Что ищем мы в стихах? И что в них толку,
Когда в психушке власть у сумасшедших,
Когда пылают книги и читатель вслед за ними,
Когда страданиями переполнен мир?
Как может меланхолик и мечтатель
Бороться с адом? Что он против армий -
Добра песчинка в ненависти море?

Как часто нам немыслимое - норма
И невозможное слетает с наших губ.
И как настойчиво, со старых добрых дней,
История народов подтверждает
Известное давно - еще Шекспиру,
Что людям лишь себе дано молиться
Как чудищам в пустыне океана.
Чем реже вызывает удивленье
Вещей порядком ставшая жестокость,
Тем меньше сил для чувства или сна,
И солнце кажется темнее на рассвете,
Подделкой светит по ночам луна,
Едва блеснув, в туман уходят звезды,
И остается лишь бесчувственность, естелость.

И вот в отчаянье я обращаюсь вновь к тебе,
Мой лучший и бесценный друг,
(Которого мне встретить не случилось,
Но кто стал близок сердцу моему
Во время безрассудства и сомнений)
Первосвященник мой и еретик,
Мудрец мой, мой пророк, мой талисман.
Смотрю на твой портрет, висящий над столом,
В твои пытливые и добрые глаза, и задаю вопрос:
"Что против автоматов могут сделать строчки,
И может ли поэма о цветах остановить убийство,
И есть ли право у потомков тех, кто выжил,
Минуты радости заимствовать у горя
И проблеск бледного тепла в рассветный час
Приветствовать, столь многим недоступный?"

И слышу твой ответ:
"Один тоскующий поэт - и снова ярче светят звезды
и среди ночи запевает соловей.
Один тоскующий поэт -
Его чуть слышный плач зовет назад весну.
Один поэт, прислушиваясь к голосу в себе,
Под стоны вьюги тихо напевает - и, даже если спутана тональность,
Соборные звенят колокола, и лечатся слепые и глухие,
Отогреваются замерзшие заливы, освобождаются потоки рек,
И тает самый толстый лед в замерзшем сердце"..