|
|
||
В этом театральном кружке - одни девочки. Зато какие изобретательные! | ||
Это получилось так. Первые два года в школе нас никто никуда не вербовал, не пытался привлечь и записать. Малыши ведь никуда не годны, пока их хоть немного не подучишь, не подтренируешь, грамотными в разных отношениях не сделаешь. Потом, к нам незаметно присматривались, а заодно исподволь возбуждали охоту, желание, мы ведь знали, что "старшеклассники" занимаются в кружках и секциях, это признак взрослости, даже, можно сказать, престижа. Те, кто на нас, малышню, свысока поглядывал, очень этому способствовал.
Ну вот, а когда грянул третий класс, мы вдруг в одночасье стали этими самыми "старшеклассниками", и нас наперебой заприглашали в разные секции и кружки. Куда - только присмотренных загодя, а куда - и всех желающих. А мальчишки в спортивные секции сами побежали, у них с физруком нашим уговор, что ли, какой был. Я, во всяком случае, не слышала, чтобы гласно и объявленно в спортивку зазывали - а пустой она никогда не была.
Мы тут с девочками посовещались и решили записаться в театральный кружок. Самое для девочки подходящее место, тем более что вела кружок учительница, с которой у нас установились эмоциональные отношения. Чего же боле? И стихи мы заучивать научились, а ведь роли - это те же стихи, только в прозе и попеременно. Разве не так?
Записывает нас Марья Анатольевна и приговаривает:
- А мужские роли как же? Девочки, вы не знаете, где мальчики?
Мы знали где - в спортсекциях, только не ведали, что туда ушли все и в театралы идти некому. Нет, не все, однако - кое-кто пошёл в "Умелые руки" и танцевальный кружок - в тот записывали строго парно. Наши же девчонки, танцевать им жуть захотелось, увели с "театра" наших же парней! Парнишек. А те, кто остались после всех этих записей-прописей - те либо "ботаники", кому ни на что другое времени нет, либо тюфяки-увальни неразговорчивые, мы их даже и не пытались уговаривать.
Интересно, почему это, если мальчик негоден для спорта или хотя бы танцев, он и к театру малопригоден? И вообще ко всему артистическому. Случайно это в нашем классе, или же общий смысл какой-то тут скрыт?
Зато, узнав, что мальчишек не будет, в кружок набежали самые робкие мои одноклассницы, что и на партах-то сидели друг с дружкой только, опасливо косясь на "мужскую половину". Стихи они читали здорово. Подобралась неплохая - по численности - "труппа", как нас называла Марья Анатольевна. Вот только без мальчиков...
Тут-то мы и узнали, что в Древней Греции женские роли исполняли мужчины, а нам, видно, предстоит наоборот делать.
Мы тогда в том беды особой не видели, особенно те, робкие. Ну, велика ли разница между малышом и малышкой? Переоделась в брючки и пиджачок, волосы забрала под кепочку - вот ты и мальчик. Гаврош. Как раз волосы нас больше всего и беспокоили, не у всех они по-мальчишечьи короткие и не все считали, что таких именно жертв требует от нас искусство. Глупые мы тогда были - но всё равно, ох, как хочется в то время вернуться!
Были среди нас по темпераменту напоминающие мальчишек. Да чего там, я и сама не против - да только комплекция не та. Я была в том возрасте (про сейчас умолчу) невысокая, плотная, даже толстоватая, хотя и не рыхлая, из мужских ролей подходила лишь роль солдата Швейка в бесформенном мундире. В общем, отсутствие парней нас не страшило и мы стали торопить Марью Анатольевну пустить нас скорее в дело. То есть в инсценировку. Или даже постановку.
Пьесы мы играли сначала по возрасту, то есть малышовые, больше сказочные, почти детсадовские. Взять хотя бы "Красную Шапочку" - там из мужских ролей один Серый Волк. Правда, под конец появляются ещё некие охотники, но без реплик, окромя ружейных выстрелов. В таких случаях Марья Анатольевна договаривалась с молодым физруком (ходили слухи, что у них роман), и он присылал к нам несколько крепких парней в чёрных кожаных куртках, которые без лишних слов разделывали "Волка" под орех. Приходилось даже особо напоминать, что там, под серой бутафорской шкурой, всё-таки маленькая девочка, а обманчивый рык записан на магнитофон.
Зато роли самой Красной Шапочки, её мамы и бабушки - самые что ни на есть женские. Как раскрывались на сцене те робяшки-стесняшки, что пошли в театральный только из-за боязни мальчиков!
И другие пьесы были под стать, всё больше про злых мачех и страдающих падчериц. Нам даже директор школы, бывало, аплодировал. Впрочем, много постановок и не ставили, учёба всё-таки на первом месте. Запустишь учёбу - тебя не допустят к репетиции, играй ты хоть принцессу.
Ну вот, прошло года два, и мы выросли из детских этих пьесок, словно мальчики из коротких штанишек - а до взрослых, любовных, ещё не доросли. Наскучило "приседать", захотелось чего-то другого, но вот чего? С радостью клюнули бы на любую перемену.
Тут нам как раз начали преподавать историю Древнего Мира, Грецию, Египет да Рим. И ещё, кажется, эту... Месопотамию. В учебниках картинки. Ну, гречанки в туниках нас не очень впечатлили, вот если б они в джинсах были тогдашних... А вот воины в доспехах - совсем другое дело. Мы-то раньше думали, что это только рыцари в кольчугах да латах, а оказывается, что и в древности люди тело сильно защищали от холодного оружия, правда, в пешем порядке, в основном. И стали мы воспринимать тяжеловооружённых древнегреческих воинов-гоплитов как этаких экзотических рыцарей.
К тому времени наши мальчики подобивались кое-каких успехов в выбранных видах спорта, мы их зауважали - издали, не показывая виду. Начали ценить мужскую силу и всё то, что складывается в понятие "мужская красота". Но наши красавцы, несмотря на осторожные приглашения, никак не соглашались принимать участие в постановках.
Учебник подтвердил слова Марьи Анатольевны, что в древних театрах играли одни мужчины, даже женские роли. Конечно, когда героиня в тунике, а не, скажем, в трусах или облегающих леггинсах, это несложно провернуть, только голос писклявь. Почему бы нам не поступить наоборот? Пока ещё можно. Нет, началось уже, наши бюсты начали свой путь к женскому виду, но пока ещё робко, малозаметно, можно постараться и замаскировать. И как раз мужские доспехи это помогут сделать.
Но есть ли из тех времён пьесы? Спросили у Марьи Анатольевны, она ответила, что вообще-то есть, но нам не подойдут. Почему? Тогда, девочки вы мои милые, люди жили не то, чтобы бедно, но многих вещей, что есть у нас сейчас, не было и заняться было нечем. Поэтому занимались, по большей части, этим самым... ну... любовью, в общем, занимались, а вам это рано. Нет, если кто решит индивидуально прочитать какую древнегреческую пьесу, я помешать не смогу, но тянуть это на сцену - нет, никто вам не разрешит. И в первую голову я сама.
