-И драконы понарошку, Машенька. Спи, завтра в детский сад рано.
-Пап, я не хочу-у...
-Что ж ты, одна дома останешься?
-Я лучше одна-а...
-Подумаем, - сказал папа.
***
Наутро Машенька подтвердила, что желает остаться одна на целых полдня до прихода Маринки, и ни за что не будет подходить и плите, включать утюг и рисовать на обоях. Мама, повздыхав, согласилась, а папа, подумав, взял с дочери ещё и обещание никому не открывать, после чего родители со стеснёнными сердцами отбыли на работу. Машенька помахала красным жигулям из окна, доела йогурт, заботливо сохранив баночку, и открыла краски - была у неё одна задумка.
Дракон на покрывале выглядел почти настоящим, потому что ткань там где крылья, была сложена и сколота папиными запонками. Морда у него была винвоатая - краски расплылись - но совсем не зловещая. Машенька облизнула кисточку, убрала краски под кровать и пошла мыть руки, оставив шедевр дожидаться явления старшей сестры.
-Расколи, - попросил дракон за её спиной, - Больно же.
-Ой, я не хотела. Сейчас, - и Машенька бросилась раскалывать. Наверное, если бы ей было целых восемь лет, как Марине, она бы испугалась или, чего доброго, оставила дракона в булавках, но Машеньке ещё не было шести, и поэтому она только спросила, - А ты ещё подрастёшь?
-Подрасту, - пообещал дракон, выпутываясь из покрывала, - Но не скоро - я же только что вылупился.
-А я думала, ты меня покатаешь... - огорчилась Машенька.
-Ну, это не проблема - ты тоже небольшая, - утешил дракон, - А ты правда хочешь? Тогда садись.
-А дверь? - спросила Машенька, - Или окно? Я открою.
-Не надо. Мы так, - непонятно сказал дракон, и взмахнул крыльями. И комнаты не стало.
-Ой, - резонно сказала Машенька, обнаружив себя в воздухе над осенним лесом, и потом ещё раз повторила "ой", когда дракон вошёл в вираж.
-Не бойся, - успокоил дракон.
-Вот ещё, - обиделась Машенька, и больше "ой" не повторяла.
Дракон покружил над лесом и снизился на заваленную мшистыми валунами поляну.
-Я привёз её, Альва, - сказал зверь, складывая крылья.
Из-за самого большого валуна вышла пожилая женщина, немного похожая на директрису десткого сада. Она критически оглядела дракона и сняла Машеньку с его чешуйчатой спины.
-Поздравляю с рождением, Дамир. В этот раз ты выглядишь лучше.
-Без ослиных ушей и рогов? О, разумеется. Дозволено ли мне спросить, что будет с ребёнком, давшим мне новое тело?
Альва взмахнула рукой, и вокруг Машеньки закружились-затанцевали бабочки, да так, что окружающий мир потерял для девочки всякий интерес.
-Она слишком мала для сознательных решений, Дамир. Осталась ли её тень в складке между мирами?
-Её тень осталась дома, Альва, вместе с испорченным покрывалом.
-Отлично. Отлично, Дамир, выше всяких похвал. Я позабочусь о ребёнке. Лети и возвращайся: в новом или прежнем теле.
-Не обижай девочку, - попросил дракон, взлетая.
-Она будет довольна, - пообещала Альва, и зверь исчез в пронзительной синеве осеннего неба. Так была потеряна для земного мира Машенька Кащеева, будущая талантливая художница, и обретена миром иным Машели, будущая великая волшебница.
***
Гроза полыхала молниями, била иссушённую землю дождём, срывала листья и сморщенные плоды ветром, а там, куда не достал пока прохладный освежающий дождь, несла-влекла перед собой темноту и пересохшую пыль. Буйство стихий ворошило гладь озера, и казалось, что созданная колдуньей картина вот-вот разорвёт "волшебное зеркало" чародейки и прольётся ливнем здесь, а не на много миль к югу.
-Доволен ли ты, князь?
-С благодарностью принимаю твой дар, фея. Позволишь ли преподнести тебе то, чем богат мой край за сотворённое чудо?
-Положи на алтарь, - попросила-приказала Машели голосом звонким, как весенняя песнь леса. Пронзительно-свежий воздух холма заставлял её дрожать от возбуждения, пальцы так и норовили сплести новое заклятье, но рядом стояла неумолимая Альва, которая бы этого не допустила, - Пусть будет мир в стране твоей и магия - в сердце твоём.
