Юнкер : другие произведения.

  

  

  Косолапый танцор неуклюже переваливался, притуплял внимание толпы. Пока восторженные ротозеи хлопали в ладоши, хозяева медведя потрошили их сумки и карманы. Обобрав один населенный пункт, табор срывался с места. Мелкое воровство приносило прибыль, но незначительную. Престижным промыслом считалась кража коней. Под руководством Забара этим ремеслом занимались страдающие зооклептоманией люди. Поговаривали, что опытный Забар знал о лошадях все и даже понимал их язык.

  Цыганский обоз бусами рассыпался по дороге. Поднимая клубы пыли, он увозил кочевников в ничего не обещающую даль. Под плач гитары над залатанными кибитками парила грусть. На глазах соловья-разбойника навернулась слеза и скатилась в отравленные никотином усы.

  Солнце тем временем пряталось за черные кроны, тускнеющим заревом призывая цыган к ночлегу.

  Пожирая дрова, костер швырял ввысь конфетти искр. В отблесках танцующего пламени из мглы появилось чумазое лицо Шандора. Мальчишка протянул к огню руки.

  — О чем думаешь, сынок? — спросил старый Забар.

  — Слышал я, что коня можно научить чтению, так ли это?

  — Можно, мальчик мой! Если перед тем, как накормить Бельведера, ты будешь тыкать его мордой в табличку с надписью «Овес», то он запомнит эти буквы и, возможно, даже произнесет их на человеческом языке.

  — Интересно, а может он запомнить всю азбуку? — глаза мальчишки вспыхнули любопытством.

  — Конечно, даже не сомневайся! Посмотри, какая у коня здоровенная голова. А теперь представь: сколько в ней мозгов. Сдается мне, их гораздо больше, чем у тебя! — Забар набил трубку самосадом, раскурил ее от уголька и пустил клубы пушистого дыма. — Если постараться, то можно научить Бельведера читать стихи! Пушкина, например! Представляешь, какую толпу соберет жеребец, с выражением декламируя: «Я памятник воздвиг себе нерукотворный»? Пока он будет развлекать зевак, ты обчистишь их подчистую. Сплошная выгода!

  — Слушай, Забар, а тебе попадались говорящие лошади?

  — Нет, сынок! Попугаев видел, а вот с лошадьми — проблема. Но они есть, поверь! Встречался мне в жизни барин, занимался разведением рысаков, так он уверял, что в его конюшне одна кобыла латынь изучила! Да-а-а, умнейшая была, стерва. Все труды Цицерона перечитала! Ее даже на дворянские собрания приглашали, чтобы всякие интересные истории послушать. Самим-то читать лень. Проще от скотины — за ведро овса — все узнать! Хотел я на ту кобылку глянуть, да барин ее в институт пристроил, математику изучать. Желал, шельмец, чтобы она гипотезу Пуанкаре доказала.

  — Ну и как, выучилась? — Шандор подсел поближе.

  — Нет. Курить со студентами стала и сдохла в расцвете лет! — Забар развалился на мягкой траве.

  — Забар, а ты слово «Овес» можешь написать? Хочу попробовать с Бельведером.

  — Нет, не могу. Я же не барская лошадь, азбуки не знаю!

  В черной вышине мерцала россыпь звезд. Волны широкой реки с плеском набегали на берег, шуршали галькой и удалялись восвояси. Отлитым из олова глазом луна рассматривала невзрачные окрестности и, не найдя ничего интересного, пряталась за ширму облаков. Мир отдыхал. Даже не признающий покоя ветер, потрепав листву, угомонился. Ночь укрыла землю сотканным из тишины и сумрака одеялом; измотанные бессонницей цикады крутили скрипучую шарманку. Обхватив костлявые ноги, Шандор смотрел, как переливаются рубиновые угли.

  — Дядька Забар, а лягушка — это рыба или зверь?

  Бубня проклятья, старый цыган приподнял голову.

  — Чего не спится тебе, чавалэ? Завтра в дорогу, отдыхай! — он хотел отвернуться, но цыганенок не унимался.

