавно утекает река. Ее свободные волны небрежно раскачивают нашу старую лодку. Мы отплываем все дальше от берега. Туда, где все заростает камышами и тиной. Туда, где река течет словно жизнь, петляя из стороны в сторону. Волны беспечно отбрасывают нас в сторону от того места где, только что проплывали. Все окружающее нас, на миг становится каким-то невесомым и мы погружаемся в поток этой реки. Мы не думаем не о чем. Чем может казаться мир для девятилетних? Это красивые обертки от жевательных конфет, что-то сладкое, для нас же, это нечто отдающее вином и окурками сигарет. Воздушные замки проплывают в безбрежной синеве. Воздух пропитан влагой. Голос.... Такой смешной и тихий.
  Это.
  Ее голос.
  - Зачем мы уплыли так далеко? Спрашивает она. - Как мы будем возвращаться?
  
   Ты же этого так хотела, - говорю я. Помнишь. Ты сказала. Саш, покатай меня на лодке.
  Ветер подкрадывается ближе...
  - Ты все выдумываешь...
  -Нет. Это точно были твои слова. Я же помню.. это было, недавно.
  Блеск.
  Весло весело ломается на две половинки. Я провожаю их взглядом глубоко под воду.
  - Ты специально? - , спрашивает она.
  - Конечно...нет. Отвечаю. И улыбаюсь.
  - Как ты будешь грести обратно? С одним-то веслом. Наверно мне нужно было остаться на берегу. Там хотя бы не так ужасно пахнет.
  - Тебе нечего боятся, если я рядом, - говорю. Ты всегда всего боишься...
  - Саш, ты такой дурак...
  - Я знаю..., - что это не так, - снова играю паузой. Она дуется. Ей это все не нравиться.
  Слепой ветер нагоняет тучи, заставляя нас возвращаться. На столе готов обед. Нас отправляют мыть руки. Лес перешептывается, наверно готовиться напугать нас ночью. Таких неожиданных гостей он не любит. Но что-то подсказывает, что скоро мы сами сможем его напугать. Оксана стоит за моей спиной. Ее маленькие мокрые ручки ложатся мне на глаза. Страшно?- спрашивает она. Темно - отвечаю я.
  
  
  
  
  
  
  
  Время 21:53.
  Я УТОПИЛ ГУБУ. Губа утопает в широкой теплой чашке, туда же вытекает весь мой мозг.
  - Давай купим диван,- говорит мама. На чем ты будешь спать?
  - Мне много не надо. Возьму два поддона, постелю на них матрац. И это будет моя кровать.
  Это смешно. - Стоит и смотрит на меня в дверях. - Что ты будешь делать без меня? - улыбается она. А я и не задумываюсь над этой фразой. В этот момент это просто слова. Сейчас я лежу, укутавшись в пуховое одеяло, посреди комнаты, беспомощно пытаясь согреться. Под мной матрац на двух поддонах. Я вспоминаю эти слова. Но я не знаю на них ответ. Холодная дрожь новой волной пробегает по мне, оставляя смутные отголоски боли. Кажется болит все. Боль это единственное, что существует от рождения до смерти. Все остальное заполняет твое испорченное воображение...Наверно, не я это придумал, но это так. Может ли одновременно тошнить, рвать, температурить, трясти и лихорадить жалкий кусок живой плоти лишь для того, чтобы он вспомнил? Пробудился ото сна?! Или нашел ответ, что за болезнь его свалила, морит голодом, и не дает спать по ночам, но тем не менее оставляет право на существование...
  Горячий чай наполняет теплом пустоту, превращая изначальное ничто в содержимое. Еще одна чашка, говорю себе. Еще одна... Теплый пар тянется, к потолку, петляя и извиваясь, оставляя мутный след. След...
  
  - Смотри! - Говорит Серега.
  Он показывает на лесную трапу. Мы с Оксаной стоим рядом в полуметре от него. На земле видна свежая выемка в форме копытца.
  - Что это? - спрашивает Оксана.
  - След, - говорит Серега. Это след от кабана, который здесь пробегал вчера ночью.
  - Откуда ты знаешь? - Спрашиваю я, - Ты опять шлялся по ночам. Лунатик чертов.
   Серега поднимается с колен и тычет в меня обрубленной палкой.
  - Не приставай, с глупыми вопросами. Если говорю, что я видел, значит я видел. Две красные точки, я видел, он смотрел на меня. А потом убежал...
  Ночью спать надо, - говорю ему я.
  Я слышал как он пыхтел.
  - Смешно.
  Я пытаюсь представить, как может кабан стоять и вызывать Серегу. Бред.
  - Ты снова описался от страха? - спрашивает Оксана.
  - Урод!. Зачем ты ей рассказал!? Я же тебя просил!
  Мне стыдно. Он набухает, словно использованный тампон и яростно лупит палкой мне по колену. Я отнимаю у него палку и швыряю далеко в кусты.
  - Хватит! Достал. - кричу.
  Пауза. Слышно как ветер раскачивает ели.
   - Ты сам его вытоптал, а теперь заставляешь нас в это поверить. - Говорит Оксана.
  - Ничего я не выдумал. След тянется дальше. Смотри! Это лишь только его начало.
  И мы идем дальше по следам. Они тянутся ровно вдоль заросшей тропинки уходящей глубоко в лес. Мы никогда раньше по ней не ходили. Но все же мы идем и видим, что след повторяется уже реже, пока почти совсем не исчезает. Мы останавливаемся. Мы понимаем, что заблудились...
  - Куда дальше? Сусанин! Кричу я.
  Осматриваемся, за спиной у каждого тянется дорожка, глубоко в лес и все три похожи на ту по которой мы шли.
  - Я не знаю, - говорит Серега. Простите меня. Я заблудился.
  Снова поднимается ветер, теребя верхушки елей, расчесывая траву. Мы осматриваемся.
  - Я вижу дом! Кричит Оксана. Смотрите! Вы видите, там старый деревянный домик! - показывает нам рукой.
  Мы оборачиваемся видим полуразваленный дом. Это дом лесника.
  - Да, - отвечаем мы.
  Пошли.
  
  Время 21:67
  Смотришь тень со стены поползала куда-то вниз. Ничего непонятно, какое-то сырое унылое падает вниз издавая клацающий звук. Молния. Ты напрягаешь свое серое, а ну это же ночь, говоришь себе. Ну да спи, спи. Да что-то не спиться, отвечаешь. Или все-таки снова поставить чайник? Хорошо, как скажешь. Мысль. Так сколько время?
  Время дудеть в дутки,
  Она орет на него.
  - Тупая скотина! Ты опять пиздюлей захотел? Где ключи! Опять потерял!
  Кричит страшная сука. Он молчит.
  Слышны, его всхлипы за стенкой, слабые оправдания и хлесткий звук пощечин.
  Ябольшетакнебудубольшетакнебуду... - невнятно.
  - Пиздуй в свою комнату. Скотина малолетняя!
  Еще удар. Всхлипы стихают. Мачеха инертно истерит и замолкает..
  Шаги быстро удаляются.
  Мне 9 и я снова дома один. Слушаю разборы соседей. На столе заваривается чай.
  
  Время 04:88
  Дверь впускает грязный свет. Пространство разрезает на грани пыльный луч. Старые доски трещат под детскими ногами. В комнате пусто, только в углу лежит большая коробка.
  - Видишь какие они? - говорит Оксана, расчесывая светлые пряди. - Как настоящие. Кожа такая мягкая. Мне кажется она тоже настоящая.
  - Не знаю не хочу трогать. - говорю я.
  - Дай сюда, - вырывает из рук Оксаны старую куклу. - Тупая кукла, что в ней такого. Девчачья х..ня. - Говорит Серега.
  - Не бросай!- кричит Оксана. - Я хочу ее забрать себе.
  Серега треплет куклу в руках, ее глаза попеременно; то открываются, то закрываются.
  - У нее глаза какие-то страшные. Как будто смотрит на тебя, как-то...
  - По-настоящему, - добавляет Оксана. А еще у нее настоящие волосы и кожа.
  - Откуда ты знаешь? - говорю я.
  - Посмотри сам, - предлагает Оксана. Маленькая рука приподнимает большую куклу.
  - Я же сказал, не буду их трогать, еще чего...
  - Да, пожалуй забери ее от меня. - Отвечает Серега. - Опускает малютку на место рядом с коробкой.
  - Мне кажется, нам пора идти, - говорю я. Мы здесь уже больше часа, нас могут начать искать...
  На землю падают первые капли дождя. Темнеет.
  Мы бежим сквозь лес, обратно к теплому очагу и тихому и спокойному благу. Реке. Легкому дыму костра. Мы пришли к ужину. На мангале жарится мясо. Ветер стихает.
  
  
  Время 05:66
  - Мы позаботимся о тебе, - говорит Оксана, укладывая куклу ребенка в импровиированную колыбель из под старого ящика.
  Она расставляет их возле себя. Расправляет их платья. Сейчас она в собственном мире. Свет проникающий сквозь разбитое окно делит комнату на пополам. Исчезая в темном углу - она забывает про нас. Эти три дня она проводит в домике лесничего. Мы же ничего не можем изменить. Находим ее лишь, когда нас зовут на обед покушать.
  - Почему ты не ешь мясо? - спрашивает мама Оксаны.
  - Не хочу, на него вечного садятся мухи. Грязная еда.
  - Тогда ты никогда не вырастешь, - утверждает ее мать
  - Мне все равно, - Оксана отодвигает тарелку, и падает на спинку стула. Всем своим видом показывая недовольство. Мы с Серегой, переглядываемся изредка бросая друг другу предположения.
  - Не надо делать такой трагичекий вид, - продолжает мама Оксаны. - Если ты не хочешь есть, - выйди из-за стола!
  Оксана молча уходит.
  - Их надо сжечь! - тихо говорит мне, Серега.
  - Кого? - спрашиваю я.
  - Куклы.
  В эту ночь мне снятся разные кошмары, один за другим. Я просыпаюсь от нашествия полчищь мух. Они бьются в окно. Кровать Сереги пуста. Оксаны тоже нет. Дверь не заперта. В лесу очень холодно. Странные тени играют с воображением, заставляя прислушиваться к каждому шуму и шороху. Я знаю куда исчез лунатик...
  Красный огонек ведет вперед, превращаясь скоро в большое зарево. Это горит дом лесника. Неподалеку стоит Серега весь испачканный с зажигалкой оксаниной мамы в руке. Подбегаю к нему.
  - Эй лунатик! - Это ты сделал?
  - Да, - сухо отвечает он.
  - А где Оксана! - кричу я.
  показывает на пламя.
  - Но зачем?
  - Потом... - прошептывает он.
  Затем швыряет палку, она ударяется о дерево издавая сухой треск. Я открываю глаза и понимаю что это был сон.
  
  Время 77:23
  
  Отражение бежит по поверхности зеркальных витрин, я не могу за ним угнаться. Останавливаюсь. Останавливается и оно. На улице растекается непонятный запах, как будто здесь кто-то что-то коптит. Афиши зовут на встречу чем-то приятному и загадочному. Цирковое шоу. Но почему бы и нет, думаю. Хотя и так каждый день крутишся на этой карусели маразма среди цирка уродцев. На арену выбегает команда акробатов-инвалидов. Они ловко разбегаются делая, кто сальто, кто колесо, несмотря на свои увечья, вроде кривых или пришибленных рук или скрюченных пальцев - они очень ловкие. Мне грустно и одновременно я горд за них, у них есть мужество посмотреть своим недостаткам прямо в лицо и преодолеть себя. Поддерживать себя в хорошей форме, чтобы доказать какому-нибудь распиздяю, что он не понимает своего положения. Они сейчас побеждают. В противостоянии их против толпы - они ведут, наверняка с крупным счетом. Взгляд толпы крепко прикован и никто из этих ребят не позволяет смеяться над ним. Они заставляют тебя ненавидеть себя. Они ужасны. Но еще хуже ты, потому что ты смотришь на них. Играет въедающаяся музыка шарманщика...Большой и жирный клоун жанглирует белыми кеглями, сумасшедше улыбаясь толпе, он заставляет публику смеяться. Но мне становится страшно. Моя детство связано неотрывно с pennywise С. Кинга, и я не могу расслабится.
  Однажды бабушка оставила меня одного, - собирать старый конструктор из металлических пластин, который я не могу собрать, а из телика смеется клоун. Бабушка давит паука, гадкая слизь вытекает из под тапка.
  Люди дохнут, а я должен смеяться. Опять подкатывает какая-то дрянь к горлу.
  Унылые лица превращаются в отвратительно радостные смайлы. Но не я. Атмосфера ужаса растворяется внутри меня и мне уже не откашлятся не отплеваться, остается ... Туалетная комната. Наверно это отравление. Вокруг красные стены, на полу белый кафель, кругом зеркала. У дизайнера однозначно ехала крыша, когда он обустраивал эту комнату. Но погоди, стоило мне нагнуться ближе к раковине, как у меня перед глазами пробежал паук. Я пытаюсь сфокусироваться, но кажется я его потерял.
  Но стоило мне снова отвести взгляд чуть в сторону, как я заметил, что мой паук - это обычное изображение замаскированное в центре настенной плитки. Даа, пора блевать, думаю. Фрейд смеется. Я блюю.
  - Эй,- слышится из-за кабинки.
  Я не уверен, что это не сон или не глюк, потому что когда я зашел я был уверен, что комната была пуста, поэтому я и молчу сейчас.
  Пауза.
  - Эй! - снова уже решительнее, повторяет кто-то, за дверью черной кабинки. - Ты мне поможешь или нет. Что ты молчишь!
  - Извините, говорю я. Я думал, что я здесь один.
  - Ну так, что!
  Его голос не сказать что бы очень грубый, скорее громкий...
  Над дверью кабинки, свисает толстая рука. - Да не бойся ты, я не съем. Бумага просто у меня закончилась.
  - Внутри кабинки? - уточняю я.
  - Да блять, внутри. Парень ты наверно школу с отличием закончил.
  Смеется.
  Я собираюсь уйти. Он меня напрягает и оскорбляет к тому же. Псих какой-то, думаю я. Но в последний момент на полке у стены, замечаю упаковку туалетной бумаги.
  - Эй парень, стой! Прости, я немного перегнул палку. Помоги, мы ж все можем оказаться в такой ситуации, правда!? Как бы смешно это не выглядело.
  Толстая рука аккуратно его забирает и исчезает. Внутри слышется предметный шорох.
  Смотрю на себя в зеркало и как будто вижу чужую рожу. Это я? Задаю себе вопрос.
  Тишину прерывает снова он.
  - Дружище, - говорит он. - Тебе не по себе. В смысле плохо себя чувствуешь?
  - Последнее время да, - отзываюсь тихо я, голос куда проваливается.- Башка кружится.
  - Тогда сходи к врачу, ведь мы дышим всякой дрянью. И не тяни. С этим шутки плохи. А потом, что время уже не вернешь назад.
  Да.. время....
  - Время, оно то ускоряется, то замедляется. Оно вечно меня наебывает и я не могу понять когда. - Неожиданно мне приходит мысль из моего дневника, что я записал на днях и возвел эту цитату для себя в топы, хотя порой все что нужно сделать с умной мыслью - это отправить ее в топку. Но так или иначе, полностью она звучит так:
  "...но со временем, ты начинаешь думать, что жизнь, которую ты живешь - нельзя назвать настоящей. Игра теней бегущих вдоль обосранных стен, мокрый асфальт, блестящий от света уличных фонарей, маленькие аккуратные красные туфельки, что убегают от тебя. Это все вводит в состояние гипнотического транса. Ты реагируешь с глубоким опозданием. Фокус расплывчат. Зависаешь и снова пытаешься отыскать себя на карте, чтобы пометить временным интервалом". - Но я не буду пожалуй умничать в такой ситуации и поэтому промолчу.
  - Знаешь такие слова, - говорит он, почувствовав мое вернувшееся расположение:
  Посмотри на меня сверху вниз-
  Ты увидишь дурака...
  Посмотри на меня снизу вверх -
  Ты увидишь своего господина...
  Посмотри на меня прямо -
  Ты увидишь самого себя...
  
  Мне неожиданно расхотелось блевать, хотя тошнота еще не прошла. Но этот тип за дверкой кабинки - он меня заинтриговал..... мне становится интересно кто он.
  Тишина. Он замолкает. И не выходит.
  Медленно подхожу к его кабинки. Шороха больше не слышу. Толкаю дверь...
  Но никого не вижу и пустота вязкая и отдающая серой, словно олово заливает мои легкие, становится нечем дышать, темнеет в глазах...
  
  
  
  Время 06:01
  Мы играем на квартирной площадке, среди старых чемоданов и досок и прочего мусора. Посреди коридора разворачивается маленький мир иллюзий, spiledrøm, как полигон для сборки мечты. Со мной Серега и Оксана. Она сидит на полу, возится со своими куклами. Серега швыряет о стену свой попрыгунчик. Наши родители слишком заняты на работе. Сегодня в прекрасный летний день мы вынуждены быть запертыми внутри.
   - Скажите кто чего боится!? - говорит Оксана. Я например, - боюсь темноты.
  Небольшая пауза.
  - Я пожалую больших пауков, - говорю я.
  - А ты, - Оксана обращается к Сереге. Он сложив руки на груди оперся на стену.
  - Я?!... - задумался Серега, - я в отличии от вас детишек - ничего не боюсь, - отвечает он.
  - Такого не бывает, каждый человек чего-то боится. Чего боишься ты? - Не уступает Оксана.
  - Пожалуй, мне не нравятся твои куклы. Уж больно они живо выглядят. - Как ты думаешь она уже спит? - поворачиавется ко мне он.
  - Кто? - спрашиваю я.
  - Старуха, кто же еще, - говорит Серега.
  - Не знаю откуда мне знать.
  - Тихо, - говорит Оксана, - Вы мне мешаете.
  - Правда, да что ты говоришь, - огрызается Серега. Бросай свои куклы. Они не нормальные!
  - Не хочу. У нас семья.
  - Что! - завопил Серега. - Тупость какая-то...
  - Почему, они тебе не нравятся?
  - Я уже говорил, они смотрят на меня...как то странно.
  - И что?-
  Оксана отворачивается, подгинает кукле ноги и сажает ее возле сестры.
  - Как хоть их зовут? - спрашиваю я.
  - Роза и вторую пока не придумала, - отвечает она. Наверно просто сестра.
  Серега швыряет попрыгунчик, он ударяет об потолок отлетает от стены и влетает прямиком в голову Оксане.
  - Ну что ты делаешь?! - возмущается она. Ты хочешь меня убить?
  Несмотря на происшествие голос у Оксаны совершенно спокойный, а вид сурово-сосредоточенный.
  - Да ладно. Это случайно вышло, - отвечает Серега сдерживая легкую ухмылку.
  - Правда Оксан, я уверен, он не специально, - говорю я.
  Мы вышли на балкон, который представлял из себя аварийный выход, с лестницой и люком. Ветер обдувает наши прически. Серега достает сигарету и говорит:
  Будешь?
  - Нет, не хочу.
  - Да, ладно, бабка спит. Никто ничего не узнает.
  - Все равно.
  - Ты специально попал в нее? - спрашиваю я.
  - Не знаю, - улыбается он закуривая.
  - А ты вечно ее защищаешь. Может тебе пора повзрослеть? Мы давно уже взрослые, чтобы не сидеть вместе. Почему они так делают? (родители)
  Я смолчал.
  Сквозь натянутое на сушилке белье у Сереги временами проглядывался фингал вокруг левого глаза.
  - Кто тебя так уделал? - спрашиваю я.
  - Упал, - говорит он. Бежал, налетел на угол.
  Он замолкает. Полдень. На улице тихо, только слышно как проезжают мимо автомобили. Мы возвращаемся к Оксане.
  - Поиграйте со мной? - просит Оксана.
  - Ну что, может поиграем... в эти чертовы куклы? - смеется Серега, переводя взгляд на меня.
  Он берет одну куклу и выкручивает ей шею.
  - Нет, - кричит Оксана. Перестань!
  - По-моему, ты слишком взрослая чтобы играть в куклы, - смеется Серега.
  - Отпусти, - повторяет Оксана, - иначе я расскажу, что ты курил!
  - Ой напугала, - отвечает он. Но затем, немного погодя опускает куклу вниз и отдает Оксане.
  - Ну что, поиграем, - неторопливо говорит она.
  - А что за игра, - спрашиваю я.
  - Очень простая, - отвечает Оксана. Роза потеряла своего брата. Это несчастие случилось совсем недавно. Но ей нужна наша помощь.
  - Да ерунда, говорит Серега. Смотри что у меня есть, - он достает ключ из кармана своих шорт. - Стащил у бабки, пока она в толчке была. Так что, сейчас мы выйдем отсюда.
  - Хорошо, - говорю я. Что нам делать?
  - Возьмите, шарик, загадайте место, потом сильно ударьте его о стену и он приведет вас к нему. Она очень просит, - показывает нам на куклу.
  Серега открыл уже дверь и ждет меня.
  - Пошли быстрей.
  - Ну пожалуйста! - просит Оксана.
  - Давай ради прикола, сделаем что она просит, - говорю я.
  - Тупость какая-то, - говорит он. Ну ладно, давай быстрей швыряй и бежим отсюда.
  Беру шарик, замахиваюсь..., он летит в угол, дважды рекошетит от ящика, меня и меняя направление, вылетает через балкон на улицу...
  - Блин! - Кричит Серега.
  Оксана мило улыбается.
  
  Птицы, пролетают низко над головой. Черные ботинки бегут за ящерицей, убегающей прочь. Скользя и извиваясь где-то близко под ногой. Главное не стоять. Двигаемся вперед по траектории свободного падения. Где же он. Куда он улетел. Птицы испуганно взлетают стремительно улетая прочь. Улица растворяется в полуденном зное. Попался, мы нашли тебя.
  - Вот он! Серега поднимает зеленый шарик с земли.
  Я смотрю на него и вижу, что птицы улетая оставили на нем маленький подарок в виде белой слизи стекающей с плеча его футболки.
  - Смотри, - говорю я. На твоем плече птичий помет.
  - Блин! Сволочи, - говорит он. Сволочи!
  - ладно пошли!
   Мы возвращаемся обратно. Мы поднимаемся на свой этаж. Заходим в свой коридор. И видим, что Оксана ушла, а куклы одиноко лежат на полу.
  
  
  Время 43:54
  Мой день начинается снова. Я куда-то иду, сквозь эти жуткие улицы полные человеческих отбросов, навстречу себе. Мысль нельзя долго держать в замкнутых стенах внутренней тюрьмы иначе можно свихнуться. На остановке пусто, никого нет, но я стою в надежде, что придет мой автобус. В этом сером городишке, складывается порой впечатление, что транспорт полностью исчезает, все люди вымирают, как когда-то в конце двадцатого века. Атмосфера такова, словно страшный эксперимент по уничтожению населения плавно перетек с экрана телевизора на нашу жизнь, проник и успешно действует, минуя ментальную защиту внутреннего я, растворяется в сознании. И вот он в действии. Да где же мой автобус?! Как мне хочется уехать отсюда. Большие черные вороны, сидя высоко на дереве о чем-то громко перекаркиваются, изредка перекакиваясь. Похолодало.
   Мимо проезжают какие-то автомобили, внутри них сидят водители. Хорошо, думаю, люди есть. А как быть мне. Вижу подошел какой-то старик.
  - Не подскажите как я могу добраться до.. - спрашиваю я и едва слышу свои слова.
  - Не знаю, сомневаюсь, что туда вообще идет транспорт. Идите лучше пешком.
  - А почему сегодня так немноголюдно. Не подскажите, может сегодня какой-то праздник?
  - Да какой тут нафиг праздник. Обычный день, обычная ерунда. Послушай парень, я бы на твоем месте не очень задумывался над такими пустяками. Если не чем уехать, езжай на такси или иди пешком. Мне не интересно как ты туда попадешь...
  - Понятно.
  Я собираюсь уже уйти, но одна мысль не дает мне покоя. Засевшая, глубоко в подкорки сверлящая мозг. Я разворачиваюсь, снова смотрю на старика непринужденно стоящего на остановке в шаге от меня. И я задаю ему лишь один вопрос:
  - А чего ждете вы? На чем поедите ВЫ! А!
  - Что за тон, молодой человек. Вы пьяны?! Какая вам разница, стою я здесь и стою. Я вам мешаю?
  - Вы не ответили на мой вопрос.
  - По-моему ответил и уже дважды...
  - Ну так на чем Вы поедите. Я хочу услышать от Вас ответ. До тех пор я не уйду.
  Старик отвернулся. - Все тебе надо знать...говорит и смеется. Ну ладно.
  - Я поеду на машине. Ты доволен?
  - Я так и знал.
  Старик продолжает улыбаться...
  Машины куда-то исчезли. Исчезло все даже те вороны, которые гадили на асфальт сидя на верхушке дерева. Абсолютную тишину нарушает нарастающий звук подъезжающего автомобиля. Что-то длинное и дорогое. Впереди как подобает блестит путеводная звезда.
  Дверь приоткрылась, старик быстро запрыгнул, но еще что-то ждет, шепотом совещаясь с водителем. За рулем блеснул крестом святой отец.
  Старик, развернулся ко мне лицом и проговорил:
  - Тебя подбросить?
  - Нет, спасибо.
  - Ты еще долго будешь, здесь стоять. Поехали.- Говорит старик.
  - Нет, боюсь нам не по пути. Простите, езжайте без меня.
  - Ну как хочешь, поехали, - сказал старик и машина быстро уехала.
  Деревья склоняют глубоко вниз свои черствые ветви. Редкой тенью пробегаешь этот коридор мертвых деревьев. Идем дальше, впереди видишь как выростают уродливыми шапками дома многоэтажек. Сразу видно архитектор женщина, с гнетущими комплексами, выстроила фаллический монумент ее всевозрастающей сексуальной неполноценности. На верху вместо обычной унылой крыши, общее строение от квадратной непропорциОнальности закругляется какой-то шляпой, типа навеса или покатой крыши, все вместе напоминающий большой член. Хотя там все же живут люди. Так или иначе. Так они рождаются в таких членах. Молодец она, ей можно поставить памятник, ну вроде ее строения. Я захожу в здание чуть пониже этого, и намного ниже того что с права. Вот оно прямо на перекрестке второстепенных дорог. А надо заглянуть, думаю, может кто-то там есть. На ступеньках прозрачный пар, следов людей не наблюдается. Они не идут на работу, не выносят мусор, не гуляют с детьми. В этот час их нет. А я есть, и я поднимаюсь на пятый этаж этого довольно потрепанного временем общежития. Помня еще его со времен школы. Когда оно казалось каким-то враждебным элементом местного еще не выстроенного фалометалличесого совершенства. Все двери закрыты. Внутренняя тишина дышит нарастающей напряженностью. Дыхание пустоты щекочит нос. Дверь зеленая, некогда подкрашенная синим, словно кольца не дереве, говорит о времени. Она соединяет лестницу с общим длинным коридором. Она приоткрыта. Я нарушаю своими шагами плоскую тишину. Некоторые двери закрыты. Но не дойдя до нужной мне двери - я замираю при входе, потому что двое в белом, в стерильном облачении, склонились над спящими, и чистят им мозги. Словно большой, но бесшумный пылесос высасывает из них все. Все что эти люди знали, - все о чем они мечтали. Кто эти люди. Что они делают. Голова как крышечка открытой бутылки постепенно становится снова пустой. Они удаляют мечты, я точно знаю. Я знаю кто они. В этот час затишья я снова для всех непрошеный гость. Бегу к ее двери. Там тоже нависает какой белый гад с трубой. Я застал его прямо за работой. Он меня заметил и замер.
  - Не надо этого делать, - говорю. - Только не с ней. Вы забыли, что людям надо помогать!
  Он не отвечает. Видимо я опоздал и он уже закончил. Складывает свой мозгосос в коробочку. А я остался в тупике. На меня выскочили несколько таких же ребят, грозно надвигаясь навстречу. - "Все будет хорошо" говорят они. Я знаю, отвечаю.
  - Сколько времени, - говорю я.
  Они растерялись и молчат.
  - А я знаю, черти! Здесь времени нет!
  Я бегу дальше по коридору. Распахиваю дверь.
  Нога проскальзывает и я улетаю...
  
  Время 00:86
  На уроке русского языка нам задали написать сочинение о нашем лучшем друге или подруге. В конце урока учительница собрала наши сочинения и обещала зачитать лучшие из них на следующем уроке. Я написал о Сереге. Серега наверно написал обо мне. Но мне так хочется думать...Настал день для проверки и мы заходим в класс. Спустя пятнадцать минут Оксана выбегает в слезах из класса. Класс заливается дружно хохотом. Учительница продолжает зачитывать сочинение Оксаны.
  "В ее стране, расстилаются большие поля, - читает она. Круглый год тут царит вечное лето. Людей практически нет, а те, что есть заняты на полях. Животные свободно гуляют. Они ничем не ограничены. На них никто не охотится. На зеленых холмах играют единороги..."
  - Смешно, - говорит толстая училка, откладывая листок, попутно поправляя свои очки. - Вот и фантазия в 9 лет. Пожалуй за одно это ей надо поставить четверку!
  Класс снова взрывается в восторге.
  Я выбегаю вслед за Оксаной. Она согнулась и оперлась на подоконник.
  - Зачем они так жестоко? Почему она меня высмеивает, - сквозь слезы говорит она
  - Она дура. - говорю я. Она всегда себя так ведет.
  - Она мне поставила двойку?
  - Нет. Но зато, что ты вышла без разрешения, она вызовет твоих родителей.
  - Мне все равно.
  - Тебе не стоило рассказывать о своей фантазии...- пытаюсь утешить ее.
  - Я знаю. Но мне, - она запнулась, - мне не хочется больше плакать. Мне не хочется жить в таком мире. Это была моя история. Она живая понимаешь?
  - Кто? - спрашиваю я.
  - Та кукла из детства. Я тоже потеряла брата.
  - У тебя был брат? Но причем здесь эта история.
  Оксана меня не слышит.
  - Да. Мог быть. Но отец заставил маму сделать аборт. Потом бросил...
  - Тогда объясни ей. Они перестанут смеяться.
  - Пошла она. Пусть вызывает маму.
  - Знаешь, что, - говорю я.
  - Что? - спрашивает Оксана.
  - Мы возьмём тебя в нашу компанию. Со мной и Серегой тебя никто больше никогда не заставит плакать.
  - Верно. Я больше не буду плакать.
  
  
   Время 19:30
  Просыпаюсь, нога жутко болит. Желудок настойчиво сигнализирует о том, что я должен поесть. Едва мои ноги касаются холодного пола, в дверь начинает кто-то стучать. Так как я давно отключил дверной звонок, стучать в дверь - остается единственным способом привлечь мое внимание. За дверью стоит полицейский. Просит открыть ему дверь. Когда он заходит, он начинает спрашивать про моих соседей. Ситуация неблагоприятная Я отвечаю:
  - Я их совсем не знаю, но по-моему они все алкоголики.
  Он пристально смотрит на меня и начинает осматриваться. От чего мне по-видимому, должно стать не по себе. Но все, что я делаю - это лениво зеваю и поправляю майку, что была куплена на распродаже за сто рублей. После обзвона всех моих соседей, и понимая, что ему никто больше не откроет, на последок он задает мне каверзный вопрос.
  - А чем Вы занимались последние пару дней?
  - Я делал ремонт, - отвечаю . - Ломал старый шкаф. Это преступление?
  - Да нет. Просто соседи снизу жаловались, что у вас тут кто работает целыми днями. Может быть это были Вы?
  - Вы знаете, все мы тут делаем ремонт. И продолжается он вечно. Может быть, он никогда не закончится. Причем здесь я!?
  - Вы вчера не слышали каких-то посторонних шумов кроме ваших?
  - Нет. Но я больше ничего не собираюсь делать. Я закончил все свои работы.
  - Да. А ну это хорошо. А ваши соседи? - продолжает мент.
  - Я с ними не знаком. Ничего не могу сказать.
  - А зачем Вы ломали свой шкаф? - принюхивается волосатая задница.
  - Он занимал слишком много места. Понимаете я хотел переместить туда холодильник. У меня их два, - один лишний. Кстати вам не нужен холодильник? Например, для гаража?
  - Нет спасибо. У меня нет гаража. Ну хорошо. - Спустя паузу говорит мент. Я Вас понял. Ну будьте аккуратны, если что-то делаете, - говорит он. Не нарушайте права соседей на тишину.
  - Всегда, - отвечаю, - в смысле никогда! - на последок.
  Он уходит.
  - До свидания!
  - До свидания, - и закрываю за ним дверь.
  Неприятное чувство уходит вниз к животу. Желудок нистовствует, заставляя меня, просто бежать на кухню. Открыть холодильник и что-нибудь приготовить. Дверь опять под паролем. Стоп, это не тот холодильник. Ага, чуть не перепутал...
  
  
  Время 17:30
  "У тебя крыша поехала..."
  Серега прекрасно умеет кидаться камнями. Мне кажется, он и со ста метров попадет своему обидчику камнем прямо в голову. Репутация его такова, что с каждым днем все меньше ребят хочет с ним связываться. Даже со мной они общаются с опаской, потому что я его друг. Мы познакомились в шесть лет, когда он резал лягушку на тротуаре. Был жаркий летний день. Я стоял и у него за спиной и наблюдал, мне было интересно, но в тоже время жалко бедное создание и когда я спросил его, зачем он это делает он сказал: "разве тебе не интересно что там внутри...". Сейчас, я снова его потерял. Его нет на улице, его нет дома. Куда же этот лунатик снова подевался? Поднимаюсь на чердак я слышу странный шум. Всюду разлетаются перья, под ногами хрустят засохшие какашки голубей и всюду видна кровь. Птицы бьются в маленькие оконца, пытаясь улететь, некоторые настаются по углам. В центре стоит Серега и потрошит голубя. Потом отлавливает второго и режет ему голову, так же как и предыдущего на символическом жертвеннике в виде двух кирпичей. Если посмотреть кругом - лежит около десятка мертвых тушек. Маленькие теплые кишки разбросаны на хрустящей постилке чердака.
  "У тебя крыша поехала..." мелькает первая мысль в моей голове. Но я не могу сдвинуться. Он приглашает меня присоединиться, но я лишь тупо осматриваю места кровавой бойни. Он останавливается, вокруг образуется неестественная тишина, которая бьет по ушам. У него испачканные руки и старый перочинный нож. - Я тебя искал, говорю.
  - Глупые твари, - в ответ спокойно произносит он.
  - Пошли на улицу, лунатик чертов! - говорю я. - Здесь воняет птичьим говном. Не хватало еще испачкаться.
  Мы спускаемся на первый этаж, так и не дождавшись когда приедет лифт, спукаемся пешком. На верху слышно, как громко стучат двери лифта, отдаваясь металлическим эхом...
  
  Время 31:15
  Слишком страшно чтобы закричать, слишком тихо, чтобы заплакать. Ощущение остывшей смерти на завтрак. На вверху кто-то смеется диким смехом. Что может быть веселого в семь часов утра?! По скорей бы они заткнулись... Мысль еще не ожила и не проснулась. Утреннее проклятье, ты давно уже на ногах, но все еще похож на живой труп.
  
  - Им не надо было смеяться! - громко произносит Оксана. Сами виноваты!
  
  (еще несколько фрагментов)
  
  Время 21:12
  - Маленькая дрянь! - кричит бабка. - Ты отправляешься в карцер! А, где это видано, чтобы у собственной бабушки воровать. Ребенок молчит.
  Маленькая девочка, ожидает вполне привычное для нее наказание. И она настолько свыклась с мыслью, что все, что происходит в этом мире плохого, это ее вина, что мысль о нескольких часах в темноте и холоде - ее не пугает. Утром ее лицо очень быстро и сильно соприкосалось со стеной. Все под тот же необъяснимо ненавистный смех той женщины, что зовется бабушкой. На столе стоит двухлитровая бутылка крепкого пива. Вечер только начался...Старуха, тресет брюхом и продолжает свою яростную тираду.
  - Если бы ты была постарше, может быть от тебя и был бы какой-то прок. Хотя бы сходила за пивом для своей бабушки. Но ты...Бестолочь, есть бестолочь.
  
  Она распахивает давно некрашеную дверь темной кладовки и заталкивает туда внучку. Кафельный пол поначалу отдает ледяным дыханием, но спустя некоторое время она уже чувствует, что ее ноги привыкли и не ноют. Темнота стала такой родной и несмотря на холод в ногах, она не кажется холодной, скорее теплой. Дверь закрывается прогоняя обманчивый свет. В свете дня она видит перед глазами отекшее лицо своей пьющей бабушки, вечно ругающей ее, и все что происходит, наполняет ее сердце грустью. Но вместе с тем, темнота стала уже родной сестрой, приподносящей какие-то фантазии, окунающей, пусть и не на всегда, но все же, окунающей ее в другую жизнь, жизнь, где она может себя чувтсвовать свободной. Где она управляет, другими людьми словно королева и может позволить себе все на свете. Темнота проникает в каждую клеточку ее мозга, оставляя маленький мостик к ее мечте. Раньше она кричала, когда ее били, но теперь, нет ...
  
  Время 12.12
  Мы идем с мамой прямо по дороге к старому парку. На мне красные шорты с подтяжками, дурацкие затертые сандалии и майка с микимаусом. Она сжимает мою руку и не отпускает от себя. Мы идем довольно быстро, так что я не успеваю переставлять ноги, они словно надутые шарики медленно отрываются от Земли и небрежно проскальзывают вперед. Мама сегодня молчит, она немного не в себе. Мне хочется думать, что она злиться не на меня. Солнце, которое светило сегодня с самого утра, неспешно прячется за жирными облаками. У меня чешится нос и чувствую что вот-вот чихну. Мы остановились у светофора. На маме желтый костюм. На светофоре красный сигнал. Пчху! - "не вытирай руками!" - говорит мне мама и дает платок.. Когда она злиться на меня, я узнаю это по ее глазам. Но сейчас, я не вижу ее глаз, - они скрыты за солнечными очками. В небе смешиваются краски. Большие черные тени, стремительно пролетают над головой. Не люблю, когда птицы летают так низко. Они словно играют с людьми. На другой стороне дороги, люди замерли по общей команде. Машины проносят мимо грязный звук. Пыль оседает и...
   "Пошли" - Загорается зеленый сигнал, что-то резко, тянет вперед, ноги снова не в силах сопротивляться.
  - Мам, а где Бабушка? - спрашиваю я на ходу.
  Она молчит, и кажется ускоряет шаг, каждый раз как я что-то говорю. Наверно мне лучше и вовсе молчать. Мама может часами молчать. Бабушка может молчать месяцами. Такая у них особенность, которая мне совсем не по душе. Временами я спрашиваю: "я чем-то обидел тебя Ба?" - "Нет", отвечает она, улыбаясь едва уловимой улыбкой, заметной в уголках глаз - "ты ничем меня не обижал". А на следующий день она приносит мне какую-нибудь сладость. Белые туфли делают быстрый шаг - я делаю два, раз - два. Мы прошли обшарпанную вывеску обувщика, офис почты, и вышли на главную улицу.
  Деревья выстраиваются в ряд, постепенно уходят мне за спину. Молодые березы растут в погоне за мной. Стало безлюдно, машины не заезжают на эту улицу. Совсем тихо. Вывески мельчают, большие магазины, парковки - все остается позади.
  - Мам, куда мы идем?
  Большие черные стекляшки поворачиваются ко мне, а красный напомаженный рот на секунду вздрагивает:
  - Мы почти уже пришли, - говорит мама. Потерпи.
  Свернув за угол, мы оказались лицом к старому универмагу, спиной к большой площади, на которой велись какие-то работы и набережной. В ушах отражается далекий шум отбойного молотка. Большие стеклянные двери с плоской металлической ручкой, похожей скорее на ракушку, сердито впускают нас, едва не врезав мне по голове.. Внутри тускло, пол из красно-белого кафеля в шашечку, витрины всякой всячины и толстые продавщицы. Они улыбаются маме и смотрят на меня как-то заботливо, и искренне. Они знают маму, но я не знаю почему, но они знают и меня. Они выглядят дружелюбно, но я не обращаю на них внимание. Мама, что-то говорит круглой женщине в синем фартуке. Но мое внимание привлекает дробящий шум, доносящийся с другой стороны улицы. Рабочие в ярких комбинезонах ломают дорогу, из трубы поднимается небольшой пар, сквозь который проглядывается аварийная машина. Я отвернулся и примкнул взглядом к бликующей картине, что хоть как-то нарушает ленивую безмятежность бесконечного утра.
  Перед глазами возникает высокая фигура, облаченная в пиджак, словно в камуфляж и коричневую юбку с узором, похожем на закрученных пиявок. Голос, едва слышимый обращается прямиком ко мне, заставляя задирать голову наверх и лицезреть уничтоженное временем и выточенное ветром старое морщинистое лицо.
  
  - Ты знаешь кто твоя бабушка? - говорит женщина. Она пристально смотрит на меня, а глаза ее немного дрожат и искрятся. - Она дружит со слепой женщиной, а еще она работает на телевидении...
  - Не слушай ее Саш, - прерывает моя мама и затыкает мне уши. Эта женщина все врет.
  - Это правда.
  А я вспоминаю тот дождливый день под мостом сахарного завода. Кругом грязь, гаражи, какие-то люди с камерами, бабушка, я, - все как-то странно и непонятно, а главное мне никто ничего не объясняет. Меня сажают на раскладной стул, впереди в железном баке горит костер, а еще дальше в фургончике люди причесываются и красятся, по бокам расставлен отвратительно холодный свет. Мерзко и скучно. Бабушка велела мне молчать, пока мне не будет разрешено говорить...
  - Мы снимаем фильм Саш, - успокаивала меня бабушка. Я злился, потому, что меня развели всего на заварное пироженное, и мне давно уже хотелось есть.
  Дядечка в больших стеклянных очках и бакенбардах скомандовал всем начинать...
  Я жарил хлеб на длинной палке, когда подошли четверо: моя бабушка, другая женщина, старый мужик, и девушка очень расстроенного вида, наверно она плакала.
  Все стали говорить и мне ничего не оставалась, как молча сидеть и слушать:
  - Запасы на исходе, куда нам дальше идти ? - спрашивает бабушка.
  Седой мужик отвечает: - Нам нужна машина, тогда можно доехать до больницы.
  - Но нам не нужна больница, нам нужно что-то есть. У меня кончились консервы...- говорит другая женщина.
  Дальше разговор шел в том же духе, пока девушка в испачканном платье не отошла в сторону, и прислонившись к железному основанию моста не начала громко плакать. Мне показалось что вместе с грязью ее платье было выпачкано чем-то красным...Тут же другая женщина намного старше начала на нее ругаться и кричать: - Зачем мы ее взяли с собой, она же может нас заразить! Надо было ее оставить там...
  Седой мужик молча встал и подошел к плачущей девушке. Он принялся ее успокаивать и немного приобнял за шею своей толстой волосатой рукой. Клетчатая рубашка на его рукавах была закатана по локоть, а волосы на руке просвечивались сквозь дневной свет.
  - Не плачь...- сказал мужчина и приложил свою руку на предплечье девушке чуть выше груди. Затем он достал нож и приставил его на то место, где секунду назад лежала его рука. - Держи! - скомандовал он и девушка схватилась за лезвие ножа. Он снова приобнял ее за шею и своей головой коснулся ее лба. Ее длинные волосы спутались на мокрых от слез щеках. Седой мужик что-то прошептал ей на ушко, затем резко выпрямившись посмотрел ей в глаза. Она беспомощно вдохнула, а он одним толчком проткнул ее грудь ножом, высвободив за ее лопаткой едва различимую красную радужку брызг. Девушка всхлипнув опустилась на колени. Мужчина поддержал ее и оставил сидеть спиной к железному основанию моста.
  - Давно пора было! - крикнула женщина. - С ума можно сойти как она достала....
  - Она может умереть, - сказала моя бабушка, - Вряд ли, - ответила женщина. - Она мутант, и должна страдать вместе с нами...
  Я посмотрел на сидящую на земле девушку и мне стало ее очень жаль. Я заплакал.
  - Стоп! Снято! - крикнул мужик с в здоровых очках. Я медленно поднялся и пошел вслед за бабушкой. Пошел вместе со всеми, провожая взглядом девушку, сидящую на земле спиной у моста.
  Да я вспомнил тот день...
  Сейчас...Женщина, она очень похожа на ту что снималась в фильме, она складывает свои оставшиеся продукты в сумку и подмигнув на прощание уходит, под неодобрительный взгляд моей мамы. Я смотрю вслед уходящей пожилой женщине, в глазах которой скрывается душевная боль.
  "Какой хороший мальчик" слышится где-то возле уха. Рука теребит мне подтяжку, заставляя повернуться.
  - Да повернись ты, когда с тобой разговаривают. Прояви уважение, - слышится мамин голос. Глаза врезаются в темноту.
  Чей-то непропорционально большой рот, произносит снова мое имя.
  - Так его зовут Саша! - продолжает женщина. Как будто она увидела редкий коллекционный экспонат.
  - Люб, ну посмотри за ним на несколько часиков. Хорошо? Мне нужно отойти по делам, а оставить не с кем.
  - Да, конечно. Какой он у тебя. Но он наверно, больше на отца похож, - заключает женщина.
  - Сильно не балуйте, а то на шею сядет, - говорит мама. А так он сам себя займет.
  - Темноволосый...
   Ее улыбка загорается отблеском золотых зубов.
  - Бабушка, наша... ну в общем, это типичная история, - говорит мама.
  - Молчаливый, или на что-то обиделся?
  Женщина продолжает пребывать на своей волне, она уже тянет свои руки к моей голове. Опасность.
  - Нет. Обычно он много разговаривает.
  У мамы слегка растрепанные вид, но я отворачиваюсь опять. И ищу взглядом женщину, которая давно уже ушла...
  - Да все нормально, мы его разговорим тут, - игриво произносит женщина.
  - Ну да. Ну все. Еще раз огромное спасибо! - говорит мама, как будто сдает старый костюм в химчистку, который ей обещали почистить за полцены.
  - Да, какой разговор. Сейчас включим ему телевизор, пусть отдыхает.
  - Ну все я ушла.
  Мама стремительно исчезает в дверях страшного создания, которое продолжает по инерции еще какое-то время вращаться. На улице на миг, но очень короткий едва уловимый - наступает тишина - начинается дождь. Вместе с проникшим внутрь вихрем, что-то плавно опускается у меня внизу живота и я чувствую снова запах одиночества. Плавно растворяясь во рту он оставляет неприятный кислый вкус.
  - Садись! - говорит голос.
  Передо мной ставят металлический стул, с порванной спинкой, сквозь которую торчит кусок светлого поролона. На деревянной полке, чуть правее шкафов с конфетами стоит телевизор...
  - Правда показывает он два канала, - продолжают мне напевать в ухо золотые зубы.
  Но думаю, тебе хватит... Держи, - она вкладывает мне в руку шоколадную конфету, на обертке которой изображена маленькая белка.
  - Спасибо, говорю я - разворачиваю и откусываю половину конфеты.
  Шоколад не настоящий. Вкус как у какао порошка смешанного с глиной. Но я это еще не понял, просто знаю, что он не очень вкусный.
  - Не за что, - говорит женщина и плавно, несмотря на всю свою мощь, скрывается за прилавком.
  Откуда-то с правого бока, слышится более молодой голос. Женщина с светлыми волосами и приятным тоном обращается ко мне:
  - У тебя невеста есть?
  - Нет, - отвечаю я.
  - Не беда, - говорит та,- подберем!
  - Сколько тебе лет?
  - Шесть, - отвечаю.
  На стене висят механические часы, оглушительно громко стуча секундной стрелкой.
  ошибке оставил их где-то рядом с магазином.
  - А сколько сейчас времени? - спрашиваю я, но продавщица, как и мама прежде, играет со мной в молчанку.
  Тогда я не выдерживаю, подхожу, к лотку с конфетами и из расфасованного бумажного кулька беру несколько штук. Она в ответ лишь приподнимает глаза, но затем ее прямая челка опускается опять куда-то вниз, утыкаясь прямиком в стол, и записывая что-то в тетрадь. Мне становится невыносимо скучно, и всюду куда бы не падал мой взгляд я не нахожу интереса. И постепенно это место, превращается в мою маленькую тюрьму.
  
  Продавщицы по-видимому, ушли на обед, но дверь не закрыли. Победив неуступчивые со скрипом, двери, я выбираюсь наружу. Сырая прохлада, проникает сквозь нос и кожу. На асфальте подсыхают лужи после дождя. Как пятна на корове, черное становится серым. Площадь съедает пространство, теснясь слева набережной, справа - парком. Рабочие в оранжевых жилетах снова принимаются за работы. Я подхожу ближе, иду навстречу стыдливому пару, что растворяется из дыры посреди дороги и обращаюсь к мужикам, что встали полукругом, что-то лениво обсуждая.
  
  - А, мы кабели кладем, - отвечает грубый голос. Знаешь для чего?
  - Нет.
  Они немного улыбаясь отвечают:
  - Мы прокладываем интернет. Знаешь что это?
  - Нет, отвечаю я.
  - Это все, что есть на всех компьютерах на Земле.
  - На компьютерах... слетает с моих губ.
  Слышится откуда-то
  "Эй мальчик, - не мешай!" "Отойди!"
  - Послушай, - говорит мне дядя. - У меня есть для тебя подарок.
  На секунду порывшись в кармане своего костюма, он передает мне ручные часы.
  Рабочие раскладывают длинный кабель, отталкивая меня в сторону. Я оказываюсь по другую сторону обрыва. Из земли торчат еще несколько кабелей, один оборван. Снова просыпается отбойный молоток.
  - Дружище, только они сломаны и правильное время вряд ли когда-нибудь станут показывать.
  Шум становиться невыносимо сильным, заставляя меня удаляться от этого места. Он начинается откуда-то снизу, и уходит чуть выше спины. Стыдливая дрожь словно молот ударяет в висок. Мир выворачивается наизнанку, вместе с ним и я.
  - Эй пацан, - говорит другой мужик, - не тебя ли там зовут?! И показывает рукой мне за спину. На другой стороне, мне показалось, что пробежал Серега, и кажется слышно "иди сюда", но мне не хочется, уходить слишком далеко...Он перебегает улицу и скрывается за ближним углом направо. Я бегу ему вслед и тоже поворачиваю за угол.
  
