Ночь. Там вдалеке светит полный диск луны. Тихо. Только волны мерно бьются о берега. Я стою на краю пирса и вглядываюсь в темную, почти черную, воду. Блики лунной дорожки создают причудливую игру света и теней. Так умиротворяюще, спокойно. Возникает непреодолимое желание вступить на этот путь и дойти до ночного светила, коснуться его.
Но я пришла сюда не за этим. Я здесь, чтобы использовать свою колдовскую силу в последний раз. Знание, что меня завтра схватят и казнят, совершенно не пугало. Так суждено. Глупцы назначили казнью утопление, дабы покарать или опровергнуть обвинение в колдовстве. Смешно. Вода - это мой безграничный источник силы. Мой оазис энергии. Однако я не могу использовать его во спасение, обратив против людей. Поэтому я завтра умру.
И все же перед смертью мне хотелось увидеть лицо своего Нареченного. Того, кого мне определила Судьба, но с которым не суждено встретиться. Мне хотелось сказать ему "Прости" за мою беспечную глупость, лишившую нас возможности быть вместе. Не стоило мне в открытую использовать свои силы, чтобы помочь умирающему ребенку. Но я не могла пройти мимо и позволить ему покинуть этот мир. Не тогда, когда в моей власти продлить его жизнь.
Я стояла и кидала в лунную дорожку камушки, отправляя вместе с ними в глубины призыв. Свое самое искреннее желание, ради которого я впервые воспользовалась дарованными мне силами в своих собственных интересах. Это каралось, но перед лицом смерти страха наказания не испытывалось.
Меня схватили по пути домой. Этого я совершенно не ожидала. Они напали неожиданно, из-за кустов, будто ловили хищного зверя, а не беззащитную женщину. Держа в руках палки и еще какое-то грубое оружие, направляемые гневной рукой Инквизитора, жители деревни накинулись и стали нещадно избивать, калечить, превращать мое тело в кровавое месиво. Их фанатичность затмевала даже самые светлые умы. Среди мучителей я увидела лица тех, кому не раз спасала жизни и помогала их близким. Я не сопротивлялась, прекрасно понимая, что это бесполезно. Слишком сильна была власть Инквизиции, чтобы идти против ослепленных кровью палачей.
Пытки продолжались на протяжении всей ночи. Руки и ноги были нещадно вывернуты, тело покрывали многочисленные синяки от побоев и ожоги. Лицо разбито и превратилось в устрашающую маску из запекшейся крови, пота и слез. Наигравшись, экзекуторы бросили меня в камеру, ожидать своей последней смертельной пытки. Сидя на корточках и покачиваясь в каком-то странном трансе, я полностью отрешилась от происходящего. Была безразлична к нему, пока оглушительные вопли и стоны боли не вывели меня из блаженного оцепенения.
По неосвященному коридору, ведущему к камере, начали раздаваться громкие размеренные и уверенные шаги. Приближался кто-то очень большой и устрашающий. Я издалека чувствовала исходившую от него властность и огромную силу. Темную силу. И это напугало и заставило забиться в самый дальний угол узилища. Лишь бы меня не обнаружил обладатель столь сокрушительной мощи.
Медленно, можно сказать, лениво визитер подошел к прутьям решетки камеры и сосредоточенным взглядом обвел грязное помещение. Его глаза пылали, мощное тело было напряжено, а лицо...Лицо пряталось за устрашающим шлемом. Незнакомец был во всем черном, только легкая кольчуга и наручи поблескивали серебром в свете восходящего солнца, пробивающегося в небольшое оконце у самого потолка моего узилища.
Я не была уверена, заметил ли он меня. От завладевшего мною страха, организм совершенно забыл, как дышать. Мне показалось, что я осталась незамеченной. Однако дверь распахнулась, и визитер вступил в камеру, направляясь прямо ко мне. На ходу он стащил с головы шлем. Темные волосы доходили до плеч, резкие, четко очерченные скулы делали черты лица заостренными. Когда-то прямой аристократический нос, теперь украшала горбинка от перелома. Он был красив. Невероятно. Но от этой красоты холод пробирался в душу и все в ней говорило, что обладателя столь непревзойденной внешности стоит бояться и держаться как можно дальше.
