Я видела, как ее глаза распахнулись в немом удивлении. Она смотрела на меня, как на умалишенную, но я уже не собиралась отступать. Я просто откинула прядь, которая закрывала отметину на моем лице и дала Кристине насладиться отвратительным зрелищем набухшего алого шрама, перечеркнувшего мою старую жизнь. И непонимание в ее глазах сменилось ужасом. Зрачки дрожали, то сужаясь, то расширяясь, а пальцем она крутила пшеничную прядь, не в силах сказать ни слова. Лишь с трудом проглотив комок в горле, она спросила.
-Ч-ч-то это? - ее голос дрожал от неверия в этот маленький 'подарок' судьбы. - Что случилось?..
Я смотрела на нее и понимала, что она действительно не в курсе. Она не знает об этом инциденте, который даже СМИ замяли из-за больших вливаний определенного толка. И Кристина, эта светская львица и частая участница всех великосветских раутов, не ведает о том, что кто-то из ее круга совсем недавно чуть было не убил беременную мать с ребенком. Или очень хорошо делает вид, что не знает.
Но я предпочитаю верить, что все же это - правда. Иначе... иначе все мои планы и надежды рухнут во тьму ужаса и скорби.
-Это то, что осталось мне на память о моем ребенке, Кристина, - коротко сказала я. - И именно поэтому я и прошу тебя сделать это. Сделать даже не для меня... для него. Ты - единственная, к кому я могу обратиться с такой странной просьбой.
-Но откуда это у тебя? - спросила она, уже взяв себя в руки. Все же умение держать себя в рамках - отличное подспорье почти в любых ситуациях. - И что значат твои слова?..
Я читала по еле заметным движениям губ и век, что она совсем не хочет знать ответ. Но она хотела понять, почему я, когда-то давно и совсем недавно чуть ли не зубами выгрызавшая свое право быть рядом с Сережкой, хочу отдать его ей. Той, с кем мы его и делили. Это же глупо, если не знать подоплеки. И теперь мне надо заставить себя ее рассказать... Или?
-Хотя, Алис... - мудрые зеленые глаза видели меня насквозь. Я чувствовала, что она уже знает все, что я могла бы ей передать. На уровне эмоций, а не слов. И я была ей благодарна за это. - Я не хочу знать, малышка... По крайней мере, не сейчас. Когда-нибудь потом.
Она подошла и присела на кушетку рядом со мной, аккуратно отводя спутанные волосы от моего лица. Ее касания были аккуратны и бережны, на самом краю чувствительности. Я постаралась отодвинуться, но наглые слезы уже ползли по щекам и руслу шрама. Она, проницательно не говоря ни слова, мягко и даже чуть нежно дотрагиваясь до плеча и обнимая меня и мою израненную душу. Я вздрогнула но уже была не в силах сражаться. Я просто зарыдала в голос, уткнувшись в кулачки лицом. Боль и ужас вырвались из моего сердца в этом еле слышном крике и небольшом океане слез. Она гладила мои руки, не говоря бессмысленных слов поддержки. Ни одно из них не могло заменить простую близость с понимающим человеком... Да даже сотни и тысячи слов - ни что по сравнению с возможностью оказаться там, где тебя поймут без них.
И Кристина, как ни странно, понимала. И она не собиралась говорить ничего более. Кроме...
-А ты родителям сказала? Своим? - заботливо спросила она. - Думаю, нет. А они должны знать, просто обязаны об этом решении.
-Нет! - вскрикнула я, отметая даже намеки на возможный разговор с мамой и папой о том, чтобы разорвать отношения с Сергеем. Они не поймут! Точнее, поймут, но не сразу. Далеко не сразу. И совсем не факт, что примут мое решение. - Я не хочу... не могу... прости...
Снова слезы. Снова лицо, зарытое в ладонях. Боль хлещет через край, ломая нервы. Крик, который замер на кончике языка. Сердце, заходящееся в диком марше. Мокрые дорожки и дрожащие уголки губы. Всхлипы и страдания. Я в очередной раз не смогла сдержать это все внутри. Я дрожу от нахлынувших эмоций. Я хочу, чтоб это все закончилось, исчезло, стерлось, пропало, как страшный сон, но...
Это все мечты.
-Алис, - тихо сказала блондинка, выводя меня из забытья омута саморазрушения. - Надо им сказать. Кроме них тебя никто не сможет поддержать в твоих планах. Даже я, если приму твои правила. Я буду твоим врагом. На публику и так. Ты это понимаешь?
