Поэма. Автор: Сергей Васильевич Кин

Содержание:

Глава первая: "Братья"

Глава вторая: "Колокола Московские"

Глава третья: "Поле сечи"

Действующие лица:

Дмитрий Иванович Донской князь Московский

Александр Пересвет - боярин Любутский, инок Троицкого монастыря

Андрей Ослябя - боярин Любутский, инок Троицкого монастыря

Сергий Радонежский - настоятель Троицкого монастыря, русский святой

Олег Иванович - князь Рязанский

Ольгерд Кейстут - великий князь Литовский

Андрей Ольгердович - князь Полоцкий, сын, командовал полком правой руки

Дмитрий Ольгердович - князь Брянский, сын, командовал Запасным полком

Витов Кейстут - племянник

Андрей Пронский - мелкопоместный князь при Олеге, участвовал в битве при Воже

Бегич - хан при Мамае, его темник, был послан на Москву, разбит Дмитрием на Воже

Мамай - великий хан Синей орды, столица Сарай - Берке

Челубей - знатный мурза при Мамае, единоборщик

Василий Тупик - разведчик при сотнике Семёне Мелике

Семён Мелик - сотник сторожевого полка, отправлен Дмитрием к Дону, принимал участие в сече

Андрей Фёдорович - князь Ростовский, примкнул к Дмитрию

Василий и Роман - братья, князья Ярославские - присягнули Дмитрию

Дмитрий Иванович Боброк - Волынец, воевода, командовал Засадным полком

Владимир Андреевич - князь Серпуховской при Боброке, брат Дмитрия

Андрей Серкизов - воевода Дмитрия, потомок ханского рода, перешёл к Дмитрию

Иван Родионович Квашня - боярин великокняжеского совета, командовал костромским полком

Михаил Бренок - боярин, состоял в личной дружине Дмитрия

Тимофей Васильевич Вельяминов - воевода, московского ополчения состоял в Головном полку

Феодор Романович - князь Белозерский, погиб в бою в поле Куликовом

ГЛАВА. Первая.

"БРАТЬЯ"

Любутское подворье. Площадь перед церковью.

Терема боярские, башенки резные,

а округ посадские, избы горевые-

ноне, быте празднику: "Выходи народ!

За купца Ермилу, боярыня идёт!"

То - то, уж веселие в Любутске окрест,

загодя готовится, поцелуев крест.

В храме, ждут венчания, и шумит толпа,

опосредь ликующих - мрачны, токмо два.

Воя два, два сокола - ясных, удалых!

Жаль, доспехи крепкие - не убавят лих,

а беда - то, вот она - синие глаза,

дураку достанется, русая коса...

ОСЛЯБЯ:

"Пересвете, друже мой, что подеять мог?!

Путь до града стольного, так ужо далёк!

Кланяйся, не кланяйся, купчина хитрец-

подносил подарочки, согрешил отец!

Молвил, слово строгое: "Витязя, забудь!

Упадали слёзоньки на девичью грудь...

Может, так и суждено, что гореть свечой?

Знать, твою Любавушку - уведёт иной!"

ПЕРЕСВЕТ:

"Камнь на сердце сваленный - не смирюсь вовек,

я на свадьбу, мало мал - подарок приберег!

Гей, детина Ляхова! Уговор такой-

вызываю всякого на кулашный бой!"

Вдарил руцей голымя - купчина помяк,

прокатилась молонья по толпе зевак.

Гнутся, древа саженны, черепа трещат:

ОСЛЯБЯ

"Ай, да свару страшенну, понадеял брат!

Что ж, во всём заручимся на коней своих,

а ещё очутимся в железах верных..."

Похватали плёточки, ноги в стремена-

по вихлявой тропочке, во леса: "Гой - да!"

Всё места нехоженны - дикая места,

полусотня вёрсточек, як един верста.

Спотыкнулись гнедые, вороны кричат,

опускалась ноченька, что шелковый плат.

Ночка чормна ластится,

огнь кострища льнёт,

сон беседой красится-

времечко идёт...

То не травы цепкие-

очи, сон сковал,

кто-то путы крепкие,

взял, да повязал.

Рати понаехало,

бряцат шелома:

СТАРШОЙ

"Ты реки, без смеху - то!

Я, те - не кума!"

ДОЗОРНЫЙ:

"Х-то, таковы будете?

Не разбойный ль люд?!

Поелику, трудите-

главы, вам снесут!

ОСЛЯБЯ:

"Мы бояре брянские

и честной народ!

Силы окаянские-

леший, вас ведёт!

Я, Ослябя крещенный!

Эн, тот - Пересвет!

Кто, тобою вещанный,

нам и дела нет!"

Суд, да дело - не спеша!

Нет, огня без дыма-

кружит денно, след ища,

княжая дружина.

