Лемерт Анна : другие произведения.

Роза и крест

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Этот мир похож на наш за исключениями, которые одним героям покажутся малозначительными, а другим - существенными. Так, к примеру, там, в монархической Германии, в горах Шварцвальда стоит элитная академия Лихтенстаарн, на гербе которой изображены роза и крест. Однажды четверо членов Школьного Совета получают странные письма, где их приглашают взойти на четвертую ступень посвящения и узнать, что невозможное возможно. Для этого им придется сразиться на дуэлях друг с другом и выяснить, кто более достоин принести в мир революцию...

  

Андриа Богдан

   Если ты попал в Академию Лихтенстаарн, то твое прошлое, знатность родителей и национальность уже не имеют значения. Дальше ты можешь рассчитывать только на себя -- на свои таланты, ум, спортивные способности и старание в учебе. Правда, стоит отметить, что попадали в Академию Лихтенстаарн далеко не все.
   Андриа, к примеру, прекрасно помнила слова своей старшей сестры о том, каких трудов стоило отцу устроить их в эту элитную школу. О том, что она, Андриа, должна не посрамить его имени. И, разумеется, ее имени. Сестры. Андриа скорее дала бы отрубить себе правую руку, чем как-то бросила бы тень на это любимое имя -- такое певучее, такое нежное. Ленута.
   Обе они родились в семье видного румынского политического деятеля, каким-то образом ухитрявшегося оставаться на плаву при любой власти, и Ленута всегда была лучше, красивее и талантливее. Андриа нисколько ей не завидовала. Она умела только восхищаться старшей сестрой и очень ее любить. Если бы не Ленута, она бы ничего не добилась -- с самых ранних лет Андриа старалась достигать самых лучших результатов во всем, чтобы заслужить короткую, сдержанную улыбку старшей сестры. Иногда Ленута говорила: "Ты молодец". Изредка трепала по волосам. Обязательно нежно целовала и обнимала на семейных праздниках, когда они обе оказывались дома на каникулах. Пару лет назад Андриа впервые упала в обморок в этот момент. Просто не выдержала близости сестры и ее запаха. Ей тогда было тринадцать, а Ленуте шестнадцать. Совсем взрослая, очень красивая, всегда так потрясающе одетая и вкусно пахнущая духами. Ну, если честно, то нервы у Андриа были ни к черту еще с детства, потому что это очень утомительно -- стараться быть самой лучшей для кого-то, кто изредка взъерошивает тебе волосы и говорит своим нежным голосом: "Ты молодец". В Академии, конечно, об этом не знали. Она старалась выглядеть самой отважной и уверенной.
   Вообще, иначе как держаться молодцом, Андриа не умела. В ее мире приходилось всегда добиваться новых и новых уровней, достижений и похвал, чтобы потом обменять это на человеческое тепло. Человеческого тепла в Ленуте никогда не хватало. Зато она была самой красивой на свете и иногда любила Андриа, когда Андриа была хорошей. За это ей можно было все простить.
   А год назад Ленута закончила Академию и уехала куда-то в Лондон. Вот так просто взяла и закончила Академию. Она была большая умница и член Школьного Совета. И Андриа ничего не осталось, кроме как стать совсем самой лучшей. Она и стала.
   Самой ей в глубине души всегда казалось, что достижения ее -- понарошку, не всерьез. Но ведь другие считали их настоящими, и по большому счету ей этого хватало. В конце концов, можно было написать Ленуте письмо: "Дорогая сестренка, недавно я ездила на международные соревнования по фехтованию и заняла там второе место!". И Ленута обязательно отвечала -- несколько строчек, в которых высказывала похвалу ее достижениям. Сдержанно и с достоинством, как она умела. И после этого Андриа долго летала, словно на крыльях.
   Так она стала капитаном школьного клуба фехтования -- как и ее сестра когда-то. Раз Ленуты не было рядом, Андриа пыталась сама походить на нее хоть в чем-то.
   Ну, а членом школьного Совета она стала не только поэтому. Перед выпуском ее сестра (которая, разумеется, тоже там состояла) рассказала Андриа немного об этом Совете. Совсем немного.
   И тогда рыдающая Андриа (при сестре сдерживаться совсем не получалось) поклялась себе, что если внешний мир забирает у нее сестру, то она решит эту проблему.
   Она всегда решала все проблемы.
  
   Сейчас Андриа сидела на открытой террасе, где обычно собирались члены Совета, пила свой кофе, не торопилась распечатывать загадочный конверт, который она держала в руках, и, привычно сощурившись, оглядывала остальных. Их было четверо, и ко всем четверым Андриа относилась настолько хорошо, насколько она умела.
   Умела не очень. Да и общались между собой они не слишком-то тесно. В конце концов, сама она стала членом Совета не слишком давно. Впрочем, познакомиться здесь кое с кем поближе не отказалась бы.
   Вот, например, Крис -- президент Совета. (Имя Кшиштоф здесь все-таки мало кто мог выговорить, так что поляка быстро перекрестили). Крис был помечен внутри ее головы как интересный кадр практически сразу после того, как Андриа узнала, что его старшая сестра была подругой Ленуты. Правда, потом с ней что-то случилось. Кажется, она попала в больницу или досрочно перевелась... в общем, неприятная история. Ленута об этом рассказывать не любила, а сам Крис переводил тему всегда.
   Крис был веселым -- так, пожалуй, можно было бы его описать, если бы возникла нужда уложиться в одно слово. Веселым и неглупым. На поясе у него висела фляжка, из которой он периодически отхлебывал. Андриа пробовала. Ужасная гадость, наверное, какая-нибудь водка. Пахла травами, сильно. В фехтовальный клуб он, правда, захаживал изредка, от случая к случаю, не то бы она не упустила случая затащить его в постель.
   Она, в общем, не испытывала тяги к сексу, просто подвиги на этой почве были для Андриа одним из способов доказать себе, что она чего-то стоит. И ее можно любить.
   Самым интересным в Кристофе, конечно, были его глаза. Ледяные голубые глаза, светлее, чем у Андриа, и с очень неприятным, тяжелым взглядом. Они не теплели никогда. Наверное, потому за ним и было так интересно наблюдать.
   Еще одной любопытной личностью была Хотару. Маленькая японская девочка. Всего на год младше остальных членов Совета, четырнадцатилетняя Хотару казалась одиннадцатилетней из-за небольшого роста, хрупкого сложения и робкого взгляда. Правда, при этом про нее по Академии ходило столько слухов, сколько не ходило про любовные похождения Андриа.
   Хотару называли ведьмой. Рассказывали, что у нее бывают ужасные приступы ярости, когда она может избить кого-нибудь, даже сильнее, взрослее и старше, а потом ничего не помнить. Глядя на эту маленькую девочку, Андриа верила в эти слухи с трудом. Но ей приходилось видеть, как Хотару ходит по школе -- ссутуленная, с опущенной головой, а остальные ее сторонятся, словно зачумленной.
   Ну и третий, Дитрих, пожалуй, был здесь самым нормальным. Единственным нормальным и поэтому -- для Андриа -- самым неинтересным. Про него и сказать-то было нечего: привлекательный юноша, темноволосый, белокожий и темноглазый, нередко возящийся с какой-то электроникой. Довольно замкнутый -- не напряженный, как Хотару, а словно бы не нуждающийся в общении с остальными. Пожалуй, единственный момент, который неприятно волновал Андриа в нем, касался фехтования. Но она не очень любила об этом вспоминать вне стен зала.
   Вот и сейчас кресло Дитриха стояло чуть в стороне от стола, за которым сидели все остальные, и он, прихлебывая кофе из тонкой чашки, неспешно рассматривал конверт, запечатанный гербом Академии Лихтенстаарн -- розой и крестом.
   Такой же конверт -- со своим именем -- держала сейчас и Андриа. И Крис. И Хотару.
   Помимо тонкого листа бумаги, внутри прощупывалась какая-то овальная и увесистая вещица. У каждого.
   -- Насколько я понимаю, Крис, ключи от этой комнаты есть только у нас? -- уточнил Дитрих, по-прежнему не торопясь взламывать массивную сургучную печать.
   -- Именно, -- невозмутимо кивнул президент Совета. Что до него, то он почти сразу распечатал конверт со своим именем и теперь всматривался в строчки. Выражение его глаз, как обычно, не менялось.
   -- Только не говори, что ты потерял свои ключи. Или дал их уборщице, чтобы она... хм... подмела здесь. Хотя это было бы неплохой идеей, -- пожала плечами Андриа и решительным движением сломала печать. В конце концов, она догадывалась, что найдет в конверте. Так и оказалось.
   Внутри лежал небольшой золотой медальон. На его крышке был отчетливо выбит все тот же герб Академии -- роза и крест. Андриа попыталась открыть сам медальон. Не вышло. Тогда она взяла письмо.
   "Блистательная леди,
   Андриа Богдан.
   Вы прошли три ступени посвящения, однако главное лежит впереди. Вы увидите, что невозможное возможно. Чтобы предпринять работу, достойную Мастера, приходите сегодня в полночь в Парк Академии. Идите по главной тропинке от входа. Вы не заблудитесь -- разве что таким будет ваше желание.
   Во имя розы и креста.
   Край Света".
   Три ступени посвящения? Андриа нахмурилась, пытаясь вспомнить рассказ сестры. Та предупреждала, что со временем необычность и странность Академии станут заметны, но... три ступени посвящения? О чем это?
   Напоминает какой-то средневековый орден...
   -- Подметать будешь сам, -- услышала она голос Криса. Подняла голову. Увидела, что Дитрих стоит спиной к ним и, держа в опущенной руке зажигалку, любуется догорающим клочком бумажки.
   -- Хорошо, -- кивнул Дитрих. Он отпустил догорающий обрывок с балкона и вернулся на свое место, после чего достал планшет и, судя по тому, что удалось подсмотреть как бы невзначай привставшей Андриа, открыл поисковый сайт.
   Хотару аккуратно сложила письмо в конверт и, помедлив, надела медальон на шею. Ее примеру последовала и Андриа. Она отметила, что лицо японки снова осталось бесстрастным, а движения аккуратными и ровными. Что до Криса, то он намотал цепочку себе на руку.
   -- Я правильно понимаю, что все мы получили примерно одно и то же сообщение? -- поинтересовался президент. Он стоял, беззаботно прислонившись к перилам террасы, высокий, насмешливый и почти красивый, если бы не всегдашний тяжелый взгляд.
   Дитрих пожал плечами. Андриа посмотрела на Хотару. Та кивнула.
   -- Я полагаю, да, -- тихим серебристым голоском ответила японка. -- Если вас также пригласили в Парк Академии...
   Парк Академии назывался так только формально. Нет, вход у него был. Красивая арка, построенная неизвестно когда и неизвестно кем. Вообще там был лес. Очень неприятный, пугающий и, конечно, редко посещаемый учениками. В младшей школе про него ходили жуткие байки, и самые отчаянные вроде бы даже бегали туда ночами, чтоб доказать, что они ничего не боятся, но потом ученики просто начинали сторониться этого места.
   Ну, то есть, Андриа где-то с год назад думала там прогуляться. Подошла к этой арке, посмотрела на ведущую внутрь дорогу, выложенную плитами. Плиты были полуразрушенными, и через них пробивалась трава. Вокруг густо росли высокие темные деревья. Андриа постояла, немного помедлив, и ушла.
   Почему-то место это показалось ей совершенно нереальным -- словно на самом деле лес только казался лесом, а вместо него тут стояло что-то другое, могущественное и пугающее.
   -- Пригласили, -- кивнула Андриа.
   Дитрих, чуть помедлив, тоже кивнул.
   -- Отлично, -- резюмировал Крис. -- Тогда, я полагаю, мы встретимся возле входа за десять минут до полуночи. Предложение устраивает всех?
   Возражающих, во всяком случае, не нашлось.
   -- Может, тогда перейдем к повестке дня? -- предложил Дитрих.
   Текущие дела преимущественно относились к организационным и временами финансовым вопросам -- так уж вышло, что члены Школьного Совета получали достаточно большую власть над школьной жизнью. Лично Андриа полагала эту ответственность, скорее, головной болью, но гордость не позволяла ей отказаться от места.
   Впрочем, через полчаса, когда с текущими делами было покончено, Крис, покопавшись в папке, выудил оттуда лист бумаги с аккуратными печатными строчками.
   -- А это докладная записка от Гудрун, -- сообщил он. -- Она пишет, что наши аккаунты в школьной компьютерной сети попытались взломать. Хм... Вчера ночью, да. По ее уверениям, система безопасности подала сигнал на ее компьютер, она побежала в компьютерный класс, но не застала никого. Предлагает сменить пароли и расследовать происшествие.
   Сколько лет было лаборантке компьютерного класса Гудрун Свальдрафсдоттир, никто не знал. Фамилию ее, кстати, не удавалось выговорить даже Кшиштофу -- он оправдывался тем, что исландский язык сильно отличается от польского, даже если для отдельных личностей, малосведущих в лингвистике, оба они выглядят как невнятный набор согласных. Поэтому Гудрун называли исключительно по имени. Да и вряд ли она была намного старше учеников академии Лихтенстаарн.
   Это была хрупкая девушка в больших очках, которая постоянно носила какую-то мешковатую одежду. Ее практически никто не видел не за экраном монитора -- или хотя бы без планшета, в который она утыкалась на ходу, выйдя из компьютерного класса. Ее длинные светлые волосы могли бы быть красивыми, если бы она не подбирала их так неаккуратно, заколов несколькими шпильками.
   В ответ на слова президента Хотару согласно кивнула, и ее тонкие пальцы заметались по сенсорному экрану наладонника.
   -- Не выходит, -- растерянно сказала она. -- Требуют ввести пароль непосредственно с компьютера в лаборатории.
   Внутренняя школьная сеть заменяла здесь выход в Интернет почти полностью. Руководство Академии Лихтенстаарн полагало, что в школе дети должны учиться, а также заниматься спортом и творчеством. Юмористические сайты, социальные сети, безнаказанное скачивание фильмов, которые могут нанести непоправимый ущерб детской психике? Председатель Академии утверждал, что дети вполне могут заняться этим и дома. На каникулах. А в Академии -- своя жизнь. Социальная сеть тоже своя.
   Когда-то Андриа казалось, что Академия существует вне времени и пространства.
   Теперь ей не казалось.
  

