Аннотация: Предлагаем вашему вниманию отрывок из нового романа "Непокорная Таврика", Панаёта Кесмеджи, Написанное в соавторстве с сыном Александром. Желающие прочитать полную версию могут обратиться к автору.
ПОСОЛ БОСПОРА К МАРКУ КРАССУ
Прошло три недели на удивление спокойного путешествия, и боспорский корабль достиг Селевкии на реке Оронт. Порт столицы Сирии был большой речной гаванью, полной судов из различных областей Внутреннего моря*. Пристань гавани кишела разнообразным людом: моряками, торговцами, грузчиками, и просто зеваками. К удивлению и удовольствию боспорцев, среди множества купеческих судов стоял корабль из Херсонеса, и другой - из Фанагории. Сократ с Сатиром поднялись на стоявший ближе фанагорийский корабль, чтобы пообщаться с капитаном и узнать последние местные новости. Фанагориец с радушием встретил земляков и, узнав, что они прибыли послами к римскому наместнику Сирии, рассказал о последних событиях.
Он сообщил боспорцам, что наместник Марк Красс уже три дня как выступил из Антиохии с большим войском. Римский полководец спешил на помощь своим гарнизонам, оставленным во время прошлогоднего похода в различных её городах Месопотамии.
- Наместник в прошлом году навёл мост через Ефрат и, не встретив никакого сопротивления, переправил свою армию. Почти все города сдались ему добровольно, без всякого сопротивления. Затем, оставив по всем захваченным у парфян местам гарнизоны и утвердив у власти сторонников римлян, Марк Красс вернулся в Сирию на зимние квартиры. К этому времени к нему прибыл его сын Публий, который привёл с собой тысячу отборных всадников из Галлии. Основная часть кораблей, которую вы видите, переправляла через море галльскую конницу, - фанагориец обвёл рукой противоположную сторону корабельной стоянки.
- Так парфяне что, так и не выступили против римлян? - удивился Сократ.
- Говорят, что недавно в Антиохии были послы от парфянского царя царей Арсака* с предложением римлянам: покинуть незаконно захваченные ими города. Когда римский наместник стал хвастаться, что даст ответ в Селевкии на Тигре*, то парфянский посол, Вагиз, засмеялся и, показав ему свою ладонь, ответил: "Скорее тут вырастут волосы, чем ты увидишь нашу столицу Селевкию", - закончил рассказ фанагориец.
- Погоди, но разве парфянского повелителя не зовут Ородом? - удивлённо спросил Никий.
- Я тоже поначалу удивился, но так повелось у парфян издревле, они всех своих царей называют Арсаками, - довольный фанагориец улыбнулся.
Боспорцы вернулись на свой корабль, где посоветовавшись, решили, что в Антиохию отправятся Сократ, Сатир и Никий, а сопровождать их будет десяток морских пехотинцев. Сатир тут же отправился в город для закупки лошадей. Уже на следующий день они были в Антиохи, Оставив воинов на постоялом дворе, они сразу направились к резиденции наместника провинции, занимавшего старый дворец царей Селевкидов в прекрасном парке Дафни. Сократ и его спутники были очарованны красотой ухоженных деревьев, разнообразием пахучих невиданных цветов, и журчанием множества фонтанов затейливых форм. Боспорцы остановились перед одним из них; он, изливаясь каскадами воды по камням, издавал приятные звуки, из журчания которых создавалась причудливая мелодия. На ветвях деревьев и кустах сновали разнообразные птицы, привлечённые кормом, специально для них рассыпанным на площадках обслугой парка. Многочисленные бабочки, стрекозы и другие насекомые наполняли парк. Их стрекотание вместе с щебетом птиц навевали в укромных уголках этого земного рая приятное томление и беззаботность.