Да вы же сами будете краснеть и думать не о тексте, а как лучше обогнуть острые углы! Да и неприлично девочке разыгрывать любовь с девочкой. Даже переодетой в мальчика.
Но мы очень просили, и Марья Анатольевна сказала, что посмотрит. И посмотрела. Да не просто повыбрасывала "взрослые" сцены, а переписала пару пьес заново, от начала и до конца. Когда позже я прочитала оригиналы, то поняла, насколько это забавно, почему наш режиссёр давилась от смеха на репетициях. Например, выходило, что Юлий Цезарь приехал в Египет по турпутёвке отдохнуть на пляже после долгих войн, а Клеопатра была у него гидом и рассказывала о египетских пирамидах и временах фараонов. При этом они разве что близко сидели, а так вообще ничего. Собственно отдых не показали. Марья Анатольевна сказала, что плавок в те времена не носили. Интересно, как же купались - в семейниках, что ли? В бермудских шортах?
А гиду вроде как и несолидно в воду лезть, даже если бы тогда и были купальники.
Но текст оказался гладеньким, запоминаемым, и мы смогли сосредоточиться на костюмах. То есть доспехах. Туники в пьесе тоже участвовали, но тут нам помогли бабушки. В их времена женщины и даже девушки носили исподу "комбинации" - типа таких платьиц, только тонкие, с кружевами, и видно, что не наружу носятся. С джинсами такие не наденешь, да и зачем? Матери наши уже без этого обходились. А вот нам подойдут, как туники эти самые. Ведь туники должны чем-то отличаться от просто платьиц, вот мы и воспользуемся отличиями от них нижнего белья - тем более что комбинации уже и не смотрятся как типичное нижнее бельё. Чего доброго, скоро в моду войдут, будут в них щеголять по улице девушки, показывая стринги и безлифчиковье.
А отдельным счастливицам достались эти... как их... пеньюары.
Правда, Марья Анатольевна посоветовала нам, поскольку там всё ажурно и может просвечивать, надевать это бабушкино бельё на сплошные купальники невидного цвета. Хотя на что туники надевали сами гречанки - нигде не сказано. Мы везде, где могли, смотрели и узнавали.
Неужто - на голое тело?
Их-то можно, в принципе, а вот доспехи наголо точно не наденешь. Если бабушкины "туники" пошли в дело почти без доделок, то латы ещё предстояло создать. Даже если не ковать, а из фольги - всё равно мы этого не умеем, а если начать учиться, то это долго. Уже и текст выучили, а всё равно не одеты - для пьесы.
И я в том числе. Мы ведь женские роли оставили самым робким и маленьким, а сами напросились на мужские, воинственные. Я к тому времени подросла, не самой высокой стала, но уже и отстающей не назовёшь. Руки-ноги толстенькие, если лицо в прорезь шлема вставить, то вот тебе и накачанный солдат древнего войска. Надо только грудь нарождающуюся "забрать", спрятать, вот для этого доспехи как раз и подойдут.
Посоветовались с Марьей Анатольевной. Надо сказать, что у нас всякие школьные праздники начинались традиционно с выступления гимнастов-акробатов. Солисты и статисты. Солисты прыгают, крутятся, вертятся, удивляют народ, а статисты строят всякие пирамиды или стоят просто, а то ещё машут платочками или выкладывают на сцене фигуры. Это всякий или всякая может, тут вербовали без разбору. И вот для этих выступлений почти у каждой девочки есть гимнастическое трико, хотя на уроках физры оно почти не используется, в белых майках и чёрных трусах физкультурим, как и мальчишки.
В гимнастических купальниках только старшеклассницы занимались. Иной раз идут они по коридору, встретишь их - и какое-то такое особое впечатление... ну, что тела очень много. Ну, что там купальник фиолетовый, вроде бы по степени закрытости и не отличается от наших трусов-маек, а вот, поди ж ты, совсем другое впечатление. Ноги наружу целиком, никаких поясков и резинок, только овальные вырезы спереди и сзади, а на ногах либо чешки, либо вообще ничего. Следочки.
Они бодро шагали, весёлые, оптимистичные, переговаривающиеся, и всё выглядело так, словно они знают, а мы нет, что вот ещё несколько шагов, поворот за угол - и откроется залитый солнцем пляж, мягко плещущаяся вода, купающиеся люди - словом, обстановка, для которой их одёжка та самая. А если и не пляж, не бассейн, то - залитый светом юпитеров гимнастический помост, важно расхаживающие судьи, пошумливающие зрители, готовые по явному сигналу обеспечить гимнасткам мёртвую тишину, а по неявному - наградить аплодисментами... В общем, они знают, куда идут и для чего так одеты.
Между прочим, когда нас в выпускном классе спрашивали, чувствуем ли мы, что научились многому в сравнении с собою - первоклашками, мне не пришло в голову ничего другого, кроме как вот эта встреча в коридоре - малышек, восторженно глазеющих на девушек, знающих, куда идут и что там будут делать.
Мне ещё причудилось вот что: мы, малышки, переодевались по приказу и бежали в зал заниматься, чем скажут. А вот они заранее знали, чем будут заниматься, а если и не вполне знали, то были, во всяком случае, уверены, что им дадут проявить себя и это доставит удовольствие. Что-то было в них от наших мальчишек, когда те шли на футбол: один несёт мяч, преисполненный важностью роли, идёт медленно, задаёт темп, а остальные его окружают и подстраиваются.
Только девушки ничего такого в руках не носили, похоже, их руки скучали по тому, с чем они встретятся в спортзале. Вообще, умелых людей издалека заметно.
Позже я попыталась отразить своё впечатление той "полувзрослой" полунаготы в словах. Примерно вот так получилось: это полуобнажённость тела, которое имеет на неё право, потому что умелое. А задрапируй его чуть побольше, оно и не покажет всех своих умений. К примеру, трусы-шорты не помогают сесть на "шпагат", а вот когда канты по паховым складкам - тут совсем другое дело. Тут тебе и "шпагат", и "скорпион", и все остальные раскоряки.
А иные шорты и лопнуть готовы, только раскорячься в них.
Казались нам эти девушки совсем взрослыми, со своими интересами, нам, малышкам, недоступным, до нас посему не снисходили. Мы завидовали их тугим попкам, выкачанным бюстам... впрочем, за всех не скажу, но у меня был грех завидков. Такой же хотелось стать ну поскорее, или ещё лучше. Медленно, считала, взрослею.
Так вот, а у нас были трико, закрывающее руки-ноги. Одноцветные, чтоб групповое выступление смотрелось, а значит - фиолетовое. Конечно мы, дети тогда, из него часто вырастали, приходилось менять, хотя нужно оно было нечасто. Некоторые, чтоб хоть немножко износить перед сменой, пытались надевать трико на физру, это не запрещали, хотя и косились - строй портил вид. Ещё зимой пододевали для теплоты, только вот в туалет в этом ходить - одно мучение. Я как-то помогала такой "утепляшке" сделать свои дела, стоя перед кабинкой и держа её одёжку...