  — Так птица или зверушка?

  Будто услышав, что разговор идет о них, пучеглазые бестии завели какофонию.

  — В соседнем таборе жил чудной цыган Дарвинэ. Когда нормальные люди уводили чужих коней, он лисой шнырял по курятникам и воровал птицу. Надо отдать должное, приносил самых больших курей и называл это естественным отбором. Так вот, любопытству Дарвинэ не было предела. Его постоянно терзал вопрос: почему одни куры кудахтали, другие крякали, а третьи гоготали. Рассматривая добычу, Дарвинэ пришел к выводу: всякая живая тварь изменяется в зависимости от среды обитания, в которую она попала. Теперь о лягушках! — Забар зевнул. — Шандор, ты слышал, чтобы рыбы издавали звуки?

  — Нет, рома, не слышал!

  — Значит, лягушка — не рыба! Послушай, как они поют! Загляни ей в пасть, есть ли там острые зубы?

  — Нет там никаких зубов!

  — У всех зверей есть зубы, иначе они умрут от голода! Значит, она не зверь! Остается одно: лягушка — это птица!

  — А почему она не летает, Забар?

  — Она пытается. Разве ты не видел, как далеко и высоко лягушка прыгает? Просто, она находится в стадии развития: переходный период! Удали ее от водоема — и она со временем оперится и полетит!

  — Так значит, птицы произошли от лягушек?

  — Выходит так, и не только птицы!

  — Кто же еще, Забар?

  — Послушай, как поет старая Лэйла. Она не поет, а квакает! Видимо, у Господа не хватило перьев, и он нарядил ее в платье.

  — Зачем ты так о моей матери?

  — Так и ты на орла не похож, лягушонок!

  Считая разговор законченным, Забар ужом свернулся возле остывающих углей.

  Всхлипывая на ухабах, катились цыганские кибитки. В одной из них Шандор донимал вопросами старого Забара.

  — Забар, а на Луне цыгане живут?

  — Пока нет, мой мальчик! Был такой цыган Коста Циолковский, мечтал туда слетать, посмотреть, что там, да как. Но вот беда: без коня он лететь не хотел, а жеребец в ракету не помещался. Да и фураж негде было хранить. И еще одна причина не позволяла ему совершить полет: на Луне украсть нечего! Я вчера смотрел на нее сквозь моноклю, пустая она. Ни табунов, ни людей. Один луноход в кратере валяется, да и тот сломанный.

  — Выходит, бесполезная планета?

  — Не совсем. Американские цыгане летали туда. Хотели выяснить, есть ли там жизнь. Попрыгали по поверхности, собрали какие-то булыжники и обратно вернулись. Без лошадей-то далеко не уедешь, а вблизи корабля они ничего не обнаружили. Ходят слухи, будто китайцы хотят ее рисом засеять. Многочисленный у них табор. Продовольственную программу решать надо, а то жрут всякую дрянь, аж пожелтели, бедолаги! Гепатит у них от нездорового питания.

  — Дядька Забар, а как же они рис оттуда переправлять будут?

  — А так и будут! Чего же здесь сложного? Брось камень в небо, он все равно на землю упадет. Так и мешки с рисом сами свалятся.

  Забар неторопливо набил трубку, посмотрел на облака, ползущие к горизонту.

  — Слушай, Забар, я тоже хочу по Луне походить! — Шандор мечтательно закрыл глаза.

  — Остановимся возле Байконура, я тебя привяжу к ракете, и ты полетишь, мой мальчик. Вот только не знаю, как лепешки в тюбик из-под зубной пасты запихать? Все космические цыгане из них едят. Обычай такой, от предков остался! Если повезет, то и коня твоего пристроим. Как прилетишь на Луну, рукой помаши! Пусть Лэйла за тебя порадуется!

  Довольный Шандор лег на ворох тряпья. Мечтая о предстоящем полете, он задремал. В кудрявой голове мальчугана гуляли диковинные сны. Они порождали кучу вопросов, которые предстояло задать старому, мудрому Забару.