Он наклонился надо мной и его глаза блеснули пламенем. Чувственные губы изогнулись в усмешке. Презрительной? Не похоже. Но все же, было видно, что незнакомец забавлялся. Однако во взгляде бушевала дикая ярость.
- Н-нет, - с большим усилием смогла прошептать я. Голос был сорван еще в самом начале пыток.
- А я говорю: звала, - схватив за руки без дальнейших разъяснений, он вздернул меня вверх и прижал к своей груди.
От столь резкого движения мое тело взорвалось искрами боли, и я непроизвольно застонала и почувствовала, как теряю сознание. Выругавшись на непонятном языке, мужчина подхватил меня на руки и направился к выходу.
Все же сознание не совсем покинуло меня и хоть нечетко, но я могла видеть, что твориться в округе. То зарево, которое я приняла за занимающийся рассвет, оказалось отблесками пытающего огня в деревне. Повсюду валялись мертвые тела, отовсюду слышались стоны раненных и искалеченных. Где-то в отдалении звучал скрежет орудия и затихающего боя. И видимо я лежала на руках у предводителя нападавших.
- Сука! Это ты наслала на нас демонов, ведьма! Дрянь! - Инквизитор напал неожиданно, стремясь располосовать меня ножом. Однако мой спаситель, если он таковым является, оказался быстрее. За долю секунды до того как лезвие коснулось моей кожи, он резко развернулся и подставил свою спину. От вошедшего в мускулы металла незнакомец зашипел и оскалился.
Боже, Демон! Он был настоящим демоном. От ярости маска человеческого облика поблекла, и сквозь нее проступило его истинное лицо. Глаза полыхнули пламенем Ада, скулы стали острее, жесткая ухмылка превратился в злобный оскал, на голове показались четыре рога: впереди два маленьких, позади них побольше; кожа приобрела черно-красный оттенок.
Поймав мой взгляд полный ужаса, незнакомец взревел, высвободил правую руку и прижал меня к себе так крепко, что я не могла видеть ничего из того, что последовало в дальнейшем. Но слышать могла. Время будто замедлилось. Я четко слышала каждый звук, каждый шорох. Меч плавно выскользнул из ножен за спиной, со свистом рассек воздух и с хлюпаньем впился и человеческую плоть. Инквизитор захлебывался собственной кровью, а по телу убийцы пробежала дрожь удовлетворения.
Послышался свист, а вслед за ним топот копыт. Казалось, что земля дрожит под ногами от этого галопа. Неведомый конь встал как вкопанный за моей спиной. Я кожей чувствовала его огненное дыхание на своем теле. Подсадив меня в седло, мужчина вновь надел свой устрашающий шлем, вскочил в седло так, что я оказалась впереди, обхватил мою талию руками, захватывая поводья, и издал душераздирающий клич, призывая свою армию демонов. И мы понеслись вскачь. Я же истерически смеялась. Мое желание исполнилось: я повстречала своего мужчину. И сейчас огненный конь несет нас галопом прямиком в Ад, потому что мой Нареченный - Всадник Апокалипсиса.
***
- Просыпайся, ведьма, - прошелестело над ухом.
Я постепенно выплывала из омута сна. Было так приятно. Так хорошо. Тело будто парило на облаках. Каждая клеточка кричала об испытанном удовольствии. Энергия пробегала сквозь меня медленными, тягучими волнами. И такое со мной творил мужчина. Точнее его руки и губы.
- Красива, - пальцы нежно пробежались по моему лицу.
Я выгнулась навстречу этой ласке, хотелось большего. Руки потянулись к мускулистому телу. Ноги обвились вокруг мужской талии, притягивая ближе. Губами завладели в страстном поцелуе, из-за которого пламя желания разгорелось с новой силой. Кончики пальцев пробежались по груди и коснулись соска. Сжали его, вызвав стон наслаждения.
Поцелуй прервался. Губы пропутешествовали по щеке к горлу, стремясь заменить пальцы, кружившие по затвердевшему соску. Мои руки гладили сильные плечи, чувствуя, как под кожей перекатываются мускулы. Медленно открыв глаза, я хотела увидеть воочию своего неведомого любовника. Луч света запутался в ярко рыжих волосах, заставив их вспыхнуть пламенем.
