Она залетела к Обломову в стакан с теплой мадерой.
Обломов забыл вчера выпить на ночь мадеры и поэтому Муха в стакан и залетела. Хлебнув несколько мушиных глотков мадеры, Муха затрясла своей головкой , и ее вытошнило прямо в остатки с теплой мадерой.
Из стакана с мадерой Муха вылетела как полоумная и с ходу, полетела на луч солнца золотого, который низвергался прямо из окна Обломовской спальни и растекался по всему грязному и затоптанному полу. Муха на скорости врезалась в оконное стекло.
Она почувствовала нестерпимую боль в своей мушиной голове и от боли выпустила на запыленное стекло мушиные жидкие и твердые нечистоты. В это самое время проходившая мимо окна Обломовская повариха по совместительству еще и уборщица квартиры Обломова Фрося Поликарпова в момент заметила гадившею на стекле Муху.
Фрося моментально ее прихлопнула грязной и тухлой тряпкой, которой она протирала обеденные хозяйские тарелки. Муха вся расползлась по стеклу и ее мушиная душа отошла в правый верхний угол потолка спальни Обломова.
Так она там и зависла навечно. Да не помянем ее всуе.
Обломов войдя в спальню и почесывая свои толстеющие бока, взял стакан с теплой вчерашней мадерой в свою пухлую руку. Погрел ладонью руки стакан и выпил залпом, остатки вчерашней мадеры, не морщась.
- Батюшка нести котлетки или похлебушки похлебаешь? - Ласково и сахарно спросила Фрося хозяина.
- А вчерашняя телятина осталась?
- Как не остаться, осталась. Батюшка ее вчерась чуть Горыныч не съел. На силу отняла. Вот паршивый кот. Ну везде свой поганый нос сует. То в сметану, то в молоко, то удумал сегодня прям из котла щи лакать.
- А ты чего за Горынычем не следишь? - Спросил не сердито Обломов Фросю. - Следить надо. Ну да ладно попусту говорить. Тащи щи, телятину и одну котлету. Не забудь мадеры прихватить, а то вишь кончилась. - При этом Обломов потряс пустым стаканом.
- Несу батюшка, несу мой голубь. - Проговорила Фрося и побежала на кухню.
Обломов сладко протяжно зевнул и прилег на не убранную кровать в ожидании Фроси.
Солнечный луч переместился с пола на стол и накрыл обеденные тарелки тщательно протертые Фросей.
Вечер. Город. Квартира. Склонив голову над письменным столом, тихо сидел больной молодой человек. Это был просто Дениска. И трудился он над новым рассказом о себе красивом.
Да, Дениска работал над своим произведением. С самого детства он до усёру мечтал стать настоящим писателем, но почему-то у него из этого ничего не получалось. Он постоянно чувствовал, что превращается в раба пустословия. Но в этом он боялся признаться самому себе. Начинал горестно вздыхать, строить страшные рожицы в зеркало и грозить самому себе кулаком.
Он настойчиво отправлял рассказ за рассказом и роман за романом в разные издательства и журналы, но отовсюду получал отказы. Изредка приходили от издательств ответы с советом заняться Дениске другим делом или в лучшем случае лечь в больницу и проверить голову на предмет ушибов об угол дома, в котором проживал Дениска.
Дениска, конечно, шибко до слез обижался на такие ответы и от этого даже пытался бросить писать, а в место этого принимался пить для вдохновения, но умственное его здоровье ему в этом не помогало. От выпитой чуть-чуть водки Сергей приходил в безумие начинал бить посуду, петь песни, топать ногами и мочиться через окно на прохожих. Врачи жалея Дениску терпеливо ему объясняли, что пить паленую водку вредно. А на казенку у Дениски всегда не хватала денег.
Нарыдавшись досыта в этот вечер Дениска сел, за кухонный стол, застеленный разодранной клеенкой. И принялся заниматься своим любимым занятием сочинять новые сюжеты о своей злосчастной жизни.
При этом он до крови прикусил свою нижнею губу и свой распухший язык. Капли Денискиной крови падали на исписанные листы бумаги.
Иногда Дениска вставал с табуретки и подойдя к окну своей кухни с ненавистью наблюдал за мирно идущими прохожими под окнами его грязной кухни. Дениска скрипя зубами, тихо принимался бормотать:
- У-у гады все. Чтоб вы издохли, сволочи.
(Продолжение о жизни Дениски последует по мере омертвления его мозгов и его рабской душонки)