Особенно их очаровала роща с лавровым деревом, в которое по преданию, превратилась нимфа Дафна, давшая название чудесному парку. Здесь же возвышался великолепный храм Аполлона и Артемиды, где толпилась многочисленная публика. Храм был известен своими предсказаниями, оракулами, по поводу которых часто злословили антиохийцы. В парке было много горожан, которые, пользуясь хорошей весенней погодой, прогуливались по его широким аллеям, обсуждая различные темы. Известные своим злоязычием антиохийцы, то и дело подшучивали друг над другом, щеголяя своими нарядами. Среди множества прекрасно одетых женщин, выделялись гетеры, старавшиеся выставить напоказ свои прелести и наряды. Весенний, напоенный цветами воздух, и фланирующие женщины возбуждающе действовали на мужчин. Возле лёгких обновлённых к сезону летних павильонов, толпились молодые мужчины. Здесь обитали общедоступные гетеры, так называемая "пехота".
- Наверное, такие же прекрасные сады были у царицы Вавилона Семирамиды*? - сказал Никий, посматривая по сторонам.
- Там были висячие сады, что-то вроде каскада, имевшего большую высоту, воду для полива носили на себе многочисленные рабы, а тут полив естественный, и площадь парка огромная, - ответил Сократ, с удовольствием вдыхая в себя воздух, с ароматоми цветов и лавра.
- В Тартар войну! - воскликнул Сатир, раздувая ноздри, - не понимаю этого римского наместника. Иметь такое блаженное место в своём распоряжении и отправиться походом в пустыню?
- Как же, Крассу не дают покоя лавры других римских полководцев, - сказал Сократ, - он же всегда побеждал, имея двух - трёх кратное превосходство в силах.
- Но Спартака он победил на равных, - заметил Никий.
Кровь бросилась в лицо Сократу, он хотел резко ответить грамматику, но его опередил Сатир, знавший, как болезненно реагирует друг на принижение таланта вождя восстания гладиаторов.
- Не было равенства в последнем бою, если бы, не многочисленная конница Помпея, ударившая в тыл повстанцев, Марк Красс был бы разгромлен в очередной раз. Наш стратиг был в армии Спартака, и может тебе рассказать про него.
- Я вовсе не хотел досадить тебе, Сократ, просто я это где-то вычитал во время учёбы на Родосе, - увидев, как подействовали его слова, извинился Никий.
- Не все книги одинаково полезны для чтения, - нравоучительно заметил ему Сатир, - да ладно, отвлекитесь и лучше посмотрите вон на ту грудастую гетеру.
В этот момент они проходили мимо очередного павильона, возле которого не было местных мужчин. Среди нескольких гетер, стоявших у входа в павильон, выделялась одна с большой высокой грудью, подвязанной яркой красной лентой поверх хитона. Гетера плавными движениями покачивала ею, привлекая внимание мужчин.
- Надо зайти и проверить, настоящие ли у неё яблоки!? - вскричал Сатир.
- Царь Фарнак именно для этого сюда нас и прислал, - съязвил Сократ. - Неужели нельзя потерпеть?
- Терпение - прекрасное качество, но жизнь коротка, чтобы долго терпеть, - произнеся эти слова, Сатир сделал шаг в сторону гетер.
- Остановись, я как друга прошу тебя, - негромко произнёс Сократ.
- Ну, вы скалы, а не мужчины, нет, я думаю, нужно поддаться соблазну, а то он может больше не повториться, - продолжил Сатир, страдальчески глядя на гетеру.
Та, поняв, что произвела должное впечатление на него, воскликнула:
- Иди ко мне, мой воробушек, - и шагнула ему навстречу вниз по ступеням.
- Друзья я ненадолго! - закричав, Сатир бросился к гетере и обнял её. Женщина оказалась значительно выше боспорца, что оправдывало прозвище, которым она его наградила, и тут же увлекла его вглубь павильона под поощрительные аплодисменты товарок, которые жестами стали приглашать и остальных мужчин.
Боспорцы, не ожидавшие подобной выходки от Сатира, пройдя немного, остановились поодаль.
- Вот старый козёл, - не выдержал Никий, - всю дорогу поучал меня, как себя вести, а при виде первой же дешёвой гетеры бросился ей в объятья.