СТАРШОЙ:

"Ратнички, нам надобны,

вы ж от стати стать,

не избегнет пагубы,

аж, единый тать!"

Взглядом перекинулись-

была, не была!

И поутру двинулись

до перву стола.

Деревенька малая,

прозвище - Меньша:

мирная, не шалая,

инда хороша.

Стали станом у Оки:

"Дале, нам куды?!"

Тут узрели мужики-

скопище орды.

Ин, не ведали оне,

Что ужо три дни,

крался сзади по стезе-

тумен Хан - Байни.

Обступили со сторон,

вослали гонца:

"Буде, пища для ворон!

Боготуры, ца!"

Прокудахтал воркулак:

"Срока, две свечи!

Полон, стрелы мой сайдак,

звонкие мечи!"

ПЕРЕСВЕТ:

Отродясь, мы вровень шли,

ноне же вдвойне!

Почести, лежать в пыли

на сырой земле!

ОСЛЯБЯ:

"Господь, ин заступится

нехристям во стыд,

а не то, отмучимся-

битва рассудит!"

С воем, да и с гиканьем,

свора поднялась-

ей, рязанским рыканьем,

мгла отозвалась.

Стрелычка калёныя,

сыплются впотьмах,

застревают тлёныя

в чьих-то телесах.

Булавы - моща крушат,

аки, то снопы,

со свистом, мечи кружат,

кони, рвут узды.

Избы занимаются,

огнем, тут и сям!

Что побиты, маются-

кличут по садам.

Басурмане - держат верх:

"Мал, Уру-с! Якши!"

Рыщут, знамо гладный стерх-

не признать Меньши!

С ей, худое сталося:

головни, да прах,

пламя размяталося

на осьми вётрах!

В бранном поле толечько-

четверо воят,

остальных же, полечько-

скрал, смертельный хлад.

ПЕРЕСВЕТ:

"До реки докинуться,

выдастся ль, сей раз,

а не то, ан примутся,

татарове за нас?!"

ОСЛЯБЯ:

"Вона, скрыня гиблая-

выбирай бревно,

плыти по ту сторону,

буде, мудрено.

Конныя, ни пешия,

коли б о конях,

одолели грешныя,

водищу за мах!"

Прянули не мешкаясь,

выгребая гладь,

потишей - не плескаясь,

надобно спымать!

Бережок - спасеньице,

даль непроглядна...

Ровно по середице-

топот табуна.

ДРУЖННИК:

"Во живу ли, братия?!"

ПЕРЕСВЕТ:

"Костьми, лёг дозор!"

ДРУЖИНИК:

"Фому, да Игнатия,

в помощь, бог привёл!"

ОСЛЯБЯ:

"Рази, вам достанется,

тризну пировать?!

Другов на гуляньице,

боле не видать!"

РЯЗАНЬ. ПАЛАТЫ князя Олега.

Пите, мёда хмельные-

щедр, ей князь Олег!

Три недели цельные,

пока выпал снег.

Во пятницу може,

може в середу-

странничка без прожити,

встрели на пиру.

Чернеца приветили,

при столы вели:

"Привкуси! Согреете ли

и покойно ли?!

ЧЕРНЕЦ:

"Путь лежал, чрез Москову,

Троицын посад.

Вот, поспел вишь к Покрову

Во рязанский град!

Повидал, невесть чего,

всяко было днесь,

но вперед меня вело!

Эка, куролесь?!

Встрела Троица меня-

сто колоколов,

нет, там сирых - все братья.

Всем, тут стол и кров.

Чудотворец - Сергий звать,

там всему догляд,

може всяко постигать-

люди говорят.

Глянет токмо и ужо,

знает наперёд,

всё о жисти хорошо,

х-то и чем живёт.

ПЕРЕСВЕТ:

"Ну, ж, а многие грехи,

вольно ль отмолить?!"

ЧЕРНЕЦ:

"Ежли, больно не лихи-

нече говорить!

Сергий свят, за им Христос...

Я, к ему припал!

От потеплится мороз-

так, назад вертал!

Коль схотите, подсоблю-

в третей весело,

до Посаду доведу!

Нужда - всё одно!"

Дело, инда йдёт к весне,

путь далёк лежит-

во незнамой стороне,

монастырь стоит.

Трое путников стучат

у ворот клюкой:

"Во Христе, открой же брат!

Поскорей, открой!"

Троицын - посад. Кельи.

В кельях, токмо свет лампад,

да, иконостас-

сверху, светлые глядят,

образа на вас.

Старец, видел: городы,

выше гор дома,

где не носят, ин брады,

не примут зла.

Скрыпнув, дверь отверзилась:

СЛУЖКА:

"Вои, отче мой!"

СЕРГИЙ:

Рази, то не терпилось?