Дитрих фон Ренненкампф

   В компьютерном классе за своим широким плоским монитором сидела неизменная Гудрун, стучавшая по клавишам. Она напоминала духа-хранителя этой Академии -- почти бесплотная, молчаливая, редкоотрывавшая взгляд от экрана.
   Дитрих кашлянул. Гудрун подняла голову от монитора и приветливо сказала:
   -- Здравствуйте.
   Голос у нее был нежный и какой-то механический.
   В общем, ничего нового она не добавила. Да, прямо посреди ночи. Да, у нее маякнуло сообщение о попытке получить доступ к учетным записям членов Совета, а она как раз не спала. Нет, не заметила в компьютерном классе никого.
   Дитрих быстро ввел новую комбинацию букв и цифр. Ни единого значимого слова там, разумеется, не было. Это же ламерство, пф-ф. Судя по тому, что он подсмотрел за соседним столиком, Андриа была не столь сведуща в компьютерной безопасности.
   Сменив пароль, он подошел к Гудрун и поинтересовался, есть ли в компьютерном классе веб-камеры.
   -- Веб-камеры не установлены, -- ответила Гудрун. -- Однако в шкафу есть несколько экземпляров, которые вы можете подключить.
   Дитрих заглянул ей через плечо, но ничего не увидел, кроме какого-то фоторедактора. Гудрун обрабатывала изображение с гербом Академии Лихтенстаарн -- розой и крестом.
   Он пожал плечами.
   Остальные все еще сидели за своими компьютерами. Так всегда получалось -- он успевал быстрее других, после чего делал что-то в одиночестве. Дитрих привык. Одиночество его нисколько не тяготило.
   Он распахнул шкаф и поежился. Дитриху, ничуть не склонному к иррациональным фобиям, показалось, что темнота внутри шкафа -- живая, исполненная движения и враждебных мыслей. Он поднял руку, и монстр, живущий в шкафу, бросился на него, оплетая своими щупальцами.
   Ну, то есть, так показалось в первый момент. Во второй Дитрих, чертыхаясь, поднимался с пола, выпутываясь из клубка выпавших на него проводов.
   -- Гудрун, что ты здесь держишь? -- поинтересовался Крис, вставая из-за компьютера и подходя к товарищу. Лаборантка пожала плечами.
   -- Запасное оборудование.
   Веб-камеры нашлись. Даже несколько. Дитрих и Крис установили их по периметру компьютерного класса, после чего Дитрих, несколько повозившись, настроил трансляцию изображения на свой телефон.
   Хотару ушла раньше, Андриа вскоре после нее.
   -- Все же помнят, что в шесть -- тренировка в фехтовальном зале? -- напомнила она. -- Дитрих, тебе отдельно не рекомендую опаздывать.
   Ну да, про Дитриха часто говорили, что он планирует занять место капитана клуба фехтования. Он не отрицал и не подтверждал эти слухи. Андриа, кажется, относилась к нему довольно настороженно. Он научился воспринимать это философски.
  

Интермедия

   Здесь, в Академии Лихтенстаарн, учатся необычные дети.
   Выпад.
   Фехтовальная мишень смотрит, распахнув рот в белозубой улыбке. Привычка ходить в фехтовальный зал, когда никого нет, и крепить к голове мишени фотографию цели.
   Выпад.
   Шпага легко и аккуратно ставит точки ровно там, где их наметил глаз.
   О, здесь, в Академии учатся необычные дети!
   (Хотя цель, вроде бы, самая обычная. Такие тут тоже есть. Да и, в конце концов, не лезть же в душу и в прошлое к каждому? Лучше держаться подальше, держаться за свой мир).
   Необычные дети. Он лично знаком с парочкой демонов. Совсем рядом с ним сегодня сидело существо из другого мира. Академия Лихтенстаарн притягивает их. Это огромное, чудовищное порождение снов и иллюзий собирает, аккумулирует в себе все необычное из этого мира и сотен других. Здесь, в Академии, многое не то, чем кажется. И многие дети -- не те, кем кажутся. Будь осторожен, поступая в Академию Лихтенстаарн.
   Да и он сам не из простой семьи.
   Что вы скажете, к примеру, об умении видеть чужую смерть?
   Выпад.
   Это немного утомляет, когда ты можешь увидеть смерть любого человека, как только захочешь. Начинаешь думать по-другому, не вполне так, как обычные люди. Впрочем, привыкаешь рано или поздно. Эта особенность не пришла к нему сразу. Передалась от старшей сестры после ее смерти.
   Выпад.
   Это всего лишь маленькое чудо, а чудеса возможны. Жаль, что люди в это не верят.
   Фотография цели рвется, проткнутая тупым острием шпаги -- с такой силой и яростью приходится по ней удар.
   Так что, когда в зал заходит Дитрих, президент Школьного Совета спокойно отрабатывает удары по мишени, к которой ничего не прикреплено.
   -- Ты же так редко здесь бываешь, Крис.
   -- Да вот, настроение случилось.
  

Хотару Томоэ

   Она всегда приходила на тренировки вовремя. Переодевалась в свой белый фехтовальный костюм и привычно становилась в стойку. Обычно ей приходилось отрабатывать удары на мишенях -- никто не хотел становиться с ней в пару.
   Хотару привыкла. У нее была хорошая стойка и отлично поставленные удары. Иногда на фехтовальную дорожку ее выдергивала Андриа и хвалила ее умение фехтовать. Андриа была хорошей, только очень самоуверенной и ненаблюдательной. Во всяком случае, она никогда не смеялась над Хотару и одергивала других, когда ее оскорбляли. Если замечала, конечно, а замечала она редко.
   В этот раз ей удалось несколько раз зацепить капитана. Хотару была довольна. Она даже не обратила внимания на шипение в спину: "Ведьма, что с нее взять".
   Хотару приходилось слышать от других, что несколько раз она впадала в приступы ярости, в результате которых могла страшно избить кого-то из соучеников. Она пожимала плечами.
   Хрупкая, улыбчивая, в неизменной школьной форме, Хотару не обращала внимания на смешки других учеников. Она прекрасно знала, что она должна сделать. И терпеливо ждала, когда представится случай. Готовилась. Хотару понимала, что рано или поздно дорога для нее будет открыта.
   Дорога открылась сегодня.
   Хотару была рада.
  

Андриа Богдан

   Бой с Дитрихом шел по известному сценарию.
   Он работает от защиты. Не оптимальный вариант для шпажиста, но у Дитриха получается. Это все ей известно, как и то, что раз за разом ее атаки уходят в никуда, но встречного нападения нет и нет. Рано или поздно Андриа его достает. Иногда он наносит ей уколы, но всегда победителем выходит она.
   Так было и в этот раз.
   -- Спасибо за бой, -- недовольно бросила Андриа, снимая маску и пожимая руку противнику. Тот улыбнулся, как обычно, с легким полупоклоном. Ее неизменно смущало то, как проходил бой. Во всем остальном Дитрих казался ей нормальным, вопиюще нормальным.
   Но вот здесь, на фехтовальной дорожке, Андриа чувствовала какую-то острую неправильность. Ее не покидало неприятное чувство, что Дитрих мог бы легко победить ее. При желании. Вот только почему-то не делает этого.
   Она привыкла выходить победительницей из поединков, но сегодня мысли ее витали вокруг предстоящей встречи у входа в Парк. Поэтому, вероятно, она и проиграла неожиданно робкой Хотару с неожиданно уверенными движениями. И если бы только ей: президент Совета удостоил в этот раз тренировку своим сиятельным посещением. С надменной ухмылкой пригласил капитана на бой и неожиданно выиграл. Андриа потом заметила, он поспорил с кем-то из мальчиков, кто быстрее набьет на мишени десять точек по периметру. Крис проиграл, вот только, насколько успела увидеть Андриа, выбивал он не десять точек по периметру, а герб Академии. Довольно похоже, к слову.
  
   В десять часов Андриа закрывала зал на ключ. К этому времени удалось попрощаться со всеми желающими и выпроводить их подальше. Кроме, разумеется, членов Совета. Уходить в свою комнату на этот раз не планировала даже Хотару.
   Дитрих, уткнувшись в телефон, что-то изучал.
   -- Кто-то появлялся? -- спросила у него Хотару. Тот покачал головой. Андриа вспомнила: ну да, он же там возился с веб-камерами, что-то устанавливал.
   -- Почему бы не разбрестись по своим комнатам? -- поинтересовался Крис. -- Например, немного вздремнуть перед предстоящим приключением?
   -- Мне кажется, там что-то мелькнуло, -- неуверенно сказал Дитрих, вглядываясь в телефон. -- Хотя... Я не уверен. Разрешение маленькое.
   Крис заглянул через его плечо.
   -- Ну да, ничего не видно. Ого, надо же. Гудрун там до сих пор сидит. Наверное, стоит спросить, не видела ли она чего-то странного, не так ли?
   Гудрун не видела. Несмотря на позднее время, она, как обычно, стучала аккуратными пальцами по клавиатуре.
   -- Что за черт, -- досадливо бросила Андриа. Крис включил свой компьютер -- кажется, он хотел промотать запись происходившего в классе. Дитрих распахнул шкаф, тот самый, где он искал видеокамеры. Андриа помогла ему выпутаться из снова рухнувших на него проводов.
   -- Знаешь, мне кажется, что этот шкаф живой. Никогда такого не было, честно говоря. То есть, я имею в виду, я не был склонен к паранормальным страхам, -- поделился с ней Дитрих, отряхиваясь.
   Андриа кивнула. Ей сложно было представить себе Дитриха, подверженного паранормальным фобиям.
   -- Ага, вот, -- кивнул Крис. -- Смотрите.
   Изображение на экране застыло на полусмазанной картинке: в окно прыгает черная фигурка, похожая на типичное изображение ниндзя. Видно было, в общем, что фигурка девичья.
   -- Она умудрялась уклониться от камер, -- пояснил Крис. Дитрих кивнул.
   -- Тут третий этаж, -- удивленно протянула Андриа. -- Она прыгнула? Вот так просто взяла и прыгнула? И никаких следов?
   Хотару подошла к окну.
   -- Никаких.
   -- Чертовщина, -- хмыкнула Андриа. -- Вот что, давайте ее поищем?
  
   Поиски успехом не увенчались -- в какой-то момент Андриа и Крису, отправившимся искать таинственную девицу, показалось, что они заметили мелькнувшую у стены тень, но погоня привела их обратно в холл, где сидела и мирно читала книжку Хотару.
   -- Ладно, -- махнул рукой Крис. -- Полагаю, пора идти, иначе мы рискуем пропустить все на свете.
   Часы действительно показывали половину двенадцатого.
   По дороге Андриа была очень спокойна. Она вспоминала все, что рассказывала ее сестра. Бояться точно не стоило. Сегодняшние проигрыши Крису и Хотару точно были случайностями, а Дитрих... может, ей и кажется, что он поддается, но, тем не менее, все равно каждый раз проигрывает. Говорят, он хочет занять ее место и стать капитаном школьного клуба фехтования. Так если бы хотел -- наверное, не поддавался бы. Волноваться не стоит. Она знает, чего она хочет, и знает, как к этому прийти.
   Возможно, поэтому она и взяла свою фехтовальную шпагу с собой.
   И обратила внимание на то, что Крис тоже захватил оружие. Это ее удивило.
  