- Да он ещё и не старый, - защитил друга Сократ, которого немного покоробило замечание Никия о возрасте друга, - но если у тебя есть желание, то и ты можешь посетить этих девиц.
- А как же ты?
- Я вот на этом пне подожду вас, - сказал Сократ, указывая на свежеспиленное высохшее дерево.
Никий покраснел и, пробормотав что-то нечленораздельное, сначала нерешительно, но потом, убыстряя шаг, поднялся по ступеням в павильон под радостный визг гетер.
Сократ недолго просидел на пне в одиночестве. На натоптанной широкой дорожке появились несколько человек, неторопливо шедшие в его сторону. Они о чём-то говорили между собой. Среди них выделялся пожилой босой мужчина с суковатой палкой, обладавший громким басом. Рядом внимая ему, вышагивали несколько модно одетых молодых людей. Весенний ветерок развевал длинные вьющиеся волосы и бороды босоногого мужчины.
- Никак философ перипатетик* со своими учениками, - подумал Сократ, с любопытством рассматривая колоритного представителя учителей слова.
Перепатетики подошли совсем близко, и Сократ услышал ответ на заданный, по всей видимости, одним из учеников вопрос.
- Отвечу, Агафокл, словами великого Платона: "Невежественными бывают только те, которые решают такими оставаться".
- Но, дорогой учитель, можно же тогда заставить этих невежд учиться? - предположил юноша.
- Так, дорогие мои, и кто из вас ответит Агафоклу? - босоногий философ остановился и вперил свой взгляд в учеников. Ученики стояли, переминаясь с ноги на ногу, сам Агафокл, почёсывал свою модную причёску и косил по сторонам.
- А можно, я отвечу? - Сократ поднялся со своего пня и жестом пригласил философа сесть на своё место. Тот, поклонившись, сел и, с любопытством разглядывая боспорца, кивнул головой.
- Попробуй, но только ёмко, в двух - трёх фразах.
- Принудить к знанию нельзя, хотя людей можно заставить повиноваться, - сказал Сократ.
- Вот как просто, браво, - сказал назидательно философ и захлопал в ладони. Ученики поддержали учителя.
- Я бы, пожалуй, вторую фразу из твоего ответа поставил вперёд, - заметил философ, протягивая руку Сократу, - меня зовут Ниокл.
- Сократ из Боспора Киммерийского.
- Ого, как издалёка! Но ты живо мыслишь. Какую школу прошёл?
- Метродор из Херсонеса, - назвал имя своего учителя Сократ.
- Не слышал о таком мудреце, к сожалению.
- Я тоже про тебя не слышал.
- Я родосец, последователь Платона и Аристотеля, приехал на время в Антиохию, меня пригласил городской совет, чтобы я занимался с местной золотой молодёжью.
Философ с учениками удалился, а Сократу пришлось ещё довольно долго ждать своих товарищей, не реагируя на колкие замечания свободных от посетителей гетер в свой адрес.
Вдоволь насладившись прогулкой по паркам Дафны, боспорцы на второй день направились в резиденцию наместника Сирии. Дворец, занимаемый людьми Марка Красса, в его отсутствии напоминал сонное царство. Один из вольноотпущенников римского полководца, даже не дослушав Сократа о цели прибытия боспорской делегации, направил его в одну из служб наместника. В просторном прохладном зале вальяжный, полусонный грек занимался людьми, прибывавшими из различных местностей. Он посетовал боспорцам на то, что из-за походов Марка Красса дворец похож на разворошенный муравейник, и, казалось, участливо выслушал Сократа.
- Поступайте, как хотите, - лениво сказал чиновник канцелярии наместника, прикрывая зевок ладонью и глядя, как раб писец записывает очередных посетителей, - или дожидайтесь возвращения Марка Красса в Антиохию, думаю, что он быстро разделается с парфянами, или, если хотите, догоняйте его армию. Возможно, он в походе решит ваши вопросы. Нужную для дороги бумагу я вам выдам.
На том разговор и закончился.
- Мы всё же посольство союзного государства, а нам ни жилья, ни содержания не предложили, - озадачился Никий как казначей делегации.