Я понимала. Хоть и не хотела себе в этом признаваться. Если она согласится - мы будем главным охотницами друг на друга. Только я не хочу оказаться одна. Я боюсь одиночества, боюсь до ужаса, до дрожи, до бессильных слез и безвольного крика. Но мне придется сделать шаг в эту тьму, навсегда уходя из жизни многих людей, растворяясь в рамках черно-белых фотографий на память. Я хочу, чтобы меня забыли, чтобы не вспоминали, чтобы стерлись все воспоминания... И это противоречие рвет мое сердце на части.
И я решаюсь.
-Да, ты права, - выдавливаю из себя звуки. - Надо сказать родителям...
-Вот и хорошо, Алис, - с изящным изгибом доброй и грустной улыбки сказала беловолосая богиня. - Идем?
-К-к-куда?! - встрепенулась я, поднимая на нее испуганный взгляд.
-К родителям, - твердо ответила она, поднимаясь на ноги. - Я тебя отвезу.
Я вздрогнула от ее слов. Я не думала, что все настолько быстро помчится... Что лавина, сносящая хлипкую хижину моей жизни, так быстро начнется. С маленького снежного кома брошенных слов, попавших на нетвердый наст чужого сострадания. Я поглядела в эти зеленые омуты испуганной ланью и задрожала.
-Зачем ты так спешишь? - еле слышно выскользнул вопрос из приоткрытых губ.
-Я не спешу, я хочу, чтобы ты разобралась сама, чего ты хочешь. И лишь твои родители смогут тебе помочь в этом. Как бы странно это не звучало. И ты сама это знаешь, - она коснулась кончика моего носа, стараясь вывести из мрака саморазрушения. - Ты слишком умна, чтобы не понимать этих простых вещей... И, надеюсь, они смогут тебя отговорить, что уж скрывать.
Я видела в ней то, чего мне не хватало все это время. Поддержку. И я встала, комкая свои страхи вместе с неизвестно когда протянутым платком. Кивнула Кристине, соглашаясь с ее словами. Коль уж сделан выбор - надо идти до конца. А выбор мной сделан уже давно. И менять свое решение уже тоже поздно. Она обняла меня за плечи и прошептала.
-Крепись, малыш... Дальше будет только сложнее, какой бы шаг мы не сделали.
Она взяла меня под локоть и вывела из офиса, не спрашивая даже, дома мои папа и мама или нет.
Час с четвертью спустя.
-Ты совсем долбанулась, что ли? - в сердцах воскликнула мама, выслушав мой план. - Ни твой брат, ни твоя сестра до такого идиотизма точно бы не додумались!
-Ма-ам! - попыталась воззвать к ней я. Но безрезультатно.
-Не мать я тебе, если ты Сережку бросишь! - зло выпалила она и вышла из комнаты, хлопнув дверью.
Папа, все это время молчавший, поднял на меня глаза и как-то странно посмотрел. Потом вновь углубился в чтение инженерного справочника.
-Ты его так сильно любишь? - спросил он через какое-то время, не отрываясь от чтения.
-Да, пап, - выдавила я, стискивая кулачки. - Больше всего на свете.
Он вновь поднял на меня глаза, и я впервые увидела, как в его чуть потускневших от возраста голубых глазах блеснули слезы. Он никогда не позволял эмоциям взять над ним верх. Но не сегодня.
-Тогда делай то, что считаешь нужным. Маме я сам все объясню, - он задумчиво поглядел сквозь меня и закончил, - потом. И... Удачи, доченька.
И он снова углубился в чтение. Я посмотрела на него еще несколько секунд, кивнула и быстро вышла из комнаты, понимая, что больше он ничего не скажет. Как бы сильно он не был взволнован, встревожен и возбужден, Александр Александрович всегда молчалив и не особо разговорчив. Но его последние слова убедили меня в том, что он, хоть и не особо рад моему плану, но он его поддерживает. И от этого стало так тоскливо на душе. Ведь я же прошу у них благословения на то, чтобы заставить Сережку уйти к другой. К той, с которой он будет счастлив.
А со мной ему этого счастья не видать... Никогда.
Я шмыгнула носом и утерла навернувшиеся слезы.
Боль свернулась в груди многоигольным клубком и хищно покусывала сердце.
Но так надо. И папа это понимает. Он понимает, что мы с Сережкой сейчас - уже мертвая пара. У нас никогда не будет детей. У них не будет внуков. И стоит ли цепляться за руины былого счастья, когда хотя бы один из нас может построить новое?
Нет.
Мама поймет.