Кликни, бог с тобой!

Полно, полно молодцы!

буде, бить поклон.

Татарове, да половцы-

Русь, ведут в полон!

Знаю, всё родимые,

спрашивать не в мочь!

Есь, грехи простимые,

есь - грехи, что нощь!

Иноки - нам надобны,

руки, нам годны,

мужички - не баловни,

силой не бедны.

Дело, будет! - в первое,

а там поглядим,

може, чё сподобится-

сем и порешим!"

Глава. Вторая.

"КОЛОКОЛА МОСКОВСКИЕ..."

Москова моя - вольный, стольный град,

бойницы Кремля - в синь реки глядят!

К вечере поёт, переливом звон,

люд, толпой валит - шум, со всех сторон.

Нет, другой такой - не было и нет,

сколько б над тобой, не промчалось бед!?

Сердце, здесь твоё, здесь душа твоя,

ты - люби её, как она тебя!

МОСКВА. КРЕМЛЬ. КНЯЖЬИ ПАЛАТЫ.

Дмитрий не спит, голова, что бодяга -

будто, стучит по виску молоток

иль голосит, хмельный бражник - бродяга,

ночью, случивший с мощной кошелёк!

Сон то, аль явь?! Токмо Ольгерд - собака,

внове подходом к зубчатым стенам,

вновь затевается смута и драка!

Только б, сдержать это скопище нам!

Ольгерд, что туча с седою брадою:

"Эй, там! Иначе! Тащите таран!"

Но московиты - стрела за стрелою,

губят литвинов, вопящих от ран.

Крепка стена. Вдарив, дуб развалился!

Ну, а булыге, хоть шо, сколь не бей...

Старый, на Витовта, хмуро скосился:

"Витовт! Ворота, отверзть, ей сумей!

Вверху, какой - то му... кипяточку,

лихо поддал, на толкучку внизу,

кто - то - смолья, вылил цельную бочку

и показал, ухмыляясь козу.

Стрелы, летели, впиваясь и жаля-

первый в струине, похож на ежа!

Валятся в ров - отстающих печаля,

клекчут вороны над ними кружа...

Хоть и не сразу - ворота поддались,

а за первыми, ворота вторы.

Кто оставался, да й те разбежались....

Смелых не стало - теперча мертвы!

"Дюже, накладно! Споклали людишек!"-

Ольгерд в сердцах, сапоги хлестанул-

"Зря, я послушался скудных умишек!"

И вороного, назад возвернул.

Князь шелохнулся, внутрях посвербило:

"Нужда, Христу помолиться! К рядну!

Дел непроглядно, вперед навалило:

"Третьего дни, аж не зряху жану!

ПОСТЕЛЬНИЧИЙ:

"Княже - послы!"

ДМИТРИЙ:

"Эк, нелёгкая носит!

Кликнуть сюда, воевод и бояр!

Что - то Мамай, за повинность попросит?!

Надобно добрить, проклятых татар!"

В ярком кафтане, по злату нить,

шапку, соболью сдвинув,

важный, будто пришёл давить-

входит, посол ордынов.

Сзади, поменьше толпятся мурзы:

"Х-то, ест Москов коняз?

Нужна, подарка, а мой - пайзы!

Плох, вай - встречала наз!"

ДМИТРИЙ:

"По здраву, буде - Ботур - Мамай,

ханьска, ево родня?!

Трудна ль дорога от Берке - Сарай?!

Слово, замолви мя!"

ПОСОЛ:

"Хана, сказала - давай ясык!

Много - много добра....

Как Узбека - тогда ярлык,

мала - твой голова!"

ДМИТРИЙ:

"Можити, каже! Сберу хлеба-

торга не вышел срок.

Рази то беды, то не беда,

выдет ужо оброк?!"

С сердца камень - послы ушли:

"Шишу, а не оброк!

Кончилась темь, впрямь дождалИ-

дать татарве пинок!

Сама лучша, гонцов таперь!

Васька - в Владимир - град,

Петр с Гаврилой - пойдут на Тверь,

в Суздаль - Савелий - брат.

Путно, отправить за Дон кого,

прямко во вражий стан,

чтоб ненароком не привело,

нехристей тех ко нам.

Рать сзывати - к Коломне бысть,

вольно к Успенью спеть!

С верой господней, забыв корысть,

справну броню иметь...."

Внове ложница, сон нейдёт:

воды, катит Вежа....

По той сторонке - злой ветр поёт...

Память, ещё свежа!

Пронский Андрей со своеми людьми-

к речке, татар припёр,

реет над рядом щитов - сурьми,

гордый, ево прапор!

Кони взбесились - несут храпя,

улусников, чёрт куды...

Вдоволь, отведают ныне копья

и хлебанут воды.