И вот Марья Анатольевна подсказала нам при очередной смене трико попросить у родителей купить особое, серебристо-переливающееся, похожее на из фольги. Оно, правда, не столь эластично, как обычное, трикотажное, зато красиво и можно взять на вырост немножко. На утренниках одетые в это чудо могут сыграть нечто космическое, ненашенское. А на сцене можно, при известной фантазии, считать эту одёжку за металлические доспехи.
Мы так и сделали, но оказалось, что нужно кое-что ещё. Очень уж это трико-серебрико гладенькое и, можно сказать, жиденькое, оттого и переливается, что складочки волной идут. А латы, они же должны быть угловаты... ой, в рифму сказала! Ну, вы поняли. Кузнец замучится выковывать строго по телу, потом, там же ещё сочленения всякие. Переливающееся серебро красиво, нечего сказать, но от холодного оружия не спасёт - и это по переливам как раз и видно. Надо чем-то укрепить, усолиднить вид. Потом, всё равно же нужны шлем, щит, оружие ручное какое-никакое. Не знаю, почему мы, девчонки, так неравнодушны были к оружию, наверное, сработал архетип - в древности же жёны прекрасно знали, что от качества оружия зависит, вернётся ли их суженый из похода, может, помогали чистить, затачивать, проверять, ну, молитвы какие или заговоры творили...
А у нас, пока ещё не жён, это был опосредованный интерес к мужскому полу - через интерес к его интересам.
Нет, сказать, что "серебрянка" вообще была без углов, было бы неправильно - мы уже начали взрослеть. Но, боже, что это были за хлипкие уголки! Даже конусом трудно назвать или пирамидкой. Так, словно кто "козу" из пальцев сделал и натянул ею изнутри одежонку. И больше это шло от лифчиков, чем от их наполнения. Особенно плохо то, что выпиралки смотрелись сиротливо, поскольку были порознь. Они, вестимо, старались натянуть между собой материю, чтобы соединиться хоть через складку, но неуверенно. Разведёт девочка плечи - складка возникнет, забудется, перестанет разводить - складка сникает, и снова две пипочки сиротливо смотрятся, даром что окружены бликами.
По-моему, грудная зрелость наступает тогда, когда груди, разрастаясь, сходятся подножиями и образуют ложбинку, разгрудинку, которую можно показать в декольте. А уж насколько они вперёд - это кому как повезёт. Могут и чересчур, зачем же это? Кормление грудью, это мы потом уже узнали, на её форму тоже влияет.
В общем, эти наши пипочки надо было прятать под "доспехи", и мне тоже, хотя у меня не хуже других было, даже уже и не пипочки, а конусики, пожалуй. Соски ещё вперёд тянулись, признак роста. И мы прикинули: от ключиц "верх" закрывает грудь, потом, пояс на талию и что-нибудь с него чтоб вниз свисало или топырилось. А ещё можно голени защитить поножами, совсем хорошо будет. Плюс шлем, чтоб косы не резать.
Как только это сделать? Мы вспомнили, что на уроках труда в первом почти что классе мастерили китайские фонарики и вазочки - раскраивали тонкий картон, по краям тыкали шилом часто-часто, а затем через эти дырочки сшивали. И выходило неплохо, красиво, вазочки даже стояли какое-то время, не складывались.
Здесь мы тоже так можем. Только картон надо взять потолще, нехорошо, если при резких, да и не очень резких движениях "доспехи" будут колыхаться. Мужественно всё должно выглядеть. Поработаем шилом, не без сопения сосредоточенного, а сверху эти нитяные соединения можно оклеить фольгой. Если не достанем металлизированного картона, то и весь картон придётся зафольговать. И как надевать-снимать надо продумать.
С поножами просто, те сзади на резинках. Оттягиваешь, просовываешь ногу, щёлк - и всё путём.
Эта простота, кстати сказать, оказалась обманчивой. Мы не просчитали, где именно крепить резинки, и они нам рубцевали самые мясистые части икр. Бывало, стоит такой "воин" с алебардой, с ноги на ногу переминается и всё норовит нагнуться и почесать икры сзади. Или одной ногой другую, в колене согнув, потереть. А нельзя, на тебя столько глаз зрительских направлено, враз заметят. Несолидно воину чесаться, чай, не баба.
Условившись, так сказать, о составе доспехов, мы разбрелись их шить. Надо же. ДОСПЕХИ - и "шить"! Но ведь и "ковать" не скажешь. Ладно, вот так - выделывать.
Некоторые это стали делать группками, кое-кто - парами, остальные поодиночке. Я начала с "остальных". Нет, не то чтобы я поддаюсь чужому влиянию и хочу избежать, но просто немного тугодумка, когда дело касается нового, и хочу иметь время поразмышлять в тишине, когда никто не трещит под ухом и не ждёт, что я ей скажу.
Начала с самообмера, с выкроек. Разложила по полу лист ватмана, стала ползать вокруг него на коленках и примериваться.
Сперва мне в голову пришло вот что. Здесь не страшно ошибиться, если ошибаться в большую сторону. Если сделаешь больше чем нужно, платье, которое должно "сидеть", а то и облегать, это сразу заметно станет. Складки, топорщение, свисание. Доспех же жёсткий, тут ни того, ни другого, разве что болтаться будет. Но ведь всё равно придётся крепить, думать о застёжках, так сделать их просто потуже, попрочнее, позатягивательнее.
А потом вот о чём мне подумалось, когда я искала форму и, так сказать, степень прикрытости. Доспех ведь для чего нужен? Для защиты от холодного оружия. А оружию этому уязвимо всё, считай, тело, так что прикрывать оружейники стремились по максимуму, и если что их тут и останавливало, так это вес или необходимость сочленения. И тому подобное.
А так бы всего заказчика в железо закатали!
А для чего нужна обычная наша одежда? Если отвлечься от красоты, а девочке это очень и очень сложно сделать, я вот с трудом заставила себя перестать об этом думать... так вот, остаётся скучная защитная функция - от холода, иногда - от жары. Это, конечно, не холодное отнюдь оружие, но защищаться надо. Но что, если холода нет, а жара в радость, скажем, на пляже? Тогда одежда становится лишней, то есть минимальной, стягивается к тому, что нужно... тоже защищать, но уже от чужих взглядов.
Да, на телах и девочек и мальчиков есть места, которые полагается закрывать, чтоб не видели. У девочек такие места на ровном месте возникают, я имею в виду груди. Это (покрытие) иногда больше привлекает внимание, чем отталкивает, но закрыто ведь и не видно.
Мест, уязвимых для глаз, меньше, чем уязвимых для холодного оружия. Значит, если надеть доспехи, то этого достаточно. Конечно, настоящие металлические латы никто на голое тело не навесит, что-то пододенут мягкое, но именно чтоб прослойка была, а не внешняя одежда.
А у нас доспехи бутафорские, картонные, их можно и на... нет, это я замечталась, нехорошо. Допустим, можно надеть на бельё, или лучше на купальник - сплошной, конечно. Пока грудки мои не отяготели и не потребовали поддержки, не придают устойчивости лифчику, я о бикини и не думала.
