Аннотация: Солнце скрывается за горизонтом, и на старом городском кладбище начинается самое интересное: земля под ногами разверзается, являя мертвецов разной свежести и состояния. Нет, это не зомби-апокалипсис, а просто ежегодная вечеринка нежити.
Огненно-красный солнечный диск, обрамленный светло-розовыми облаками, медленно скрывается за горизонтом, последними своими лучами освещая старые, потресканные, раскрошенные, поросшие мхом надгробия.
Да, вся речь пойдет о старом кладбище, находящимся позади небольшой белой каменной часовенки, и его, с позволения сказать, обитателей. Кладбище это притаилось далеко за городской чертой, когда-то и около него жили люди, но сейчас их дома стояли брошенные, сияя пустыми оконными рамами-глазницами... Но не будем о грустном, ведь, в конце концов, сегодня праздник - ночь Ивана Купалы.
Вот в абсолютной тишине и темноте медленно поднимается земля, и из нее медленно встают скелеты. Некоторые похоронены относительно недавно - всего-то лет сто назад, но некоторые будут постарше - им лет по пятьсот, а самому старому где-то под тысячу.
Вот один из "обитателей" кладбища выпрямляется во весь рост, опирается на ближайшую мраморную плиту и, вращая черепом, в глазницах которого задорно поблескивают два ярко-зеленых огонька, словно осматривает остальных.
- Товарищи, - вдруг изрекает скелет. К удивлению, он может говорить, да голос его не какой-то там механический, неживой, а мягкий, веселый. - Все вы прекрасно знаете, что сегодня за день... То есть ночь. И поэтому без лишних, обычно сопровождающих подобные моменты пафосных речей скажу вам: прошу всех на место нашей ежегодной вечеринки!
Скелеты согласно кивают, кто-то поддакивает, и все они, повернувшись, медленно направляются в сторону русла некогда засохшей реки.
- Князь, - внезапно подходит к скелету другой. - Друг мой, прошу вас, не портите мне памятник, он наверняка обошелся моей семье в целое состояние!
- Извините, дружище, - скелет князя выпрямляется и под руку с другим также направляется в сторону речного русла.
Слышно лишь тихое потрескивание костей да шорох травы под ногами двух скелетов.
***
- Я полагаю, друзья, что вы все скучаете по своему прежнему облику, одежде. Сегодня особенная ночь, ночь, когда мертвецы возвращаются в мир живых, и мне дарована чудесная сила вернуть вам вид, что вы имели при жизни. Аста ли омине! - князь завершает свою речь заклинанием.
Тотчас же вокруг каждого скелета расцветает серебристое облачко, окутывающее его с головы до ног. Искорки, перемигиваясь, совершают настоящее чудо: теперь князь, к примеру, выглядит как настоящий князь - на нем появляется старинный багровый бархатный, местами уже протертый, но все равно величественный камзол, череп украшает фетровая шляпа с широкими полями, в которую вставлено большое разноцветное перо павлина. Из-под шляпы пробиваются темные вьющиеся пряди волос. На ногах красуются два темно-коричневых до блеска отполированных башмака. На пальцах его посверкивают в свете полной луны множество перстней и колец. Но магия, увы, может не все: скелет так и остается скелетом, не обтянутым ни кожей, ни мышцами. Но сам граф, похоже, ничуть не огорчен этим.
Справа от князя находится скелет его давнего друга, тот, что просил не портить его памятник. Он так же облачен в камзол, но уже черный, а высокий воротник его - сплошные кружева, закрывающие всю грудь. На черепе данного индивидуума сидит берет, больше подходящий художнику. Наш скелет и был художником, причем весьма неплохим.
Неподалеку от князя можно наблюдать двух дам (назовем их так) в причудливых платьях, пошитых из парчи. На одной из леди - нежное небесно-голубое платье, на поясе перехваченное широкой атласной лентой, на второй - ярко-красное, а на шее ее красуется массивное янтарное колье.
По хлопку князя на берегу зажигаются большие костры. Никто не рубил для них дров, никто не разжигал...
Две дамы, подхватив еще нескольких под руки, направляются к самому большому и яркому костру, возле которого, вложив костистые пальцы друг другу в ладони, начали водить хоровод, напевая:
"На Ивана, на Купала
Красна девица гадала
Где мой милый ненаглядный
Где ты лада моя
Закрывай калитку тихонько
Ночью праздник, да какой
Слышу песен голос звонкий
Над кострами, над рекой
Все дороги засветились
Это было, не приснилось..."
В руках у каждой дамы - широкий лист папоротника, которыми они выписывали замысловатые кренделя в воздухе. Затем, о чем-то тихо посовещавшись, скелеты леди удаляются, постепенно исчезая в лесу, что растет на другом берегу.
- Куда это они? - с удивлением спросил один скелет у другого.
- Не беспокойся, они скоро вернутся.
Дамы и правда вскоре возвращаются, каждая держит в руке только что сплетенный ароматный венок из трав. И, соблюдая традицию празднования ночи Ивана, скелеты начинают перепрыгивать костры, периодически подхватывая так и норовящие отвалиться руки и ноги.
Князь с другом устроились неподалеку, на заваленном дереве и принялись играть в карты, колода которых была проворно извлечена графом из кармана камзола.
- Постойте, кажется, вы меня забыли! - послышался окрик. К скелетам приближался запыхавшийся сторож кладбища. Он всегда составлял компанию своим, так сказать, подопечным. Сторож привез на тележке бочку отменного французского вина.
Князь подвигал челюстью в попытке улыбнуться человеку:
- Приветствую вас на нашей вечеринке! Приглашение у вас с собой? - осведомляется с хитрым прищуром.