-Да будет так, - торжественно произнёс проситель, склонился в вежливом поклоне и исчез. Машели закружилась на месте, свивая вокруг ладоней воздушные водовороты. С пальцев девушки полетели серебрянные искры.
-Ну будет уж, - сказала Альва. Машели остановилась, тяжело дыша.
-Здесь прекрасно, Альва!
-Несомненно. Это место создано магией для магии, а ты сама - волшебство. Но разве же есть повод плясать, словно новорожденный дракон?
-А разве сама магия не повод, наставница?
-Пожалуй, - сказала Альва. Подошла к уступу, раскинув руки, и глаза её смеялись, - Раз так, будем колдовать, ученица. Скажи, ты могла бы создать дракона?
-Как можно создать живую душу, Альва? Разве ты сама - можешь?
-Я сама - лишь твоя наставница, и моя магия - бледная тень твоей, Машели. Решай для себя.
-Здесь мне кажется - я могу всё, но ведь это лишь магия места... Не знаю. Альва, я могу?
-Ты один раз уже сделала это, - произнёс голос за её спиной. Машели обернулась, на мнгновение замерла и кинулась обнимать Дамира. Дракон занимал почти всю вершину, а его хвост свешивался вниз с уступа.
-Ты подрос, действительно подрос! Теперь ты можешь поднять Альву, не только меня! Но ведь я лишь дала тебе новое тело, Дамир.
-Мне - да. Но есть ли разница, чью душу вкладывать в оболочку? Ты выбрала меня из многих, можешь выбрать и то, что не существовало, лишь бы ты видела это ясно.
Машели закружилась вновь, смеясь от радости обладания - Альва неодобрительно наблюдала за ней.
-Ты ещё не можешь этого, Машели. Ты только знаешь, то можешь.
-Разве этого мало? - Машели, всё ещё смеясь, повалилась на траву, раскинув руки, - Я научусь, я обязательно научусь! И небо будет полно драконов, как в сказках, и снова появятся водяные змеи, и бабочки Льох, и говорящие тигры, и красные маки... Ты не хочешь жить в мире легенд, Альва?
Дракон лежал у крыльца, занимая большую часть двора - его шкура отливала зеленью и мрачным багрянцом. Белые лунные блики освещали платиновые волосы Альвы, прислонившейся к сильному плечу зверя. Дом безмолствовал, даже огонёк в спальне Машели погас.
-Я рад был прилететь раньше срока, но она ещё мала. Зачем ты начала этот разговор?
-Девочка скована волшебством, Дамир, и нет хозяина её магии. Ночами она превращается в ундину и плавает в реке. Вчера - до рассвета летала вампиром. Неделю назад - создала пыльный смерч прямо в долине. Он был прекрасен, как мечта - я никогда не видала такого буйства красок - но люди погибли. Если мы будем ждать, пока она вырастет, магия создания превратится в магию бытия: она будет волшебным существом, но не волшебницей.
-Как я?
-Как ты. Ей надо дать занятие, которое поглотит её всю.
-Или разочарует?
-Или разочарует. Ты можешь перевоплотиться, Дамир?
-Это не было дано мне.
-Жаль.
-Я тоже хотел бы целовать тебя, Альва Мей Ладо, как когда-то. Возможно, это ещё будет нам даровано.
***
Комната сверкала красками многоцветных диаграмм и разливами оплывающих свечей. Машели кружила по испорченному мелом ковру и грызла ногти.
-Я не могу. Не могу. Колдовство уходит от меня, не даётся. Разве я делаю что-то не так?
-Очевидно.
-Но что?
-Ты не знаешь, чего хочешь.
-Но разве я не знаю, как выглядит тело? И душа?
-Но разве ты знаешь, какая душа будет соответствовать телу?
Машели поникла, задумалась и присела на ковёр, опустив голову на руки.
-Этого я не знаю. Что же делать, Альва?
-Тебе решать, чаровница. Это должно идти изнутри, а кто знает тебя лучше тебя самой?
-Хорошо, - сказала Машели, и взлетела над беспорядком. - Я буду думать.
На следующий день девочка исчезла из дому, оставив на полу мешанину прогорелых углей, ароматные дымы, светящуюся пентаграмму и очевидно-неуловимый запах иного мира. Альва лишь покачала головой и убрала угли - волшебнице виднее, даже если ей всего двенадцать лет.