Я прикрыла входную дверь и сбежала на четыре лестничных пролета вниз. К той холодной особе, которой я вверяю самое дорогое, что у меня есть в этой жизни. Кристина сидит в своем свежем кабриолете с кольцами на эмблеме, в ожидании моего появления. Как только она увидела, как я выпорхнула из отчего дома, она завела мотор и неспешно подкатила ко мне. Я открыла тяжелую дверцу и провалилась вниз, в салон, и кожаное кресло цепко схватило меня со всех сторон. Я пристегнула ремень, и Кристина тут же поехала на выезд из двора, переворачивая еще одну страницу моей жизни колесами своей машины с именем пистолета. И мне хотелось воспользоваться именно второй ипостасью и вынести себе к чертям мозги, а не говорить с кем бы то ни было.
-Ну и как они отреагировали? - спросила она, вбивая последний гвоздь в крышку гроба моей прошлой жизни.
-Хреново, - только и смогла ответить я. - Но папа понял, а, значит, и мама поймет.
Я вновь стерла предательские слезы. Она бросила на меня быстрый взгляд, резко затормозила и зарулила на какой-то паркинг. Я чуть не воткнулась носом в приборную панель. Она же резко вышла, обошла машину и открыла мою дверь, махнув куда-то в сторону оказавшегося рядом кафе.
-Пошли, говорить лучше там, - и она чуть ли не силой вытащила меня из машины.
Таким образом мы дошли до дверей. Наверно, мы смотрелись странно. Явно небедная хрупкая аристократическая блондинка в дорогой одежде и брюнетка со шрамом на всю физиономию и поношенных шмотках, которую первая чуть ли не на руках запихивала в кафе.
-Что будете заказывать? - тут же подлетела к нам официантка, заискивающе глядя на обладательницу настоящих Кельвинов на руке. Мы даже толком усесться не успели!
-Мне - зеленого чая и пару круасанов. А моей подруге - мартини, - тут же быстро сказала Кристина и махнула рукой, мол, вали выполнять заказ.
Когда девушка отбежала, Кристина пристально взглянула на меня и постучала пальцами по столешнице.
-Ты правда решила это сделать? - тихо спросила она, глядя мне в глаза.
-Да, Кристин, да, - еле пробил воздух путь из легких через тяжелый комок в горле. - Это будет лучше... для него.
От удивления ее бровь поползла вверх, но она в очередной раз тактично промолчала. Она вообще умела проявлять такт. Даже тогда, когда Сергей вместо нее выбрал меня, она спокойно кивнула и просто ушла. И то, что она сейчас еще сидит напротив и слушает меня - тоже проявление ее такта. И старой любви к Сережке, которого мы тогда делили чуть ли не до драк. И на эту любовь и сделана моя ставка в этой безумной игре.
-Я больше не могу иметь детей, Крис, - тихо сказала я. - Этот ублюдок забрал у меня все. Ванюшку, красоту... и возможность будущего счастья.
Я увидела, как она сглотнула, как дернулись ее пальцы, как вздрогнули крылья носа, но она смогла взять себя в руки.
-Прости, - еще тише сказала она. - И именно поэтому ты хочешь, что бы я?..
Она не закончила. Но я и так прекрасно ее понимаю.
-Да, поэтому. Ты единственная, в ком я уверена. Кому я могу отдать своего любимого человека, и которая сделает его счастливым. И сама тоже станет счастливой рядом с ним. Как бы это глупо или патетично не звучало, Кристин.
Она задумчиво и печально посмотрела на меня. И потом медленно кивнула.
-Я согласна, - с вдруг появившейся уверенностью сказала она, блеснув зелеными глазищами. - Ради нашей с тобой любви... Я согласна.
И с моих плеч рухнул камень. Она согласилась! Я понимала, что еще предстоит долгий и отвратительный процесс превращения жизни любимого в кошмар, но ради его счастья я готова пойти на это. А он по-другому не согласится. Он упертый. Он думает, что сможет все переделать в одиночку. Но уже ничего не исправить. Принесли заказ. Кристинка пододвинула мне бокал с мартини, и я с легкостью его ополовинила, даже не почувствовав вкус и аромат. Курить охота.
-И как ты себе это представляешь? - спросила она, не удивившись продемонстрированному только что трюку.
-Как-как... дерьмово, - выругалась я, и она поморщилась. - В ближайшие несколько месяцев мне надо превратить жизнь мужа в кошмар. Чтобы он сбежал от меня к тебе. А потом - исчезнуть. План хреновый, но именно поэтому может сработать.
На душе вновь заскребли кошки. Но Кристинка лишь печально глядела на меня и пила чай.
-Хорошо, Алис, - вдруг сказала она, подавая мне круассан. - А теперь отвлекись и поешь. А то ты вообще не ешь, похоже.
И такая в ее глазах появилась странная забота, что я не смогла сдержать улыбку.
-Спасибо, - выдавила я, впервые почувствовав хоть какое-то просветление во мраке последних месяцев.