Картины полыхающей деревни встали перед глазами, заставив напрячься. Воспоминания волной накатили на меня. В ушах стояли булькающие звуки, захлебывающегося в собственной крови Инквизитора, стоны убитых, демонические воинственные кличи, рыки злости и удовлетворения. Перед глазами встал образ Демона, нет, Всадника. Война. Брань. Разрушение. У него много имен и каждое страшнее другого.
- НЕТ! - завопила я, с безумием стремясь высвободиться из плена рук. - НЕТ!
Заехав кулаком в ухо, мне удалось оторвать его голову от своей груди. Он взвыл. Его глаза полыхнули пламенем, заставив затаить дыхание. И все же хотелось убраться отсюда, как можно дальше. Несмотря на свой страх перед Всадником и его гневом, я начала брыкаться, выворачиваться, выползать из-под него.
- Куда-то собралась? - прорычал он, крепко схватывая за бедра и рывком, возвращая мое тело на прежнее место.
- Пусти! - проорала я. - Пусти меня! Ты - чудовище! Нет, не прикасайся ко мне!
- Ты моя! И я буду делать все что пожелаю! - от злости его истинный облик стал проступать сквозь человеческие черты лица.
- Нет!
- ДА! - рывком он вздернул мои руки вверх, впиваясь в кожу своими когтями. Я продолжала сопротивляться, чем еще больше усугубляла свою участь. Коленом раздвинув ноги, Всадник навалился на меня сверху, полностью лишив возможности двигаться. Он вошел резко, болезненно до самого предела, исторгнув крик боли. Вторая рука рвала плоть, закидывая мою ногу себе на талию. Его движения были резкими, глубокими, не приносящими никакого удовольствия. Но они и не предназначались для этого. Все его действия были направлены на установление своей власти, чтобы дать мне понять кто здесь главный.
Слезы застилали глаза, голова кружилась от испытываемой боли, заставляя видеть искаженное страстью лицо Войны в каком-то белом мареве. Тело содрогалось от каждого толчка. Из горла вырывались хриплые крики. Он мощно вошел последний раз и в содрогании оргазма, запрокинув голову, взвыл в удовлетворении.
***
В этот раз я очнулась от сильной боли, горевшей в бедре, запястьях на руках и промежности. С трудом открыв глаза, поняла, что в комнате больше никого нет. Брань ушел, сделав свое черное дело. Со стоном я села на кровати, залитой моей собственной кровью, и постаралась оценить причиненный ущерб.
Вдоль бедра тянулись три глубоких рваных раны, но они уже начали заживать. На запястьях была та же картина. Все тело покрывали синяки и пятна засохшей крови. Кожа зудела, вызывая нестерпимое желание вымыться.
Оглядевшись по сторонам, заметила, что комната обставлена очень скудно. Большая с резными столбиками кровать занимала почти все пространство. Две прикроватные тумбочки, и очень много оружия по стенам. Вот и все, что меня окружало.
В комнате было еще три двери: по обе стороны от кровати и напротив нее. Предположив, что одна из них ведет в ванную, должен же где-то Война отмывать кровь убитых, я постаралась подняться. Потерпев поражение в своей попытке, рухнула на пол, но все же продолжала ползти, молясь, чтобы та комната оказалась той, что мне нужно.
Дотянув свое непослушное тело до косяка, цепляясь за дерево сломанными ногтями, постаралась подняться на ноги. Благо мне это удалось. В представшем передо мной помещении было темно, однако стоило мне сделать один нетвердый шаг, входя в него, как зажегся яркий свет, осветив многочисленный полки со всевозможной одеждой.
Я ошиблась. Осознание этой ошибки придавило меня. Почувствовав на внутренней стороне бедер какую-то влагу, я опустила руку и постаралась вытереть ее. Что это могло быть? Видимо кровь. Нет, не кровь. Его семя. Смотря на розоватую от моей крови субстанцию на своих пальцах, я чувствовала, как откуда-то из самой глубины поднимаются всхлипы рыдания.
Рухнув на пороге гардеробной, меня душили тихие стоны отчаяния. Зубы в кровь кусали губы. Свернувшись калачиком, хотелось умереть. Хотя частью своего затуманенного рассудка понимала, что это мое наказание за использование собственных сил себе во благо. Но ведь мне хотелось совершенно не многого.