- Будь уверен, мой юный друг, этот сонный чиновник не одну сотню драхм спишет на нас, чтобы отчитаться за разворованные мириады*, учись у него, пригодится на будущее, когда станешь большим начальником, - съязвил Сатир. Юноша возмущённо фыркнул, но промолчал.
Боспорцы, решив последовать за римской армией, гуляли на прощание по многолюдной Антиохии, знакомясь со считавшимся одним из самых больших городов мира. Они прошли по длинной и широкой трёхрядной центральной улице столицы провинции, обсаженной пальмами и олеандрами. Длинный в сорок стадиев* проспект, украшали своими фасадами прекрасные многоэтажные особняки, дворцы с колоннадами и множество разнообразных фонтанов. Эти водоёмы были полны резвившимися детьми, подымавшими мириады брызг. Многочисленные пешеходы заполняли один центральный ряд улицы, по двум другим ехали разнообразные колесницы и шествовали рабы с носилками, в которых восседали знатные и богатые жители.
- В этом городе есть что посмотреть, жаль покидать его, - в который раз произносил Сатир, оглядывая красивых женщин, попадавшихся им навстречу.
- Завтра же готовимся к путешествию, нагоним Марка Красса, пока он подражая Александру Великому, не достиг пределов Индии, - охлаждая пыл товарища иронизировал Сократ.
Боспорцы отправились на рынок Антиохии, и к обеду нашли не только необходимого для путешествия проводника, но и закупили при его помощи съестных припасов и четырёх верблюдов для перевозки продовольствия и воды. Сатир после покупки лошадей для верховой езды, остановившись возле торговца с детскими игрушками, купил небольшой комок пластической глины.
- Буду лепить разнообразные фигурки, чтоб скоротать время в пути, - пояснил он своё приобретение друзьям.
Следующий день застал небольшой караван боспорцев на пути к Месопотамии. Свою охрану они, по совету проводника, сократили до пяти человек, чтобы не нести дополнительные расходы, остальных воинов отправили назад на корабль и теперь ехали на своих лошадях вслед за верблюдами, поклажу которых составляли вода, продукты и две палатки. Идя по следам римской армии, они довольно быстро добрались до переправы через реку Ефрат, наведённой ею у Зевгмы.
Здесь, у деревянного моста, боспорцы отдыхали два дня, чтобы пришли в себя после долгого пути лошади и верблюды. Место у переправы превратилось в небольшой пригород, который напоминал растревоженный улей из-за сновавших многочисленных торговцев, следовавших за армией с целью скупки пленных и другой добычи. Все эти купцы: греки, римляне, сирийцы, арабы и иудеи - довольно шумно обсуждали предстоящие торговые сделки и виды на барыши от них. Они считали, что римская армия с лёгкостью разгромит парфян и при этом вспоминали удачные действия полководцев, Лициния Лукулла и Гнея Помпея. Многие из них занимались поставками продовольствия для вспомогательных воинских отрядов местных владетелей, находившихся в составе римской армии. Как показалось Сократу, среди всего этого разнообразного люда толкалось довольно много подозрительных личностей, к которым римские легионеры, охранявшие переправу, относились с полупрезрительным благодушием. Отдохнув у Зевгмы, боспорцы вновь двинулись в дорогу.
Две недели по степному пути, что они ехали по следам римской армии, превратились в муку для боспорцев, так как наступили жаркие летние дни. Угнетающе действовало однообразие выжженной солнцем степи, безлюдье, убийственная жара и сразу же не понравившаяся солоноватая вода из колодцев. Боспорцы почти не разговаривали в пути. Сатир, сидя на коне, лепил из глины то лошадь, то петуха, то фантастических животных, показывая товарищам посмотреть на свои творения, а затем безжалостно сминал их и принимался лепить новые фигурки.