Стрелы: кому меж плеч войдут,

али, меж глаз кому?!

Камнем с седел своих скользнут-

камнем, пойдут ко дну.

Бегич - бежит, опозорив род,

рану зажав в боку,

в странной гримасе, раззявя рот,

пеших давя на скаку.

Люто! Люто! Взвыли рога!

Бросив, последний взор-

реку ругая, ругая врага,

вынул кинжал. Востёр!

Дмитрий, крестится на образа.

Босый, лампадку раздул,

а за оконцем - гремит гроза,

в небе, разносит гул.

ДМИТРИЙ:

"Господь Великай, не допусти,

Мамая злыя за Дон!

Оборони! Грехи, мя прости!

Праведный! Бью, поклон!"

Сотник с дозора явился:

"Княже, я видел стан!

Зверя, нихто не хватился,

чо притянул аркан.

От, вон! Чтоб лиха минуть-

сажен на цепь язык,

руки, яму не вынуть.

Злыдень, ужо поник!"

ДМИТРИЙ:

"Звать то тебя - Василий?!"

СОТНИК:

"Тупик! Крестьянский сын!

Мы к Темнь Сосне ходили...

По сердцу ли почин?!

Ну- кась, немыта рожа!

Ответствуй, коли велят:

где по реке сторожа,

силы Мамайски стоят?!"

ДМИТРИЙ:

"Буде, не спорть товарец!

Чарку, малы подай!

Выпей - не дрожь, чо заец,

лишка на мя, не серчай!"

ЯЗЫК:

"Руська княза, нет не боюс:

плет, жлез, огна!

Правда, этот шакал Уру-с,

ях, не казал...Война!

Войска ляха, мой господин,

звала в Семёна ден-

многа тыща на ты один,

столку - не видна стен!"

Вот и Успенье, тут как тут-

Дмитрий, раненько стал:

служных созвал, собрал и люд,

коней своих седлал.

ВЛАДИМИРСКАЯ ДОРОГА.

Великокняжий, червлёный стяг,

вдоль по Владимирке плыл...

Там, недалече - ужели враг?

Пешцев - отряд пылил.

А в перелеске, исшо отряд,

вроде за тыщу душ,

цвет хоругви, пытает взгляд...

Х-то на глазок, здесь дюж?!

Бравая песня, порхнула вдруг:

"Браты! Ростовцы - то!"

Кто - то: ужо сбивается в круг,

кто - то, смеётся хитро!

КНЯЗЬ РОСТОВСКИЙ:

"Эк, Митрий Ваныч - позволь обнять!"

ДМИТРИЙ:

"Федорыч, князь Андрей!?

РОСТОВСКИЙ:

"Вольно, вольно - не будь пенять!

На посошок, налей!

Чтой - то друже?! Далёк ли путь?!"

ДМИТРИЙ:

"Надо - ть, молебн стоять!

Радь, что надумал - Москове примкнуть!

Полнится, росска рать!"

РОСТОВСКИЙ:

"Митрий - в память, Тверская смуть...

Ныне - вражину бить!

Рази, може ужо свернуть?

Надобно, послужить!

Давеча, встренул братьёв честных-

оба, знамы тобе,

оба - лихие, не ровнь иных:

Вася, Роман - оне!

Белозерцы, хвалили тя-

все подоспеют в раз,

шлют цидулку: "Обет храня,

выдем в заветный час!"

За Мытищи, Слободку Пушкарску,

кони резво, намётом идут,

где радея по волю боярску,

спины холопы гнут.

Троица чуется, Троица видится-

даже и глаз не иметь:

светлыя, радостна, соборна близится,

тай, белокаменна твердь!

Солнцево - маковка звонницы светится,

молится люд на кресты-

сердце и сердце, можите встренется...

Господи - благослови!

ТРОИЦА. МОНАСТЫРСКАЯ ЦЕРКОВЬ.

Время обедни - Дмитрий устал,

но без молитвы - нельзя!

Он на колени пред матерью стал:

"Мати! Сподоби, мя!"

Только в двери - спешит гонец:

"Вести с Дону, как есть!?

ГОНЕЦ:

"Вышед Мамай ко Оке - шельмец!

Вздорно, лелея месть!"

Надо б, споро и нам спевать...

Вздорно! Не хватит рук!

Рати, вряд ли сполна собрать...

Рази: робят, да слуг?!

Кабы Олег, да хрен - хитёр!

Пусть, мол - друг дружку рвут:

"Я опосля, прииду, что вор!

Славно и сям и тут!

СЕРГИЙ:

"Сыне, чай же, тобе грызе?!

Сергий, задул свечу:

"Знаю - бысть на Руси грозе!

Слава - её мечу!

Оставайся - трапезуй князь!

Спробуй, хотя медку,

стол монаший, собой укрась!