Если как следует скроить и сшить, то всё закроется, в щелях будет, конечно, виднеться что-то, вроде не как тело, а что-то одёжное, но скупо. Вполне прилично будет, по-моему. В худшем случае, когда с меня доспех сшибут копьём или он сам упадёт, расстегнувшись, я останусь в купальнике, и плохо будет только то, что сразу же станет видно, что это - девочка, а мы ведь условились изо всех сил и до последнего считать юных актрис в латах воинами-мужчинами. Иначе и смысла в постановке пьесы нет. Станиславского знаете?
В общем, решено - делаю "полные" доспехи, а не просто грудь прикрыть и "набедренную повязку". Обхожусь без серебристого трико, которое, к слову сказать, мне ещё и не купили.
Теперь надо срочно с кем-то поделиться, и кроме того, помощь нужна. Это же не коробка получится, что через голову надела - и порядок, и не набедренная повязка, в которую влезла - и всё. Полный доспех требует хороших застёжек, помощи в надевании, а уж как при примерках помощь нужна - не описать. Кроме того, из двоих кто-то обязательно лучше умеет кроить, а кто-то сшивать, поделим работу.
Я поделилась своей идеей с Фимкой, и она обрадовалась. Мало того, сказала, почему так же хочет. И я узнала в этом свои мысли, только потаённые, невысказанные. Наверное, это и есть настоящее подружество, как вы считаете?
Фима, как и я, в школе жила по строгим правилам, у неё родители из староверов. Сказано - коричневое платье, чёрный фартук, белые гольфы, голубые бантики - и все девочки так и ходят. На физру сказано майка и трусы - так и бегаем. В туалете сказано одеваться полностью до выхода из кабинки - и ни шагу в сторону недоодетой. Для кого это становится привычным, а кому и надоедает.
Когда мы встретили в коридоре тех старшеклассниц-гимнасток, а нам в таком виде даже в спортзал вряд ли разрешили бы зайти, не говоря уж о разгуливании по всей школе, то подумали - взрослые, самостоятельные, захотели - и оделись в купальники (или, скорее, разделись до них). Небольшая зависть, усиление желания поскорее повзрослеть. Мы же даже на нижней перекладине разновысоких брусьев еле крутимся, верхняя в недосягаемой выси...
Серебристые трико - тоже из разряда "дозволенного". А хочется выйти за этот круг. И Фимка ухватилась за эту мою задумку - выходить на сцену в купальнике. Увы, не могу сказать "в одном купальнике", ведь пьес из пляжной жизни мы не ставили. Но и купальник, декорированный бутафорскими картонными доспехами, тоже неплох. Ты же чувствуешь, что на тебе, и что ты в этом находишься там, где доселе полагалось находиться одетой целиком и полностью.
Мы стали прикидывать, как всё устроить. Пожалуй, на бёдра, как и на голени, надо бы какие-нибудь желобки нацепить. Дело не в том, что голые бёдра неприличны, просто непокрытая кожа означает уязвимость - на фоне остальных грозных доспехов. Нелогично оставлять бёдра открытыми, всем ветрам и мечам. Но и крепить желобки осторожно, тут же везде вокруг кости мясо, а когда ходим, бёдра играют - сильнее, чем голени.
Мы с Фимкой решили крепить эти части широкой резиновой тесьмой, а заодно и наголенники. Кстати, девчонки потом нам сильно завидовали, их тоненькие резиночки сильно им икры натирали, а иногда при движениях наголенник поворачивался вбок или вообще съезжал назад, стыдоба! Нет должного трения, должной поверхности соприкосновения. Учитесь у нас, девчонки!
Основной доспех решили делать разъёмным, в шутку даже "бикини" называли. От плеч до нижних рёбер и от пупка до трети бедра, чтобы нижний, "немужской" мыс купальника прикрыть, ну, и попу, конечно. Разъём был нужен для свободного нагибания, потом, большая конструкция из тонкого картона непрочна. И если что сомнётся или ещё почему окажется непригодным, то переделывать всё не надо, картона хватит.
Всё же материал пришлось перерасходовать. Мы, понимаете ли, забыли (то есть - не подумали) узнать, придётся ли нам по ходу пьесы поворачиваться к зрителям спиной. То есть специально, конечно, драматург нас не поворачивал, но мог задать такие перестановки, что без поворота задом не выполнишь, если не пятиться, а это неестественно.
На первых же репетициях оказалось - поворачиваться придётся. Не столько, правда, задом, сколько боком, но и задом тоже. И наши "низы" (мы их решили сшить раньше "верхов") сразу же оказались непригодны. Мы их, на манер желобков на ногах, сзади пытались закрепить длинными резиновыми тесёмками, чтобы сэкономить картон. Называется, сэкономили! Хорошо же мы выглядели бы со сцены с незащищёнными попами! Как Портос с его перевязью...
В этом, кстати, одно из преимуществ раздельности. Сшей мы всё полностью - и сколько выкидывать пришлось бы!
Да, а насчёт "зада" не только мы не подумали. Одна из девчонок сконструировала шлем типа кокошника, чтобы сзади без помех мог пузыриться узел волос - они у неё были, правду сказать, роскошные. Но как смешно это выглядит при повороте затылком! Лучше ты волосы распусти и спусти потихоньку, равномерно за воротник "серебрянки", а на голову шлем нормальный напяль, двусторонний. Хотя с такими волосами, распределёнными по спине, голову и не повернёшь. Гордый вид иметь будешь.
Вторая дура вообще прикрепила верх переда к лифчику - это уже второй, первый пододет под трико. Не надо заботиться о креплении, но когда поворачиваешься, зрители не могут не хохотать. Особенно если при этом мы продолжаем говорить о себе в мужском роде, стараясь басить.
Перешили на полный охват туловища. Тут уж точно не обойдёшься без сторонней помощи в застёгивании. Если недуром заворачивать руки за спину, то помнёшь ещё угловатые "латы". Ну, а если всё равно застёгивать подружке и не "вслепую", как пришлось бы себе, то можно и не облегчать процесс застёгивания. Ведь "молнию" к картону не пришьёшь, крючки тоже могут отвалиться. Проще и надёжней всего проделать отверстия и продевать в них проволоку, скручивая концы. Если и будет заметно, то что ж, проволока - это металл, это прочность, это вам не хилые крючочки и не лифчиковые застёжки.
Надо было ещё дать допуск на напряг мышц (особенно ягодиц), на свободу движений, так что проволоку мы кое-где заменили резинкой, чтоб растягиваться при нужде могла. И, в общем, получились милые доспёшки. Мы в них с Фимкой даже кружились и напевали, словно маленькие девочки, надевшие новые красивые платьица. Но скоро с нас стали сползать желобки, да и сами "латы" не имели особой защиты от скособочения. Нет, в таких надо ходить степенно и размеренно.
И вот мы идём в них на первую "костюмированную" репетицию. Никого не предупреждали, а так, явочным порядком. На всякий придирочный случай заготовили оправдание: мол, серебристое трико у нас очень уж гладкое и всё с него сползает, поэтому пришлось пододеть шероховатые купальники. А недостаток серебристости восполнили избытком картона, оклеенного фольгой.