Неподалёку от города Карры, когда, по расчётам проводника, они должны были нагнать римскую армию и уже начали попадаться местами пески, на них налетели арабские всадники, бывшие сторонниками парфян. После недолгих расспросов они, отобрав у них оружие, доставили боспорцев в один из лёгких конных отрядов парфян, которым командовал Скилак. Никий ещё при приближении арабов по приказу Сократа успел незаметно от них спрятать послание Фарнака к Марку Крассу, зарыв его в песок.
- Так ты утверждаешь, что вы послы Фарнака к нашему царю царей Ороду? - с подозрением спросил их на скверном греческом языке начальник парфян.
- У нас с собой копия письма вашего владыки, которую получил наш царь Фарнак, поэтому он нас и отправил к вам, - пожал плечами Сократ, протягивая небольшой свиток парфянину.
Тот, развернув его, быстро пробежал глазами, а затем прочитал повторно про себя, шевеля при этом губами. Закончив чтение, Скилак, кивнув головой, сказал:
- По этому письму всё вроде так и есть, но я, не читал самого послания владыки Орода, и поэтому у меня остаются подозрения, что вы римские лазутчики. Я представлю вас самому Сурене, он решит вашу участь, так как является вторым лицом после Арсака, а пока вы побудете под охраной наших воинов.
Через некоторое время к боспорцам были приставлены пятеро всадников охраны, старшим из которых оказался местный грек Пирр. Его имя переводилось с греческого языка, как огненный. Облик офицера соответствовал его имени, он был рослым, молодым мужчиной, с длинными ярко - рыжими волосами на крупной голове и такими же ресницами. Боспорцы, поняв, что их охрана поручена Пирру, были рады этому. Оружия Сократу и его людям парфяне, задержавшие их, не вернули, но Никий заметил, что его, завёрнутое в какую - то истрёпанную кожу, передали всадникам Пирра. Письменные принадлежности, послание Орода Фарнаку и несколько чистых пергаментов отдали назад обрадовавшемуся этому Никию. Боспорцы в окружении парфян поехали в тыл их армии.
- Ты откуда родом? - спросил старшего охранника Сатир.
- Из Ктесифона, - неохотно, ответил Пирр.
- Ты очень многословен, друг, - подколол его Сатир.
- Зато ты невероятно болтлив, - отрезал охранник.
- Не дави на него так сразу, - тихо сказал Сократ, подозвав Сатира.
- Я стараюсь навести мосты между нами, Сократ.
Уже на следующий вечер на привале Пирр, раздобревший после обильного ужина, состоявшего из жаренных молодых ягнят и пальмового вина, рассказал о Ктесифоне.
- Это совсем не греческий город, друзья мои, и находится он по другую сторону реки Тигр, почти напротив Селевкиии. Ктесифон больше напоминает громадную крепость. В нём, расположены огромные царские дворцы и великолепные дома знатнейших вельмож Парфии, таких как Сурена или Карея. Есть там и простые дома, в которых живут царские чиновники и ремесленники. Так мой отец занимается монетным делом, а я вот люблю приключения, потому предпочёл военное поприще и служу при питиахши* Скилаке.
- А есть ли там у вас храмы богов? - спросил Никий.
- Нет, есть только храм Арсака, которого парфяне обожествили и поклоняются ему, как мы когда-то божественному Александру Великому. Большую силу у них взяли маги, они входят в царский совет вместе с вельможами, и без них не принимают никаких важных решений.
- Скажи, Пирр, что тебе известно про греков, живущих в Бактрии? - спросил Сократ.
- Насколько я знаю, их там осталось очень мало. В основном они живут в недоступных горных местах. На равнине господствуют захватившие страну тохары и кушаны. Но в Ктесифоне два года назад побывали послы от тохаров, так вот они рассказывали, что в соседних с ними областях Индии правят владыки греки. У меня, дома в Ктесифоне, даже есть монета, которую чеканит один из этих правителей, - похвастал он.