***
В квартире было сухо, жарко и пусто. Машели вернулась точно на то место, откуда исчезла Машенька - межмирная ткань никогда не восстанавливается полностью, и если портал был открыт однажды, его легко открыть вновь. Девочка осмотрела квартиру, удивляясь: места стало меньше, краски потускнели... Спальня родителей не изменилась, но в комнате Марины теперь висел душный запах парфюмерии, а изображения кошечек и зайчиков сменили портреты менее симпатичных личностей. Стены помнили громкую музыку, смех, гостей, слёзы и слова "подростковый кризис" голосом мамы. Комната Машеньки изменилась не меньше. Исчезли наклейки со стен, и куда-то девался кукольный домик. Полки были заставленны толстыми книжками без картинок и сухими на "вкус" пачками чертежей. С потолка свешивались модели самолётов, в углу стоял недособранный паровоз, у окна примостился верстак, заваленный металлическими деталями. Машели - Машенька шестилетней давности - ни за что не стала бы этим заниматься, но от её тени всего можно было ожидать.
Машели позаимствовала у тени одежду: единственное среди россыпи брюк платье, жёлтое в крупную оранжевую клетку, бежевые босоножки и резинку для волос. Нашла под кроватью засохшие краски и пыльные кисти, вытащила из стола чертёжный альбом. Рисовальные принадлежности отправились в сумку, сиротливо брошенную под окном.
Девочка открыла окно, постояла на подоконнике, присматриваясь, и прыгнула-полетела вниз - лететь была легко, словно вся сила мира принадлежала ей одной, да так оно, наверное, и было. Машели решила посетить музей изящных искусств.
До музея было далеко, но спуститься под землю Машели не решалась; она помнила, что за проезд в метро надо платить, денег не было, а зачаровывать людей без надобности не стоило. Ещё к музею можно было перенестись, сменяя пыльные тополя и травы, жаркий асфальт, усталых прохожих и шумные машины на тихое многоцветье заклятья и мнговенный сквозняк перемещения. Всё же Машели пошла пешком. Вдыхала пыль и бензиновые пары с еле заметными примесями цветущей сирени и черёмухи, оглядывалась на киоски с мороженым, играющих в скверике детей и их измученных мамаш, рисующих ребят... Рисующих? Чаровница присмотрелась повнимательнее: в парке за желесной оградой разместилась компания детей её возраста с кистями, красками и блокнотами. Среди деревьев они выглядели очень живописно.
-Сколько? - спросила волшебница в окошко кассы у ворот.
-Ты со школы, девочка? Проходи так, твои там уже рисуют.
-Спасибо...
Художников было много; они сидели, стояли и даже лежали на земле, весело болтали, еоблизывали кисточки, искоса поглядывали на зачитавшуюся учительницу. Двое "ползунков" возились в траве под присмотром юной няни.
-Ты что рисуешь?
-Ветку сирени, - охотно пояснила девочка в затёртых джинсовых шортах и открытой маечке. Видимо, она привыкла к повышенному интересу к своей особе.
-Которую?
-Вот эту.
Яркие, ничего не выражающие пятна на листе никак не складывались в сирень. А ведь Машели могла создать такую ветку... Создать, сотворить, наколдовать... нарисовать?
-Можно я попробую?
-Ты что, мне же оценку за это ставят!
-Всё равно ты уже испортила! - фыркнула её соседка, - Хочешь на моей? Это та же ветка.
У соседки дела шли не лучше, и Машели засомневалась: неужели так сложно?
-Хочу, - сказала она, и взяла кисть. Закрыла глаза, вдохнула запах, тронула влажное нежное соцветие, макнула кисть в фиолетовую краску, синюю, красную, чёрную...
-Ух ты... - сказала девочка через минуту, - Ты прямо профессионал...
Машели остановилась, посмотрела на сирень, потом на рисунок. Душистая ветвь, едва качающаяся на ветерке, вбирающая тени от облаков и солнечные лучи, отражающиеся от теплиц. Живая. Но - та же. Точная копия оригинала. Не то, не то... Хотя рисовать она может: главное, оказывается, видеть...
-Спасибо, - сказала Машели.
-Тебе спасибо, вон какая красота! Может ты мне тоже нарисуешь?
-Эта твоя, - "великодушно" сообщила чаровница - ей рисунок был ни к чему, ещё сделает, - Можно ещё порисую?