  Время 22.91
  - Ты где был? - спрашивает она. Я тебя потеряла. Крутит фигурку маленького Будды в руке.
  Кто она, задаю себе вопрос, но ...
  - Я был тут рядом. Ты уже выбрала? - спрашиваю я.
  У нее юное лицо, светлые слегка подкрашенные волосы, и теплый солнечный голос. Где я ее нашел? Сколько ей лет.... надеюсь ей уже есть восемнадцать.
  - Какой ему подарок выбрать? - спрашивает она.
  - Кому?
  - Моему брату. Стасу.
  На полках расставлены, разные красивые безделушки. Но по мне они отвратны, что же ей посоветовать...
  - А купи ему кружку.
  - У него их много. Может дезодорант?
  - Нет, это намек... и довольно непрозрачный. Может книгу?
  - Нет. Он не читает.
  - Вообще? - спрашиваю я.
  - Вообще, - отвечает она. Никогда.
  - Тогда я не знаю, может поищем что-нибудь еще...
  
  Этот голос такой нежный и близкий, словно я слышал его сто лет, и готов, сказать сейчас, в данную секунду, что этот голос я бы хотел слышать еще тысячу... Словно пение птиц ранней весной и дыхание осени, он сливается в единый поток моей души. Хоть и воздуха здесь нет, но я чувствую что парю, как это могут делать дикие свободные птицы...
  Мы уходим из этого магазина. Я иду следом за ней и не могу вспомнить, как с ней познакомился. Она берет меня за руку, мы минуем разноцветную толпу, перемещаемся по всему торговому центру. Множество бесполезных магазинов, красивых витрин, молчаливых манекенов. На больших часах, что подвешаны над центральным входом, почти полночь. Она смеется и выглядит счастливой и я превращаюсь в растаившего снеговика. Беру ее в охапку и несу на себе, пока она не закричит и не попросит ее отпустить. Она меряет туфли, кружится перед зеркалами и ее глаза сверкают в моей темноте. Она берет за руку и тащит меня. Я не знаю, как можно ей сопротивляться. Ее улыбка, делает меня лучше. Она как весенний луч, согревает меня своим теплым голосом и я чувствую, что она расцветает, словно редкий цветок, который может быть легко загублен моим невежеством и грубостью.
  Молодая пара, согласилась нас сфотографировать. Они понимают, что мы чувствуем и заряжают свои батарейки от нас. Мы говорим им "спасибо!" и идем дальше. Они улыбаются и уходят.
  В музыкальном магазине, - маленькая остановка, музыка льстиво зовет остаться, укутывая нас вокруг себя светлым ореолом и погружает нас в новый мир. Музыка, помогает тебе забыть о времени, о той бесполезной гонки, что ты вел последние двадцать лет. И вот она жизнь. И вот она, в эту секунду, когда она слушает в наушниках какую-то английскую певицу, которую ты никогда и не слышал, ты говоришь ей какие-то глупости, которая она не слышит... и все хорошо. Она снимает наушники и говорит: "ты что-то сказал?" А ты отвечаешь: "ничего".
  Мы подходим к выходу и она, остановившись, говорит мне:
  - Подожди, я сейчас вернусь. Буквально на минутку.
  - Хорошо, я жду.
  И ты ждешь ее очень долго, но она не возвращается. Она ушла в конец зала и скрылась в одном из магазинов. Мне немного неловко, я осматриваюсь вокруг. Надеюсь, что вдруг на меня посыпятся разноцветные шарики, снова заиграет музыка, а она выскочит откуда-нибудь, прокатится колесом и разыграет меня. Но этого не происходит. Я выхожу наружу, кружу вокруг торгового дома. Прохожу березовую аллею, дохожу до парка и обратно. Всматриваюсь в окна автобусов, трамваев, простых прохожих. Никого. Возвращаюсь обратно и понимаю, что я ее потерял.
  В комнате. На трюмо стоит рамка с фотографией, часы и маленькая желтая роза, под которой лежит открытка. Я привстаю и подхожу ближе. На открытке написано: "любимой сестренке Оле". Подпись Стас. В рамке, что стоит, рядом я узнаю ее. Она отдыхает на пляже.
   Я ложусь обратно. Закрываю глаза, но внутри все как на старой карусели; лошадки уснули и не бегут, так и мысли, словно все они давно сдохли. Я втягиваю уютный запах, мои руки расслабляются, а голова отключается.
  Под задницей что-то мягкое и шерстяное, это большая кровать, вокруг незнакомые предметы. Большое зеркало, которое говорит, что я одет. Приглушенный свет светильника, трюмо и дисковый телефон. Справа комната соединяется с другой, посреди которой, только чуть левее, мигает иллюминацией наряженная елка. Рядом на кровати лежит она. Ее глаза закрыты. Моя рука притягивает телефон и набирает незамысловатый номер:
  - Алло! Милиция!? - говорю я.
  - Да, - говорит пренебрежительный голос.
  - Я совершил двойное убийство. Я срубил елку, и убил девушку.
  - Не покидайте помещение. К вам выехали.
  Я сижу неподвижно и смотрю в серую дверь в ожидании. Я знаю, что уже не убежать от себя. Крутится круговорот пустоты, обретая спокойствие, предметы стали определеннее. Они больше не лгут и не говорят, что они лучше. Они снова стали такими, какими мы их создали. Они перестали вводить в заблуждение, манипулировать твоими мыслями, твоим сознанием. Они говорят, смотри - я всего лишь старый задроченый телефон, а я говорит -, тупое трюмо, которое недавно почистили, а я большое зеркало, которое нихуя не понимает, что делает тут чья-то незнакомая рожа. Смотри, говорят они все, мы всего лишь предметы, и нам совершенно пофиг, что ты думаешь о нас.
  Временами кажется, что дверь, кто-то открывает, как будто она и не закрыта вовсе и каждый норовит спросить, нет ли кого дома, я говорю нет. Некоторые забегают передать последний привет. Кто-то хочет забрать старый долг. Но я отвечаю, что-то неопределенное и прошу больше не беспокоить. Я говорю, что дома никого - нет.
  Они все вытягивают мои силы, они мне не нужны.
  На миг она, как будто оживает, кладет свою голову мне на колени и я начинаю гладить ее волосы и успокаиваю ее, - успокаиваюсь и сам. Моя рука скользит по ее холодным волосам. Она закрывает глаза и засыпает. Тишина, нарушается стуком в дверь, я поднимаю голову, встречаясь взглядом с тем, кто прячется в зеркале и открываю дверь. Заходит полицейский. Спокойно осматривая помещение, он замечает что-то на ковре, и просит обратить мое внимание. Я наклоняюсь.
  - Видишь иголки, говорит он,
  - Да, - отвечаю.
  - По-видимому елку тащили именно отсюда, - заключает он. - Снимай куртку.
  Я сбрасываю куртку на кровать. Он осматривает и ее.
  - Пахнет елью. Несомненно. Тут все ясно. Все улики на лицо.
  - Да я и не спорю, - говорю. А где девушка? - не спросите?
  Да я вижу вот она на кровати, - подходит ближе. - Проверял дыхание и пульс? - говорит он. А ты уверен, что это вообще не самоубийство?
  - Я не знаю.
  - У тебя пистолета нет, - это я так на всякий случай. Шучу.
  - Нет.
  Мог бы и не шутить. Мне не до шуток. Я настолько хорош сейчас, что меня в пору нашпиговать говном и отправить рождественской посылкой прямиком в санаторий.
  - Хорошо, - произносит себе в нос мент.
  Он наклоняется к девушке, прислушивается, проверяет пульс. Снова что-то бубнит себе под нос, громко сморкается, поворачивается ко мне и говорит: - тут дело серьезное и только один выход из ситуации.
  - Какой, - спрашиваю я в нетерпении.
  - Включай громко музыку, - восклицает он...и целуй девушку! Да так, страстно чтобы она проснулась. - Ты что, псих, - говорю я. Ты точно из полиции?
  - Я сказал! - кричит он. Включай музыку! Придурок! Она не умерла, она просто крепко спит!
  Начинает играть музыка. Полицейский снимает ботинки и начинает прыгать на кровати рядом с девушкой, как ребенок. Он прыгает что есть сил, едва не доставая макушкой до потолка. Порой кажется, что вот-вот и он сломает кровать. Звучит что-то рок-н-рольное, веселое...
  - Почти! - кричит он. Почти погибла! Она могла бы умереть...
   Тело девушки ритмично подпрыгивает в такт общему безумию. Полицейский растекается в улыбке и я узнаю эту улыбку. Это улыбка старого друга. Сколько лет сколько зим. Мы сотрясаем все вокруг. Девушка поднимает голову, пытается понять, что происходит. Она посмотрела на нас и отвернулась. Я благодарю его, что он нашел меня, а он говорит, что это я его нашел. Но ему уже пора, он все же на дежурстве в эти новогодние праздники.
  - Ну если что звони. И не налегайте на выпивку, - предостерегает в дверях он. - А за елку, придется ответить, кто же такую маленькую срубает. Я должен выписать тебе штраф.
  Хахаха, - смеется он, - хахаха, - посмеиваюсь я.
   - Но по старой памяти...
  - Спасибо! - обнимаю я его. Как же так мы давно не виделись?
  - Да как-то так. Но ты звони, если что, - вот мой сотовый - запиши...Некрофил проклятый!
  Я вскоре провожаю его и закрываю за ним дверь. Ложусь рядом с ней, она поворачивается ко мне и спрашивает: - кто это был?
  - Никто. Просто друг.
  Она снова засыпает. Ложусь и я. Но она снова начинает свою прежнюю песню...
  
  Время 01.76
  
  - Ты не находишь довольно странным то, что я не могу вспомнить как мы познакомились?
  - Ты серьезно? - тихо произносит она. - Хотя, издевательства - это в твоем стиле. Я ничему не удивляюсь с тех пор как ты...
  - Что?
  - Я забыла...
  - Ну как так, - улыбаюсь я. Мы ничего не знаем друг о друге. Ты знаешь кто я?
  - Я думаю ты и сам не знаешь "кто ты".
  - Ну как мы познакомились?
  - Я стаяла в очереди. В супермаркете.
  - Каком?
  - Ха, ты думаешь я твоя фантазия?
  - В каком, - повторяю я.
  - В солнечном.
  - Что ты покупала?
  - Да не помню я. Ерунда разная. И потом, ты подошел и помог мне упаковать и донести сумки.
  - Да!? Ты уверена!? - говорю я.
  Слишком ладно тут, приходит гнусная мысль.
  - Да, - отвечает она. Это было теплым майским днем. Правда, настроение у меня было тогда паршивое. Я бы даже сказала отвратительное. Я поругалась со всеми, с родными, с друзьями и тут появляешься ты...
  - Интересно и какое впечатление произвел я?
  - Ты мне понравился.
  Я перевожу взгляд на стену. Точно обман, понимаю я.
  На трюмо лежит подарок.
  - что за подарок? - спрашиваю я.
  - Часы, - отвечает. А давай танцевать! - говорит она, но я ее уже не слышу...
  - А теперь хочешь я расскажу как было, - прерываю ее я. Я стоял в соседней очереди приметил тебя. Ты стояла перед соседней кассой. И я подумал тогда: какая красивая и одновременно грустная девушка, наверно ей одиноко...Стоит перед кассой в спортивном костюме... и покупает себе - коробку тампаксов. Это было необычно, ну в моем извращенном понимании... И вовсе у тебя не было ни здоровых сумок, ни чего-то еще. Это все. Я хотел подойти, но не знал, как заговорить...
  - Как не было? - вопрошает она и ее глаза, открываются шире, я утопаю в их глубине и синеве. - Я же помню...
  - Да не было...
  Послушай!
  Вот она лавина спускается к горлу, набухает и вот-вот взорвется, или всхлипом или трусливым ревом...
  - И что же, - говорит она и ее голос дрожит...
  - А теперь самое главное! Восклицаю я.
  - Да!? - говорит она неопределенно.
  - Я не подошел...
  Пауза маленькая, естественно убогая, в которой спряталась вся моя гнусная суть...
  - Понимаешь!
  Она молчит, а на глазах ее набухают слезы.
  - Я не подошел, просто прошел мимо и даже ничего не сказал. Просто прошел мимо. Ты понимаешь?
  - Нет, тихо произносит она.
  - Ничего не было. Я пришел вечером к тебе домой, задушил телефонным шнуром и вывез загород.
  - Это не правда! Какая же ты скотина! Я всего лишь хотела дышать как в последний раз. Любить как последний раз. Встречать рассветы и закаты, с тем кому бы я была не безразлична... И когда кажется, что повстречала человека, все в....
  - Я видел тебя лишь секунд одиннадцать, не больше...не рассказывай мне...
  - Мне больно такое слышать, от тебя, - произносит она
  - Только скажи мне какие у тебя любимые цветы.
  - Лилии. А почему ты спрашиваешь?
  - Положу тебе на могилку.
  - Ты такое говно, Саш! Говно...
  Спустя короткую паузу, когда она пришла в себя она произносит, так ласково и украткой:
  - А хочешь расскажу тебе что будет с тобой в будущем?
  - Ну давай!
  - Ты сдохнешь...
  - Удивила. Все мы рано или поздно.
  - Нет, ты сдохнешь в муках и, у тебя одиннадцать секунд. И они на самом деле уже прошли.
  - А вот как.... Значит.
  - Да, отвечает она, и на самом деле это ты меня подвел. Не я. Иди и разговаривай дальше со своим другом морским котиком, который даже обувь не снимает при входе.
  - Белым морским котиком! - поправка, говорю я.
  Она не вытерпев, быстро встает и идет в ванную, кладет несколько простыней и запускает машинку. Разворачивается ко мне и произносит, так словно я ее заставил сделать что-то плохое:
  - Видишь, у меня еще есть дела и планы а у тебя? Задумайся. Ты не знаешь, что тебе делать. Потому что...
  - Замолчи, - говорю я, уставившись на стиральную машинку. Она начинает вращаться, сначала медленно, потом быстрее, пока не выйдет на максимальные обороты. Не загудит и затрясется. Кругом звучит музыка, какая-то девица томно напевает про несчастную любовь прямо в твое ухо.
   Веки тяжелеют, словно жены в счастливые браке и хочется спать.
  - Где выход? - спрашиваю, но сам не верю, что сегодня вернусь домой. Все слишком мутно, да именно, нет какой-то связи, что неотрывно удерживает тебя в этой жизни. Словно, всю жизнь ты пил кофе, а сегодня отпив от чашки, почувствовал вкус чая, да и притом без сахара.
  Это не моя жизнь. Меня здесь быть не должно...
  - Где-то я уже это слышала...
  - Где выход? - повторяю я.
  - Там где вход, тупица, - произносит она, отвернувшись, - можно определеннее, - прошу ее, но она не поворачивается,
  - Органическое, похотливое...дерьмо, шепчет она, едва слышно словно моль, перебирая белье.
  Минуя красную деревянную дверь, что была не заперта, попадаешь в общественный коридор. Очень узкий, и стены грязные и вонючие, тонкие и убогие, но их не так много. Некоторые комнаты не соединяются стенами или перегородками. Пройдя прямо по коридору я выхожу к лестнице. И люди совершенно не смущаются того, что я стою и смотрю на них. На то, как они ходят в туалет, трахаются, просто спят, смотрят телевизор...Им комфортно, в отличие от меня. Мне становится не по себе, я возвращаюсь обратно, через коридор, через тот коридор, по которому я пришел,
  Сейчас мне не нужна способность преодолевать стены, просто потому что их нет. Я прохожу по другому коридору, двери есть, а стен нет, все то, что призвано изолировать помещения в этом доме, почему то отсутствует или никогда не предусматривалось. Но эти люди заходят через двери. Если пройти дальше, то коридор соединяется с другим таким же, и можно видеть что творится внутри...Внутри каждой комнаты, каждой ячейки нашего гнилого общества нет ничего, что ты хотел бы видеть.
  Я вижу как мать пеленует грудного ребенка, совсем маленького и розового в другой комнате мужчина читает желтую газету, за старым советским мраморным столом старики играют в карты, на холодильнике мерцает телевизор, на верху висят часы, старинные, наверное с кукушкой, ну мне так кажется, что с кукушкой, очень мало места - следом идет другая комната: красные стены, на полу ковер, молодая женщина перебирает платья в шкафу, шкаф стоит прямо перед обрывом, где должно было быть окно. Но его тоже нет. Вместо него просто огромная дыра, даже стены нет. Ее волосы забраны наверх, она стоит ко мне спиной и что-то напевает. В ее руках пролетают шестидесятые с их пестрыми красками, ранние семидесятые, красные, желтые, голубые платья без рукавов, аккуратные жакеты и кружевные платки. На секунду она вздрагивает и останавливается. Сначала, мне кажется, что она заметила меня, но она подходит ближе к обрыву и внимательно смотрит вниз. Слышно, как какой-то механизм внизу скрипнул и открылся. По стенам прошелся легкий шепот. Телевизоры перестали вещать. На улице тусклым светом зажглись фонари. И все говорит о том, что наступают сумерки. Люди куда-то разбежались и инородным эхом из противоположных уголков этого тупикового проулка, одноподъездного, бесстенного дома, чуда-творения инженерной мысли, отдаются отзвуки захлопнувшихся дверей, закрывающихся калиток, перегородок и чего-то еще... Подойдя ближе к обрыву, глаза выхватывают площадь, вернее сказать то что от нее осталось: узкий тупик с переполненными мусорными баками, бельем развешанным посреди улицы на разноцветных веревках..., Все то пространство в которое втиснут этот дом, окружаемый маленьким магазином с левой стороны, справа высокой стеной многоэтажного дома... И ты понимаешь, что этого места здесь не должно было возникнуть - никогда, что весь этот дом, он портит все в этом районе, да и не дом это вовсе. Присмотрись...
  А стен-то вообще нигде нет. Это просто большой кукольный дом. Внизу что-то черное быстро перемещается мне навстречу. Я всматриваюсь в темноту и вижу мужской силуэт. Пытаюсь найти женщину, что была здесь несколько секунд назад, но ее уже нет. Быть может, она спряталась в свой шкаф, или просто убежала. Не знаю, но на противоположной стороне улицы остановилась машина. Из нее вышли двое в серой униформе и что-то пережевывают, своими тяжелыми челюстями. Эти двое уставились своими подбородками прямо на меня. А тем временем внизу, что-то хлопнуло, упало и взвизгнув неожиданно замолчало. В темноте блестнуло лезвие ножа. Этот некто, ищет меня взглядом, или просто примечает тех, кто ему попадется. Я выбегаю из этой комнаты, миную смежные комнаты и коридор, но забываю откуда я пришел. Внизу кричит женщина и ты знаешь, что она сейчас умрет... Но куда же бежать, что делать?! Ноги сводит судорогой, тело наполняется страхом, в мышцы вместе с кровью поступает адреналин. Руки вспотели, а сердце... "Иди сюда!" - слышится в конце коридора. Я пробегаю мимо стен и понимаю, что их никогда не красили. Это просто кровь, которая засохла и стала красной краской окрасившей все перекрытия этого хаоса. Ревущее пространство захлебнувшееся в собственном крике, поте и крови, в попытке спастись. Никто не должен уцелеть...
  Дверь открыта и она ждет меня. Я забегаю внутрь, она запирает за мной дверь. Дыхание перехватывает, наверно это шок. Все замедляется а пульс вспыхивает кривой диаграммой...
  - Я не должен был бежать - говорю ей. Она обнимает меня и шепчет на ухо
  - Он скоро уйдет. Надо подождать, совсем немного. Только не уходи, если ты пойдешь - он тебя убьет.
  - Почему у тебя есть стены? Почему?
  - Я не знаю. Это происходит каждый вечер. Они его выпускают...
  - Кто они? Те люди в сером?
  - Да. Стой. НЕ ходи, шепчет она мне, прижимает и не выпускает от себя.
  Где-то внизу по-прежнему стонет женщина. Ее предсмертные муки убивают в тебе все человеческое и ты понимаешь, что ты половина от полчеловека, да и не человек ты вовсе. Дрожишь как сухой лист, примкнувшись к спасительной нити.
  - Он тебя провоцирует. Не ходи, - снова шепчет она.
  Женщина замолкает, по коридору слышны шаги. Он останавливается у двери и дергает за ручку. Дверь сотрясает глухой треск, но она надежна и тяжела, ровно настолько, что ему сюда не проникнуть. Я выдыхаю, медленно, не смотря ей в глаза. Стыд, страх, я ощущаю это все вместе, я ощущаю снова жизнь, пульсирующую у виска. Россыпью мурашек убегающей по моей тонкой коже, примыкая к ее щеке, ее руке, волосам, плечам, губам...
  - Ты гимн заходящему солнцу....- говорит совсем тихо она.
  Но я молчу, слышно как, постепенно удаляются его шаги.
  - Останься, - говорит она.
  - Что?!
  - Подари мне одиннадцать секунд и я подарю тебе одиннадцать минут. Подари мне одиннадцать часов и я подарю тебе жизнь...
  И я не спрошу кто ты... в эту секунду, в это мгновение останься со мной.
  Талое прикосновение, ее мокрая щека, влажная губа...
  - Давай танцевать, - тихо произносит она. Ее большие, ясные глаза приковывают мой взгляд. В голове звучит мелодия, что напевала та одинокая женщина...
  Вокруг обступает тишина, такая плоская и тяжелая. Слегка разбавленная трекотом сверчков.
  Я пытаюсь отыскать свой голос, свои мысли и самого себя. Но все, что я говорю, это лишь:
  - Как у меня болит нога... - а потом, - а где у тебя душ?
  Она показывает рукой.
  - Прямо и направо.
  
  Теплая вода стекает вниз по твоей коже, обогревая и оберегая, словно детское пуховое одеяло, чем накрывала тебя мама в детстве, опасаясь как бы ты не остыл. Ты чувствуешь это так ясно, так близко. Ночью ты стянул с себя все одеяла, закомкал простынь и слегка сопишь. Мама сначала аккуратно поднимается с постели, подходит ближе и видит как ты глубоко и ровно дышишь, видишь свои сладкие сны. Она берет фотоаппарат и делает пару снимков, фотография уже проявляется в ее руке. Потом, она откладывает его в сторону, достает у тебя из под спины утрамбованное тобой теплое одеяло, снова накрывает тебя, уходит и засыпает уже ближе к утру с мыслью, что ты чудо ее жизни. Так и сейчас это тепло просачивается в каждую клеточку твоего тела, доставляя привычные воспоминания, давно минувших дней. Что-то убаюкивает тебя и ты перестаешь цепляться за реальность. Похоже на классическую музыку, перешептывание и гул, шорох, голоса и свет. Ты просыпаешься посреди полупустого аэропорта, еще утро, на тебе серое пальто, джинсы, а под головой сумка. На табло списки рейсов, мимо пробегает только, что оживший людской поток и твое сознание причаливает в эту усталую реальность.
  Что-то сверкает перед глазами и одновременно скрывается, когда ты ищешь его взглядом. Мимо проходят тучные женщины, мимо проходят тучные женщины с детьми, лысые мужики с большими чемоданами, лысые мужики с тучными женщинами и детьми, люди в деловых костюмах и полиция, да несомненно я в аэропорту. На потолке из динамиков играет тоскливая мелодия. Я вижу направление к окну, и встаю в очередь. Надеюсь, что она движется. Впереди меня стоит гламурный мужик и женщина лет сорока, но правда красивая. Они что-то весело обсуждают, смеются, целуются. Из динамиков теперь ласкает слух песня Rolling Stones. Очередь постепенно движется как будто в такт медленно падающим снежинкам за окном, как бы в такт песни, сумбурному шуму вечно неопределенной толпы. Все это вторгается в твое сознание неприятным холодом, одинокого утра в черт знает каком месте. И вроде бы не досуг спросить себя, а что я тут делаю. Куда я собрался. Так налегке, без чемоданов и больших сумок, стою в этой разноцветной очереди. Ага, еще раз поймал мой глаз тревожный лучик. Этот тот мальчик, тот, что стоит у стойки вместе со своей мамой, в его руке светится звездочка...
  Невыспавшийся таможенник уныло бредет к кулеру. Кулер грозно булькнув выдает ему драгоценную влагу. Унылый таможенник бредет обратно.
  Да.. так вот, о чем это я?! Кажется все люди здесь знают...они знают, что они летят туда, где они будут отдыхать, приятно проводить время, конечно некоторые из них могут лететь по работе, но это лишь малая часть. Но никто...не летит туда, чтобы не вернуться. У меня в кармане накопленные за два года отсутствия нормального отпуска шесть тысяч зеленных и я не собираюсь возвращаться. Как так случилось!? Не знаю. А может я просто отдохну и все забудется!? А может я просто сдохну и все тоже забудется... Может...
  - Ваш паспорт, пожалуйста, - отзывается молоденькая девушка.
  Карманы, эх, вечно я копаюсь в последний момент, ну вот показываю ей паспорт, визу. Она деловито вбивает меня по компьютеру.
  Я провожаю взглядом того мальчугана, который наверно выйграл свою светящуюся ветряную мельницу в каком-нибудь супермаркете, но это не так важно, самое чудное в этот момент, то, что он тоже провожает меня взглядом, несмотря на то что он меня даже не знает. И его взгляд, какой-то сострадательный, жалкий, как будто он видит нищего или бомжа. Может он знает, что со мной не все в порядке. Может это заметно по моим глазам. Черт, ведь дети такие чувствительные... Они могут все знать еще до того, как ты начнешь их обманывать. Даа, вот так вот заведешь себе проблему на голову. Черт, я слышал у психов глаза сверкают, просто блестят. Они как наркоманы их прет просто так. В принципе они по своему счастливы, но только на поверхности, хотя откуда мне знать. Обидно, что какой-нибудь пацан подумал обо мне как о психе и настырно пялился все то время, что я был у него на виду. Да ладно какая разница...Конечно, какая разница.
  Но этот lille yobo пялится на меня...
  Девушка, что-то быстро проговорила, так что я даже не успел расслышать и позвала того самого таможенника. Он подошел неспешно, выдохнув, тяжко посмотрел на меня и взял у девушки мои документы.
  - Что-то случилось? - спрашиваю я.
  - Вы куда лететь собрались? - говорит он.
  - В США, - гордо произношу я.
  Он улыбается, на миг ему становится очень весело. Он смеется изо всех сил, едва не лопнув пополам. Все еще смеется - гад. А потом, говорит.
  - Виза вчера закончилась. Вчера был последний день. Продлите вашу визу и возвращайтесь снова.
  Вот так вот, в голове проносятся глупые мысли. Вот так вот, скотина! Вывод такой, что я даже не могу подготовиться к событию, которое считал важным. Как же это глупо, Как же я зол на себя. Успокойся...
  - Понятно, - говорю я.
  Снова понятно... Что понятно?! Понятно, что во всем виноват я сам. Где я был последний месяц, - уже не разберешь. Я хотел сделать ремонт, я хотел выучить норвежский, прочитать всего Апдайка. Но я, кажется нихуя не смог. Пора возвращаться...
  - Саш, а ты как провел свой отпуск. Куда-то ездил отдыхать?
  Слышится голос твоей начальницы, сидящей на расстоянии через стол от тебя. А ты еще спишь в это теплое утро конца января. Ей всего лишь интересно узнать, как ты отдохнул. Ну же, не время молчать, хотя бы соври что-нибудь. Но только не говори, как все было на самом деле. Ну, давай пора что-то ответить, даже если это будет звучать глупо. Только не говори правду. Ведь ты...
  - Я ездил к родственникам в Москву. У меня там брат и тетя. Давно их не видел. Но был там не долго. Вернулся домой, доделал свой вечный ремонт. Последние пару дней отдыхал, бездельничал.
  
  А в голове меж тем, звучит совсем тихо почти шепотом....эхо.
  - Он не бездомный, его нельзя просто так убить. Его будут искать. Да, никому он не расскажет, напуган как загнанный заяц.
  
  Время 08.11
  Утреннее спокойствие взрывает грубый шум и постукивание. Глаза отлипают от ресниц, чувствуешь, как твое тело начинает просыпаться. Руки и ноги потягиваются, голова еще тяжела. Еще один стук и звук разбитого стекла. Что-то громыхнуло. Все это проникает в твой пустой живот и отдается у где-то у позвоночника. Свет, утренний обманщик разукрасил комнату голубым свечением, воскресное ленивое утро. Звук, жесткий и рыскающий, пересекает комнату, словно летучая мышь, хлестко отдаваясь в ушах. На помойке орудует хозяин. А ты не спишь... Воздух. Воздух холодный господин, дыхание утра, он заставляет натянуть повыше одеяло, освежает и даже как то бодрит. Первая мысль, запомни ее, вот она как она есть. После вчерашних просмотров кино, после глупого лежания на подоконнике и чтения первой твоей книги, самовольно запутавшей твои мысли, в пеструю кашу. Вот оно, ты думаешь, что это за утро? Какое оно для всех остальных. Оно хорошее? Оно лучше, чем было вчера? Что-то случилось? А разве что-то должно было случиться? Но это ощущение, оно новое. Утро. Еще секунду назад, это была ночь. Но вот я открыл глаза и мир должен отозваться, доложить мне, все ли на своих местах, ничего не произошло. Так что же не так?
  Звук.
  Ноги несут куда-то вперед, глаза воюют со светом, а голова кричит перестань и вернись обратно. Все происходит там, на улице, - там внизу... Он грязный, в рваных штанах и сером пиджаке, с головой залез в мусорный бак и взрывает его руками, вышвыривая пустые банки и другой мусор. Выброшенная газета пересекла дорогу и улетела куда-то вперед. На небе становятся видны облака, хотя еще совсем недавно там была тьма. Недавно? - пока я не посмотрел. Пока я не открыл глаза. Вторая мысль. Но ведь они были всегда, а для меня они только сейчас, - стали видны...
  Я возвращаюсь в постель, но не лежится. Нужно разведать это утро. Что-то с ним не ладно. Возможно, оно скрывает какую-то тайну. До тех пор пока все мы спим, мы это не замечаем. Что? Это непонятное чувство. Если б я мог сейчас себе его объяснить. Ноги, снова они первые встречают прохладу. Кеды, джинсы, рубашка, - я одет. А мама, еще спит... На лестнице никого, тишина все еще властвует здесь. Под ногами что-то блестит, а на стене надпись: RAP, ее вчера Серега баллончиком нарисовал, я знаю потому что я проходил мимо, а он меня испугался, думал, кто-то другой идет... В углу блестит кучка брошенных шприцов и банка пива. В лифте кто-то нассал. Пешком по серым ступенькам, разворот еще пролет и улица встречает тебя безразличным молчанием и пустотой.
  Поворачиваешь голову в сторону: ну где же тот злодей, что распотрошил мое утро? Его уже нет. Идем.
  Старушка поджидавшая меня за углом со своей болонкой, спешно ретировалась увидев меня. Воздух, еще слегка прохладный, окончательно растворяет утреннюю негу, напрасную сонливость. Ноги, я ваш господин несите меня вперед, и вот уже миновал мой родной двор, пробежав сквозь грязную зеленую арку, остался позади старый магазин и склад стеклотары. Ржавые гаражи с цветными надписями, и школьный стадион, - все на своих местах... Вот только...машина,
  откуда она здесь. В этом, дремучем старом дворе. Черный мерс. Он явно не стоит в здешних гаражах.
  "Интересно кто на нем приехал, вот бы мне такой..."
  Я остановился возле одного из гаражей. В машине сидел человек в темных очках. Солнце поднимается все выше, джинсы взмокли от росы и кажется сегодня будет замечательный день. Завтра мой день рожденья, мне повезло, что оно в начале лета, и я знаю что мне бабушка подарит велосипед. Это будет чудесное лето и никак иначе. Мое внимание приковал странный хлопок, я подошел к машине и решил присмотреться к спидометру. Мне нравилось, когда он достигал отметки 280 км, поэтому я судил о крутости машины. Но сейчас мне ничего не видно -- стекла затемнены. Я стучу в окно, спустя несколько секунд дверь открывается и из машины выходит тучный лысый дядя. Он внимательно смотрит на меня, а потом сипло говорит мне: Че надо? - Интересно, - говорю я. А сколько она гоняет? Дядя вежливо посылает меня на хуй. Я вежливо ухожу мысленно убивая его всеми видами оружия которое я только знал. За спиной слышу еще два хлопка, и... вижу красные пятна, которые быстро превращаются в большую красную лужу вокруг повалившегося толстяка.
  Эх, ноги мои ноги...
  Никто не кричит мне в след, но забегая за угол, я вижу, как ко мне приближается другая черная машина. Словно черна акула, она старается загнать меня в тупик, атакует и преследует. Быстро убегая за угол, я вижу сквозной подъезд с выходом на противоположную сторону двора.
  "Отлично, теперь они отстанут от меня"
  Я скрываюсь внутри, выбегая из темноты неосвещенного коридора, этого вонючего, внутреннего двора, одного из многих друг на друга похожих, словно кольца, опоясавших мой старый микрорайон, - в новый мир, наполненный тишиной и рваными ритмами сумасшедшего сердца в моей груди. Большое холодное здание с колючими стенами, которое я обходил всегда стороной, может оно представляет какую-то силу способную меня защитить? Двери закрываются за моей спиной. В кабинетах смех и ругань, сигаретный дым, пыль. Меня сажают на стул и делают вид, что не замечают. Потом пишут что-то на бумаге, словно в библиотеке. Но вот со мной заговорили... и я не могу заткнуть этот фонтан, вырывающийся из меня словно пестрая змея в это серое, затхлое мертвое пространство, куда не проникает солнечный свет, где властвует грязь и отчаяние, разукрашивая его красным, злым черным, быстрым зеленым, твердым серым, прозрачным опасным...мерцание, остановилось, стало блеклым и черным. Телевизор потух, смех прекратился, люди куда-то исчезли, забрав свои куртки, - оставив меня одного... но мне не кажется, что я один, это совсем не так, вокруг меня все заполнила сумасшедшая пустота, которая обволакивает словно невидимый дым, способная громко отозваться в секунду, когда ты заподозришь ее в решимости. И эту тишину нарушает лишь вяло ползущая секундная стрелка замутневших часов на стене. Стены словно желтый пресс давят, и не отпускают тебя выбраться наружу. Маленькое мутное окно. Черный фигуры о чем-то говорят, но их почти совсем не слышно. Что-то длинное приблизилось и остановилось - голоса притихли. Двери машины хлопнули и голоса стали звучать громче.
  - Он там?
  - Кто?
  - Мальчишка у вас?
  - У нас.
  Пауза. Другой голос.
  - Тогда мы пройдем.
  - Послушайте, его нельзя просто убить. Он не бездомный. Его будут искать...к тому же напуган как загнанный заяц.
  Еще одна секунда, теперь их тридцать пять и я понимаю, что сделал ошибку. В коридоре другое окно. Маленькое, но достаточное для того, чтобы я смог пролезть. К сожалению - это тупик. Я замурован в стены соседних зданий. Белые кирпичи, зеленый мох... внизу мусор. Прыжок и ноги карабкаются вверх, по пустым ящикам склада стеклотары, гремя, треща и толкаясь на вверх, что есть сил. Пальцы не слушаются, но цепляются за последние слои кривой кладки. В пустые расщелины плохого цемента. На вверху облака. Небо открыто. Еще толчок и пальцы, мгновение назад непослушные и деревянные, зацепившись за последние кирпичи выталкивают меня наверх, а позади уже кто-то бежит ко мне... Опять быстрое зеленое, вечное синее, случайное цветное, грязные дворы, резкий воздух впивается колючками в мои легкие... И снова тишина... Люди идут в магазин, гуляют с детьми и молчат, потом снова бег. Что-то бьет у виска... Гремящие трамваи, случайные люди, светофоры, сирены. Двери открываются, двери закрываются, и люди начинают говорить... и ты понимаешь, что безумно хочется домой...пора возвращаться, открываешь дверь, а все вокруг еще дышит воздухом этого утра. Все так же и вроде все на своих местах. Ложишься в кровать накрываешься с головой и закрываешь глаза.
  Открываешь глаза и вот оно утро. Какое оно? Спрашиваешь себя. Оно лучше, чем было вчера? Ответ - да. Сегодня день моего рождения. Мама проснулась, и уже что-то вкусное готовит на кухне. Я чувствую теплый, сладкий запах, который проникает в мою комнату. За окном что-то стукнуло и громко посыпалось. Я подбежал к окну. Внизу проехал мусоровоз, я осмотрелся вокруг, все излучало тишину и безмятежность. Утро отзывалось спокойствием и теплом. И я, кажется, разгадал то чувство, что наполняло меня внизу живота, - это дыхание начала лета. Лучшего лето в моей жизни, о котором я сейчас вспоминаю, глядя, как за окном начинается мое двадцать четвертое лето все в то же ленивое воскресенье. Мне приносят большой капучино. Кофе уже почти остыл. За окном отец и сын, паркуют велосипеды. Я их не знаю, но они выглядят благополучно. Город начинает просыпаться, я смотрю в окно, как и пятнадцать лет назад, но понимаю, что мир это большой вонючий бегемот, завалившийся на брюхо и медленно гниющий изнутри. Но почему, это глупое чувство, портит мне утро. Ведь пятнадцать минут назад я так не считал. Я искренне улыбался и радовался, когда солнце отражалась мне в лицо от зеркал маленьких магазинов, стремительно пролетающих автомобилей, подсвечивая внутреннюю темноту и согревая где-то внутри тот наивный огонек мечтательного мальчика девяти лет, с которым я потерял всякую связь. Отец и сын, прошли чуть дальше меня и устроились у окна. Первые тени падают на мой маленький столик и неспешно начинают ползти ближе ко мне...
  На миг я задумался над гигантским круговоротом времени, человеческих судеб, и душ, над парящим ароматом божественного бульона, который варится сегодня в этих чистых небесах под руководством.... Под руководством? Кто сказал тебе что повар, знает правильный рецепт, может его никто не знает...Ерунда, - отхлебываю кофе, в чашке закрутилась пенка.... быстрее, и все быстрее.
  - Иди и разговаривай дальше со своим другом морским котиком, который даже обувь не снимает при входе....
  - Дружище! Ты что это призадумался, - говорит он.
  Смотрю как в барабане крутятся цветные тряпки, он крутится с боку, похоже выбирает бальзам после бритья. Кто это...Удачная галлюцинация, возникшая еще на прошлых выходных и никак не желавшая уходить. Он вел себя непринужденно, несмотря на то, что он был всего лишь морским котиком, он умел говорить и порой излагал довольно умные мысли.
  - Думаешь, - хах, -говрит он. Какого черта я разговоариваю с морским котиком?! Этого не может быть, я должно быть сошел с ума...бла бла бла. Так?!
  - Ну типо того.
  - Так что ты говоришь с ней случилось!? Я так и не понял.
  - С кем?!
  - С той девчонкой, о которой ты пишешь.
  - Не знаю. Пока не знаю...
  Машинка затряслась, загудела и умолкала. Вытаскиваю и развешиваю влажное тряпье. На миг я остановился. Открыл кран...
  - Да не пытайся... - говорит он. Да ну нет, что за ерунда, ну не помогло. Видишь я никуда не делся, сколько ты не хлестай себя по щекам и не умывайся я не уйду, пока не пойму, что моя миссия здесь выполнена. Ну ну, все выключай.
  Полотенце дерет кожу словно наждачка, глаза всматриваются вперед, в дверном проеме поблескивая большими черными глазами, расплотставшись на меня уставился белый морской котик, вполне человеческих размеров. Жирный и слегка лоснящийся.
  - Если хочешь можешь до меня слегка, дотронуться, я не возражаю. Чем быстрей пройдет наше знакомство, тем лучше я смогу тебе помочь...
  - Да не хочу я, - говорю.
  - Все нормально? Нужна помощь?
  - Мне не нужна помощь, - я не беспомощен и я человек!
   - хах...
  - Уколол, - молодец, но я без претензий... Так почему ты говоришь у тебя нет друзей?
  - Разве я такое говорил? Я говорил тебе, что у меня нет друзей?
  - Да помнится вчера, когда я тебя спас от алкогольного психоза. А, ты не помнишь... Меня удивляет твое безразличие к самому себе...
  - А меня удивляет как ты еще не сдох без воды...
  - Злишься?
  - Нет.
  Видел твоего друга вчера - передавал привет.
  - Кому? Мне?
  - Да.
  - Ты запутался. Это бывает со всеми... Послушай, жизнь...
  - Ну знаешь, ты мне ничего нового не скажешь... Такова жизнь, дерьмище еще то, я то всегда знал. Не смотри так на меня...
  - А разве всегда было так плохо?
  - Не...- вдох, - Откуда ты взялся?! - выдох...
  - Позвони друзьям, позвони кому-нибудь....черт возьми у нас мало времени.
  
  Редкие облака медленно плывут по ясному небу, смотришь на часы, когда же он обещал придти? А может сегодня...какой сегодня день?!
  
  "позвони кому-нибудь".... "зачем".
  
  На миг я задумался над моими мыслями. Я понял, - они утонули в пустых воспоминаниях... Детство теплая комната, лучи света наполняют большой зал сквозь широкие окна. На столе бабушкино печенье, которое она делала из небольших формочек в духовке. На тарелке расцветает полумесяц, желтое, синее, солнце и звезды, маленькая история на фарфоре, моя фантазия. Я покидаю свой маленький забытый городишко, пролетаю пол мира в жаркий юг. Сквозь холодную ночь, темноту, под звездами, навстречу восходящему солнцу. Приземляюсь на шпиль высокой башни. Чистый предрассветный горизонт, словно дыхание всех приключений Земли, я впитываю ее силу из света, солнца и воздуха, в тишине, ровно на миг, едва уловимый, я здесь и был там, вчера...Часы пробили снова, и в круге суеты, заиграло пианино, задернулись шторы, наступил вечер, а вместе с ним размытая тяжесть упала на худые плечи маленького я...
  
  Последние слова, это были ее последние слова:
  - Как там наши розы? Поливай их, хотя бы изредка...
  - Да, мам, - говорю я.
  - Когда меня выпишут, я их пересажу. Обязательно, покорми кошку и приготовь себе суп.
  Как дела на работе?
  - Хорошо. Все в порядке. А как ты? Уже легче?
  - Не знаю, врач ничего толком не говорит. Знаю что колят, какие-то дорогие уколы, но правда нерегулярно. Вчера еще одну женщину привезли, температура за сорок...
  Будь внимателен, справляйся там сам, если все будет хорошо, то уже скоро выпишусь. Врач у нас хороший, внимательный. За это не переживай... Ну все, тебе уже пора. Иди!
  
   Я отвлекся. Сейчас я смотрю на девушку которая заказывает себе кофе.
  Она зашла бесшумно и грациозно, словно талантливая балерина, в легкой синей синтепоновой куртке, слегка небрежно. А, где я, все тут же на стуле, за маленьким квадратным столом. Они улыбаются вечно, чтобы не происходило, вечный позитив. Но мне кажется, иногда, порой даже хорошо, что мы живем лишь один раз, - этого вполне достаточно. Сука, как она смотрит, я знаю что стоит мне так на нее посмотреть как я начинаю заводится. Она как будто меня знает. Интересно, о чем она думает, когда так смотрит на одинокого отчаявшегося парня, спасающимся от утреннего беспросветного пьянства... Хуйня, вот что я думаю, на самом деле она не думает не о чем.. У нее нет мыслей. Она не думает ни капли. Наверняка ее жизнь это бисквитный пирог, все красиво и стильно, а временами, она дарит кому-нибудь свою улыбку, в знак снисхождения. Мол, смотри, наслаждайся и запомни, большего ты от меня ничего не получишь. А было бы славно хотя бы изредка дарить кому-нибудь искреннюю улыбку...
   Так что же я тут делаю, сижу вот уже битый час, а тень тем временем перекочевала на рукав моей рубашки и ползет себе неспешно, словно жирная улитка, медленно и неторопливо.
   Часы, часы, часы, первым делом как не зайдешь в какое-нибудь местечко, чтобы расслабиться или по делам, так всюду висят эти долбанные часы. Неужели люди так зациклены на времени?
   Мысли мысли, мысли. Но я все же его жду...
   Я давно не звонил, а он не был рядом последние несколько дней, недель - да и не знаю, где-то так. Вот скажи мы ведь разные. Я спокойный и размеренный он вечно где-то в пути. Те кто нас не знают, говорят что мы странные друзья. Ну и пусть, Так вот, когда он придет, я уверен, даже не успею спросить его о какой-нибудь банальной фигне, которую сразу спрашиваем друг у друга и автоматом отвечаем - нормально или еще- что-нибудь. Ну это не главное, а вот и он.
  Похудел или я его давно не видел...
  - Здарова, - говорит, как бы раскручивая внутренний маховик, и с каждым словом ускоряя интонацию. - Что не звонил-то, я уже подумал, что-то случилось....
  - Да, много...
  И мы с ним решили, что надо пойти заказать еще чего-нибудь, среди полупустых чашек кофе и газировки, захотелось чем-то подкрепиться.
  - Что будешь?
  - Давай газировку и бутерброт.... - говорит и смотрит вверх на табло.
  На кухне слышится возня, что-то журчит-шкврачит, официанты делают суетливый вид.
  - Эй! - повышает он голос, но никто не отзывается. Ну кто тут у вас...
  Молчание. Смотрю на пустые, довольные, сытые лица...
  Говорят, о чем-то, говорят, смотрят...
  Поворачивается ко мне и говорит немного с досадой: "Смотри, что-то сегодня все делают вид, будто меня не существует".
  - да они тормозы, сейчас кто-нибудь обязательно подойдет, - подбадриваю его.
  И вот действительно, к нам уже направляется невысокая девчушка, с мышиным личиком и такими же серыми волосами, - он заказывает, а она все как-то по-чудному, смотрит совершенно не на него, а тупится на меня....дурашка, наверно заработались, хотя еще утро.
  - Все, точно, мне только бутер и попить чего-нибудь, - повторил на всякий случай...
  Чтобы пояснить, что Серега имел ввиду под словами бутер и газировка, официантка просила уточнить, и тогда он показал на чизбургер и колу, а теперь мы идем-бредем обратно к столику. Что-то подмывает спросить у него, но не могу вспомнить что.
  - А где ты последнее время был? Я тебе звонил, а ты - то недоступен, то не отвечаешь...
  - Да, были небольшие дела, я недавно вернулся, отдыхал, читал, доделал ремонт, дочитал почти всего Апдайка, наконец-то!
  - Похвалился, - говорю, - и как! Что читал-то!
  - Кролика, да и так чудно, - говорит, он пишет вроде бы не о чем, а так читаешь и незаметно проглатываешь страницу за страницей. Детали, меня больше радует как он умеет их аккуратно преподнести не захламляя суть вещей о чем повествует...
  - Угу - говорю я. Ничего себе Апдайк пишет не о чем, ну ну , - говорю и смеюсь...
  - Я вот тоже одну задумку хочу закончить, - говорит, - рассказ о девочке, которая проживает один день своей жизни, но настолько живо и по-настоящему, как будто она чувствует, как пульсирует жизнь, в каждую секунду и минуту. Что-то на уровне восприятия, чистого не испорченного плохим опытом как у взрослых.
  - Попробуй, - говорю я и понимаю, что это только начало, сейчас начнется о политике, спорте, толстушках и худышках, объемах двигателей, музыке, а это вообще до конца вечера, глупых воспоминаний, заканчивая мечтами, планами, и практически уже реализованными проектами по улучшению, спасению, как угодно - этого вонючего гнилого болота под названием мир.
  - Тошниловка, - говорит он, пережевывая булку.
  - Серег, ну естественно люди приходят сюда не пожрать, а смотреть друг на друга с набитым ртом, лениво пережевывая свой биг мак. Ты разве не знал.
  - Знаешь, мне раньше казалось, что депрессия это тогда, когда у тебя просто плохое настроение. Что в жизни как на зебре, черное сменяется белым. А ведь я уже...
  Тут проходит мимо малышка, мы ее и тормазнули...
  - И еще моему другу налейте! - говорю ей.
  - Кому?!
   Встает в позу и смотрит на меня...
  - Что я не понятного сказал!?
  Молчит, разворачивается и уходит закатив глаза.
  - Что за овец сюда набирают!
  - И не говори...
  - Объясните мне как этот мир живет! Объясните мне для чего мы рождались, учились, мечтали, старели...Где мы!? Нет ни одного человека в мире, который сказал бы вот смотрите, нужно идти в этом направлении и делать то-то и то-то и вам будет благо. И тем более нет ни одного человека в мире, который был бы честен перед собой. Ведь так?!
  - Ты это у меня спрашиваешь?
  - Это риторический вопрос. Если на него кто-то ответит - я буду счастлив.
  - Никто не знает.
  - Вот и я о чем.
  - Раньше все было проще мы....
  - Да нет, так же, просто мы потеряли суть и смысл того что мы делаем. Посмотри вот на эти пустые лица. Многие пришли сюда потому, что тут есть халявный вай фай и можно посмотреть на того кто рядом с тобой как тоже что-то жрет.
  - Это все Америка. Капитализм нас испортил, как заблудшее стадо отбившееся от погонщика бредем в некуда.
  - Я это уже слышал... бла - бла бла, бабла... Но если уж обвинять кого-то во всех бедах, - сказал я, - так это только евреев. Они создали ту страну, они ненавидят весь мир, считая, что они самый обиженный народ и все такое... Но никто так не обманывает, трясясь за свой кошель и никто так не жесток со своими врагами как евреи.
  - Пожалуй. Да ты антисемит, - смеется. - А где нас наебали? - спрашивает он. Пожалуй все началось еще раньше. Вспомни как мы росли. Нам скармливали по телику огрызки американской мечты, там где мальчик и девочка растут вместе, идут вместе в детский сад, потом в школу, сидят за одной партой, он успешен в спорте, она умница, потом заканчивая школу они поступают в один колледж, учатся там, женятся, потом у них семья, двое красивых детей, дом, машина и все прекрасно, жизнь удалась. Нас это внушили как обязательное правило успешности и единственно возможной альтернативы существования. Нас наебали. Это не наша жизнь.
  - Пожалуй! А что наша жизнь...
  - Хороший вопрос...
  Я хотел было сказать, да ладно, это все темные времена. Но осекся.
  - Учитывая твою трагедию... - говорит он.
  - Я думаю, мне долго осталось ...- к своему удивлению выпалил я.
  - Ерунда, - говорит он. Это просто слабость.
  - Я так думаю последний месяц. Смешно, раньше я думал, когда кто-то говорит, что у него плохое настроение и депрессия, я думал о, блин да пареньку тяжело. Но, черт возьми, я уже несколько недель просыпаюсь с мыслей, что могу не дожить этот день до конца и мне совершенно пофиг. Раньше я жил, потому, что рядом была мама, и я знал, что она вложила в меня всю душу и жизнь и я не имел никакого морального права причинить ей боль. Теперь я один и я не знаю зачем мне жить. - Как бы то ни было, ты был моим единственным другом с самого детства, кто понимал меня, да и никто из взрослых о нас не заботился...
  - Не надо так говорить...
  - Я был бы рад, если бы это во мне говорила просто усталость, но к сожалению это нет так. Мир сложный или простой? - спрашиваю его я.
  А он еще на секунду задумывается над этим вопросом...
  - Не знаю смотря как на него посмотреть...
  - Помнишь, мы хотели полететь в Бразилию или в другую страну Латинской Америки. Это была наша мечта.
  - Была...
  - А сейчас я даже не могу поменять загранник, все меня игнорируют. Просто ни до кого не докричаться. Я бы мог сейчас тупо ловить рыбу с беззубым рыбаком на Ямайке. Днем загорать под обжигающем солнцем, вечером спать в гамаке, а ночью искать любовь где-нибудь вдоль бесконечных пляжей Кингстона или Кейптауна...
  - Да, красиво жить не запретишь...
  Повисает пауза.
  - Серег, что это за коробка у нас на столе? - спрашиваю я.
  - Я хочу чтобы ты ее у себя сохранил...На время разумеется.
  - Ну ладно, а что в ней...
  - Все что от меня осталось... - шучу. Ты должен помнить...там мои личные вещи, тебе ведь не трудно оказать мне услугу?
  - Нет...
  - Тогда не спрашивай что там. Просто пусть будет у тебя. Только, я очень прошу - не открывай ее. Ладно?
  - Почему?
  - Для...Я бы сказал это в твоих интересах...
  Он молча отвернулся. Повисла неловкая пауза, когда чувствуешь что нельзя просто замолчать, но и сказать тебе нечего. Оттого и смотришь снова в никуда. И никуда беспомощно молчит, заставляя тебя переводить свой взгляд обратно.
  - А почему ты в рубашке, ведь на улице середина января. Тебе не холодно? - вдруг спрашиваю я.
  - Да нет, мне нормально, - говорит он.
  