В отличие от физры, в театральном кружке не было специальной раздевалки, и меняли мы одежду в комнате, куда, вообще говоря, могли заглянуть и мужчины. До античных пьес нам и не приходилось особо оголяться, лишь в отдельных случаях - до белья, и то быстро, да ещё другие тебя окружат - на всякий случай.
Чтоб надеть "серебрянку", тоже надо раздеться до белья - но не глубже. Поэтому мы с Фимкой пододели купальники загодя, дома ещё, а при переодевании встали рядом с играющими женские роли, которые тоже должны были "окупиться" заранее, чтоб надеть сверху свои туники. Поэтому всё вышло естественно и не вызвало лишних вопросов. К тому же многие повторяли роли, шевелили губами - им не до рассматривания, кто как одет.
Да и, вообще говоря, мы не вышли за рамки дозволенной инициативы. Может, кто из девчонок и воспринял серебрико как категорическое указание, но мы с Фимкой знали, что это - всего лишь совет, рекомендация. Не хочешь заморачиваться - принимай, не чужда инициативы и творчеству, голова на плечах своя - думай, как будет лучше.
А на репетиции сразу же выявился недостаток всего этого трикотажа. Вот стоит "воин", сверху на "нём" "лифчик", снизу - "набедренная повязка". Посерёдке вроде бы металл, но лежит он спокойно разве что до нижних рёбер, а вот на животе - колышется с ним вместе, переливается, а ведь многие девчонки от волнения дышат часто и неровно. В общем, ежу ясно, что тут место уязвимое, ткни копьём - и каюк. А ведь пьеса не для ежей ставится! Мы с Фимкой на этот счёт солидней выглядели намного, у нас там только узкие щели. Может, поэтому нам и не сделали никакого замечания.
Наоборот, Марья Анатольевна обратила внимание на животы и сказала "надвинуть" туда латы. Но нас с Фимкой в пример не поставила, может, не хотела, чтоб все на купальники перешли, не знаю. Или же просто так это вышло. Случайно.
Вот когда после репетиции разоблачались, тут-то и обратили внимание на наше отличие. Но мы на репетиции достойно выглядели и достойно выступили, так что "прицепиться" было не к чему. Не скажешь же, я, мол, стыжусь в купальнике на сцену выходить, и вы тоже не смейте.
К тому же Фимка, подмигнув мне, предложила желающим после спектакля, когда латы станут уже ненужными, сразиться с нею на гибких прутиках, проверить, что лучше тело защищает. В голову не тыкать, а куда угодно ниже. До первого "Ой!", или до "Сдаюсь!", кто как захочет. По гамбургскому, так сказать, счёту.
Но все предпочли признать, что у нас с ней доспехи что надо.
Прошло несколько репетиций, и вот перед очередной я проспала. Проснувшись и в панике быстро провернув утренние дела, я вспомнила о купальнике, уже выбегая из дома. Вернулась, быстро сунула его в портфель - на месте надену.
А где - на месте? В "театралке" мы догола не раздевались, а натягивать купальник на бельё - глупо и топорщливо. Можно было переодеться в кабинке туалета, но когда я зашла в женский, то оказалось, что там проводится рейд по выявлению курильщиц и порнографисток. Я была невинна, чиста в этих отношениях, но пользоваться туалетом сразу расхотелось. Я ведь зашла с портфелем, а это в том контексте весьма подозрительно, ручную кладь шмонали.
И у меня появилась смелая мысль - надеть доспехи прямо на бельё. А что? Испытание на достаточность прикрытия они выдержали. Надо знать девчонок - если что не так, сразу же начинается хихиканье, тыканье пальцем и прочие ехидные вещи. Мы с Фимой этого избежали. А что изменится, если без купальника? В щели на животе и спине будет выглядывать кожа, а не материя, вот и всё. Это не то, что очень уж бросается в глаза.
Я шепнула Фимке, и она меня поддержала.
Конечно, перед всеми мы это дело представили так, что это заранее обдуманное намерение. Сплошной ведь купальник неудобно носить пододетым, в туалет хлопотно ходить и стирать чаще надо. Древние воины вряд ли обматывали материей всё поддоспешное тело, небось, только там, где надо было. Вот и я так.
Слава богу, переодевание у нас, молодушек, шло быстро и без особых разглядываний. Вот когда подросли и пьесы стали ставить повзрослее, не без любовной линии, вот тогда переодеваться стали медленно, разглядывая других и себя показывая, щебеча и воркуя. Но тогда никаких доспехов и не было, окромя густой косметики.
Главное - держать себя так, словно ты ничего запретного не делаешь, и тогда пройдёт всё. Ну, или почти всё, а с остальным ты "вручную" справишься.
На следующую репетицию я уже намеренно пришла без купальника, и Фимка тоже. Единственно что - лифчики на нас были ещё детские, довольно большие, смахивающие на короткие маечки. "Взрослые" появятся чуть позже, когда у грудок обрисуется низ, чтоб лежать в чашках было чему. А пока они просто выпирают и натягивают материю.
На ту репетицию Марья Анатольевна слегка опоздала, и "воины" устроили небольшое фехтование на гибких прутиках, каждая пыталась ткнуть другую в серебристый живот, и надо было отбить прут, направляя его или в картонную грудь, или в картонный низ. Щитами решили не пользоваться, если им прикроешься, тебя и не достанешь.
А перед следующей репетицией Фима пригласила меня домой.
И показывает, чего сама сшила, своей, так сказать, иглой. Она это умеет, только нечасто доводится показывать. Так что не удержалась и от розыгрыша.
Попросила немножко посидеть, вышла и вскоре возвращается, причём спиной вперёд, будто бы дверь за ручку закрыть. А спина-то голая! Ну, думаю, в руках несёт, что при мне примерять будет. Ан нет, и не в руках! Поворачивается подруга ко мне - руки пустые, а всё на ней.
Просто сзади всё было на тонких шнурках, вот я и не приметила сразу, телесный цвет забил, да и рассматривать некогда было. И раньше я ничего похожего не видела, даже и не сообразишь, как назвать. Ну, по аналогии с полуботинками - полулифчик и полутрусики.
Я всегда думала, что детский лифчик должен быть полумаечкой, а когда грудки проклюнутся настолько, что заслужат чашечек - тогда и брать чашечный бюстгальтер. Что можно узенькими треугольничками закрыть ещё растущие, мне и в голову не приходило. А вот Фиме пришло (если только не собезьянничала с журнала какого). И сшила, и прикрыла. По-моему, только подчеркнула торчки.
А с трусами ещё хлеще. Ягодицы-то совсем голые и словно отгорожены, обойдены шнурками, на которых держится треугольный перёд - тоже довольно узенький. И главное - шнурочек идёт через промежность и теряется в попе, между сомкнутыми ягодицами. Первая мысль - он же так испачкается! Вторая - это как же трёт-то! Я в детстве села однажды в гамак, да ноги и провалились в пустоту, меня веревочка и поддела снизу, правда, через трусы. До сих пор помню, как меня пополам, казалось, резало через самое нежное место.
Потом уже я узнала, что это называется "стринги" и что их не рекомендуют носить постоянно, потому что по лямочке микробы, и вообще нечисть всякая из заднего прохода попадает в передние дырочки. Подходит только для загара на пляже, что единственное оправдывает потуги оголить ягодицы. Но тогда я думала одно только: боже, как неприлично и неудобно! И как Фимка только решилась?!