Весь следующий день с раннего утра они ехали без остановки вслед за проводником на верблюде по сплошной пустыне. Степь кончилась, здесь была область летучих песчаных барханов. Ехать пришлось по узкой тропе, так как по сторонам был не слежавшийся зыбучий песок, в который проваливались ноги лошадей. Эта монотонная езда под солнцем сильно утомила боспорцев, и Сатир прокричал Пирру:
- Долго нам ещё ехать голодными и без привала? Гляди, уже и лошади выбились из сил!
- Ещё немного осталось, потерпите. Сейчас будет погибший оазис, и там мы остановимся.
И действительно, скоро они выехали на небольшую равнину, где одиноко торчали две высохшие пальмы, а под ними ещё можно было различить руины небольшого жилища.
- Почему это место заброшено? - спросил Сократ у Пирра, привязывая лошадь.
- Я точно не знаю, скорее всего, из-за разбойников, здесь жил небольшой род, воды на многих жителей не хватало, ну и, как сам понимаешь, если людей мало, то и отбиваться трудно.
Пирр распорядился насчёт обеда, и двое его подчинённых вытащили барашка, который находился во вьючной корзине одного из верблюдов, и, зарезав его, принялись быстро свежевать. Весело затрещали дрова, они, прогорев, превратились в угли, над жаром которых поместили натёртую приправами тушу животного. Другие двое парфян развернули на выровненном песке конские попоны и расстелили на них подобие скатерти. На блюдах, плетённых из тонкого камыша, появились чёрствые лепёшки, головки сыра, чеснока и лука. Несомненным украшением стола были финики, миндаль и изюм.
- Друзья мои, прошу обедать, - пригласил боспорцев Пирр. Те не стали ждать повторного приглашения, так как были страшно голодны и быстро расположились на попонах.
- Я прошу у вас прощения за наш столь скудный стол, - сказал Пирр.
- Ничего, друг, ничего. Мы же понимаем, что идёт война. Почаще только накрывай нам его, а то от голода давно урчит в желудке, - сказал Сатир, отправляя в рот полную жменю изюма. Сократ бросил недовольный взгляд на Сатира.
- Ты, наверное, недоволен, что из-за нас тебе приходится выполнять обязанности стража, - сказал он Пирру.
- Да нет, я уже привык выполнять различные поручения Скилака. Он ко мне хорошо относится. Дело в том, что десять лет назад мне уже приходилось бывать в своём первом походе под его началом.
- А против кого был поход? - поинтересовался Сократ.
- Мы тогда выступили на легата* Помпея Габиния. Он вторгся в наши пределы и грабил местность. Мы довольно легко, без потерь с нашей стороны отбросили его легионы и избавились от римлян. У Скилака под началом были в основном конные стрелки, и потому, не сталкиваясь лоб в лоб с римскими легионерами, мы засыпали их стрелами и легко уходили от них. Будь у нас в ту пору большой запас стрел, то ни один из римлян не ушёл бы живым из Междуречья.
- Так ты думаешь, что и на этот раз вы изгоните римлян? - Сократ опустил руку с фиником, не донеся его до рта.
- Да ты ешь, стратиг. Смотри, как Сатир уплетает за обе щёки. Я нисколько не сомневаюсь в победе нашей армии. У нас нет пехоты, одна кавалерия. Лошади и верблюды - это то, что надо в пустыне. А римляне ушли от реки, рванули за нами по песку. Куда спрашивается? По мне, так Марк Красс поступает как безумец.
- Если божество хочет погубить человека, оно лишает его разума, - согласился с ним Сократ.
- Вот и погибал бы сам, но он ведёт с собой десятки тысяч людей, - сказал Сатир, обсасывая косточку последнего финика.
- Пирр, ты головой мне отвечаешь за послов! Оставайтесь на этом холме и никуда отсюда не двигайтесь без моего приказа! - прокричал Скилак, пытаясь уздой осадить крутящуюся под ним горячую лошадь.
- Ребята, вы слышали, что сказал парфянский стратиг? Не подведите меня. Я не трёхглавый Цербер,* могу потерять свою единственную голову из-за вас. Прошу вас об этом как соплеменников.
- Мы не подведём, но ты хоть распорядись, чтобы нам привезли свежей воды, мы же, послы всё-таки, - сказал Сатир. Пирр кивнул головой и пошёл к устроенной у основания холма коновязи.