  И понимаю, что мы миновали тот поворот, когда наши мысли могли еще сойтись. Он не поверил, просто...он все испортил.
  
  придурок приперся сюда словно лето за окном...
  
  - Ты посмотри как на нас смотрят! - говорю я.
  
  Белое безмолвие кончилось, и ты придурок не смог пережить эту зиму.
  
  - Я пожалуй пойду, - сказал он...
  
  Я лишь кивнул, слегка головой и отвернулся чтобы не заплакать. Не хватало нытиком заделаться. В нем сидел зверь, страшный монстр, который бросал его из крайности в крайность не давай одуматься. Он был большей частью моей жизни. Черт возьми если б он знал... Я знал о всех его взлетах и падениях. О славных днях, когда я видел улыбку на его лице, и я был рядом, в те дни когда ему было тяжело.
  Но он ушел...
  Почему ты оставил меня одного, в этом прогнившем городе, в этом чертовом кафе ...
  Мне грустно, мне грустно, что тебя больше не будет со мной...
  
  Где-то...
  
  - черт кто-нибудь это видит? Парень говорит с пустотой... вот...еще раз...Что?! То, что я... черт, что он делает...он разговаривает пустотой... и тут мне в голову пришла мысль, что если мир настолько чокнулся, вывернулся наизнанку, что утром все психи прибегают в одно кафе, если я вижу, то что я вижу - то это печально...
  
  Кто это. Тихо. Кто это?
  Улыбка. Усталые, но красивые глаза. Она сидит за моим столом и делает вид, как будто мы давно знакомы...
  - А о чем ты так призадумался смотря на часы? Буд-то приведение увидел...
  - Да так... почти не о чем...Привет!
  - Мне показалось это прикол какой-то. Ты кивнул как будто кому-то!?
  - Показалось наверно.
  - Что это у тебя на столе? Увлекаешься анатомией?!
  А у нее и правда правильные черты лица, жаль что не модель, но кто знает...Прямой нос, светлая, не прыщавая кожа. Не люблю прыщавых свинок. Похоже стройная, из-за стола не вижу, но не высокая. Но разве это минус!?
  - А это... да, просто надоели все эти тупые романы, с одинаковым пустым содержанием и концом - не о чем. Захотелось разнообразия. - А мы разве знакомы?
  - Нет. Меня зовут Полина. А тебя?!
  - Меня!? Саша.
  - Так призадумался...
  - Да, просто не часто кто-то хочет со мной разговаривать, когда я делаю такой умный вид.
  Опять сгримасничал, и похоже прошло на ура. Она смеется.
  - Но почему?
  - Я подозреваю, что я страшный сноб. Тебя это не пугает?
  - Ты меня не знаешь ....
   Она думает, что смущает меня. Напрасно, я всегда мило улыбаюсь, только не знаю зачем. Наверно, мне противна мысль, что я могу кого-то просто так обидеть. Но даже если так, то никогда не сделаю это нарочно. Только, если человек это заслужил.
  Многие и правда этого заслуживают...
   Мне нравится ее голос. Не громкий, не тихий, не писклявый, не грубый, как у девочки подростка в период активного полового созревания, а в самый раз, по мне, да...
  - Давай закажем нам пару кофе!? Ты не против!?
  - Да, давай...А что у тебя в коробке?
  - Какой коробки? - удивленно спрашиваю я.
  - Той что стоит у тебя на столе...- смеется она.
  - А этой коробке?! - Ну наверно это секрет... - отвечаю я....а сам думаю, а ведь это чертовски интересный вопрос...
  - А чем ты занимаешься?
  - Я... бездельник, но это тоже все же кое-что.
  - Что ты читаешь?
  - Детские рассказы. Рассказы про легушонка . Сейчас читаю эссе своего друга.
  - Интересно. А чем он занимается?
  - Уже ничем. Он покончил с собой.
  - Мне жаль.
  - Не стоит. Он придурок.
  - Но он же твой друг...
  Про себя - А разве друзья так поступают! ...
  А еще у нее руки эпилированы...
  - Извини.
  - Бывает...
  - А что с тобой случилось?
  - Неделю назад я поругалась с родителями. Меня выгнали из универа. Меня выгнали отовсюду... Они хотели дать за меня взятку. Но я отговорила их. Они начали учить меня жизни. Я сидела в телефоне переписовалась с друзьями. На обед у нас была паранойя. Потом я послала их и, когда начала вылазить из-за стола, у меня случился приступ. Я упала на пол и потеряла сознание, у меня была судорога и я не могла дышать. Но знаешь, когда это закончилось, и я очнулась ничего не помня, мне стало как-то легче. Вот так признание да? Не сильно отпугнула?!
  - Нет, сомневаюсь, что есть что-то способное меня напугать...
  Поймет ли она, что я говорю искренне!?
  - Я боюсь у тебя может сложится неправильное впечатление обо мне. Пришла тут, села и начала напрягать, что-то рассказывать...
  - Нет. Что ты...Как у меня может сложиться о тебе неправильное впечатление, если я тебя знаю всего пять минут? Да?!
  - Согласна. Я приехала сюда вчера вечером к своей тетке. Я мало кого знаю в этом городе...ты первый с кем я познакомилась здесь за последнее время.
  - Осторожно, ведь могу быть и последним...
  - В каком смысле?
  - Вдруг я тебе так понравлюсь, что ты больше не с кем не захочешь знакомиться!
  - Ну это вряд ли.
  - Ты даже не представляешь насколько ты права...
  
  Время 11.31
  - Расскажи мне о своем друге...
  - Пока не стоит...
  - Да как скажешь.
  - А ты на кого учишься? - училась, - поправляет меня, - ну да, говорю "училась"...
  - Я училась на факультете психологии, кафедра социальной психологии...
  - Ух ты, будущий психолог. Знаешь Фрейда, Фромма?
  - Конечно, - смеется, - они мои друзья...
  - Юнга...
  - Да, знаешь мне в какой-то момент показалось, ощущение такое, что ты похож на мальчика из соседнего двора, такое ощущение, что мы росли вместе и я тебя знаю тысячу лет. У тебя бывает такое?
  - Бывает, что я вижу кого-то, но не могу понять, почему мне кажется, что я его знаю, хотя на самом деле мы не знакомы. Это нормально.
  - Я рада, что не один из тех кто часами сидит в интернете...
  - Ты говоришь... тебя отчисляют? - Перебиваю ее я.
  - Уже...отчислили...- отпивает кофе.
  - А что случилось!? Тебе надоела учеба?
  - Нет. Просто, если бы у меня хватило мозгов не тусить, скажем так с определенной группой людей и ходить почти каждую неделю не на концерты, а в универ, может быть я бы продолжала учиться...
  - Не жалеешь? Ну в смысле учебы?
  - Я...Нет. Это уже прошлое, а какой в нем толк. Концетрироваться теперь на этом нет смысла. Раньше люди, постоянно переживали негативный опыт прошлого, их заставляла религия и культура...они должны признать свою вину, постоянно помнить о ней, унижаться и переживать этот плохой опыт, они думали, что это им это помогает в будущем. Но смысл в том, что будущее не зависит от прошлого, когда наступает будущее, прошлое уже не существует. Нафиг прошлое! Согласен?
  - Это глубокая мысль. Кажется Ницше о чем-то похожем сказал... Я тоже думаю, что не стоит концетрироваться на прошлом...
  - Ну конечно, вся эта философия, религия, все это отвлекает от того, чтобы просто жить.
  Стоит сказать, что разговор не сразу перетек в банальную интеллектуальную трепотню про фрейдов и прочий сброд, просто все, что говорилось ею до этого я плохо помню.
  - Тут, можно вспомнить избитую пирамиду Маслоу, пирамида человеческих потребностей. Ты как психолог, это знаешь...Так или иначе на пути своего существования человек стремиться реализовать свои гнетущие потребности. Часть потребностей, так может быть и не реализовано, но кого-то на самом деле это волнует?
  - Ого, какой у нас поворот в нашей беседе! - она слегка удивлена, но продолжает:
  На самом деле, ты не прав. Это волнует каждого. Каждого в отдельности, даже пусть мы себе в этом не признаемся. Есть еще развернутая версия...но остановимся на простой.
  Давай вспомним; - внизу, базис составляют наши физиологические потребности, и это не только секс и пища, дальше это безопасность, затем потребность любить и быть любимым, дальше потребность в уважении, потом потребность в знании умении, верх пирамиды составляет наша потребность в самоактуализации, реализации себя как личности, по сути духовные потребности, стоят выше чем физиологические, а где-то в середине это потребность в любви.
  - Хотя, знаешь, мне кажется, что сегодня, для всех нас эта пирамида стала перевернутой. Я не уверен, что ее именно так стоит воспринимать, мне вот совершенно, не важно, реализую ли я свои духовные потребности, если со всеми остальными у меня будет полный порядок. Будь я на более высокой социальной ступени, я бы меньше заботился о своей самоактуализации, и больше о... знаешь, прости, я бы даже на это класть хотел, будь у меня немеренно денег. Я бы делал, то что хотел.
  - Довольно агрессивно. Знаешь Фрейд, говорил, что в основе влечений лежит нереализованная потребность в сексе. Да это лежит в основе всего, тяги к власти, подражании, проявлении силы, политике и спорте, реализация своего ершистого либидо занимаются все кому не лень, потребность в сексе движет всем эти миром, и как ты не отрицай это правда. Это факт. Вот о чем ты сейчас подумал?
  - Я подумал, какая ты сообразительная, - улыбаюсь...
  Черт, она меня заставляет порыться в своей запылившейся худой библиотеки и достать оттуда - из башки - пару незатейливых и до ныне не востребованных книг. Черт. Пыль хоть сдувай. Бум, вот тебе на! Кто бы мог подумать, а что я дальше буду говорить. О чем я с ней вообще буду говорить. Да на каждый мой выстраданный экзистенциальным опытом пример, она будет приводить свой железный аргумент из ученой книги, как будто линейкой по хую. Ладно по хую, так по хую.
  - Ага, сейчас мы подберемся, к эдиповому комплексу, разберем все по косточкам и придем к парадаксально очевидным выводам...что каждый мальчик хотел маму, а девочка папу.
  - А что не так с эдиповым комплексом? Он работает.
  - Да?! Вот с чем бы не согласился...
  - Вот с чем бы я могла поспорить, но не стану... Хотя, представить себе это порой кажется безумием... В чем-то я тоже думаю Фрейд перегнул палку, этому, слишком много он уделяет внимания, при этом неоправданно забывая о роли социальных факторов. В этом смысле мне ближе к пониманию Фромм...Ну да ладно.
  Так, не подавай внимания, она тебя зацепила, не старайся говорить больше, чем знаешь, а вообще лучше смени тему...
  - Теперь ты о чем-то призадумалась...- говорю я.
  - Так не о чем.... - А вот интересный вопрос. Ты осознаешь себя как личность?- спрашивает вдруг она. И что для тебя это значит? Это был один из контрольных вопрос в тесте, который мы недавно писали в универе.
  Для меня это был один из контрольных выстрелов прямо в череп. Но я не сдаюсь и нахожу силы чтобы ответить:
  - Мне кажется это когда ты определяешь себя как индивидуальность, не зависящую от чьего-либо влияния, раскрывающуюся в рамках социума и в дальнейшем реализующим свое право выбора: будто друзей, семью, обстановку и т.д. Кажется это?
  - Да, так вот ты не ответил на мой первый вопрос? Это же ведь не трудно, да?! - смеется и говорит, "жаль, что тут нельзя курить"...и начинает уже посмеиваться надо мной. Ну, ну, зачем смеяться, неужели ты думаешь, тебе не предстоит ответить на этот же вопрос?
  - Неужели ты думаешь, тебе не предстоит ответить на этот же вопрос?
  - Да, но после тебя... - смеется.
  А по радио включили АББУ, Dancing Queen, уже наверно в сотый раз меня сейчас вывернет...Да... тупичок, она закручивает, просто расчесывает мою сухую черепушку в треск, осознаю ли я себя как личность...Твою мать. Ответ - нет.
  - Нет. Я не осознаю себя как личность.
  - То есть, ты не признаешь ответственности за свои действия. Я не я. Прикольно!
  - НЕТ, почему, это же не дееспособность, я осознаю, но поделать ничего с собой не могу. В смысле, я как личность, еще не самореализовался, не в полном объеме или как-то так, и это не значит, то о чем, ты подумала. Я говорю о том, что много из того что я хочу, то что мне требуется, я не могу использовать или получить. Вот и все. Есть вещи, которые я не могу изменить... Блин, да когда же они сменят пластинку! - говорю я.
  Ну а теперь ответь мне на этот же вопрос.
  - Да, я люблю музыку, и к ABBA отношусь нормально, но по-мойму это тоже уже слишком.
  - Не уходи от ответа...
  - Да. Я осознаю себя как личность. Пусть и не столь высокоорганизованную и образованную насколько бы мне хотелось, пусть и личность со всеми своими недостатками, которые уже довольно сложно изменить - я признаю это, со всеми странностями и обстановкой в которую втиснута, в всем этом ежедневном бреде - я осознаю себя как личность! И как не парадаксально - это плохо....
  Она все же закурила, но официантка тут же ей тычет на табличку с перечеркнутой сигаретой. Она затушила...
  - Почему?
  - В обществе организованном на принципе потребления - нет места личности, и если она у тебя за все твои прожитые годки, вдруг, каким-то непостижимым образом завелась, образовалась, то это уже твои личностные проблемы, в будущем, ее надо скорейшим образом разрушить и уничтожить, иначе это будет приводить к бесконечным когнитивным диссонансам, когда ты будешь соприкасаться с этим миром, и он будет к тебе поворачиваться жопой и у тебя будет возникать отвращение, и тебя будет клинить на мысли, что с тобой что-то не так...
  - Сложно. Но в целом ты права. Вот ты сказала когнитивным диссонансам, - нет я знаю, что это значит, я к тому, что мне вспомнилось, как же это называлось....а когнитивное бессознательное. Это по-моему у Юнга было...
  - Да. Коллективное бессознательное - это то, все то, что накоплено опытом человечества и его мысли отраженное в архетипах. Ну в обобщенных мыслях, не являющимися, точнее не принадлежащих какому-либо одному человеку. Ну например, мысль, что я сказала не так давно, обязательно уже кто-то подумал, только не факт, что он или она ее не забыла, и вообще кому-то призналась об этом... Вот таак вот.
  как будто говоришь с книгой...боже мой...надо сменить тему...
  - Ты любишь путешествовать?
  - Да, однажды меня подобрал на пути из Рима в Неаполь, один итальянец, хорватского происхождения, в общем ехали с ним всю дорогу в его фургончике, шутили, он рассказывал, про свою сестру из красного креста и какие у него возникают по этому поводу, ненормальные ассоциации, пытался заделаться под русского, наверно чтобы мне под юбку залезть, а когда у него это все не получилось, признался мне, что у него маленький кривой член, - хаха.
  - Оксан, ты понимаешь, что ты мне выносишь мозг...
  - Да, - хаха, - понимаю.
  Вот это пиздец...
  - У меня такое ощущение...- начинает она.
  - я говорю, - заметь, оно уже почти по-любому правильное,
   - почему, - говорит она,
  - да, нет - я смеюсь, - да нет, ты просто так проанализировала на секунду, как будто сейчас диагноз поставишь, - было видно, говорю я.
  Она смеется, - ладно, ну в общем мне кажется, ты понял...
  А еще мы с ней поговорили о Ницше и его сверхчеловеке, о нацистах и фашистах, и пришли, как она скажет, к парадоксальной истине, что они не одно и то же. О том, как круто путешествовать стопом, особенно по Европе, о том, о сем и ни о чем...
  Я откинулся на спинку стула и приятно улыбнулся. Впервые меня, кто-то мог так не с проста, взять и загрузить и закрутить... заставить думать, о том, что говоришь, и анализировать. Я не хотел показаться, лучше, чем я есть на самом деле, но и давать ей повод подумать обо мне хуже, чем она могла бы - я не стал.
  - А чем ты увлекаешься?
  - Музыкой. Играла на гитаре, но думаю, что, скорее всего мне больше не захочется играть...
  - Почему?
  Она молчит, уткнулась в кружку, крутит сахарницу маленькими пальчиками...
  Почему она молчит! Что за поза... Почему она молчит!
  Это мне становиться неприятно...я злюсь.
  Блин, какая же ты умница, что бежишь от проблем, и вместе с тем осознаешь себя, неебись какой-личностью в сравнении со мной, что уныло тут сидит яйца высижывает. Я тоже не такой как все. Я тоже хочу всего и сразу и у меня тоже невъебись какой охуенный внутренний мир, который нахуй никому не нужен, так что же ты хочешь мне сказать... уж потрудись расскажи, чем ты живешь...детка.
  - Все-таки интересно, что тебе мешает продолжать заниматься музыкой, если тебе это нравиться?
  - А что тебе мешает заниматься сексом с девчонками?
  Вот так поворот...Печально...Хотя я пока еще не зол, пока просто нет слов...
  - Почему, ты так решила?
  - Да брось, при слове секс твои глаза загораются, и когда я упомянула тему, про то, что все в этом мире основано на реализации влечений - ты охотно подхватил. Так?!
  - Да нет, это был обычный разговор. Я тебя обидел?
  - Да нет, это я как раз могла тебя. Но не делай такой вежливый вид, и не бери в голову, когда кто-то говорит такую чушь как я. Я вообще в последнее время вспыльчива....
  - Все нормально. Мне не сложно, тебе признаться, когда у меня был последний раз...
  Если я это сделаю, я ее убью...
  - Вот не надо! Не стоит никаких признаний...Я тебя поняла. Назови мне лучше четыре разных числа и придумай к ним цвет.
  - К каждому?
  Блин, кажется я проиграл, она увидела меня насквозь...но с другой стороны, что она знает? Только, то, что ей говорят ее умные теории из занудных книжек, которые никакого практического применения не находят. А если, кто и пытается относиться к таким вещам серьезно и с уважением, как правило, это те, кто имеют к этому какую-то научную и профессиональную заинтересованность... ерунда, ничего она не знает обо мне.
  А, это невозможно!
  - Да к каждому свой цвет, - говорит она.
  - Это какой-то прикол?
  - Нет. Это моя интерпретация теста Люшера, - хах, - не обращай внимания, и не делай такой серьезный вид, будто я тебя в преступлении заставляю расписоваться.
  - А что, вдруг, ты настолько меня проанализируешь, что я покажусь тебе каким-нибудь маньяком.
  - Не парься, - пиши.
  - Вот, написал, - прочти, - говорит она.
  - 9732 - и цвет, - черный, желтый, зеленый, серый.
  - А что это такое? Какой-то код?
  - Да. Знаешь, как у каждого человека, есть индивидуальная идентификация с помощью подписи, так и по этому тесту, у каждого человека, должен быть условный код, который отражает так же его внутренний мир.
  - Хорошо.
  - Через пару дней я тебе расскажу, что ты за личность, - смеется, складывая бумажку в раскрытую маленькую сумочку.
  У тебя в голове очень много... подозрительных вопросов. Ты можешь подтвердить, что ты реальный человек, а не робот, хаха, введите код... она, что смеется, осознаю ли я себя как личность, о да, я такая личность, что всему миру пиздец, когда я начинаю проявлять свои гениальные способности и наклонности ...начни только...да убей в себе личность, смысл то какой, будь тогда тварью бездушной...и я уничтожу тебя.
  - Блин, а ведь мы еще с тобой о стольком могли поговорить...да?!
  - Оксан?!
  - ЧТО!? Почему ты меня называешь Оксаной...
  - Ты не находишь это удивительным, что за короткое время, что мы с тобой общаемся, мы успели, проговорить о Ницше, Фрейде, Юнге, и всей этой фигне и при этом мы с тобой на одной волне. Хотя согласись, это не тема для разговоров при первом знакомстве?!
  - Наверно, я просто разбираюсь в людях...Я по-крайней мере надеюсь на это...
  - Я тебя точно, не обидел? - она о чем-то на миг задумалась. Жаль я не могу залезть в ее мозги, узнать о чем она сейчас думает. В половина первого, днем, на соседнем стуле, за одним столом...
  - Давай встретимся, только уже не здесь, а в заведении через дорогу, завтра, вечером часиков в семь? Там хотя бы курить можно...ОК?
  - Да, давай.
  - Было приятно...пока!
  - Пока!
  Она позволила себя обнять поцеловать в щеку...вот и все...
  
  Стены, окна, витрины, миражи, все закрутилось в обратную сторону.
  Вся суматоха, напирающего дня, начинала возвращаться, и голоса людей таких далеких прежде, стали ото всюду проникать в мой мозг, а сам я, стоя против этих рушащихся стен, осколков и обломков почувствовал себя внутри большого колокола, разносящим все это пространство, и все дальше отлетая глухим звоном и звуком, долгим и протяжным эхом, вдали где-то угасая...
  
  
  Время 10.22
  и снова преображаясь неуловимой субстанцией замешивает дядька этот адский холодец, приправь, да подбавь огоньку...ну же, я уже совсем замерз...Ну что ты там сказал на верху? Самому-то не холодно?
  Тут меня обдувает еще сильнее ветер с пургой и я понимаю, что сегодня, в такую холодную погоду мне следовало остаться дома. Вообще январские праздники обычно - это домашние праздники. Хотя еще недавно, мне сложно было представить, что я не окажусь в какой-нибудь веселой компании и на утро не выползу с красными прожекторам откуда-нибудь из под стола в колпаке фокусника. Но сейчас мне даже волшебство наверное не поможет. И угораздило же меня... Так почти пришел, что тут...
  Я что-то не понял...
  Я ничего не понимаю, день назад я тут сидел и чинно попивал свой вкуснейший капучино, а теперь, передо мной крыльцо разнесено вдребезги, стены ободраны всюду пыль, и нет ни малейшего намека, на то, что они скоро откроются. Печально, а кого х...тогда он меня сюда сегодня звал. Надо ему позвонить...Да и вообще где он сам?
  Недоступен...ну понятно. Ну я ему припомню. Назад по сугробам, опустив голову пониже в плечи, с замерзшими в носу соплями, - я возвращаюсь домой. Небо потемнело и вниз стали падать плотные, большие снежные хлопья. Смотрю по сторонам, - довольно тихо, все кругом бело и машины почти не едут, - ну правильно нормальные люди дома сидят. На остановке только я и девчонка с гитарой. Хочется подойти и спросить ну ты то, что забыла здесь, в такое время, в таком месте. Нет слов. Поскорей бы домой, прийти поставить чайник, заварить крепкого чая, отогреться и отдохнуть. На днях я купил, ну типа "настоящий китайский" зеленый чай, посмотрим как он на самом деле, но пахнет здорово. Ну вот и автобус тарахтит. Двадцать минут позора и переохлаждения, и вот переступаешь порог, тебя виляя хвостом встречает кошка, просит чтобы ее покормили, скидываешь ботинки, и оставляя позади себя влажные следы на полу бежишь в кухню. Через пару минут в маленьком чайничке уже заваривается волшебный напиток. Помыл руки, переоделся, включил телик, налил кружку прекрасного ароматного чая, присел и расслабился - и вот оно простое человеческое счастье...
  Черт, меня начинает знобить...
  По ящику сейчас шоу Джо и Джека (типа наших Лелика и Болика) Два здоровенных качка на анаболиках, показывают веселое видео, временами к ним в студию приходят знаменитости. Они их частенько разыгрывают, а кого-то кто им не нравиться они просто могут унизить в прямом эфире. Они крутые чуваки, несмотря, на то, что они две перекаченные глыбы, мало кто знает, что у них есть еще и мозги. Джек, вообще доцент какой-то кафедры, ну или что-то типо того, короче доктор зло, такой. Правда, ролики у них бывают иной раз за гранью. Кто вообще им разрешает материться, показывать голые жопы, сиськи, как вообще такое разрешают показывать по ящику днем!? Ну ладно, мне даже нравиться, а что еще смотреть? Смотреть нечего - ящик это зло. Неужели это такое телевидение, раньше думал, когда посмотрел их шоу первый раз...
  Да нет, на других каналах, реклама, погода, новости, сериалы, все как обычно, наитупейшие ситкомы про то, как кто-то где-то пернул и или кого-то, кто неистово хочет отодрать кого-то где-то, но вечно оказывается в наидибильнейшей ситуации, так что эти два чудилы, мне частенько поднимают настроение, но и не только они, вообще весь 69 канал мне нравиться.
  - Ребята, здравствуйте!
  - Всем привет! - кричит Джек.
  - Сегодня мы вам покажем самое чумовое видео со всего мира, поступившее к нам за последние сорок восемь часов. Вы этого хотите?! А! Не слышу!
  Зал взрывается восторгом.
  - Да! - подкрикивает Джо, играя мускулами, собирая томные вздохи домохозяек с первых рядов.
  - Вы готовы! Тушите свет!
  Авации, авации, авации. Всюду авации.
  У них удивительная студия. Свет идет практически отовсюду. Но сейчас он гаснет, на гигантском экране появляется картинка, а в зале образуется одобрительная тишина. Первый ролик.
  Мужик едет куда-то припевая, звучит музыка, камера обращена внутрь салона. У него очень хорошее настроение...Он радуется, веселиться, - спустя секунду в него влетает мусоровоз..
  Оооо....выдыхает публика.
  Мужик жив, но его исказила гримаса боли.
  Второй...автобус начинает отъезжать от остановки, мы видим, что за ним в метрах в тридцати бежит толстяк, мальчик, лет одиннадцати, но очень жирный. Водитель уже закрыл двери и тронулся, толстяк остановился, водитель тоже, по-видимому его заметил, толстяк снова побежал преодолевать лишние десять метров, которое проехал с того момента автобус. Автобус снова трогается с места и проезжает еще метров пятнадцать, потом снова тормозит. Останавливается и толстяк. Он не никак не может отдышаться. Он согнулся в коленях, жадно дышит и смотрит на автобус. Ему остается метров пятнадцать самое малое. Последний рывок. Он решительно смотрит на автобус. В его взгляде отражается усталость и неистовое желание попасть на этот автобус, преодолев эти последние метры. Он предпринимает последнюю попытку. Но автобус снова трогается с места и уезжает от него окончательно.
  Хаха....ыыыы, - слышится в зале.
  Следующий...
  Девушка бежит голая по улице, она что-то кричит, люди останавливаются на нее поглазеть. Она пересекла улицу и выбежала на шоссе. Семейные минивэны, универсалы и малолитражки, спешащие в это летнее утро по своим воскресным делам, ей неистово сигналят. Она пробегает дальше, ее маленькие груди весело подпрыгивают вместе с ней, и ни одна машина не останавливается. Она заметила приближающуюся машину и решительно ее ждет. Видно, что девушка не собирается менять свои намерения, и трудно сказать, что ее побудило на столь безрассудное проявление своей внутренней природы, но по всему видно, что она будет стоять на своем до конца. На груди у нее надпись Fe... дальше не разобрать. Удивительно фанатичная... Машина пытается отвернуть в строну, но и там уже оказывается неугомонная девушка. Ха, а за рулем сидит святой отец и еще какой-то мутный тип. Она не уходит и продолжает что-то выкрикивать. Тогда из машины выходит падре и перекрестившись, пытается насильно сдвинуть девушку с места. Она ему что-то говорит, а он краснеет и возвращается обратно за руль. Давит на газ и отбрасывает девушку в сторону. Ей на самом деле очень больно.
  - Вот и это только начало! - слышен голос Джо. - Разогреваемся...А я в это время понял, что сильно проголодался...пошел на кухню, порыться в холодильнике и быть может найти что-то съедобное и вкусное. Но он начал замерзать и я решил его разморозить, благо или к несчастью был он почти пуст и мне не пришлось его долго опустошать. Чай был удивительно вкусный, и мне на какой-то миг причудилась, как образуется его энергия, собранная у нежного солнца и заботливо обработанная руками человека. На миг я представил его долгий, грязный и пыльный путь с южных провинций Китая, через гигантские расстояния в мой маленький город, на мою кухню, в мою чашку, внутри самого меня. Но да ладно, очень скоро я понял, что чай скорее всего где-то бодяжили здесь....У меня к счастью был еще один холодильник... Обычно он использовался для заморозки мяса. Дверь его немного заедала, но порывшись немного, я вытащил оттуда нехилый кусок мяса и положил его оттаивать. Какой-то странный кусок, ребра торчат во все стороны, так, что фиг поймешь как его оприходовали и чем, но да ладно. Возвращаюсь в зал. Шоу закончилось, начались новости на шестьдесят девятом. У них значок прикольный, мне нравиться, красная шестерка сверху, а черная девятка с низу. А совершенно не то, что ты сейчас подумал...
  Новости.
  - На Тайване мужчина подрочил на полупрозрачного инопланетянина, спутав его с голой женщиной. Вот так бывает...
  - Известный серийный убийца перед казнью заявил о том, что он сожалеет о содеянном и если бы он знал, что до неофициального рекорда количества жертв Теда Банди ему осталось убить две, то он бы это обязательно сделал. Но уже ничего не поделаешь. Приговор приведен в исполнение.
  Утро...
  Сначала я долго собирался - никак не мог выгладить нормально рубашку, обязательно находился какой-нибудь залом или складка, и надо признать меня это уже начинало беспокоить. Ко всему прочему уже с утра у меня сильно болела голова, как будто я вчера сильно надрался, но только в этот раз все обстояло еще хуже. К слову с алкоголем я давно расстался. От него были одни неприятности. Теперь в жизни я находил свои маленькие цели, к которым мне требовалось идти, строил планы и был заложником собственных амбиций. Просвистел чайник, а я в спешке, почти обжигаясь, запиваю булку горячим чаем, и окончательно выбегаю на улицу. Бегом по заснеженной дороге, навстречу первым лучам холодного солнца, что скоро будет маячит большой красной жирной точкой в моем замерзшем окне, я бегу на работу. Я спешно проскальзываю на свое рабочее место, кругом начинается рабочая возня, хлопают двери, проходят люди, на столах появляются бумажки, раздаются звонки. По полу громким стуком отдаются каблуки и каждый их шаг оставляет глубокую рану в моем утреннем мозгу. Каждый раз кто-то забивает мне большой гвоздь прямо в череп. В всем этом беспорядочном шуме я теряю фокус, да и не нахожу себя вообще. Все повторяется как в бесконечном сериале, сейчас сюда зайдет начальник, разберет почту, нарежет пару задач, отработает на нас пару своих новых шуток, мы переглянемся, ухмыльнемся и как последние твари начнем свою мерзкую работу. А чем вообще мы занимаемся у меня вопрос? Пока я его не произношу вслух, потому что не знаю, стоит ли будоражить с утра умонастроение вполне себе приличных людей, так добропорядочно исполняющих свою работу. Но я пока не знаю...Моя работа не является секретом, но о ней говорить не стоит, как не стоит говорить и о других вещах, что в тоже время загадочно неопределенны и тем не менее вполне очевидны. Иногда я сталкиваюсь с какими-либо трудностями в решении поставленных задач, я каким-то непостижимым образом уже знаю, как поступлю. И когда меня о чем-то спрашивают, я тоже знаю, что мне следует отвечать и как говорить. Все это происходит со мной само собой, а я каждый раз к своему внутреннему удивлению слышу от себя какие-то слова, потом ловлю их на лету и мысленно возвращаю их обратно, чтобы они обрели внутреннюю принадлежность. Сейчас это мои слова:
  - А у нас не слишком холодно?
  - Ты замерз?
  - Да нет...не знаю.
  - Сегодня просто на улице действительно очень холодно, - говорит Катя, - Точно ниже минус двадцати.
  - Может тебе лучше выпить чая? - спрашивает Света.
  - Да, пожалуй, - откликаюсь я.
  - Кстати вчера пыталась найти тот канал, о котором ты мне рассказывал. Весь вечер допоздна искала, но не нашла. Везде одна порнуха и сериалы, но ничего похожего на то о чем ты мне говорил. Как ты говоришь, называется этот канал?
  - Точно не помню. Там такой значок, похож на две повернутые цифры, мне всегда кажется что это 69. Ну вроде так, - нарисовал ей на листке.
  - Так это не обязательно 69. А это точно не какой-нибудь порноканал, который ты себе специально подключил?
  - А я не знаю...- и это вызывает унылую ухмылку на моем не выспавшемся лице...
  Это действительно небольшая утренняя неожиданность, я не могу быть в этом уверен. Тогда, как находясь сейчас, немного в стороне от самого себя и слыша эти слова и этот диалог, как бы со стороны - я понимаю, что скорее всего она права. Я не помню, откуда он взялся, он просто был и все... Но черт, я был так уверен, в обратном....почему же я стал вообще об этом рассказывать...не знаю.
  - Тебе все-таки стоило бы его посмотреть...Тогда она тоже улыбается, но как-то сдержано и возвращается к своей привычной работе, она копается в каких-то документах.
  На какой-то неопределенный момент, я переключаю свое внимание на магический свет в дальнем углу комнаты. Он уже давно не дает мне покоя и должно быть исходит от яркой лампочки, но в моем восприятии он становиться в какой-то степени божественным откровением и я волей неволей погружаюсь в обман причудливой фантазии. Безумная галлюцинация оборачивается дикой пустыней, под палящим солнцем которой устало бредут два путника. Куда они держат путь мне неизвестно. Но они сильно устали, они изнемождены. Они делают привал, но вокруг нет ни малейшего намека на дерево или куст, где бы была тень. Солнце упрямо выжигает им кожу, пот скапливается образуя ручейки, а трудный путь еще далек от своего завершения. Кто эти люди в белых одеяниях, что они делают практически посреди пустыни...мне не дает покоя их судьба. Пыль скапливается на их загорелых лицах, губы высохли, а еще недавно черные бороды начинают потихоньку седеть. Вода у одного уже закончилась, тогда второй протягивает ему бутыль. Но та, тоже практически на исходе. Бог мой, что это за взгляд - это предопределенность и величие. Усталость, боль и благородство. Упрямое сопротивление, большой и безжизненной пустыни...
  - Саш, да у тебя жар, - почему ты не отпросишься к врачу?
  Упрямое сопротивление...
  - ЧТО?
  - Ты весь горишь! - говорят мне.
  И вот я начинаю путаться во времени...Оно всюду разниться...я выпадаю из его потока.
  Когда я говорил с начальником? Когда это было?! Сейчас, или сколько-то времени тому назад. Я не могу уже и вспомнить меня вжало в кровать и я уже перестаю соображать, когда все это происходило. Когда я проснулся, за окном уже была ночь, а я говорил с ним сегодня? Я говорил с ним вчера? Но я точно помню, что с ним говорил...на кухне что-то упало и стала слышна какая-то неловкая возня. Страшно подумать кто там, ведь я живу один...
  
  
  Время 01.61
  Включился свет.
  - Твою мать!
  Поблескивая гладкой белой шерстью и черными, абсолютно бездонными глазами на меня смотрел здоровый, лоснящийся морской котик. Он почти уже опрокинул своими ластами мой старый холодильник, но заметив меня, резко опустился вниз.
  
  - У тебя есть какая-нибудь рыба? Только не говори, что ее у тебя нет. Сырая, ну или на худой конец рыбий жир? Эмм... Ты пойми - я жутко голоден, я проделал к тебе долгий, очень долгий путь... и вот ты даже ничего мне не предложишь? Да? Что ты стоишь, будто язык проглотил. Я тебе сейчас ногу откушу!
  На секунду мне еще показалось, что котик добавил:
  - Эй! Довольно...обойдемся без какого-либо логического анализа, жизнь перестала иметь в себе конструктивный смысл. Явления проистекают по собственной воле - ты не можешь их изменить...любое логическое объяснение, неизбежно приведет тебя к интеллектуальному коллапсу и деградации сознания. Надо признать, что это уже случилось и от того признаешь ли ты мое существование или нет, считаешь ли меня плотью своего воображения или нет, так или иначе ничего не меняется и нет ни малейшего основания откресщиваться от этой реальности, пусть и созданной твоим болезненным состоянием.
  - Я задал тебе вопрос...
  - Я слышал....я просто...Что ты сейчас сказал?
  - Что! - повторяет он.
  - Это же невозможно, - говорю я. Ты не можешь так просто попасть ко мне в квартиру и копаться у меня в холодильнике.
  - Почему?
  - Нуу...потому, что ты всего лишь морской котик, ты животное, ты должен обитать в природе, а не на моей кухне...
  - Сам ты животное, когда последний раз в зеркало смотрелся...и почему мой холодильник не открывается?
  - Он под замком. У меня есть другой, там должно быть что-то поесть
  - Ну неси...а то я тебя тогда сам съем. Это не шутка, проплыть в холоде, потом мокрым по суше, такой трудный путь.... Не тяни, тащи, ото ногу откушу! Ты что такой худой?
  - Какой есть...- отвечаю. - Тебе надо больше есть лососевых рыб. Семгу, белорыбицу, нельму - да лучше все подряд! У тебя есть семга?
  - Не знаю, вряд ли....я рыбу не ем.
  - А вот и зря! Урр, вот и зря! Надо было есть...Ну что ты там копаешься?!
  Я упорно пытался найти, то что он хотел от меня, но попадаются консервы, шпроты, а ему надо сырое мясо...
  - Достал. Надо, что бы оттаяла. Наверно сто лет в морозилке лежала...
  Достал рыбину и положил в раковину под струю комнатной температуры воды.
  - Ладно, учитывая все обстоятельства, я не буду возражать. Но при первой же возможности, ты сходишь и купишь мне свеженькой. Да!?
  - Хорошо. Я жутко устал. У меня нет сил. Ты не возражаешь, если вернусь в кровать...Посплю еще немного и тогда может быть все это и проясниться...
  - Конечно. Я бы тоже не отказался от отдыха. Но вряд ли все так просто, как ты себе представляешь, сейчас, ну ладно об этом поговорим позже. А пока ты не ушел спать покажи мне где у тебя ванна, мне же тоже надо где-то устроиться...да!?
  - Дальше и налево дверь. Но только смотри не затопи соседей. Краном умеешь пользоваться?
  Ужас, какой это бред, я говорю с...
  - Я справлюсь, не переживай. Думай лучше о завтрашнем дне.
  - Я на больничном. Что тут еще думать....
  - Я знаю.
  Отлично, я закрываю глаза и отмеряю темноту. Она как, космическая панорама потухших звезд, разбавляется фиолетовой туманностью и желтыми облаками пыли, далеким вкраплениями галактик, чужих солнечных систем, идет, но очень тускло и все дальше бесконечной дорожкой к еще большим звездам и планетам мое путешествие к покою.
  
  Время 10.98
  Не стоит думать о скоротечности времени жизни. Это субстанция не подчиняющаяся человеку. Но человек, упрямо подчиняя себе стихии и явления, полагает, что и время ему по плечу, борется с тем, что как не удивительно и составляет его большую суть....
  Когда, время неопределенно все случается где-то близко к отметке, к роковому интервалу жизни, когда ты еще не понимаешь, что случилось, но знаешь где-то в глубине души, что что-то не являясь обыденным и лишенным смыла, - уже произошло, и неважно, случилось ли то, что ты хотел, искал, или желал, но случилось что-то, что осталось востребованным тобой подсознательно, а момент осознания пережитого неизбежно придет к тебе слишком поздно, уже лишенный той истинной сущности, остроты и понимания что была ему изначальна присуща. И вот в тот, момент, когда ты еще не имеешь представления о том, что случится в будущем и что происходит сейчас и есть момент, твоей настоящей жизни. Той ее увлекательной, магической части, когда миллионы маленьких связей, нитей спутывают все твои логические помыслы и желания в один большой клубок. Все как всегда остается на бессознательном уровне. В дальнейшем получив из опыта необходимую нам информацию, мы считаем, что можем контролировать нашу размеренную жизнь, все так же ее расчерчивая и перекраивая, как бы на свой лад, но в то же время не понимая простой истины, что механизм ее движения, уже давно и окончательно запущен, а наша роль в ней уже сыграна. Твой выбор, - это вопрос предопределенный. И тут возникает другой вопрос, неужели я ничего не могу изменить, своим существованием заявить протест разрушительной силы времени!? Устроить маленький яростный бунт?! Но против кого? Мой враг невидим. Я остаюсь в дураках... Как не сложно это могло бы звучать, но ключевой момент всего этого, - это вопрос восприятия. Почему, жизнь являющаяся безусловной и единственно важной ценностью, для одного ей и является, для другого кажется сущим адом, хотя в материальном и физическом плане, жизнь тех двоих не слишком-то и разнится. Образование и культура призванная, помочь человеку в противостоянии хаотично развивающейся цивилизации беспомощна перед скоростью изменения обстоятельств к которым наше привычное понимание сути вещей не готово и неизбежно приходим к той ситуации, когда наш выбор очевидно беспомощный и жалкий, уже не имеет значения в свете определенного будущего, которое мы не можем ощутить, а следовательно изменить, получив информацию, способную нам помочь сделать осознанный, логический как нам кажется, выбор. Таким образом мы оказываемся в абсурдной ситуации, когда любое логически принятое решение в дальнейшем станет не логичным, а попытка поверхностного осознания произошедшего, приведет нас в тупик. И тут возникает вопрос, есть ли выход в столь, неприятной ситуации... И тут возникает вопрос...есть л и выход...
  - Че ты там бубнишь! - говорю я.
  - У тебя есть бальзам после бритья? Что же это такое твориться...неужели попав в цивилизованный мир я должен бриться осколком стекла...
  - Специально для морских котиков нет, - но есть человеческий, такой знаешь, с экстрактом лаванды для чувствительной кожи. Такой пойдет?
  - Да, да, давай, сто лет не брился, горит все.
  Особое внимание, мне представляется стоит уделить тому, что происходит, еще до того момента, когда ты это начинаешь все осознавать... В момент, когда возникает идеальная картина мира, отражающая сущность всего, что ты наблюдаешь и анализируешь, - здесь мне представляется исток всего содержится в первообразах восприятия. Именно они, способны развернуть и отразить истинную картину происходящего. Реальности настоящего...
  Можешь ты представить, что некоторые болезни с которыми мы неизбежно сталкиваемся всякий раз имеет свою причину. Имея свое основание и природу они рождаются и уничтожают тебя независимо от твоего на то желания. Это очень важно, чтобы ты знал, о чем в дальнейшем пойдет речь. Очень важно чтобы ты знал ответ, когда задаешь довольной простой вопрос "почему?". Почему это происходит? Почему это происходит со мной? Что я сделал не так? Любая болезнь имеет такую причину. И подумай вот о чем: может быть это не так плохо для тебя...Может быть это может принести тебе определенную пользу? Может быть я стану лучше, когда все это кончиться. К тому моменту твой организм накопит определенную информацию и сможет в дальнейшем противостоять этой же опасности.
  - Это называется иммунитет...
  А все накопленная информация ляжет в основу наследственности для будущего более совершенного организма. Ты понимаешь о чем я тебе говорю?
   - Что за чушь ты несешь! Об этом на уроках биологии уже рассказывали...
  Меня трясет и все болит.
  - Тебе ведь нужен ответ на твой вопрос? Правильно, ты хочешь знать - что происходит?
  - Да...мне нужно знать....Что ты сказал о причинах и следствиях...продолжай!
  - Хорошо. Ты знаешь, что сделал одну ошибку. Она повлекла череду других и так далее. Я сейчас говорю о той коробке, которую ты уронил.
  - Я ничего не делал. Она просто упала.
  - И....
  - Что и....
  - Что произошло дальше?
  - Не знаю. Она открылась...
  - Я тебе помогу. Ты ведь почувствовал, что все изменилось.
  - Случилось что-то плохое...
  - Ты выпустил нечто, очень злое и голодное до жертв, которое томилось в заточении очень долгое время. Оно может унести жизни очень многих людей. Неужели ты ничего не понимаешь?
  - Нет. Что это? У этого вообще есть имя, о чем ты сейчас вообще говоришь?
  - У него есть очень много имен и обличий. Оно разрушило очень много циклов цивилизаций. Оно стаяло в начале всего и оно запускало механизм конца.
  - Это смерть?
  - Нет.
  - Тогда что же это?
  - Покажи мне эту коробку... где она?
  - Валяется где-то на полу. Не знаю...
  - Оо.. нельзя так разбрасываться вещами друг мой. Нельзя. Неряшливость и небрежность губит в нас великие возможности...
  - Посмотри в углу тюлень!
  - Давай обойдемся без ругательств. Ты что же это делаешь?
  - Что?
  - Почему держишь коробку открытой? Ты совсем дурак?!
  - А что такого-то?
  - Я тебе сейчас покажу. Там скрыто гораздо больше, чем ты мог себе представить...
  Ну же повернись ко мне.
  Я лежал лицом к стене, а к этому чертову тюленю соответственно...Но мне удалось привстать и тогда котик, удивительно легко подхватил коробку, потряс слегка ее своими ластами и поставил на середину комнаты.
  - Теперь смотри внимательно! - прокричал котик.
  Комнату постепенно стало заполнять странное свечение. Буд-то в коробке кто-то включил свет, прошел внутрь и закрыл за собой дверь. Силуэт человека похожего на меня подошел к столу и поставил на него коробку. Затем он подошел к кровати и лег. Потом раздался легкий шорох...свет стал сиять ярче. Коробка немного пошевелилась и из нее постепенно стало появляться нечто очень необычное. Сначала показалась лампочка, как будто фара, но затем, стало понятно, что это гигантский глаз. Из коробки перевалилось внутрь все остальное тело. Это было какое-то странное беспозвоночное существо, на двух ногах, оно не имело рук, а вместо головы у него был лишь один, большой светящийся в разные стороны глаз. Такая одноглазая амеба на двух ножках. В комнате было уже светло и его глаз стал осматривать все вокруг немного меняя яркость и видимо фокус, поскольку едва проглядывавшаяся роговица его немного то сужалась, то расширялась а свет становился временами ярче чем обычно.
  - Это ОКО! Оно все видит, но ничего не соображает. - Сказал котик.
  - Ну это понятно, вместо башки то у него один глаз.
  - Да, но Око может нам помочь, приблизиться к пониманию проблемы.
  - Каким это образом. Я не хочу чтобы это тварь меня трогала.
  - Позволь ему лишь сфотографировать тебя. Только все тело. Оно может нам многое сказать о тебе.
  - Этот что-то типа рентгена?
  - Да, только лучше и безопаснее. Ну что скажешь?
  - А что мне надо делать?
  - Тебе лишь нужно не шевелиться, когда оно приблизиться и позволить ему тебя осмотреть. Не дыши всего одну минуту и закрой глаза не нервируй Око. Оно на самом деле безобидное, но все же не стоит его расстраивать...
  - Я понял.
  Я не мог не посмотреть в его глаз. Сквозь прослойки времени и скопления мест, стали видны все ступени развития нашей цивилизации, а может и не только нашей, от пещеры далеко в горах до высоких, четких пирамид, что строили инки и майа, - дружище, я скажу они их строили сами, не поверишь, первые страшные заболевания и гнев богов, кровавые жертвоприношения, - они его боялись, а он лишь, молчал, посылая для них какой-то знак. Они бредили началом конца, не зная что и начало-то для них еще не наступило...А потом война, и смута...пятьсот лет одиночества, горя и болезней. Да Винчи и Коперник....Еще куча образов, картин....и всюду дорога. Понятно, почему глазу не нужен мозг - он бы свихнулся. От всего этого нагромождения жизней и всякой чепухи, под личиной мира, в центре планеты и в самых отдаленных захолустьях, он ведет людей в никуда. А потом, я отвел свой взгляд в сторону, и глаз перестал мерцать, стал мутным и он мне что-то нарисовал похожее на знак рыбы.
   Временами отчаяние и страх брали надо мной верх. Я закрывал глаза. Переставал дышать и лежал неподвижно. Я представлял себе, что я уже умер. Вокруг меня царила тишина, граничащая с космической пустотой. Я понимал, что сейчас, было бы хорошо, чтобы кто-то был рядом но я настолько отдалился от всех...и я так же понимаю что...- никто мне сейчас не позвонит. А если даже...- смогу ли я добраться до телефона. Вот в чем вопрос. Мои ноги замерзли, возможно к ним уже не поступает кровь. Еще не так давно меня лихорадило, но сейчас меня бьет ледяной пот. Я временами проваливаюсь в короткий сон, даже бывает вижу их несколько, вижу какие-то глупые образы, потом открываю глаза и ничего не понимаю. Я знаю, что у себя в квартире, но все почему-то кажется мне новым и незнакомым....Например, я не могу сейчас понять, что делает посреди моей комнаты эта пустая коробка - всюду разбросаны вещи и на столе разбросаны разные лекарства от всего на свете....только вот мне от этого не легче. Я помню свой последний сон...он такой чудной, будто у меня дома поселился морской котик и разговаривал со мной человеческим голосом...а потом какой-то шар на ножках, который светил мне в глаза, потом еще один сон, я как приведение пролетел сквозь целые эпохи и я видел, если припомнить, чужие и далекие страны, людей говорящих на странных языках, пестрые образы, радости и боли, любви и ненависти. Как будто сам бог показывал мне как устроен этот шаткий мир, сплетение образов и чьих-то судеб, и лишенное всякого смысла мое призрачное и невесомое присутствие где-то в стороне. Я был всюду и везде - нигде в частности, но тут. Температура моего тела упала до 33 градусов и внезапным осознанием приблизилась ко мне мысль о том, что я и тело - две вещи желающие умереть разными способами и в разное время - сейчас не договорились как именно они хотят это сделать, я практически уже был готов, но сердце еще теплилось в моей груди и руки словно стопудовые гири, временами помогали мне крутнуться на другой бок или привстать, чтобы отпить воды.
  