То - то, уважь старику!"

ТРАПЕЗНАЯ.

Двое вошли, дивуется князь:

"Силушки, не занимать!

Как и звать - то, родимые? Ась?!"

ПЕРЕСВЕТ:

"Иноки - так и звать!"

ДМИТРИЙ:

"Любо! Любо! Тоих чернецов,

в полк, преподобный - дай!

Кабы поболе, сех молодцов-

не устоит Мамай!"

СЕРГИЙ:

"Сперва дела, дарами почти,

ин, обойдётся всё!?

ДМИТРИЙ:

"Было, отец! Вознёсся е - ти!"

СЕРГИЙ:

"Кличет по ём - вороньё!

Ну, т - ко братья - пришед вам час,

во искупленье йти!

Купли час - пострадать за нас,

лечь за народ костьми!

Схимы несе, что возложу

с честью, не посрамя!

Ой, не зря - прилегли Христу,

детушки! Ой, не зря!"

МОСКВА. БОРОВИЦКИЕ ВОРОТА.

Рати сошлись у Фроловой - святые,

у Боровицкой то ж,

дружно колышут, стяги Донские,

словно под ветром - рожь.

Льются потоком необозримо,

по трём дорогам текут...

Кто в Москову - поворачивай мимо!

Вас, тут ужо не ждут!

ДМИТРИЙ:

"Замест себя - оставляю Свибла,

коли живу, вернусь,

спрос с него, что б ничо не сгибло!

А, погодя - разберусь..."

Кто без коня, кто о конь, кто в телеге,

кто с топором, кто с дубьём-

люди: толкутся, орут, что на бреге

или - базарным днём.

Двигались - скоро, тому причина-

опередить басурман.

До Коломны - не три аршина,

ближе - татарский стан.

Господь помог, добрались к вечере,

изголодали, но-

хлебца, да каши на две недели,

было напасено.

Красно поспать на духмяной соломе,

красно и на крыльце-

часом забыться в сладкой истоме,

в сенцах на холодце.

Ну и приврать, нашептать на ухо,

короба с три наплесть:

"Я - удалец, мол, я - хват Марфуха!

Люду побил - не счесть!"

Утро - сполохом небо покрыло,

свесило жемчуга

и лучи, удивляясь, пустило:

на поля, на луга.

Только, вот не девицы-

полем, гуляют в росу,

то не пустельги - птицы,

крыльцами - машут в лесу.

Конныя, боле - пешцы:

дмитровцы, угличи,

муромцы и онежцы,

суздальцы, костромичи...

Квашня Иван - над тои поставлен,

К переяславцам - Серкиз,

Лишь новоградцами, праздник травлен,

до низложения риз!

ДМИТРИЙ:

"Энтим купцам, всё в радость,

то что, иным - беда!

Без Московы, им сладость-

пущай, погорит Москова!

Все ли сошлись - друже?!"

НАРОД:

"Все, мы! На бой - веди!"

ДМИТРИЙ:

"Ныне - молебн отслуже,

завтрава - уж в пути!"

ГЛАВА ТРЕТЬЯ:

"ПОЛЕ СЕЧИ"

Как же зовут, эту песню по имени-

ночью глухой в беспросветной дали?!

Мати - Россия, за всё, ты прости меня,

если уйду, я в долгу у земли!

Мы будем знать, только двое, как выжили-

снова и снова: огонь и беда,

сквозь кровь и смерть, ты спроси меня; Ты же ли?!

И я отвечу тебе, тихо: Да!

Мне умереть, может, было и легче то,

если бы знать, что напрасно не пал,

колос мой в пашню и нет рядом - кречета,

тот, что зерно - моё, сердце б склевал.

Здесь, мне лежать - в этом поле порубленным

и никогда не испить, уж воды,

из родников - поцелуем пригубленным,

и никогда - не дивиться звезды....

КУЛИКОВО ПОЛЕ. БИВАК РУССКОГО ВОЙСКА.

Вился дымок, искры по ветру рыскали,

Дмитрий задумался - мысли лихи:

"Сколько числом их и смертушка - близко ли?!

Злыя путины, во степь завели!

Токмо вчерась, через Дон переверзились,

сама кричаша: "Мосты - запаляй!

Брег покидая, ин сердцем истерзались-

Боле не зреть нам, родимый свой край.

Мелик Степан из дозора, то выведал:

станом Мамай в Куликове стоит,

ветер, золу из кострища повыметал...

Чу, кто - то плечи, ему теребит!?

ДМИТРИЙ БОБРОК - ВОЛЫНЕЦ:

"Княже - вставай, я торопко, как велено!

Скоро светёт, не пойти по росе.

Жестко, там спать, где мягко постелено-

надо спытать, окрест тропочки все!"

ДМИТРИЙ:

"Дело речёшь! Дай, душе запокоиться!

Вправду ль слагают, Боброк - мол, ведун?!"

БОБРОК:

"Може и так! Моих глаз не укроется,

даже сверзившийся с кручи валун.

Много гулял во степи, да в заполице,

многое зрел бишь, да много смекал.

Х-то, дажь и нос не казал, даль околицы,

всяк перевертит, чо знал, чо не знал.

Вельми, великая, чудится сеча-

вон и татарове, жалко поют...

Кони, кровь чуе! Храп, мнится с порече!

Верныя знаки, оне не солгут!

Рази землица, знак нове укажет?!"

Волынец, ухом к дороге припал:

"Слыхать, два стона!"

ДМИТРИЙ:

"Чьё, воинство ляже?!"

БОБРОК:

Внемли, Иваныч, чо вслед распознал!

Во первый стон: басурманка рыдае-

слёзно, сынам воротиться велит,

вторый же голос - свирелею грае,

раны кровавы, слезьми, свет кропит!

Наша победа, ан кровью омыта:

полниться буде от мертва поля,

сила ордынская, нами побита!

Жаль на кости - не взрастут зеленя!

Княже, не сказывай, толечко воям-

пасть им, придёт за отчизну с утра,

яки, незрячие очи прикроем,

ежли, победы незнама пора?!"

Утро стелилось, ядрёным туманом,

на пол шаги, непроглядная хмарь,

что там - неведомо, сонным обманом,

сдревле, пужается всякая тварь.

К полудню, неба окно растворилось,

солнце, разбрызгало в травы лучи

и колесом, средь холмов покатилось...

Жаром дохнуло, что с русской печи.

ДМИТРИЙ:

"Митрий, Михалыч - под руку, засадный!

Зреешь дубровку, в дубровку гони...

Жди! Угодится - меч твой булатный,

да Володимира полк - тожь возьми!"

Золотом, листья дубовые мечены,

ветер - бродяга в ветвях шелестит,

будут родные, нынче привечены-

куща спасёт нас и сохранит.

Вовсе не слышно, конского топота:

сняты подковы, во рту удила.

Лучше не слышать, даже и шепота:

многим не завтра - токмо вчера!

Вдоль, да по взгорью, стёжкою малыя,

русское воинство, навстречь идёт,

а под горой темна - темь небывалая-

столько - полстолько, что глаз - то неймёт.

Стали. Друг друга, меряют взглядом,

С кем доведётся, силу пытать?

Плече о плече, и ряд за рядом-

в поле стекает, Дмитрия рать.

Шеломы блещут, брони и латы,

острия пик - дерева на ветру...

ДМИТРИЙ:

"Чо приуныли? Страшно, аль браты?!

Не на гулянье, не на пиру!

Скинул доспехи, наплечь сымает,

поножи с звяком, валит в ковыли,

каждой с дружины, казнясь, вопрошает:

"Може, то бесы ево повели?!

ДМИТРИЙ:

"Нут-ко, Михайло! Вот, князь ваш робяты-

справу злащёну, труд не признать!

Мне же, подайте - доспехи помяты.

Хоть бы и энти! Не час выбирать!"

Верстник подходе: "Энту просфирю,

Сергий с поклоном, шлёт до очей,

прямко до воев из монастирю,

тай и водицы, святых ключей..."

ДМИТРИЙ:

Хлебец ломати, перстью пристало...

Вот так и в поле - дружно, не врозь!

Чтобы отваги на всех хватало,

так по старинке, ужо повелось.

ДРУЖИНА:

"Станем за братья! Веру ль обидеть?!

С верой, цалуем, родичи крест!

Ежли отступим, то и невзвидеть:

Боле сестрёнок, боле невест!"

СТОРОЖЕВОЙ ПОЛК. ПОЛДЕНЬ.

Солнце в зените, аж пот прошибае,

молча замкнулись, запором ряды.

Вот, кто - то скачет, заблудишь бывае,

опосредь гущи, не чуя беды.

АНДРЕЙ ОСЛЯБЯ:

"Гей, мужичок?! Чай в обозе не спится?

Можити баньку, а фряги парку?!

Копями вбавят, повеселится,

справно булава по праву боку!"

ДМИТРИЙ:

"Копя у них подлинее, то верно,

токмо помнём же болярин ежа!

Хоть и намается глаз - дюже чермно,

дык и у нас во руцах не бража!

АЛЕКСАНДР ПЕРЕСВЕТ:

"Господь! Да, энто сам Митрий крещёный!

Без плащаницы, мята броня...

Вона у Спаса, шелом позлащенный!"

ДМИТРИЙ:

"Михайло Бренка, то бишь не я!"

Долго, негаданно из вражьей своры,

гогот послышался - рать раздалась...