Я только ахнула попервоначалу, и Фима начала проделывать разные движения-упражнения, чтобы показать, что сидит и не сваливается. Ну, и радость выражая от того, что удалось меня удивить. Но удивление побольше ждало меня впереди.
Вот она расставила чуток ноги, стоя ко мне спиной, и нагнулась вперёд. И тут я увидела... Понимаете, я всегда думала, что сзади даже совсем голая девочка выглядит совсем нестыдно, сама поворачивалась в таких случаях... ну, в случаях, когда... в общем, если меня застигали, то быстро оборачивалась спиной и уже после этого принималась быстро одеваться. И в детсаду кафельные желобки в туалете были устроены так, чтобы мальчики и девочки сидели друг к дружке спинами и не могли перелезть, чтобы увидеть спереди. Спина - она защитница наша, считай.
А тут вдруг отчётливо увидела между раздвинутых ягодиц выпирающий низ туловища, так сказать, "южный мыс", да ещё неприкрытый, а с одной верёвочкой посерёдке, и куда она вдавливается... нет, не могу выговорить. У меня аж дыхание перехватило.
Когда Фимка закончила свою гимнастику, я сказала, что всё это хорошо - девчат удивлять и на пляже в одиночку загорать, но в остальном не пойдёт.
- Почему? - искренне удивилась швея.
Мне не хотелось говорить о виде сзади в деталях, и я сказала лишь, что основная задача трусов - прикрывать ягодицы и не давать им дрыгаться, ну, и пачкать верхнюю одежду.
- Дрыгаться? Да ты знаешь ли, что...
И Фимка поведала мне одну тайну. Ну, не то чтобы тайну, но о чём она никому не говорила - не поймут. Когда начала понимать, что её тело начало меняться, она стала регулярно осматривать его со всех сторон, только вот попу как следует увидеть не удавалось, даже в зеркало.
И тогда девочка стала разглядывать чужие женские задницы - какие только удавалось. Она даже знаете что делала? Заходила в чужую школу, будто своя ученица, проходила в туалет и там долго сидела, делала вид, что "до" или "после", перед зеркалом охорашивалась или ещё чего, а сама жадно ловила взглядом нагие задницы. Иногда удавалось взять на прицел даже учительниц.
И мама ей попадалась под взор, и даже я... ну, в общем, насмотрелась Фимочка задних мест от души - и сделала вывод.
На ягодицах, оказывается, хорошо заметны незагорелые под трусами места, особенно в конце лета и осенью. Но главное - они, ягодицы то есть, задние наши сгустки мышц, скошены, сдвинуты друг к дружке, особенно внизу, где меньше мешает туловище. И это не очень-то красиво.
- А почему? - спросила наблюдательница. И сама ответила: - Ты читала "Знак четырёх" Конан Дойля? Ну, где убивают отравленной стрелкой. Так вот, там Шерлок Холмс понял, что след на пыльном чердаке оставил именно дикарь, потому что отпечатки пальцев на пыли торчали врозь, человек всё время ходил босиком. А кто с детства привык к обуви, у того пальцы прижаты друг к другу. Вот так же и с трусами и ягодицами. И это нехорошо.
- А ты видала "дикарские" попы? - поинтересовалась я.
- Нет почти, - вздохнула Фима. - Только один раз, у одной молодой учительницы, которая, кстати, тоже вот в стрингах была, вот у неё попочка, это видеть надо! Но я замечала, что чем старше девочка, тем у неё ягодицы сильнее друг к дружке жмутся. Это от стажа ношения трусов, я считаю. Надо переходить на свободную попу, как думаешь?
Я не торопилась соглашаться. Попки вполне могли поплющиться о школьные скамейки. Энергичная молодая училка вполне могла напрягать свой "задний бюст" на тренажёрах или просто специальными упражнениями. А чтобы избежать лишнего стяжения ягодиц, достаточно носить просторные х/б трусы и, кстати, избегать шорт и брюк.
А я про себя наметила: пусть трусы идут в промежности, как обычно, а чуть выйдут сзади и анал прикроют, так их стремление к бокам можно немножечко задержать, сузить и заставить обойти самые выпуклые части ягодиц сверху, а не снизу. Мило получится, полупописто, но вот будет ли держаться...
Озадачилась моя подружка, слона-то, видно, она и не приметила. Ладно, говорит, разберусь, а пока я это сшила для пьесы, под доспехи. Почти на голое тело надену, себя ни в чём чувствуя, на сцене стоять буду под взорами, кайф. Хочешь, и тебе такое же сошью? Мерку только снять надо.
Нужно бы примерить доспехи, да мы их оставляли всё время в драмкружке. Тогда давай придём туда пораньше, народу чтоб поменьше было, и примерим. Ты мне поможешь застегнуться и обсмотришь со всех сторон. Идёт?
Мы так и поступили. Но как прийти пораньше? Ведь уроки кончаются у всех в одно время. Ну, я решила на последний вообще не ходить. Якобы заболела - то есть начала заболевать. Легенду создавала, начиная с первого самого урока - покашливала, звонко чихала. В классах на партах всегда кое в каких уголках есть пыль, надо на ноготок собрать и незаметно к носу поднести. Прикладывала озадаченно руку ко лбу, шмыгала носом. На переменках чуть-чуть расстёгивала платье и сидела, отваляясь назад, а иногда даже постанывала.
Но никогда не перегибала палку. Знаете, стоит переусердствовать, и кто-то уже проявляет заботу: "Что с тобой?" А то ещё окружат и наперебой запредлагают кто что, вплоть до пойти ко врачу. Мне это ни к чему. Догадываться, что мне неважно, догадывайся и вставай в общий сочувственный фон, а лезть, если не просят, не лезь. Главное, вопросов чтоб не задавали, ведь, ответив, я словесно солгала бы. А я всегда этого избегать стараюсь. Пускай люди обманываются сами.
Поэтому я делала вид, что изо всех сил стараюсь перемочь себя, скрыть недомогание, приободриться. И не хочу, чтобы мне, заметив, предлагали помощь.
Была, не скрою, ещё одна, уже частная, причина избегать открытого вранья. Дело в том, что у каждой "актрисы" была дублёрша - на случай, если "прима" почему-либо не явится. Разумный порядок. Меня дублировала Алёна - рослая спортивная девочка с не совсем спортивным характером. Тяжеловооружённый греческий воин из неё вышел бы неплохой, спору нет (хотя грудь была уже на пределе), и доспехи она приготовила, но Марья Анатольевна дала ей основную роль финикийской рабыни. Конечно, и рабыня из Алёны колоритная, но сама она очень хотела меня заменить в моей роли. Ну, просто мечтала.
Я даже перехватывала её взгляды с плохо скрываемым злорадством. Если сейчас расклеюсь, сбудется Алёнина мечта, а меня отстранят. Поэтому врать нельзя было ни в коем случае, это была бы провокация - в глазах всех. Пусть видит, что я изо всех сил стараюсь выздороветь, тогда и претензий предъявить не сможет, увидев меня на кружке. Сама, выходит, обмишулилась, будь рабыней и дальше.