  
  Время 81:10
  
  Ночной кошмар. Некто кричит:
  Сдохни сука! Подыхай мразь! Шлюшка недотраханая. Ее голова быстро летит навстречу столу. Раз - Два, НЕ КРИЧИ! Тихо. Раз - Два! Заткнись. Не надо кричать...все равно никого рядом нет.
  Надо ее только вывезти отсюда как-нибудь. Черт, что же я раньше об этом неподумал в машине есть брезент, но теперь поздно. Да и к тому же она не моя... Пусть лежит тут. Интересно на что она рассчитывала, когда так надменно смотрела в мою сторону. Так презрительно отводила глазки. Я ей кто? Геймер задрот?! Я ей "привет, как дела", "Давай сходим куда-нибудь", а она сука молчит. Еще плевок от меня на последок шлюшка. Ее надменные глазки, они так меня достали, она это заслужила.
  Тварь...такой твой удел лежать жопой к верху. Тебе тяжело даются манеры моя дорогая. Ну ладно, хватит лирики. Пора уходить отсюда... Мы не будем привлекать внимание, правда. Я тоже думаю, что нас не должны видеть вместе. Такая связь опозорит меня. Ну а что до тебя, так вряд ли тебе сейчас понабиться мой совет...- а все-таки хочешь узнать. Будь проще, и тогда может быть встретишь какого-нибудь нормального парня. Да их полно не рассказывай мне. И может у тебя еще все получиться. Нам было трудно понять друг друга. Но в целом это твоя вина. Ну пока! Мне пора...
  А забыл, погоди... Глаза... Ты хочешь меня увидеть вновь!
  Ты хочешь меня увидеть вновь? Хаха. Ладно...Просто боюсь у тебя не получиться это сделать...
  
  
  
  Время 18:10
  
  - Ты меня простишь? - говорит она едва проснувшись.
  Я почему-то тоже не сплю, за окном сумерки, такие теплые и влажные, что самый легкий ветерок становиться ощущением ворвавшегося урагана. Но тут как тут тишина, из-за колыхающейся занавески белой таблеткой в окне маячит месяц. И вот она, выдохнула легкой дрожью упругий воздух и поднимаясь по волнам притянула меня к себе.
  - прости, что накричала, на тебя....
  ...сказала что ты ненастоящий и все прочее...ты же знаешь я не хотела.
  - пустяки...
  - может мы устали друг от друга?
  - мне не кажется... я просто не знаю что у тебя сейчас в голове...ты становишься другой.
  - хотя мы так редко видимся...как мы могли так быстро надоесть друг другу....ты куда-то вечно пропадаешь....временами тебя как будто не существует, паришь где-то в облаках....иногда мне хочется спросить о чем ты думаешь, когда смотришь в пустоту. Ты ведь никогда не задерживаешь взгляд на мне. Вот как сейчас....ты просто лежишь и смотришь в потолок...включи свет и посмотри мне в глаза пожалуйста....это ведь просто...пожалуйста...это все что я от тебя хочу.
  - мне кажется ты опять накручиваешь...ну хорошо. Так лучше...я смотрю сейчас на тебя...
  - просто замолчи.
  Я смотрю бесконечно долго в ее светло-зеленые глаза, в ее огонек надежды спрятанный за прозрачным покрывалом, чистый гладкий лоб на который небрежно спадает каштановый локон, маленький тонкий нос с едва заметной горбинкой, словно клювик южной птички, по-детски розовые щеки, воздушные ресницы, пухленькие губы, мягкий теплый рот, и чем дольше я на нее смотрю, тем более размыто мне кажется ее лицо, словно я смотрю на испорченный снимок, смазанную фотографию, возвращаюсь к глазам, остались только одни ее глаза, мне становится неловко, они тускнеют, чем дольше я на нее смотрю, мне хочется отвернуться ее ребяческий, детский спор - пошел он к черту, она пропадает, нет больше розовых губ, исчезают ресницы, остается мутный ореол испорченной красоты, и ее глаза смотрящие на меня в упор - я отвернулся.
  - Ты смотрел сквозь меня. Ты не смотрел мне в глаза....опять!
  - Это бред. Ты чокнулась...- говорю я.
  - Ну раз я ненормальная, - тогда отвези меня домой!
  - Разве ты уже не дома? - удивляюсь я.
  Она приподнимается на руки и толкает меня всей своей невесомой ладонью прямо в лоб.
  - Вставай! Какая уже разница - отвези меня...Сегодня ты меня просто убил...
  - Мы больше не увидимся?!
  - Я думаю нам надо расстаться, - говорит она, одеваясь, натягивает джинсы, а следом и ищет и находит кеды у кровати, а за окном еще правит ночь. - Помой посуду и вытри нож. Ну вставай же!
  - Ты невыносима...
  - Кто бы говорил...
  Все мы собрались, погасили свет и вышли наружу.
  
  - Ты не боишься того психа снаружи? - спрашиваю я.
  - Нет. Ты еще хуже.
  - Ты несправедлива ко мне...А на чем мы поедим?
  - На машине. На чем и приезжали...боже мой - ты специально. Перестань валять дурака.
  - Ладно.
  - Тебе не холодно? - спрашиваю я.
  - Какая разница... - отвечает небрежно она.
  А мы между тем уже спустились по лестнице с кованными черными перилами. На ней легкая замшевая куртка, тонкий шелковый шарф, старые белые конверсы, насильственно подранные джинсы, и сумка ...
  Во дворе под фонарем отливая слабым отблеском металла стоял автомобиль... красный опель...
  - Это не моя машина, - ты знаешь об этом? - говорю я.
  - Я знаю, это машина моего отчима, - ты совсем все забыл? Или издеваешься?
  - Нет.
  - Ключи у тебя в куртке - не могу поверить, что я это говорю.
  Действительно ключи были у меня в ветровке - среди прочего, в боковом кармане я еще нащупал билеты в кино на очередных людей "Х" - не знаю вот ходил я или нет...уже и не важно. На руке у меня поблескивали часы, я еще и раньше ощущал их присутствие, но когда я положил руки на руль - мне пришлось взглянуть на них волей не волей.
  - Время 23.15.
  - Не смотри на свои часы, - они у тебя идут неправильно. Ты никогда на них не выставлял правильное время - когда я спросила почему - ты ответил, что это другое время и оно на самом деле правильное. Бред, какая-то параноидальная вера в абстрактность времени... Поэтому ты никогда не приходишь во время и все у тебя по жизни складывается через жопу.
  Меня она немного разозлила в этот момент, ох блин - как она меня разозлила, избалованная принцесса, я долго терпел ее упреки и тогда я ее слегка ударил...не так чтобы сильно, но так чтобы она поняла, что я устал ее слушать. Я ударил ее тыльной стороной ладони по левой щеке, она посмотрела на меня испуганно - удивленно и замолчала. Я запустил двигатель и тронулся. Ощущение внутри было словно я проглотил помойную тряпку...
  - Куда ехать...как я найду дорогу?
  - Езжай прямо, тут одна дорога.
  Мы выехали на шоссе, набрав скорость я немного отвлекся...мне было сложно сориентироваться где я находился - ни один указатель не показывал направление на мой город, а вокруг по обочине дороги вырастали рогатые мертвые деревья, кусты и поле.
  - Где мы находимся?- спрашиваю ее я. А она нахмурилась, еле сдерживая слезы примкнула щекой к окну. Она молчала...
  - Не хочешь говорить - не надо...
  - Останови здесь! - крикнула она.
  Сейчас мы проезжаем поля, на которых собраны стога сена, кругом никого - ни единого строения. Только большие скрученные шары из сена.
  - Ты меня слышал?! - поворачивается ко мне.
  Опять ее глаза - ааа... невыносимо.
  - Но куда ты пойдешь, - тут же глушь, какой смысл.
  - Просто останови машину...- тихо произносит она.
  Я останавливаюсь... - но, что ты будешь делать?
  - буду лежать и смотреть на звезды, рядом с дорогой и сеном. А вообще это уже не твоя забота.
  - Погоди не закрывай дверь! Я правда не понимаю, что на тебя нашло, и почему мы поругались... я правда не хотел тебя ударить...я ничего не понимаю.
  - В этом и вся проблема Саш. Просто езжай, а меня оставь здесь у обочины, пусть меня будут есть муравьи и клевать птицы, я устала и хочу спать...я от всего устала. Я думала...Просто уезжай. Понял?!
  Она хлопнула дверью, я посмотрел ей вслед через боковое зеркало, а спустя минуту я уже несся вперед, с ощущением, что я съел не половую тряпку, а что-то похуже - гниющее во мне изнутри. Но с другой стороны - она вывела меня из себя...
  Полосы, линии блики, отсвет фар - куда я еду вопрос интересный, мне хочется закурить, но ведь я не курю - или уже курю....Почему она так со мной поступила...
  Я остановился на заправке, спросил у кого-то толстяка как проехать в город. Он мне объяснил причавкивая бутербродом с красной рыбой, что я чуть-чуть не доехал. Все это вместе он запивал видимо крепким чаем, потому что в кружке его уже давно расщепился пакетик и на поверхности плавали жирные бурые пятна. Рассвело. Я купил кофе и сел в самом конце этой чудо закусочной похожей на школьный автобус без колес...Кофе был сам понимаешь какой...тоже из пакетика. В правом верхнем углу висел телик. Новости были стандартные сначала, говорили о выборах, потом о том кто умер, а потом о сельском хозяйстве и детских садах. В конце сказали, что мы стали жить лучше...Преступность почти сведена да рекордно низких показателей в целом по стране...что на мой взгляд уже звучит как шутка. Выйдя на улицу меня осветило приятное утреннее солнце, под ногами прокатился перекати-поле - прям как в самых старых вестернах, не хватало еще стрельбы...захолустье что надо. Машина рванула - пыль стала оседать, а я уже въезжал в город. Толстяк в зеленой жилетке, объяснил, мне что я чуть-чуть не доехал до съезда. До поворота было приблизительно пару километров. Поставил машину на стоянку и пошел пешком. При свете дня я узнаю свой город. Тут вот знакомая куча мусора, там 6-е отделение полиции, тут кольцо и бомж, там гастроном, впереди цветочный рынок а через дорогу куча пятиэтажек...мой родной район. Последние синяки вываливаются из Погребка, а я поднимаюсь домой. В лифте кто-то написал, а еще кто написал хоку
  
  
  Ползи, ползи,
  улитка
  по склону Фудзи...
  
  А на улице пошел дождь...
  Открыв дверь я слышу звонок телефона.
  - Алло, да друг, да я только зашел...- долго объяснять. Да не очень...
  - Я сейчас за тобой заеду...
  - Саш?!
  - Да,
  - а ничего, что начинаешь говорить прежде чем я задам вопрос?
  - Я просто знаю, что ты хочешь сказать, все повторяется - как обычно - я ведь тебя знаю.
  - Да, но ты ведь мне друг!? Ты помнишь, мы идем к твоему брату...
  - Ну это конечно...да.
  - Ну так, что ... Короче, я сейчас буду.
  - Мне бы поспать...
  - Все...
  
  Пока он едет, мне вспоминается тот случай, когда мы с ним виделись в последний раз, еще в начале лета, какого-то года...
  
  Последний раз мы с ним виделись пять лет назад, да так уж вышло, что примерно через каждые пять лет он то пропадает, то возникает в моей жизни вновь и во мне это всегда вызывает определенные светлые чувства, корнями восходящими прямиком из давно покинутого детства. Мой старый друг детства...что еще сказать. Так и сегодня мы стоим и общаемся и кажется, эта пропасть в пять лет, будет уничтожена словесным и мысленным оружием в каких-то пол часа, да нет в минуту. Я не много устал, потому, что долго не спал, Серега был на подъеме. Ему хотелось взорвать всю эту глушь и дикость, своим яростным напором на действительность, которая надо признать, начинала в нас что-то потихоньку менять, но мы не знали где и в чем, мы стали другими. Просто прошло пять лет...
  - Да что ты мне рассказываешь, я что не просек как эта система работает. Вот слушай, приходим мы с напарником на вызов, и у нас есть данные, что этот гад подключился и не платит. Приходим к этому хмырю, а нас сначала, вообще не он встречает, а открывает его водитель, открывает он, значит, и спрашивает: "а вы кто"? - а мы здрасте, пройдемте. Заходим, там такие хоромы, везде мрамор, шкуры, на каждой стене по медведЮ, под ногами тоже, что-то клыкастое постлано, а у нас по этому району долг на полтора миллиона, смотри у него одного, только полляма по счетчику, все составили акт, предупредили и ушли, а нам потом, начальство говорит, "ну молодцы ребята, сработали", так с довольной улыбкой, - "сработали, но акт то вы зачем составили". Да не надо было, да он хороший парень, (главврач какой-то там больнички или еще чего-то), да не надо было, я его знаю, он оплатит и все такое, а он уже с десяток лет на платит если по счетчику, какой-там-нах ты нам рассказываешь. Ну ты понял как это работает? Ты понял? как вопрос решается ты понял? А потом твой начальник уже пятый или шестой по счету на Багамы летит, тут и дурак начинает соображать. А потом в конце месяца "ребята, мы недовзыскали на двадцать лямов", так что в этот раз без премии". ТЫ понял?! И ты сидишь как олух и внимаешь, как тебя натягивают и как этот мир вокруг тебя неправильно вращается. Вывод тебя ебут отсюда, тебя ебут оттуда, - а сделать ты ничего не можешь...
  Я кивал ему и был почти во всем с ним согласен.
  Порой он просто говорил вслух мои мысли, а я просто невинно ухмылялся, думая как забавно не видеть чем человек жил столько лет и вот, в один миг за какие-то десять минут понять, что его жизнь не так далека от моей, и все наши действия закольцовываются в элементарную фигуру под названием круг. Если примитивно - то бежали, бежали, и вдруг встретились тут у реки, и странного леса, однажды вечером, злые голодные до жизни и немного потерянные молодые парни. Я едва успевал расслышать тишину, как лес принимался меня зазывать и завлекать, легким шепотом и сладким гулом, но то тут, то там вдруг как гром слетали слова Сереги, отдаваясь хлестким звуком в моих ушах.
  - Я уже не знаю, это какая-то каста. Мы разделились на тех кто использует других, как рабов и дает им крохи, и тех самых рабов, что пашут неизвестно за что.
  - Вот я уверен. Это не только мы так думаем. Уверен, наши отцы и деды, и прадеды так думали. Но то, что это становиться замкнутым кругом это очевидно. Мне кажется не надо все воспринимать так серьезно, потому что все так устроено, что маленький человек всегда проиграет. Нужно находить нишу где ты можешь делать свои дела, продвигать свои идеи, делать что-то, что никто у тебя не отберет.
  - Ну и что делать!? Если бы не шабашки я бы сдох с голода. Люди ворочают такие дела, а ты все еще пашешь по графику.
  - Ну да...сложно все. Я посмотрел на реку, - в волнах растворялся красной дорожкой закат. Красное в синем...- Но почему, ты думаешь о негативе. Расслабься, такой хороший вечер, мы редко видимся вместе, да и ты - уже невесту нашел, скоро того и смотри - поженишься...
  - Ты думаешь, мне чем-то повезло больше? Ты не знаешь, что все не совсем так как мы себе представляем...
  - А я не думал, что все идеально. Просто со стороны, нам всегда кажется, что кто-то живет лучше или счастливее...(тут я осекся - я испугался того, куда могла привести меня моя мысль, я не хотел унизить себя, а уж тем более обидеть друга). Мне кажется мы все всегда ...плохое мы недооцениваем, а хорошее приувеличиваем...- но я этого не сказал, хотя кажется уже слышал, что говорю.
  - Самое ужасное время, от тебя чего-то ждут и требуют, а ты не можешь ничего изменить...
  - Жаль, что детство не вернуть...- говорю я, - почему мы так редко видимся?
  - Не знаю. Давай видеться чаще.
  
  Отступление...
  Если бы можно было открыть все эти тайники, найти все эти шифровки и открыть все маршруты и найти те карты, что показывают, где зарыт клад, если жизнь это не опасная прогулка по суровым и темным джунглям, по скалистым обрывам, подъемам и спускам, к таинственным источникам, что даруют жизнь и открывают тебе чудесные богатства, то что же это. Если таинственный лес молчит, это не значит, что он не говорит. И это не значит, что ты один и река, что петляет за утес, никуда не ведет, ты просто остановился и думаешь не о том. Ты думаешь о всем и сразу, о вкусной и теплой еде, о красивых женщинах, что словно нимфы порхают в дорогих нарядах, о больших огнях и быстрых линиях, о себе любимом на кончике всего этого святого безобразия. Ты ищешь не там... Смотри все здесь, перед твоими ногами, перед берегом из красной глины и огромными папоротниками что накрывают тебя с головой, резкими криками в чаще каких-то ленивцев. Посмотри ты здесь, а еще недавно ты смотрел на витрины и прохожих на всю эту пеструю шелуху и отчаяние. А теперь твои ботинки утоптаны в илистую мякоть, всюду насекомые и лес, который кажется умеет говорить только на понятном ему языке. Но ничего, скоро и ты сможешь в нем разобраться, ведь ты уже никуда не спешишь. Или нет? Испачкался? - Ничего. Я знаю ты не свинья. Не переживай. Да уж что там, давай как солдат для маскировки, возьми эту святую грязь на пальцы и размажь себе по лицу, потому, что нам с тобой предстоит один, долгий и трудный путь, а без сноровки-маскировки нам боюсь не обойтись. Все сходится, ветер утихает и лишь далекие крики странных существ, разносятся в данную секунду, но мы на них не пойдем, мы уже научены, ну ты может и пойдешь - а я нет. Ну вот, солдат, вперед, знаю что голод и холод, забудь про то, что кучка вьетконговцев уже ждет тебя. Держись покрепче за винтовку и не трухай.
   Мне почему-то причудилось, что жизнь это такой поход, сквозь темные джунгли, в неизвестность, где большую часть времени идешь в одиночку, изредка ты остаешься у очага, встречаешь не пустых и глупых, а дорогих тебе людей, но как не старайся, эти чертовы джунгли, рано или поздно, их утащат от тебя, а сам ты пойдешь дальше, развернув на привале свою промокшую и измятую карту, пососав бамбуковую палочку снова встанешь и пойдешь. В джунглях полно насекомых, змей, ловушек и капканов и если ты оказался в одном из них, то уже поздно дергаться, ты теперь чья-то добыча. Идти нужно внимательно, но и не медлить, если путь свободен, нужно идти. Разрубать мачете все посторонние заросли и кусты, лианы, прорубая себе свой путь. На миг, я потерял своего друга, еще секунду назад стоявшего передо мной, стоило отвернуться, как и его утащили эти чертовы джунгли, остался только легкий туман от реки и мошкара. Вдруг просвистели пули, что-то хрупкое надломилось со сладким хрустом - и ты подвис головой вниз. А теперь сценка из американского фильма про войну. Кто- то кричит тебе в лицо:
  - НУ вот ты и попался боец! Как такое мать твою произошло! А! Что ты скажешь в свое оправдание? В чем твоя главная ошибка, солдат!
  - Я предсказуем, Сэр!
  - Так точно. Ты предсказуем как шавка моей стервозной жены, которая так и наровит нассать на все святое. Как муха навозная...и т.д.. Что ты будешь делать солдат, ты побит?
  - Нет, Сэр пока, я могу держать оружие - я буду сражаться.
  - Не слышу тебя грязь!
  - Я буду сражаться! Сэр!
  - Бегом! Дана команда бегом! На исходную и чтоб я тебя не видел здесь больше! Понял. Грязь! Грязь, и жалкое довольство собой...
  - Есть!
  Подтягиваешь штаны утираешь пот, и бежишь дальше. Останавливаешь, ну где же они все, тишина никто не стреляет, никто не бежит за тобой вслед, но все так изменчиво, стоит тебе только расслабиться и упустить бдительность. Лес дышит на тебя, а я прислушиваюсь, что он говорит.... и не обращаю внимание на все эти глупые звуки, драки макак, брачные завывания горилл и страшных, внезапных гиббонов, что говорят человеческим голосом: - я принес тебе пластилин, друг. Пошли ловить рыбу. - Что!?
  - Я говорю пошли, мясо уже готово.
  Красный закат, внимательно провожал нас к очагу, приятной компании друзей, и теплому летнему вечеру заставшего нас в день защиты детей за приятным отдыхом у костра. Мы вернулись, разговор шел сам собой.
  - Вот он, этот коварный тип гражданской наружности! - приветствовал нас д. Юра, глядя в основном на Серегу, когда мы подходили к столу.
   Мясо уже было почти готово. Все были в предвкушении. Но мне не хотелось сразу присоединяться к ним, я еще долго переваривал полученную информацию, сейчас это было необычное дежа-вю, оно продолжалось и я, смотря на красные, горячие угли, что мастеровито помешивал д. Юра, понимал, что мне еще предстоит вернуться в это самое сейчас, хотя я должен найти то место, куда шел. Я все еще шел по этим чертовым джунглям, но в отличии от прежнего пути, я знал, что осталось немного. Я был заворожен, тем как он, магическими движениями ворочал эти угли, напевая при этом какие-то странные мантры, состоящие из слов песен или фраз из старых советских мультиков, которые я не мог вспомнить, и уловить их смысл, но все эти движения, вся обстановка, переносила меня еще дальше, к каким-то древним временам, когда племя сидит у огня, в ожидании предсказания великого шамана, который меж тем, знает правду, и успокаивает богов напевая священные мотивы, на странном языке, непонятные слова, но так таинственно верно, что ты не можешь ему помешать и просто заворожено смотришь за всеми происходящим.
  - Все...готово! - сказал шаман и племя потянулось к столу.
  Я сел за стол. Из соседнего домика вышли три женщины и пошли в сторону стоянки. Я начинал следить за нашим разговором, попутно наслаждаясь идеально прожаренным мясом. После рабочего дня, я находился в прекрасных условиях для отдыха и ловил себя на мысли, что если бы я умер и мне давали шанс прожить еще один день своей жизни заново, я бы выбрал этот день. Потому что я не суетился и не думал о делах, а просто наслаждался природой и по-настоящему отдыхал в компании друзей.
  Сейчас говорит Оксана...
  - Я хочу белое платье, но не свадебное, я уже нашла ателье, я знаю как там шьют, уже заказала, они шьют не хуже чем в магазине.
  - В смысле, не хуже, чем тем, что продают в магазине, ты имела в виду, - говорю я.
  - Саш, не умничай, думаю все поняли, - прервала меня мама.
  - Не, я просто уточнил...
  Оксана недовольно смотрит на меня. Она посиживает сейчас нога на ногу и докуривает сигарету.
  - Ты что, куришь? - спрашивает Сергей.
  - Да так.. - Я же сказал, чтобы ты больше не курила, - говорит тот. Мы ведь с тобой договорились.
  - Я помню. Не волнуйся!
  Серега возвращается к углям, теперь он начинает их активно ворочать, наверно с досады, одиноко, молча, угрюмо и насупившись.
  - Ой, смотрите к нам кошка пришла, - Оксана подзывает настороженное животное, все ближе и когда кошка уже окончательно освоилась в оксаниных руках, издала довольно, придовольный "мяу"!.
  - Интересно, как там моя кошка, сейчас, - я ведь уехал и не покормил мое бедное животное, - говорю я.
  - Саш, а разве у тебя была кошка?!
  - Была и сеть.
  - Но мы ее никогда не видели. Как хоть она выглядит?! - интересуется Оксана, продолжая поглаживать кошку.
  - Персидская...рыжая...обычная кошка. Она просто пугливая, поэтому вы ее и не видели.
  - Интересно, как...- произносит, Оксана, - я думаю - что тут нет ничего интересного и отвожу свой взгляд в сторону Сереги и его отца, которые заряжают уже вторую партию шашлыков, и с искреннем интересом, временами поглядывают за телодвижениями за столиком, чуть поодаль от них.
  - Сереж, ты подаришь мне колечко? Я не хочу золотое...Я видела одно в ювелирном - оно мне очень понравилось. Оно не дорогое...
  - Посмотрим, Оксан...- бурчит Сергей.
  - Сереж ты должен меня больше баловать, мы же практически муж и жена... ты же меня любишь?
  - Да...
  - На! Теперь ты мешай (про угли) - говорит отцу Серега. Тот подходит к нему, берет кочергу и говорит с улыбкой "я тебе лестницу, а ты мне корону" и повторяет смеясь "я тебе лестницу, а ты мне корону" - хехе, смеются оба.
  Серега садится за стол, забирает пачку сигарет, лежащую возле руки Оксаны. Берет бокал и наливает себе пиво.
  - А когда у вас свадьба, - спрашивает моя мама.
  - Не знаю, может через месяц, - отвечает т. Лариса. Как решат будущие молодожены.
  - Ой, я вчера с таким типом странным столкнулась на работе. - Говорит Оксана. У него уши были закручены в разные стороны, он картавил на всех языках и просил меня выдать ему справку о составе семьи. Так вот, когда он стал расписываться - я взглянула на его руки. Он наверно год ногти не стриг. Похож в целом как-то на еврея больше...
  Женский разговор прерывает Серега:
  - Не знаю, о чем вы, но я видел такого типа. Даже еще хуже. Подвозил меня как-то из района, похожий колхознег на пятнашке - убитой в дрова. Еду с ним еду, а он значит говорит: "мне тут на секунду домой заскочить...не возражаешь типа". Я говорю - "да норм, не вопрос". Заруливает он к себе значит на плантацию. А ты там думаешь, какой-нить трактор побитый стоит, какая-нить разруха. Нифига! Там домина здоровый трехэтажный из красного кирпича, Ланд Крузер в гаражике - не последней модели, но тоже я тебе скажу ничего так. Я спрашиваю: "а чем Вы занимаетесь?". Он такой: "я свекловод". Поняли этот тип там свеколку, брюкву там разводит. Говорит с картошкой возиться не хочет, а вот свекла его тема. Прикинь...А на вид колхозник - колхозником...
  - Но ничего, я тоже такого дядю видела, - говорит т. Лариса. У нас в институте преподавал когда-то мужчина, так он ходил всегда в одном костюме, все время в одной одежде.
  - А что так...
  - Не знаю с чем это было связано... Но такое ощущение складывалось, что он одежду никогда не стирал принципиально. Ходил в брюках из под которых торчали цветные носки, серый протертый пиджак. Но он был лапочка по части предмета. Зачет ставил не всем конечно, девчонки некоторые поборов гордость слегка заигрывали с ним. Тогда получали пятерки.
  - Я бы этому дяде с большими ушами, - говорит ехидно дядя Юра, подсев к нам, - уши бы да пооткрутил.
  - Да, ну у меня и без этого красный диплом был...- говорит шутя т. Лариса. - Берите шашлык еще, Саш бери - мы сейчас еще жарить будем...Да папан?! -
  Серега справивишись уже не с первым бокалом пива, накладывает себе несколько кусочков. Беру и я немного. К нам присоединяется Оксана и говорит: "а я люблю с жирком", а Серега услышав это поднимает свой взгляд от приятно пахнущего изобилия своей тарелки и говорит угрюмо: "я думал ты на диете..."
  - Да, - говорит Оксана. Я вот со следующей недели строго сажусь на диету...
  "со следующей недели" - повторяет про себя Сергей, а возле виска уже стучат барабаны и хочется снова выпить чего-нибудь.
  - Ну что папан, - так обращалась т. Лариса к д. Юре, по своему обыкновению, когда была в хорошем настроении...- что ты ничего не ешь? Не знаешь чего те хочется?
  - Да что- то...- он бегает глазами по столу и в тоже время, уже думает об углях, которые уже десять минут никто не ворочает...- Хочется чевой-то, сам не знаю чаво...
  - Ну возьми мяска, и салатик...- Да не хочу я салатик...-отвечает д. Юра.
  - Я возьму еще, - тянется рукой за куском мяса Оксана...
  А т. Лариса, - говорит, а когда-то в детстве я помню: тебя мама просила съесть мясо, а ты вредничала и воображала, что оно не вкусно и на него садятся мухи...
  - Не помню, наверно это было давно...- говорит Оксана, мягко надкусив жирную прослойку от кусочка.
  - А этот лоботряс, - говорит смеясь д. Юра ест да пьет, пьет, да ест,...да!?
  - Да, - пережевывая говорит Серега. - Пап, подай пожалуйста еще тарелку с мясом...
  - Хех, - слышится в ответ. - На...- говорит д. Юра, протягивая большую тарелку шашлыка. - Завела дармоеда", - хехе, - Это не я ем - я не козел! Все я пошел вторые ставить...
  
  Отступление...
  
   А я перевожу взгляд на жующую и довольную Оксану. Она называет т. Ларису мамой. Она не знает, кто настоящие родители Сереги. Мы росли вместе с четырех лет. И многое становиться очевидным лишь сейчас. Когда я вижу как смешно мы выглядим повзрослевшими. Все те же дети, только нас никто не затыкает, никто не вытирает нам рот слюнявчиком, хотя иногда это кажется необходимым. Вот они мы, а я то, в детстве думал, какими мы будем, когда нам будет двадцать, двадцать пять, - мы будем взрослыми, красивыми, умными и свободными. Теперь я вижу, что мы не такие...
  
  Но это все паутинки детской фантазии. Вообще мне сегодня не двадцать пять, сегодня я подросток с всеми классическими атрибутами бунтарской натуры, не желающей мириться с мироустройством и миропорядком, миропродуктом, коллективным отвратительным, всяческих нефте-газовых язв нашей планеты, отходы от переработки, плюс мои мысли - все бы это могло увести меня еще намного дальше, от углей и нашей задушевной беседы, если бы не Леночка, как впоследствии ее будет называть Серега, а я буду обескуражен ее внезапной искренностью, но это еще все впереди, а пока я сижу и вижу как возвращается обратно, уже одна, та женщина, наша соседка, которая, наверное, уже знает как пройдет ее сегодняшний вечер.
  - Здравствуйте! Мы по-видимому соседи, - говорит та.
  - Видимо, да, - слегка иронично ей ответила тетя Лариса
  - Хах, давайте знакомиться...Меня Лена зовут, а как вас, молодые люди - осмотрела всех и в конце остановила свой взгляд на нас с Серегой.
  - Ну не такие уж и молодые...пятьдесят лет сегодня вроде как... - говорит тетя Лариса.
  - ОЙ! У вас день рожденья?! - Да, - Поздравляю Вас...- Спасибо. А сколько...- было продолжила она, но потом осеклась...- а ну да, пятьдесят, - с легкой толикой сожаления.
  - Меня, Лариса, - говорит мама Сереги, не обращая внимания. Это мой муж, Юра, сын Сережа - Очень приятно - слетает с губ Леночки, чтобы быть точным, при описании того как звучит голос Леночки, я скажу что это милейший, сглаженный, женский, тихий и внимательный голос, такой голос как у человека, не избалованного жизнью, и при этом всегда готовому к общению, я бы сказал, жаждущий говорить и слушать. - А это наши друзья, Надежда и ее сын Саша.
  - Очень приятно, - повторяет Лена. - Взаимно, добавляю я к всеобщему "да".
  - Ой! Да я же вас, кажется знаю, - смотрит на нас с мамой с выражением легкого испуга, - мы вместе отдыхали как-то на юге, может лет семь назад...помните!?
  - Да, помним, - говорим мы в ответ. И видимо тут почувствовав всеобщее расположение, Леночка решает выступить с неоригинальным предложением...
  - Вы знаете, мои подруги уже меня оставили на сегодня в одиночестве. В общем...Вы не будете против, если я к вам присоединюсь?
  - Конечно, конечно, - отвечает тетя Лариса, кажется она сегодня тоже расслаблена как следует, потому, что лицо у нее сейчас было такое, как будто, если бы ее попросили подержать чемоданчик с красной кнопкой, она бы все ровно не вздрогнула и не сколько бы не стала переживать, что в ее руках находиться угроза всемирного поражения и безопасности государства - это как минимум, ну а лицо у нее было блаженно-невозмутимое. А вот красную кнопку, все-таки кто-то уже нажал, и я даже подозреваю кое-кого в этом вероятном присутствии, непреднамеренном преступлении...ну да ладно. Сейчас говорит Леночка:
  - Вы пиво пьете?! - так четко и вымуштровано произносит она, - коллективное "да" в ответ. - Тогда я сейчас... - и упархивает бабочкой в номер.
  Мы бестолково переглядываемся, типа, смотри какая чудачка, но я то знаю, что маховик сегодняшнего вечера, начал вращаться с ускоренной силой, и сейчас та самая точка, когда скучный вечер, перестает быть томным. Вспоминаю свои слова, которые говорил, еще наверно полчаса назад Сереге, когда мы шли, прогуливаясь по берегу - а я то думал, приеду, будет скукота, ну вот зачем ехать на отдых, когда тут мои родители, твои, да еще ты не один, а фактически с невестой, думал не резон, - а вот как получается. - Очень даже не плохо, - говорит Серега, с свойственной только ему, искренней зловеще-безобидной ухмылкой.
  Тут возвращается Леночка, в руках несет три бутылки пива, по пол литра, каждая, ставит аккурат на стол и говорит, - давайте выпьем за Ваш праздник и знакомство!
  Коллектив ее поддержал пивом и коньяком. Кукушка перестала куковать, - все звери испугались и убежали в лес, остался только я один.
  - Но Вы не выглядите на свои пятьдесят, - произносит как-то вдруг Леночка.
  - А на сколько, по-вашему я выгляжу, - интересуется тетя Лариса.
  - Ну, на сорок пять, - "да неужели" удивленно та, - да, мне кажется Вы выглядите моложе, - чуть тише произносит Леночка, и как-то стыдливо опускает взгляд в стол.
  - А сколько тебе лет, - прости за нескромный вопрос, - говорит Оксана - обращаясь к Леночке, которая как-то неожиданно притихла, словно, кошка, что спит сейчас в оксаниных руках.
  - Мне 39,- говорит Леночка, - Ой, да ну, - отвечает Оксана, - что?! Восторженно произносит Леночка, - что я выгляжу моложе?
  - Не знаю, нет, ну наверно как-то так, ну не думаю, что моложе, - произносит Оксана, поглаживая пушистую.
  - А сколько тебе? - если уж на то пошло, - спрашивает Леночка.
  - Мне 25, - выдыхая густой сигаретный дым, произносит Оксана, и немного иронично улыбаясь...
  - Но я бы то же не сказала, что ты выглядишь моложе, - спустя паузу отвечает Леночка, отпивая из своего бокала.
  - Странно, - удивляется Оксана, - Обычно, мне дают возраст моложе, - ну как-то так, - произносит в довес Леночка, - ну это только мое мнение.
  - Ну, хорошо, - сухо произносит Оксана, и откидывает на землю, проснувшуюся и немного прибалдевшую кошку. Та вздрагивает и виляючи хвостом уходит в наступающую ночь.
  - Лена, а ты ничего не хочешь еще выпить у нас есть бэйлис, мартини, ты пьешь - как я вижу только пиво.
  - Да, вы уж простите, я не помню как Вас зовут, - говорит Леночка.
  - Меня, Лариса, я же уже говорила, - отвечает та, - Ой, прошу прощения у меня, плохая память на имена, и я не могу вспомнить, ничего - если я буду уточнять, ну просто это реальная проблема. - У меня... это, как бы сказать...болезнь альцгеймера, я ничего не помню.
  - Ничего страшного, Леночка. - Произносит успокоенным тоном тетя Лариса.
  - Хорошо, ой ну я просто, все время пью пиво я просто можно сказать, пивная алкоголичка. Простите меня за откровенность, я не скрываю этого, ну просто это так, я взрослая девочка, мне нечего скрывать...
  - Да, ты просто, преувеличиваешь, - произносит Оксана.
  Ой, ну я просто чувствую себя как-то зажато, вы тут собрались своим кругом - я напросилась к вам, пью ваш алкоголь и все-такое...
  - Да, здесь все свои, не стесняйся, - говорит т. Лариса. Что за чепуха - добавляет она. Абсолютно неважно, пей и кушай.
  - Нет! Это правда! - утвердительно провозглашает Леночка и на миг разговор теряет окончательную связь. Я ищу взгляды своих, - они становятся уклончиво осмотрительными и внимательными к дальнейшему происходящему.
  Спустя легкую паузу.
  - Я немного должна прояснить...я пришла к такому выводу, когда у меня умерла мама, мне было очень тяжело. И сейчас как-то...в общем....не думайте, что я вас хочу напугать, просто я могу совершенно потерять контроль.
  - Вот, как, - произносит, т. Лариса, ну ты уж старайся не терять себя, если что тут все свои никто не обидит.
  Я меж тем, смотрю на стол и вижу, что Леночка высосала все свое пиво и три бутылки, что принесла она к столу - уже опустели. Сначала она пила из стакана, а потом прямо из горла.
  - Мою маму парализовало, - у вас есть закурить, - ой бля, я забыла как тебя зовут - Оксана, - горит Оксана. - Дашь сигарету?
  - Держи! - протягивает ей через стол.
  - Мою маму парализовало... я мне три года приходилось за ней ухаживать....но она сама виновата, она много курила, никогда не ходила к врачам. Все время работала. Мое детство прошло у бабушки. - Если бы ты была постарше, - говорила моя бабка, - может быть от тебя и был бы какой-то прок. Хотя бы сходила за пивом для своей бабушки. Вот так она говорила...Но ты...бестолочь. Она была очень жестокой женщиной. Да...
  Смешно, да, сегодня я стала тоже пивной алкоголичкой, но я этого не стыжусь, я такая как есть, что тут поделаешь...
  В самом деле думаю я...
  - Моя мама, была прекрасная умная женщина. Но она по много работала, и заработала себе рак.
   Как верно сказано...
  Сначала ее парализовало. А потом она умерла, когда мне было 20 лет.
   - Мам, я не могу найти бэйлис.
  - Ну там, же...в холодильнике Сереж посмотри. Посмотри еще внимательней.
  - Поздравляю тебя шарик! Ты балбес! - сказал дядя Юра, вытаскивая из холодильника замерзшую бутыль.
  - Саш, ну что прогульнемся? - спрашивает меня Серега...
  - Да, - отвечаю я...
  А спустя час будет:
  - Сереж, не надо, - говорит Оксана. - О чем ты?! - непонимающе смотрит на нее Сергей.
  - Ты знаешь о чем...- тихо произносит Оксана.
  - Я просто прогуляться...К тому же неизвестно куда она пошла, она ведь в неадекватном состоянии. Так?!
  - Только возвращайся поскорее, я не хочу за тебя волноваться. Люблю!
  - Я тебя тоже котик, - снова улыбка, такая добрая и зловещая одновременно.
  Я растворился. Наверно уже сплю.
  - Я пойду, пожалуй, спать.
  - Иди..., точно не хочешь посидеть с нами еще!?
  - Я уже сплю. Извините, не могу.
  - Ну тогда, спокойной ночи!
  - Спокойной ночи, если она сегодня может быть такой.
  
  Я пошел спать.
  