   И Андриа замирает в удивлении и восторге перед входом в Парк.
   Она знала, что здесь многое -- не то, чем кажется, но не представляла, насколько иной окажется действительность, если... идти, зная куда идешь?
   Если тебя пригласили?
   Огромная стена. Кованые ворота, на узоре которых переплетаются розы с крестами. Неторопливо шуршащий водопад.
   В бронзовом кружеве ворот видны четыре овальные выемки, и Кристоф первым подносит руку с намотанной на нее цепочкой. Медальон, приблизившись к выемке, устремляется к ней и прочно занимает свое место.
   Кристоф обводит остальных глазами.
   Хотару снимает медальон с шеи, так же делает Андриа.
   Дитрих стоит неподвижно.
   -- Ну? -- спрашивает Крис.
   Дитрих еще какое-то время медлит, потом достает медальон из кармана.
   Все четыре выемки заполнены.
   Врата открываются, отпустив четыре медальона.
   Вверх ведет широкая лестница, и Андриа запрокидывает голову, чтобы увидеть, где она заканчивается, но там только белый туман где-то высоко-высоко. Когда они начинают подниматься по лестнице, под ногами у них вырастают острые шипы. Споткнувшись об один из них, Андриа падает, едва не сбив с ног Кристофа.
   Наверху -- круглая арена, белая, как лунный диск. А над ними, под ними, вокруг них -- космос. Огромный и звездный. Кажется, что до созвездий можно дотянуться кончиками пальцев. Они стоят на круглой арене в пустоте, посреди звезд и черноты.
   По центру арены стоит огромный крест, увитый розами.
   На постаменте выбиты нули и единицы.
   Окинув взглядом эту композицию, Крис проходит к краю арены и садится, свесив ноги прямо в огромный космос. Кажется, что если толкнуть его сейчас, то он упадет и будет вечно кружиться между звездами и планетами.
   Андриа садится рядом, подогнув под себя одну ногу.
   Хотару спокойно стоит возле монумента, а Дитрих что-то забивает в свой смартфон, переводя взгляд с него на выбитые нули и единицы.
   -- Оставь надежду всяк... -- читает он с удивлением. -- Это то, что зашифровано здесь двоичным кодом.
   -- Верно.
   Из монумента, словно призрак из стены, выходит лаборантка Гудрун Свальдрафсдоттир.
   Только сейчас ее золотые волосы распущены и лежат пышными локонами, доставая до пола. А вместо привычного мешковатого костюма на ней платье... необычное платье. Шестеренки и микросхемы, провода и оптоволокно.
   -- Кто ты? -- первым спрашивает Дитрих, опомнившись.
   -- Я Врата, и я Ключ, -- чистым голосом отвечает Гудрун.
   -- Что здесь происходит? -- интересуется Крис.
   -- Согласно правилам, чтобы взойти на четвертую, высшую ступень Посвящения, вам нужно сразиться на дуэли друг с другом. Выигравший все дуэли становится победителем, -- певуче, и в то же время механически говорит Гудрун.
   -- Что получает в награду Победитель? -- снова Крис.
   -- Возможность принести в мир Революцию, -- улыбается Гудрун. -- Изменить мир по своему желанию. Кто станет первым сражающимся?
   Андриа не смотрит на ее лицо. Отвернувшись и покачивая ногой, она всматривается в звезды. Она давно решила, каким будет ее мир. Ее идеальный мир.
   Хотару стоит рядом с Гудрун, скрестив руки на груди.
   Крис легко поднимается на ноги.
   -- Ну что ж, мне, пожалуй, это пригодится, -- небрежно говорит он.
   Андриа думает: нет, она не будет ввязываться в первую же дуэль. Разве что Крис сейчас вызовет ее. Лучше посмотреть, на что способны ее противники. Кажется, Ленута говорила так: поединок на Арене Дуэлей -- совсем не то, что в фехтовальном зале.
   Гудрун улыбается своей нежной и неживой улыбкой.
   -- Победителем станет тот, кто сразится со всеми противниками и победит их, -- оповещает она. -- Побеждает в дуэли тот, кто собьет розу с груди противника. Проигравший имеет право на один поединок реванша. И с победителем пребывают Врата и Ключ.
   Она подходит вплотную к Крису. Ее золотая голова чуть возвышается над его плечом.
   Андриа вполоборота к ним наблюдает. Она смотрит, как Дитрих выходит из-за спины Гудрун.
   -- Пожалуй, я, -- говорит он.
   Вокруг -- прямо на арене -- расцветают розовые кусты. Стремительно пробивают матовый серебристый пол, прорастают. Розы разных цветов -- алые, белые, голубые...
   Крис срывает голубую розу и прикалывает к своей груди. Она такого же цвета, как его глаза, сейчас поблескивающие удивительным холодным светом. Кажется, будто они светятся изнутри.
   Дитрих не глядя срывает другую. Она оказывается желтой.
   -- Я Врата, и я Ключ, -- говорит Гудрун и откидывается на руку Криса, стоящего рядом с ней. -- Возьми свое оружие.
   Ее грудь раскрывается, и Крис извлекает оттуда сияющий меч.
   У Андриа невольно округляются глаза. Лица Дитриха она не видит -- он стоит к ней спиной. Крис тоже выглядит слегка ошеломленным. Хотару невозмутима.
   -- Плохая идея -- сражаться ключом, -- наконец, говорит Крис. Он снимает с пояса свою саблю и убирает руку с мечом за спину.
   Сабля у него польская, чуть изогнутая. Может, даже старинная. Андриа раньше ее никогда не видела.
   -- А чем ты, кстати, планируешь сражаться? -- интересуется Андриа у спины Дитриха. Тот пожимает плечами.
   Андриа отцепляет с пояса шпагу и бросает на арену. Дитрих, не поворачиваясь, едва заметно качает головой.
   -- Я не буду брать в руки оружия, -- говорит он.
   Вдалеке слышится колокольный звон.
   Кажется, что Дитрих скользит очень плавно, но на деле он не просто быстр, а совершенно по-змеиному ловок. Во всяком случае, уклоняется от выпадов сабли он с нечеловеческой скоростью. Андриа смотрит, широко распахнув глаза.
   Она никогда не видела, чтобы человек так двигался.
   Поединок длится несколько минут -- это достаточно долго. Оба противника молчат. С одной стороны от сражающихся сидит Андриа, и звездный ветер треплет ее короткие темные волосы. С другой, спиной к бездне, стоит Хотару. Она сложила руки на груди и невозмутимо наблюдает за соперниками.
   Андриа хорошо фехтует, и потому способна уследить даже за нечеловечески гибкими и быстрыми движениями Дитриха, но все равно она пропускает момент, когда он оказывается вплотную рядом с Кристофом и срывает розу с его груди.
   Слышится колокольный звон.
   Меч в левой руке Криса исчезает.
   Гудрун вплотную подходит к Дитриху.
   -- Я буду с победителем, -- говорит она. Дитрих хмурится.
   -- Пойдемте, что ли? -- предлагает он.
  
   Андриа поймала его уже в корпусе, когда они расходились. Женская половина -- направо, мужская -- налево. Жили члены Совета в отдельных комнатах. Все-таки общежития в Академии Лихтенстаарн были предназначены для непростых студентов.
   -- Эй, Дитрих, -- она дернула его за рукав. -- Пойдем погуляем?
   Он никогда не был интересен Андриа. Но сейчас она смотрела на него радостно приглашающими глазами, разрумянившаяся, смеющаяся. Андриа прекрасно знала, что Дитрих согласится погулять. Несмотря на то, что перевалило за час ночи.
   Андриа вообще прекрасно знала, как производить впечатление. Как делать так, чтобы тебе доверяли. Как добиться качественного секса практически с кем угодно. Она вообще отлично умела обращаться с людьми.
   Кроме старшей сестры, конечно.
   -- Послушай, зачем тебе это? -- спросила Андриа, когда они остановились у фонтана во внутреннем дворике Академии. Журчала вода. Над ними светили звезды -- такие же, как на Арене, только дальше. Дул прохладный октябрьский ветер, забиравшийся Андриа под плащ.
   Она смотрела на Дитриха, склонив голову, и темно-синие глаза ее поблескивали холодным охотничьим блеском.
   Дитрих пожал плечами.
   -- Я решил, что лучше я, чем он, -- просто сказал Дитрих. -- Крис не очень хороший человек. Я бы не хотел жить в мире, который создаст он.
   -- И все?
   Дитрих кивнул.
   Андриа казалось, что он чего-то не договаривает. Так ее не оставляло ощущение намеренно проигранного боя после фехтовальных поединков с ним. Вроде бы и не к чему придраться... Но...
   -- Помоги тогда мне, -- напрямую предложила она.
   Ей показалось, что Дитрих невесело усмехнулся краешком губ.
   -- Давай договоримся. Чего ты хочешь? -- Андриа склонила голову, внимательно всматриваясь в его лицо. -- Я думаю, мы сможем помочь друг другу.
   Дитрих пожал плечами.
   -- А чего, собственно, хочешь ты? -- уточнил он.
   Андриа знала, чего она хочет. Она хотела, чтобы было не так больно.
   Китайским девочкам бинтовали ступни, чтобы их ноги навсегда оставались маленькими, и так они и росли, постоянно чувствуя боль. Эти ножки навсегда оставались деформированными, искаженными, и ходить на них было нестерпимо больно.
   Андриа было больно все время.
   -- Академия -- это сказка, -- подбирая слова, начала Андриа. -- Я хочу остаться тут навсегда. Понимаешь? Никогда не уходить в тот мир. Там холодно и неуютно. Я хочу всегда быть тут, хотя к реальности это место не имеет никакого отношения.
   Она осеклась.
   Как рассказать о том, как бывает, когда все твое нутро болит? Всегда, всегда болит. Потому что ты не нужна одному-единственному человеку. Потому что ты пытаешься добрать эту любовь, зарабатывая признание и восхищение других людей, но все это не помогает заполнить сосущую пустоту внутри. И как единственным выходом, где хотя бы не так больно, становится...
   Ну, наверное, вечный ад.
   Вечная Академия Лихтенстаарн, где учатся две сестры -- Андриа и Ленута Богдан. Вечная Академия, из которой сестры никогда не выпустятся.
   Андриа мечтала об этом с того самого момента, когда Ленута поцеловала ее на прощание и села в автомобиль, который увез ее из Академии.
   Андриа подняла на Дитриха глаза.
   -- Помоги мне, пожалуйста, ты поможешь?
   В этом идеальном мире Ленута не будет ее любить. Не бывает мира без боли. Но единственно возможные миры для Андриа -- это те, где она зарабатывает любовь, раз за разом доказывая свою ценность и нужность. Хорошие миры -- там, где ей за это сможет улыбнуться Ленута, которая непременно должна быть рядом.
   Вот только Дитрих... Она так и не смогла доказать ему, почему ему стоит ей помогать. Сказала, чего она хочет, а предложить -- предложить нечего.
   Андриа медленно провела рукой по его щеке, заглядывая в глаза.
   Дитрих кивнул и убрал ее ладонь.
   -- Хорошо, -- спокойно сказал он. -- Я помогу тебе выиграть. Мне ничего от тебя не нужно.
   На такой ответ она не рассчитывала.
   -- Что?
   -- Ну, ты попросила меня, -- чуть улыбнулся Дитрих. -- Я помогу.
   -- Но... -- Андриа осеклась. -- А что ты хочешь за это?
   Глупо, действительно, получалось. Она попросила его о помощи -- и согласие привело ее в смятение. Пожалуй, дело было в том, что Андриа всерьез думала, что придется договариваться, торговаться, убеждать, соблазнять, -- а Дитрих просто спокойно согласился с ней.
   Андриа привыкла жить в своем уютном и непротиворечивом мирке кошмаров. Дитрих в него не вписывался.
   -- Ничего, -- спокойно сказал Дитрих.
   Андриа зажмурилась и тряхнула головой.
   -- У тебя точно есть какие-то скрытые мотивы, -- вымученно усмехнулась она.
   Дитрих пожал плечами.
   -- Нет. Я просто хочу помочь тебе. Просто так. Ты ведь просила об этом, почему же ты так удивляешься?
   -- Потому что я не верю в бескорыстную помощь, -- честно ответила Андриа.
   "Не трогай мой мир, пожалуйста. Не разрушай его", -- проскользнуло где-то на грани сознания.
   Дитрих снова улыбнулся.
   -- Пожалуйста, позволь мне доказать тебе, что это не так.
   Андриа стиснула пальцами ткань своего светлого плаща.
   -- Я подумаю, -- кивнула она.
  

Интермедия

   В комнате темно.
   Странные сны, каждую ночь. В этих странных снах огромная черная фигура заслоняет солнце. Эта фигура -- древнее, как сотня миров, чудовище. Оно хочет уничтожить этот мир вместе со всеми, кто его населяет.
   Нужно уничтожить чудовище. Это не так просто. Уничтожить чудовище можно только в его башне -- в противном случае оно остается бессмертным и всесильным.
   Уничтожить чудовище и спасти мир.
   Не в первый раз, впрочем. Не в первый раз -- спасать миры.
   Руки поверх аккуратно расправленного одеяла. Закрытые глаза, не вздрагивающие ресницы.
   Делай, что должно, и будь, что будет.
   Маленькая японская девочка Хотару Томоэ родилась в этом мире не просто так. Она никогда не рождалась просто так.
  