- Твою мать! Ведьма! - по полу прогрохотали мужские сапоги, показавшись в поле моего зрения. Руки на удивление нежно подхватили мое тело и прижали к мощной обнаженной груди.
Война пронес меня через всю комнату к противоположной двери и вошел в белую мраморную ванную комнату. У дальней стены находилась медная чаша ванны. Фарфоровые умывальники располагались по правую руку. Пронеся мимо них, он усадил меня на медный край и стал осматривать запястья.
Я услышала звук льющейся воды и с удивлением увидела, что ванна стала постепенно набираться теплой водой, от которой поднимались небольшие клубы пара. Руки стало покалывать, посмотрев на них, я обнаружила, что ран уже не было. А Брань тем временем уже занимался моим бедром. От его ладони исходило слабое свечение, и именно им он лечил меня.
К тому моменту, когда раны зарубцевались и от них не осталось и следа, ванна успела набраться, и мужчина, опять с легкостью подхватив меня, опустил мое измученное тело в горячую воду. От невероятного восторга заполнившего каждую клеточку организма, я застонала и закатила в блаженстве глаза.
- А ты умеешь наслаждаться, ведьма, - я распахнула глаза, чтобы увидеть, как Война забирается в лохань вслед за мной. В испуге, подобрав ноги, я прижалась к стенке, стремясь оказаться как можно дальше от него. Мое движение не осталось незамеченным, и в его глазах опять появился огонь. - Боишься?
- З-зачем я т-тебе?
- Ты сама звала меня.
- Н-нет, не звала. Т-только прощалась, - понуро уткнувшись лбом в колени прошептала я. - Не с тобой.
- А с кем?
Я промолчала. Не могу поверить, что Всадник мог оказаться моим Нареченным. Нет, никак не могу.
- К черту! - рявкнул Война, заставив вздрогнуть. - Теперь ты моя. И плевать с кем ты там хотела прощаться. Ты принадлежишь мне.
- Мы в Аду?
- Почти.
- Но для этого я должна была умереть, - осенило меня. - Я не умерла, я не могу находиться здесь.
- Можешь. И ты умерла. Вместо Смерти за тобой пришел я.
- Как это возможно? - распахнув глаза, я уставилась на своего мучителя.
На его губах расцвела ленивая, такая соблазнительная улыбка, заставившая сердце пропустить удар. Он протянул ко мне руки, беря за ладони и нежно притягивая к себе. Развернув так, что спиной я чувствовала каждый волосок на его груди, мужчина стал легкими, почти невесомыми движениями обмывать мое тело.
- К-как тебя зовут?
- У меня много имен.
- Но не могу же я тебя звать Войной!
- Почему нет? Это тоже мое имя.
Я посмотрела в его глаза, теперь не горевшие пламенем Ада, но поражающие своей голубизной. Сейчас он был спокоен, можно сказать испытывает какое-то чувство умиротворения. Я чувствовала это, понимала каждой клеточкой своего тела: слишком сильна была связь между нами. Хоть я и продолжаю отрицать ее. Сейчас, в этой ванной, Брань казался самым обычным мужчиной.
***
Война уже отсутствовал две недели. Хотя здесь время длилось как-то странно. Оно то замедлялось, то неслось вскачь. После того, как он вынес меня из ванной, и я уснула у него на руках, мужчина испарился и больше я его не видела. Находясь в своем заточении, уже не могла представить, чем бы еще заняться.
Первые дни развлекалась тем, что комната выполняла все мои мысленные приказания. Потом, тем, что рассматривала и радовалась всему, что по моему желанию появилось в комнате. Помещение преобразилось: серые стены стали кремово-персикового цвета, оружие исчезло, его место заняли гобелены, черные простыни заменили алые. Теперь в гардеробной большую часть полок и вешалок занимала женская одежда, а в ванной громоздилась огромная куча бутылочек и баночек.
Спальня все больше и больше становилась женской. А почему бы и нет. Пусть так и будет. Зачем мне здесь нужны все эти кольчуги и латы. Они только место занимают. Лишь подумав, чтобы все вещи Войны исчезли со своих полок, как вечно запертая дверь распахнулась.