А вот Фима не могла последовать моему примеру, хотя я и предлагала - шёпотом. Двое заболевающих в одном классе с одними и теми же (а чего тут ещё придумаешь?) симптомами - это странно, а если они одновременно к репетиции оправятся - и вообще невозможно. И подозрительно весьма. Разоблачения не избежать, "актрисы" догадаются, что мы перенесли театр на уроки.
Но и придумать что-то другое Фимка не смогла, сколько ни старалась.
И вот на последней перемене я на нетвёрдых ногах выхожу из класса и плетусь в направлении медпункта - пусть все видят. На самом же деле пережидаю в укромном месте до звонка, и после него быстро лечу в "театралку", начинаю ждать подружку.
А её всё нет и нет. Ну, ясно - сидит на уроке и не знает, как сбежать. А как тут сбежишь? Теперь только открыто соврать чего-нибудь.
Если Фимка не вырвется, пропали даром мои хитрости! Обидно... Иду поэтому к двери, а это небезопасно, не занятые на уроках учителя то и дело учиняют по коридорам патрули, пытаюсь приотворить дверь, поймать подружкин взгляд и поторопить - своим гневным. Но так, чтобы меня саму не увидели!
А её, как назло, вызвали к доске, слышу её голос, а в щель не вижу. Потом пришлось прятаться от патруля. Впрочем, они на последнем уроке редкие, потому что дело гиблое. Ясно, что если кто-то сбежал с последнего урока, то пошёл прямо домой, а не болтается где-то здесь. Но всё равно завучи заставляют патрулировать-циркулировать.
Зато потом Фимка меня в щель увидела, когда садилась на место. И минут пять или даже десять я её жестами и мимикой пыталась вытянуть. Она растерянно смотрела то на меня, то, верно, на учительницу, но не могла ни придумать, ни просто решиться.
Хорошо, что в портфель всё собрала заранее. И вот, уже до конца не так много оставалось, вижу - с повёрнутой вбок головой (на училку смотрит, та, знать, отвернулась) робко поднимается и делает неуверенный шаг к двери. И тут вдруг вздрагивает и, опережая грозное "Кротонова, куда?!", лепечет:
- Можно выйти в туалет, Ираида Игнатьевна? Невмоготу мне, - это она оправдывает свою попытку побега.
Учительница разрешила. Мало того, не заметила, что ученица вышла с портфелем. Удача! Летим в театралку и приступаем к выполнению намеченного.
Тут и звонок скоро прозвенел. Хорошо, что девочки после уроков заглядывают кто в буфет, кто в туалет, кто в оба места. Время мы имели - как раз столько, чтоб Фимка разделась, я помогла нацепить ей латы и осмотреть со всех сторон.
Мы уже закончили, когда подошли остальные девчонки. Кое-кто успел спросить меня: "Как себя чувствуешь?", и я ответила: "Нормально", то есть чистую правду сказала, намекая, что привираю. Но тут подоспела Алёна с гневным видом, перевела взор с меня на Фимку и обратно.
- Что вы тут делаете? - рыкнула так, словно нам тут вообще не место. Будто мы забрались куда-то в недозволенное место, и нас в нём застукали.
Я понимала, что Алёна разочарована моим внезапным "выздоровлением", но потом оказалось, что на Фимку у неё тоже зуб. И какой!
Дело в том, что ей приспичило - и сильно. Пузырь "дублёный", наполняется незаметно, но когда дойдёт до краёв, тут уж держись!
Алёна попросилась в туалет.
- Нет, - сказала Ираида Игнатьевна. - Вот вернётся Фима, тогда ты пойдёшь. Потерпи.
Фима, как мы знаем, не вернулась. Алёна терпела-терпела, потом начала кряхтеть. Учительница решила, что это она нарочно, и вызвала к доске. Бедная девочка должна была извиваться низом на глазах у всех, да ещё уворачиваться от двойки - а отвечать с полным пузырём ох как неважно...
В общем, когда она натягивала трусики после вожделённого действа, на них оказалось довольно крупное мокрое пятно. Позор для девочки!
Отсюда и гнев.
- А мы тут фехтовали, - нашлась я и схватила одну из тех тростинок, которыми мы проверяли доспехи. - Дай, думаем, помашемся, потом играть будет веселее. Заодно и картон проверили.
Улыбаюсь задорно, смотрю ей в лицо и не понимаю, чего это она злится. Ну, сыграет в очередной раз рабыню, так ведь привыкла уже. Очень рабыня у неё правдиво получается. Про пятно не знала, и нос ничего не учуял.
- Ах, машетесь! - рычит Алёна и вдруг выхватывает у меня из рук тростинку. - Ну, я вам помашусь. Поберегись!
Девчонки мигом "прилипли" к стенам, и мы остались в середине втроём.
Неужели Алёна и впрямь нападёт? Всё ещё не веря в это, я шагнула, чтобы взять другую тростинку, но не успела пустить её в дело, как получила сильный тычок в пупок и согнулась пополам. По "доспехам" скользнула "шпага" и достала моё самое уязвимое место. Блин!
- Фимка, берегись! - крикнула я, а получилось - просипела, дыхание-то перехватило.
Следующие несколько секунд я отчаянно боролась с болью и удушьем, стараясь наладить дыхание и выпрямиться. Ничего не видела, слышала только, как шуровала, шерстила "шпага" по картону, как вскрикивала Фимка, как ойкали и шептались девочки.
И вдруг стало тихо. Как по команде. Это могло означать только одно, и я не удивилась, когда услышала голос Марьи Анатольевны:
- Что тут происходит?
Смогла глубоко вздохнуть и выпрямиться. Вижу - Алёна стоит с тростинкой в руке, растерянно её опуская, а с Фимки медленно опадают картонки. Уже и не скажешь, что доспехи это, не выполнили свою роль, не защитили. Опадают, шурша, шлёпаются об пол и открывают взгляду щуплое девичье тельце. Всё, что мы хотели скрыть, является на вид.
И тут вдруг тростинка из Алёниных рук валится на пол, а рот чуть приоткрывается. Оценила девочка чужую новинку.
Фимка слегка вскрикнула, и, не в состоянии прикрыть двумя руками всё, прикрыла что могла - лицо. Потом резко отвернулась к стенке, явив взорам совершенно голую спину, только кое-где перетянутую верёвочками. Спереди и то приличнее было.
Девочки затаили дыхание, и тишина стала ещё пронзительнее, чем при пришествии Марьи Анатольевны. Это, по-моему, высшее признание того, что нам удалось их удивить, поразить даже. И не хотели, а вот поразили.
А потом начался разнос. Марья Анатольевна не удержалась даже от шлепков по голой Фиминой попке, стыдила, срамила. Алёнка вопила: "Я не хотела!", девочки усердно создавали шумовой фон, в дверь уже начали заглядывать мужские лица...
В общем, Фимку из кружка выгнали. Хотели даже - с позором, да побоялись, что пример станет заразительным, если огласить, он же дурной. Велели больше не приходить, и всё. А её роль назло отдали Алёне.