-Давай, - девочка пристроилась рядом, достав новый лиcток и другую кисть - для себя. Машели вспомнила, что у неё есть свои краски, но доставать их не стала.
Машели рисовала пруд и думала. Можно создать вещь. Можно создать существо. Можно создать рисунок. Но все они - копии, а ей нужен оригинал. Как понять, какая душа подходит к оболочке, единственно подходит? Дамира она позвала: позвала душу, готовую стать драконом - откликнулась душа... или дракон? Кем он был в первоначальном теле? Кажется, человеком... Так что же: "создать" значит "оживить"? Нет... Оживить она может всегда, но что значит создать? Создаёт ли мать ребёнка? Почему Альва никогда не рассказывала ей?
-Как у тебя здорово получается!
Машели опять оглядела рисунок. То же самое... пруд. Один уже есть, зачем второй?
-Спасибо. Пока, - сказала волшебница, и зашагала к выходу. Сотворила по дороге ветвь сирени, прохладную, с капельками росы. Не ту, что рисовала, но всё же эта ветка - комбинация всех ветвей её прошлого, квинтэссенция опыта. Не то, совсем не то. Или - то? Не поймёшь...
При входе в музей с неё спросили деньги за билет.
-А хотите цветов? - весело спросила Машели, протягивая в окошко кассы розы. Кассирша рассмеялась и взяла. Машели удивилась, потому что минуту назад та же женщина кричала на целующихся у колонны ребят. Впрочем, может быть это подействовала магия.
Позже билетик пршлось отдать - невелика беда. Теперь-то она его в любой момент наколдует - бумажка, как бумажка. В музее было полутемно и прохладно, стояли скульптуры, висели картины: старые, измученные, никому, в общем-то, не нужные произведения искусства. Машели было жаль их, бесполезных, утративших магию существ; она ясно чувствовала выдохшееся колдовство полотен. Их запрещали трогать руками, и зря, быть может прикосновения вдохнули бы в картины новое волшебство.
В музее не было магии творения. Может когда то она и присутствовала в сырых красках, напряжённом дыхании, и восторженных взглядах, но это было давно, а теперь осталось только вставленное в рамки культурное наследие. Машели прошла назад по душной анфиладе залов, оставила на столе у зазевавшейся билетёрши очаровательную тропическую лягушку, и вышла на улицу. Где ещё искать? И что искать? Чаровница вздохнула, наколдовала себе мороженого, уселась на скамеечку и принялась думать.
***
-Ты что, девочка, совсем стыд потеряла? Вот молодёжь пошла! Школу ещё не закончила, а туда же! Нет вы посмотрите, посмотрите на неё!
-Что случилось? - удивилась Машели. Рядом со скамейкой стояла толстая женщина, держащая за руку ребёнка. Ребёнок, упитанный карапуз лет трёх от силы, молча и ожесточённо рвался к Машели.
-Ты как одета, как одета? И ещё в детский сад припёрлась, бесстыдница!
Женщина выглядела не на шутку рассерженной, а вокруг скамейки было уже полно народу. Машели недоумённо посмотрела вниз. Платье, позаимствованное у тени, было в полном порядке, разве что слегка измялось.
-Объясните мне, пожалуйста, чем вы недовольны? - холодно сказала Машели, вставая. На неё никогда ещё не кричали, и она не собиралась вводить новую традицию, разрешая это. - Я одета, как мне нравится, и пришла, куда хочу.
Женщина задохнулась от возмущеия, зато забормотали все остальные. "Мамаши разгалделись" - неожиданно всплыло в голове Машели давно и прочно забытое мамино выражение. Кто-то тронул её за плечо. Чаровница оглянулась - через спинку скамеёки на неё смотрела молодая женщина, немного похожая на машину маму, как Машели её помнила, и волосы были теми же, густыми, светлыми.
-Пойдём, девочка, действительно в детском саду нельзя чужим сидеть. Что же вы набросились на неё, как будто она виновата?
Волшебница подумала и, кивнув, пошла, отодвинув толстую мамашу плечом. Женщина явно пыталась в меру своих сил разрядить обстановку, хотя и зря: превращать неумных собеседниц в порционную форель Машели пока не собиралась.
-Почему такой гвалт? - поинтересовалась чаровница по пути к калитке.
Женщина, несущая на руках полусонную дочку (Машели заколдовала её, чтобы не мешала разговору), удивлённо покосилась на волшебницу, но ответила.