- Ведьма! Это уже чересчур! - Брань ворвался полностью экипированный для сражения. Латы покрыты кровью и копотью. Он был разгневан, но в уголках губ затаилась улыбка. Мужчина резко остановился в дверях, оценивая все переделки, произошедшие в комнате. - Черт, женщина! Это моя спальня, а не комната барышни!
- Ты здесь не спишь!
- А хочешь?
Я задохнулась от прозвучавшего намека в этом восклицании. Хотелось ли мне этого? Нет! Хотя его ласки до того, как я начала сопротивляться были достаточно приятны. Нет! Надо выкинуть эти мысли из головы.
- Мне скучно! Что мне еще тут делать?
- Ты хочешь выйти? - недоверчиво проговорил мужчина.
- ДА!
- И ты не боишься?
- Ты же сказал, что мы не в Аду, - теперь уже я насторожилась.
- Но и не в Раю.
- Чистилище?
Война рассмеялся. Смех был искренним, от всего сердца. Он завораживал, согревал.
- Да, человечка, твои знания совершенно ограничены.
Брань прошел в комнату, направляясь в ванную, снимая с себя доспехи. Латы и кольчуга со звоном падали на каменный пол, заставляя, вздрагивать.
- Ведьма! - проорал он. - Помоги снять сапоги.
- Сам снимешь! - в следующее мгновение он оказался прямо передо мной.
- Не зли меня, ведьма, - пальцем Война нежно провел по моей щеке. Его глаза завораживали, гипнотизировали. Пламя в них заставляло задыхаться. Не огонь Ада, а желания. - Избавь меня от сапог.
Медленно я положила руки ему на плечи, давая понять, что он может разжать пальцы у меня на подбородке. Стала опускаться на колени, проводя ладонями по его мускулистой груди, зарываясь пальцами в курчавые жесткие волосы цвета золота, задевая коготками бусинки напрягшихся в возбуждении сосков. Погладив бедра, затянутые в черную кожу, заметила, как член дернулся в своем плену. Его эрекция была мощной, стремящейся вырваться наружу. Оказавшись на коленях прямо напротив этого великолепия, я взглянула в яркие, полыхающие возбуждением, глаза.
Приоткрыв рот, провела кончиком языка по самому краю губ. Война сжал кулаки, ожидая, что я буду делать дальше. Его дыхание было прерывистым, сбивчивым. Он ждал, надеялся. Покрепче ухватившись за голенище сапога, я рванула со всей силы, стараясь свалить его с ног.
Мое преимущество в неожиданности сработало без осечки. Брань рухнул со всего размаху на пол, изрыгая проклятия и понося меня на чем свет стоит. Подскочив, я устремилась в гардеробную, прекрасно понимая, что моя выходка не останется безнаказанной.
- Ведьма! - перехватив мою талию одной рукой и подняв вверх, так что я могла только, как рыба судорожно хватать ртом воздух, Всадник опрокинул меня на кровать, придавив своим большим телом. - Женщина, ты невыносима! Сопротивляться бесполезно!
- Нет!
- Да! Впрочем, мне нравится, как ты отстаиваешь свои права. Продолжай, человечка, только не переусердствуй. Мое терпение не безгранично.
- Пусти меня, - пролепетала я.
Вместо ответа он наклонился и завладел моими губами. Поцелуй оказался страстным, сминающим все мое противостояние. Жаркие губы были нежными, соблазняющими, уговаривающими. Язык погружался в меня, приглашая станцевать эротический танец.
Со стоном я отдалась во власть его уст и рук. Приняв мое поражение, Война ослабил хватку и стал более нежным. Губы продолжали соблазнительную игру с моими устами. Ладони пробрались под юбку, поднимая ее вверх и обнажая ноги.
- Слишком много одежды, - проворчал Всадник. Схватив подол платья, он разорвал его одним движением до самого верха. От такого порыва я вскрикнула, вызвав усмешку у него на губах.
- Кричи. Выражай стонами свое удовольствие, ведьма, - проговорил Брань, слегка касаясь губами соска и обдавая его жарким дыханием. Язык коснулся напряженной вершины, а меня будто молния пронзила, заставляя выгнуться ему навстречу. Он приник к груди, стал покрывать ее поцелуями, нежными укусами, распаляя во мне неистовое желание.