  - В высокосный год почти все старики мрут, - слышен знакомый голос в тени от окна.
  - Ты о ком?
  - Наш с тобой сосед - помнишь - говорит он. Тот зеленый мохнатый гремлин, что все говорил через "ептвоюмать" и все слова заканчивал окончаниями на -ать, -ять, -уй...Сколько он не пил, а мы все думали, что он никогда не сдохнет - на нем можно было опыты ставить. Как будто он насквозь был проспиртован, - мы так думали. Помнишь - хоть бубонную чумку ему вколи - все равно. Мне кажется он бы и тормазуху как и шампунь залпом бы осилил не сощурясь.
  И тут я вспомнил тот единственный раз, когда с ним говорил. Однажды вечером, я поздно возвращался домой и мне послышался какой-то шум идущий со стороны подвала. Я остановился и увидел как из темноты на свет выходит мой нетрезвый сосед. На нем свисали порванные синие треники сталинских времен и черная майка.
  - ТЫ кто! - спросил он невнятно...
  - Ваш сосед...
  - Че тебе надо?! - вежливо поинтересовался он.
  - Домой иду.... - отвечаю. - А Вам!?
  - Нихуя... мне не надо, - потом после паузы добавил...- Что б отъебались все...Лезут и лезут. Хули вам надо. Пью я и пью - пошли нахуй. Пил, пью и буду пить...
  - Это ваше право, - говорю я.
  - Это мое дело. Правильно?!
  - Да.
  - Я тебе...- как тя звать?
  - Саша.
  - Саш, я тебе скажу одну вещь, запомни так как он есть: "хуй не виноват - всему виной пизда!"
  Запомни - на всю жизнь... - прохрипел он на последок.
  Так я и ушел в тот поздний вечер, с ощущением, что говорил с покойником.
  - Но вот и он помер. Смешно, - продолжает он.
  - Жаль...
  - Кого? Его то? Нисколько. Он был псих, избивал в кровь женщин, размахивал топором. А теперь...
  Тут громыхнул лифт и кто-то понес что-то завернутое в большую простыню по направлению в его квартиру.
  - Вот и родственнички объявились, - ты знал, что у него дочь была?
  - Нет. Да и какое мне до него дело...Зачем ты мне вообще о нем начал говорить? Когда он жил - он никого не заботил...
  - Вот именно...Ну что пошли? - говорит он туша сигарету. Бросает бычок в банку с водой.
  - Пошли...А он дома?
  - А где же еще ему быть. Он после одного случая не выходит из дома вообще А сейчас и подавно. Но я тебе потом расскажу, а то может он и сам захочет.. Он даже мусор не выносит. Просто складирует пакеты. А потом если в конце недели придет его тетка - вынесет. Он как вернулся - каким-то отшельником стал. Бородатый...Но он будет рад тебе.
  Звонок. Дверь закрыта. Шорох. Кто-то идет к двери. Дверь открывается...
  Серое бородатое, не сильно бледное, скорее матовое лицо, зеленые на половину обесцвеченные глаза, уши в растопырку, и нет привычной улыбки радости, той ухмылки, что я всегда видел при нем.
  - Проходите.
  - Привет, - говорю я - чем маешься?
  - Читаю, играю в компьютер...ничем.
  - Мне Серега сказал, что вообще из дома не выходишь сейчас...
  - Да. Я не выхожу из дома....вот уже....(посмотрел на настенный календарь с изображением дракона) - вот уже 324 дня.
  - Нифига себе! - крикнул я. Это же что...- добровольное заточение?
  - Видишь ли, я думаю, что мы уже умерли...Это своего рода чистилище. Просто мы не определились в плане дальнейшего направления.
  - Ооо, как все запущено....- начал я. - Я же говорил - он чокнулся, - за спиной кричит тот.
  - Да я шучу - говорит Санек, - не чистилище, а инкубатор быдлодуш.
  - Вот это да, - слетает с моего языка и я тут же начинаю чувствовать небольшую сухость во рту.
  - Жарко, - у тебя есть вода?
  - Да, есть.
  - Так значит, - осматриваюсь я, после поры глотков свежей желтой воды, - значит ты чокнулся.
  - Ну да. - И в чем смысл всего этого? - спрашиваю я.
  - Я жду когда придет мой добрый ангел. Я боюсь попасть не туда.
  - Ага...говорю и посматриваю в его сторону - следом многознчительное "да"...
  - Саш, ты прости...но с каких пор ты стал таким мудаком?
  - В смысле? - говорю я.
  - Нас хоть и назвали в честь Великого. Но ума у тебя видно не густо...
  - Да что? - Неужели ты думаешь, что я действительно чокнулся? - засмеялся белой полоской зубов мой старый приятель...
  - Хах, говорю я - значит разыграл меня. А к чему весь этот каламбур?
  - От безделья - говорит он.
  - Это ты старое кресло на чердак вытащил и устроил там vip room?
  - Кальян и кресло? - я принес. А вот фотообои другие чуваки наклеили
  Фу-ух, как же я рад вас видеть... чем планируете заняться?
  - Гулять - говорит он. Ехали к тебе черт знает сколько - город хоть покажи...
  - Хорошо, сейчас я соберусь...
  - Тапки и майку с оленем одень! - кричит ему вдогонку. И не вздумай бриться, сегодня ты наш гуру!
  - Понял.
  Спустя пару минут мы вышли на улицу. Было очень жарко, пустые улицы лучились искрами тепла, ветер, лишь изредка намекал о своем присутствии, поигрывая волнами на наших светлых рубашках.
  - Куда мы идем!
  - Что куда? - переспрашивает он.
  - Куда мы идем? Ты ничего не говоришь...- продолжаю я.
  Он останавливается посередине улицы, смотрит на часы и говорит - ну вот и самое время, пройтись до Портавентуры...
  - Это что?
  - Это сквот, расположенный неподалеку, где раньше была швейная фабрика, потом общежитие техникума, а теперь там заселились чокнутые отшельники - вроде тебя, только намного интересней.
  - Там прикольно?
  - Просто томатный пирог с кусочками абрикосов. Идем?
  - Конечно.
  - Интересно, а почему я про него не знал?
  - Тебе и не надо было...знать.
  - Ок. Я как будто счастлив что не знал. Идем.
  И мы прошли маленький сквер, небольшую аллейку худеньких берез, под которыми грустили подвыпившие родители и чуть рядом с ними сердито стояли коляски с детьми. А может и нет...я не видел.
  - Далеко еще? - спрашиваю я. Солнце начинает светить прямо в лицо, дело близится к закату.
  - Нет. Сейчас на право. Не хотите чего-нибудь купить? Пить не хотите?
  - Да не переживай ты о нас, если бы хотели остановились бы и купили. Правильно?
  - Ну да.
  - Слушай, - не унимаюсь я. Здесь всегда так...
  - Как? - спрашивает Санек.
  ...
  Мы проходим большую арку, - просачиваемся через внутренний двор, кругом трухлявые детские городки и дорога через гаражи ведущая к старому, большому зданию, с большими почти полностью побитыми витражами, пустыми окнами и полуобвалившимися стенами
  - Ну вот мы и пришли, - говорит Санек.
  - У меня ощущение какого-то дежа вю. - Отвечаю я.
  - Ну в обще-то в детстве мы тут костры жгли...- отвечает Санек. А так ты какой-то сегодня странный.
  - И это, мягко говоря, - слышится с боку от меня.
  А тем временем откуда-то из окна зазвучало A las barricados! и всюду стал слышен испанский гимн.
  Мы подошли к черной железной двери и Санек четыре раза громко в нее пнул. Свет, поджидал где-то за дверью, но открывший ее, нарочно близко повис впереди, что позади его силуэта ничего было не видно. Мы стояли в стороне, а спустя секунду нас впустили.
  Ребята, отдыхали спокойно на больших, подранных и шикарных местами диванчиках, светильники, что тускло подсвечивали над головой были сделаны из пластиковых баклашек и обелены или окрашены в красный цвет, на полу что-то рисовала девчонка, наверное еще подросток - на вид ей лет шестнадцать. Дальше два парня играли в покер за столом, а еще кто на вверху втыкал и напевал этот самый испанский гимн. На стене, что была по правую руку от меня висело изображение Боба Марлей, а на длинной стене, что уходила влево, была организована маленькая выставка картин, нарисованных на чем попало, и обрамленных самодельными рамками, местами кривыми, как и вся стена.
  - Ну так рассказывайте парни, откуда вы?
  - Мы приехали сюда к другу, мы уже были тут сто лет назад, так что мы вернулись домой.
  - Чепуха какая-то, ну ладно. Как вас зовут?
  - Меня Саша, - говорю я, а это - Сергей - протягивает руку мой друг.
  И тут я теряю Санька из виду...
  - А где Сашка, - я ищу его и не нахожу, - он же был тут с нами рядом?
  Серега пожимает плечами....
  - Я Макс, те двое что режутся в карты - Кирилл и Михалыч, - это, - показывает на девчонку, Маша. Она наша художница, мы сами бездельничаем по большому счету. Я открыл тут сквот прошлой весной. Не поверишь, тут есть все удобства.
  - Круто.
  - Давайте я вам маленькую экскурсию проведу что ли.....
  - Давай - хором отозвались мы оба.
  Парень на вид лет восемнадцати, в разноцветных подтяжках и летней шляпе, приятным бодрым тоном повел нас на экскурсию, прямо вдоль стены искусств.
  - Эти картины нарисовала Маша. Она практически наш декоратор. Правда, и мое произведение тут есть. Нравиться?
  - Классно. Абстрактное творчество. Похоже на смесь авангарда и кубизма.
  - Нет. Мне нравиться Пикассо и Поллак.
  - Здорово, здорово, - не уставал повторять я, смотря на странные картины непонятных животных и нелепых фигур людей занятых странными делами. На одной картине была изображена похоже женщина, но очень непропорционально, руки ее резали ножницами голову, а из открытой половинки росли цветы, туловище было цилиндрическо-металлическое, а вокруг были пиксели разноцветной пустоты, временами похожей на деревья или кусты в темноте.
  - Иногда мы устраиваем тут вечеринки - продолжал Макс, когда мы прошли стену искусств и поднимались на второй этаж по винтовой металлической лестнице.
  - В принципе, мы не редко утраиваем тут вечеринки, концерты приглашаем знакомых музыкантов.
  - Ты это уже говорил - говорю я.
  - Иногда собирается довольно много народа, и наверху образуется маленький танцпол. Михалыч, кстати у нас dj. В общем располагайтесь и оставайтесь сколько захотите. Только помните, у нас есть маленькие правила: Не пить в одиночку, не кричать когда все спят, не пускать посторонних, ну и все...наверное.
  - Да мы не пробудем тут долго.
  - Останьтесь тут на вечер. Сегодня к нам придет народ. Мы разыграем маленький театр на пьесу Ионеско человек-носорог.
  - Ок.
  - Будете чай или воду? - добродушно интересуется Макс.
  - Да можно чайку немного - говорим мы, - Ну тогда пошли на кухню, заодно и покажу что у нас там есть...
  И мы остались до вечера, Маша не обращая внимания на нас, продолжала рисовать что-то на холсте и к моему удивлению я понял, что никто из нас троих, не подошел к ней и не спросил, что она рисует, да хоть тупо "как дела" - она была вся в себе. Испанский марш играл не долго, вскоре мотив сменился в сторону Creedance, Keane - сквозь трещину в несущей стене проглядывалось вечернее солнце озаряя красной полоской стену импровизированной кухни в уголке. Над головами у нас висела картинка тропического рая, а рядом часы, как сказал Макс, снятые с откуда-то с тепловоза, сурово-металлические и немного ржавые, ходили они бесшумно и вся обстановка, секундного молчания, короткой паузы отдыха, в уголке анархии и спокойствия убаюкивала меня настолько, что мне пришлось плюхнуться на один из подранных диванов в центре всего креативного беспорядка и сладко уснуть до позднего вечера, когда вокруг меня стал образовываться шум веселых голосов и чей-то смех. Я проснулся и увидел, что место вокруг меня преобразилось, стол стоявший прямо перед диваном, куда-то пропал, а место расчищенное до пустоты было будущей сценой спектакля, организованного просто так этими чудаками, знавшими наизусть стихи Гете и Маяковского, песни Жака Бреля и Боба Дилона, а я изучая перемены обстановки искал в промежутках застывшего времени собственного себя, так изрядно измученного и уставшего не понятно от чего.
  И вскоре было:
  - Ну тогда я чувствую себя не таким виноватым, если...ты сам...
  - Я - другое дело. Я ждать не люблю, не могу зря время терять. Я знаю, ты никогда не приходишь вовремя, и нарочно задержался, чтобы прийти, когда ты уж наверняка будешь здесь.
  Беранже ( он же Михалыч) - Ты прав....ты совершенно прав, но все-таки...
  - Ты же не можешь утверждать, что пришел вовремя.
  - Конечно... Этого я не могу утверждать.
  - Да от тебя за километр разит? Опять всю ночь бухали-с!
  - Нет просто во рту пересохло...
  - Ого... Где это ты так извозился? Да Вы просто в говно дружище!
  - Ой, да я и не заметил...я это...
  - Ужасно, ужасно. Мне стыдно, что у меня такой друг.
  - Ты очень строг ко мне...
  - А как ты хотел?
  Тут Кирилл начинает стучать стульями, прыгать топать, с ним рядом пыхтит Маша, они издают оглушимтельный шум всеми возможнами способами, короткая зловещая пауза и Жан (он же Макс) кричит что есть сил: ААА! Носорог! Ты видел?! Там носорог! - Маша: Носорог! Всюду: Не может б - ..рог! Носор...А ог! Носорог? - ошалело спрашивает Михалыч, - Маша - носорог - уже спокойнее...
  - Не может быть....- говорят все хором.
  Для меня было потрясающе видеть как простые ребята играли словно признанные мастера актерского искусства, хотя конечно, не в том плане я сужу об этом, как может судить знаток да и даже просто искушенный зритель, - мне просто очень понравилось.
  Они существенно урезали пьесу - а после поднялись наверх и включили музыку, стал набираться народ, я потерял своих друзей, взял стакан пива и сел на ступеньки холодной лестницы. Мои джинсы уже заслуживали стирки. Я смотрел в единственно целое окно, что выходило высоко над моей головой и видел потихоньку загорающиеся звезды. Кто-то аккуратно меня перешагивал, оставляя веселый шлейф духов и запах никотина. Я и очевидно пытался снова собрать осколки себя. Предательский страх неопределенности вторгался в мое прекрасное нигде и весь этот хаос небытия поглощал меня, вылизывая реальность, подбрасывая меня вверх и вниз по вертикали, пропуская меня через желоба пластиковых декораций, впуская в пустоту и оставляя наедине с самим собой. Выкручивая наизнанку. В голову снова лезли мысли - наверное мне нельзя смотреть долго на звезды, я задавался разными вопросами, и все эти еще не сформированные растопленным разумом мысли, образовывали чудовищную кашу неопределенных вопросов из неоткуда в никуда, вроде того, кто мои друзья, откуда я пришел, куда я иду, есть ли у меня подружка и если есть почему я не с ней, мои родители - где они сейчас, зачем я живу, к чему я стремлюсь, да кто я наконец и кто все они. Это был один большой вопрос, не имеющий лексической оформленности в слова а просто сгустки ночных мыслей, вернее призраки ночных мыслей, среди громкой музыки и криков, я пытаюсь обрести себя или познать этот вечер, эту жизнь, что рассыпается из дня в день словно песок в старинных песочных часах, которые до сих пор стоят в какой-нибудь местной поликлинике. Можно попытаться убежать от себя - остановить время, но для чего? А если впереди тупик, то что я буду делать, чтобы продолжать бежать - нужно знать для чего... Чепуха. Я носорог, просто я еще этого не сознаю. Сейчас мутация не заметна, но протекая из дня в день я обрастаю толстой кожей и меньше думаю, смотря на себя в зеркало, что будет, когда наступит следующий день. Мне вспоминаются мои родители. Я вижу их как образы, что составляют звезды на этом черном полотне. Они смотрят на меня, а я лечу сквозь эти пластиковые трубки над этими звездами, как в большом аквапарке, только тут больше металла и меньше народа, вот я лечу - а остановиться не могу. Наверно сейчас где-то звучит колокол, бьют барабаны, ветер переносит мысли по холодному воздуху, в ночи июля кто-то так же сидит и парит. Кто-то мечтает о несбыточном или пишет стихи, обретает любовь или дразнит одиночество, всматриваясь в высоту над головой, мы так потерялись друг в друге, что сердце стучащее в груди кажется чужим, а свист над головой собственным дыханием. Не оставляй меня наедине с собой, я все меньше хочу мечтать - а ты таишь в моих путанных мыслях и лицо твое становится совсем забыто. Есть ли место куда я должен идти? Вопрос - ведь мир гораздо больше чем я мог представить, чем я могу представить и мы лишь чайки парящие перед штормом, с криками о голоде. Да я бы и не ел вовсе, если бы мог питаться иллюзиями, но живот меня не поймет - старание ускоряет старение. Ты не любишь стареть - я помню. Кто-то скажет тебе - что ты заслуживаешь и ты перестанешь мечтать. Старая пижама улетит в мусорку и ты будешь засыпать и просыпаться по-другому. МЫ всегда были по-разному, как плохая скрипка дразнящая нервы, и холодная вода в пьяном ручье. Вот и вспомнили тебя, - а теперь забудь, тебя выдумали. А я точно потерялся, даже вскарапкавшись на самую высокую гору - сейчас ничего не увижу. Может идти по звездам? Может и так, но ты должна знать...
  ... бокал уже пуст. Где-то шелест листвы, рядом смех и шум, но ты все ровно спишь - должно быть пора возвращаться - мы слишком далеко ушли. Кто-то кладет руки мне на плечо - поворачиваюсь и вижу, что Маша, оставила своих друзей и теперь присела рядом со мной на ступеньку.
  - Не садись - тут грязно, - говорю я, - ничего - отвечает она, не страшно.
  - Почему ты не с нами, нравиться скучать?
  - Нет. Мне не скучно, я наверно устал, от шума и толпы. Ты красиво рисуешь.
  - Спасибо. Это так.
  - Тебя не обременяет скромность, - говорю я.
  - Она только мешает - согласен?
  - Возможно.
  - Кто твои друзья? - спрашивает она с небольшим удивлением.
  - Они были всегда - я их знал с самого детства, а что?
  - Они ненормальные - кидают дротики друг в друга с криками "настало время для нашей сценки с Вильгельмом Теллем" - хорошо я от них убежала - они хотели использовать меня в качестве мишени.
  - Это на них не похоже - они адекватные ребята...
   - Ты не уверен? Они же твои друзья?
  - Я уверен - просто шучу. Саша - вообще мой двоюродный брат. Мы приехали его навестить...после...не важно.
  - О чем ты думал, до того как я подошла к тебе?
  - Ни о чем конкретном. Путаница бессмысленных мыслей. Так бывает всегда когда, нужно передохнуть...
  - И как получается?
  - Что получается?
  - Отдохнуть
  - Да. А ты?
  - Что я?
  - Ты чувствуешь себя хорошо?
  - Я чувствую себя прекрасно. - Смеется она. - Ты оптимист? Вряд ли...Я права?
  - Пессимист, желающий выдать себя за реалиста. А ты?
  - И то и другое. Я скорее более пессимист, чем оптимист.
  - Ты собираешься продавать свои картины?
  - Я пока об этом не думаю. Я могу за копейки продать что-то своим знакомым и то если кому-то понравиться. О какой-то выгоде я не думаю. Я люблю фотографии и дизайн. Сейчас это меня больше интересует. По крайней мере от этого есть какая-то польза.
  - У тебя здесь получается практически собственная выставка.
  - Да. Угадал, в этом большой плюс - не надо за все платить. Вообще если бы можно было так жить бесконечно - я была бы рада.
  - А почему ты думаешь, что это должно закончиться?
  - Сквот - это уже временно. Это просто случай - нам повезло, что собственник этого здания - еще не определился, что с ним будет делать. Может действительно откроет какую-то галерею, а может будет просто сдавать под офисы. Он нам симпатизирует - мне кажется, он что-то придумает оригинальное - хотя я не верю в людей, вполне возможно, что завтра он нас выгонит отсюда.
  - А почему ты так говоришь - ты знаешь его?
  - Да потому что, это мой отец.
  - Прикол. Невероятно. И он не против что ты здесь?
  - Его это не волнует. И не должно...
  - Ясно.
  Пауза.
  - Мне нравиться что тут нет стен. Действительно одна большая студия, только перегородки и колонны. Стены бы все испортили.
  - Да хорошо. Вообще у нас почти всегда по вечерам что-то интересное происходит и места хватает на все - при желании мы могли бы пригласить сюда человек сто-стопятьдеят. Только такого мероприятия - способного привлечь внимание большого количества людей пока нет.
  - Может быть будет. Когда-нибудь....например твоя большая выставка.
  - Не смеши.
  - Сколько тебе лет? - спрашивает она.
  - Двадцать пять, говорю я. - А тебе?
  - Восемнадцать. Чем ты занимаешься?
  - Ничем...
  - Совсем ничем?
  - Ну конечно, я имею кучу дел, я непризнанный гений, мечтательный поэт, и весь такой крутой как Чак Норрис.
  - Печально...- говорит она.
  - Почему - спрашиваю я.
  - Ты не любишь себя - а значит никого...
  - Да!? Почему ты так решила?
  - Ты сам сказал только что. Да и звучит как-то совсем обреченно...
  - Может быть. Пожалуй сейчас самое время чтобы потерять ко мне всяческий интерес...
  - Мысли в слух ...- сухо произносит она.
  - Угу, - говорю я и замолкаю.
  - Неужели тебя ничего не интересует - продолжает она.
  - Cейчас мне интересно, как я сюда попал - кажется уже ничего не помню...
  - Твой друг наверняка знает...
  - Если они метают друг в друга дротики - значит спрашивать их о чем-то серьезном уже невозможно. Сегодня вообще - я просто заново родился - как будто прилетел с другой планеты - мне показалось, что небо было голубое. Как будто всю жизнь оно таким было. Мне никто не может поверить...Ответь мне на глупый вопрос, - оно что действительно все время зеленое?
  - Я отвечу тебе завтра. А сейчас пойдем на крышу.
  - Странно...
  - И не говори - отвечает она, - Даш! Даша?! - пойдем с нами на крышу. Девчонка на вид ровесница ей, подходит к нам с бутылкой шампанского и мы все вместе поднимаемся по вертикальтной лестнице в то самое окно, которое открывало путь моим мыслям к далеким ярким звездам.
  - Это Саша - наш друг. А это Даша - говорит она.
  - Очень приятно - произношу я. Мне в руку ложиться бутылка шампанского и я не разливаю ее по трем фужерам - их просто нет - весь гламур в том, что мы пьем из горла.
  - Тебе понравилась наша пьеса, - спрашивает Маша.
  - Да - отвечаю я. Очень необычно.
  - Мы на самом деле долго готовились...
  - Я верю.
  - Расскажи нам какую-нибудь историю - говорит Даша.
  - Какую? - спрашиваю я.
  - Ну наверно интересную, - произносит иронично Даша. - Не важно о чем.
  - Главное как, - говорит Маша.
  - Хорошо, - говорю я и лезу в тайники собственной памяти.
  И я начал что-то рассказывать, как однажды в выходной взял лодку напрокат и поплыл по реке, неизвестно куда и у меня сдох телефон, сильная гроза промочила меня насквозь и вся моя прогулка закончилась простудой и это посреди лета.
  - И это все? - удивилась Маша.
  - Да, поддержала подругу Даша. Я думала, будет что-то интересное и смешное. Ты говоришь банальности...
  - Мне кажется, ты это сейчас на ходу придумал, - продолжает Даша. Ну и скупая у тебя фантазия...
  Я потерял мысль и на секунду замолк - чтобы найти себя...
  - Наверно в следующий раз, если я окажусь в такой ситуации, я расскажу историю, о том как я хотел рассказать веселую историю двум красивым девчонкам, чтобы им понравиться и в дальнейшем трахнуть хотя бы одну из них, но у меня не получилось и меня подняли на смех - я вспомню сегодняшний вечер.
  - Это хорошая история - сказала Маша.
  - А главное веселая и не скучная, - ты можешь ей кого-нибудь заинтересовать.
  - Спасибо. Девочки...
  Неожиданно музыка замолчала, раздался нервный шум, кто-то даже крикнул, как будто наступил на гвоздь. Я оставил девчонок и стал спускаться вниз. Пройдя коридор - я увидел, что толпа собралась в круг, а внутри его происходит какое-то движение. Пробравшись внутрь этого круга, я увидел двое парней повалили моего друга и стали дубасить его битами - один из которых был Макс.
  - ВСЕ! Хватит! - кричу я. Тут же подбегаю и начинаю оттаскивать того второго шакала, потом еще и Максу досталось. Но долго еще никто не успокаивался. Те девчонки, что стояли в стороне еще долго не понимали, что происходит, - просто одни стали бить другого, не понимал что происходит и я.
  - В чем дело?! - спрашиваю я.
  - Ты еще ничего не знаешь. Посмотри, что натворил твой друг. Зайди в туалет и посмотри....если конечно хватит духа.
  Толпа расступилась, я поднял Серегу и открыл дверь туалета. Девчонки закричали и убежали, но их кто-то поймал, чтобы не создавали лишней паники. На полу растекались лужи крови, а на ванне лежали кишки распотрашенного и вывернутого наизнанку Санька. Тело моего тески лежало на полу, рядом с ванной. На зеркале стекали тонкие струйки кровавых брызг. Ветер ударял в лицо просвистывая из открытого окна.
  - Что здесь произошло, - спрашиваю я.
  - Это ты у своего друга спроси, - говорит Макс, когда мы услышали нечто похожее на крик, и приближали сюда твой друг, стоял уже внутри. Я уверен, он каким-то способом его убил, а оружие спрятал, и чтобы никто на него не подумал - открыл окно. Ну этаже так примитивно! Ну тут и ребенку понятно.
  - Постойте! Давай узнаем, - Серег, ну и что случилось...черт я сейчас наверно...
  - Блюй за окно! - кричит один товарищ.
  А за окном, пустая парковка, метрах в десяти какой-то склад, на небе тяжелые грозовые тучи в которых растворяется алая заря. На парковке никого, стали гаснуть фонарные столбы, наступал рассвет.
  - Что молчишь! - снова не унимается Макс, а Серега нервно закурил и все еще не сказал ни слова...
  - Я так и знал...- начал говорить Серега. Он предупреждал, они действительно придут за нами всеми.
  - КТО! - кричу я. - Чего он боялся! Ну же Серег не молчи!
  Выдыхая залпом струю сигаретного дыма, что как-то неуклюже и лениво исчезала перед ним, долго определяясь лететь ли ей в открытое окно, или там все же слишком страшно, и ей лучше растворится внутри, Серега продолжал.
  - Это дети. Он их слишком боялся. А когда подаешь вид, они сами тебя находят. Черт, да что тут я один знаю, что по ночам твориться!? Эй, парни - вы что не видите как эти маленькие детишки режут бомжей. Нет!?
  - Глупо. Он врет...- произносит Макс. Дети такое не могут сделать...
  - Я вообще не верю...
  - Да я же вам говорю это дети. Они бездомные, ушли в поход, странствие и так все идут к ним примыкают все новые дети. Их сотни, может уже тысячи. Они веруют в освобождение от пороков, они все время кричат, что не убивают, а освобождают во имя бога, который скоро придет - и если ты не веришь в их бога и в их глазах ты грешен - они тебя уничтожат. Их слышно когда они идут - они поют молитвы.
  - Чепуха, - это сказка - говорит Макс. С ним надо что-то делать...
  - С кем?
  - С твоим другом...- говорит Макс.
  - Тихо слышите, - говорю я. Вы слышите голоса на улице...
  - Бред, - вторит Макс. У двух его друзей еле вымученная ухмылка. Не верит и Михалыч с Кириллом. Им смешно.
  - Что? О нет...- произнес тихо Макс.
  Все ближе доносился хор детских тонких голосков поющих:
  
  Аве якхве якжне веришь ты мене,
  Усомнился глядя на тебя...
  Тысячу ночей не спя,
  Все молитву я читал -
  Грех прости, Грех прости,
  Грех прости,
  
  Дай мне сил, воли и мудрости...
  Видя да прибудя в милости,
  Прости гордыню, прости гнев,
  Я тебе во искупленье готов
  Понесть тысячи жертв,
  Хлев от скверны вымести,
  Только ты будь милостив,
  Грех прости, Грех прости,
  Грех прости...
  
  Голоса звучали все четче и их слышали уже все даже те отчаянные скептики, которые смеялись, не во что не веря.
  - Запирайте двери! - закричал Макс.
  Все разбежались в стороны. Топот маленьких ножек стал слышен очень четко, они были уже у дверей. Я подошел к Сереге и сказал ему, что оставил девчонок на крыше и что надо их спасать...Он ответил - не надо, они догадаются, тогда я просто убрал и спрятал выдвижную лестницу. Мы переместились в общий холл, где собрались все, вооруженные кто чем, шепчась о спасении. Командовал отступлением Макс. Он отвел всех под лестницу, и открыл люк, который являлся частью канализации и вел нас прямиком мимо парковки в старый торговый центр, который закрылся весной на ремонт. Мы спускались в мокрую темноту по одному, когда стали слышны детские крики и звон разбитого стекла - нас уже не было. Нас было человек семь. Сначала, вниз спустились две девчонки, потом Серега и я, последним спускался Макс, он же закрывал за нами люк.
  - А где Маша и Даша? - спросил он у меня в темноте.
  Я тихо ответил: - на верху, они на крыше.
  - А какого хуя они там делают?! - вскипел он злобно.
  - Я их там оставил...- ответил я.
  - Ну ты хоть лестницу догадался убрать?
  - Да - ответил я едва слышно.
  - Их наверно больше сотни. Слышишь их голоса? - говорит Макс.
  - Наверно, - отвечаю я. А почему ты не знал про них?
  - Я знал, слышал как друзья рассказывали - они просто убивают всех подряд.
  - Но это же дети? - говорю я.
  - Это не верующие дети - отвечает Макс. - Они просто притворяются.
  - Но все равно...
  - Ну вот ты это им и объяснишь...при случае.
  Мы дошли до второго люка, он был высоко на верху. По ощущениям мы прошли метров двести. Руки все сбиты и в грязи. Стали карабкаться наверх.
  - Живей, живее, - подгонял меня Макс.
  Мы выбрались на свободу внутри большого старого мола, в котором когда-то был аквапарк, два кинотеатра, и выставочный зал, наверху когда-то располагались небольшие магазины и лавки. Отстранив полиэтиленовую пленку, сквозь пепел от обвалившейся штукатурки мы оказались в подсобке аквапарка.
  - Если это не случайные дети? Тогда откуда они?
  - Возможно все эти дети умерли...
  - Тогда это получается они какие-то зомби!? - говорю я.
  - Не знаю, мне нет охоты в этом разбираться.
  - Но ты живешь здесь...Ты местный. Как ты можешь этого не знать?
  Макс отвернулся. У него не было желания слушать меня. Куда охотнее он разъяснял своим друзьям, где мы должны встретиться на следующий день. День или ночь, не особенно важно.
  - Все тебе надо знать! - прошипел Макс. А мне его голос показался знакомым. И вспомнил, что это голос старика стоявшего на остановке.
  - Нужно вызвать полицию! - начал было я, но Макс меня осек, - Нет необходимости. Весь Департамент месяц назад распустили.
  - Но кто-то же должен нам помочь, - не успокаивался я.
  - Да...мы сами и есть единственная помощь.
  Я провел руками по карманам своих джинс и понял, что я где-то оставил свой мобильник.
  - Серег, у тебя есть с собой телефон? Давай позвоним кому-нибудь...
  - У меня нет телефона.
  - Тогда, кто-то должен позвонить, - продолжаю я. Они могут нас скоро найти...У кого-нибудь есть телефон с собой?
  - В смысле телефон? - переспросил Кирилл. Карманный что ли?
  - Сотовый. Дебил, знаешь есть вообще-то в мире сотовая связь.
  - В каком мире? Что за бред? - возмутился Макс. - В твоем воображении?
  Мы зашли на какой-то склад в поисках чего-нибудь сподручного. Было темно, но в коридоре трещала от напряжения, маленькая тусклая лампочка. Временами, сильный ветер просвистывая из разбитого окна раскачивал плафон и мне казалось, что кто-то идет. Как будто чья-то маленькая тень неспешно надвигается на нас, и с каждым разом он подступает к нам все ближе и ближе.
  - Нам нужно идти в летающую тарелку. Там есть таксофон, - сказал Макс.
  - Постойте? Вы хотите сказать, что у вас нет сотовой связи. Ни у кого в этом долбаном городишке нет мобильника. Бред... такого не может быть.
  - Я не знаю, может ты и сам бредишь, но ты говоришь о вещах, которые в принципе не существуют.
  - Хорошо. Тогда....черт.
  - Куда идти? - спрашивает Серега.
  - Не очень далеко? - спрашиваю я.
  - Слушайте тут рядом есть кафе, открывшееся не так давно на платформе старого аттракциона. Бывший аттракцион цитрон, - на его вращающейся плоскости построили небольшое арт-кафе. Там есть телефон. Вы идете?
  - А куда мы будем звонить, если даже копов у вас нет?!
  - В службу спасения...у нас есть служба спасения.
  - Ты знаешь номер? - спрашивает Серега.
  - Да. 9732, - говорит Макс.
  - Ок. Идем, - говорим мы тихо.
  - Мы с вами, - говорит Михалыч, - Нет, - отвечает Макс. Останьтесь тут, когда мы вызовем службу спасения, мы заберем вас. Нас и так слишком много - мы будем привлекать внимание.
  Мы двинули сквозь маленькие, худые деревья, что перестали отбрасывать тень. Вокруг уже было светло и тихо. Огромный ком подступал у меня к горлу. Мне хотелось что-то спросить, но я молчал, чтобы никого из нас не выдать. Одинокие детские карусели, с холодными пони и единорогами, были готовы вращаться, но мы прошли мимо. Они ждали, что вот-вот, кто-то сядет на эту призрачную карусель и даст новую волну движения - но мы прошли мимо. Мы уже лезли вверх по лестнице обвивавшей большую жирную трубу, соединявшую тарелку из стали с холодной землей. Вокруг стало совсем светло. Я убедился, что позади нас никого нет и тогда мы вошли сквозь люк расположенный на ее дне. Когда поднялся первый из нас, конструкция тарелки резко накренилась одной стороной к земле и поднялась выше на другой. Серега начинал что-то гневное бурчать себе под нос, но когда мы закрыли за собой люк и расположились на разных краях ее окружности, я увидел, что это настоящее кафе, вокруг меня стояли столики, всюду стальные поручни, в середине бар и четыре перехода от него в разные части тарелки. Бар был сделан в виде примитивной копии кабины космического корабля, рычаги на пульте наливали пиво, дисплеи и лампочки могли не просто гореть, но выполнять ряд важных функции и команд. Чуть вблизи от пульта управления находился телефон.
  - Мен катоже нет сусла тут висдеть. Дунаю наод алвить отсюад, почтому-то нас могшут легок заэтить.
  - Серег, я ничего не понял из того, что ты сейчас сказал.
  - Мне кажется, этот Макс специально нас сюда привел...Я даже думаю он один из них.
  - Из них?
  -Да. Он каким-то образом уже ждал меня у туалета, когда все произошло. Мне кажется он мог открыть окно и впустить кого-то из них внутрь, а тут Санек вошел и все...им свидетели не нужны. Может они ждали, когда мы уснем, чтобы пришить нас псящими.
  - Ничего себе...
  - Я бы не стал ему доверять. Зря мы пошли. Говорят он полгода назад из психушки вышел... Делай выводы. Кому ты поверишь...Своему другу или этому ненормальному...
  - Я так и не понял, что там произошло...
  - Поверь мне - он причастен. А теперь мы загнаны в тупик. Нам некуда отсюда деваться. Мы крутимся и шумим. Нас найдут это вопрос вренеми.
  - Ты прав. У тебя что-то с речью...Ты знаешь?
  - Я знаю, язык прикусил, когда елз.
  Макс нас не мог слышать, он стоял у телефона и беспорядочно тыкал по кнопкам, суетился и нервничал или делал вид, что нервничает.
  - ЧЕРТ! - вспыхнул он. - Не работает. Наверное линию где-то перебили.
  - Дай я попробую. - Пробуй. - Не работает.
  - Плохо... - сказал Серега, - Что будем делать?
  - Давайте передохнем, - ответил Макс, - а там решим, может будем пешком возвращаться к нашим.
  - Если они конечно еще живы...- сказал я.
  - Живы - ответил Макс.
  Мы сидели на полу спиной к стойке бара, в полуметре от нас поблескивали холодным светом металлические перила, круглые столики с миниатюрными табуретками привинченными к полу, смешные картинки из диснеевских мультов, которые отвлекали мой взгляд и временами я уходил в мыслях от всего этого ужаса и представлял, что где-то здесь все может быть обычная размеренная жизнь. Что где-то дети встают по утрам и их провожают в школу их заботливые родители, что где-то с самого утра начинают убирать улицы, кто-то выходит и наводит в этом ебаном матьегозаногу бардаке! - небольшой порядок. Что кто-то идет на службу и помогает людям, кто-то выключает свет на вахте на электростанции, управляет поездом или сажает самолет, что кто-то все исправит и починит, даже если все сломалось. Что нас всех скоро спасут...И это непременно должно так быть - ведь по-другому не бывает. Правда!?....
  С этими мыслями я кажется и уснул, а потом проснулся от того, что все вокруг стало вращаться. Кто-то включил режим вращения пока мы спали. В дальней оконечности тарелки стал слышен шорох. В мою сторону кто-то полз. Он молча ползет в темноте, а я спрашиваю - Серег это ты? Он не отвечает, просто ползет себе и ползет. Темно не смотря, что за окном уже день - жалюзи были изначально опущены вниз. - Серег это ты?
  - Да. Вылюкчи рубильник.
  - Что? Какой рубильник? Я осмотрелся и неподалеку заметил три рубильника. Первый из них и оказался ответственным за вращение.
  - Что с тобой? Где Макс? - спрашиваю его, когда тот уже почти приполз ко мне.
  - Он мертв. Я убил его. Он запустил тарелку и поднял жалюзи. Я так и знал, что он с ними заодно...Ты мне не верил.
  - Ты чокнутый...
  - Он нас выдал. Как мне надо было с ним поступить...
  - Но не убивать же - это слишком не гуманно.
  - Неужели ты думаешь...нет. Не глупи Саш. Ты же помнишь - они хотели меня убить. Черт, они хотели убить твоего лучшего друга вдумайся только. Ужас. Помоги мне встать, кажется, он мне ногу повредил.
  - Знаешь Серег. Я вот только одного не могу понять.
  - Ой елки-палки, не тормози Саш. Чего?
  - Я никак не могу вспомнить - как мы с тобой встретились. Как это произошло. Я помню, что мы уже были у Сашка, потом пошли в портавентуру, ну так вот - я не могу вспомнить, что было до этого.
  - И что?!
  - И еще одно. У тебя голос изменился. Ты говоришь не своим голосом. Я порой вообще не понимаю, что ты говоришь.
  - Да ну и что. Я изменился, такое бывает... Знаешь ли все люди когда-то меняются - это нормально.
  - А почему дружище все люди всегда меняются в худшую сторону? Ответь мне на этот вопрос.
  - Не знаю.
  - Мне не нравиться ход твоих мыслей дружище...
  - Да что ты топуй, не юха мпеня не слутаешь. Я етбя овгорю, они тохтят нас буить, тесть, нас вживьем жарсать. Что тут не понятного?
  - Ты слышишь, что ты говоришь?
  - Что?!
  - Кто-то поднимается к нам. Тихо.
  Ручка люка провернулась и он открылся. Черная тень ввалилась внутрь. Тарелка снова пошатнулась и спустя пару мгновений выровнялась. Жирная тень неспешно ползла на меня.
  - Саш это я...
  - Кто? - Спрашиваю я. - Леонард, морской котик, - слышится в ответ.
  - Как такое возможно?
  - Я ничего не испортил? Я конечно не Морган Фримен, но кое-что объяснить могу. Надо возвращаться Саш. Оксана нас уже ищет. Кстати тот кто рядом с тобой это не Серега.
  - Тогда кто он?! - показываю я на привставшего на одну ногу двойника.
  - Пусть сам тебе скажет, - говорит приползший котик.
  - Ну и кто ты? - задал я вопрос.
  - Я твой друг Саш. Я купил тебе пластилин. Пошли ловить рыбу.
  - Когда он злиться он путает буквы в словах. Я знаю это, потому что я был почти все время с вами. Помнишь когда вы вошли - я думал, ты меня заметишь. Я сидел наверху и включал вам песни...Я не понимаю, как вам не захотелось со мной познакомиться.
  - Ну так кто ты?
  - Саш, ты почти попался. Я - лес.
  - А дети?
  - Дети - это его дети. Просто он их однажды забрал раз и навсегда, - говорит котик.
  - А Макс?
  - Какой Макс? - удивленно спросил настоящий морской котик. - Давай спускаться.
  - А дети, а лес и вся эта фигня...
  - Это все у тебя в голове - это не правда. Он просто внушил это тебе. Манипулировал твоими мыслями. Поверь, когда мы спустимся - ничего этого не будет.
  - Хорошо.
  Мы спустились - вокруг никого не было. Все было тихо и спокойно. Мы вышли на дорогу, где нас уже встречала Оксана. Серега ей что-то объясняет, а я не слышу. Только говорю, что это все лес и не стоит ему доверять. Она прозрачна, как чистая вода. Ее уносит волнами, то влево то вправо. Я никак не могу ее рассмотреть. Она снова:
  - Саш, Саааша, - проснись. Я тут.
  - Ч..что?
  - Саш проснись, это я Оксана. Я Сережку потеряла, пойдем - поможешь мне его найти. Он пошел искать ту чокнутую и исчез.
  - Леночку?
  - Да. А я уже почти час его не могу найти.
  - Ты крепко спал да!? Что-то даже бубнил себе под нос.
  - А сколько время?
  - Не важно. Где-то около полуночи. Пошли. Обувайся. Я тебя жду на улице.
  - Сейчас...
  Две минуты и мы вышли на дорогу подсвеченную уличным освещением. К лампе летят мотыльки. Запах дрожжей и сырости. Прохладно.
  - Он не сказал куда пошел? - спрашиваю я.
  - Оксана, большими глазами вцепилась в меня. - Нет, - говорит она. Жаль что ты с нами не досидел. Там дальше самое веселье пошло. Ну это мы потом с Сережкой тебе расскажем.
  - Вот и он идет. Смотри! - в небольшом отдалении, покачиваясь шла его тень.
  - Сереж! Ну и что это за дела мы пошли с Сашой тебя искать. Я уже начала волноваться.
  - Да все нормально. - Говорит он.
  - А где Леночка? - спрашиваю я.
  - Я ее не нашел. Все обыскал. Осталось в лес пойти - нигде нет.
  - Ясно. Ну пошли домой, - говорит успокоено Оксана. - Завтра по любому объявиться и будет спрашивать как нас зовут, - с улыбкой произнесла она.
  - По любому, - ответил Серега и вспыхнул искренне-безобидной зловещей ухмылкой.
  Я пошел им вслед. Идя к дому, я никак не мог отойти от моего сна. Слишком странный...
  Утро.
  - Что ты вчера пропустил! - умываясь, говорит Серега. Тут летчики из соседнего домика, такое начали творить. Я никогда не видел, чтоб люди могли так быстро нажраться. Они просто реактивные летчики - я тебе скажу. Помнишь, когда ты еще сидел с нами один из них упал, когда хотел что-то сказать своей подружке сидящей рядом с ним, потянулся он к ней и упал навзничь. Слушай прикол. Потом вышли его друзья и тоже все попадали. Последний друг вышел один, посидел немного в одиночку, и видимо, так ему скучно стало, что он решил совершить полет в одиночку. Никогда не видел, чтобы люди успевали меньше чем за час нажраться до такого состояния.
  - Нестояния, - добавила Оксана потягиваясь.
  - Интересно а Леночку уже нашли? - говорю я.
  - Не знаю. Тут такое было приходили бабы тех летунов - говорили - мол, где она есть она наших парней собралась увести. Не знаю где она - ее уже тогда не было. Жесть да...
  - Угу....
  Позже я узнаю, что Леночку забрал лес. Механическая асфиксия. Ее нашли в ста метрах от дома лесника. Кто-то просто не дал ей вздохнуть...
  
  Просыпаюсь...
  Открываю глаза. Кто-то настойчиво стучит в дверь. Меня встречает чистый дневной свет идущий от окна. День в самом разгаре. Что же случилось? А, должно быть я просто уснул. Но кто там? Открываю дверь. Ну действительно он. Серега не шутил, когда сказал, что приедет, ведь он так и сказал:
  - У тебя что звонок не работает? - Нет, - в ответ. - Я ведь сказал, что сейчас приеду, жди. А ты вырубился и еще звонок отключил! Молоток!
  - Извини, - продираю глаза, - Проходи. У меня тут небольшой беспорядок...
  - Я тебя знаю всю жизнь, хех, не рассказывай...
  - Ты как раз вовремя, только я вот не знаю, что тебе предложить....
  - Погоди это что!?
  - Извини не понял о чем ты?
  - Холодильник перевернут, все разбросано, видишь лужи от воды. Есть тряпка?!
  ЧТО ТЫ ТУТ ДЕЛАЛ?
  - Да в ванной, сейчас...
  -Я ближе, я схожу, - Эээ, что тут, - удивленно дергает за дверную ручку Серега? - У тебя что гости? Кто моется у тебя в ванной сейчас? Аа, колись?! - улыбнулся он.
  - Не знаю... никого не должно быть, - отвечаю я.
  Открыв дверь он замирает на пороге и не может поверить, что перед его глазами бреется белый морской котик, наполовину обернувшись в банное полотенце. И еще при этом...
  - Эй, друг, ты не мог быть дать мне минутку, я скоро освобожу, - говорит котик.
  - Че за фигня, Саш? Что тут происходит?! А! - возмущается Серега.
  - Значит это не сон, - отвечаю я.
  МЫ ставим на место холодильник и я вижу, что он пуст. Тот самый холодильник, в котором я замораживал все мясопродукты, - все опустело.
  - Ты бы хоть предупреждал, что у тебя крыша протекла, - говорит Серега, - я растерян. Что мы будем делать...- Не знаю, - отвечаю я. - Что-нибудь придумаем.
  Выходит котик.
  - Ты нас не представишь? - ехидничает тот.
  Серега молчит, еще минуту и он убьет меня. Он думает, что я его разыгрываю. Все и правда хреново.
  - Черт, я забыл. Ты же не настоящий! Так?!
  - Нет! - уверено урлычет котик. - Короче говоря, меня зовут Леонард, - обращается он к Сереге, - как ты можешь видеть я вполне настоящий. Может у твоего друга и протекла крыша, но я тут не причем, скорее наоборот я хочу ему помочь. Но я так голоден!
  - Это ты опустошил весь холодильник, пока меня не было?
  - Какой? Этот? - тычет плавником на только что лежавший на полу белый шкаф.
  - Да! - говорю я.
  - А ну было дело? А что мне делать, ты же мне свежей рыбы не принес, вот я и начал молотить все что есть. Кстати мясо очень сытное, я никогда такого прежде не пробовал. Можешь еще принести?! Ну пожалуйста, - а то я тебе ногу откушу!
  - Что делать будем, - спрашиваю я у Сереги. Ты же не думаешь, что я псих!?
  - Я думаю, если ты держишь в квартире животное - его надо кормить?! Правильно?! - спрашивает он.
  - Правильно! - кричит котик.
  - Правильно, - отвечаю я. Но этого друга я замучаюсь кормить...- сколько ты ешь в день? В килограммах есть какая-то норма?
  - Не надо говорить со мной, так как будто меня рядом с вами нет. Я не виноват, что ты взял чужую вещь и теперь хочешь все свалить на меня.
  - О чем он говорит, - интересуется Серега.
  - Он говорит про коробку, которую я уронил и теперь ответственен за все беды, которые я как бы накликал на все вокруг. Бред какой-то.
  - И вовсе не бред, - возмущает Леонард. Это коробка тебе не принадлежит и тебе не следует ее открывать. Я кажется тебе это ясно объяснил.
  - Ничего не понимаю, - говорит Серега, - какая коробка?
  - Еще один! - Негодует котик.
  Мы проходим в комнату и я показываю Сереге коробку лежащую в углу комнаты.
  - Я узнаю эту коробку, - говорит Серега я ее тебе отдавал, не помню уже зачем, по-моему мне ее Оксана вместе с чем-то подарила.
  - Что она тебе подарила, - спрашивает котик. - Не твое дело, - отвечает мой друг.
  Мы еще раз посмотрели все друг на друга, потом сквозь небольшую паузу Серега, сказал:
  - Надо что-то делать....- Вокруг молчание. - Я жрать хочу! - кричит котик. Я хочу жрать! Достали! Никакого от вас толка! Вы понимаете, что пока вся эта вакханалия твориться я ремонт в ванной сделал! Я положил плитку! Я подклеил плинтуса, осталось зеркало новое повесить и пройтись затиркой. Я здесь хоть что-то делаю, если на то пошло! А ты что?! - глаза котика возмущенно обращены ко мне.
  - Он прав, - говорю я Сереге, - я до сих пор сплю на полу вместо того, чтобы купить нормальную кровать. Я не меняю выцветшие обои, редко стираю одежду и не мою полы, я почти ничего не делаю.
  - Хреново, - говорит Серега. - Ладно! Друзья мои, если же на то пошло, хотя я конечно понимаю что это все по меньшей мере бред, и но...надо же так блин, - рассмеялся он. Короче, без спора, без драки, решаем так: я сейчас иду на рынок, покупаю, все что вам тут нужно, а вы - лоботрясы чертовы, уберитесь здесь наконец! Понятно!
  - Хорошо, - говорю я. Да, я согласен, - подтверждает котик. Серега уходит от нас с ответственным заданием купить сверхпрочный клей или жидкие гвозди, плюс мясо или рыбы для котика...
  - Лучше мяса! - кричит в закрытую дверь бестолковое животное.
  
  
  
  Время 17.01
  
  - Здравствуйте! Подскажите у вас есть... - смотрит на смятую бумажку в руке, - сверхсильный клей, для монтажа Красс? Еще затирка белая?
  - Сейчас, подождите, - отвечает продавец.
  Саша и Леонард посоветовали Сергею пойти за всем необходимым на местный рынок. Сейчас он находится между железных рядов, где прохожие выбирают сантехнику, смесители, уплотнители, саморезы, замки, ключи, а заодно обои, клей, затирки, и краску.
  - Что Вы хотели, - тут же обращается продавец.
  Сергей делает вид, что ее пауза в ответе его не смущает.
  - Я же Вам уже сказал...- говорит Сергей, но в тот же момент осознает, что обращаются не к нему.
  - Я хотел... - говорит второй; - затирку белую, поскребок...- не поскребок, а шпатель, - поправляет продавец. Женщина на вид лет под сорок. - Ну да, - соглашается покупатель.
  - Вам еще что-то нужно, - спрашивает она его, предварительно достав из под лотка все
  необходимое.
  - Скажите у Вас есть сверхстойкий клей, КРАСС? У вас есть этот долбанный КЛЕЙ! -
  Едва не срываясь на крик, но вместе с тем улыбаясь своей искренне безобидной, и одновременно зловещей улыбкой, повторяет Сергей.
  Продавщица, как будто бы пропускает его обращение мимо ушей, и по-прежнему пытается понять нужно ли еще что-нибудь своему новому покупателю. В ответ на ее: "А вы уверены, что именно этого цвета Вам затирка нужна, покупатель говорит: "Мы стены на кухне ровняем и рабочую панель плиткой обкладываем...Она: "ну тогда вам шпатлевка нужна, но не затирка". - "НЕТ", - говорит здоровый парень, "затирка нам тоже нужна".
  Бляяяяяя......закипает внутри Сергея злость. - Мне тоже нужна затирка, ебвашумать....
  - Я вообще первый подошел. Что за подход у вас?
  - Я вас слышу молодой человек. Но мне надо товар отпустить.
  - Я не что-то не пойму... Я обратился к Вам раньше него.
  Покупатель расплачивается и уходит. Продавщица смотрит на Сергея, улыбается и пытается все перевести в безобидную шутку.
  - Затирка у вас перед глазами, белая, а клей какой Вам нужен?
  Спустя паузу, ответ:
  - Сверхстойкий.
  - Момент монтаж подойдет?
  - Нет, - говорит он едва слышно. - Мне нужен сверхстойкий клей, - снова посмотрел в бумажку, - Красс...
  - Аа, - вспоминает продавщица, - такой у нас кажется на складе есть. Если Вы хотите можете взять затирку, а клей я вам на складе отпишу.
  - Хорошо, - сухо отвечает Сергей.
  - Кать! - обращается к соседке продавщица, - посмотри за товаром пять минут? Хорошо!?
  Сергей, идет в след за продавщицей, они проходят длинные железные ряды, спускаются вниз, и теперь проходят дальше вглубь гаражного кооператива, в котором в одном из боксов, находится оставшийся товар.
  
  Котик открывает немного пыльную книгу, лежащую на журнальном столе и начинает читать: "Его звали Юэн Кокни. Он любил осень, магию, куклы, черный цвет, и предпочитал длинные наточенные ножи".
  - Это Фердинанд Безымянный, ужасная книга, сплошное насилие - я не смог дочитать, - говорит Саша. Котик продолжает читать:
  "Еще удар и ее голова смазано отскакивает от края стены. Кругом кровь и ее слюни. Такое бывает. Людей иногда от гордыни выворачивает наизнанку".
  
  Сергей вспомнил этот район. Он был запечатлен в детской памяти страшными рассказами толстых тетушек и маминых подруг, о всяких страшилках, всюду слоняющейся местной алкашне, бандитах, неизменно поджидающих за каждым темным углом. О районе, чьей призрак впечатался страшной точкой на карте омертвелого серого города. Большие, холодные коробки из стекла и бетона, словно холодные пустые гробы, вырастали в ночи, перед его впечатлительной детской натурой, заставляя играть его фантазию в причудливую страшную игру с высокой вероятностью печального финала.
  Она открывает дверь а внутри снова индейцы-людоеды жарят человеческую плоть. Черный город вырастает большими серыми гробами. Миллион дорожек ведут маленького мальчика к неминуемой смерти. Огни...огни...Они всюду! Страх, боль...
  А в голове Сергея впервые так четко были слышны голоса:
   "А! Города, города! Замкнутая полифоническая трубка. Спермомагнитез сингулярной полярности. Голова, голова! А не трогай меня, тварь. Мать, Земля мать - должна продолжать вращаться, сука ты не дашь ей вращаться. Не смотри мне в глаза! Я не хочу говорить про свою мать. Ты ей не понравишься. Ей никто не нравиться. Земля - мать. Порождает жалких выродков. Нельзя! Ты не дашь ей вращаться. Города! Спермомагнитез. Полифоническая трубка. Замолчи!"...
  Выдох, голова запрокинулась. Обмякла шея, болтаются руки, шумит, работает болгарка, пальцы тревожат грязь, на поверхности... она лежит на столе. Брызги крови на ней и на стене. Лужа крови на полу... ее голова "сломалась!" ... первая мысль... на поверхности.
  Затухают огни и мысли. Страшные племена людоедов отступают во мрак бесконечной ночи, которую рисует с открытыми глазами маленький мальчик, разжигая костер смерти посреди мокрого и грязного гаража.
  
  Время 19:33
  
  Дверь открывается. Заходит Сергей.
  - А вот и он, - говорит Саша.
  - Где ты так долго пропадал. Тебя несколько часов не было.
  - Зато я все принес! - громко отозвался на входе Сергей.
  Он положил на стол, затирку, клей и два больших пакета мяса. Когда все оказалось в холодильнике, на столе остались мутные, вонючие красные лужи.
  - Притрите, - сказал Сергей и пошел в душ.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Часть 3
  
  
  Время 12.02
  
  Я не хочу не в чем винить своих родителей. С самого детства они заботились обо мне и если бы у меня было больше мозгов может быть я их не разочаровала.
  
  Черт, ноготь треснул, сейчас отвалисться...Надо что ли их совсем обрезать, правда похожа буду тогда на лесбиянку. Ничего...покрашу обратно в черный...
  
  В общем, если смотреть на меня как на обычного ребенка, то самого детства я чувствовала внимание, я им была не лишена и не обделена но может его было и чересчур...
  Я много слышу нытья от подруг, что их не устраивают их парни, то безденежье из которого им надо срочно выбраться, то еще что-то. У меня сейчас вообще никого и ничего нет...
  
  Так, я сейчас ведь еще о чем-то подумала. Да конечно, о гнилости и глупости в мире я думала последние два дня, но вот сейчас забыла... Ах да,
  
  Вчера был самый ужасный вечер в моей жизни. Я потратила два с половиной часа своей жизни, на крик и молчание, тупое объяснение всего происходящего...НЕТ. Да, во всем виновата была я. Что ж но я не виновата, что я родилась...И не в коем случаем не виновата, что в мире столько глупых бегемотов, абсолютных лишенных всех человеческих чувств и стремлений, и ушей. Я промерзла, сидя на лавочке, а он еще к тому же опоздал. Было видно, что он волновался сказать мне это в лицо. Его нос как красный булыжник промерз на ветру...
  Черные вороны смеялись, когда он говорил, а я смотрела на разбитые балконы, где какая-то тетка вывешивает свое цветастое тряпье. Мне стало грустно. Он посидел, поерзал и убежал. Я осталась смотреть на морось и черных ворон. Мир становился еще темнее...
  Я выбежала из этого гнилого сквера, так быстро посквернело на душе, но верно и то, что ночь была теплая и она этого не заслужила...и я.
  Но вот деревья, склонили свои голые сухие ветви, опустили их к дороге, касаясь моей головы, волос, стали перешептываясь что-то напевать, а меж тем их острые, мертвые ветви корябали мне лицо. Они нещадно царапали его, пока я направлялась домой, оставляя красные линии на моих щеках...Я спустилась вниз, в низине стало очень холодно и лето кончилось. Мне стало страшно, - я перестала слышать свое сердце. Мне причудилось, что я умерла. Но будто снова ожив, мои ноги стали снова легкими и я опять взлетела наверх. На холме меня встретило приятное тепло.() Но холод меня уже не отпускал. Вдоль пустой аллеи, деревья то приподнимали, то опускали свои ветки и ждали меня. Я бежала быстро, я не хотела оставаться на месте. И они тоже смеялись. Потом я заплакала и они услышали меня. Они отстранили свои ветви от моей головы и зашептали - "ты хорошая"...ветки гладили меня... "ты хорошая", но мне было очень холодно, темно и мерзко, и я знала, что на самом деле - я "плохая", а деревья скоро прикончат меня...
  Вообще-то мы, люди, как биологические существа несколько не лучше некоторых обычных вещей, растений или предметов. Например, сейчас я чувствую, что все то, что происходит с нами сейчас, да вообще будет происходить - необратимо. Нет смысла за все цепляться. И если нет совершенства, и нет мгновения, которое бы не сгнило и кануло в вечность, есть маленькая надежда, что пустота не измеряется временем, а у тебя всегда есть еще один шанс...
  И тут мне кажется, меня может спасти лишь одно, - мне до жути как хочется съесть вкусное пироженное, с крошками шоколада и выпить чашку крепкого кофе. Мне кажется, в данный миг самое совершенное, что есть во всем несовершенном мире - это мое желание, а вернее его реализация. Этим, я пожалуй и займусь, скорее всего уже по приезду к моей тетке.
  Немного о моей дорогой тетушке...
  Мое детство, особенно когда на дворе, начиналось чудесное летнее времечко, долгими жаркими вечерами проходило у нее дома. Она удивительная женщина с особым чувством юмора, своим артистичным пониманием мира, она всегда мне казалась светящейся звездочкой в нашей дремучей темноте. Она научила играть меня на гитаре. Однажды, когда я была подростком, я пришла домой очень поздно, и была немного пьяной, она не стала на меня кричать или читать мораль, а ведь она могла рассказать об всем моим родителям...Вместо этого она стала рассказывать мне как однажды на свадьбе ее подруги, забыла как зовут...кажется, имя такое...красивое, ну же... а Анжела... На свадьбе этой Анжелы... они втроем; она, и Анжела с ее мужем буржуем выдули целый ящик, дорогого шампанского, типа Дом Периньон или вроде того, так им было мало, потом муженек Анжелики, достал откуда-то початую бутылку ирландского виски и хотел устроить ирландскую вечеринку, но на этих словах моя тетка внезапно замолчала и стала почему-то рассказывать как она и группа знакомых альпинистов вскарапкивались на Килиманджаро в 1993, когда мне было три годика, как она подмечала. Я ворочая своим тягучим языком, просила ее вернуться к рассказу об ирландской вечеринки, но она продолжала мне рассказывать о том как они вместе с группой карабкались по маршруту Месснера, но...потом снова переключалась и сказала,
  - но ты знаешь как у нас на утро потом болела башка!
  Она замолчала, заметив, что я уже сплю, накрыла меня повыше одеялом, и в лунном свете в развивающейся белой ночнушке грациозно удалилась спать. На утро я попросила ее пересказать мне, все то, что она говорила мне вечером, и она с нескрываемым удовольствием продолжала...во рту у меня не то, что кошки, а наверно целый питомник нагадил, было так мерзко. Я тогда была еще не разборчива в алкоголе и пила все подряд. По кухне растекался приятный, терпкий аромат свежеприготовленного кофе. Ее глаза переодически загорались чудеснейшим свечением и я понимала, что мое тетка немного чокнутая, но это было здорово. Вот такая моя тетка...
  Ну что собралась?! Тихо сама себе...
  Собрать сумку в дорогу, - для меня не проблема. Идея! Да я вообще могла бы служить в армии, как еврейки, мои сборы укладываются во все нормативы. Но там, правда, тоже мало смысла. Маршируй, стреляй - нет - это удел мужиков.
  Так нужно взять с собой прокладки и щетку...
  - Ой, Стас - он такой классный,- говорила Машка, - они играют в группе, скоро концерты, тур по Европе, бла бла бла, - а я шлюха, сплю с ним только из-за этого, что он играет в группе. Стас - просто говно...Машка овца...
  Ладно забыли...
  Много джинс я брать не буду, вот еще одно платье и мои любимые шорты (какие)...Вот и готова моя авоська.
  Все пора, нет сил больше здесь оставаться, к черту универ, снова к черту родителей, к черту лживых подруг и псевдодрузей, глупую гордость и смешные мечты... так еще телефон, очки... проверим - да все выключено. Автобус в 14.00, ну пока столица...
  Срань господня, где же лифт?
  В автобусе душно, все покидали свои сумки в одну кучу и закрыв грузовое отделение, два размазанных растамана, скомандовали нам садится на места.
  Черт! Тупой подлокотник...
  Мальчик одиннадцати лет и мама, сели на соседнем ряду, - этот пацан, помог мне выдвинуть подлокотник и сладко улыбнулся мне. Потом, когда мамаша вышла на первой же остановке пописать, признался, что вчера у него был первый секс. Я спросила его ну и как, - понравилось?
  - Тупой вопрос, конечно...
  - Ну и кто эта будущая жертва аборта?
  - Кто? - переспросил он.
  - Что за девочка?
  И он, озираясь по сторонам, как бы мама не пришла вовремя, рассказал мне о своем вчерашнем приключении. Ей шестнадцать, она его соседка, напоила его пивом, и в каком-то темном подвальчике, на рваном матраце он ей вдул...конечно не учитывая то обстоятельство, что в лучшем случае девчонка его тупо изнасиловала пока он старался не проблеваться, но это уже так... я начинаю фантазировать...
  - Ты считаешь об этом надо всем рассказать?
  - Не знаю, я подумал тебе можно...
  - Почему? Потому что я ярко накрасилась, у меня пирсинг на лице и ты заметил пару моих тату...
  Вот и пришла мама, я ей улыбнулась и сказала, что у нее замечательный парень растет. Тот покраснел, а мама у него спросила:
  - Ты что-то натворил?
  - Нет.
  - Это правда, - сказала ей я, - он просто помог мне закинуть наверх сумку.
  Она сказала, что это обычно не похоже на ее сына. Улыбнулась и мы поехали дальше...
  Наши водители без проблем справлялись со всеми дорожными проблемами, попутно сменяясь и бесконечно врубая, по-видимому, одну из своих любимых песенок рагги Hooligan Rootz...когда мы все устали слушать их священные мотивы, мы попросили их врубить телик, они без проблем исполнили наше пожелание, но было видно, что делали они это с глубокой скорбью в душе...
  Спустя несколько часов поездки с севера на юг, я вышла купить себе чего-нибудь попить, так как меня почему-то, когда я садилась в автобус, не очень волновало, что предстоит мне ехать восемь часов пути и за все это время, мне наверняка захочется чего-нибудь пить и есть...ну в общем когда, я вышла из автобуса я поняла, что я приехала в настоящее жаркое лето. Асфальт безумно горел, просто плавился под ногами, солнце обжигало кожу, и за короткую остановку я успела купить воды, съесть немного мороженного, и позвонить тетке - сообщить, что скоро уже буду у нее...
  За окнами автобуса мчавшего меня прямиком в святое, волшебное прошлое, мелькали худые деревушки и маленькие городки, в остальное время пространство быстро заполняли поля и пыльные кусты вдоль обочины. Меж тем, я с удовольствием, временами прилипала щекой к дребесжащему окну и мечтательно смотрела в ясное июньское небо. Редкие, одинокие, пухлые, дружелюбные облака плыли вместе со мной. Небо сегодня и впрямь идеальное, как на картинке, или как на обоях в мульте история игрушек, кстати мой любимый мульт. В ушах наушники, играет Massive Attack - Teardrop, и кажется, если отбросить все вчерашние трудности, то я чувствую, что в эту минуту я парю в этих сладких облаках с новыми грезами и предвкушением чего-то необычного. Приятный самообман настолько удачно исполняется сейчас мной, что я уже готова поверить, и отбросив все сомнения - взлететь и парить в небесах...Но не долог тот миг ...
  Всю дорогу я сидела одна. И это здорово, потому, что когда мы отправлялись, ко мне случайно подсела пухлая толстушка вся в испарине и мне было с ней рядом, мягко говоря, очень неудобно. Потом она посмотрела на соседние спинки кресел и с тяжким выдохом, поднялась искать свое место.
  Опять дорога, асфальт, трещины и полосы...
  За окном мелькают газифицированные поселки с желтыми трубами, по ящику снова джентельмены удачи - "я тебе сейчас пасть порву!" "маргалы выколю!" - хорошое кино, что не говори...
  Время 22:10 я въезжаю в город. В этот усталый промышленный городок с долгими, словно южными ночами, гремящими музыкой тачками летающими и скачущими на разбитых вдрызг дорогах, сквозь собачье дерьмо, навстречу вечному и безумному молчанию пустых углов и темных улиц. Я давно не видела столько грязи, бичей и мусора, привет Липа!
  Автобус проскрипел, остановился и мы стали высаживаться. Томное солнце приближалось к закату, все побежали разгребать свои сумки, два растамана лениво вывались из автобуса и что-то интересное закурили. Мама с похотливым кидом побежали ловить таксо, а мне стало так привычно грустно, что мое возвращение ничем хорошим не знаменуется, но да ладно...
  - Полина! Мы тут!, - слышится родной голос моей тетушки где-то чуть вдали от толпы. Она приехала за мной на машине, за рулем по-видимому ее новый ухажер. Довольно приятной наружности, мужчинка средних лет, одет весьма прилично и туфли не дешевые, приятно... Молодец моя тетка!
  - Приве-еет! - обнимаю ее. - Здорово, что ты меня приехала встретить!
  Она все так же заразительно смеется. Класс! Ей всегда не много за тридцать и это ей не сколько не вредит. Она все та же и я рада, что сейчас есть хоть один человек в этом безумном мире, кто искренне рад моему визиту.
  Его зовут Алексей он, благополучно довез нас до места, пока мы ехали он был не многословен, только сказал, что в этом году дороги еще хуже, чем обычно, а обычно они просто говно, я понимающе кивнула и уставилась снова в окно. Они с Кристиной, моей теткой, сразу не начали обнимашки-целовашки, молодцы, а он первым делом донес до двери мою, единственную сумку, не бог весь какая тяжкая поклажа, но все-таки заявка на джентельмена, пусть и регионального масштаба.
  Когда мы въехали в этот прекрасный, гениальный, внутренний дворик, как я его называю за очень феншуйное расположение домов по отношению к улице и дороге; если бы этого двора, не существовало, я однажды вечером сказала Юльке, то его стоило бы выдумать. Два трехэтажных дома стояли коробкой друг напротив друга, а третий четырехэтажный отделял этот уютный летний дворик от грязной и шумной улицы. Сколько уютных вечеров с песнями и глупыми шутками, полных неопределенных криков впитал этот занюханный уголок подросткового счастья. Первые поцелуи взасос и робкие прикосновения отдавались на утро сладкими ожогами...
  У тетушки, квартира располагалась на третьем этаже, балконом во внутренний двор, до сих пор она высаживает эти чудесные красные петунии и бледно-розовые вербены в маленьких глиняных горшочках. Когда я находилась в этом дворе и поднимала взгляд на ее цветущий балкон, я частенько представляла себе маленький Эдем, чудесный, дивный сад, втиснутый в этот маленький уголок неопределенного счастья, способным оказаться единственным обитаемым островком в этом море безумия. Он им и был...
  Теперь, я не слышу знакомые детские голоса, все разбежались, кто-то уехал в другой город, кто-то здесь больше не живет, да и странно как-то детей вообще нигде не наблюдается. Может уже поздно. А может это просто показалось...
  Я прошла внутрь, у тетушки было слегка непривычно, так как я помню ее квартирку в уютных светлых тонах, а на этот раз все было необычно в красном. Правда, благо, то, что осталось неизменным в этом доме - это нескончаемый поток музыки. С первых дней как я оказалась здесь я помню, как сейчас играли Битлы, Майкл Джексон, и Бьёрк что-то остается неизменным и это приятно и тем более приятно к этому временами иногда возвращаться.
  Так..тетушке захотелось больше перчинки в жизни...
  - Ты знаешь, что красный символизирует секс, агрессию а так же кровь, это цвет с очень сильной энергетикой.
  - Ну все, опять начались твои извращенные фрейдистские штучки, ты лучше проходи на кухню, я сейчас чайник поставлю, пошепчемся и ты мне расскажешь про все...
  За окном уже утопало все в тех же багряных и обреченных лучах летнее солнце и близились те самые теплые сумерки, когда хочется чтобы кто-то был рядом...
  - Боже мой, что у тебя с лицом?! - воскликнула тетушка.
  - Что?! Готова была испугаться я....
  - Кто тебе поставил такие жуткие шрамы...
  Мне не хотелось ей отвечать чем-то глупым типа "а ветер обтрепал или еще чего более глупейшего. Поэтому я промолчала.
  - С тобой все в порядке?
  - Да. Все заживет.
  Я не хотела превращать нашу встречу в нечто печальное и трагичное.
  На миг, а мне вдруг очень захотелось задуматься, а кто я есть сейчас, в эту секунду, когда тетушка принимает меня у себя дома и думает, что я приехала к ней на каникулы, как когда-то в те - ее светлые времена. Мысль от этого всего - мне становилась немного мерзкой. И я не могу, сейчас сказать ей, что бы она замолчала, черт, мне хочется, чтобы она замолчала, но сама мысль сказать ей об этом, она меня очень... воодушевляет и заставляет задуматься на миг дольше, и еще на миг дольше пока, моя тетушка смеется, вспоминая меня когда я была маленькой девочкой и боялась летучих мышей и змей и даже всех маленьких забитых зверьков на всей земле, - на миг, мое сознание заполнила одна ужасная мысль; вот "чтобы было сейчас, если я ей скажу..."
  Я грезила этой безумной мыслью, пока она не замолчала и уставилась на меня, как обычно, она это делает, немного напоказ приоткрывая свои большие красивые глаза...
  - Так что же у вас случилось? - спрашивает она вдруг.
  А я говорю не стандартное - "поссорились", иначе она бы заподозрила меня в еще более дерзком преступлении, - а я не хотела врать, но и правду сказать не могла, и все что в этот миг пришло мне в голову, все то, что случилось со мной за последние два дня, сейчас вот, в эту секунду, когда она, так искренне внимательна ко мне, и вот все, что я ей говорю:
  - на обед у нас была паранойя!
  - Ой ужасно, - заговорила она и начала рассказывать какие у меня вычурно конформистские родители, что все это повелось еще с их студенческой молодости и т.д.
  - Я поддакивала и слушала ее интересные рассказы, но думала о своем и не поняла половину всего из того, что она сказала. Кто с кем на сафари... Кто с кем встречался, кто кого любил, в это сложно поверить, но впервые в жизни мне все эти вещи, которые мне всегда было небезынтересно услышать - утратили для меня всякое значение. Я не понимала, ровным словом ничего из того, что она мне говорила. И мне показалось, что прошлое некуда не уходило, что я все та же девочка подросток бегущая от всего мира, пьяная в треск, как в тот летний вечер, а любящая, забавная тетушка снова открывается мне.. а я даже... черт возьми! ...не понимаю кто я!
  Она гасит на кухне свет. Мы укладываемся спать. На утро я уже знаю, куда мне стоит сходить, что одеть, как выглядеть, как будто я не покидала этот город и живу здесь уже битую сотню лет. Ночь опять пьянила. На какое-то короткое время мне захотелось расслабиться и уснуть. Отбросить все эти страшные мысли, вещи, которые принесли меня сегодня сюда, в которых я боялась признаться сама себе вслух и просто заснуть.
  Я проснулась чудненьким солнечным утром, в комнате играла музыка, глаза еще плохо различают свет и цвет, я потягиваюсь, слышу как воздух наполняет мои легкие и понимаю, что это утро придало мне больше сил, чем вчерашнее, или позавчерашнее...ну а дальше я стараюсь не думать...потому что это просто жуткий кошмар! И это не тот кошмар, когда у тебя каблук обломился или что-то такого масштаба, черт! Я даже не могу себе это описать... да и не надо. Мысли прочь!
  - Приве-еет! Соня! Как тебе спалось, - спрашивает тетушка.
  - Прекрасно, давно так не высыпалась, - это ведь как не парадоксально абсолютная правда.
  Моя тетя приготовила нивкувнейший омлет и кофе, я поставила ее любимую песню по утрам The Beatles - Any time at all, а я слушая это песню, понимаю, что моя тетка еще готова по-доброму прыгнуть с каким-нибудь, красавчиком в машину и отчалить хоть на край света, и пусть она всем своим видом говорит, что ей это уже давно неинтересно, но я то знаю - она согласна. Мальчики средних лет, ау! - она согласна... Эти красные обои. Ну уж...Нет...Она согласна!
  - Ну так что ты скажешь?! Совсем по-другому квартира стала выглядить... тебе нравиться?
  - Да в этом определенно, что-то есть, - говорю я, отпивая горячий кофе, едва не обжигаясь, а она смеется и говорит, сейчас по губам дам. - Опять включаешь свои фрейдистские штучки.
  Мы по-доброму хихикаем, и мне вот сейчас, она стала нравиться больше. Потому, что может быть я вчера, была в довольно, побитом виде и мое прошлое волоклось сюда неуловимой силы тяжестью, но отбросив все это, сейчас в этой солнечной кухне, в это действительно доброе на редкость утро, я ее - наконец поняла.
  - Ты вообще я смотрю...
  - Что?! - Я просто смеюсь, и мне нравиться все то, что ты сделала с квартирой и светильники шикарные и все стильно и уместно.
  - Это я и хотела услышать, - говорит она.
  Я делаю еще глоток и понимаю, что весь мир хочет от меня слышать, только то, что хочет услышать, я начинаю въезжать, - как один недальновидный товарисщ говорил мне, Поля, я начинаю въезжать...и вот весь этот мир хочет слышать только, то, что ему нужно знать, то, что он хочет услышать от тебя. От нас от всех, в идеале, конечно, от каждого требуется говорить, только то, что от нас хотят услышать, и не важно кто ты, кем ты был и почему ты сейчас в таком непотребном виде...- это конечно интереснейший и серьезный вопрос...но стоит ли мешать ее жизнь с моей, уже в двадцать два абсолютно потерянной...
  А может, поступить вопреки всеобщему благополучию, напоминающую какую-то странную оргию из древнегреческой оперы, где все счастливы, говорят, делают, - а главное слышат только то, что захотят....Меня берет отвращение, я понимаю, что мои кошмары, будут еще долго со мной, они будут со мной вечно... но сама мысль сказать ей об этом, она очень...да черт она... просто сводит меня с ума! Наверно я чокнулась. Сейчас сюда приедет ее романтический герой, они поедут предаваться утехам жизни...она обретает вторую или третью молодость, она стоит ко мне спиной и напевает слова песни...моет посуду, этим чудесным, сладким утром наполненным ароматами ее цветов, что заботливо гонит в комнату утренний ветер с пустого, открытого балкона, звуками просыпающейся улицы со всеми ее шорохами и вздохами...Во всем этом всполыхе вспопыхе и причудливом вспучивании ежедневной неосознанной жизни, которая утекает сейчас словно моющее средство вместе с водой в раковину, как ей...ей сказать, что видели мои глазки...
  Но время приходит. Время. Сейчас я чувствую время. Я говорю ей: в это мгновение - она останавливается, ее тарелки, чашки, мысли, все то чем она жила со вчерашнего вечера, моего приезда - все падает вниз, разбивается в дребезги, на какие-то жалкие куски, той жизни, что я была вынуждена вести до сегодня, до сейчас, она молчит. Она не может понять... да, говорю, я сотворила этот кошмар!
  Она, вторит у моего виска... - а я говорю, да! это, черт возьми наша жизнь! это случилось!
  Она гладит меня по голове, мне кажется, моя тетка окончательно чокнулась, а я разглядываю весь этот кровавый карнавал, все эти предметы и всю эту чертову реальность, от которой не убежать и за тысячу километров не убежать... и я плачу! Я реву как коза недорезанная...А во всем виновата сама...
  Высыхают сопли, утихают всхлипы, я и не узнаю свою тетку, я понимаю, что сейчас раз и навсегда, изменила всю ее жизнь...я такая же мерзкая как и все...
  - Успокойся, посиди дома. Ничего не делай. Хорошо договорились? - утирая слезы говорит моя тетка...
  - Да, - говорю, - Мне ее становиться жалко...Она хочет мне помочь, и уже в эту секунду готова нести ответственность за всю мою судьбу, за всю мою проклятую жизнь....
  Напрасно...уже поздно, я почувствовала время, и оно уже прошло, и все уже давным давно случилось...
  Все верно, я была права, он приехал за ней, она сидит в машине и они выходят. Красный опель, она переживет, уверена она его не спугнет, знаю свою тетку...только если, не прекратит это буйство красок в отделке...хах - все она переживет...
   Все... она уже приняла решение, на приятных и важных вещах в ее жизни ради спасения моей - поставлен крест...
  И если сейчас, не время, то уже никогда не решусь, они возвращаются, и я понимаю, что пора бежать дальше, пусть и оставляя за собой этот мертвый шлейф, осколки наших семей, все то ее потраченное время, я понимаю что мне пора... я не хочу лишать ее права лучшей жизни и у меня очень мало возможности познать это время. Я бегу...
  Но вот, первая плохая новость, я жаловалась на отсутствие детей...Скорая увозит малышню из под колес разбитого авто. Там, тон там, тик так....не успел, кто знает свое время?! Кто знает... может настало время моего волшебного пироженого с чашкой кофе, тогда что меня удерживает?! Вообще я пока шла неизвестно куда и зачем, пытаясь отвлечься от всего произошедшего, придумала универсальную теорию, построенную на принципе обыкновенного пироженого, сама мысль мне нравилась, но я не знала как ее развить... ну чувствовала, что если, я и эту элементарную игру с самой собой проиграю, то окончательно, свихнусь...решила подождать до материального воплощения моей маленько мечты, посмотрим, в 11.40 воплощение мечты, так и запишем. Утро нарастало, прибавляя в шуме, я сидела неподвижно, но временами мне казалось, что за витриной, в окне маячат чьи-то страшные лица, лица тех детей, изуродованные после автокатастрофы, все эти жертвы, как по новостям, все эти люди - они смотрят на меня... и в общем жуть... я начинала диагностировать сама себя...что- то не ладно, хотя в универе преподша, сказала, что если человеком, что-то не так, то он не может сам себя диагностировать, и если....блин мне надо с кем-то поговорить... с кем-то кто меня не знает...
  
  
  Время 14:91
  Глупые туземцы! Они заставляют меня собирать вместе с ними пластилин! - мог бы писать в свои путевые заметки Томас Кук, оказавшись где-нибудь на очередном жалком клочке суши до пределов заполненного психами, которые готовы его съесть.
  - Иди и дела делай, что все делают! - кричит МарИванно.
  - Но!
  - Что но! Че еще вздумала пререкаться, - ото быыстро щас успокоим!
  МарИванно ретиво помахивает шваброй рядом с моей головой, так что я едва успеваю уворачиваться, вполне вероятно, что с таким успехом МарИванно, уже успела не раз съездить мне по голове своей метлой, и гробит здесь каждый раз какого-нибудь из вновь поступивших, и нет подсчета ее жертвам. А делает это она мастерски, только успей зазеваться или отвлечься, то-то она говорит - "иди и поиграй со всеми", А Я ПОКА ТУТ СВОИ ДЕЛА ТЕМНЫЕ ПОДПРАВЛЮ...ужас, да. Вот так, а я пригнусь и не отойду.
  - Но, - повторяю я, - они же играют в пластилин...
   На стене нарисован советский рисунок - Антошка, конопатый мальчуган идет куда-то под желтым солнцем, среди зеленых кустов, выцветают подсолнухи и эта мегапозитивная стена вгоняет все же в меня в тоску, так как совсем перед ней вырастают силуэты и головы идиотов мастерящих большой паззл в виде белого единорога, - рядом с ними, еще одна группка маньяков пускающих слюни, жующих бумагу и пластилин.
  - Мне доставляет истинное удовольствие смотреть на эти чудесные и успокаивающие перформансы, - говорит вдруг он. - Вообще все это меня бесит...- Я здесь уже почти неделю. Я просто жертва случая не более того. - Я говорю, "да просто был один инцидент, где я немного пострадала, но и всего-то, он закончен, все хорошо, теперь меня можно и отпустить. - Отпустите, чего держать-то, и меня, тут...- Так хватит кусать локти и стоять в сторонке. Тут уже не постоишь в сторонке - надо что-то предпринимать. Нельзя же вот так взять себя и обречь на добровольную деградацию с этими чокнутыми. - Я не хочу идти к ним и заниматься этой ерундой, - говорю я. - Как тебя зовут... Я тебя люблю...
  Я не притронусь к вашему чертовому пластилину и т.д. засуньте его себе в жопу, съеште, сделайте с ним сами что захотите но избавьте пожалуйста меня от этого унизительного и недостойного здорового человека занятия.
  - ....
   - Вы посмотрите! они же его едят, кто им его дал? Тоже ненормальный?!
  МарИванно грозно смотрит и отворачивается, оставив после себя волну дешевого презрения. Как будто говорит: "ну-ну... подожди... сегодня ночью...я...тебе....сделаю...сучка....такое...".
  - ну так вот, - говорит очкарик, - я тут жертва обстоятельств. Я должен был попасть на конференцию по биотехнологии, мы уже практически запатентовали новый фермент, наделенный иммунитетом к предотвращению мутации.... но какой-то дурак из этих медиков меня увез ...
  - все жертвы обстоятельств, - говорю я, - особенно те, кто жрут пластилин.
  Разговор с эти типом решительно не мог далее быть продолжен, ибо он действительно был псих, причем самый заурядный и неинтеренсый, да и к тому же нам навстречу надвигоалось ужасающей опсаностью МарИванно, в руках, которой бледно проглядывалось орудие зачистки, на сей раз пылесос.
  
  
  ***
  
  МарИванно - это страшное создание сотканное из кусочков разных тел других блюдей сейчас стоит у меня перед глазами. Мне кажется если присмотреться сквозь ее одежду, то будут различимы швы и шрамы, от приштопанных конечностей других тел, - вот смотри, видно как сначала розово-фиолетовый рубчик плавно перетекает в синий синяк, набухая всем этим над грубым и жутким шрамом, что даже балахон уборщика не может это скрыть. Походон у МарИванно, тоже я тебе скажу что-то с чем-то.... этакая смесь киберпанка с пост-хардкором, сначала влево потом резко вверх, а потом плавно вышагивает вперед, вдалеке мягко оседая.
  НЕ моргу сказать, что она настолько страшная, но оно своим видом внушает определенный трепет в сердца посторонних и я не верю, чтобы она и правда кому-то когда-то помогла. А еще у нее усы как у мужика. Она вечно носит мусор моет полы, собирает операционные шприцы и согласись довольно трудно представить, что на самом деле она жуткий монстр, который кормится телами всех поступивших за последние пятнадцать лет. Она собирает утки по утрам и вечно кряхтя кличет очередную смерть. Знаю у нее смерть - каждый день на завтрак разбавляется очередной уткой или уколом. Она знает, даже сейчас об этом, возможно она догадывается, что я ее во всем этом подозреваю, но она меж тем говорит: "Она ведь ненормальная кто ей поверит?" Да это конечно железный аргумент как и ноги которые она прячет сейчас в операционной. Она чокнутая, такая же как и все здесь. Я не могу поверить как все это допустили. Какие-то странные операции зачем они всегда вскрывают, она не объясняет - только смеется и говорит что придет ко мне ночью и вырежет мне селезенку. Попустительство национального масштаба. Но ничего не изменишь. Спи сегодня крепко Полина. Да она говорит - спи сегодня крепко Полина.
  Мне очень хочется проникнуться жизнью любого интересного человека, который встречается мне на жизненном пути, но это нечто невообразимое, мне кажется она отрезает от каждого из нас кусочек и съедает на завтрак, перед дневным обходом - ну чтобы было больше бодрости - перед сном. Это было бы абсолютным бредом умалишенной если бы я не обладала сторпроцентоочевидными доказателсьтвами уличающими ее. Тем не менее сей факт приближает меня к роковой черте.
  А вчера пропал Масим Максимов, мы с ним немного поговорили о том о сем, а потом я ему рассказала про МарИванно, так он сначала посмеялся, а потом вместе со мной начал следить, зачем это ей понадобилось двадцать литров соляной кислоты? Мы только вчера с ним говорили, а сегодня ночью и с утра его нигде нет. Может быть, он решил, что это шутка и спросил МарИванно, зачем ей двадцать литров соляной кислоты, она же ведь никому не мешает и психи ее пить не собираются, они конечно психи, и не такое выпьют, но соляную кислоту пить залпом никто не собирался. Ужасно, - неужели он мог сказать, даже шутя. Как глупо. Где он теперь...
  А я сегодня не спала, и знаю, что ее не было ночью. Врет она...
  - МарИванно, а ты знаешь, что Максим Максимов пропал?
  - Ну и что мне дело до какого-то психа с кем ты успела сдружиться. Я почем знать должна?! У тебя процедур никаких-чтоли нет? НЕ мешай мне, - иди!
  - МарИванно скажите пожалуйста куда все люди деваются? Куда все пропадают отсюда? Я не вижу чтобы их выписывали. Никто не уходит, в объятиях друзей и с приветливыми напутствиями добрых врачей.
  - Я сейчас санитаров позову, - отойди от меня.
  Она делает испуганный вид, налегая на швабру, как-бы невзначай, но я ее не боюсь и подхожу ближе и говорю:
  - Где все это? Этого нет. Вот и Максим Максимов пропал... МарИванно, а зачем вам понадобилась соляная кислота?! В таком количестве?
  Она смотрит по сторонам - убедившись, что никого рядом нет, приближает свое уродливо лицо ближе ко мне, и говорит:
  - Заткнись! Сука! Или я приду ночью и пока ты будешь спать - вырежу у тебя селезенку.
  - Вы не нормальная!
  - Знаешь, почему твой дружок сбежал от тебя? Подумай ну зачем ему девка с чужим ребенком?
  - Может он его?! - тихо отвечает Полина.
  - Кому ты рассказываешь, - говорит МарИванно, - все знают от кого он будет...
  
  За сосновым лесом, в старом корпусе я уверена, ночью идет процесс по отделению плоти, насосы подкачивают ей кровь, в ампулах нагреваются реактивы, запускаются механизмы и плоть превращается в нечто. Процесс не завершается, он нарастает с новой силой рядом с грудой парамедиков лежат отделенные части трупов. Да, сначала это кажется смешно, но ведь зачем-то она ходит в тот старый корпус. А по ночам из вытяжки ее доноситься странный запах....нет, это конечно, я все придумываю, потому что мне могли вколоть всякую дрянь. Жуки летят к красной лампочке....трахаются-барахтаются....
  А кругом эти сосны и ели и никого на десяток километров никого. ЕЙ богу ни души! И никто ей не командир. У нее есть ключи от всех дверей в этом здании, она может пройти куда угодно и взять что угодно. А днем она для всех Мария Ивановна уборщица 3его этажа....этого сранного дурдома, которой почему-то понадобилось двадцать литров соляной кислоты, и которая делает вид, что ничего не знает про то, что пропал Максим....
  
  - У вас очень тонкие ноги. Ну куда это годиться?! - говорит врач. Того и гляди подломятся, - смеется он. Вы вообще занимаетесь спортом?
  - Доктор, - Ох, доктор, - говорю я ему, какой спорт - Да снимите вы эти жуткие очки...ради всех святых хомячков...доктор ответьте, пожалуйста, мне на один вопрос, это касается взаимоотношений пациента и доктора...ведь это святое!?
  - Безусловно! - отреагировал врач.
  - Доктор, Вы некрофил?
  - Да, а как Вы догадались?!
  - Просто у Вас в операционной лежит труп, рядом большая банка вазелина, три упаковки презервативов, и а в помойном ведре наколот лед. Наверное под шампанское?
  - Да...это действительно так. А вас что-то в этом смущает?
  - Ох, доктор вовсе нет! Что вы?! Меня смущает лишь один факт...
  - Так говорите же душечка, да поскорее, - возбуждался доктор, - я вас слушаю....
  - Вам больше нравятся мертвые мужчины средних лет?! Я вас не интересую....доктор?!
  - Вовсе нет. Вы мне очень симпатичны...Почему Вы так решили?
  - Доктор...У вас на столе лежит мужчина, преклонного возраста, скончавшийся по-видимому от инсульта, у него вывалился изо рта синий язык и здесь отвратительно пахнет, похоже он лежит тут уже очень давно...так скажите мне доктор...я что вообще вам не нравлюсь?!
  - Ну почему же. Раздевайтесь, - я вас послушаю!
  В его руках поблескивал статоскоп, а на плечах был одет белый халат, который он умудрился испачкать, наверно стащил где-то после завтрака - может, когда ему делали укол.
   - Доктор, - вы определили мое заболевание?! Вы все слушаете меня и слушаете, - вот уже три раза проверили на опухоль груди - не установили, что же мне нездоровиться!?
  - Боюсь, у Вас, моя милая...очень редкое заболевание, требующее нестандартного лечения...
  - Я к этому готова...- Доктор! Если что-то пойдет не так, то прошу Вас, сердечный вы мой...прошу вас, так как может просить лишь одинокая израильская вдова солдата наколоть ей пару красивых тату..... прошу вас - убейте меня! Убейте и положите меня на этот стол...Я хочу чтобы вы меня любили...
  Он смеется...
  - Я постараюсь...
  - Что постараетесь доктор!? Постараетесь любить меня крепко...неистово сладко...
  - Я постараюсь Вам помочь!
  - Доктор!?
  - Да...
  - Так я могу вам доверять?
  - Да, конечно!
  - У меня к Вам есть маленькая просьба...
  - Да...говорите!
  - Поцелуйте меня, прямо сейчас...пока я не сдохла.
  Тут влетает вихрем, МарИванно, задевает своим походоном дужки соседних кроватей, и с криком: "ах вы черти неугомонные дакаквамнестыдно-то лобзаться в помещениях больницы!" спрашивает - Где вашу мать, мое ведро?! - продолжает вдруг она, тихо, выпучив в разные стороны свои опасные глаза. - Где ведро!
  - Мы его не брали...- отвечаю я.
  Максим притих, ему и так уже по ушам досталось разок, за то, что он приходил ко мне ночью...
  - А это что у вас под кроватью?! - кричит она...
  - А это ваше ведро?! Мы не знали...
  - Его медсестра принесла нам.
  - "Ой, ой ёй, - ну мы не знали...- схохмил Максим.
  - Да, я вижу - и халатик-то тоже. Снимай! А то щас как огрею по башке, чтоб знал...кобелек.
  - МарИванно, вы верите в зомби?! - спрашивает Максим.
  - Иди...иди! Отседова!
  - А я теперь верю! - кричит Максим.
  И он убегает от нее, перепрыгивая по соседним кроватям, сменная покрывала и отбрасывая подушки...А она ему вдогонку...Догнать его не может, лишь кричит:
  - Бес вселился что ли! Чертяка...
  - МарИванно, а вам делали трепанацию!? Говорят это не больно! И что-то еще ей в след... МарИванно, неистово бранясь и все проклиная, тут же останавливается у моих ног и показывает, мне жест рукой - как будто скальпелем режет... - "сука".
  
  
  Время 11.58 (Полина)
  Есть люди, которые идут охотно на встречу с бесконечным одиночеством. Пожалуй я такой и становлюсь сейчас, когда на небе расступаются квадратные облака и на всеобщее обозрение выходит яркое солнце. Задуматься над всем что сейчас происходит у меня нет сил. Кристина оставила мне ключи от квартиры, но я туда не спешу. Свежий ветер будит во мне желание пройтись пешком. Мимо проскакивает пьяная малышня на скутерах, что-то выкрикивая в след и исчезая за моей спиной пестрым ураганом, а я иду по центру города, прохожу невысокие здания из красного кирпича, с полуобвалившимися фасадами и иду в парк. Сейчас мне лучше, так как голодный волк в моем животе немного успокоился и притих, поэтому я чувствую себя словно пенка, вырвавшаяся на свободу, за полчаса своей жизни я усовершенствовала себя на йоту, на одно маленькое пироженное, но в тоже время мне кажется, что это не спасет меня от скорого разложения. Счастье непостоянно, я когда-то думала, что в мире есть люди, которые все знают, - сейчас мне кажется таких людей нет, но есть другие люди, которым все становится вдруг ясно и они смотрят на мир кристально чистыми глазами, вот и я, кажется начинаю такой быть. Такие смешные все, у них есть право на счастье, от которого они вечно бегут, и не понимают, что они всего лишь блохи на шкуре дикого зверя. Они все портят когда всюду ищут какой-то особый смысл, зачем он им - дураки, вы не созданы для его понимания - все что вы можете так это все испортить...придумать атомную бомбу, эпидемии и демократию...и - ну да ладно. Точнее запустить атомную бомбу, занести эпидемии и насадит дерьмократию. Светофор пройден впереди облачко смешной пыли и облаченное напускной строгостью здание администрации, кафе и сквер. Трещинки на асфальте быстро подсыхают после ночного дождя, блики от зеркал играют с моими красными шнурками, а плеер уносит меня в зазеркалье. В воздухе растворяется сладкий запах ванили и выпечки, он словно дразнит моего уснувшего волка, но тот крепко спит и ему не интересно. Запахи разносятся дальше, идут вслед за мной, я принесла их аромат к какому-то бомжу, лежавшему на ступеньках у входа, который тут же превратился из отброса - в стильного джентельмена, а шедший к нему мент, готовый уже вцепится ему в глотку, от того что он своим видом портит вид столь солидному зданию времен великого отстоя, вдруг обомлел и извинился перед ним, джентельмен снова лег на ступеньки и поблагодарил того за внимательность и бдительность на службе правопорядка. Взаимоуважение - вот ключ к взаимопониманию, сказал кто-то великий в моей голове - я кивнула и пошла дальше. Желтые ромашки, красные тюльпаны, веселые весенние фиалки, на ухоженных клумбах, чистые газоны и свежие люди. Колокола собора пробивают полдень. Я нашла место для своего изящного одиночества. На ветку старого дуба села птичка и что-то стала сладко петь. Я остановила свой плеер, ход своих глупых полуденных мыслей, невнятный шум толпы, машины, велосипеды, бегающих детей - я все остановила и стала слушать ее прекрасную трель. Привет Алиса - тебе пора вернуться...
  Птичка подарила мне шесть минут счастья, а потом улетела, вынудив меня вспомнить про сигареты и плеер. Я включила The Kills - Kissy Kissy и время снова пошло, но только чуть медленнее чем прежде. Кто такой этот Саша, он неплохо выглядит, даже очень неплохо, - но эти не выспавшиеся глаза, прическа а -ля я не спал всю ночь с хохолком на затылке, читает анатомию и про лягушонка Алана Эдгара По. Мне кажется он даже среди странных странный - и у него сейчас явный депрессняк. И что мне с ним делать?! А я уже и забыла, что обещала с ним встретиться, обещала его расшифровать по цифро-цветовому тесту. Ок. Сейчас подумаем: Девятка черная - значит - депрессняк сильнейший на грани самоубийства, жесток к себе и к окружающим, семерка желтая - непредсказуем, готов к импровизации, не лишен фантазии, зеленая тройка - она здесь для вида, разве что говорит, что может держать себя под контролем, умеет вовремя остановиться, но самоконтроль на низком уровне, потому что тройка, двойка - серая, - является пессимистичным финалом, цифры идут на спад, значит он меланхолик, но с определенной долей холерика, нет чувства привязанности - ни одного теплого тона, кроме желтого. Видимо делает то, что ему не нравится но по-своему. Противоречив. Чувствует, что мог бы добиться большего, но обстоятельства его сдерживают. Не видит выхода из сложившейся ситуации...думаю пока достаточно. Вот такой ты дружок. Так стоит ли мне с тобой видеться вновь?! Не знаю. А мне пора идти...
  
  Время 12:21
  - Куда это он пошел. Со своей чудной коробкой...Неужели он не видел меня? Перешел дорогу и стал подниматься вверх. Такой рассеянный и смешной. Возможно этот Саша просто глубоко погрузился в себя и просто преувеличивает собственное значение...Интересно куда он шел с этой коробкой!? Надо будет спросить...Что!? Кто сказал, что я с ним встречусь - я пока не решила. Может быть. Все может быть...
  Но да ладно, фиг с ним.
  Кому сейчас хорошо так это моей старой подружке Юле, у нее муж, семья и все прекрасно. Может тогда пойти к Свете, но эта звезда наверно еще не вернулась из Индии...Тогда, придется идти домой, обратно к моей тетушке. Интересно, она поехала одна или со своим другом?! Как она?...Наверно мне лучше не знать. Точно лучше мне от этого не станет. Я прошла мимо фонтанов, вышла к большой лестнице и стала подниматься наверх, на холм, а над головой низко пролетают голуби, шумит водопад брызг...на скамейке сидит влюбленная парочка, хипстер и барби, хотела бы я вам что-то сказать, - но вам лучше не знать эту историю. У нее везде печальный конец...
  Не важно как я добиралась, окутанная беспощадной рефлексией, в автобусе наполненным злых бабушек, это не важно, но я вынуждена сказать. Сначала мне их было жалко, когда они умирали одна за другой, но спустя пару минут мне было страшно от того, как они оживали и по всему автобусу стали распространяться запахи выделений, смрада потных задниц и вонючих ртов, попердывания и покашливания в стороне, чья-то рука перекрещивается браня водителя, гомон голосов продолжает расти, браня уже власть, всех людей на Земле и особенно тех, кто еще не родился, только они не понимают, что они занимают их место. Я наверно очень жестока...но вы простите меня, я займу у вас совсем немного времени. Так вот мне просто интересно вот так на секундочку, а что вы хотите в этом возрасте?! Благоухать, гулять и балогурить...Как вы думали вы будете жить через пятьдесят лет!? Как я буду жить через пятьдесят лет? Меня просто не будет в это время. Я уже слишком стара по сравнению с вами старые...Я не буду никогда задавать вопросы в пустоту, потому что я хоть и глупая курица, но мне хватит мозгов понять, что никто не ответит на вопрос "когда"... Единственно верный ответ, я вам могу сказать - "раньше". Поэтому вы сами знаете, так что кончайте вонять...поэтому как я добиралась не особо важно, и этой мысли не должно было возникнуть в моей голове. Этого всего не должно было быть. Все как всегда, внезапно и небрежно...
  А теперь самый кайф, я прохожу в комнату, наполненную алым дыханием лета, ложусь на удобный длинный диван и смотрю в открытую форточку. Когда я была маленькой девочкой и меня оставляли дома одну - я любила смотреть в окно, а когда мне надоедало - просто ложилась и слушала улицу, представляя и воображая, что там происходит. Сквозь это маленькое окно, я слышу чем живет этот мир. Чем он дышит. Я одна и сейчас мне никто не нужен. Мне относительно хорошо.
  Вечер.
  Я засыпаю, мне сняться яркие сны...и еще сон о большом пироге. Как будто, подтверждая мою неудавшуюся теорию, большого пироженного, я вижу этот сон.
  Вместо земли - пирог, а вокруг него - нет ничего и он портиться, поскольку лежал слишком долго и пропал, покрылся плесенью, из которой потом стали расти трава и цветы, миллионы растений, в один миг стали, возвышаясь подпирать бирюзовый горизонт, алые плоды быстро прорываются и растут на тонких зеленых стеблях, словно гигантский плющ, который не может остановиться и все растет и растет, плоды стали набухать и из них стали появляться примитивные организмы, личинки и букашки, вырастая так же мгновенно - они улетали в небо, которого еще не было, то тут то там стали появляться большие желтые плоды на подобии гигантских тыкв из которых рождались взрослые люди, а на месте их появления прорастали цветы, маленькие растения насытили атмосферу воздухом и весь этот муравейник в мгновение ока развернулся и заполнил все пространство внизу, а на верху стали летать ласточки и голуби и множество других птиц, человек ушел, и настала гармония. Вот так, я все-таки додумала свою теорию происхождения мира от вкусного пироженного. Утром я проснулась в тишине, хотя мне казалось, что я где-то слышу мягкую мелодию, которая похоже играла только в моей голове. Я не знаю что это было, может отрывок из какой-то песни...но это был непередаваемый мотив. Я кружилась в дымке этого беспечного утра и совсем забыла, что я хотела сделать...
  
  Время 17.45
  Я буду пытаться жить....или..Нет! я буду жить!
  Не думай о них. Не думай о нем. Это всего лишь время - оно не оставит от нас ничего....Оно не оставит не одного отпечатка, ни пылинки - ничего тебе сейчас о нем думать. Побег это всего лишь часть пути и неважно куда он идет и где он закончиться. Это необходимо пройти. Во всем в этом мнимом и иллюзорном мире все не имеет направления, не имеет начала и не имеет конца и нет смыла искать в чем-то более глубинное понимание того чем оно есть на самом деле. Черт, ну кому я вру.... Хотя я иногда предстваляю что обладаю такой сверхъестественной способностью отматывать время назад и его обмануть. Я хочу обнять весь наш чертов большой шарик но - понимаю что это слишком много для меня одной, и куда я буду идти....
   Я хочу это сделать но не знаю как.
  Как мне вернуть все на свои места. Как все это объяснить....и кому. Быть может у меня был один шанс в жизни сделать что-то хорошее.....а я его упустила.
   И вот теперь это время, за все приходиться расплачиваться...оно прошло... И все перестало звучать.... мы протухли. В квартире моей тетушки музыка больше не играет, скоро тут надолго поселиться тишина.
  О мой бог.....зачем я сейчас об этом подумала?...
  Это все сделала я, но ведь было так темно и я всего лишь хотела пройти спать чтобы никого не будить.
  
  Должно быть это был сон - убеждаю себя.
  Мама спала, а он все шептал и затыкал мне рот: Сердце билось упрямо в груди и слышен был каждый удар и стук его.
  - ты маленькая...блядь! Все шипел он, стараясь успокоиться и не отпускал меня, а я всего лишь хотела пройти к себе в комнату и тихонько лечь спать. Я бы никому не помешала...все потом рассказала...Я бы все смогла объяснить....Потом.
  - сучка!.... "не нагулявшаяся"....
  о это кричит он...собственной персоной. Жалкая гниющая душенка...
  А я так замерзла тогда, бежала среди потемок, спешила куда-то? А это был всего лишь он...
  Он все не отпускал меня и держал крепко в своих влажных руках. Я хотела убежать, я хотела закричать, но мне было стыдно и страшно.
  Он ведь мой отец....
  Пальцы его такие холодные и скользкие...было жарко и ночь горела за окном...а он меня прижал к животу и не отпускал, все дышал и потел. Мне надо было закричать, но я была уже мертва...
  Теперь я ничего не понимаю что есть мир - но почему ему нужна была я. Зачем такой ценой мне нужно что-то понять, разве я должна так страдать.... Да пошло все!
  Но время не вернуть назад...оно не имеет самостоятельного значения, но мы придаем ему некоторые величественный смысл когда нам кажется что происходит нечто странное или особенное....на обед у нас была паранойя, говорю я тетушке....она все понимает....ну да а теперь она мчится за пятьсот километров в этот самый мерзкий ад, что создан был мои неловким появлением. Моим неловким дуновением, моим неловким предзнаменовением, моим возникновеновением. Я та самая бабочка что махнула крылом в одном полушарии и в мгновение вызвала цунами на другом. Все как всегда - внезапно и небрежно...
  Все эти мысли они вгоняют меня в жуткую бездну человеческих эмоций, заканчиваясь буйными жертвоприношениями. Я устала.
  Он шептал так заботливо, так по-родному "замолчи", папа почти ...
  Я не должна останавливаться, мне нужно дольше двигаться, потому что, когда я останавливаюсь - я растворяюсь в этом мире. Я распадаюсь на маленькие кусочки, и микроатомы и мне приходят тогда в голову куча глупых мыслей, и я устаю, останавливаюсь и, тогда я сплю. Во сне мне мерещиться часто один и тот же кошмар, что я лежу на сырой земле ночью, вокруг дует теплый приятный ветер, но что-то жуткое мне не дает уснуть, я оборачиваюсь и жду.... Потом понимаю что никого нет и я жутко устала и снова ложусь спать, но когда это происходит в какой-то момент я понимаю что мое тело начинает изменяться. Слышно как какой-то неизвестный зверь подкрадывается ко мне когда я сплю, а я ничего не могу сделать... что-то отделяется от моей головы и он начинает есть мои мозги, отрывает мою плоть и жадно пережевывает ее, и...я просыпаюсь. Когда я вижу этот сон снова я уже со стороны - начинаю его предугадывать, думаю - куда я могла бы убежать, что бы я сделала чтобы защититься, но вокруг ничего нет, - а я замертво сплю...
  Только поле, только ночь, холодно и темно. С каждым разом я все меньше сплю и уже почти успеваю заметить этого жуткого зверя, когда он крадется ко мне, но всякий раз мне немного не хватает времени. Но это ощущение, оно не проходит...как сейчас когда мой живот крутит и я просыпаюсь!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Часть 4
  
  - Алло, это такси?
  - Да.
  - Мне нужна машина на Виноградова 6а.
  - Где вы находитесь? - спрашивает девушка.
  - Виноградова 6Б, - отвечает он.
  - Это что?! - повисает на проводе глупый вопрос. - Какая-то шутка? Мы Вам машину для того, чтобы доехать в соседний подъезд не дадим...
  - Почему?
  - Это бред, извините, - отвечает девушка.
  - Очень жаль...
  Она кладет трубку.
  По ящику идет советский мультик про лягушонка....
  "Станьте моим папой - говорит лягушонок. - Папой?! - переспрашивает зеленый рак. - А зачем? Тогда лягушонок отвечает: - чтобы гулять...- А...понимающее отвечает рак, - если только гулять...- тогда можно попробовать. Давай погуляем.
  И лягушонок прыгает от радости, а рак за ним не поспевает.
  - Эй лягушонок! Я не могу быть твоим папой. - Но почему же? - недоумевает лягушонок.
  - Не могу и все! - отвечает рак. Потому что я такой большой, солидный, а ты такой маааленький...- Ну и что же, - снова удивляется лягушонок.
  - Ты прыгаешь неизвестно куда. А я хожу правильно...Вот смотри, - переворачивается и ползет спиной назад в свой дом. Тогда лягушонок делает последний рывок, но тот его укрощает: - нет! Не могу и все тут!
  - Как жалко... - плачет лягушонок...
  Еще звонок.
  - Алло это такси?
  - Да. Что вы хотели?!
  - Персикового мороженного сука! Направьте на мой адрес машину! Я вас засужу за дискриминацию.
  - Слышишь, ты придурок! Этот разговор записывается, - отвечает нервным голосом диспетчер.
  - Мне абсолютно ровно. Слушай - генетичекая шлюха - позови своего начальника сюда...или я найду тебя и свяжу твои кишки в узел.
  - К тебе приедут дибил и вышибут мозги....если конечно они у тебя есть.
  Девушка снова бросает трубку.
  Лягушонок подплывает к крокодилу и спрашивает:
  - Скажите пожалуйста вы не можете быть моим папой? На что крокодил отвечает:
  - Папой? А зачем? Что мы с тобой будем делать?
  - Ну папы гуляют...или же играют, - отвечает лягушонок.
  - Ну если играют, - отвечает крокодил, - давай сыграем...В прятки.
  - Давай играть в прятки, - говорит лягушонок, - а как в них играют?
  - Очень просто, - отвечает крокодил, - это когда один прячется у другого в животике.
  - Ой, как интересно - радуется лягушонок.
  - Прыгай!
  Раз, два, три...
  - Алло, мне нужна машина на Виноградова 6а
  - Что вы сказали, - отвечает мужской голос.
  - Ты кто такой? - спрашивает он.
  - Таксист...- отвечает голос на том конце провода. Нужна машина. Я сейчас приеду...
  - Приезжайте на Виноградова 6Б. Нам предстоит долгая и утомительная поездка.
  Конец связи...
  Ахаха, скорей! А теперь вы прыгайте! - призывает лягушонок.
  - Нет, - говорит крокодил. Я не могу быть твоим папой.
  - Ну почему же? - снова спрашивает лягушонок. Я такой большой, - отвечает ему крокодил. А ты такой маленький для моего большого животика, тем более что совсем недавно я очень сытно по..., - потирает живот, - поиграл в прятки.
  - Ну очень, очень жалко, - грустно произносит лягушонок.
  