-Когда выходишь на улицу в таком виде, надо быть готовой к производимому эффекту.
-Чем нехорош мой вид?
-Ты с луны свалилась, что ли?
-Нет, из Австралии, - быстро произнесла Машели название, "подслушанное" из мыслей собеседницы, ни секунды не сомневаясь, что женщина поверит: магия убеждения давалась колдунье прекрасно.
Женщина поверила.
-Во-от что-о... - протянула она, - Тогда конечно... Но в нашей стране принято носить нижнее бельё, особенно если ткань такая тонкая, а юбка такая короткая.
-Ах так, - улыбнулась Машели. Реакция женщин стала куда более смешной и объяснимой. Странно, что никто не заметил раньше... хотя в музее народу почти не было, а в парке были только дети... они, наверное, завидовали. - Тогда понятно. Вы оказали мне большую услугу. Благодарю вас.
Чаровница расколдовала ребёнка, подождала, пока девочка заговорит, и отстала. Проводила женщину взглядом и свернула в переулок. Итак, для детского сада её одежда не годится. А её мысли не годятся для серьёзного колдовства - пока. Итак, создаёт ли мать ребёнка? Надо проверить. Она могла бы вернуться домой, но зачем? Разве здесь мало детей?
***
Детей было не так уж много, но Машели решила, что ей должно хватить. Двое мальчиков гоняли мяч на вытоптанной травке, кучерявая девочка лепила куличики в песочнице, да младенец посапывал в коляске под присмотром усталой страшеклассницы.
-Твой? - спросила Машели, заглядывая в коляску.
-Мой... Хорошо хоть сейчас заснул.
-Умаялась?
-Не то слово... - лицо девочки приняло раздражённое выражение, - А всё мама: "Не смей аборт делать, потом детей не будет!" Если они все так орут, лучше бы не было!
-А хочешь, я его заберу? - лукаво осведомилась Машели, - Она могла бы зачаровать юную мамашу. Могла, но не стала.
-Обалдела? Нет конечно!
-То есть орёт, но всё-таки нравится, да?
Девочка нахмурилась, открыла было рот для возмущенного ответа и рассмеялась. Ребёнок булькнул что-то недовольное, не просыпаясь.
-Ты любишь детей? - спросила девочка, отсмеявшись, - Не будь дурой и подожди с ними, а то останешься как я...
-А отец?
-Мой - пошумел и успокоился. По вечерам сказки ему читает. А его... а ну его совсем.
Машели наклонилась к спящему мальчику. Её, по большому счёту, не сильно интересовало поведение безответственного отца... может, должно было? Ведь ребёнка создаёт не только мать. Младенец посапывал и похрюкивал; забытая соска лежала у щеки. Симпатичный розоващёкий младенчик, и на маму не очень похож... или?
-На кого он похож? - спросила волшебница, не отрывая взгляда от пухлого личика.
-На маму. У неё точно такое же недовольное выражение лица, - девочка фыркнула, оправляя ворот застиранной футболки, - А глаза мои.
Глаза у мальчика были совершенно не мамины серые, а небесно-голубого, истинно младенческого цвета, но сейчас они были закрыты, и Машели решила проигнорировать эту небольшую ложь. Она погладила пухлую ладошку, выпороставшуюся из-под покрывальца, и запустила в нежную кожицу первое заклинание познания.
Душа у ребёнка была своя собственная, без примеси мамы, как и глаза. И характер тоже свой: предприимчивый и вздорный, любопытный и отходчивый. Начнёт ползать, и сразу устроит своей маме кучу неприятностей... К мальчику тянулись нити любви: от мамы, бабушки и дедушки, от неизвестной темноволосой женщины, от смеющегося мальчика, и одна пульсирующая нить смущённой неприязни. Машели потянула заклинание обратно к себе. Ребёнок был создан на совесть, но вопрос о том, как он появился на свет, оставался открытым. Волшебница посидела с молодой мамой, пока та не ушла домой, и переместилась на качели.