Двигают в поле: горы, не горы-

единоборщик, ханский - конязь.

ЧЕЛУБЕЙ:

"Ест с Челибеем, ботур побица?!

Стара шакал, захотела бунчук?!

ПЕРЕСВЕТ:

"Аки, поганец над Росью глумится?

Ну, красномордый - потешимо друг!

Благослови мя, на славное дело!

Брате Ослябе - добром помяни!"

ДМИТРИЙ:

"С богом! Скачи! Коль, ежли приспело..."

Конь полетел, по колено в пыли.

Схима слетемши: посконна рубаха,

а на груди, токмо кованый крест,

навстречь по травам, не ведая страха-

копье взметнул бо, отсель до небес.

Вдарило жлезо, щиты размятало,

рухнули кони, друг друга сомня,

тело на тело, кровя хлестало,

страшенно с ран, клокоча и, пеня.

Замертво пал Челебей в пах пронзённый,

даже и слова, ронить не поспел,

поздно хватил за булат посребрёный,

что не храбрился - дух отлетел!

Грудь Александра насквозь пробило,

мерился стать, да лиха велика:

в крестном знамени, руца застыла-

птица взлетела под облака...

Слёзы на очи, миг навернулись,

губы шептали: " Отче еси!"

ДМИТРИЙ:

"За мать, родную!" С треском сомкнулись,

Над головами фрягов мечи...

Сердце Осляби, гневом трепещет:

"Дай, расквитаться со ворогом!"

Лезвие пляшет, лезвие хлещет-

руки, аль ноги под сапогом?!

Хоть, ты хвалёный, инда за моря,

ой, и потешит выю трава!

Почто, припёр к нам, драный заморя?!

Во, и слетела с плече глава...

Мёртва, висели слева и справа,

оземь, обрубку не где упасть-

сзади неслась, бешено лава.

Тут умахайся - сече - то! Всласть!

С ходу, Ослябя в гущу впоролся-

с посвистом рубит, будто бревно.

"Каже с стрелой не разошёлся?!"

Прямо в глазницу: "Стряла, дерьмо..."

Мелик Семён с коня, крайнего ладит,

оборотился - своих не видать.

Полку большого, даль не проглядит-

нету, как нету! Грядет, лишь тать!

Бренка - валится, подкошенный колос,

а за волной, набегает волна,

чей - то знакомо, чудится голос,

но издалёка, будто со сна.

Копя скрестились, подъявши Серкиза,

"нерукотворный" - подрублен и пал,

сотни подмятых, затоптанных снизу,

всё ещё тщатся, откинуть завал.

Что ж - Вельяминова доля приспела-

мастеровщине московских слобод:

ахнули разом, повеселело-

ярость излилась, что мёды из сот.

Пряли ордынцы, пятятся задом,

алыя бармицы, отняты стяг,

всё покидали, катятся стадом...

Славно прошёлся, славянский кулак!

Дико Мамай, ядом исходит,

плётку схватил: "Побиваху Уру-с!"

Сызнова, сызнова то же заводит:

"Якше шайтана! Ханьска улус!"

Хлещет по лицам, хлещет по спинам-

верные мурзы, плюют на шатёр,

новые тумены, шлёт по долинам-

в неугасимый костёр.

Слева прорвались, к лесу прижали-

Ольгерда, тяжко сынам!

Скольке моглось, стольке держали:

"Помощь не будь, ко нам!"

Чуе Семён: меч притупился,

силы - в пол сил, ран неисчесть,

даже к пеньку, йто б притулился:

"Чресла крушить, чо за болесть?!

В березняке, клонится кто-то,

следом за ем, цельная десть-

стрелкой достал. Кто, вой? А вой- то,

уж на земли. Нужда, отнесть!

Сраз не признал: "Митрия, черты!"

Да - признать труд: в клочья брада,

синяя губа, мертво приперты...

"Было б воды! Гдей - та вода?!"

Надо - ть сокрыть, враг, то приметил:

"Чо, мы без князя?! Тщета и грязь!"-

и лозняком, место пометил.

"Буде покоен, выдюжим разь!"

Новая десть с двух сторон подвалила:

"Меч, як полено - боле не гож! "

Токмо и взвидел - солнце затмило,

невесть откуда, взявшихся рож...

ЗАСАДНЫЙ ПОЛК. ТРИ ЧАСА ДНЯ.

В листьях дубков, лучик играет,

птицы щебечут на голоса,

где - то жужжит и замолкает,

сев на цветок, нежась, оса.

БОБРОК:

"Слухай, наказ - с лес не казаться!

Х-то согрешит - в пекло тово!

Надо б, кому на дуб взобраться,

вверху не вся, днако видно!

Ну, не томи, сказывай правде!

Ишь, як звенит, чо благовест!?

