Далеко-далеко в чаще леса дремучего стоит терем расписной. Весь как есть изо льда сделан: ставни морозными узорами украшены, крыша пушистым снегом запорошена, все замки, ручки, петли из замерзшего железного дерева сделаны-выточены. И живет в том тереме Мороз трескучий. С виду старик суровый. Ходит по своим владениям, брови косматые насупит, бородой седой трясет, тут сосульку подправит, там морозным воздухом дыхнет. Потому-то даже жарким летом лежал вокруг терема снег, не таял. Любил старик Мороз во всем порядок, не любил только гостей непрошенных. А потому завалил снегом все проходы к терему, только одну узенькую тропинку оставил, и повелел своим слугам верным, ветру северному да метели белогривой, ту тропку сторожить, никого из чужих не пускать.
Было у старика Мороза сын да дочь. Дочь еще совсем махонькая, целыми днями в люльке сидела, серебряными погремушками звенела. Лисички-нянюшки перед ней на задних лапках ходят, перинку взбивают, песенки-прибаутки напевают, а как проголодается малышка, снежными хлопьями с молоком потчуют. Чтобы дочка не скучала, отец ей из лесу зайцев пригласил, в прятки-догонялки играть, а еще свиристелей под окошком прикормил. Те целыми днями рябину клюют, по веткам скачут, щебечут. А еще белки забегали, орехов приносили. Старик Мороз в комнате специальное колесо соорудил из чистого серебра, так белки в том колесе целыми днями крутились, вертелись, только ось скрипела. Все девчушке забава.
А вот сыну Мороза давно все наскучило. Не радовали его ни зверушки лесные, ни каток, прямо в комнате устроенный, ни даже мороженое, которого в тереме было вдоволь. Бывало, позавтракают они вместе, отец на работу уходит, а сын один дома остается. Бродит по пустым комнатам, по ледяному паркету скользит, сосульки на окнах считает. Пробовал себе друзей завести, да какие в лесной чаще друзья? Одни зайцы да горностаи. А дальше опушки, где снег кончался, отец строго-настрого запрещал ходить. Вот и маялся Морозов сын день ото дня. В лесу лето осенью сменяется, зиме на смену весна приходит, все кругом расцветает, а он кроме снега да льда ничего не видит. Наконец надоело ему по углам слоняться. Начал он к отцу приставать: дай, мол, мне работу какую, делом заняться.
Старик сперва только отмалчивался. Но под конец все же не выдержал.
- Ну добро, коли хочешь мне помочь, бери посох мой заветный и отправляйся в лес. Ветер-озорник вчера весь снег с веток стряс. А деревьям без снега нельзя. Все равно, что людям в холод без шубы, замерзнут.
Обрадовался мальчик, побежал скорей собираться. Идет по лесу, вольным воздухом не надышится. Как коснется посохом дерева - оно в серебристый иней и оденется. Увидит где березку озябшую - подарит ей снежные сережки, закутает милую в снежную шубку, чтобы не зябла. Увидит кустики ощипанные - накидает им сверху целые шапки пушистого снега. К медведю в берлогу заглянул - спит мишка, лапу посасывает, с одного боку на другой перекатывается. Тоже ему над берлогой сугроб повыше намел, чтобы не замерз ненароком да не проснулся раньше срока. Так до самого вечера и ходил, пока совсем не стемнело. Понравилась сыну Мороза работа. Домой пришел, хвалится отцу и упрашивает, чтобы тот его снова в лес пустил.
- Ну что же, - усмехнулся старик в бороду, - раз понравилось, поди-ка ты завтра на задний двор. Там на цепи сидит Стужа лютая, вся извелась уже на привязи. Ты ее бери, да вместе с нею в лес иди, выгуляй как следует.
Сын так и сделал. Стужа лютая вся из себя страшная, лохматая, ледяной пылью огрызается, за пальцы хватает. Кое-как отвязал ее сын Мороза и повел в лес. На опушку вышел, с поводка Стужу спустил, и понеслась она вскачь. На дерево вскочит - застонет дерево, затрещит от холода. По речке пробежится - до самого дна промерзнет речка, ровно каменная станет. Так заморозила стужа все кругом, что даже сыну Мороза холодно стало. Идет он за ней, валенками притопывает, на руки дышит, щеки растирает. Скорей бы, что ли, стужа нагулялась, пора уже и домой возвращаться.
Вдруг видит - скачет по поляне белка. Под деревом мечется, стрекочет, на Стужу бросается, от дупла родного отгоняет. Та изворачивается, огрызается, норовит к дереву пролезть, а никак. Увидала белка сына Мороза, взмолилась:
- Пожалей, мальчик, моих детишек. Они у меня только что уродились, маленькие еще совсем, слабенькие, голенькие, закоченеют при таком морозе!
Шикнул Морозов сын на стужу, подошел поближе, в дупло заглянул. И то верно: лежат на подстилке маленькие бельчата. Чуть-чуть легким пушком покрытые. Друг по дружке ползают, пищат, маму зовут. Пожалел их мальчик.
- Так и быть, - говорит. Стужу лютую в себе подозвал, обратно на привязь посадил. - Уведу я стужу из лесу, довольно она порезвилась. А чтобы твои бельчата не замерзли, на вот, держи, - снял с себя рукавицу меховую, в дупло положил. - Теперь твоим детишкам теплее будет.
Поблагодарила белка мальчика, пулей по стволу пробежала и скорее в дупло, бельчат кормить.
Старик Мороз доволен остался.
- Вот, - говорит, - и вырос у меня помощничек. Уж раз ты так хорошо справляешься, так бери завтра из кладовки тулуп невидимый, пойдешь в деревню к людям. Проверь, хорошо ли к зиме подготовились, наготовили впрок дров да хворосту. Только смотри, держись подальше от людских печей да костров горячих!
Все сделал сын, как Мороз его просил. Зашел в деревню, бродит, кругом озирается, все ему в диковинку. И запах другой, и людей в первый раз увидел. Ходит, языком щелкает, холодным воздухом дышит. Люди от его дыхания ежатся, поплотнее запахиваются, носы рукавицами закрывают, и норовят поскорее в избу забежать, у теплой печки погреться.
Все проверил Морозов сын, все закоулки в деревне обошел. Вышел на окраину, глядит: девчушка маленькая салазки из лесу тащит. Одежонка плохенькая, тулупчик дырявый весь, на голове ветошь повязана. Идет, вязанку хвороста тащит, а вязанка ростом чуть не с нее. Поскользнулась на наледи, упала и не встает. Подбежал к ней мальчик, помочь хотел, а девчонка уж еле дышит, слезы на глазах замерзли, закоченела вся. Поднял он ее на руки, понес к ближайшему дому. Идет по рыхлому снегу, по сугробам высоким, а те под ним не проваливаются: признал снег хозяина-то. Дошел до избы, дверь отворил, и как пахнуло на него теплом свежеиспеченного хлеба, как услышал он песни, что люди за работой пели, так и оттаяло у него сердце. Понял мальчик, чего ему в ледяном тереме так недоставало - обыкновенного тепла человеческого, слова ласкового, приветливого.
Так и не вернулся сын Мороза домой, с людьми жить остался. Старый Мороз погоревал, погоревал, да делать нечего. Взрослый сын уже, да и лучше ему будет среди людей, чем одному в ледяной обители со скуки маяться. Вернулся Мороз домой и с тех пор пуще прежнего стал дочку свою, Снегурочку, беречь. Но про то уже другая сказка. Этой сказке конец, а кто слушал - молодец.