Мальчики забрали свой мяч домой. Песочницу украшали ряды куличиков; стоящий в тени чахлых кустов "кукольный домик" - ряды надписей "Вася - козёл" и "Лена + Петя = Любовь". Качели обошлись без украшений. Машели села на облезлое сиденье, оттолкнулась от земли и полетела по дуге. Назад - вперёд - назад - вперёд... Когда дракон забрал её из дома, она ещё не умела кататься сама, но даже у волшебниц всегда найдётся время на качели, если их воспитываeт Альва. Смеркалось, голуби доклёвывали крошки с асфальта, над головой шелестел запылённый ясень. Машели закрыла качели невидимостью, сотворила мороженое и продолжила качаться. Назад - вперёд - назад - вперёд. Так всё же, как понять магию сотворения? Мороженное, холодное и сладкое, начинённое орехами, завёрнутое в кисло-сладкий лист - самое любимое. Много лет назад такое же положил на алтарь проситель о благополучных родах, и с тех пор Машели вспоминает о нём каждый раз, когда голодна. Смогла бы она создать такое, если бы ей не был сделан тот случайный подарок?
***
-Ну Лиз! -Я не хочу! -Ну что ты такая недотрога - ну все ж целуются! -Да не хочу я! -Ну ты же хочешь встречаться! -Так то встречаться! Два подростка подошли к "кукольному домику", нырнули внутрь. Девочка в короткой юбочке и симпатичной блузке с блёстками, мальчик в сползающих шортах и футболке с черепом. Оба светленькие, коротко стриженные, слегка запылённые от летнего гуляния. -Ну я ж ничего такого не прошу, мне ж поцеловаться только! -Ну Миш... -Не Миш, а не буду с тобой гулять, если ты будешь как из прошлого века! -Ла-адно... Торопливое чмокание в полутьме домика. Машели поморщилась. Украденный поцелуй. Не для радости, не для любопытства, не для любви, не для страсти, а непонятно для чего. Он "непонятно что" и принёс обоим ребятам: смущение, неудобство, испуг, злость... и в результате создаётся не любовь, а... ничего. Пустота. Качели замедлились - Машели забыла согнуть колени. Она поняла. Магия творения - магия радости. Радости души, соединяющейся с телом, радости тела, обретающего сушу, радость обретения, нахождения, возникающей, заранее любимой жизни. Машели протянула руку, и с пальцев слетела бабочка. Tрепещущая душа, жаждущая движения, света и сладости - идеальный партнёр для хрупкого яркого тела, трепещущего на ветру. Они тянулись друг к другу... кто знает, может вечность, может день, а магия создания помогла им слиться в одно существо. Бабочка проземлилась на чудом не растрёпанный на венки и кинушки одуванчик. Чмокание из домика продолжалось. Машели соскочила с качелей в круговерть междумирья с следущий шаг вынес её на вершину у алтaря.
***
Mагия давалась звесь даже легче, чем в её родном мире. Машели позвала. -Ты хочешь быть северным ветром? Врываться в плодонoсящие сады, принося с собой иней и холод, трепать косы и чёлки, нести в детские ладони снег, рвать знамёна с флагштоков и паруса с мачт, гнать по лушам детские лодочки? Иди ко мне, иди сюда, я подарю тебе эту жизнь. Ты хочешь быть гигантской стрекозой? Ловить лягушек вместо жуков и танцевать среди речных бликов? Хочешь растит своих детей среди кувшинок и отдавать свои яркие крылья людям, которые закроют ими окна? Не хочешь? А кем ты хочешь быть? И "шёпот" несостоявшихся пока душ бил в её уши как прибой, а с ладоней слетали обитатели сказок и былей, которым наконец-то открыли дверь.
***
К тому моменту, когда следущий шаг перенёс Машели домой, над лесом занимался малиновый рассвет. Альва ждала её на пороге.
-Кем ты хочешь быть, Альва? - спросила волшебница вместо приветственных объятий.
-Драконом, - ответила наставница, не задумываясь.
-Жаль, что ты покидаешь меня, - сказала Машели, и приняла из воздуха огромный алый цветок, - Я хотела вырастить для тебя новую сказку, я научилась, но теперь уже ни к чему. Я отправлю тебя сразу на Пик Драконов, ты хочешь? Там Дамир.
Альва кивнула.
-Сейчас, - сказала Машели, - Но прилетайте иногда.
Чаровница села, опустив руки на колени, склонила голову и задумалась. Вся лёгкость и буйство её колдовства куда-то исчезли, осталась лишь сосредоточенность. Альва вздрогнула и растворилась в вихре голубых искр. Машели встала и, не обернувшись, пошла домой. За ней дорожкой потянулись крупные красные цветы - Колдовские Маки из Легенды о Сотворении Чуда. Над холмами пронзительно и тонко зазвенел восточный ветер, и полевые травы пригнулись к земле, испугавшись неминуемых перемен.