  Время 18.03
  - Привет, - тихо произносит она и садится напротив Саши, первым делом сразу же закуривает и просит у официантки меню.
  - Что пьешь? - спрашивает она.
  - Кофе с коньяком, - отвечает он.
  - Я тогда буду просто коньяк, - почти что улыбаясь произносит она, складывает руки перед собой и поднимает свой жестоко просветленный взор как бы невзначай произнося. - Ну так вот, я пришла к выводу, что ты шизик.
  - Что? Не понял.
  - Я так прикинула, к черту эти цвета и цифры. Я тебя вчера видела. Я знаю, что ты вчера делал.
  Она замечает, как напряглись его скулы, натянулись словно морские канаты, способные надорвать все мелкие жилки внутри. Он начинает немного потеть, и...
  - Тебе плохо?
  - Головокружение. Обычно у меня просто все крутиться перед глазами. Аллергия...
  - Ясно. А на что?
  - Корица.
  - Ясно... Ну так что я права?! Кстати, ты мне скажешь кто такая Оксана? В прошлый раз ты все время меня называл Оксаной. Я думала ты шутишь, и решила тебе подыграть. Неужели ты даже этого не понял? Помнишь...
  - Оксана... это подруга моего друга. Мы росли вместе.
  - А как сейчас она поживает?
  - Не знаю...Они с Серегой встречаются.....
  Как он побледнел - подумала она.
  В этот момент Саша призадумался. Перед ним встал довольно деликатный вопрос его кривого восприятия реальности. Возникло такое, чувство что он уже где-то порядком налажал и теперь вернуть ход всего происходящего обратно не получиться. Если она не Оксана, черт да кто она тогда? - Спрашивал себя он: "может Маша, или Катя, а может Юля, - все это, это уже и не важно, все равно он ее забудет.
  - А как же тест?
  - Он мне не нужен. Тут и так все ясно.
  - Ну и что. Я думаю это все глупость...
  - Да расслабься ты - неужели ты не понимаешь, что я шучу. Я просто видела тебя вчера на верху, возле парка. Ты быстро шел куда-то с какой-то коробкой в руках. Не надо напрягаться. Или там что-то запрещенное было?
  - Нет просто мои детские игрушки, маленькие динозаврики и панголины.
  - Ну тогда понятно, еще и книжку читаем про лягушонка?!
  - Да. Видимо, я неисправим.
  - Вижу, - говорит она, поворачивается и поднимает голову, так как ей принесли стакан коньяка.
  - Может поговорим о чем-нибудь другом? Шутка получилась жестковатой...
  - Хорошо. В прошлый раз мы с тобой говорили о всякой псевдоинтеллектуальной чепухе, мастурбируя понятиями. Сегодня я думаю, можно поговорить о том, что люди говорят при первой встрече. Ну типа как должно быть...Согласен?!
  - Да, - улыбнулся Саша.
  - У тебя есть какое-нибудь любимое произведение, кроме Лягушонка Эдгара По?
  - Смешно. Ха, ну конечно есть...- вздыхает Саша.
  - Ты знаешь, что.. - извини я тебя перебиваю, но ты не знаешь что случилось через дорогу? Там все отцеплено и затянуто красными ленточками. Блин, мы же вчера там встретились...Выглядит все как в Англии в роликах, что показывают по новостям - согласись. Тоже туман темно и дождь льет за окном...
  - Интересно, что там произошло...
  - Не знаю, что вообще сейчас твориться в мире. Но когда я вчера шла по дороге к кафе, где мы встретились, - я видела как водитель на смерть сбил несколько школьников.
  - Об этом сейчас говорят по новостям, - сказал Саша. Обернись...
  И действительно вечерние новости на местном телевидении, сразу начались с рассказа о трагическом происшествии.
  "Вчера в 11:41 водитель городского такси сбил пятерых школьников на перекрестке ул. Прибывшая к месту аварии скорая помощь доставила их в реанимацию, но меры медиков по спасению пострадавших не увенчались успехом. Напомним пятеро школьников были сбиты водителем такси, который избежал ответственности, поскольку дети находились в состоянии алкогольного опьянении. Расследование приостановлено...
  - Ужас, говорит она. Мне до сих пор видятся их лица.
  - Ну ладно, возвращаемся к классической беседе. Назови твое любимое произведение, - спрашивает Саша.
  - Замок Кафки.
  - Хорошо...
  - А твое? - спрашивает в свою очередь она.
  - Убик, Филиппа Дика.
  - Ясно, а чтобы ты делала, если бы оказалась на необитаемом острове.
  - Не знаю, наверно кокосы бы собирала, - какой-то глупый вопрос.
  - А ты?
  - Пошел бы искать Пятницу, - отвечает он.
  - Да...- вымученно произнесла Полина. - Не особо у нас и получается...
   Она снова закурила и пододвинула пепельницу ближе к себе, затем уставилась на картинку на противоположной стене от нее. В этот раз она выглядела спокойнее, - отмечал про себя Саша. И как бы наплывая перед его глазами, стала возникать вполне себе пристойная картина того, что он может вполне достойно общаться с девушкой без этих страшных мыслей, пусть и наделенной какими-то едва проглядывающимися странностями, но это все радовало его, и не могло не настраивать на позитивный лад. Последние провалы, вызванные бесконечной бессонницей и недомоганием, его серьезно измотали. Сейчас кажется что-то налаживается. Хотя он не любитель вести долгие беседы.
  - Послушай, я вот одно не пойму: неужели ты не хочешь спросить как меня зовут? - говорит она. Мы с тобой видимся уже второй раз...
  - Как тебя зовут?
  - Меня зовут Полина. Приятно познакомиться, - ерничает она и смотрит как-то отстраненно в окно. - У меня вопрос... Как ты думаешь с тобой все в порядке?
  - В смысле? - спрашивает он.
  - Ты нормальный человек?
  - Не знаю, а ты?
  - Сложный вопрос...Я пока не знаю, - отвечает она. А как ты думаешь дальше жить, читать детские сказки? Ты тоже...вообще давай признаемся - мы оба не совсем как все - иначе мы бы не познакомились... Согласись, если бы я не подошла, ты бы не с кем не познакомился. Ты как краб в своем панцире, что-то обдумываешь, строишь свои маленькие планы, думаешь о будущем, которого у тебя нет, а по сути эта беспомощная рефлексия загоняет тебя в тупик. Ты думаешь - все должны знать, как им стоит жить? А что если я не знаю. Я тогда получаюсь недостойной, второсортной по сравнению с остальными? По сравнению с тобой? Так получается?!
  - Нет я этого не говорил, это был просто вопрос.
  - Вот еще, послушай. Для меня к сожалению прошло то время, когда я могла впитать что-то новое в себя. Новую идею, некий смысл, философию... Сейчас меня уже ничем не удивишь... Не надо подгружать мне некий смысл. Я не страдаю СПГС . Я встречалась с парнем, который якобы во все это верил. Мне он нравился... Но вышло так, что я поддалась его увлечению - он привел меня в дзен-буддизм, а после соблазнил и бросил... И я поняла, что любая система, которую человек сам для себя создает, изначальна ущербна. Не надо себе врать... Черт...я даже прочла всю Бхагавтгиту. Я верила в сансару и самадхи, но я не достигла нирваны. - Не думай - я не злюсь. Просто моя жизнь - один большой и бесконечный кошмар. И это не шутка. Я могла бы тебе рассказать...
  - Что рассказать? - спросил Саша.
  - Ничего. Мне кажется наш разговор свернул не в ту плоскость., - начала она, - Ты знаешь, а может и нет, что согласно буддизму что наш мир состоит из шести взаимосвязанных других миров.
  - Нет. Я не знал...
  - Вот среди них есть, мир богов, людей, зверей, полубогов, животных и ад. Есть миры и есть местоположения. Причем некоторые реинкарнации могут произойти не в мире людей, а например в одном из тупиковых местоположений или одном из разновидностей ада. Их тоже много.
  На миг она замолчала.
  Какая же она чектнутая...думает он.
  - Ты думаешь ты можешь мне чем-то помочь? - засмеялась Полина. Не обижайся, мне никто не сможет помочь. Даже ты. Но ты почти отгадал, - понижает тон голоса Полина, оставляя его чуть громче, чем работает кофеварка в дальнем углу. - Не нужно быть экстрасенсом чтобы знать, что каждому человеку есть что скрывать. И у меня, конечно, тоже есть секреты и тайны, которые я не могу рассказать первому встречному.
  - Интересно...я могу хранить секреты.
  - Уверен? Ты уверен, что хочешь услышать от кого-то его самую страшную тайну. Не думаю, что это может кому-то доставить удовольствие.
  - Поверь. Я думаю может. В смысле кому-то - но не мне.
  - Послушай, - говорит она шепотом, похоже ты славный парень, но есть вещи о которых обычный человек никогда не осмелиться сказать. Вещи о которых лучше никому не знать...
  - Ну давай, предположим что я тот единственный человек на Земле, кому ты можешь рассказать о себе настоящую правду. Представь, что между нами вдруг перестали быть какие-то тайны...
  - Хорошо, только если это будет взаимно.
  - Согласен.
  - Скажи мне чего ты боишься? Ведь у всех есть какие-то фобии и страхи. Только по честному... - Спрашивает Полина.
  - Ладно. Я боюсь птиц. Я боюсь когда они низко пролетают над моей головой.
  - Я тоже. Только еще высоту и мертвые деревья, - говорит она. Они иногда хотят меня убить.
  - Я не боюсь высоты. Хотя с координацией, как говорила моя мама - у меня не лады.
  - Ты странный, - ты знаешь об этом, - говорит Полина. Мне нравятся странные, но...
  - Но ты тоже необычная девушка. Мне, кажется, тебе есть что рассказать. Но ты что-то скрываешь, иначе почему такая красивая девчонка сама начинает знакомиться. Тебе что-то от меня нужно? Если нужна помощь скажи прямо. У нас у всех есть свои проблемы.
  - Я знаю, что ты хочешь...
  - Удиви меня, - говорит он.
  - Ты хочешь загнать мне в рот большой и жирный член, ебать и никогда не останавливаться.
  - Не правда. Я так не думал.
  - Думал...думал, все вы так думаете.
  Он засмущался...
  - Зря ты сейчас это сказала...- произнес он...
  - Ну и дурак ты, - сказала она. Ведь иногда девчонкам тоже этого хочется...
   Он не услышал...
  Сейчас Саша в голове представил другую картину. И она была не хуже первой. В ней он соглашался на компромисс. Он думал, что нет в природе ничего идеального, а если что-то близко к совершенству, то неизбежно все это страдает в чем-то другом. Короче говоря у каждого есть какой-то свой недостаток. Никто не идеален. И что, если действительно есть кто-то кому он может быть полезен. Ведь жизнь это череда компромиссов. В любом случае, он ждет чтобы его попросили, ведь он уже почти согласен...
  - Я открою тебе свой секрет, но при одном условии, если ты мне расскажешь, что ты прячешь у себя в коробке.
  - Договорились.
  - Помнишь, я тебе рассказывала, что я поссорилась с родителями.
  - Да.
  - Я сказала, что на обед у нас была паранойя. Я так сказала, потому что не могла сказать правду. Я ругалась с родителями. Очень сильно. Не знаю, что произошло в тот момент, когда я потеряла сознание... У меня был приступ.
  На секунду она замолкла...потом говорила тихо.
  Когда я очнулась моя мать и отец были... мертвы. В комнате больше никого не было, а на полу лежал нож. Я их убила. Понимаешь...
  - Не может быть...
  - Мне страшно и одиноко. Я больше не могу так жить...- Понимаешь там, где появляюсь я - начинают происходить страшные вещи. Мои близкие пострадали из-за меня.
  Наступила нелегкая пауза. Она плакала...Она ждала от него искренности и понимания. Он смотрел в пустоту.
  - Теперь ты...Твоя очередь - расскажи что ты прячешь в коробке?
  - Коробку нельзя открывать - не при каких условиях. Понимаешь?
  - Я не стану смотреть, - просто скажи, что там?!
  - Я уже тебе сказал, - говорит он.
  - Что!? - не понимает та.
  Он говорит нарочито замедленно.
   - Там детские игрушки: панго-лины и дино-заврики...
  Она пристально смотрит ему в глаза. Оба молчат, а спустя пару секунд она прошипит:
  - Ты больной урод...Мне кажется ты убиваешь людей...
  Она как будто ловит дуновение ветерка, выдыхает воздух полной грудью. Резко падает на пол, ударяясь головой о край стола. Закатывает глаза и ее сразу же начинает резко трясти. Ее колотит. Движения ее беспорядочны. Ноги отбрасывают сломанный стол. Тут же подбегают люди, которые пытаясь помочь - держат ее сведенные жуткой судорогой ноги. Она кричит, а потом как будто засыпает. Все суетятся, вызывая на помощь...Саша стоит неподвижно. На его лице возникает зловеще - безобидная ухмылка. Он в стороне ото всех. Ему смешно и стыдно. Он не понимает, почему все снова начинает вращаться. Что это за процесс. Как он возникает. Стены, столы, стулья, стекла, снова все вздымается в воздух, начинает летать вокруг и разбиваться. Стены трескаются, как при землетрясении он не может двинуться с места. Он смеется и плачет. Звук становиться тише, движения в центре замедленными. Как будто его оглушило и в этой стертой реальности к нему приходит осознание стыда. Как такое получилось, что эта девчонка показалась ему такой интересной, ведь она уже сошла с ума...Она опозорила его. Он не сможет снова придти в это кафе... А ведь он фантазировал о ней. Совсем безобидные образы-мысли о блаженной идиллии... И вот она на полу, какой провал, вся в соплях и слюне, уже не так привлекательна. Ее образ разрушительно таял в больном воображении, постепенно выводя его из ступора. Как забавно, - пришла к нему первая мысль. Теперь все что-то делают. Он вышел на улицу, еще слегка покачиваясь. Было прохладно и изо рта шел едва уловимый пар. Он закурил, схватив перед уходом ее пачку сигарет со стола. Идти пешком не было смысла, но вскоре он понял, что рядом автобус который обычно везет его домой не останавливается: helle hore! подумал он...
  Ноги переступали мелкие лужицы. Его еще слегка штормило на поворотах и он не всегда успевал хорошенько осмотреться, чтобы знать куда он идет. Люди снова вымерли и на сей раз окончательно. Какие мутные тени пролетают вдоль обочины и свет становиться окончательно стертым серым оттенком. Но образное самолюбование привело его к неминуемой аварии с двумя человекоподобными. Завернув за угол Саша не успев поднять свою тяжелую голову буквально влетел в живую стену:
  - Вспомни его! - Проговорил прохожий.
  - ЧТО!? - недоумевал, сидящий задницей в луже Саша. - Ты кто?
  - Вот это даа.. - сказал тот.
  - Я вас не знаю. Дай мне пройти! - воскликнул угрюмо Александр.
  - Так. Постой, - отстранил его в сторону незнакомец. Ты что не помнишь? Мы же учились вместе?! Помнишь 9б, - потом еще громче 9б! Помнишь, Диму Москалева. Я Москва! Ну!
  - Я не помню.
  - Сереж, так нельзя. Нельзя забывать одноклассников. - Обидчиво произнес Дима.
  Саша в свою очередь старался восстановить утраченное дыхание и вместе с тем остатки равновесия.
  - Помнишь, перед выпуском ты написал рассказ. А мне так и не дал прочитать. Несправедливо...
  - Меня зовут Саша, - это во-первых, - возмутился он. - Вы меня вероятно с кем-то спутали. Я не знаю, что вам нужно, но мне надо идти.
  - А ты все шутишь... Это в твоем стиле. Ты так просто не уйдешь. Я сейчас тоже прикинусь, что мне память отшибло...Ну! Серег, а помнишь ту жирную корову, что сидела впереди нас?! Говорят с ней что-то страшное случилось...Вот так...Ну! Вспомнил!
  - Нет. Мне надо идти....- сухо проговорил он.
  - Ну ты даешь! Шутник однако!
  Удаляясь Саша пытался понять, почему его приняли за другого. Он прежде не видел этого парня. Может это чьи-то общие друзья?! Ладно, думал он, - хорошо что он отстал. В голове его стал проявляться непонятный язык состоящий из разных окончаний слов некогда бывших ему знакомыми. К черту автобус, пройдусь немного пешком... - подумал Саша. Какая-то неожиданная возбужденность встревожила его. Ему нужен motum perpetuum, которое будет его сопутствовать весь путь, какой бы долгий или мучительный он не был, движение продолжалось. Нельзя останавливаться.
  Как тут темно и сыро, - подумал Саша. Не стоило мне идти на холм этой дремучей дорогой. Дорога и в самом деле не давала повода для оптимизма. Кругом окружали поросшие мхом дубы и трухлявые сосны. Это самый старый парк в городе. Некогда он был светлее, и здесь можно было без опаски гулять по вечерам. Теперь всюду окутывает зеленый туман и поднимается болотная гниль. Перейдя маленькую запруду, он вышел лицом к нескольким маленьким тропам, убегающим куда-то в глухую глубь.
  По которой из них пойти? - подумал он. Судя по направлению его движения прежде - его выбор пал на ту что была самой левой.
  Дорожка сильно сузилась, практически не оставив места для детской фантазии о злых зеленых человечках. Но мысли его упрямо сопротивлялись всеобщей усталости, что снова прибивала к земле и не давала толком вздохнуть. Казалось мир на грани нервного истощения, обособленно отрыгивает, вместе с невнятными ручейками злобных миазмов - распускает слюни. Где он!?
  Руки и плечи временами задевали сухие листья поросших кустов, что теснили его по бокам. Пройдя еще немного сквозь этот кривой коридор отчаяния, он вышел на свет. То был свет одинокой заправки, чья вывеска светилась ярче рекламных щитов, что встречал обычно твой взгляд при тусклом свете дождливого дня. На остановке никого не было. Город предательски убегал от него куда-то вдаль чудовищной панорамой железобетонных крепостей полных скупой скуки и гнева. Ветер дразнил слепые мурашки на его белесой коже. Казалось ему стало вдруг резко холодно. На табличке остановки он не смог разобрать ни слова: те слова были на непонятном ему языке - какие-то закорючки и палочки. Это все усталость - говорил он себе вот и буквы путаются. Ничего...успокаивал он себя.
  Чуть в отдалении показалась макушка приближавшегося к нему неспешным сопеньем автобуса. А меж тем произвольно взглянув на свои часы, он смерил взглядом информационное табло заправки - и понял, что сейчас каким-то удивительным образом его часы показывают схожее время. Схожее, заметил он - вот правильное определение, ведь нет ничего точного. Легкий провал, это и понятно ведь он уже не помнил, когда в последний раз нормально спал, и вот он уже сидит на последнем ряду этого цветного курятника. Всюду слышны рычащие возгласы и странные крики, люди, приемущественно арабы: курды, иранцы, пакистанцы, сирийцы, поляки и хохлы - именно такой расовый коктейль, как ему казалось, впитал в себя этот задрипаный временем и перештопанный в торопях икарус. Ему было все равно откуда они взялись, он не хотел сейчас это выяснять. Да и даже просто подумать а как они все таким скопом запрыгнули сюда и куда они едут. Куда едет он... На все это у него не хватало сил. Веки снова тяжелели и слипались...
  Наверно он уснул, потому что когда он открыл глаза над его головой в прямом смысле взметнулись куры, которые до поры до времени сидели в клетках молчаливой пары, что сидела перед ним: мужчины средних лет с курчавыми темными волосами и молодой женщины в черном хиджабе, а за окном уже виднелись жидкие полоски из придорожных посадок и кустов. Короткое мгновение, когда его взгляд прошелся по всем эти вещам и предметам, так же резко как он и заснул - внезапно прервался диким визгом тормозов накренившегося автобуса, что летел теперь прямиком в кювет на противоположной стороне проезжей части дороги. И это мгновение еще недавно возникшее, приумножалось всепроникающим ожиданием боли при виде необратимо надвигавшегося в его сторону Камаза. Он молился чтобы хвост его автобуса уводило в сторону быстрее, иначе его разнесет на мелкие куски, еще мгновение и грузовик цепляет хвост этой большой и жирной металлической курицы, что так совсем чуть-чуть, перевернувшись на бок еще шевелит круглыми лапками.
  Дым, плачь, одиночные крики о помощи, но вроде бы все пассажиры живы, а вот дальше, поднявшись на ноги и дойдя да края обочины, он увидел причину всей этой катастрофы. Грузовик, что протаранил пару легковушек и зацепил хвост автобуса, пытался избежать наезда на пешехода, коим была индуска приблизительно сорока лет, одетая в бронзовую сари. Неожиданно он поднял голову - на щите в небольшом отдалении от него большими буквами было написано Grønland 6 km.
  На асфальте, образовалась вторая тень, в то время как жидкие лучи солнца снова возвращались на землю. Человек, что стоял рядом с Сашей, жевал пластилин и носил приталенный черный костюм с фиолетовой бабочкой у шеи, золотую цепочку карманных часов, а может их вовсе не было, - Саша не знал наверняка, толстые лакированные броги, а носу массивные солнечные очки. Саша пристально взглянул на него, чтобы понять к кому он хочет обратиться с вполне очевидным вопросом, - "что случилось", а может после заодно и поинтересоваться о своем местопребывании....стоп, подумал, вот именно местопребывании, и вдруг неожиданно понял, что его визави отламывает маленькими дольками сладкую пастилу, а вовсе не пластилин, как ему показалось при поверхностном взгляде. Спокойно подняв глаза, от зрелища, которое никому не могло доставить приятных впечатлений - на асфальте лежало тело сбитой индуски, по виску которой медленно стекал тонкий ручеек крови, перехватив дыхание, Саша осторожно обратился к незнакомцу.
  - Не подскажите где мы? Тот в свою очередь, не особо затрудняя себя в представлении, сказал ему следующее:
  - Grønland - en liten landsby dagdrivere...Du er ikke herfra!? Друг я купил тебе пластилин, - пошли ловить рыбу. Ой, простите, вы наверное ничего не поняли из то, что я сказал. К своем удивлению, Саша, понял все так как есть, как будто это было сказано на его родном языке, и совершенно без лишней суеты как обычно бывает при переводе с иностранного языка на родной. Он сразу понял, что ему было сказано. Где-то в стороне постепенно кучковались пострадавшие...
  - Я знаю, что я не местный, только вот что за место - я никак могу понять. Вы говорите по-норвежски, но значит ли это что...- Саша подумал, что он снова попал в осознанный сон и теперь готовился к необычным вещам. Что с того что он оказался в Норвегии, ведь во сне это нормально...
  - Гренлан, друг мой это не Норвегия, но несомненно ее часть. Как вы здесь оказались?
  - Я не знаю, - рассмеялся Саша, - это мой очередной осознанный сон, а вы вероятно марионетка, которой я могу управлять как захочу.
  Незнакомец обнажил белые зубы в беззлобной усмешке. Смех его был подобен удивлению новизной - как будто он услышал несмешной анекдот от собеседника, которому хотел понравиться.
  - Вы в само деле так считаете mon ami - хах...- он вероятно пристально смотрел на Александра, но тот не мог этого знать наверняка - мешали очки.
  - Мне кажется я могу заставить Вас сейчас говорить не только по-норвежски, а быть может...- задумался Саша, - кудахтать как курица и прыгать как лягушка.
  - Ну что ж давайте! - смеялся незнакомец, - мне даже интересно стало.
  И тогда Саша, представил как незнакомец, уменьшается в размерах до маленького циплёнка и...- все это надо отметить Саша осуществлял с закрытыми глазами, - и представив окончательно - он открыл глаза. Незнакомец по-прежнему стоял на месте и был обращен в сторону Саши, со смиренным и искреннем вниманием к тому.
  - И как уже получается? - издевался в свою очередь тот. Ну еще попробуйте - может со второй попытки я стану лизать свой зад - рассмеялся незнакомец.
  Саша закрыл глаза и предпринял вторую попытку - но когда он открыл глаза, он быстро клевал глаз убитой женщины сизым вонючим клювом, не ощущая своих ног и рук понимая, что он превратился в гадкого черного ворона, что слетелся на беду. Ему захотелось побыстрее выбраться из этого тесного, грязного тельца и вернуться в свое привычное состояние, он испугано отпрыгнул в сторону и жалобно посмотрел на незнакомца. Наконец усилием воли, собрав все, что было у него в поджилках - он взметнулся в его сторону. Возвращение или превращение обратно было таким же стремительным и внезапным, как и в начале. Он уже снова стоял напротив незнакомца, по инерции размахивая руками и нелепо приоткрывая рот.
  - Ну как Вы? Мне кажется немного переборщили, - сказал тот слащаво. Но в целом у вас есть потенциал.
  - Кто Вы? - наконец вымолвил Саша.
  - Меня зовут Juan Lui Pokker - Жан Луи это слишком вульгарно - лучше просто Джон.
  - Джон, - повторил Саша. - Она ведь мертва?!
  - Определенно...
  - Подскажите как добраться до города или поселка...
  - Я еду в Грёнлан на кулинарный фестиваль - я вас подброшу.
  - Что это было со мной? Это сделали вы?
  - Что сделал, - переспросил Джон, перешагивая тело убитой женщины, идя по направления к припаркованной машине - черный logan такси.
  - Мне показалось я был вороной...
  - Да, а мне показалось, что я готов превратиться в индейку - грузовик едва не зацепил меня на полном ходу - я вовремя увернулся. Вы могли удариться головой - представляю, там наверное вся жизнь перед глазами пролетела.
  - Какого черта это было? Джон?
  - Дружище как тебя зовут? - спросил Джон открывая дверцу машины.
  - Саша, - Так вот Саш, - если ты будешь и дальше так рассуждать, то пойдешь домой пешком. Поехали, быстрей, там ты сможешь выспаться и подкрепится чем-нибудь. Это намного лучше чем стоять тут в окружении этих арабов. Саша осмотрелся и безропотно повиновался, захлопнул дверцу, с недовольным выражением лица, затаив внутри легкий испуг, который как он считал, обязан его пробудить от ужасного сновидения, вызванного бесконечной усталостью, он не спал - так вот он думал, пусть это будет долгий сон и не важно о чем он, главное чтобы он мне вернул сил и бодрости, а когда я проснусь - я начну новую жизнь, уже набравшись свежести, наконец выспавшись, чтобы снова поскорее вернуться к своим житейским делам, домой...надо будет покормить кошку, постирать джинсы и рубашки, подготовиться к выходу на работу. Ведь он работает - он не все время проваливается, в этот сон, в эскапизм в который он ушел уже так давно.
  Для размышления: у пустоты есть не только цвет, - у нее есть еще и вкус и запах и температура и ей на самом деле не все равно что ты думаешь об этом...А ты ведь думаешь об этом, когда наклоняешь голову к стеклу всматриваясь в черные грозовые облака, что нагоняет ветер над полями, причудливыми движениями нервно закручивая зеленые верхушки елей. Они рисуют восьмерки и играют с тобой, птицы низко пролетают выкрикивая проклятья, что-то стекает по стеклу. Начинается дождь. Саша поворачивается и спрашивает:
  - Джон я проснусь?
  - А кто тебе сказал, что ты спишь....
  Въехав по узкой мощеной улочке в небольшой провинциальный городок, сплошь и рядом состоящий из старинных домов в высоту не выше четырех этажей, Саша проезжал мимо центральной площади, обставленной в духе эпохи ренессанса. Кованные фонарные столбы с встроенными электрическими свечками, деревянные лавки и местный чудной люд, разбредающийся по сторонам в ожидании сильного дождя, - вот что в первую очередь бросалось ему в глаза.
  Над небольшой вывеской Berg von Bischoff (BVB) высилось довольно высокое здание, по местным меркам - в шесть этажей. То была единственная гостиница в городе Гренлан. В нее набивался весь приезжий народ, туристы из дальних провинций, плюс сами участники народной выставки.
  - Где мы?! Это Гренлан? - спросил Саша, остановившего машину Джона.
  - Да. Мы в самом центре. Я предлагаю вам остаться на эти выходные в этом городке. Уверяю вас это не вызовет с вашей стороны никаких дополнительных расходов, кроме тех, которые ты сам захочешь потратить. Я гарантирую, что комнату тебе тут предоставят бесплатно. Я походатайствую за тебя, дружище. А!? Что скажешь. Здесь выступят очень много народных коллективов Норвегии - какая возможность познакомится с культурой соседской страны. Ну?! Что скажешь?
  - Я не знаю. Это как-то неправильно. Я...
  - А потом, я лично тебя провожу на рейс до дома. Эм...Не будь задницей.
  - Хорошо.
  - Ну вот и договорились, а то вел себя как щелка.
  - Что?!
  - Да не обижайся - прости за мой французский...
  В холле обставленным в стиле ампир, со встречающими тебя грубыми жирными белыми колоннами, дубовой мебелью с резными ручками и жесткими как потом узнал Саша стульями с выгнутыми спинками, белым мрамором под ногами, бордовыми рельефными стенами, тусклым дневным светом, что на последнем издыхании просачивается сквозь массивные шелковые зелено-золотые шторы, внутрь всего этого шикарного безобразия - Саша чувствовал себя маленьким человечком посреди просторного и высокого зала, в котором как ему казалось уже должен обитать Зевс.
  - Halo! Czy potrzebny jest pokój? - спросила девушка с забранными в хвостик темно русыми волосами.
  - Привет. Я не поляк, вы можете обращаться ко мне по-русски?
  - Конечно. Вам нужна комната люкс?
  - Нет. Смешно выходит, - начинает оправдываться Саша. Я не планировал путешествие. Особенно так далеко. В общем не важно. У меня нет кэша, может у вас где-то рядом есть банкомат?
  - Да. В нашей гостинице есть один, а какой вам нужен?
  - Ну ВТБ 24 или Сбербанк, - есть поблизости?
  - Даже и не знаю, не слышала, чтобы такие были рядом.
  - А по карте я не могу...
  - К сожалению, мы не принимаем карты, - вежливо улыбнулась девушка. Рядом сидевшая на рецепшине блондинка о чем-то сердито спорила с двумя хасидами. Те что-то оживленно ей высказывали на иврите. Она была не согласна. На что те, отчаявшись развернулись и ушли что-то злобное выкрикнув ей вслед.
  На стене при входе висели портреты супругов Арнольфини Яна Ван Эйка, на противоположной - Выборы Уильяма Хогарта и портрет Иосифа Сталина.
  Во всей этой атмосфере, Саша почувствовал себя немного неловко - куда он пойдет? Сейчас наверно пойдет ливень, все куда-то разбегаются, в глубине зала не большая комната мерцает ярким свечением. На тахте напротив сидят люди. Те из них , кому не хватило места принесли с собой резные деревянные табуреты. Саша обернулся вновь к девушке сидевшей на рецепшине.
  - А я могу позвонить?
  - Да. Телефон в дальнем углу, левее от гостевой комнаты.
  - Спасибо.
  Но девушка, к его изумлению не хотела его отпустить без тупой остроты, что грела ее самолюбие с самого первого взгляда на Сашу.
  - А вы всегда путешествуете налегке? Деньги с собой принципиально не берете?
  Саша немного оскорбился глупой выходке девчонки, подошел к ней ближе, настолько близко, что видел как играет ее маленькая ямочка на шее. Она задрала голову максимально вверх, чтобы видеть его лицо, немного вздрогнула и испугалась. Он медленно склонился к ней и полегчавшей до невесомости рукой погладил ее по щеке. Потом опустился ниже и прошептал ей на ушко:
  - ты некрасива...
  Затем резко поднялся, развернулся и прошел в дальнюю часть зала, на волне успеха совершенно позабыв о том, кому он хотел звонить. Картинка, идущая от непонятной консистенции света группирующимся в контрастный прямоугольник, что образовывался внутри соседней комнаты отделенной несколькими жирными дверными проемами или точнее арками, создающей иллюзию объемности - проникал внутрь сочными, яркими красками, притягивая взгляды посторонних зевак, что так лениво поеживались вокруг.
  - Что за фильм? - спросил Саша, сидящего в стороне Джона, в то время как тот внимательно вчитывался в бумажную рецензию на фильм.
  - Это полудокументальная съемка местного режиссера. История повествует о противоречивым жизненном пути человека так и не нашедшего себя. Герой - обычный парень как и мы с тобой. Фильм только начался, сейчас он должен родиться - смотри.
  - Интересно.
  - Ничего интересного...на мой вкус, хотя с определенной минуты он...да что я говорю давай смотреть. Кстати какие-то сложности с комнатой?
  - Нет. А откуда идет картинка, - я просто не вижу, чтобы это был телик, что это за штука? Проектор?
  - Нет. Нет, это новая технология включения зрителя в процесс. Короче штука называется корпускулярный синематофорикс. Процесс рассеивания лучей я не буду объяснять - слишком сложно.
  - А почему не перетащить его в нашу комнату. Как-то странно смотреть фильм через три других комнаты...
  - Тихо. По-другом он не будет показывать...Перестань задавать вопросы. Давай смотреть.
  - Хорошо, - тихо ответил Саша, ловя неодобрительные взгляды других постояльцев.
  Смотри - ....
  Ему четыре года и его оставляют дома одного. Он плачет.
  Смотри - ...
  Он не бездомный, его нельзя просто так убить. Его будут искать. Да, никому он не расскажет, напуган как загнанный заяц. - Говорит милиционер. Мальчик испугано выглядывает из-за окна. Вскоре бежит...
  Смотри -...
  Мальчик бежит по раскаленной дороге летним днем, играет что-то рок-н-рольное, Саша это знает, потому что слушал эту песню раньше. Мальчик догоняет другого ребенка и больно кидает в него камень...
  Смотри -...
   Он швыряет попрыгунчик, он ударяет об потолок отлетает от стены и влетает прямиком в голову девочке. - Ну что ты делаешь?! - возмущается она. Ты хочешь меня убить? - Да ладно. Это случайно вышло, - говорит он.
  Смотри -...
  Он стал старше, ему одиннадцать он нюхает клей с какими-то отщепенцами в заброшенном детском саду.
  Смотри -...
  Школьная любовь. Его посадили к красивой и умной девочке. Она ему нравиться.
  Голос за кадром читает...
  Дни снова освещаются приятным теплым светом. Краски становятся ярче. Вонь превращается в запахи. Зомби в людей. Грязь в землю. Приходит весна и он чувствует как его легкие наполняются свежим воздухом. Он снова живет. Солнце светит ему всюду куда бы он не шел. А о возможности неудачи или о чем-то плохом его мозг больше не задумывается. Голос пропадает...
  На уроке математики, когда учительница объясняет какие-то алгорифмы, или прочую хрень, которую он никогда не воспринимал, он пытается тщетно наладить разговор со своей соседкой. Временами он шутит. Временами, у него получается, так что он может видеть улыбку на ее лице. Но она не смотрит на него. Она смотрит на доску и делает заинтересованный вид. Он говорит ей что ему одиноко без нее, что он скучает по их занятиям французским языком и предлагает им обоим провести внеклассное... Она продолжает молчать и это начинает его напрягать. Он смотрит на нее в ожидании ответа, а она все так же не поворачиваясь к нему, улыбается и смотрит на доску. Внезапно она поворачивается и кричит на весь класс, так чтобы слышал каждый, кто присутствует на уроке, следующее:
  - Я не буду трахаться с тобой, Саш!
   Смотри -...
  Тебе семнадцать алкогольное отравление - не на что смотреть...одна блевотина.
   Смотри - ...
  Тебя призвали в армию, ты публично гадишь в холодильник прапора.
  Знаешь я тоже служил когда-то в армии, но мне такое не приходило в голову, - говорит Джон.
   Смотри - ...
  В увольнении ты пришел к проститутке.
  Тихо... тихо - слышится шепот в зале...
  
  Начиная с 34 минуты и 35 секунды начинается самое интересное, не пропусти, - улыбается Джон.
  - Можно я уйду - говорит Саша.
  - Нет, давай посмотрим все, - призывает Джон.
  Саша пытается подняться со стула, но его внезапно покидают силы. Ему даже кажется, что Джон ему препятствует.
  - Я хочу домой....- жалобно говорит Саша.
  - Тебе не нравиться расчлененка? - спрашивает Джон.
  - Нет. Я не хочу на это смотреть....
  - Я не хочу на это смотреть - передразнивает его. А я хочу, правда я уже это видел где-то...- смеется Джон. Посиди до конца фильма, а потом я тебя отвезу обратно.
  - А сколько идет фильм?
  - 95 минут.
  - Полтора часа.
  - Или 1 час 35 минут, - отвечает Джон.
  За окном гремит гром и слышно как ударяются тяжелые капли дождя. Молния просачивается сквозь толстые шторы, вспыхивая быстрой полоской. Холодный свет становиться ярче. На полу скачут быстрые тени безмолвных силуэтов, внезапно преломляясь от смены лучей яркой картинки.
  Неожиданно грузные двери отрываются, и с криками "горько" внутрь вбегает разноцветная толпа празднующих молодых людей. Они что-то кричат и разливают шампанское. Все подскакивают с мест и обращают свои взоры в нишу при входе, что заполнил промокший люд. Жених и невеста обращены в сторону девушки с волосами забранными в хвостик.
  - Гооорько! Вашу мать! - кричит пьяный паренек. Все хором: "ГОРЬКО!""
  Свадьба....
  Джон медленно подошел к краю комнаты и жестом поприветствовал молодоженов. Те завидев его, дружелюбно улыбнулись, как будто его знают и тут же поднялись наверх. Гости расположились в холле и несколько не принужденно продолжили празднество. Джон обернулся, посмотрел на Сашу, поднял очки и сверкнул зеркальными глазами без зрачков:
  - Больше всего в жизни, я обожаю похороны и свадьбы, дружище!
  Саша нервно сглотнул ком в горле и молча сел на место. Корпускулярный синематофорикс остановился. Зрители покинули прервавшийся сеанс и спустились вниз, чтобы присоединиться к толпе. Джон приблизился к Саше, вернув свой первоначальный облик надвинув на глаза очки, сел и сказал:
  - Я знаю, ты сейчас мягко говоря удивлен и не понимаешь, что происходит. Такое всегда и бывает... Все не могут до последнего поверить, что игра кончилась. Леонард тебя предупреждал, но ты отверг все его предложения...Решил во всем разобраться в одиночку.
  - Леонард, это...
  - Жирный и глупый недобитый морской котик. Хах. Послушай...
  Прежде чем перейти к обсуждению нашей с тобой ситуации и всех тех возможностей, путей, так сказать к ее разрешению, я расскажу тебе одну историю о наших молодоженах.
  Тот высокий парень, что женился сегодня на прекрасной белокурой девушке, мечте всех местных бездельников, страдал очень долго от жестокого и смертельного одиночества. В какой-то момент, он осознал все что с ним происходило, и стал выстраивать в своей голове определенный план и роль в своей жизни. Он взялся за себя с размахом. Он прыгнул с парашютом, выучил несколько иностранных языков, нашел себе другую работу, научился управлять собой. Мне он даже начал нравиться....прямо как ты. Но...всегда есть одно или несколько таких "но". Он научился управлять мотоциклом.
  - Я хочу домой. Отпусти меня.
  - Не перебивай! Купив мотоцикл, он обзавелся новым кругом друзей и смог преобразить свою глупую и унылую жизнь. Он стал спокойным, уравновешаным и нудным типом, он перестал мне нравиться. Но не суть. Так вот однажды в их общей компании друзей, он познакомился с Юлей, как раз сегодняшней нашей невестой. И она ему поначалу не очень-то и нравилась. Он ее еще не знал. Они катались бесконечными летними ночами по городу, все вместе большой компанией. Он остановился, ему показалось, что что-то сломалось. Остановилась вместе с ним и Юля. Он не догадывался, что он ей очень понравился. Они стали общаться. Сначала робко и по-дружески, а после их симпатии переросли в взаимное чувство. Как потом, мне рассказывал Ник, он испытал три степени превращений их отношений. Сначала она ему была просто симпатична и он не знал, что у них будет впереди. Она казалось ему милой девочкой - и не более. Маленькой и в какой-то степени нуждающейся в заботе. Второй раз он взглянул на нее иначе, когда она пришла к нему на день рожденье в красивом черном платье и ночью они занимались любовью. Ночью он думал, что все не зря и ради этой ночи он должен был прожить всю ту жизнь, что была до. И что Юля его девушка. Потом, он увидел ее на своей кухне за тем, как она готовит им ужин, они уже встречались около года. И его осенило, а ведь этот жалкий придурок любит ее, он любит все что она делает...Он не сможет никогда уже ее забыть - она часть его души. Бла...бла...бла. И он ей признался в тот вечер. Наговорил много слезливых гадостей о смысле их жизни и т.д. Это немного разозлило меня. Нельзя быть такими легкомысленными. В ночь они взяли мотоциклы и понеслись по городу опьяненные собственными чувствами. Целовались в отсвете уличных фонарей...Но!
  Уворачиваясь от выскочившей ему на встречу легковушки он попадает в аварию прямо у нее на глазах. Стараясь обогнать микроавтобус, он врезается в металлическую ограду и столб на другом краю дороги...Печально, но так мы и познакомились с ним. И он очень меня просил, слезно умолял сделать что-нибудь, чтобы вернуть все обратно. Как и ты сейчас...И я ему как видишь помог.
  - Я вижу в чем суть вопроса. Чего ты хочешь от меня? - успокоившись проговорил Саша.
  - У меня есть одна коробка... Передай ее кому-нибудь...Мне нравиться твой размах, мне нравиться как ты сходишь с ума, твой грубый и неотесанный стиль. Беда в том, что ты слишком быстро сдох...вот и все.
  - А что ты хочешь конкретно?
  - Мне нужно чтобы ты продолжал жить...и сделал то, что я хочу.
  - А если я против?
  - Тогда мы посмотрим сей фильм до конца и все.
  - А потом?
  - Ничего потом не будет. Ты потеряешь все, свою плоть, сознание, мысли, ты будешь бесконечно метаться между мирами и местоположениями. Бесконечность...mon ami - тебе представиться возможность познать истинный смысл этого слова.
  - Понятно...
  - Будешь смотреть первую брачную ночь?
  - Не хочу.
  - Послушай, а может останешься немного здесь? Очень скоро у Ника и Юли родиться маленький Эмиль, а?
  - Пошел ты! Я ничего плохого не делал...
  - Угу, двенадцать девчонок с вырезанными глазами - это так просто детская шалость. Ну, ну тогда жду от тебя большего дружище. И писатель из тебя говно полное понял. Я читал историю про маленькую девочку. Дети в начальной школе лучше пишут сочинения.
  - Меня это не волнует...
  - Ты не писатель. Не герой, у тебя нет даже девушки. А та что была снисходительно жалилась над твоей судьбой. Ты думал все так легко... Ты думал можно делать все что хочешь, и с кем хочешь. Я тут господин. И там я главный - так что не трать мое время - катись..
  - Пошел ты на хуй! Черт тут не въебенный. Думаешь все будут делать то, что ты говоришь? Мне параллельно. Кто ты такой чтобы ставить тут ультиматум всему человечеству. Ты никто.
  Правильно....правильно - слышится голос где-то внутри.
  - Я не заставляю людей делать плохие вещи. Они идут на это осознано. Сомневаясь они заставляют поверить себя в необходимое маленькое зло и тем самым допускают еще большее ...Вот и все. Мы посмотрим твой фильм, посмеемся и забудем. Тебя больше не будет. Ты не сможешь больше родиться, думать и видеть. Все что определяет тебя исчезнет...
  - Ну и пусть. Это шуньята - пиписька!
  И пустоту снова заполнило жидкое олово, тело вывернуло наизнанку, прибило к земле, ливнем смыло в канализацию и тащило тысячи километров под землей вместе с вонючими отбросами человеческой жизнедеятельности, выливаясь из большой трубы потоком нечистот в мировой океан. Руки, ноги, мысли - все исчезло - господин инкогнито постарался не на шутку. Остался лишь холод, тяжелое небо, отрывистые крики чаек, стыдливая пена тянущаяся по волнам, раскачивающая словно бумажные кораблики наивные детские мечты spiledrøm. Внизу темнота прерывается ярким светом - обнажая бесцветный метал всплывающей подводной лодки. Поднят перископ - кто-то упрямо смотрит на нас. Ветер играет с твоими волосами. В глазах отражается заря...
  - Сереж, - говорит Оксана. Я не думала, что у нас с тобой будет такая жизнь...
  - Я не могу забыть Санька...- Заткнись! - Кричит она. - Нет никакого Саши.
  - Как нет! Или ты не помнишь как мы все вместе росли в детстве?! Нет! Как мы ходили в одну школу, в один класс, жили в одном доме! Ты этого не помнишь? И ты конечно не помнишь, как мы вместе играли, как мы проводили каждое лето вместе, выезжали за город, катались на лодке? Не помнишь?
  - Нет никакого Саши друга детства Сереж. Единственный Саша, которого я знаю умер в прошлом году от пневмонии. Тебе надо взрослеть. Ты ушел от всех нас в свой ужасный мир...Послушай, у нас должна быть свадьба в следующем месяце. Ты наверно забыл... Я так к этому готовилась...я так этого ждала...Что с тобой случилось? Я полюбила красивого, умного парня, который хотел что-то изменить в своей жизни...Я думала, у нас будет...
  - Ты думала у нас все будет по-другому? По-особенному. Что у нас будет ребенок, семья, собака - Хаски, что мы будем вместе гулять летним вечером и отмечать вместе праздники. Что у нас родиться прекрасный розовый ребенок. Что мы будем путешествовать по жарким странам - все вместе - он рассмеялся - счастливой семьей! Что мы исполним наше предназначение, будем любить, жить, воспитывать в наших детях чувство прекрасного и создавать лучший мир?! Мы перестанем бояться старости, отменим смерть и создадим красивую историю ради которой стоит жить!? Так ты думала мы будем жить? Ты правда так думала!
  - Не знаю. Я думала мы будем жить... Ну как-то спокойно...вместе. Ну как живут все...Мы бы смогли...
  Теперь он знает.
  В нейтральных водах блуждала мина отторжения.
  - Мне очень жаль, что ты так думала, потому что все это глупость!
  - Не правда! - замотала головой Оксана.
  Но Сережа не видит ее лицо, она в темном неосвещенном углу кухни, за окном ночь. Кажется, что она плачет.
   - Я что очень много хочу?! - говорит она. Я хочу снова видеть улыбку на твоем лице. Это все что я хочу...
  - Ксюш у тебя была благополучная семья. Без меня тебя бы ждало хорошее будущее.
  - Ты правда дурак. Какой же ты дурак! Это у меня то была благополучная семья, где отец бросил мою мать заставив сделать аборт? У меня?! Может у меня сейчас и состоятельный отчим, но я ему не нужна.
  - Зачем ты со мной связалась? - говорит он.
  - Потому что я люблю тебя... - тихо произносит она.
  - А я тебя нет - холодно отвечает Сергей.
  - Я знаю, - отвечает она.
  - Как думаешь мы будем жить? Как ты вообще представляешь себе нашу жизнь, ведь ты толком даже ничего о нас не знаешь. Ты понятия не имеешь, что мой отец работает в такси и знать ничего не знает, что у него есть сын. Что мать моя вовсе не умерла, как я тебе говорил - а на самом деле выписывается раз в полгода из психушки, приезжает домой и живет пока у нее не случится очередной сдвиг. Ты на самом деле ни хрена не знаешь!
  - Да я этого не знала...Но мы сможем все пережить - чтобы не происходило.
  - Я так не думаю...
  Время 01:93
  - Сереж, уже поздно - пойдем спать...
  - Я не хочу...Прости Ксюш... я не хочу спать больше.
  - Что это за коробка у тебя на столе?
  - Я не могу тебе сказать...- говорит Сережа.
  - Почему? - спрашивает она.
  - Потому что там нет ничего хорошего...
  - Что там!? Она быстрым движением открывает крышку коробки. Она поначалу молчит, но не долго, очень быстро она произносит:
  - Я не поняла Сереж?! Что тут?
  Он молча смотрит на нее, пытается разглядеть сквозь темноту ее лицо.
  - Я ничего не вижу! - кричит она в удивлении.
  - Я знаю, - спокойно произносит Сергей. Ты ничего не увидишь...Потому что я туда положил твои глаза... -
  Сейчас он придет. Возможно, этот некто уже стоит за дверью...
  - Ты слышишь? Кто-то идет, - говорит Сергей.
  - Мне кажется ...- произносит Оксана.
  - Пойми я испугался, что ты можешь увидеть всю мою жизнь так как она есть. Я боялся, что ты уйдешь от меня, потому что не сможешь меня терпеть. Я знал, что ты не сможешь меня изменить - а больше всего я не хотел, чтобы ты страдала...Прости Оксана...
  
  Наступает темнота. Перископ убран - подлодка опускается. Дверца холодильника закрывается. Прощай холодный свет!
  
  Внимание: говорит морской котик.
  Когда я зашел к нему, дверь уже была открыта. На полу была стопка разбросанных бумаг, на столе лежала коробка, нож и его окровавленное тело. Я не знаю, что с ним произошло, но я всегда ему говорил, чтобы он держал коробку закрытой. Я пытался ему внушить, что все, что происходит с ним вокруг - происходит в его голове. Что все эти видения убийств, боль и страх - этого всего не существует. Он не верил мне...Жаль, я вижу в этом и свою вину, может быть, если бы я был не такой жирный и ленивый - я бы смог ему помочь. Не знаю, по крайней мере - я сделал все что мог. После него осталась лишь небольшая рукопись, которую я вам с удовольствием прочту, потому что считаю, что ничего его больше не характеризует как личность и не отражает его внутренний мир как эта история.
  
  История Розы...
  
  Девочке, родившаяся в этих трущобах, суждено было расти с прекрасным именем Роза. Она с детства стремилась впитать из окружавшей ее атмосферы, самые светлые чувства, любовь к прекрасному, заботу о животных, дружбу, красоту. Хотя зачастую редко балованная Роза, всегда получала необходимую заботу .... Ее мама часто ставила ей играть пластинки популярных некогда музыкантов. Круглый год в ее маленькой квартире звучала музыка, разливаясь прекрасным потоком мелодий. (!)
  На ее подоконнике стояло три аккуратные розы. Однажды, последним весенним днем она захотела купить себе ванильного мороженного. Мама, оставила ей денежки на всякий случай, правда не велела покидать дом, потому, что на улице много опасных людей, и только она одна способна защитить ее от злобного окружающего мира. Но сегодня, Розе очень хочется ванильного мороженного, поэтому, она нарушила мамин запрет, схватила с комода старую красную деревянную копилку, обклеенную бабочками, - взяла от туда денежку, и счастливо покидая дом, отправилась на встречу большому миру. Сквозь тяжелые серые своды бетонных перекрытий, наружу, объятой тягой приключений и в предвкушении чего-то необычного. Красивые дружелюбные, курчавые облака улыбались сегодня, обдувая ее светлые волосы небрежным ветерком. Прохожие дружелюбно встречали веселую и немного безрассудную Розу.
  Словно в каждой клеточке, в каждом лоскутке живой материи просыпалось нежное и приветливое начало, чувство заботы и весны. Когда Роза соприкасалась с чем-то, она неизменно проникалась добротой. Весь серый мир сегодня смотрелся как-то по особенному, старая холодная реклама, превращалась в отзывчивого спутника к намеченной мечте. И все это, так достижимо, что Роза уже ощущает в руках приятный холод, и особый сладки вкус на языке, своего любимого ванильного мороженного. И ей очень хочется снова почувствовать незабываемый вкус наслаждения, когда во вселенной останется только одна она. Роза, чувствует, что мир открывается ей в каждую секунду, с каждым мигом она приоткрывает новую грань, впереди которой ее ждет радость и спокойствие.
  Роза расчесывает свои нежные пряди. Аккуратно сидя напротив нового большого зеркала. Сквозь два больших окна в комнату проникает дневной свет. Она, рада что сегодня ей предстоит пойти в школу последний раз перед каникулами. За окном слышится смех пробегающей мимо детворы. Закончилась пора искренних открытий, тайн мироздания, науки, и техники, - впереди приятные летние каникулы. Ей нравится быть в классе, здесь она чувствует, что является частью какого-то большого организма. Здесь она не чувствует себя одинокой. Фотография родителей в хромированной рамке, рядом - ее любимая копилка обклеенная картинками бабочек и божиих коровок. Мама заботливо вложила в нее денежку. Как всегда на обед. Блестящая заколка, словно маленькая фея, порхает возле ее беспомощного ушка, ловко врезаясь в локон. Сны. Они такие живые, словно вода, которая стекает по ладошке, во время дождя. Как она может забыть то чувство волшебного тепла, что дарит ей каждый солнечный день. Лучик солнца играет с ее зрачком, отражаясь и преломляясь сквозь стеклышко вазы, наполненной свежими цветами. Вокруг запах чистоты и уюта. В это безмятежное утро...
  Однажды Роза нашла свое старое зеркальце, которое она уже успела позабыть. Оно завалилось за комод, обросло паутиной и слегка треснуло. Когда-то она часами могла всматриваться в себя, смотря на это зеркальце, теперь оно уже для этого непригодно. Это ее очень расстраивает. Приходиться мириться с тем, что некоторое вещи, которые были у нее раньше, она не может перенести с собой в будущее. Временами Роза чувствует, как короткая, словно дрожь волна охватывает ее тело. Что-то отлипает от нее, и уносится прочь. Время течет, и она чувствует себя немного одиноко, проводя целыми днями, за уроками и чтением. Но это уже в прошлом... Теперь все смотрится иначе, мир вокруг нее обрастает некоторой музыкой улицы, - проезжающие мимо автомобили, гул, далекие голоса прохожих - все смешиваются в ее голове, образуя особый ритм. Она еще не знакома с этим чувством приятного волнения перед встречей с чем-то новым и до поры незнакомым. Пока для нее это просто теплое утро, которое согревает чем-то приятным внутри ее груди и отдает легким холодом, опускаясь куда-то вниз к животу.
  Сегодняшний сон немного смутил юную принцессу. Ранним утром, когда родители еще спали, Роза подошла к окну, за стеклом стучал дождь. На подоконнике вместо букета красных роз, стояли три черные, в давно замутневшей воде плавали мелкие отвалившиеся иголки. Роза поспешила вернуться обратно к себе в постель, о том же просили и маленькие кенгурята на ее пижаме. Проходя мимо коробки с конфетами, Роза не могла не соблазниться на одну. Опустив руку в красную коробку, она почувствовала, что что-то отвратительно мерзкое, скользкое и влажное ползает внутри, и это никак не похоже на те привычные вкусняшки, что туда засыпает мама. Она в ужасе пытается вытащить руку, но делает это неудачно и коробка падает на пол. Блестящие, жирные черви ползут во все стороны, поблескивая от лунного света, что проникает сквозь открытое окно. Роза хочет закричать от ужаса, но в этот момент ей слышаться чьи-то шаги возле двери. Ей страшно. И вот она просыпается. Все утро она томит себя надеждой, что за дверью был ее прекрасный спаситель, пришедший ей на защиту, готовый пожертвовать всем, ради ее спасения.
  Ну вот прощай школа. Первый день лета дышит свободой. От раскаленного асфальта тянутся к верху пьяные волны тепла. В руках таит наслаждение. Вкусная прохлада растекается где-то внутри. И Розе совершенно не хочется отвлекаться на посторонние мелочи. На ее смешных одноклассников, что-то весело кричащих в след. На проезжающие мимо машины и незнакомых людей, которые вечно ехидно улыбаются, будто говорят что-то пошлое про себя. Минуя еще один перекресток, Роза приближается к знакомой улице. В такие дни улица имеет собственную атмосферу тишины и сонливости, и люди, ступающие по ней, неизменно ощущают ее особенный, беззаботный дух. Последний поворот и битый светофор. Все как всегда. Сверкающие треугольники яркими бликами отражаются на солнце...
  Роза легко ступает на пешеходный переход, попутно облизывая слегка подтаявшее мороженное, начинающее растекаться в руке. И в эту секунду наивысшего наслаждения, что знала Роза в своей едва начавшейся жизни - ее побуждает отвлечься резкий визг тормозов приближавшегося из-за угла автомобиля. Она отстраненно остановилась, почувствовав, как волна тяжелого солнечного света ударила ей в голову, прошлась по ее волосам, по ее широкому чистому и гладкому лбу. Она смотрела на водителя черной машины, с потяжелевшей головой и как-то заворожено... Он направлялся к ней на встречу со словами: "я ведь мог тебя задавить...ребенок, как же ты не смотришь по сторонам...". Роза хотела убежать или разозлиться - она еще не знала как ей поступить, но голос человека шедшего к ней на встречу, ей показался беззлобным и безобидным, так что она просто сказала: "я не ребенок, это вам нужно быть более внимательным". Строгий взгляд Розы, ее манера свидетельствующая о том, что она понимает, что инцидент исчерпан и настало время удалиться, что бы не говорил этот незнакомец, к тому же - ее мама, предупреждала, что нельзя разговаривать с незнакомыми людьми... - все это было заметно в ее взгляде и поведении. Но незнакомец, извинялся, просил не быть в обиде на него, говорил, что хочет ее чем-нибудь угостить...например купить взамен ее беспокойству - любого мороженного, которое она только захочет или большой пакет конфет. Он очень испугался за нее...Он не хочет, чтобы она расстроилась из-за этого.
  - Мне запрещено разговаривать с незнакомцами. То есть с вами - ведь я Вас совершенно не знаю, - произнесла Роза.
  - Как тебя зовут? - спросил тот.
  - Роза, - ответила девочка.
  - А меня Джон, - произнес незнакомец. Мне кажется ты уже слишком взрослая, чтобы слушаться маму. Сколько тебе лет?
  - Мне девять.
  - Ничего себе - воодушевленно произнес Джон. - А я думал, тебе уже одиннадцать.
  Когда мне было девять, я уже оставался дома один и забирал свою маленькую сестренку из детского садика.
  И тут Роза неожиданно поняла, что забыла найти ее младшего брата...
  - Я живу в этом дворе, вон в том доме на шестом этаже. Теперь ты знаешь, как меня зовут и где я живу, - так может, тогда позволишь мне тебя угостить твоим любимым мороженным...
  Роза колебалась, родители уже наверно ждали ее дома. Удивительно, но сегодня никто из них не пришел за ней в школу. Может они и забрали Сашу домой, а ее ждать не стали?! Наверно она уже повзрослела для этого, конечно она повзрослела - третий класс закончен, она уже взрослая. Гораздо старше, чем те сосунки, кто только переходят в третий. Она уже умеет считать, писать, читать на скорость лучше всех, ее учитель ставит ее в пример, она самая умная в классе. Она уже самостоятельна. Поэтому, она может сама за себя решать. Имеет право - подумала Роза и сказала:
  - Хорошо. Но только не долго.
  И незнакомец купил ей самое вкусное и дорогое мороженное, большой пакет ирисок и маленький пакетик леденцов. Роза была счастлива. Джон проводил девочку до дома, попутно спросив о ее родителях.
   - Они ждут меня дома. Папа наверно разозлиться, когда я приду домой с этими подарками.
   - Это не подарки. Скажи, что тебя просто угостил ваш новый сосед. Ты даже можешь сказать им - где я живу. Здесь нет ничего криминального. К тому же наверняка я знаю твоего папу. Это маленький город - все друг друга знают.
   - Наверно, - робко произнесла Роза.
   - Родители должны тебя больше баловать, да и вообще. Ты умница, я уверен ты старалась весь год, училась и вполне заслужила все это.
   - Да. Я самая первая в классе по успеваемости, и первая, кто выучил таблицу умножения...
   - Вот видишь....Ну ладно, ты больше не злишься на меня?
   - Нет. Я на Вас не злилась.
   - Наверно я тебя напугал, - спросил Джон.
   - Немного, - ответила Роза. Мне пора! - сказала вдруг она и пошла не оборачиваясь домой. Она снова почувствовала необъяснимое чувство тревоги, как будто все те бабочки, что были обклеены по краям ее коробки, ожили и метались с ужасной силой по комнате. Она почему-то почувствовала, необъяснимую тягу домой, какую-то тревогу за дом, за родителей, она почувствовала, что могло случиться что-то плохое, потому что родители не пришли за ней в школу. Потому, что в конце концов она не видела своего младшего брата в школе. Может он прогулял ее, но это было ему не свойственно. В любом случае ей пора было уже вернуться домой.
   Когда Роза открыла дверь ее родители сидели молча на кухне. Первым поднялся отец и задал ей вопрос:
  - А где Саша?
  - Я думала он с вами. Я думала вы его забрали. Его не было на линейке.
  - О боже мой, - проговорила мама. - Саша пропал.
  - Стоп. - Отец Розы жестом призвал семейство к спокойствию. Я сейчас пойду в школу и узнаю, был ли он там сегодня вообще.
  - Я с тобой, - сказала мама.
  Отец подошел ближе к Розе и сказал:
  - Тоже мне, старшая сестра называется. Как ты могла его потерять!? Ты должна была за ним присматривать. Это твоя вина...
  - Я не виновата... - возмутилась испуганно Роза. Я не знаю где он!?
  - Пойдем, - сказала мама, накидывая легкую куртку и открывая дверь. За ней последовал и отец, который сурово посмотрел на Розу, сказав на последок:
  - Что это за пакеты с конфетами - кто тебе их дал?
  - Мне подарили это в школе, - ответила Роза. - За успеваемость...
  - Ну это мы потом разберемся, - сказал Отец, - закрывая за собой дверь.
  Холодная дрожь пробежалась по спине Розы. Ей стало обидно, что ее обвинили, в том, в чем ее прямой вины не было. В конце концов она не может контролировать каждую секунду, где находится ее младший брат. Так Роза и осталась в одиночестве в свой первый день летних каникул, опутанная грустными мыслями и тревогой. Она раскрыла пакет с конфетами и высыпала часть из них в коробку, оставшеюся часть оставила на столе. "Где же он может быть!? С этими мыслями Роза и просидела до вечера, а меж тем ожидание возвращения родителей мучительно затягивалось. Роза была испугана и ей не помогало отвлечься даже вкусная ириска, что таяла у нее во рту. Ей становилось невыносимо тоскливо и грустно. Солнце близилось к закату - но никаких вестей от родителей не было.
  Она заплакала и беспомощно уткнулась в подушку. В комнате потемнело, за окном сгущались тяжелые грозовые тучи. Роза поднялась с кровати и подбежала к окну. Так она и смотрела в окно до тех пор пока солнце окончательно не село за железный горизонт.
  Она снова смотрится в зеркало и не узнает себя. Ее светлые волосы, потемнели, а лицо приобрело бледный окрас. Улица, больше не дышит на нее благодатью и трепетом, а напирает словно слон, заполняющий всю ее маленькую комнату. Часы на стене, остановились. И у нее нет сил, повернуться и посмотреть на них. Она пододвигает красную коробку ближе и с опаской протягивает свою маленькую ручку внутрь. Она задержала испуганно дыхание, но ровно на миг, пока не убедилась что внутри коробки лежат ее вкусняшки, а ни как не грязные, противные червяки, что приснились ей сегодня во сне.
  Неизбежно наступила ночь, и Роза решила, что пора так или иначе ложиться в кровать. Она подумала, что в любом случае завтра настанет новое утро и все разрешиться, что не может быть ничего ужасней, чем думать о плохом. Так она и уснула в борьбе с собственными призраками. Ночью ее разбудил сильный ветер, который играл с занавеской и стучал в окно. Роза встала, прошагала к открытому окну и быстро его закрыла. На обратном пути ее взгляд остановился на коробке. Лунный свет преломлялся на ее крышку. Она вспомнила сегодняшний страшный сон и тяжко выдохнула, пройдя мимо нее, укладываясь в кровать. Стоило Розе закрыть глаза, как ей показался слышен странный шум возле ее двери. Ручка повернулась и дверь стала медленно открываться. Стали слышны шаги, человека шедшего в сторону ее комнаты. Этот некто стоит возле ее двери - она слышит его дыхание. Страх сковал все ее тело. Она слушает долго - но чем дольше она прислушивается, тем больше ей кажется, что за дверью на самом деле никого нет. Она снова закрывает глаза, ровно до тех пор, пока это чужеродное дыхание не станет слышно совсем близко - над ее головой...
  Открыв глаза, Роза увидела как над ее постелью склонился человек в широких солнечных очках. Это был Джон, он показал перепуганному ребенку жестом молчать и сказал:
  - Я знаю, где Саша, я отведу тебя к нему и мы вместе вернемся, - сказал совсем тихо он. Хорошо?!
  - Где Саша!? - воскликнула Роза.
  - Он не далеко. Он ждет тебя на улице...
  - А где Вы его нашли?
  - Рядом с лесом....
  Роза поспешно оделась и пошла вместе с незнакомцем, попутно захватив с собой свою красную коробку.
  - Я думаю здесь он не дописал, потому что текст прерывается, - говорит Леонард, откладывая влажным плавником последний листок. - Жаль, мне показалось в какой-то момент, что он пишет о себе... Интересно, что стало с девочкой!?
  С этими мыслями и хотел было уже удалиться... За время этой зимы морской котик уже похудел на три килограмма. Он был голоден...Последнее время, он редко ел и мало спал, - вся эта никому не нужная работа по спасению человечества - не проходила для него бесследно. Так вот, он уже хотел удалиться, как вдруг увидел, что на столе рядом с коробкой стоит блюдо из свежей морской рыбы. То был атлантический сибас - причем Леонард чуял, что хоть он и полежал некоторое время в заморозке - он был абсолютно свеж и вкусен, как бывает вкусна самая спелая лесная ягода. Как земляника после дождя... Уррррр...- вздохнул котик......- как я могу так уйти не подкрепившись на дорожку - подумал Леонард...
  Прости Саша, ты был хороший человек - но готовил ты ужасно. Котик привстал высоко, ТАК ВЫСОКО как мог, опершись на задние ласты, покачнувшись вперед, наклонил свою жирную и все еще лоснящуюся шею вниз. Угол наклона был очень велик, но котик быстрым кивком успел зацепить рыбешку и так же мгновенно выпрямиться. Он был в восторге, но его взгляд никак не мог уловить некоторое изменение в обстановке, произошедшее в то самое мгновение, как он оказался снова на четвереньках. Чего-то не хватает - подумал котик.
  Пока он пытался собраться с мыслью - его бездушные глаза смотрели прямиком на красную коробку обклееную бабочками, что одиноко валялась теперь на полу чуть в стороне от стола.
  - Не может быть...- подумал Леонард. - Я бы почувствовал, если б ее задел...
  Легкая волна прошлась по телу Леонарда. Он почувствовал, как что-то буквально отлипает от него и уноситься прочь. Ему стало холодно, как никогда не бывало прежде на севере. Он замер. Дверь в ту же секунду распахнулась. В комнату вбежала Роза и быстрыми движениями стала наносить котику удары большим и острым ножом прямо в шею. Когда хрипящий и стонущий котик повалился безжизненно на пол, она ловко отделила теплую шкуру от тушки и отрезала пенис. Схватила коробку и убежала в ночь...
  
  Время 01:95
  
  - Прикинь эта штука проникает глубоко в твой мозг, забирает все твою серую жидкость, просеивает, отбирает фермент, в то время как ты ничего не подозревая сладко спишь, а потом ты просыпаешь и думаешь что тебе приснился дурной сон.
  - Да и болит башка...., - говорит второй, - сколько еще у нас время?
  - Хватит, - это третий дом за сегодня, мы уже почти наполнили контейнер, - отвечал второй человек в белом халате.
  - Ты подключил устройство, - спросил он, облокотившись плечом на обкрошившейся кусок синей стены. - Да, - послышалось в ответ.
  Его напарник, установил стальной каркас устройства на голову девушки. На самой верхней точке этого каркаса располагалась игла прикрепленная к небольшому контейнеру от которого шли две маленькие трубочки вниз к насосу.
  - Ген!? А Ген?! - позвал первый.
  - Что тебе!?
  - Ген, Ген - Мутаген...- хаха, рассмеялся напарник.
  - Дай постою покурю...
  - Да нет... я хочу сказать: как думаешь, что они видят? Им что-то сниться в это время?!
  - Не знаю. Если и сниться....- блин, да я не знаю. Я на хрена тебе это надо знать?
  - Просто интересно. - Спустя паузу. Все готово, - сказал Стас. Красивая девчонка, жаль ее - она словно спящая красавица. Потом добавил - "я бы ее трахнул..."
  - Животное...- ответил Гена обернувшись внутрь комнаты. - Все собрал?!
  - Да. Полный.
  - На кой...тебе это стало интересно? Просто делай что должен...
  - Да в том-то и проблема - делать мне это не очень и охота...А, вот послушай, одну вещь - ты будешь смеяться когда я тебе расскажу, - сказал Стас.
  - Валяй...
  - Значит, стою я тебя жду в отделении. Подходит ко мне один псих и говорит:
  "Если строго следовать принципу логического редукционизма, ты лишь являешься временной биохимической составляющей моего воображения. Когда мне перестанут колоть вашу гадость - ты исчезнешь. А теперь друг я принес тебе пластилин. Пошли ловить рыбу!" Вот психи...
  - А я думал, в этом году смогу на море съездить...Так надоело наша серость...- зевнул Гена.
  - Тихо!
  - Что?
  - Слышишь? Поднимается кто-то...
  Спустя некоторое время.
  - Он дышит?
  - Да просто упал и сейчас без сознания...
  - Вот блин...Кто он?
  - Не знаю. Надо будет потом выяснить почему он бодрствовал, - говорит Гена. Ну что, давай его тоже...
  Когда дело было сделано, парни сели в серый фургончик и направились по направлению к психо-неврологической больнице, располагавшейся на территории старого лесхоза. Поднявшись внутрь их встретил холодный и безразличный тон главврача:
  - Ну вот...Явились...двое из ларца, - что так долго? - спросила главврач.
  - МарьИванна, мы это...
  - У нас возникла небольшая заминка, - едва успели смыться, - пришел на помощь напарник.
  - ЧТО?! - скривилась старуха в озлоблении. Не надо мне оправдаваться...
  - Там, оказался парень - он был...- он не спал, - сказал Гена.
  - Адрес!
  - Виноградова 6Б - пропели оба.
  - Ясно. Он мутант?!
  - Нет.
  - Хорошо. Где он сейчас?
  - Там же.
  - Следующим рейдом в первую очередь - поедите по этому адресу.
  - Понятно.
  - Что понятно?! - воскликнула МарьИванна. Теперь идите в лабораторию, сдавайте материал. Да, - вот еще что...- добавила та. - Сбежала девка из 6 палаты. Ее надо срочно найти и вернуть...
  - А зачем она нам...
  - За надо...- ты со мной спорить будешь...- возразила пожилая ж...да нет женщиной она конечно не была. Фигура по пояс была человеческой, а вот ноги...- вместо них были стальные многоножки - словно тычинки в цветоложе. Изрезанное шрамами и напичканная железом плоть поднялась высоко над столом...
  - Девчонка должна быть снова здесь, - и перестаньте ее кормить транквилизаторами - она каким-то образом оказалась беременна. Вчерашние результаты анализов пришли... Все усвоили - сначала в лабораторию, потом выходите наружу и прочесывает весь лесхоз - ищите где угодно, но завтра я хочу ее видеть у себя в отделении.
  - Ясно, - ответили оба хлором.
  
  Саша проснулся уже утром от тог что его ноги свисавшие с тахты кто-то задевал и периодически лупил палкой. Он был на шестом этаже в номере гостиницы, что возвышалась яркой вывеской BVB над центральным районом города Гренлана. Саша хотел громко возмутиться непрошенному вмешательству по-видимому уборщицы пришедшей наводить порядок по утрам, но вместо справедливого возмущения у него на выходе получилась кислая отрыжка. Поднимаясь на руки и уставившись на толстую наглую тетку в переднике Саша предпринял вторую попытку возмутиться, но она его перебила:
  - Вставай! Алкаш...Весь день и ночь за вами убираю...имейте совесть.
  Тетка честно чистила ковер и полы, попутно поругиваясь то на весь мир, то на Сашу в частности и в этой ситуации, сказать ей что-то жесткое в ответ Саша посчитал неуместным. Да и к тому же кем он может быть для постороннего, увидевшего его в первый раз, спящим в грязной одежде на чистой постели далеко от дома. К тому же признаться кому-нибудь о том, что он окончательно потерялся в жизни, во времени, в себе и других, в осознании того, что есть реальность, а что сон, - ему показалась глупо. Это было бы смешно, трагично, смешно и глупо. Он похлопал себя по карманам. Залез пальцами внутрь джинс, нащупав мелочь переложил ее в куртку, а внутри самой куртки нащупал пачку сигарет и визитницу с двумя сторублевыми бумажками. Но не хватало определенно еще чего-то для того чтобы иметь более или менее человеческий вид. Ботинки! Он не мог их никак найти. Толстозадая тетка в переднике чистила перед его глазами ковер, а он смотрел на все происходящее натягивая носки.
  - А вы не подскажите где мои ботинки? - без зазрения совести спросил Саша.
  - В шкафу на полочке, где же им еще быть, - удивленно ответила уборщица.
  Саша посмотрел по сторонам но не увидел ничего похожего на шкаф. Только большую кровать, зеркало ковер, окно, трюмо, светильник, телик, вешалку по среди комнаты и все.
  - А где шкаф?
  - При входе, - громче ответила тетка.
  Саша прошел выходу, распахнул входную дверь и при входе в комнату увидел встроенный открытый шкаф, обращенный в сторону коридора. Даже не шкаф, а скорее набор больших полок вделанных в стену. Шкаф не закрывался - в нем не было створок. На верхних полочках лежали светлые хлопковые полотенца, в середине какие-то сложенные вещи, а внизу его коричневые ботинки. Саша обернулся вокруг, везде шкафы были снаружи в общем коридоре. В них так же лежали чьи-то вещи. Он обулся и прошелся вдоль длинного коридора, нигде не обнаруживая стен, только двери, через которые выходили люди. На сегодняшний трезвый взгляд, гостиница казалась ему скорее большим общежитием без стен. Он прошел до конца коридора и увидел, что несущей стены нет вообще. Только большой обвал, как после попадания танкового снаряда времен второй мировой войны. Внизу на веревках сушилось чье-то цветастое тряпье. Он вернулся обратно и спустился вниз по витой винтажной лестнице.
  На улице продолжался вчерашний не остывший сон. Все так же разноцветная толпа носилась взад вперед по площади, кто-то вывешивал растяжку с словами "праздник".
  Девушка, стоявшая за стойкой поприветствовала Сашу с радушной улыбкой, как будто он ей вчера ничего не говорил, или она так умело делает вид, в то время как уборщик оттирает влажной тряпкой залитый паркет от крови, а может от вина. Кто знает... Да скорее от вина, подумал Саша, вчера же была свадьба... или не была... и направился к выходу, как девушка его вновь окликнула как и вчера:
  - Эй, как Вас там? Постойте!
  - Что?! - тихо отозвался Саша. - Что-то случилось?...я уже ухожу.
  - Вас искали сегодня рано утром!- говорит девушка.
  - Кто? - спрашивает Саша.
  - Человек в черном, похож на священника.
  - Не может быть...- промычал Саша.
  Саша был не мыт, не брит и если бы не блестящие часы на руке и хорошие ботинки его легко можно было спутать с бомжом.
  - Да, - ответила девушка. Он сказал, что ждет вас на рынке сегодня 10:00 утра.
  - И он не представился, а вы и не спросили как его зовут?
  - Нет, - ответила девушка и продолжила что-то вписывать в толстую разлинованную тетрадь в клетку. На столе стояла ее маленькая пудреница, ваза с тремя желтыми тюльпанами, табличка и монитор компьютера.
  - Отлично...- разочаровано выдохнул Саша. - А как мне попасть на рынок?!
  Девушка, продолжала слушать его не поднимая голову.
  - Проходите площадь и никуда не сворачивая выходите на рынок.
  - Скажи мне одну вещь, пожалуйста, тебе ведь не трудно поднять голову и сказать мне - что это за место, что это за город?
  - Неплохо вчера погуляли, да? - она молчит, смеется и упрямо смотрит на Сашу.
  - Без шуток, я просто хочу знать как мне теперь добираться домой. Где я?!
  Спустя небольшую паузу, девушка покусывая колпачек ручки, игриво отвечает:
  - Это Гренлан, тупица!
  Саша развернулся и вышел на улицу. Несмотря на непонятную влагу спадавшую с неба на землю, он уже ненавидел все это место, все эту глупую шутку с внезапным перемещением неизвестно куда. Если это был сон, то он призывал себя скорее проснуться.
  По улице прошли несколько местных жителей с тележками с лепешками, с баранками и марцепаном, рахат-лукумом, розовыми и фиолетовыми леденцами на палке в виде радостно скачущих лошадок и прочими сладостями. За ним поспешили дети, гномы и не выспавшиеся родители. Саша двинулся им вслед. Несмотря на праздничную иллюминацию украшавшую фасады первых этажей, сквозь редкий поток прохожих он уже практически не сомневался в том, что если он снова спит, и это все миражи, то он вынужден был признать, что его сон выглядит до жути реальным. Пар изо рта, который он ловит рукой на лету, дети, которые пробегают с улыбками на чистых лицах, старики так по-старчески лукаво посматривают ему в след. В воздухе запах ванили, кофе и пиротехники, где-то вдалеке слышится тихая знакомая мелодия, ноги перешагивают блестящий, гладкий булыжник мостовой, птицы срываются с шпиля ратуши от хлопка упавшего велосипеда и летят куда-то далеко, далеко в серую и непостижимую высь. Мужчина в бежевом пальто читает наверно свежую газету - он настоящий? - думает Саша, пойди и спроси его об этом. Девушки в ярких полосатых свитерах объезжают его на своих хромированных велосипедах. Острые линии, которые цепляли его взгляд, теперь окончательно сломали барьеры и статику холодных теней, перемешались в пестрые клубки пыли, они сливались в одной точке, словно волны на тревожной воде замыкавшие круги.
  Яркие краски в витринах и на вывесках, hellu balek - "турецкие сладости" все обретает предательскую резкость. Каждые звук дает о себе знать резким покалыванием у виска и холодом внутри. По сторонам дороги стоят разноцветные четырех и пяти- этажные дома выкрашенные в кто в розовый, кто в желтый, а кто в голубой цвет. Туман тонкой струйкой тянется над зеленой мохнатой горой. Ветер дает о себе знать, временами задирая тряпичные навесы еще не убранных летних кафе с плетенными стульями. И эта злобная сырость пробивающаяся сквозь кожу, молчаливый холод, который ты тащишь на себе. Все пробуждает твое сознание к жизни, вопрос в том не опоздал ли ты!? Впереди крики толпы и народные песни школьниц. Датский оркестр играет танец снежинок Чайковского. На площади кто-то танцует, старика приехавшего с тележкой рыбы прогоняют полицейские, в облаке пара растворяется пестрый карнавал. Кто-то кричит и смеется, к горлу подкатывает тошнота. Рука отдергивает его рукав. И Саша оборачивается лицом к священнику лет так около пятидесяти на вид.
  - Вот Вы где, а я было уже начал волноваться, придете ли Вы сюда...
  - Кто Вы?! - спросил Саша.
  - Арсен Грув - пастор местной кирхи и заодно приюта святого Августина.
  - Вот так вот...- слегка потупив взгляд ответил ему Саша.
  - Вы разве не помните наш с вами вчерашний разговор?
  - Нет.
  - Вы сказали, что прибыли из далека. Вы из России. Сказали, что вам нужна помощь...
  - Не помню...но наверно это правда. Я больше не могу с очевидной долей уверенности утверждать, что реальность, а что нет.
  - Это удивительно как Вы сумели выбраться от туда...
  - Не понимаю Вас пастор...
  - Там же чудовищная эпидемия. Военные закрыли границу и никого не пускают. Но ладно, возможно, сейчас Вы и в самом деле меня не поймете и я покажусь Вам очередным призраком на пути вашего бегства.
  Саша стоял и молча слушал, он не мог припомнить, где же он мог видеть этого пастора. Почему-то где-то витало воспоминание, о какой-то встрече... при каких-то обстоятельствах...Воспоминание о каких-то священниках, детях, беззубых стариках, кислых рож и глупых шуток, всякой грязи и желчи бурлящей внутри. От всего ему становилось холодно.
  - Мы вместе с благотворительным фондом и добровольцами помогаем детям и всем тем, кому нужна наша помощь чтобы вылечиться.
  - Но...от чего, я не знаю причину заболевания...
  - Я предлагаю Вам поехать со мной и посмотреть на детей, которым мы оказываем помощь. Говорят русские нашли какую-то формулу позволяющую остановить мутацию клеток и уничтожить гриппозный штамм. Наши власти получили первые вакцины, которые мы уже вводим нашим пациентам.
  - Прежде чем, я куда-либо поеду с Вами, скажите мне как мы с Вами встретились...
  - Не знаю как долго вы шли. Но я встретил Вас на пограничной дороге возле леса. Я забирал вторую партию вакцины, как на дороге показался человек. Вы были сильно утомлены и спали по дороге в город. Я отвез Вас в гостиницу, по идее я должен был сообщить в миграционный отдел или в администрацию, но я считаю что в вашем случае это пока преждевременно, да и не Вы первый такой беженец. Ну что, вы же хотели знать, что происходит, так поедем же и Вы сами взгляните на тех несчастных, что заразились штаммом от вас и тех несчастных, от которых ваше правительство отвернулось.
  - А я...вы думаете, я тоже?!
  - Нет, вы бы не смогли даже ходить, скорее ваше состояние производное от какого-то иного вмешательства или вида воздействия.
  - Хорошо. Я согласен.
  - Отлично.
  Пастор проводил Сашу к концу длинной улицы в противоположную сторону, где возле лавки по изготовлению ключей стоял черный логан.
  - Вот Вы думаете, - продолжал говорить пастор, уже в процессе вождения, - что все что происходит с вами уникально?! Нет. Я неделю назад подобрал девочку со схожими симптомами, что и у вас. Разница лишь в том, что она действительно имеет эндогенное заболевание - она больна эпилепсией. Она утверждает, что в вашей стране уже давно оборудованный концентрационные лагеря в чуть менее крупных мегаполисах, где жизнь поддерживается искусственно, а люди в свою очередь являются болванками из которых забирают специфические вещества, наверное гормоны, препятствующие мутации. Разница лишь в том, что эти вещества убивают в организме что-то одно. Видимо те кто, заразился гриппом вылечились с помощью русской вакцины, но потом подверглись ужасной мутации. Не знаю, так ли оно на самом деле, но я верю этой девочке и другой информации, что доходит до меня по другим источникам.
  Все это Саша слушал молча и пытался анализировать. Этот выстрел информации он бессознательно пытался собрать в единую картину мира, старательно им же самим обработанную для облегчения собственного восприятия. То ли священник и мир вокруг него чокнулся, то ли Саша на пороге осознания чудовищной правды.
  Пастор горько улыбнувшись сказал:
  - Страшно, когда сниться сон от которого не можешь проснуться, но еще страшнее осознавать, что твой сон оказывается настоящей правдой.
  Пастор говорил все это по-английски, Саша знал в точности смысл каждого его слова.
  Они проезжали по небольшому серпантину, мимо мохнатой горы, сначала немного вниз, потом огибая ее вдоль берега, казалось бесконечно далекого и одновременно близкого холодного моря, проехали дальше, вглубь, лысых полей и пустых местных ферм. Над дорогой мелькнула вывеска с надписью: "Праджняпарамита". - Забавно! - сказал Саша. - Я уже где-то слышал это слово...Не могу вспомнить где...
   Затем машина повернула на грунтовку и проехала петляя по высоким холмам еще около километра, выехав к небольшой поляне меж сосновых елей и массивному белому корпусу впереди. Машина проехала по выцветшей, мокрой желтой траве и остановилась за деревянной оградой.
  - Как тут холодно, - произнес Саша, закрывая за собой дверь машины. Они оставили машину, шли в сторону здания лечебницы. Саша шел стуча зубами и растирал свои красные замершие руки. - Это еще тепло в это время в конце октября у нас уже лежит снег, - сказал Пастор. - Ужас...- Но ничего я распоряжусь, чтобы кто-нибудь сварил нам по быстрому кофе.
   Дверь открылась и к удивлению, Саши представлявшему себе, внутри этих стен какого-нибудь военного полевого госпиталя начиненного раненными времен второй мировой войны, он увидел обратную картину, совершенное неожиданную для себя. Внутри было чисто светло и тепло, никаких ненормальных санитаров, врачей или еще кого-то. Впереди был небольшой коридор и лестница поднимавшаяся на второй этаж. На первом этаже было что-то вроде общежития, с большим общим холлом в средине и небольшой комнаты, словно предназначенной для консьержа, где находился в обычное время пастор, когда не служил службу в кирхе. Туда же они и направились. В это время в холле смотрели телевизор трое детей. На вид норвежцы, кожа белая, волосы светлые. Один мальчик был похож скорее на русского, но только если судить по его русым волосам. В дальней части коридора показалось лицо худенькой сестры, которая в это время проветривала комнаты.
  - Ну что, - сказал севший за свой небольшой стол пастор Арсен Грув. Я думаю у нас есть необходимость еще все обсудить... Скажите мне, у вас есть здесь кто-нибудь из родственников или друзей, кто бы мог за вас похлопотать, позаботиться?
  - Нет.
  - Вы хотите вернуться на родину?
  - Я не знаю.
  Агнет занята, - сам себе пробубнил пастор, - я поставлю нам кофе. Пастор призадумался и направился к кофеварке. - Я сам кофе не пью, но если честно, то редко. Не знаю, это привилегия больше для гостей. Вы ведь не откажитесь выпить чашку кофе, после такой дороги?
  - Конечно, спасибо, - ответил Саша.
  - Честно, говоря, не знаю, как с вами быть...- призадумался пастор.
  - Я готов вернуться на родину в любой момент. Я просто хочу знать куда мне возвращаться. Я не думаю, что все так плохо, что мне по возвращению будет тяжело.
  - О, - вздохнул пастор, направляясь обратно на место, - Я думаю именно так оно и будет.
  Скорее всего вам вколют какую-нибудь дрянь, чтобы вы забыли дорогу, ввезут в ваш город - обратно и вы ничего не вспомните.
  - Я и так ничего не помню, - ответил Саша.
  - Вам необходимо поговорить с Анной, она сейчас отдыхает, возможно лучше будет после обеда. Она расскажет вам о некоторых деталях ее пребывания здесь. Лечебница финансируется негосударственным фондом, поэтому я могу какое-то время оставить вас здесь.
   Говорил ли пастор конкретно о Саше, или имел в виду их вместе с Анной - Саша не знал, он до сих пор не понимал, что за человек этот пастор Арсен и действительно ли он способен помочь. И кто такая Анна.
  - Сделаем так, мы посмотрим что с вами происходит. Если ничего не происходит, мы вас не задержим, если в вашем организме есть признаки мутационного штамма, придется вас подержать немного.
  А потом пастор спросил: "вы верующий?"
  - Нет, - ответил Саша.
  - Я думаю это наше наказание, чума 21 века. Мы стали слишком нечистоплотны и физически и в мыслях. Мне кажется, когда эта волна эпидемий нас покинет, мы станем чище... Как вы считаете?
  - Наверно.
  Пастор вернулся к кофейнику и передал Саше чашку кофе.
  - Спасибо.
  - Я так думаю, что это мог быть какой-то эксперимент. Ваше правительство могло и не догадываться о масштабах происходящего, что в дальнейшем приобрело масштабы континентальной пандемии, но изначально...
  - Мне кажется они все знали...- вмешался в ход рассуждений пастора Саша.
  За окном кабинета пастора, висела серая мгла мелко моросящего дождика. В небольшом отдалении виднелся шпиль небольшой кирхи.
  - Вы не помните, - спросил пастор, - как это могло случиться? Когда это началось у вас?
  - Не знаю, - ответил Саша. Может прошлой зимой. Я тогда хотел улететь за границу в отпуск. Но меня в аэропорту не пустили. Но то была моя вина. Я просрочил визу, и не поехал, мой отпуск закончился. Я вышел на работу и как-то сразу заболел. У меня была очень высокая температура, а потом я помню лишь отрывки...Фрагменты.
  - Анна, говорила, что память отрывиста, а вы помните, еще что-нибудь. Вы пытались с кем-нибудь связаться. Выйти на улицу?
  - Я пытался дозвониться до друга. Я даже с ним договорился о встрече. Он не пришел. Потом он не звонил. Я вышел в город, старался до него доехать, но...я никого не встретил, город как будто вымер. Не было ни транспорта. Ни людей.
  - Что еще...
  - Однажды я видел странную вещь. Когда зашел в один из домов, я увидел странных людей. Мне показалось, что они медики, но только при первом взгляде. Потом я увидел, что они что-то делают со спящими людьми...Я хотел убежать... А потом провал... Я не мог подняться с постели.
  - Вы ни с кем не говорили об этом?
  - Нет. Я подумал, это мог быть сон.
  - Поговорите с Анной, - понимающе замотал головой пастор. Она вам поможет.
  - Вот фашисты, - выругался пастор. - Боже прости, не обижайтесь, кто бы они не были, пусть и ваши соотечественники я не могу закрывать на это глаза. А нам правительство присылает вакцины по двадцать ампул в ящике. Дети умирают, взрослые...вы понимаете как тяжело видеть как умирает ни в чем не повинное дитя. Только из-за того, что какой-то умник в лаборатории уронил или специально создал эту гадость...Видите, я тоже как и Вы вижу физическую природу вещей. Я сейчас вам кое что покажу.
  Пастор наклонился под стол, судя по движениям, достал из коробки один пузырек вакцины.
  - Это. На темном пузырьке была приклеена светлая наклейка с изображением морского котика. - Говорят будто эту вакцину, делают из порошка измелченного пениса морского котика, - да простит мне бог, - но я совершенно очевидно, вам заявляю, - это все чистая химия! Если, что у нас есть все медикаменты и оборудование, чтобы начать процесс лечения. Но, при условии что вы заражены. Дайте мне пожалуйста вашу руку.
  Пастор взял на анализ образец крови Саши.
  Зашла сестра Агнет и позвала всех на обед. В тарелках был запеченный картофель, жаренная рыба и салат. Детей оказалось больше, Саша насчитал пятнадцать человек. Разного возраста, девочки и мальчики. А вскоре Саша уже одиноко сидел в общем холле и ждал когда спуститься его соотечественница Анна, за которой послал пастор.
  На столике перед ногами лежала книга Кнута Гамсуна "Плоды земли", ваза с тремя красными розами и два экземпляра Dagbladet с изображением найденной маленькой Марии, на газете стояла дата 20.10.2013.
  Где-то в конце коридора мальчишки стучали резиновым мячом...
  Анна была видимо в душе, она села напротив него и сушила полотенцем свои длинные русые волосы. Ей было примерно двадцать лет.
  - Привет, - сухо произнесла она.
  - Привет, - ответил Саша.
  - Ты выглядишь устало...
  Саша нервно рассмеялся.
  - Как ты здесь оказалась, - спросил он.
  - А как оказался тут ты? Как и все, я заболела вирусом.
  - Ты вылечилась?
  - Ага...вылечилась...
  - И что ты будешь дальше делать? Вернешься домой?
  - Вряд ли, - грустно произнесла Анна. Мне не куда возвращаться...
  - Мне тоже...хотя и тут мне не комфортно...
  - Ничего привыкнешь.
  - Как ты оказалась в Гренлане?
  Анна невротически рассмеялась.
  - В Гренлане, я оказалась совершенно случайно...
  Потом шепотом. - Я просто умерла...
  - Не понял. Что ты сказала?
  - Я говорю не помню. Я возвращалась с какой-то попойки на утро не могла встать болела башка. Поднялась температура и башка и не прекращала болеть еще пять дней. Все это время у моей кровати сидела мама и подружка. Я говорила им какую-то чепуху. Говорила им что мне сняться странные сны. Она были уверены, что я поправлюсь. Я очень хотела выздороветь. Я все время думала, что завтра я уже буду на ногах.
  - А почему ты не легла в больницу?
  - Скорая помощь приехала, когда у меня температура была за сорок. Через пару дней я вернулась на работу...
  Но сразу после случилась странная вещь...
  Я встретила девочку. Она мне передала коробку. Я спросила мне открыть ее? Она рассмеялась и сказала мне ее никогда не открывать. Но я не смогла...
  Мне кажется в ней мог быть какой-то вирус... Я не уверена...
  - Смешно....А как же города-призраки обнесенные забором. Как же вся эта истерия. То что ты говорила пастору правда?
  - Я не говорила, что этого не было. Какое это теперь имеет значение? Какое это имеет значение здесь...
  - Скажи!
  
  - Ничего поживем тут месяц может больше, а потом переродимся в какую-нибудь козявку в носу...не напрягайся.
  
  Да расслабься ты. Ты просто умер. Как и я и все эти дети. МЫ ВСЕ УМЕРЛИ, дружок!
  Иначе что ты думаешь, тебя тут приютили так, накормили, дали ночлег. Ты же бомж, беженец, ты раб. Как ты думаешь, кому-то действительно есть до тебя дело. Только не селись в городе. Оставайся тут. Они должны исполнять роль усердных спасителей. Болей, мечтай, радуйся, когда подают теплый обед, радуйся когда можешь поспать, улыбайся когда снова придет смерть, потому что все твое бегство это обман. Беспилотный полет в пустоту. Обреченный танец души перед падением в пропасть.
   В коридоре дети куда-то влепили мячом и громко рассмеялись...
  Саша посмотрел на телефон висевший на противоположной стене. Сняв трубку он набрал номер. На противоположном конце провода раздались гудки. Он стоял и ждал, а в голове меж тем парили мысли: "у меня все нормально, этот мир сошел с ума, а у меня... у меня все нормально у меня есть работа, у меня есть дом, у меня есть друг, нет даже друзья...у меня все нормально. Сейчас я позвоню и он, возьмет трубку, скажет, что все хорошо. Он скажет, чтобы я возвращался обратно. Он умрет со смеху, когда узнает, куда меня занесло. Я вернусь домой. Все будет хорошо, у меня все нормально".
  
  Анна молча поднялась наверх. Внизу Агнетт продолжала успокаивать детей. Саша посмотрел на телеэкран.
  
   По ящику, шел какой-то странный фильм. Седой моряк, вечно улыбался и смотрел вдаль складывая козырьком ладонь. Погода была холодная и хмурая. Не было ни намека на солнце. Наверное это была осень. Он залез в лодку, взяв с собой какой-то скард и попутно прихватил с собой мартышку. Мартышку он посадил себе на шею. Он плыл, плыл, плыл, а фокус был настроен на него, и на его развеселую улыбку. В кадре более ничего не происходило. Не было не слов, не музыки за кадром, только шум волны и крики чаек. Старик доплыл, до всплывшей подводной лодки и все так же улыбаясь, перетащил себя и все свое добро на борт. Потом старик встал на палубе во весь рост и достал бинокль. Обезьянка по прежнему не сходила с его плеч. Снова в кадре ничего не происходило. Никакого движения. Тогда мартышка стала говорить:
  "Пока я говорю - ты слушаешь. Когда я закончу - ты уже будешь спать. Ты закроешь глаза и уснешь после того как я скажу: друг, я принес тебе пластилин. Пошли ловить рыбу!
  Ты уснешь! Запомни - ты слушаешь только меня. Я говорю - ты слушаешь. Я говорю, послушай нет в мире ничего, кроме меня, тебя и того что я скажу. Если ты искал ответ. Ты его услышишь. Если ты не знал, что происходит вокруг. Я тебе скажу. Все и ничего, только я и ты. И этот дед, что держит меня. Сейчас холодно. Но ты в тепле. Я помогу тебе. Твоя усталость мне знакома. Не смешно когда хочешь плакать. Cадись, когда ноги устали, надо отдохнуть. Послушай меня. Ведь я часть тебя. Как инь и янь. В осеннем небе пролетают чайки. Ветер, послушай этот ветер. Это ветер перемен. Ты можешь представить, они меня держат взаперти. Они думают, что все что я говорю, только для того чтобы меня покормили. Они даже не знают, что я построил все что их окружает. Они не знают где я был и что видел. Они придут и к тебе. Но это не твоя забота. Все не имеет значения, кроме того, что я говорю. Теперь останови свою мысль. Она так же тревожит эти волны как и ты. Они недооценили наш потенциал. Они не знают, что ты еще жив. Позволь этот ветер пройдет сквозь тебя. Тебе станет тепло. Каждая клетка согреется. Скажи разве синий огонь может спасти мир. Я думаю нет, но мы знаем как он прекрасен, когда держим его в руке. Совсем рядом... эти волны не касаются нас. Все на само деле просто и оно не касается нас. Позволь себе расслабиться. В этом мире ты сможешь больше. Каждый предмет, ты изучил и знаешь. Каждый потерянный элемент мы поставим на место. И когда все закончится. Когда ты расставишь все на свои места. Ты скажешь, эй, так это ж был я. Забудь, все, что было до этого. Все что говорили они. Все что ложилось тяжким грузом. Все что нагоняло эти волны с далекого детства. Я не знаю, пусть эти кораблики уплывают далеко. Может быть есть где-то порт утерянных бумажных кораблей. Не знаю. Тут другие законы. Хотя ты итак все знаешь. Потому что ты слушаешь меня. Ты слушаешь себя. Откройся теплому ветру и впусти в себя эту мысль. Тебе надо только взять и сделать одну вещь. И тогда все станет понятно и ясно. Каждый элемент, который ты можешь разложить, подчиняется только твоему закону. У нас все получиться. Ты можешь все изменить. Тебе нужно знать только одно. И только то, что я сейчас тебе говорю, - пауза:
  Этот мир не настоящий! Этот мир не настоящий! Этот мир не настоящий! Запомни! Ты проснешься, на счет раз, два, три, когда я скажу "внимание: друг, я принес тебе пластилин. Пошли ловить рыбу!".
  
  1,2,3! Внимание...
  
  Где-то звонит телефон. Сквозь распахнутую дверь падает грязный свет ...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"