Все, все до единого восхищались его новым портретом. Говорили, что Джули на нем - как живая, что вот-вот сойдет с холста и закружится в веселом танце. Он всегда смущался. В самом деле, чтобы он, двадцатилетний парень, который кисточки-то держит всего полгода, и выдал шедевр? О нет. Люди льстят. Терри знает это. Джули всегда смеялась, когда он восхищался ее пепельными волосами и искорками в глазах...
Сквозь воспоминания прорвался голос Учителя.
- ...что вообще себе позволяешь? Загордился. Некоторые годами ждут своей очереди, чтобы отправить работу на выставку, а ты, ты - сопляк, вот ты кто! Думаешь, можно за полгода добиться идеальных бликов на волосах? Я годами учу этому приходящих сюда. Людям свойственно льстить, Терри; люди не разбираются в высоком. Большинство способны только жрать и спать, и лишь единицам доступно высокое искусство. Нет, не спорю, можно открыть свою душу и тело для тонких материй, но для этого на алтарь искусства надо положить не год и не два.
"Он боится", - внезапно понял юный мастер.
"Все это - про алтарь и многие годы - чепуха. Это либо в тебе, либо нет. Можно строить великолепные чертежи и рисовать математически выверенные картины, но главное в искусстве - чувства. Чувства, которые испытывает мастер при создании очередного шедевра, и чувства, которые этот шедевр вызывает у других людей... Но мне это не нужно."
Глаза Терри подернулись дымкой. Пожалуй, этот портрет - единственное, что осталось от его возлюбленной. Впрочем, юноша и до этого не хватал звезд с неба. Его картинам всегда чего-то не хватало, они выглядели уродскими, несуразными, как лепет младенца.
- Вы правы, Учитель.
Ученик бросил сумку с красками в камин и, прихватив портрет под мышку, оставил ошарашенного Учителя смотреть ему вслед. "Он спятил, непременно спятил", - подумал старик. - "Мастера рождаются из обычных людей внезапно и неожиданно. А этот портрет - да, несомненно, это портрет руки Мастера. Но что это? Почему внезапно разгоревшаяся искра так ослепила меня, что я готов унижать и ломать мальчика? Разве мир недостоин красоты?"
Искра мастерства, родившаяся только для одного лишь творения, погасла. Нет, не стоило бы винить в этом старика и его черную зависть к тем, кто лучше - нет, только так могла быть увековечена светлая память Джульетты.