Кшиштоф Шаттенман

  
   Первое, что он обнаружил, еще до уроков -- это несколько попугаев жутковатого вида, появившихся на стенах школы. Под ними на разных языках пестрели лозунги с призывами к свободе. Остановившись напротив особо жутковатого представителя птичьего сословия с подписью "LibertИ, иgalitИ, FraternitИ", Крис вспомнил девичью фигурку в компьютерной лаборатории, которая попала на видеозапись. Ему почему-то казалось, что такая проделка вполне в духе неизвестного взломщика паролей. В конце концов, это Академия Лихтенстаарн. Она живет по своим законам.
   На первом уроке -- географии -- Крис сел за свою последнюю парту, где он предпочитал сидеть один, и с удивлением обнаружил, что вошедшая Андриа бросила свою сумку рядом с ним.
   -- Ты планируешь здесь сидеть? -- поинтересовался он.
   -- А почему нет? -- улыбнулась Андриа. -- Дай-ка глотнуть из фляжечки.
   Крис отцепил с пояса флягу и протянул ей. Андриа отхлебнула и закашлялась.
   -- Ну и крепко.
   -- Так что же ты пьешь? -- ухмыльнулся президент.
   -- Люблю всякую гадость.
   Крис обратил внимание на то, что Дитрих, сидевший прямо перед ним и очень внимательно слушавший учителя, выглядел сонным и невыспавшимся. На перемене он поинтересовался о причинах такого состояния и получил мрачный взгляд.
   -- Прихожу, значит, я в комнату, -- тихо, чтобы не слышал никто, в том числе Андриа, сообщил Дитрих. -- Там стоит вторая кровать. На кровати лежит Гудрун. И говорит: "Я Врата. Ты можешь стать ключом".
   Крис хмыкнул.
   -- И что ты?
   -- Ну, что. Надел куртку потеплее и пошел ночевать на скамейке в парке . Там было холодно, -- мрачно сообщил Дитрих.
   Крис снова неопределенно хмыкнул. Тут он, собственно, и заметил, что Врата и Ключ вместо того, чтобы сидеть в лаборатории, стоят неподалеку, прислонившись к стене, и невозмутимо тыкают пальцами в экран планшета.
   -- Ага, -- кивнул Дитрих, заметив его взгляд. -- Полагаю, она так и будет теперь таскаться за мной. Не отлипает.
   Крис кивнул.
   -- Полагаю, она тебе надоела? Ты хочешь от нее избавиться? -- поинтересовался он. Дитрих вскинул на него взгляд, но не успел ответить.
   -- У меня есть право на поединок-реванш, -- сказал Крис. -- Сегодня ночью на Арене Дуэлей.
  

Андриа Богдан

  
   После уроков они встретились в холле Академии. Точнее, они подождали Хотару, учившуюся в другом классе. Андриа развлекалась наблюдением за тем, как Дитрих пытается отойти подальше от Гудрун, равнодушно уткнувшейся в экран планшета у него за плечом, но раз за разом неумолимо сокращавшей дистанцию.
   "Подсказать ему, что ли", -- подумала Андриа. Впрочем, зрелище ее забавляло. Интересно, думала она, додумается ли Дитрих просто попросить Гудрун за ним не ходить.
   -- Дитрих, посмотри, что творится в компьютерном классе, -- попросила она. -- Мало ли, вдруг наш таинственный друг, прыгающий из окон, меняющий пароли и рисующий попугаев, снова там появился.
   -- А, да! -- встрепенулся Дитрих. Вид у него при этом был такой, словно он спал на ходу. Он достал телефон и уткнулся в него.
   -- Ничего не понимаю, -- озадаченно сказал он через несколько секунд.
   Андриа заглянула ему через плечо.
   Компьютерный класс был самым обычным. Уроков там не было, ровными рядами стояли компьютеры, неизменная Гудрун что-то выстукивала на клавиатуре...
   Гудрун?
   Андриа подняла глаза. Лаборантка стояла рядом, меланхолично уткнувшись в планшет.
   -- Э-э-э, -- кашлянула Андриа. -- Гудрун, а как это получилось, что ты одновременно там и здесь?
   Гудрун подняла на нее голову и пожала плечами.
   -- Я Врата и я Ключ, -- спокойно ответила она.
   Андриа махнула рукой Дитриху в сторону компьютерного класса.
   -- Крис, ты с нами?
   -- Нет уж, -- равнодушно отозвался президент. -- Я, пожалуй, подожду.
   -- Простите? -- подоспевшая Хотару взглянула на Андриа. -- Я задержалась на уроке.
   -- Пойдем с нами, -- кивнула ей Андриа.
   Хотару шла медленно, чуть прихрамывая.
   -- Что с тобой? -- спросила Андриа.
   -- Пустяки, -- отозвалась японка. -- В меня бросили большим камнем. Он попал в косточку на ноге. Это оказалось больно. Ничего, скоро пройдет.
   -- Ох, бедняга, -- сочувственно сказала Андриа. Она приобняла Хотару за плечи. Та сжалась.
   -- Прости, -- тихо прошелестела Хотару. -- Я не привыкла, что ко мне прикасаются. Другие обычно держатся от меня подальше.
   -- Ничего, -- ободряюще ответила Андриа. -- Тут ты среди друзей.
   Ее синие глаза сузились, а ладонь нежно, как бы невзначай начала поглаживать Хотару по спине.
   Перед входом в компьютерный класс Андриа и Дитрих переглянулись. Гудрун стояла за спиной у Дитриха, равнодушно глядя в экран планшета.
   Андриа шагнула вперед. Еще пару шагов. Гудрун сидела за своим рабочим компьютером, и пальцы ее тихо порхали над клавиатурой.
   Андриа обернулась. Позади нее Гудрун не было.
   -- Я проверю записи, -- бросил Дитрих, направляясь к своему компьютеру.
   Хотару подошла к Гудрун.
   -- Простите, -- спокойно сказала она. -- Может быть, вы сможете нам помочь. Мы ищем девушку, которая выпрыгнула отсюдав окно . Мы предполагаем, что это она пыталась менять наши пароли и рисовала попугаев на стенах школы до того, как это начали делать все. Вы что-то знаете о ней?
   Андриа не думала, что лаборантка ответит, но та оторвалась от компьютера.
   -- Я полагаю, это Елизавета, -- спокойно ответила она. -- Она временами шалит тут. Если вы хотите пообщаться с ней, приходите сюда в полночь.
   Ее золотистые волосы снова были увязаны в бесформенный узел, а в мешковатой одежде Гудрун совсем не выглядела той красавицей, которую они встретили тогда на Арене Дуэлей.
   -- Кто эта Елизавета? -- поинтересовалась Андриа.
   Гудрун улыбнулась.
   -- Это одна из победительниц дуэлей. Вам будет интересно с ней пообщаться. Она активизировалась, когда узнала, что начинается новый Круг Дуэлей. Теперь пытается обратить на себя внимание заметнее, чем обычно.
   -- Откуда вы знаете? -- спросила Андриа.
   Гудрун снова улыбнулась. Ее пальцы продолжали бегать по клавиатуре.
   -- Вы только что были с нами, а теперь здесь! -- почти крикнула она.
   -Я Врата, -- спокойно ответила Гудрун. -- И я ключ.
  
  

Дитрих фон Ренненкампф

   Договорились они так, что Кристоф и Дитрих в полночь сражаются на Арене Дуэлей, а девушки отправляются в компьютерный класс -- общаться с таинственной Елизаветой.
   Дитриху эта идея не очень нравилась, но отговорить Андриа не получилось.
   Сам он провел остаток вечера за книгами. Гудрун сидела позади него на кровати, глядя в планшет.
   Что-то тренькнуло на смартфоне. Дитрих открыл пришедшее письмо. Стандартное письмо от матери. Такое приходило раз в неделю, как по часам. Любящая матушка интересовалась успехами Дитриха в учебе и в фехтовании. Ей, матушке, было прекрасно известно, что до того, как поступить в Академию три года назад, Дитрих учился боевым искусствам. Она ожидала от него больших успехов в спорте теперь, а Дитрих не торопился оправдывать эти ожидания.
   В целом тон был холодный, как обычно. Дитриха давно это не волновало. Намного больше его волновало то, что будущее его было предрешено и расписано семьей вплоть до мелочей.
   В монархической Германии наследник столь знатного семейства не мог надеяться на собственную жизнь. Все решала семья.
   Свою семью Дитрих ненавидел.
   Он встретился с Кристофом на том же месте, что и вчера -- у ворот в Парк. Только теперь, ночью этот вход снова выглядел не таким, как днем: металлические врата, где розы переплетались с крестами, высокие стены. И лестница, на ступенях которой вырастают шипы. И нарастающая музыка где-то вдалеке, под звездами.
   -- За что ты будешь сражаться? -- спросил Кристоф, перепрыгивая через один из шипов.
   Дитрих подумал, тщательно подбирая формулировку.
   -- За то, что мне дороже всего на свете. А ты?
   -- За чудеса, -- весело ответил Крис.
  
   Они добираются до вершины. Сегодня она выглядит совсем не так, как вчера.
   Вечернее небо словно бы светится желтым светом, как и улицы вокруг них. Двухэтажные кирпичные дома -- такие можно было встретить в начале века. Они подступают почти к самой портовой набережной.
   У причала стоят удивительные корабли -- вот, например, ближайший. На нем и паруса, и четыре паровых двигателя, и линии у него плавные, благородные, с резными, кажется, мачтами. А второй похож на огромное металлическое чудовище, все в сочленениях, шестеренках, заклепках... Все эти корабли -- явно не современного вида, но и не исторического. На каждом корабле заметны паровые двигатели.
   В целом же это какое-то поразительное место -- с причудливыми изгибами линий, тяжелыми камнями, которыми вымощена мостовая, и какой-то альтернативной геометрией. Достаточно посмотреть на изогнутую ажурную башенку, подступившую почти к самой воде. И на горизонте растворяется в закатных лучах алый парус.
   Голубая роза на груди Криса.
   Желтая роза на груди Дитриха.
   Гудрун откидывается на руку Дитриха. Грудь ее раскрывается, выпуская наружу клинок, но Дитрих не берет его. Звонят колокола. Крис снимая с пояса свою саблю.
   -- Ты снова без оружия?
   -- Да.
   Крис лихорадочно-весело смеется, делая выпад.
   -- За чудеса, Дитрих. У меня есть свой мир, который я хочу построить.
   Крис крадется вокруг него, пытаясь попасть в Дитриха, словно бы танцующего на месте.
   -- Я хочу, чтобы люди верили в чудеса, -- насмешливо и в то же время доверительно говорит он. -- Я хочу подарить в этом мире каждому -- по чуду.
   Дитрих молчит.
   -- Только, ты знаешь, люди плохо верят в добрые сказки. Почему-то куда лучше до них доходят сказочки злые. Страшные. И страшные чудеса. Вот за это я и сражаюсь -- за новый мир, где каждый верит в чудо.
   Стремительный выпад -- Дитрих не успевает уклониться, и жёлтая роза слетает с его груди и рассыпается на лепестки
   Звенят колокола, возвещая конец дуэли.
  

Андриа Богдан

  
   Около десяти часов вечера Андриа постучалась в комнату Хотару.
   -- Войдите, -- раздался негромкий голос.
   Раньше Андриа здесь не была, поэтому сейчас поразилась. Верхний свет не горел. Вся комната была заставлена маленькими ночниками. В этом мягком освещении Хотару казалась другой.
   Немного более пугающей, что ли.
   Она стояла напротив двери, сложив, как обычно, руки. Ее огромные глаза казались фиолетовыми под падающей на лоб челкой. Андриа заставила себя улыбнуться. В этот момент Хотару показалась ей не человеком.
   Воином? Грозным призраком? Воплощением чего-то ужасного?
   Впрочем, все это не имело значения. Она прекрасно знала эту милую маленькую японку, и никакой опасности от нее ждать не стоило.
   -- Привет. У тебя тут уютно.
   Она присела на кровать Хотару. Та села рядом, примерно в метре от Андриа.
   -- Я не люблю верхний свет, -- застенчиво ответила Хотару.
   Андриа придвинулась ближе к ней.
   -- Тебя из-за этого называют ведьмой? -- негромко поинтересовалась она.
   -- Нет...
   Андриа знала, что ей нужно. Еще один союзник. Пусть загадочный Дитрих пообещал ей помощь просто так -- это странно, думать об этом тяжело, но... хорошо. Пусть так.
   С Хотару будет проще и привычнее.
   Сначала рука Андриа скользнула по спине японки и незаметно пристроилась на плече.
   Потом объятие стало теснее. Вторая рука Андриа незаметно начала гладить шею Хотару, там, где заканчивался накрахмаленный воротник школьной формы и начиналась тонкая горячая кожа. Ее пальцы почувствовали, как сильно бьется тоненькая жилка на шее Хотару.
   Гладить маленькую грудь, уверенными движениями расстегивать форму, впиваться в робко отвечающие губы -- это было хорошо. Это было кусочком жизни посреди вечного ада Андриа.
   Уже потом, когда они лежали, уставшие и обнявшиеся, Андриа хотела было обратиться к Хотару с разговором. Но не успела, потому что в мягком свете ночников на подоконнике проступила тень.
   -- Привет, -- прошипело существо. -- Вы хотели встретиться со мной сегодня? Я пришла.
   Андриа приподнялась на локте.
   -- Кто ты?
   -- Я Елизавета. Ты хотела увидеть меня. Я пришла поиграть с тобой.
   Существо -- теперь уже отчетливо можно было рассмотреть девичий силуэт -- пригнулось на корточках на подоконнике, покачиваясь, словно готовясь прыгнуть.
   Хотару лежала тихо, сжавшись, как ребенок. Да такая она и есть, подумала Андриа.
   -- Кто ты такая, Елизавета? -- требовательно поинтересовалась Андриа, подтягивая поближе одеяло.
   -- Я? Я когда-то была победительницей дуэлей, -- рассмеялось гортанным смехом существо. -- Тогда я стала ключом. Ты тоже станешь ключом, если победишь. Хочешь быть как я?
   -- Ключом -- куда?
   -- В тот мир, где я могу делать то, чего хочу, -- усмехнулась девочка.
   -- Чего ты хотела больше всего?
   Одеяло не спасало от чувства легкой неловкости. Плюнув на все, Андриа встала и начала одеваться.
   -- Пугать, -- прошелестело существо. Оно привстало. Андриа подумала, что сейчас это странное создание точно на нее прыгнет, но ошиблось. -- Я хочу играть. Я хотела пугать людей. Они сказали, что этот вариант больше всего подходит мне.
   -- Кто сказал?
   -- Человек в крылатых сандалиях.
   Теперь, когда тень выпрямилась, стало видно, что девочке этой вряд ли больше десяти лет.
   -- Это ты рисовала попугаев на стенах и пыталась взломать наши пароли?
   -- Я. Я хотела поиграть с вами. Было весело, когда вы начали меня искать.
   Тень хихикнула.
   -- Теперь ты сама захотела меня увидеть. Это здорово!
   -- Почему? -- настороженно поинтересовалась Андриа.
   -- Я прихожу, если меня хотят увидеть. Я люблю играть. Теперь мы будем играть с тобой!
   Андриа не очень понравилась эта перспектива.
   -- А может, ты уйдешь? -- вежливо спросила она.
   Тень снова зашлась в хихиканье.
   -- Нет! Я хочу играть. Я выиграла все дуэли. Я получила в награду целый мир. Целый мир, чтобы всегда играть. И сейчас ты в этом мире. Ты сама так захотела. Будешь играть со мной!
   Андриа уже стояла полностью одетая -- не в школьную форму, а в то, что она носила после уроков. Короткая узкая юбка темно-синего цвета, темные чулки и темно-синяя же облегающая блуза. И красный шарф.
   Настороженный взгляд исподлобья на девочку. Так она смотрела на фехтовальной дорожке на противника.
   -- Может, ты поиграешь с кем-нибудь другим? -- хмуро поинтересовалась Андриа.
   -- С кем? -- заинтересованно спросила девочка. Движения у тени были совершенно обезьяньи, не человеческие.
   -Пойдем, я тебе покажу комнату учителя физики, -- хмуро ответила Андриа. -- Он мне как раз восемьдесят восемь баллов планирует вывести, урод. Подходит?
   -- Давай, -- радостно отозвалась тень. -- Я поиграю с твоим учителем!
   Сказать по правде, Андриа не верила, что призрачная девочка, чья тень скользила по стенам за ней, причинит учителю какой-то серьезный вред. Полагала, что максимум, что ему грозит -- пара неприятных снов.
   Поэтому она замялась, когда по ее возвращении уже одевшаяся Хотару спросила у нее:
   -- Зачем ты натравила ее на учителя?
   Андриа пожала плечами.
   -- Я не думаю, что она всерьез ему навредит.
   -- Зря, -- сказала Хотару.
   Тихие голоса в коридоре привлекли внимание Андриа. Она вышла, будучи практически уверенной, что встретит там Криса и Дитриха. Так и оказалось. С ними брела неизменная Гудрун.
   -- Привет, -- кивнула Андриа, подойдя к ним. -- Ну что? Кто оказался победителем?
   Впрочем, вопрос был излишним -- она и так заметила, что Гудрун теперь держится возле плеча Криса. Так она смотрелась лучше. Гармоничнее, что ли.
   -- Я, -- ответил Крис.
   -- Отлично, -- кивнула Андриа. -- Тогда завтра вечером на Арене Дуэлей. Дай фляжку.
   Кристоф отцепил от пояса фляжку и протянул ей.
   -- На этом месте я травлю тебя, чтобы завтра тебе было плохо, -- предупредил он.
   -- Сука ты, -- беззаботно ответила Андриа, делая глоток.
  

Хотару Томоэ

   На следующее утро до уроков Хотару зашла к Андриа.
   -- Пойдем, что ли, проверим, как там физик? -- предложила та. Видимо, ее все же немного мучили сомнения в безобидности призрачной девочки.
   -- Хорошая идея, -- кивнула Хотару.
   Наверное, для Андриа это стало сюрпризом. А вот Хотару была вполне готова увидеть то, что увидела. Она же знала, что на самом деле представляет собой Академия Лихтенштаарн. Знала по-настоящему -- в отличие от этой самоуверенной фехтовальщицы, убежденной в том, что ей-то все известно на самом деле. Академия Лихтенштаарн -- место, где реальность может быть какой угодно.
   Комната, затянутая жуткими черными тенями, плотными, как нефтяные пятна. Солнечный свет сюда не проникает.
   Седой человек, сидящий у кровати и подвывающий, в котором с трудом можно узнать их моложавого подтянутого учителя.
   И черная тень уже знакомой девочки на стене.
   Андриа, конечно, первым делом бросилась к учителю. Хотару остановилась напротив призрака.
   -- Уходи, -- сказала она.
   -- Я еще не закончила, -- прошипела девочка. Привстала. -- Не мешай мне играть.
   Хотару прикрыла глаза, чувствуя закипающую ярость. Она уже переставала быть человеком, но все еще могла повторить тихим голосом:
   -- Это не твоя страшная сказка. Не твой мир. Уходи. Я не люблю, когда мне перечат.
   Она не слышала ответа девочки, потому что начала изменяться.
  

Андриа Богдан

   Андриа, пытавшейся тянуть к двери старика, в которого разом превратился герр Мозер, показалось, что Хотару превратилась в какой-то жуткий вихрь, методично уничтожающий черные тени вокруг. Призрак девочки маленькая японка вмяла и вколотила в стену. Потом, немного постояв, упала с закрытыми глазами.
   В комнате как-то разом стало светло, и чернильные кляксы, затянувшие стены и окна, исчезли. Да и были ли они?
   Она подтянула герра Мозера к двери. Остановилась, прислонив его к стене. Пощупала пульс Хотару. Тот бился еле-еле.
   Она в отчаянии вышла в коридор.
   -- Помогите, -- сказала она кому-то из учителей. -- Плохо герру Мозеру, учителю физики. И моей подруге Хотару Томоэ, члену Школьного Совета.
  

Кшиштоф Шаттенман

  
   -- А потом в медпункте мне сказали, что герр Мозер никогда не был учителем физики у нас. Что физику преподает фрау Овербек, а герр Мозер, наверное, является отцом кого-то из учеников. Когда его до медпункта донесли, он уже совсем не был седым, ну, то есть, выглядел как обычно, -- шепотом рассказывала ему Андриа.
   Она явно была перепугана не на шутку.
   -- Дай глотнуть, а?
   Крис протянул ей флягу, попутно ища на планшете архив школы. Там было указано, что фрау Овербек преподает физику в старших классах уже три года. Герр Мозер не фигурировал в школьных архивах. Вообще. Как будто его никогда и не было в Академии Лихтенстаарн.
   Дитрих обернулся к ним со своей парты.
   -- Вам учитель не мешает? Нет? Ну, отлично, -- хмуро бросил он.
   Хотару оставили в медпункте. Она все еще плохо себя чувствовала и совершенно не помнила приступа ярости, который взахлеб и с округлившимися глазами описывала Андриа. К вечеру, впрочем, ее обещали отпустить.
   Андриа сказала, что Хотару, судя по всему, и вправду сумасшедшая.
   Крис пожал плечами.
   Он немного представлял себе, что такое Хотару. Точно не знал, но догадывался. Поэтому был совершенно не удивлен тем, что маленькая японка затолкала бывшую победительницу дуэлей обратно в ее мир.
  
   Вечером он снова зашел в фехтовальный зал, там было всего несколько человек. С Андриа он не фехтовал. Да и ей было не до него.
   Он подошел к ней, когда она закрывала зал на ключ. Неизменная Гудрун тихо скользила сзади.
   -- Послушай, -- сказал Крис. -- Мне давно было интересно. За что ты планируешь сражаться?
   Андриа повернулась к нему.
   -- Какая разница?
   Президент пожал плечами.
   -- Мне интересно.
   Андриа зашагала по коридору в направлении выхода. Спальни студентов располагались в другом корпусе, и, судя по всему, именно туда она и направлялась.
   Во дворе Андриа остановилась.
   -- Я не хочу отсюда уходить. Никогда, -- тихо сказала она, обращаясь словно бы не к Крису, а к окружающему пространству.
   -- Планируешь навсегда остаться тут? -- уточнил Крис.
   -- Да. Я и моя сестра. Может, ты ее знал -- она училась на два класса старше. Ленута.
   -- Я немного о ней наслышан, -- подчеркнуто равнодушно сказал Кристоф. Андриа не смотрела на него и не заметила, как полыхнули ледяным голубым огнем глаза президента. -- Моя старшая сестра училась с ней в одном классе. Надо же, какое совпадение.
   -- Да? Не суть.
   Андриа равнодушно пожала плечами. Лицо ее было напряженным. Ветер слегка шевелил недлинные волосы, уложенные с тщательно продуманной небрежностью.
   -- Я люблю ее. Очень люблю. -- Андриа говорила холодно, так, словно бы витала мыслями не здесь, а где-то вдалеке. -- Я хочу, чтобы мы были вместе. Всегда. В этой Академии.
   -- Понятно, -- кивнул Крис.
   Он улыбался. Глаза его едва заметно светились.
  

Андриа Богдан

   Сегодня на Арену они поднимаются вчетвером, как и в первый день. Двое дуэлянтов и, по всей вероятности, зрители.
   Андриа холодно. Короткий темно-синий плащ продувается ветром.
   Широкие ступени уходят в высоту, звучит музыка.
   Почему-то Андриа убеждена, что проиграет в этот раз. Она продумывает разные варианты: дуэль-реванш? Понадеяться на то, что Крис проиграет Хотару, и попробовать победить ее? Мысли мечутся в голове, останавливаясь на разных вариантах, дающих шанс на победу.
   Сейчас для нее определен как главный противник именно Крис. Она уверена в том, что Хотару сумасшедшая, а еще уверена в том, что она сильнее этой японской девочки. Потому что секс -- это не только про тепло, но и про победу. Мысли про Дитриха она старательно гонит из головы, но не считает его серьезным противником.
   К Кристофу у нее нет ни одного ключа.
   Ну а еще -- здесь, на Арене, играет роль не только твой талант и искусство, но и нечто другое. Тот мир, который ты хочешь получить. Она не знает, чего хочет Крис, но втайне убеждена, что любой мир будет лучше, чем тот, который хочет видеть она. Крис так уверенно идет к своей победе. Наверное, он считает свой мир достойным. Любой мир является более достойным, чем мир Андриа.
   Андриа точно знает, что ее мечта уродлива.
   Но там, в той сказке, о которой она мечтает, ей будет хотя бы не так больно.
   Тень идет за ней в слабом лунном свете, то ли ее тень, то ли ее сестры, от которой Андриа никогда не уходила и не уйдет.
   Сегодня предстоит, наверное, самая важная битва. Первая -- и потому самая важная. И самая сложная.
   Это и правильно. Ведь ты являешься собой только до тех пор, пока сражаешься. До тех пор, пока завоевываешь победу. Только завоевав, сразившись, добившись, уничтожив все препятствия, ты можешь считать себя кем-то достойным. Только так можно идти к идеальному миру.
   Это мудро и справедливо.
   Сегодня Арена выглядит по-другому. Она похожа на казино: крутится рулетка, в глубине звенят бокалы, недалеко стоит бар, где поблескивают бутылки.
   Причудливые картины на стенах: уродливые, искаженные линии, грубые мазки. Везде тут слишком яркие цвета. Слишком много блеска. Слишком вычурная красота. И розовые кусты тянут к дуэлянтам свои ветви, странно, по-змеиному извиваясь.
   Возле барной стойки Андриа замечает картину, на которой узнает сначала лицо Ленуты, потом свое. Две сестры, смеясь, обнимаются и выглядят счастливыми. У нее никогда не было такого портрета.
   -- Нравится? -- смеется Крис.
   Он стоит напротив нее, рядом -- Гудрун. Кончиком сабли Крис указывает на портрет.
   -- Это твой идеальный мир, Андриа.
   Она отцепляет шпагу с пояса.
   -- Так или иначе -- я буду сражаться за него.
   Что-то дрожит в груди, на пределе.
   Крис срывает голубую розу.
   Андриа -- ярко-красную.
   Ударяют колокола, возвещая начало дуэли, и Гудрун запрокидывается на руку Кристофа. Андриа поднимает свою шпагу, но президент отрицательно качает головой.
   -- Я не буду с тобой сражаться, -- говорит он.
   Он срывает с груди свою голубую розу, и та падает перед Андриа, теряя лепестки. Поднимается ветер, сбивая бокалы со столов, роняя картины. Снова звенят колокола. Меч исчезает в груди Гудрун, и она подходит к Андриа, становясь за ее плечом.
   Андриа опускает клинок. Ее отпускает сумасшедшее напряжение, схватившее ее перед предстоящей схваткой. И ее охватывает дрожь.
   "Зачем ты так?", -- думает она.
   "Зачем лишил меня шанса на победу, отказавшись от схватки?", -- думает она.
   "Как же я смогу теперь доказать, что мой мир достоин быть воплощенным?", -- думает она.
   Крис отобрал у нее возможность победить, доказать в бою, что она достойна создать свой мир. Победа, брошенная под ноги, словно подачка, не может являться победой, и Андриа не знает, что делать.
   Андриа, девочка, привыкшая побеждать, стоит перед своим противником, который посмеялся над ней, отказавшись от поединка, и шпага дрожит в ее руке.
   -- Пожалуй, стоит идти? -- обращается Крис к Дитриху и Хотару и, не глядя на них больше, направляется к ступеням. Дитрих, чуть помедлив, идет за ним. Хотару остается.
   Андриа стоит все так же неподвижно, сжимая в руке шпагу. Затем она наклоняется и поднимает голубую розу. Сжимает ее в кулаке.
   Хотару подходит к ней и тихо говорит:
   -- Завтра ночью. Здесь.
   Андриа вскидывает голову, удивленно смотрит в ее огромные фиолетовые глаза и кивает.
   Спускаясь по лестнице, она бросает голубую розу под ноги, и та разбивается на тысячу мелких хрустальных осколков.
   Гудрун за ее спиной.
   Дойдя до своей комнаты, Андриа видит вторую кровать. Ну да, Врата и Ключ сопровождают победителя.
   -- Здесь, -- кивает Андриа на вторую кровать. -- Жди меня.
   -- Хорошо, -- приветливо отвечает Гудрун.
   Она стучится в дверь комнаты Кристофа.
   -- Заходи.
   Президент лежит на кровати в расстегнутой рубашке и брюках. Андриа входит, и мимо ее лица пролетает стрелка дартса. Она бросает взгляд на мишень и видит свою фотографию.
   Андриа садится на кровать.
   -- Зачем? -- спрашивает она.
   Крис улыбается.
   -- Этого я тебе пока не скажу.
   Она наклоняется и впивается ему в губы то ли поцелуем, то ли укусом.
  
   Утром, выходя из комнаты Криса, она вежливо поздоровалась с Дитрихом. Только сейчас Андриа вспомнила, что его спальня находилась по соседству.
   -- Доброе утро. Мы не очень тебе мешали?
   -- Не очень, -- спокойно ответил Дитрих.
  

Интермедия

   Просто любить -- это много или мало?
   Здесь так много необычных. Изломанных. Причудливых.
   Здесь знают толк в травматических отношениях. В извращениях. В любовных многоугольниках и многолетних зависимостях.
   На фоне всего этого обычная любовь кажется немного смешной и банальной, наверное.
   Это ничего. Каждый делает то, что умеет.
   Иногда это немного больно. Но это не любовь -- когда тебе необходимо, чтобы твой любимый человек принадлежал тебе и только тебе.
   Любовь -- это всегда быть на его стороне.
   Чтобы ни случилось.
   Поэтому у Дитриха только едва-едва царапает в груди.
  

Дитрих фон Ренненкампф

  
   Оказалось, что отделаться от Гудрун очень просто: достаточно попросить ее не таскаться следом. Странно, что эта светлая идея пришла только в голову Андриа. Дитрих, например, до этого не додумался.
   Сегодня было ясно и холодно, и они снова сидели на открытой террасе, где проходили заседания Школьного Совета.
   Андриа была бледна и второй раз проливала на себя кофе. Еще на уроках Дитрих заметил, что она постоянно поглядывала на Кристофа. Очень настороженно.
   Он уже знал, что сегодня она сражается с Хотару. Вот как раз та была, как обычно, спокойна.
   Вечерело.
   Когда они выходили из башенки, Дитрих, как обычно, немного отстал от остальных и очень удивился, когда Андриа поравнялась с ним.
   -- Сегодня нет тренировки, -- сказала она. Глаза ее горели. -- Но я предлагаю тебе пофехтовать. Как ты на это смотришь?
   Дитрих улыбнулся.
   -- Вполне положительно.
   Раньше она не обращалась к нему с такими просьбами.
  
   Раз за разом он снова давал ей себя победить. Ему нравилось смотреть, как она при этом хмурится, снимая маску. Как смотрит на него с нескрываемым подозрением, пожимая руку. Эмоции у нее были неподражаемые.
   -- Давай еще раз, -- предложила Андриа. Лицо у нее горело. -- Только давай по-честному, без поддавков.
   Дитрих пожал плечами.
   -- Я дерусь по-честному.
   Андриа нахмурилась.
   -- Вот не надо. Давай так: если мне удастся тебя победить, то ты ответишь, почему ты поддаешься. Идет?
   Дитрих улыбнулся.
   -- Идет.
   Он отсалютовал ей шпагой и сделал шаг вперед.
   Бой был хорошим. В Андриа что-то изменилось со вчерашнего дня -- стало больше решительности, больше отчаяния и ярости. Это было заметно и в предыдущих схватках, но в этой -- особенно.
   Словно она знала, на что идет. Словно она стала трезвее и решительнее.
   Раньше ей всегда мешала излишняя самоуверенность.
   В этот раз можно было практически не поддаваться. Почти совсем не поддаваться.
   -- Я не говорил, что скажу тебе это сейчас, -- сказал Дитрих, улыбаясь, снимая маску и пожимая ей руку.
   Андриа тяжело дышала, но весело улыбалась.
   -- А когда? -- поинтересовалась она.
   -- Завтра.
   Андриа смотрела на него пристально, стягивая перчатки.
   -- Послушай, Дитрих, ты пугаешь меня. Я не верю в бескорыстную помощь, -- взволнованно заговорила она. -- Я... Я привыкла жить в мире, где своего нужно добиваться. А ведь я ничего для тебя не делала. Ты что-то хочешь от меня в будущем?
   Дитрих покачал головой.
   -- Тогда -- что?
   Он улыбнулся.
   -- Просто позволь мне доказать тебе, что это не так. Что есть миры, где возможна бескорыстная помощь.
   Андриа замотала головой.
   -- Дитрих, чудес не бывает. Я знаю точно. Чтобы тебя любили, давали тепло, помогали -- для всего этого нужно пахать, как проклятой. Я привыкла к этому. Это нормально. То, о чем говоришь ты... Понимаешь, я живу в мире, где это невозможно. Я живу в мире, где не бывает чудес. Я давно смирилась с этим. Просто я хотела, чтобы не было... Не было так больно. Теперь я даже в это не верю.
   Дитрих пожал плечами.
   -- Я не настаиваю, чтобы ты поверила сейчас. Просто позволь мне доказать это тебе.
   Андриа отвернулась.
   -- Ох! -- взволнованно воскликнула она. -- Уже без четверти двенадцать, мне пора на Арену. Идем.
   Они не стали даже переодеваться -- Андриа заперла дверь, кивнула ждущей ее на скамейке Гудрун и, не глядя на Дитриха, поспешила к входу в Парк.
   Он, улыбаясь, шел следом.
  

Хотару Томоэ

   Она поднимается по ступеням. Впереди -- белый туман. Хотару идет, держа в руках свое оружие. Для всех оно выглядит как шпага.
   Ради этого момента она поступила в Академию. Ради того, чтобы победить. Ради того, чтобы пройти дальше.
   Эта смешная Андриа, такая уверенная в себе, не может быть противницей. Она могла соблазнить маленькую девочку Хотару, надеясь использовать ее в своих играх. Но она не соперник воительнице, которая прибыла в Академию Лихтенстаарн, чтобы уничтожить гнездящегося внутри демона. Воительнице, которая всегда выбирала для воплощения те миры, которым угрожало зло.
   Андриа не может быть соперницей еще и потому, что она сломана. Кристоф, отказавшись от дуэли, сломал в ней что-то важное. Интересно, зачем он это сделал?
   Так или иначе, он уже показал самоуверенной Андриа, что ее идеальный мир, который она надеется создать, -- прах и иллюзия, что она сражается за цель, которая мелка и недостойна. Надо полагать, ей и без того было это известно, но сейчас капитан клуба фехтования столкнулась лицом к лицу с собственной ничтожностью.
   Будет легко ее добить.
   Та, кого здесь называли Хотару, привыкла воплощаться в разных вселенных, чтобы спасти их. Она привыкла не останавливаться перед жертвами, если надо было спасти мир. Сейчас она идет спасать мир от древнего зла, поселившегося в Академии Лихтенстаарн. Древнего зла, создавшего Академию Лихтенстаарн.
   Дуэльная арена в этот раз выглядит обычным кругом, разделенным надвое прямой линией. Одна половина круга черная, вторая белая.
   Хотару стоит на темной половине, затянутая в черное. То, что выглядит как шпага для всех остальных, поблескивает у нее в руке. Фиолетовые глаза ярко горят.
   Андриа в светлом фехтовальном костюме стоит напротив, и возле нее -- скрестившая руки на груди Гудрун. То существо, которое они называют Гудрун Свальдрафсдоттир. То существо, которому нет места в мире.
   У входа -- Дитрих и Крис. Дитрих не сводит глаз с нее. Крис читает какую-то книгу.
   Розовые кусты извиваются вокруг.
   Хотару срывает фиолетовую розу, закрепляя ее у себя на груди.
   Андриа -- красную.
   Грудь Гудрун, откинувшейся на руку Андриа, раскрывается, и из нее выходит меч. Гудят колокола.
   Хотару стоит, не торопясь атаковать. Она всегда фехтует очень осторожно.
   Андриа делает шаг вперед.
   -- За что ты сражаешься, Хотару?
   -- Этот мир погибнет, если я не смогу победить, -- сдержанно отвечает японка. -- Если я не уничтожу то зло, которое ждет победителя в конце.
   -- Это безумие, -- смеется Андриа. -- Нет там никакого зла. Я точно знаю -- все это иллюзия, не имеющая отношения к реальности.
   -- Нет, -- спокойно говорит Хотару. -- Я знаю лучше.
   -- Ты сумасшедшая.
   Андриа снова делает шаг вперед. Хотару стоит в фехтовальной стойке, и ее оружие прямо перед ней.
   -- Я здоровее вас всех вместе взятых. Я пришла, чтобы уничтожить древнее зло.
   -- Ты глупая, сумасшедшая девочка. Это иллюзия. Ты сражаешься с иллюзиями. Все мы с ними сражаемся. Тебе не надоело?
   Шаг вперед.
   -- Это не иллюзия. Это реальность. Я спасу этот мир.
   -- Начала бы лучше с себя, -- короткий и злой смех Андриа хлещет дуэльную Арену. -- Или с тех, кто рядом. Я покажу тебе, как можно это делать.
   Она подходит все ближе к Хотару, держа шпагу перед собой, но не атакуя, и Хотару понимает, что завороженно смотрит ей в улыбающееся лицо, не в силах ударить первой.
   Андриа подходит совсем вплотную, так, что шпаги перекрещиваются между их телами, и целует Хотару в губы с неожиданной силой и нежностью.
   Бьют колокола.
   Хотару, отстранившись, видит свою фиолетовую розу в руке улыбающейся Андриа.
   Когда та уходит четким, почти военным шагом, когда за ней уходит и тварь из иномирья, и этот, с нечеловеческими глазами -- с книгой в руке, и бедняга четвертый, Хотару остается на Арене. Она стоит неподвижно, сжимая свое оружие в руках, почти до утра.
  

Интермедия

   "...советую тебе тоже перевестись в Академию Лихтенстаарн. Это очень хорошая и перспективная школа.
   Целую.
   Агнешка.
   P.S. Не смогла не поделиться тем, что мучит меня сейчас. Я не верю больше в чудеса, мой милый брат. Мне осталась одна дуэль, и я знаю, что выйду из нее победителем, но не верю, что смогу создать свой мир. И я в отчаянии.
   Мой милый брат, никто, кроме тебя, не поймет этого. Помнишь, я говорила тебе о том, что хочу создать мир, полный чудес? Мне будет тяжело тебе это сделать. Я... Я не могу больше верить в чудеса -- мне сложно поверить в то, что бывают не магические фокусы, не изменения миров, а настоящие чудеса. Моя подруга, Ленута Богдан, -- ты помнишь, я писала тебе о ней? Она проиграла мне на дуэли вчера, но нисколько не обиделась. Мы провели с ней всю ночь и разговаривали. Она очень умна. Удивительно, как она мне смогла доказать, что все то, во что я верила -- ерунда...
   Последняя дуэль. Я знаю, что если не буду достаточно верить в свой мир, то не смогу победить. И, наверное, тогда я не уйду живой с этой Арены. Я подумаю еще, идти ли на финальный поединок или же отказаться... Но никто раньше не отказывался.
   На всякий случай -- прощай.
   Твоя любящая старшая сестра"
   Он в очередной раз перечитывает это потрепанное письмо двухлетней давности и кладет его в тумбочку, в верхний ящик, где оно всегда хранилось, как напоминание о том, что он должен отомстить.
   Он отомстит.
   Он отказался от возможности создать мир, в котором все будут верить в чудеса, ради того, чтобы навсегда похоронить и лживую подругу Агнешки, ставшую причиной ее гибели, и ее младшую сестру в этом гробу с зациклившимся временем. Она -- Андриа -- сама выбрала этот гроб. Замечательно. Пусть она победит на дуэлях. Его сестра будет отомщена.
   Крис лежит на кровати, глядя в потолок. Его голубые глаза светятся в темноте.
  

Андриа Богдан

   Еще два дня назад она была бы рада тому, что остался один соперник перед финальной дуэлью. Тот, которого проще всего прогнуть. Это означало бы, что ее идеальный мир совсем рядом.
   Сейчас все было не так.
   Она в глубине души знала всегда, что хочет построить очень уродливую сказку. Что сказка о замкнувшемся времени -- это плохо, неправильно, некрасиво. Что даже в этой сказке Ленута не будет ее любить. Потому что это Ленута. Она такая.
   Просто Андриа не знала других сказок.
   Вместе с голубой розой разлетелось на куски все то, во что она верила и о чем мечтала.
   "Ты недостойна", -- вот что она увидела. "Ты даже не стоишь дуэли", -- вот что она прочла. "Забирай свой мир, как подачку", -- вот что она почувствовала.
   "Ты ничего не стоишь", -- вот что сказала ей невидимая тень Ленуты, посмотрев на нее голубыми глазами Кристофа.
   И ей не оставалось ничего, кроме того, чтобы гордо держать спину, спускаясь по ступенькам.
   Но верить было больше не во что. Ничего не оставалось. Она должна была сражаться, чтобы получить победу. Так было в ее мире. Так было правильно. У нее отобрали сражение, а значит, отобрали возможность победы.
   Внутри Андриа все молчало.
   Она снова села за свою первую парту, а не вместе с Крисом. Ей не хотелось видеть его. И не хотелось видеть странного Дитриха, чьи слова тревожили и смущали ее. Андриа не была уверена, что хочет знать правду о том, почему он сражается с ней вполсилы.
   На перемене она стояла в холле, болтая с подругами, и осеклась на полуслове.
   К ней, распахнув объятия, шла Ленута.
   За то время, что Андриа не видела ее, старшая сестра стала еще красивее, если это было возможно. Тонкая белая блуза обтягивала высокую грудь, стройные бедра под узкой юбкой покачивались. Аккуратно накрашенное лицо светилось радостной улыбкой.
   Андриа сглотнула. Кажется, это был не сон.
   -- Милая! -- Ленута обняла ее. От знакомого запаха у Андриа закружилась голова. -- Я не успела написать тебе. Теперь я буду тут преподавать. О боже, как я рада тебя видеть!
   Андриа пролепетала что-то. Кажется, что она тоже рада видеть сестру.
   -- Правда, мы замечательно сейчас смотримся? -- прошептала Ленута ей на ухо. -- Идеальная встреча сестер.
   Андриа кивнула.
   -- Ты теперь... будешь тут? Да?
   Ленута кивнула, продолжая улыбаться. В руках она держала линейку.
   -- Да, милая. Я буду здесь преподавать. Ведь это отличное место для начала, правда?
   -- Для начала чего?
   -- Чего угодно, -- нежно прошептала Ленута.
   На ее линейке был изображен человек в крылатых сандалиях.
  
   После уроков Андриа вышла гулять по дворикам Академии. Светило солнце. Она держалась метрах в двадцати от Ленуты, прогуливавшейся под руку с каким-то франтом. Наблюдала.
   -- Привет. -- Дитрих, как обычно, неслышно подошел сзади. Никогда она не была так рада ему.
   Андриа весело защебетала, схватив его за локоть. Она потом не смогла бы вспомнить тот бред, который несла. Смотрела снизу вверх совершенно влюбленными глазами, периодически скашивая взгляд на сестру -- интересно, видит та или нет?
   Андриа хотела, чтобы Ленута увидела.
   Она всегда делала все так, чтобы Ленуте понравилось. Но сегодня ей очень хотелось, чтобы Ленута увидела: она, Андриа, может быть нужна кому-то еще. И вот даже очень нужна. И ей может быть нужен кто-то, кроме Ленуты. Ей хотелось, чтобы старшая сестра заметила. Чтобы ей было не все равно.
   Реакции Ленуты она так и не дождалась.
   А Дитриха она тем временем расспрашивала о его семье. Наконец, его слова достигли ее мозга.
   -- Через год мне исполнится шестнадцать, и я стану совершеннолетним, -- с усмешкой рассказывал Дитрих. -- Рано или поздно я унаследую отцовский титул и положение. Моя жизнь расписана от начала и до конца.
   -- Тебе это не нравится? -- спросила Андриа. Ленута не оборачивалась в ее сторону. Кажется, она вообще не замечала младшую сестру.
   Дитрих пожал плечами.
   -- Я бы отдал очень многое, чтобы быть свободным от своей семьи. У вас, в Румынии, республика, насколько я помню, -- вам не понять, что означает для нас быть наследником семьи королевской крови.
   -- Но ты можешь уехать от них в другую страну, -- недоуменно пожала плечами Андриа. Сестра, наконец, заметила ее и одобрительно кивнула. Андриа на секунду зажмурилась.
   Дитрих невесело рассмеялся.
   -- Куда? Они найдут меня везде и вернут домой. Я -- единственный наследник, я нужен им.
   -- Я думала, что аристократическое семейство и какая-нибудь служба государственной безопасности -- это несколько разные вещи, -- пробормотала Андриа.
   -- Не всегда, -- хмуро ответил Дитрих.
   Дальше они шли в молчании.
   -- Ты обещал мне рассказать сегодня кое-что, -- напомнила Дитриху Андриа.
   -- Расскажу, -- кивнул он. -- Пожалуй, во время дуэли это будет сделать удобнее всего.
   -- Что?
   -- Вечером. На Арене Дуэлей.
  
   -- Что ты читаешь, Крис?
   У него в руках книга в красном переплете. Эту же книгу он читал и на вчерашней дуэли.
   -- Покажу потом. Когда выиграешь.
   Голубые глаза светятся холодным светом.
   Тогда, несколько дней назад, она бросилась к нему в объятия. Так бросаются из окна. Так спасаются от безысходного одиночества и отчаяния. Крис перечеркнул ее возможность победы, утверждения своего мира, он походя доказал Андриа ее ничтожество -- и она бросилась к нему в объятия, чтобы не думать об этом. Не пожалела. Было хорошо.
   Хотару сегодня нет с ними.
   Клинок, который она извлекает из груди Гудрун, мерцает.
   Красная роза на ее груди.
   Желтая роза на груди противника.
   Звон колоколов.
   -- Чего ты хочешь, Дитрих?
   Он снова без оружия. Он танцует, легко уклоняясь от острия ее меча. Это все действительно больше похоже на парный танец, чем на дуэль.
   -- Я обещал тебе сказать, почему я поддавался.
   -- Да. Все говорили, что ты хочешь стать капитаном клуба. А ты мне поддавался.
   Выпад, уход.
   -- Все просто. В клубе фехтования я мог видеть тебя. Каждый день.
   Нет, нет, хочется кричать Андриа, замолчи.
   -- Я люблю тебя.
   Выпад. Снова мимо. Быстрый, как змея.
   -- Я просто люблю тебя. Все это время, что знаком с тобой. Ты любишь побеждать -- я давал тебе возможность побеждать. Для тебя это важно, так?
   Нет, нет, замолчи. Любовь нужно завоевывать, за нее нужно бороться. Любовь, которая дается просто так -- это яд, хуже которого нет. Он, словно кислота, съедает остатки моего мира. Замолчи, Дитрих, ради всего святого, перестань меня убивать, от меня и так почти ничего не осталось...
   -- Я не верю в любовь, -- смеется Андриа. -- Чудес не бывает. Ничто не дается просто так.
   -- Я не требую, чтобы ты верила. Я прошу, чтобы ты позволила мне доказать обратное.
   Выпад.
   Обманчиво плавные и очень быстрые движения.
   -- Решай сама, хочешь ли ты свою вечную сказку. Я буду на твоей стороне. Всегда. Я всегда помогу тебе. Просто так, Андриа.
   И в этот момент что-то в ней щелкает и собирается заново.
   И она опускает клинок.
   -- Ты хочешь победы, Андриа?
   -- Да, -- хрипло говорит она. Ей не хватает воздуха.
   -- Хватит иллюзий, -- эти слова она выталкивает из горла с трудом. -- Хватит. Все мы живем в своих мирах. Каждый по отдельности. Каждый в своем мире. Каждый -- в клетке из страхов, привязанностей, зависимостей, иллюзий. Хватит.
   Он останавливается, и она останавливается тоже.
   -- Просто позволь мне показать тебе, что на свете бывает любовь, -- говорит Дитрих. Его руки опущены.
   -- Я выполню твою просьбу, -- отвечает Андриа и сбивает розу с его груди.
   Бьют колокола.
   Кристоф откладывает книгу и смеется. Неожиданно искренне.
  
   Ночью Андриа грубо притягивает к себе Гудрун. Это не ласки -- это жестокое утверждение себя. Гудрун, которая называет себя Вратами и Ключом, не противится, а нежно отвечает.
   Андриа почти до крови кусает ее нежную грудь, с силой заламывает тонкие руки.
   -- Куда ты ведешь, сука? Куда ты ведешь? -- задыхаясь, шепчет она.
   -- Туда, куда ты пожелаешь,-- ласковым, серебристым голосом отвечает Гудрун.
  

Интермедия

   Утром Кристоф уезжает из Академии в расположенный рядом город.
   Дитрих читает в утренней газете некролог, посвященный двухлетней годовщине безвременной смерти Агнешки Шаттенман, ученицы Академии .
   Андриа не выходит из комнаты, сказавшись больной.
   Хотару стучит в дверь кабинета Председателя Академии Лихтенстаарн.
   -- Входи.
   Она просачивается туда бесплотной тенью. Хрупкая девочка, которой ни за что на вид нельзя дать четырнадцати. Челка, падающая на большие фиолетовые глаза.
   -- Чего ты хочешь?
   -- Я хочу уничтожить тебя, -- спокойно говорит Хотару.
   Председатель смеется.
   -- Ты проиграла. Ты упустила свой шанс.
   -- Я хочу получить его снова. Я хочу сразиться на финальной дуэли.
   -- В такой формулировке? Хм. Я согласен.
   -- Ты позволишь мне выйти на дуэль против тебя?
   -- Нет. Почему же против? На моей стороне.
   Председатель улыбается.
   -- Если я смогу ее победить -- ты позволишь мне сразиться с тобой? -- бесстрастно спрашивает Хотару.
   -- Хорошо, -- поразмыслив, кивает Председатель.
   Хотару знает: уничтожить его можно только на Арене Дуэлей. Хотару знает: никто, кроме нее, его не уничтожит.
   Именно он -- то древнее зло, что создало Академию Лихтенстаарн. Он и еще тот пришелец из иномирья, который здесь носит женский облик и имя Гудрун Свальдрафсдоттир.
  

Андриа Богдан

   Весь день она пролежала в постели, равнодушно глядя в потолок.
   Кристоф сломал ее мир.
   Дитрих помог ей построить новый.
   Она ненавидела их обоих за это. За то, что они заставили ее увидеть другие возможности. Другие шансы, кроме уютного, болезненного мира с привычными правилами и законами. Когда раскалывается скорлупа яйца, то цыпленка, находящегося внутри, ослепляет яркий свет.
   Когда раскалывается скорлупа яйца, это больно.
   Она ненавидела их обоих. Пожалуй, впервые в жизни Андриа не бежала ни за какой похвалой, ни за каким одобрением, ни за чьей любовью. Она знала, что должна сделать. Это было единственно правильным выходом. Единственно правильным выходом из зациклившейся страшной сказки.
   И это было чертовски болезненным выходом.
   Ленута не зашла, чтобы спросить, как она себя чувствует. Да и была ли Ленута -- или это снова один из призраков Академии Лихтенстаарн играл с ней? Зато к вечеру ей принесли книгу в красном переплете. От Кристофа Шаттенмана. На обложке было написано крупными буквами: "Фауст". Ниже, мелким шрифтом: "Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо".
   Дитрих зашел за ней вечером.
   Она молча кивнула ему и так же молча пошла за ним. На ней снова был белый фехтовальный костюм. Дитрих взял ее под руку. Она не противилась.
   Она встретилась с Хотару возле ворот, ведущих на Арену.
   -- Здравствуй, -- улыбнулась Хотару.
   Сегодня она выглядела иначе, чем обычно: короткая фиолетовая юбка, фиолетовые сапожки, фиолетовый бант на белой блузке, перчатки до локтя. И шпага на поясе.
   -- Зачем тебе шпага? -- равнодушно спросила Андриа.
   Хотару снова улыбнулась.
   -- Увидишь.
   Раздался шум автомобиля.
   Крис подъехал на красном кабриолете. Остановился возле самых ворот.
   -- Я не опоздал? -- он весело блеснул зубами.
   Часть той силы, что вечно хочет зла, и вечно совершает благо.
   -- Знаешь, Дитрих, -- бросила Андриа, поднося к вратам медальон. -- Мне и правда кажется, что ты здесь единственный нормальный.
   -- А ты?
   -- Я -- травматик, мир которого невозможен без травм и искажений. Меня вообще лучше не трогать.
  
   Играет музыка.
   Они поднимаются на арену.
   Андриа искоса бросает взгляд на Хотару. Та отвечает ей спокойным прямым взглядом.
   Сегодня Арена выглядит как лужайка. Обычная летняя лужайка, залитая солнцем. И на дальнем конце ее Андриа видит полускрытые туманом ворота.
   А перед ними стоит ее сестра.
   Облик ее, впрочем, меняется: то это Ленута, то уродливое чудовище, то высокий и стройный, прекрасный лицом мужчина в крылатых сандалиях ...
   -- Ну что же, ты хочешь изменить мир? -- с усмешкой спрашивает ее противник.
   -- Да, -- выдыхает Андриа. Она срывает красную розу, а затем с силой хватает Гудрун, притягивая ее к себе. Та откидывается на ее руку. Звенят колокола.
   -- Дуэль до смерти, -- говорит Андриа. Она смотрит на Председателя Академии и видит свою сестру. Так надо. Чтобы разрушить клетку, надо убить свою слабость. Свою привязанность. Свою зависимость.
   -- Пора разбить эти травматические сети, -- хрипло шепчет Андриа, идя вперед с мечом в руке. -- Пора уничтожить то, что ты создал, чтобы нас удержать. Все эти страхи, зависимости, оковы... Пора разбить клетку.
   Крис разводит руками у нее за спиной.
   -- Я действительно не думал, что так получится, -- весело сообщает он Председателю. -- Совершенно феерически ошибся, представляешь?
   Председатель смеется.
   -- Погоди, -- он вытягивает вперед руку, и Андриа против воли останавливается. -- Есть еще один дуэлянт. Вне очереди. Так уж получилось, что мы договорились.
   Перед ней стоит Хотару.
   Она не только одета по-другому, она и выглядит совсем иначе. Ее глаза сверкают, как аметисты, на шее блестит колье с шестиконечной звездой. И ее шпага... она выглядит то шпагой, то чем-то огромным и устрашающим.
   На груди Хотару -- темно-фиолетовая роза.
   -- Хотару? -- потрясенно вскрикивает Андриа.
   Хотару опускает голову.
   -- Лучше отступись, -- говорит она. -- Только я могу спасти мир.
   -- Какой еще мир? -- не понимает Андриа. А Хотару тем временем начинает приближаться к ней, и то ли шпага, то ли коса в ее руке нацелена в грудь соперницы.
   -- Этому миру грозит гибель, -- говорит Хотару. -- Я точно знаю. Только я могу его спасти. Только я могу убить того, кто стоит у ворот. Это -- зло, опасный демон, несущий смерть и разрушение миру.
   В этот момент Андриа думает, что она все поняла.
   -- Да ты же сумасшедшая, -- бросает она.
   -- Нет. Я та, кто знает лучше тебя.
   Андриа идет в атаку. Она чувствует себя уверенно: за ней правда. Ее единственная правда. И второе место на международных соревнованиях. И место капитана школьного клуба фехтования.
   И встречает ярость и напор там, где ожидала встретить пустоту.
   Она отскакивает назад, зажимая пальцами правое плечо. Из него струится кровь. Раньше никто из дуэлянтов не ранил противника.
   -- Отступись, -- говорит Хотару. И снова идет вперед.
   Андриа снова парирует. Ей удается задеть Хотару. Слегка.
   -- Она же ее убьет, -- шепчет Дитрих.
   -- Это дуэль, -- пожимает плечами Крис. -- Мы не можем вмешаться.
   Новые и новые атаки. Прыжки. Уходы. Красивые развороты.
   Андриа не собирается сдаваться.
  
   Они стоят друг перед другом, тяжело дыша.
   У Андриа пробита грудь, у Хотару -- правое плечо.
   Двигаться больно обеим.
   -- Пропусти меня, -- хрипло говорит Андриа. Она пытается поднять свою шпагу -- и не может. Но и Хотару нелегко.
   -- Я лучше пожертвую тобой, чем целым миром, -- отвечает она.
   -- Ты безумна.
   -- Только я могу спасти этот мир. Мне жаль, что для этого придется тебя убить.
   -- Я хочу нового мира для нас, Хотару. Мира, в котором у нас не будет наших страхов и иллюзий, понимаешь? У тебя, у меня, у них, -- Андриа дергает подбородком в сторону Криса и Дитриха, -- искаженный, иллюзорный мир. Хватит иллюзий. Я выбрала путь.
   -- Ты эгоистка. Вы все слепы со своими эгоистичными желаниями. Ты не представляешь, что будет, если я не смогу победить.
   Ветер треплет черные волосы Хотару, словно хочет унести ее.
   -- Я должна победить, -- с неожиданной силой и жесткостью заканчивает она.
   Андриа бросает шпагу.
   -- Ты тоже застряла в своих иллюзиях, -- хрипит она.
   Первый шаг дается ей тяжело. Второй еще труднее.
   Хотару стоит на месте, нацелив на нее свое оружие. Это не шпага. Это огромная коса. Теперь Андриа видит, что прямо перед ней стоит сама Смерть.
   Она все равно идет. Путь кажется очень длинным. Это не так. Просто она едва стоит на ногах.
   -- Это уже не дуэль, -- хмыкает Крис. -- Пожалуй, я вмешаюсь.
   Его глаза загораются, как два голубых прожектора, жутковатым, нечеловеческим огнем.
   Все происходит одновременно и очень быстро.
   Андриа делает последний шаг вперед.
   Огромная коса едва не рассекает ее надвое, но уходит вниз, а схватившийся за нее Дитрих падает наземь с рассеченной грудью.
   Коса снова взмывает вверх, но замирает, столкнувшись с изогнутой саблей. И вылетает из рук Хотару, описав дугу и упав на траву.
   Глаза Кристофа полыхают голубым огнем.
   Андриа вцепляется в плечи своей соперницы окровавленными пальцами. И сползает на колени, сдирая розу с ее груди.
   Бьют колокола.
  
   -- Ну что ж, ты расчистила себе дорогу, -- насмешливо говорит ей существо, стоящее у Врат. -- Иди же ко мне, если не боишься. Ты назначила дуэль до смерти -- так, может быть, отступишься? Ведь умереть тебе придется по-настоящему.
   -- Или тебе, -- говорит Андриа.
   Она стоит на коленях. Шпага лежит в нескольких шагах от нее.
   -- Мне? Нет, -- с улыбкой качает головой существо. -- Я бессмертен.
   Андриа видит свою сестру.
   -- Я убью тебя, -- шепчет она.
   Дотянуться до шпаги.
   Как больно.
   Встать.
   Я сказала -- встать!
   Она сцепляет зубы. Прямо над ней стоит Хотару. Встать не получается.
   Кристоф подает ей руку.
   -- Иди, -- говорит он. -- Эту я придержу.
   Он смотрит на Хотару в упор.
   -- Не мёртво то, что в вечности пребудет,
   Со смертью времени и смерть умрёт, -- говорит Крис.
   Андриа с трудом поднимается, опираясь на шпагу.
   Хотару, глядя на Кристофа, качает головой.
   -- Я не буду сражаться с тобой. Мир все равно погибнет. Все кончено.
   Она опускается на колени над телом Дитриха и кладет руки на огромную рану через всю грудь. И рана начинает затягиваться под ее маленькими ладонями.
   -- Кто ты? -- хрипло спрашивает Андриа.
   -- Я Воин Смерти, -- отвечает Хотару. -- Я пришла уничтожить зло в этом мире, но ты не дала мне этого сделать. Иди же.
   Андриа медленно, спотыкаясь, бредет к существу напротив, опираясь на шпагу, как на трость. Тот ждет ее, подняв клинок.
   Гудрун стоит на другом краю лужайки, улыбаясь.
   -- Да от тебя же ничего не осталось, -- с оттенком презрения бросает ей существо. -- Как ты сможешь создать свой мир?
   -- Я смогу, -- говорит Андриа.
   И рядом с красной розой на ее груди расцветает желтая.
   И голубая.
   И, наверное, именно поэтому с неожиданной силой ее клинок опускается, ломая шпагу в руках противника.
   Крис глядит, как она идет дальше, исчезая в туманных воротах, и довольно хмыкает.
   Гудрун улыбается.
   -- Эта девочка создаст неплохой мир, -- нежным голоском говорит она. -- Возможно, даже несколько.
  
   ...Строгая девушка с длинной, до колен, волной черных волос гладит Хотару по плечам.
   -- Ты молодец, -- говорит она. -- Ты отлично справилась с заданием. Тяжело было?
   Хотару улыбается и пожимает плечами.
   Воительница Смерти исчезает. Она просыпается только тогда, когда появляется действительно опасный противник. В ее мире сейчас нет ни войн, ни демонов, ни серьезной опасности. Ей некуда спешить...
  
   ...Он отказался от своей мести тогда, когда понял, что его план заманить Андриа вместе с Ленутой в ловушку из собственных страшных иллюзий потерпел феерический крах. Забавно было. Никогда в жизни он так не ошибался. Цель, вместо того, чтобы пойти по намеченному пути, сломала всю систему. Он... передавил.
   Но, пожалуй, хорошо, что он так ошибся.
   У него самые обычные глаза, возможно, с несколько тяжеловатым взглядом. Они светились, когда он видел чужую смерть.
   На тумбочке Кристофа лежит письмо двухлетней давности.
   "...советую тебе тоже перевестись в Академию Лихтенстаарн. Это очень хорошая и перспективная школа.
   Целую.
   Агнешка".
   Постскриптума нет. Впрочем, зачем хранить это старое письмо? Его сестра выпустилась из Академии, но пишет ему часто...
  
   ...Дитрих приходит в себя в небольшом домике в горах. Откуда-то он знает, что свободен, и что многочисленная родня навсегда забыла его имя.
   Он поднимается, ощупывая грудь -- там больше нет страшной раны.
   -- Андриа! -- зовет он. Ответом ему становится тишина.
   Дитрих сжимает зубы.
   -- Я все равно найду тебя, -- шепчет он...
  
   ...Андриа медленно приходит в себя в больнице под капельницей. Бинты туго стягивают ее грудь.
   На соседней кровати читает книгу Ленута. Глаза у нее заплаканы.
   -- Сестренка! Ты пришла в себя!
   Андриа глядит на нее и понимает, что не чувствует больше ничего. Ни боли, ни отчаяния, ни сумасшедшей привязанности.
   Она улыбается и говорит:
   -- Доброе утро...
  
   ...Гермес Трисмегист поднимается и пересекает лужайку, подходя к Йог-Сототу.
   -- Она создала четыре новых мира вместо одного, -- говорит он. -- Неплохо. Я доволен.
   Йог-Сотот смеется нежным металлическим смехом.
   -- Они хотя бы будут иногда пересекаться? -- спрашивает он.
   На теле Гермеса нет ран. Невозможно убить бога.
   Хотару могла лишь надеяться на то, чтобы создать мир, где не будет Академии Лихтенстаарн со страшными демонами внутри.
   Те, кого председатель Академии наделял званием Мастера, третьей степенью посвящения Ордена Розы и Креста, могли творить миры. Для этого и вели владыки Академии свою бесконечную игру.
   Гермес пожимает плечами.
   -- Ты имеешь в виду, смогут ли они встретиться снова? Кто знает...
   0x08 graphic
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

1

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"