Я выгибалась, металась по алым простыням и стонала. Стонала, как он и просил, выражая своими хриплыми криками всю степень своих чувств. Царапала мощную спину, вызывая ответное довольное рычание. Сжимала ногами мужскую талию, показывая свое желание почувствовать его в своей глубине.
С рыком оторвавшись от меня, Брань встал на колени и принялся расстегивать штаны. Спустив их на бедра и выпустив на свободу свою эрекцию, он на минуту замер, разглядывая мое тело, разгоряченное страстью. В его лазурных глазах полыхнуло самодовольство и восхищение. Ему несказанно нравилась представшая перед ним картина.
Закинув мои ноги себе на плечи, он одним толчком погрузился до самого основания. Выгнувшись навстречу и застонав, я хотела большего. Какое-то время Брань был совершенно недвижим. Мужчина смотрел на меня пылающими глазами, удерживая мой взгляд и не давая прикрыть веки. Плавным движением выскользнул почти полностью, заставив зажмуриться от удовольствия.
- Смотри на меня, ведьма. Не смей закрывать глаза, - хрипло приказал Всадник, вновь мощным толчком входя в мою плоть.
Он двигался неистово. Глубоко. Быстро. Иногда замирая, чтобы потом продолжить более интенсивно и сокрушающе. Мой голос давно охрип от криков, и я могла только стенать от наслаждения, что дарил мне Война. Я продолжала смотреть на своего любовника широко открытыми глазами и видела, как постепенно маска человечности под влиянием страсти исчезает. Уже уплывая на волнах экстаза, отметила, как Демон запрокинул голову и взревел воплем своего освобождения.
Упав мне на грудь, Война дышал часто с придыханием. От переполнявшего удовольствия не хотелось двигаться. Казалось, руки и ноги иногда больше не будут слушаться разума и действовать согласно своему предназначению. И как бы мне не хотелось держать мужчину в таких объятиях как можно дольше, постепенно под его весом я стала задыхаться.
- Сними с меня сапоги, ведьма, - скатившись с моего тела, прохрипел Брань.
- Сам снимай, - перекатившись на живот, я обняла его одной рукой и уткнулась носом в шею.
Всадник расхохотался, обхватывая меня за талию и ближе прижимая к своей груди.
***
Я уже давно в Междумирье, чтобы чувствовать себя достаточно комфортно. Все еще странно осознавать, что я мертва и принадлежу Всаднику Апокалипсиса. Хотя до принадлежности еще далеко. Не знаю, кто я для него и что значу. Наши отношения хрупки, как и у любой пары. Однако не могу сказать, что мы являемся даже парой.
Я продолжаю сопротивляться его воле по мере своих сил и так чтобы не переступить черту его терпения. Борьба между нами порой бывает ожесточенной и кровавой, однако сладость поражения и завоевания уравнивает нас и приносит удовлетворение.
В один из таких дней, когда я готовилась к приходу моего Всадника и крутилась напротив большого зеркала, осматривая свой наряд, произошло именно то, чего так долго ждала и боялась. Она появилась незваной гостьей и совершенно по-хозяйски разлеглась на большой резной кровати. Выйдя из гардеробной, я остановилась, как вкопанная, на месте, рассматривая ее лоснящееся тело эбенового цвета.
Демоница перевела на меня безразличный взгляд красных глаз. Пробежалась по наряду, оценивая кожаный облегающий комбинезон, высокие шпильки, откровенный вырез, открывающий половину груди, забранные в высокий хвост черные кудри. На устах незнакомки появилась презрительная, немного торжествующая улыбка.
- Ты все еще здесь? Странно, - протянула она, лениво рассматривая свои коготки.
- Ничего странного. Где мне еще быть?
- Уж точно не здесь, человечка. Война наигрался с тобой. Больше ты ему не нужна. Так что можешь отправляться отсюда восвояси.
Наигрался? Мерзавец! У него даже не хватило духу сообщить мне это в лицо. После утренних игрищ он отправился, как всегда исполнять свой долг перед Небесами и Адом, и ни словом не обмолвился о том, что мое присутствие в его апартаментах больше не желательно. Подонок, я с тобой еще разберусь! Но сначала на повестке дня эта расфуфыренная дамочка.
