Внезапно в феврале вдруг оттепель
сменила липкой слякотью морозы,
по Петроградской воем вьёт метель
из мокрых глаз выкалывая слёзы.

Неверный свет рассеивают фонари,
трамвай последний сонно дребезжит
и кажется тебе, что до зари
ночь эта никогда не добежит.

Прокладывая путь свой напрямик,
в упор пересекая улицы прямые,
упрятав голову поглубже в воротник
бредёшь домой дворами проходными.

Поёжившись, резную открываешь дверь
в родной, не очень чистый "парадняк",
в котором, как родной домашний зверь,
разгуливает ласковый сквозняк.

По лестнице шагаешь через две ступени,
которые, "ни два, ни полтора", - 
в век Просвещенья, Роскоши и Лени,
их делали под мелкий шаг Двора.

Отдышишься слегка, звеня ключами
откроешь дверь, и вековым теплом,
хоть летним днём, хоть зимними ночами,
тебя обдаст при входе в дом.

Нальёшь глоток вина в стакан - 
озябшую оно твою согреет душу;
родной шмыгнёт под плинтус таракан,
родной сверчок твои наполнит уши.

И выстрелом означит холостым
час предрассветный крепостная пушка,
мерцаньем корешка напомнит золотым
о Вечном вечный томик Пушкина.

И в феврале вдруг зацветёт лоза,
и бесконечно долго будут сниться
любимой женщины лучистые глаза,
друзей и сыновей родные лица.