- Прекрасное место для обзора на этом солнцепёке, - с кислой миной произнёс Никий.
- Ты вот что, парень, бери скорее калам* с чернилами, и напишем - ка письмо царю Ороду от нашего владыки Фарнака, пока отсутствует Пирр.
- Поддельное? - лицо Никия вытянулось.
- А какое ещё?
- Так нет же печати!
- Есть, я оторвал печать от послания для Марка Красса, - сказал Сократ.
- И что из этого? - недоумевающее спросил Никий, доставая принадлежности для письма из перемётной сумы.
- Ты пиши текст, а печать я переведу, - сказал Сатир, разминая в руке комок глины, на который предварительно поплевал. Вскоре письмо было написано, и Сатир ловко перевёл печать с одного куска пергамента на другой с помощью глиняной матрицы.
- Очень даже неплохо, - удовлетворённо произнёс Сократ, осматривая общее творение, - теперь с этим письмом нам будет намного легче доказать свою правомочность.
- Как всё это мне надоело: жара эта зловонная, тёплая вода из бурдюка и больше всего хвастливые парфяне, убегающие от римлян, - простонал Сатир, усаживаясь на песок.
- Внизу за нашим холмом, стоят верблюды, гружённые вязанками хвороста. Может у них есть свежая вода? - предположил Никий.
- Какая связь между водой и хворостом, Никий? Парфяне, как мне кажется, уже не убегают от Красса. Поднимись, посмотри вон туда, вправо, Сатир, - Сократ показал рукой в сторону невысоких барханов, где, поднимая пыль, появилась конница.
- Значит им, как и мне, надоели бесконечные пески, безводье, верблюжья вонь, и они решили умереть, под римскими мечами, - ответил друг и откинулся спиной на песок, демонстрируя полное безразличие к происходящему.
Сократ с Никием наблюдали, как вдали выстраивались в колонны, подходившие из-за песчаных холмов парфянские тяжёлые латники. Внезапно глухо зарокотали огромные барабаны, звук которых усиливали медные тарелочки, прикреплённые по их ободу. Они ритмичными ударами нагнетали тревогу.
- Не понял, против кого они выстраиваются, Сократ? Мы в глубоком тылу, и римлян вроде не видать, - сказал неохотно поднявшийся с песка Сатир, отряхиваясь от налипших на него колючек и песчинок.
- А ты посмотри туда, - Сократ протянул руку на север, - видишь там, вдали, в нашу сторону движется какая-то огромная конная масса?
- Массу вижу, коней нет, эти барабаны, словно по голове бьют своими звуками, - скривился Сатир. Подошедший Пирр, пристально присмотревшись в сторону, указанную Сократом, воскликнул:
- По бунчуку вижу, это парфянские конные стрелки! Видите, как блестит на солнце маргианское железо* их шлемов!?
- Неужели погнали их римляне? - Сатир не скрывал своего разочарования.
- Навряд ли, похоже, что они заманивают римскую конницу; у парфян, видно, всё спланировано, - предположил Сократ.
- Так и есть, наши парфяне мастера на ловушки, - согласился с ним Пирр, - Там мои ребята подвезли свежей воды в глиняных сосудах. Перехватили у кого-то. Кувшины под холмом. Но всем неожиданно стало не до свежей воды.
Перед боспорцами быстро разворачивалась захватывающая панорама сражения, им было видно достаточно хорошо, несмотря на пыль, поднятую тысячами копыт лошадей.
Довольно скоро парфянская лёгкая конница остановилась, домчавшись до построившихся в широкую колонну тяжёлых всадников. Начищенные до блеска железные латы покрывали и наездников и их лошадей. Следом появилась преследовавшая парфян римская конница из галлов, а за ними показались лучники и несколько когорт тяжёлой пехоты. Римская пехота шла скорым шагом, чтобы не отстать от своей конницы. Грянул, перекатываясь по холмам, боевой клич римских легионеров: