-Алиса Александровна, - раздался противный голос врача, выводя меня из задумчивости. Я подняла на него глаза, отрываясь от разглядывания обломанных ногтей, и внимательно всмотрелась в опротивевшее за время пребывания в этом карцере лицо. - Ваш муж приехал за вами. Эпикриз у него на руках.
Я сощурила веки, не веря его словам. Я с трудом могла осознать, что это он только что сказал. Я свободна? Наконец-то могу выйти из этих опостылевших четырех стен и вдохнуть нормальный загазованный челябинский воздух? Непроизвольная улыбка недочувствованного счастья сорвалась с моих губ, озарив даже испуганное лицо Дмитрия Аркадьевича. Его морщинистое лицо вдруг пошло складками, отзываясь на ответное движение рта. Он тоже улыбнулся и даже сразу стал каким-то милым старичком, а не въедливым занудным врачишкой, который меня бесил все это время. И я даже захотела перед ним извиниться.
-Надеюсь, вы никогда не переступите порог этого кабинета.
Все, я передумала извиняться. Мне снова хочется его прибить. Но я постаралась взять себя в руки и забыть про него. Ведь... Ведь вот там за дверью... Я слышу шаги. Шаги, которые могут принадлежать всего одному человеку в мире. Сережке, моему Сережке... Я чуть ли не прыгала от радости, что наконец-то я буду с ним... Буду.
Да...
Буду...
Я смаковала эту мысль. До самого его прихода я думала ее, катала на языке слова, не решаясь произнести их вслух. Мне было больно и страшно, как мы будем жить вместе. Я помнила, кто я. Помнила, что от меня осталось. И понимала, что этого слишком мало. Даже для меня самой этого слишком мало, не говоря уже о нашей семье. Я не могу подарить ему счастье больше. Ведь я не могу стать счастливой сама. И это - самое страшное.
Дверь распахнулась. Я увидела его лицо. Цветы в крепкой руке. Внимательный взгляд карих глаз быстро нашел бросившийся к ним мой взгляд, и на долю мгновения там блеснула тревога, чтобы тут же исчезнуть под натиском моей любимой, самой лучшей в мире, самой доброй улыбки. И я бросилась к нему в объятия, позабыв обо всем на свете. Он гладил меня по волосам, нежно целовал в макушку, что-то шептал, но я не слышала слов, так как не хотела их слышать. Я просто купалась в этом мгновении, смаковала его, как самое дорогое вино.
Много ли нужно для счастья девушке? Совсем чуть-чуть. Любимый рядом. Толика счастья. Полтонны любви. Двести миллилитров свободы. Триста шагов тишины, в которой есть лишь стук ваших сердец. И двадцать минут единения душ. Много ли это? Нет. Это очень мало... И одновременно, это все равно бесконечности вселенной. И эти чуткие касания сродни взрыву звезды. А аромат его кожи сравним с запахами всех лучших духов разом. Я тонула в его крепких руках, растворяясь в неге любви. И как я хочу, чтоб это было вечным...
Но счастье всегда столь скоротечно! И это миг распался.
Он отстранился, взял меня за пальцы и повел прочь из моих больничных казематов, зачеркивая последний ряд в тетрисе моей больничной жизни. Обрушились фигурки, очищая экран для новых мгновений жизни. И я следовала за рекой хлынувших секунд, уносящих меня в гардероб, где Сережка помог мне одеться. Крепкие уверенные ладони мужа направляли мое одеревеневшее тело. Он меня чуть ли не насильно переодел, посадил в такси. Я была в забытьи, потеряла нить своей судьбы, совершено не следила за тем, какие карты мне сдают бог и дьявол. Мне было все равно...
До вот этого мига.
-Ну вот мы и дома, Алис, - сказал Сергей, открывая передо мной дверь нашей скромной двушки.
Но для меня она показалась дворцом после месяцев на больничной койке. Я искренне радовалась, разглядывая небогатый интерьер и с любовью сделанную Сережкой мебель. Он любит мастерить. А я люблю наблюдать за ним в это время.
-Наконец-то, - выдохнула я с нескрываемым наслаждением.
Провела рукой по штукатурке в прихожей. Ласково погладила ластящуюся кошку Лольку и потрепала весело тявкнувшего Вольку, нашего овчара шотландского. -Соскучились, звертусы мои?
-Соскучились... мы все по тебе соскучились, любимая, - ласково обняв меня, сказал Сережка.
Я чувствовала исходящую от него любовь и заботу даже сквозь несколько слоев ткани. Его крепкое плечо не раз помогало нам преодолеть невзгоды семейной жизни и перипетии бытовых проблем. Он умный, честный, правильный... и за это я люблю.
За что он полюбил меня? Вот уж не знаю. Но я рада, что это так...
Была рада.
А что сейчас ему делать с неполноценной женой? У меня на теле целого места не осталось. И... я не могу больше иметь детей. Я почувствовала, как слеза скатилась по ложбинке шрама. Эта отвратительная, стягивающая кожу отметина, из-за которой на моем лице навеки застыла дьявольская полуулыбка. Как же тебя ненавижу! И все те счастливые дни, перечеркнутые этой чертой.
-Не плачь, малыш, - мягко сказал Сергей обнимая меня за плечи. - Все будет хорошо.
-Не будет! Ничего не будет хорошо! - закричала я в злой истерике.- Все будет только хуже...
В изнеможении моральном и эмоциональном опускаюсь на колени. Слезы льются рекой. Тело бьет конвульсия плача. И лишь сажа и копоть от сгоревших надежд и мечт на душе. Ничего уже не будет как прежде. Я уже не та, что раньше. Лишь обломок. Часть, которой никогда не быть целой. Он аккуратно присел рядом, пытаясь как-то успокоить. Но он не может понять, что для женщины значит потерять ребенка... потерять возможность стать матерью. Именно для этого нас создала природа. Именно этим мы и живем, кто бы что не думал в своей глупости. А меня лишили этого. Лишили навсегда! Хочется рвать волосы. Хочется выть от тоски. Хочется биться в истерике.
Но рядом любящий человек. Тот, кто не заслуживает видеть все это.
Боль захлестывает с головой. Она разжижает кости, ломает внутренности, скручивает узлом сердце. Тело бьет крупная дрожь. До меня только сейчас дошло все, что сделал со мной этот ублюдок на сраном кайенне. Именно здесь, в родных стенах, где все напоминает о былом счастье, я поняла, что лишилась всего.
-Извини, Сережка, я просто устала, - еле встав на ноги, просипела я, задавливая рыдания внутри грудной клетки.
-Хорошо, иди отдохни, малышка, - мягко сказал он, обнимая меня. Но я видела в его глазах, что он все прекрасно понял. Он знает меня, как облупленную, и видит, что не усталость поставила меня на колени. Но его деликатность не даст сейчас ему что-то сказать. Потом. Когда мне будет лучше...
Вот только он еще не знает, что лучше не будет.
Будет только хуже.
Я это знаю.
Да и он догадывается, судя по мельком бросаемым взглядам. Но он слишком сильно любит меня. Слишком сильно в нем мужское начало. Он никогда меня не бросит. Никогда не предаст. Чего бы это ему не стоило. Он согласен страдать рядом со мной. Даже умереть, если потребуется. Раньше я была счастлива, имея такого мужчину рядом. А теперь? Теперь это меня угнетает. Я понимаю, что все кончено. Нет больше семьи. Есть лишь обломок человека и настоящий мужчина, который считает этот обломок полноценным. Полноценной женщиной, достойной настоящей любви. И меня это убивает еще больше. Я прилегла на диван и закрыла глаза. Веки как черный занавес отрезали меня от всего. Я провалилась в беспокойный сон, полный смутных воспоминаний и двусмысленных намеков.
16.08.06
Прошло две недели совместного сосуществования с мужем. Жизнью это назвать сложно. Его сочувственные взгляды меня бесят. Понимающие глаза выводят из себя. Излучаемый оптимизм при реально плохих предпосылках раздражает. Хочется ломать и крушить. И убить. Себя. За неполноценность. За слабость. За неумение держать себя в руках. Я раз за разом срываюсь на Сережку, хотя сама понимаю, что он не виноват ни в чем. Да и я не виновата. Но его сострадание... оно бесполезно. Железобетонная вера в нашу семью крошится под беспощадным давлением реальности. Счастье ушло. Ушло навсегда. Вместе со смертью Ванюшки. Вместе с частицей меня. Я не могу больше дать ему счастья. Внутри меня его нет. Есть лишь боль. И именно боль я могу транслировать во внешний мир. И бессилие.
Я не хочу, чтобы мой любимый человек терпел это! Он не достоин такой участи.
-Сереж, надо поговорить, - однажды сказала я, зайдя на кухню, где он сидел и пил чай.
-Да, малыш, - он поднял на меня красивые глаза, и я вновь увидела в них затаенные печаль и беспокойство. Он позволил лишь на мгновение пробить этим чувствам сквозь толщу излучаемой веры в будущее, но я успела.
-Нам надо развестись, - сразу в полынью прыгнула я. - Мы больше не семья. Лишь сожители.
Он поднялся из-за стола и обнял меня, прижав к себе. Я слышала, как бьется его большое сердце. Чувствовала его дыхание на волосах. И на мгновение унеслась в прошлое. Мы молоды, безумны, счастливы. Одинокий холм в окружении полей в излучине реки. Одинокое дерево, дающее капли тени в жаркий полдень летнего дня. И мы, прижавшись друг к другу стоим, наполненные чувствами и нежностью. Я была готова так стоять вечность, ощущая касание его рук и аромат его тела. Я любила... И люблю.
-Алис, это просто нервное! Все пройдет, -уверенно сказал он, пригладив выбившуюся прядь у меня на голове. - Главное, мы любим друг друга!
Я фыркнула и отстранилась. Мы-то любим, но я бесплодна. Не будет плодов любви. И счастья.
-Сереж... именно поэтому я и хочу развестись. Я слишком тебя люблю, чтобы заставлять прозябать рядом с неполноценной и сломленной женщиной.
Я присела на табуретку на нашей небольшой кухоньке и провела в задумчивости пальцем по столу. Я видела в его глазах борьбу. Разумом он, может, и понимал, что я права... но сердце решало за него.
-Нет, Алис. Все это решаемо. Мы найдем врачей... мы сделаем все, что потребуется для твоего восстановления! - он был настолько горячо убежден в своих словах, что я на секунду даже усомнилась в своих мыслях. Но через мгновение слабость прошла, а уверенность лишь окрепла. А он продолжил. - Поверь.
Я грустно улыбнулась, выдавливая из себя печаль. Но ее было слишком много. Больше, чем могла осилить я одна или даже с Сережкой.
-Нет, Сереж... ничего не выйдет.
-Почему ты так думаешь, малышка? - спросил он с болью в голосе.
Я чувствовала, как рвется сердце в его груди от страданий, которые я ему причиняю... мне самой было кошмарно больно, слова выворачивали наизнанку, но я твердо решила закончить этот разговор.
-Ты же сам понимаешь, что я права, Сережка, - всматриваясь в его глаза, уговаривала я.- Все наше счастье разбилось в аварии. Я уже не та. И никогда не буду той.
-Я тебя любой люблю! - воскликнул он. - Для того и женился, чтоб в горе и радости и далее по тексту.
-Ты понимаешь, что у нас никогда не будет СВОИХ детей? - бросила последний козырь я.
-Понимаю, - тихо сказал он.
-Ну и зачем тебе такая жена? - резко бросила я. - Зачем тебе хоть и любимый, но обломок женщины?
Я видела в его глазах ответ. Любовь сильнее доводов разума. Его не переубедить, потому что он не хочет быть переубежден. Я встала и вышла с кухни. Нет смысла продолжать этот разговор. Он встал и пошел следом. В зале он вновь стиснул меня в объятьях. По телу пробежала дрожь от неги, но я усилием воли заставила себя вырваться из его сильных рук.
-Нет, Сереж. Подумай над тем, что я тебе только что сказала. А я пошла.
Я быстро пробежала в прихожую, накинула куртку и вставила ноги в сапоги и опрометью бросилась из квартиры. Я слышала, как он кричал мне что-то в след, но не остановилась. Выбежав из подъезда, я тут же завернула за угол и скрылась в магазине. Сквозь прозрачную дверь я наблюдала за тем, как Сережка пробежал мимо.
-От мужа скрываешься? - спросила Никитишна, продавщица магазина. Иногда складывалось ощущение, что она помнит всех, кого видела хоть раз за годы стояния у прилавка. - Не хорошо это. Он у тебя хороший.
Я лишь вздохнула в ответ. Он у меня - лучший на свете. Но...
-Не сыпь мне соль на рану, Никитишна, - прошептала я, и старая бабка тут же замолчала. Опытная старушка увидела по моим глазам, что все не так просто. Я же пошуршала по карманам и с радостью обнаружила забытый там полтинник. - Дай-ка лучше сигарет пачку. Верблюда. И зажигалку.
И она безмолвно мне ее протянула, отсчитав требуемую сдачу. И лишь когда я уже собиралась выходить, она сказала:
-Береги его, Алиса. Такие один на миллион.
-Я знаю.
Я вышла из магазина и закурила. Никотин ворвался в отвыкшие легкие, обжигая бронхи. Я закашлялась, выхаркивая обломки самой себя. Это было жутко, смотреть, как счастье утекает сквозь пальцы, но я знала, что по-другому быть не может. Я обломок, балласт. Я осмотрелась. Медленно наплывали тучи, закрывая синеву неба. Даже природа вторила моим чувствам и мыслями. Мелкий дождь засыпал с небес, одевая все в серый. Я накинула капюшон, подивившись случайной удаче. Тонкий ручеек пробежал мимо носков моих сапог. Я рассматривала веселую водицу, но вдруг увидела, как две палочки неслись по течению. Одна- обломок с прицепившимся камнем, цеплялась за другую, из-за чего та постоянно норовила занырнуть под воду, уцепившись о дно небольшой канавки, служившей руслом ручейку. Я наблюдала за ними, пока вдруг обломок не отцепился, отпустив целую плыть дальше. Та умчалась, а обломок затонул под тяжестью камешка.
Я печально улыбнулась. Вот и ответ. Мы как эти палочки. И, если я не хочу потопить нас обоих, надо отцепляться самой. Сжечь все мосты меж нами и пойти ко дну. Вот только Сережку я кому попало не отдам! Надо кого-то, кто достоин того счастья, которое подарит Сережка. Кто-то... И тут мне вспомнился случай трехлетней давности. Я, Сережка и еще одна девушка с копной ярких светлых волос. Единственная, кто любила Сергея так же, как я. Она его любила настолько сильно, что отпустила, поняв, что он хочет быть со мной.
Кристина Бенуа.
Ее имя загорелось в моей памяти. Я считала ее мажорной выскочкой до самого ее ухода из нашей с Сережкой жизни. Но именно ее последние действия в корне перевернули мое отношение. И сейчас она - единственная, кому я верю. Единственная, кто любила Сережку так же, как и я.
Но вот любит ли?
И, если любит, простит ли она Сергея, что выбрал меня?
И даже если простила, согласиться ли она с моим безумным планом?
Вопросы, вопросы. Но получить ответ можно лишь действуя. А для этого надо ее еще найти.
Слава богу, есть интернет. Если я чего-то не знаю - он знает с большой долей вероятности. Я быстро рванула обратно домой, надеясь одновременно, что Сережка и дома, и его там нет. Несмотря ни на что, я его все еще люблю и не хочу, чтобы он замерз и заболел из-за моей истерики. Но, с другой стороны, мне надо найти нашу общую знакомую... а компьютер у нас один на двоих, и с моими скромными навыками это займет длительное время...
Но сначала все же надо позаботиться о муже. Мои поиски подождут какое-то время. Я достала телефон, чудом не забытый дома и резко севшим голосом прохрипела в трубку.
-Сереж, ты дома? Я возвращаюсь, не ищи.
-Хорошо, малыш. У тебя все хорошо? - даже сквозь динамик была слышна искренняя забота в его голосе.
-Да, любимый, все хорошо, - поборов себя, соврала я. А потом затушила сигарету и выкинула ее в мусорку. - Возвращайся домой. Прости за мою выходку.
-Я все понимаю, солнц, - и вновь он не соврал. Сережка действительно все понимает.
И от этого еще горьше. Я завалилась домой, встряхнула куртку, освобождая ее от набежавшей воды. Кинула ее на сушилку, которую мы опять забыли убрать. Сняла сапоги и поставила их на полку. Зажгла огонь под чайником и достала травы, чтоб Сережка не простыл и не заболел. От этих простых женских забот стало как-то тепло на душе. Будет сложно.
Но потом.
А пока надо запомнить, запечатлеть в памяти эти последние миги нашей семьи. Последние миги счастья. Мягко шурхнул ключ во входной двери. Я позволила себе улыбку. Возможно, последнюю. Засвистел чайник, возвещая о том, что готов делиться теплом. Я плеснула чаю в кружки, добавила травок с медом и пошла встречать того, кого люблю.
-Привет, Сереж, - ласково сказала я, наблюдая за ритуалом раздевания после попадания под дождь. - Держи. Выпей, чтоб не заболеть.
И я встретилась с его глазами, полными любви, благодарности и тревоги.
Господи, как я его люблю!
05.09.06. Вторник
Сколько дней пробежало в бешенном ритме тайного поиска? Да черт его знает. Я не задумывалась и не хотела этого делать. Просто дикая пляска скрытых помыслов и незаметных действий. Сотни запросов и постоянная чистка истории браузера. Я даже научилась это делать! Усмешка скользнула по моим губам. Осень вторила отвратительному настроению, кружа пожухлую листву в медленном танце увядания. Я пнула особенно крупную кучу листвы, разрушая этот бастион осенней тоски. А на душе скребутся кошки, нагло требуя пищи и зрелищ. Причем кровавых пищи и зрелищ. И я готова была покормить их видами того, как я отрываю от своей души кусок за куском. Но это все уже не важно. Важно мое решение, сделанное под гнетом обстоятельств.
Фууух... И теперь самое сложное. Убедить не только Кристину, но и себя, что это - единственный правильный выход. И сделать решающий шаг. Я вздохнула и натянула капюшон поглубже, чтобы не сильно бросался в глаза мой шрам. То, что я хочу сделать- отвратительно. Но это единственный верный выход из сложившегося тупика. Я собралась с силами и толкнула дверь.
-Здравствуйте, я могу вам чем-то помочь? - тут же отозвалась на открывшуюся дверь девочка за стойкой администратора. Хотя на ее лице и проскользнула гримаса брезгливости при взгляде на мой непрезентабельный внешний вид, но она тут же скрылась за стандартной улыбкой. Хорошо их Кристина вышколила.
-Кристина Вадимовна на месте? - спросила я в ответ.
-Она сейчас не принимает. Что ей передать? - скрыв за приветливой улыбкой все чувства, сказала девушка.
Я быстро обежала взглядом зал и вздохнула. Москва не сразу строилась.
-Передайте, что Алиса Михальчук ищет встречи, - сказала я, уже понимая, что она ничего не передаст. Придется искать другие пути.
Я развернулась к двери, но тут раздался знакомый голос.
-Алиса? Ты что здесь делаешь? - спросила владелица этого недешевого офиса Кристина Вадимовна Бенуа, представительница старого дворянского рода, бизнес-леди и просто очень красивая женщина. Холеные светлые волосы, точеная фигурка и идеальные черты лица выдавали в ней аристократа в дцатом поколении.
И именно этой женщине Сергей несколько лет предпочел меня.
-Я к тебе, Кристина, - только и смогла сказать я, перебарывая неожиданно возникший ком в горле.
-Да? - идеальные брови идеально приподнялись на идеальном лице, идеально отображая легкое удивление в соответствии с этикетом. - Проходи в кабинет. Леночка, будь любезна, сделай нам чаю.
-Хорошо, Кристина Вадимовна.
Но Кристина не дослушала и быстрым шагом двинулась прочь. Я еле успевала за ее уверенными быстрыми шагами, хоть я была в кедах, а она на каблуках. Она открыла массивную двустворчатую дверь, впуская нас в свой кабинет. Он был роскошен. Но роскошь была не вульгарная, показная, а неброская, спокойная. Не было позолоты, бессмысленной резьбы и бесполезных, но дорогих аксессуаров. Все было чинно, аккуратно, по-деловому. И очень благородно. Кабинет знающего себе цену человека.
-Итак, - сказала хозяйка, присаживаясь в кожаное кресло за крепкий стол из дорогих пород дерева. - Что же тебя привело ко мне?
Я затравленно посмотрела на нее, не зная, что сказать. Мои мысли не простирались так далеко, я не готовила речи и не подбирала слов. Я смотрела в ее большие зеленые глаза, как мышка на удава. Молчание затягивалось. Но его оборвал стук в дверь.
-Кристина Вадимовна, чай для вас и вашей гостьи, - послышался голос администратора.
-Входи, Леночка, - сказала Кристина и, дождавшись, пока она переставит с подноса чашки и блюдца с конфетами на стол, продолжила. - Благодарю.
Лена кивнула и удалилась. Кристина отпила малюсенький глоток и пристально взглянула на меня.
Но мне хватило этих мгновений, чтобы собраться с духом.
-Мне нужна твоя помощь, - выпалила я.
-Тебе? Помощь? Моя? - каждое слово она выделяла интонацией.
-Да, - я сглотнула и как в прорубь бросилась. - Ты должна увести у меня Сергея.
Вот тут сломалась даже закаленная броня из правил хорошего тона и этикета. Она от удивления распахнула рот и глаза, став похожей на героиню этих японских мультиков вроде Сейлормун. Я бы посмеялась, если бы не было так тошно.