В девяностые годы я жил в одном из общежитий Ленинграда. Общежитие как общежитие: шумное, весёлое. Молодые люди со всех концов нашей страны съехались в большой город. Оторванные от маминых юбок и строгих отцовских взглядов, они были предоставлены самим себе. Единственные, кто хоть как-то должны были наставлять молодёжь на путь истинный, были вахтёры, дежурившие на этажах и следившие за порядком.
И у нас была такая бабулька. Не помню, как её звали, но мы очень любили эту добрую, весёлую, трогательную старушенцию. Она запросто выплясывала с нами на дискотеках и пела весёлые песни.
Как-то раз я её спросил, чего бы ей больше всего хотелось. В свои двадцать пять я думал услышать от неё желание иметь роскошный дом или кучу денег, поэтому ответ совершенно поразил меня. Я помню, как глаза её стали влажными, голос у неё дрогнул, и она еле слышно произнесла:
- Я бы хотела побывать в Индии.
- В Индии? - переспросил я.
- Да, в Индии, - утвердительно кивнула она.
Старушка, пережившая войну и страшную блокаду, а затем всю жизнь работающая на износ, желала одного - побывать в Индии.
Не знаю. Жива ли она теперь. В те годы она постоянно экономила деньги, что в воскресенье сходить в один из кинотеатров на сеанс индийского кино, а вечером в своей комнатёнке предавалась мечтам о путешествии в сказочную страну.
Что манило её туда: величие Тадж-Махала, святые воды Ганга, а может, зажигательные песни и танцы, или огромные добрые слоны? Позже у меня появилась ещё одна догадка. Я вспомнил старушечку на одной свадьбе, когда смуглый гость с южным, кавказским акцентом, поздравляя новобрачных, пожелал им: сибирского здоровья, кавказского долголетия и индийской любви.