Да, хоть кивай, праведно, так-де!

Есть, тебя крест?! Буд-те нямой?!

ВИДОК:

"Княжеский стяг - вон он, полощет,

а самого, чой-то не зрю!

Скольке окрест, валено моще-т?!

Боженька правый, на тем стою!

Нашего полку, буде помене,

слева и вовсе - горстка една!

Верой Христовой, тверда колене...

Нам-то, поспеть бы!"

БОБРОК:

"Тишей - чума!"

Под деревами, витязи ропщут,

лица унылы: "Сраму - не смыть!

Ждать, аль когда, вся перетопчут?!

Могем, хоть щас, славы добыть!"

У Володимира, жвалки ходяху:

"Вдарим Боброк! Нет, терпежу!"

БОБРОК:

"Глупой Мамай, дрызнет со страху?!

Рано, Андреич, рано кажу!

"Спишь, ты Ванёк? Чай, там стряслося?!

Гикают черти, знамо беда?!"

ВИДОК:

"Многие жизни, уж пресяклося-

гонят поганцы, гонят сюда!"

Вои досаду, сем не скрывае:

"Сколь, може в ступе, воды толочь?!

Кому погибель, Х-то прозябае!?

И не проститься и не помочь!"

БОБРОК:

"Рожи посконны, ужель неймётся?!

Нехристи ввязнут, тады зачинай!

Ветр переменит, ветр отзовётся,

по всем приметам. Стой, незамай!"

Так и случивши - вихорь залётный,

ворох опавший, в небо взметнул,

в поле умчался, он беззаботный,

но воеводы - не обманул.

БОБРОК:

"Время пристало, впредь поквитаться.

Ну, Володимир - с богом! Пора!

Посередине, инда прорваться,

да и мести, вон со двора!"

Руки сильны - заждались дела,

все лесорубы, все косари:

и застучало, и зазвенело-

сладить с покосом, спей до зари!

Гнутся татарские, чахлые спины-

их придавили, им уж не встать...

Зачем пришли, то получили!

Переломавши - несдобровать!

Серпуховской: рубит, да валит,

хоть пот со лба - не остудить,

конь вороной, то ж зубы скалит...

Живот спокласть, аль победить!

Зреет Мамай - ратовать поздно,

тут бы саму, шкуру спасти-

орды бегут: кучей и розно,

чтобы от стрел, слечь на пути.

Вспрыгнул в седло - удаль забыта:

"Как усмирить, смог их Чингиз?!

Рось широка, Рось плодовита-

страшней быка, хитрее лис!"

Кинут обоз - змей уползает,

всё ещё жаля, вся иссечён

и пусть умрёт, он это знает,

но вдалеке от злых ворон.

Падают кони, кони на люди,

прямо с обрыва - красна вода...

Нет, никогда, больше не буде,

солнце светить, им - никогда!

ВЛАДИМИР:

"Вот и предел, гадине мерзкой!

Живу, кого в поле сыскать?!

Митрий - мой брат, от роду дерзкий!

Може и здрав? Кабы то знать?!

Стал вопрошать: "Х-то князя встренул?!

Кончиться с ран, тяжко отцы!"

ДРУЖИННИК:

"Бренка нашли - князь приоденул,

богу бедняк, отдал концы!"

Там на холме, где мёртва гуще,

схожим по всём, муж возлежал.

ВЛАДИМИР:

"Эт, Белозерский Фёдор, знам суще!

Спервоначалу, вишь - не признал!"

Совсим отчаялся, глядь на низине-

ветки порезаны молодняка...

Неразглядно - темень в ямине,

чуток виднеется, чья - то рука.

Скинули скрытень: "Иваныч - браты!"

Пошевелился, веки открыл.

ВЛАДИМИР:

"Наша победа! А ну - к, супостаты!

Быстре к монасем - птицей о крыл..."

Внове светает, немощь забыта,

в скорбной печали, йдёт по траве.

Скольке хоробрых, ныне побито-

тех, что на сердце и на уме?!

Где по курганам, где по лощинам-

сотни и сотни, тех, что не ждут,

их неприютнах, их невестимам-

коршуны, ссорясь, очи клюют.

Бренка - секира, вкось полоснула,

Мелик - булаву в лоб получил,

живот Осляби - стрелка задула,

топор - Серкиза, в грудь угостил.

Князь наказал: "Дубы, потолща,

тут же валить! Для домовин!"

Нету ничо, энтого горша-

ладить гробы, другам в помин!

У одного, долу клонился,

в ём - Александр Пересвет почиёт.

Матери Божьей, Дмитрий молился:

"Мати, в веках, слава грядёт!

Первоначальник, нашей победы,

Росси святой - братья моя,

взял на себе, крестные беды!

Буде сынов, помнить земля!"

.

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"