|
-O-
Пол родился холодным ветреным днём. В роддоме дуло из всех щелей, и занавески нервно ёжились, как молодые папаши в вестибюле. Чтобы принести Пола из безоконной перинатальной камеры в материнскую палату, сёстры-акушерки пеленали тощее тельце полностью, и даже накручивали смешную шапочку из пелёнки.
Как-то смутно Пол миновал детство, и вполз в юношеский возраст. В памяти не задерживались ни лица, ни места, ни события. То есть, по жёсткому целевому запросу некоторые воспоминания всплывали, но такие взаимоотношения с памятью самого Пола не устраивали. И потому он разрешал учёбе и работе сливаться в некий фоновый рисунок, детали которого были абсолютно несущественны.
Вообще тут всё было как-то бледно. Интересно было не здесь. Интересно бывало по ночам, когда он помнил, зачем его занесло в этот посредственный мирок, похожий на тесную прихожую со старыми обоями. Днём двери комнат из прихожей были невидимы, и открывать их можно было только во сне.
Пол нашёл её, когда обошёл примерно четверть ближайших помещений. Часть из них тоже оказывались коридорами - кое-где обои были посвежее, некоторые проходы стремительно трансформировались в лестницы, эскалаторы, подвалы, чердаки, лифты - наверняка вы тоже встречали такие в своих странствиях. В данном случае это неважно, потому что Винку он нашёл в самом простом переходе подземно-уличного типа, вроде даже отделанном серым мрамором. Как в метро.
Она одиноко брела куда-то, но сразу обернулась, когда Пол позвал её. Под утро они вернулись вместе, крепко держась за руки.
С тех пор жизнь его изменилась. Пол-внешний стал ещё угрюмее и нелюдимее. Тело худо-бедно функционировало, что-то там предпринимало для того, чтобы насущный хлеб был не последним, а больше от него ничего и не требовалось. Пол-главный проводил всю свою новую жизнь в долгих разговорах с Винкой. Им было что обсудить - всё-таки далеко не каждую жизнь находишь свою половинку.
Как-то глубоко за полночь они закончили долгий-долгий разговор.
-- Ну, вот так. А дальше ты всё знаешь сама.
-- Ага. Здорово, конечно, что мы нашлись. Правда?
-- Конечно. Думаю, я за тобой и пришёл. Как там... Где эта девочка? Где? Ведь иначе вся жизнь не всерьёз... (*)
Они немного помолчали.
-- Ну что, пошли?
-- Что, уже?
-- Думаю, да. Ты только посмотри, как тут всё облезло!
Пол огляделся и увидел, что Винка права. Обои прихожей истёрлись настолько, что сливались со стенами. Зато двери, доселе скрытые, теперь были видны невооруженным глазом.
-- Мда, пожалуй, пора. Ну давай, - улыбнулся Пол.
Они взялись за руки, и пошли к ближайшей двери.
-- Ой, погоди! - Винка вырвала руку, и вернулась обратно. Она осторожно нащупала сердце, и крепко сжала его, проследив за тем, как неугомонный моторчик затихает в её маленькой ладошке:
-- Вот теперь - всё!
Пол помахал рукой:
-- Пока, дом! Спасибо за всё! - потом обернулся к Винке, - только ты больше руку не выдёргивай, и так резко не отбегай. Мало ли что.
-- Ладно, извини.
-- Да брось ты, я просто напомнил. Слушай, а куда мы пойдём?
-- А, походу придумаем.
-- Нам осталось найти ещё двоих.
-- А может они уже тоже вместе?
-- А проверим!
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
(*) - Пол напевает строку из песни "Жёлтые глаза" группы "Конец фильма".
|