- Неужели? - поникшим голосом проговорила я, опустив плечи. - Я больше для него ничего не значу?
- Ты глупа! Ты для него никогда ничего не значила. Все это время он продолжал развлекаться с демоницами, но в особенности со мной. Я для него особенная, - самодовольно изрекла незваная гостья, выдавая свое торжество.
Значит все это блеф. Стремление низкой душонки одержать победу обманом. Ну, мы еще посмотрим, кто будет проигравшим.
- Но я не понимаю, почему Брань не сказал мне все это сам? - продолжила я в том же духе, якобы бездумно идя по комнате. В действительности мне нужно было встать на определенное место, где удобнее всего было воспользоваться своим оружием.
- Кто ты такая, чтобы тебе что-то объяснять! - взревела визави, подскакивая на кровати.
- Кто я? Сейчас объясню! - подняв голову, мои полыхающие яростью глаза скрестились с кровавым взглядом демоницы. Не могу утверждать с точностью, чего она испугалась больше всего: моего гнева или кнута, которым я уже успела воспользоваться. Он со свистом разрывал воздух, впивался в черную плоть, оставляя яркие бурые полоски, а порой и открытые раны. Женщина металась по огромной кровати, стремясь сползти с нее и увернуться от жалящих щелчков. Я не позволяла ей сделать это, слишком хорошо умею управляться с таким орудием. - Я ведьма! А Война мой Нареченный! Он МОЙ Всадник! Ты меня слышишь, тварь?! Он мой! А я его! И не тебе решать, когда мне покидать его спальню!
- Наконец, ты признала это, ведьма, - послышался бархатный голос Всадника. Он совершенно безразличным взглядом смерил, извивающуюся на кровати в судорогах, демоницу. - Убирайся!
- Отчего же? Она же для тебя особенная, - проговорила я со злостью. Кнут змеей шевелился у моих ног, пощелкивая об пол своим кончиком.
- Я сказал: убирайся! - прогрохотал Война.
- Повелитель, - жалобно проскулила жертва моего гнева, простирая к нему руки.
- Пошла вон! - в следующее мгновение демоницы на кровати больше не было.
- Ай, как не хорошо ты обращаешься со своими любимицами, - притворно негодуя, покачала я головой.
- Ведьма, да ты ревнуешь!
- Ничего подобного! - миг и кнут направлен в его сторону.
Брань даже не поморщился, когда кожаный кончик обвился об его запястье. Его глаза полыхали жаром. Самодовольная улыбка играла на губах. Медленно он стал накручивать кнут себе на руку, приближаясь ко мне. Когда мы оказались на расстоянии вытянутой руки, Всадник дернул на себя кожаную змею, заставив потерять равновесие и очутиться в его объятьях.
Прижимаясь к моей спине грудью, он прижал меня к стене и опалил жарким дыханием ухо и шею. Я схватилась за руку, сжимавшую мою шею, стараясь восстановить дыхание.
- Ты ревнуешь, ведьма! И ты признала, что принадлежишь мне, - его голос звучал спокойно, можно даже сказать лениво. Левая рука путешествовала по телу, сжимая, поглаживая, распаляя жар внутри меня. Оказавшись между ног, она рванула вверх, прижимая мою попку к его мощной эрекции. - Ты моя!
Когти слегка оцарапали кожу, когда Брань срывал с меня сзади комбинезон, чтобы затем в победном толчке ворваться в мои глубины. Стон наслаждения вырвался из моих уст, и я выгнулась ему на встречу. Он двигался неистово, вознося меня на вершины.
- Пройдешь ли ты со мной Обряд, Верката? - теперь его толчки были медленными, плавными, заставляющими хныкать. Просить двигаться быстрее, мощнее, глубже.
- Имя? Твое имя?
- Азиель.
- Да, Азиель. Обряд. Пройду, - с трудом выговаривала я.
Он прокусил свое запястье и приложил его к моему рту. Впившись зубами, я стала жадно поглощать его кровь. От моих глотков Всадник пришел в неистовство, начав двигаться со сводящей с ума скоростью. В экстазе мужчина впился клыками мне в шею, завершая Обряд соединения.
Теперь я навечно его ведьма Верката. А он мой Всадник Апокалипсиса Азиель.