- Конечно, без него бы и не вышел! - сторож предъявляет скелету блюдо с нарезкой.
- Вы как всегда в своем репертуаре, - по хлопку скелета, перед ним появляется низкий стол, на который и водружают блюдо.
- ... А вы представляете, что случилось со мной однажды в лаборатории? - скелет, оправив полы своего белого плаща, с увлечением рассказывал историю из жизни остальным. - Как-то решил я проверить, что будет, если смешать бериллий с нитратом аммония, таллием, золотым порошком и рогом единорога*. Жидкость в моей пробирке, только представьте себе, сначала окрасилась в зеленоватый цвет, потом вдруг, забурлив при добавлении гексатрина, стала бесцветной, а затем взорвалась, представляете? Осколки пробирки мне еще долго пришлось собирать по всей лаборатории, но не это важно: на донышке лежал небольшой сероватый камушек, отливающий синевой. При касании он воспарил и лег в мою ладонь. Вы только представьте: легендарный философский камень сейчас лежал у меня в руке...
-... Это нечестно! - возмущается князь, смотря на своего оппонента. - Как так?
- Шах и мат, друг мой. - Князь уже проиграл все свои перстни в карты, и, желая взять реванш, выбрал игру в шахматы. Скелет напротив него, облеченный в шелковый халат, тихонько посмеивается. - Еще никому не удавалось переиграть Халида-агу, признайте свое поражение!...
-... Ну тут я и решил наконец-таки сделать ей предложение, - рассказывает художник, задумчиво покачивая в руках бокал с вином. - Попросил у знакомого скрипку, пришел к ней под окно вечером, начал петь... Видимо, я все же художник, а не музыкант... Но она вышла на балкон и, улыбаясь своей лучезарной улыбкой, спросила меня:
- Что хотите, мой милый друг?
От волнения я позабыл ту речь, что столько времени учил дома, обращаясь к безмолвной стене, и все, что я смог вымолвить, было:
- Я... Я тут подумал... В общем, о том, что начинается на с и заканчивается на а, - я достал кольцо и встал на одно колено.
- Сорока? - широко улыбнулась моя возлюбленная...
Тут кусты раздвигаются, и на берегу у одного из костров возникает новое действующее лицо, точнее, череп. В неверном свете костра он выглядит поистине угрожающе: полы его длинного черного развеваются за спиной, на лице, кажется, гуляет злобная ухмылка, в глазницах яростно посверкивают два красных огня, в пальцах зажат кинжал. Все скелеты затихают, замирая.
Но вот скелет подходит ближе, и уже не выглядит столь угрожающе. Князь встает, снимает шляпу и делает поклон перед визитером:
- Добро пожаловать на нашу вечеринку, граф Дракула. Рад, что вы прибыли сюда, к нам, в Россию.
Дракула убирает клинок в ножны, при этом плащ его распахивается, и из-под него вылетает небольшая стайка летучих мышек-скелетов, тут же устраивающаяся на ближайшем дереве. Сторож наливает гостю бокал вина и тот, поскребя позолоту на нем, залпом выпивает. Скелета даже не смущает, что вино пролилось мимо и теперь образует мокрое пятно на плаще.
Сегодня граф явно настроен на общение и поэтому, покачивая бокал, начинает без лишних предисловий:
- Не так давно я проверял свои владения в Румынии, зашел, по привычке, на городское кладбище, над воротами люди повесили интереснейшую табличку: "Живым людям, ночью, на кладбище не загорать". то есть вы понимаете, что нам разрешено загорать? - в подтверждение своих слов граф растягивается на траве, хрустя пальцами и смотря на звездное небо. - Ну вот, ничего со мной не произошло, - он встает, отряхиваясь. - Наливай, скелет! Запевай, молодка! Нынче мертвые гуляют, пьют вино и водку.
Тотчас же сторож наливает всем в бокалы вина, достав из куртки бутылку водки, разливает и ее. Скелеты дам начинают:
"Ой вы, девки, до свиданья!
Уезжаю за кордон.
У меня миленок Ваня,
А по паспорту - Гордон!"
- Вот дамы нынче пошли, - качает головой Дракула. - Такие слова заумные знают!
- Так пару зим назад под новый год к нам забрел один студент. Он и не такое говорил! - поясняет одна из дам.
"Мы частушки вам пропели
Девяносто девять раз!
Неужели в сотый раз
Водки нам никто не даст?" - слегка хриплым голосом старательно выводит одна из дам. Ей вновь подливают.
Тут издалека слышится чье-то скорбное завывание на одной ноте, и на берегу появляется самое настоящее приведение. Оно гремит призрачными цепями, которые обхватывают его запястья, и воет что-то вроде "никто меня не любит".
- Так, ему не наливать, - распоряжается князь. - Ему сегодня уже достаточно.
И вечеринка для тех, кому за триста продолжается.
***
Первые лучи солнца достигают земли. Скелеты с сожалением отставляют свои бокалы и, поднявшись, дружно бредут в сторону своих могил. Одежда их исчезает, и теперь обитателей кладбища не отличить друг от друга. Сторож, подхватив сильно ополовиненный бочонок, скрывается в направлении своей сторожки. Привидение же медленно истаивает.
- Ну, друзья, до следующей ночи Ивана! - с этими словами скелет князя зарывается в землю. Остальные следуют примеру.
Все скелеты возвращаются на прежние места, и сторонний наблюдатель, окажись он вдруг на заброшенном кладбище, не заметил бы ничего, кроме небольших холмиков земли.
*Автор извиняется перед всеми химиками и алхимиками. Все вышеперечисленные вещества уж точно не могут быть использованы для приготовления философского камня.