Я тоже хотела уйти, из солидарности, но нельзя было срывать спектакль. А там и Фимка стала просить меня остаться, как невиноватую. Если я чего и могла предотвратить, так только будучи ясновидящей. А после того, как пупок мне проткнули, так и вовсе ничего не могла.
Ну, осталась я, и спектакль состоялся, но очень скоро наш интерес к античной драматургии стал сходить на нет. Всё-таки мы девочки, ну, сыграли пару раз мужские роли, побасили, подурачились, и будет.
Мы перешли на бытовые сценки, пьески из нашего времени. Но вот подошла пора изучать классическую литературу XIX века, и нам, распробовавшим, захотелось играть пьесы из того времени, где не просто девушки (а мы ими стали, уже по полной), а барышни, и не просто барышни - а тургеневские девушки. Кому не хочется такой побыть?
Пьеса подобралась, но дело стало за костюмами. За летними платьями того времени. Костюм и вообще нужен, но мы ещё хотели узнать, как барышня того века себя в нём чувствовала. Отличия от нас должны были быть разительными. Конечно, тут и воспитание другое, и окружение, но ведь одеяние тебя и окружает ближе всех к телу, и воспитывает ежесекундно. В длинной юбке не погоняешься, не закуришь, даже "блин" не выговоришь.
Итак - костюмы. Мы стали дружно теребить своих бабушек, а у кого и прабабушки древние оказались живы. Из сундуков попоявлялись кое-какие платья, и вида очень непривычного, но это всё был послевоенный пошив, мы такое в фильмах видели. Марья Анатольевна сказала, что в таких платьях можно играть только вторые роли, там это не так заметно. А вот на первую роль нужно платье настоящее тогдашнее, хотя бы одно. Где бы его достать?
Да, надо сказать, что "послевоенка" - это то, что можно было надеть и выйти. Всё более старое по вынутию из сундуков расползалось лохмотьями, бабушки плакали, выбрасывая вещи-свидетели своей молодости.
Дошли наши беды и до Фимы, хотя она и вне кружка была. Но она съездила на денёк в деревню, к своим старичкам, потрясла их, а может, попросила убедительно, и вернулась с потрясающим платьем, ну просто люкс. Все дружно восхитились.
Сшили его до войны ещё, но по моде именно XIX столетия. Они ведь были староверами, эти Фимины предки, и старались обычаи и традиции не менять без нужды, тянуть из века в век. Сама Фимка никогда в джинсах или так мини-юбке не показывалась. А случай с этим полубельём - это, по-моему, неосознанный бунт против строгих нравов. Скромный и разовый.
Рассмотрели мы раритет, попробовали, не расползается ли под руками. Нет, прочен, как староверова мораль. Можно надевать. А кому? Кто главную роль играть будет? Не распределили же ещё.
И тут Марья Анатольевна говорит:
- Вот, девочки, платье пусть само выберет, кому. Как туфелька - Золушку. Кому придётся впору, та и будет главной героиней. И никаких обид.
Я отошла в сторонку, потому что, в пылу всеобщей радости, Фимку забыли пригласить обратно в кружок. Незачем вперёд в таком случае лезть. А она, кстати, и не осознала, что её не приглашают вернуться, считала себя вместе со всеми.
Начали мерить. Весь кружок стоял кружком вокруг очередной примеряющей и следил, чтобы не прилагалась излишняя сила. Тишина стояла мёртвая, девчонки вслушивались, не затрещит ли материя. Это же конкурентки теперь! Барышня - да, она нежная и кисейная, но борющаяся за роль барышни - ну полный её антипод. Вот победит, тогда и станет безобидной и смиренной.
Ну, и никому не удалось. Не налезло то есть. Или чересчур велико и грудь пустая болтается. Как говорится, близок локоть, да не укусишь.
Доложили Марье Анатольевне.
- Кто ещё не мерил? - спросила она. - Фима, ты сама-то мерила?
- Я не в кружке, Марья Анатольевна, - тихо ответила подруга.
- М-да... Но ты прикинь всё-таки, твоя ведь вещь. Вдруг налезет - тогда придётся принять тебя снова. Если обещаешь не шутить с наготой, как тогда.
- Вот, Валя ещё не примеряла, - говорит верная подруга, а сама слёзы глотает - ну зачем сейчас напоминать о том забытом? И когда ей одолжение делают "сквозь зубы" - тоже не выносит. Ну что это, в самом деле?
- Только позвольте, я её сама обряжу.
Возразить было нечего. Никто тогда не подал голос в её защиту - ну, и сейчас не имеют права узнавать бабушкины секреты. А секрет наверняка есть, ведь ту бабушку, реши она надеть современные джинсы, придётся долго учить тонкостям натягивания и застёгивания - хотя саму джинсу тонкой никак не назовёшь.
Остались мы одни с Фимой. И вправду есть секрет у платья. Знаете, какой? Надевать его надо без лифчика, вот как. И вообще их в том веке не было, лифчиков. Лифы были, у платьев, а лифчиков - нет. И грудь свободно выкладывалась в предназначенное ей пространство, не светясь.
Я уже и раньше заметила, что со спины платьице узковато, ну просто всклень по телу идёт, еле посерёдке застёгивается. Всякие лямочки-бретелечки тут ни к чему, но никто из девчонок, то есть девушек уже, не снял бюстгальтера, наряжались-то на глазах у всех. Может, кому сверху и впору было бы, да лифчик помешал.
И я почуяла, как свободно груди в таком одеянии, и не стыдно ничуть. В этом и расти ей привольно, не то что в твердоватых чашках. Вот как чувствовала себя барышня XIX века!
И снизу по мне платье, даже чуточку просторно. Жаль, покружиться вот нет места вволю, чтоб разошёлся подол. А так радостно! Теперь ведь мне играть главную роль. Прима я, выходит.
Фимка сунула мне в руки веер, а на голову набросила что-то вуальное. Я вышла ко ждущим за дверью и вдруг повела себя необычно, совсем неожиданно для себя, видать, платье заставило. Движения стали каким-то плавными, появилась потребность кланяться, делать реверансы и даже говорить по-другому.
- Милостивая государыня Мария Анатольевна! - и откуда слова такие выскакивают? - Имею приятность доложить вашей милости, что платье сие мне впору во всех отношениях, чего сами лицезреть изволите. Не соблаговолите ли теперь предложение сделать подруге моей, Евфимии Кротоновой, на предмет возвращения ея в салон наш театральный, буде она пожелает?
Марья Анатольевна соблаговолила. А куда деваться, всё ведь ясно, как на ладони. Взять платье и оставить хозяйку за порогом - плохой пример для тургеневских барышень.
Ей досталась роль моей горничной. Причём играть Фима начинала ещё в гримёрной, одевая меня на сцену. И ничего, отношений это не испортило. Игра ведь. Зато на чаепитиях уже я за ней ухаживала, подливала и подкладывала.
И вот в первую же надёвку я узнала потрясающую вещь.
Оказывается, в те стародавние времена не было не только лифчиков, но даже и трусов!
Да-да, у всех не было, не только у крестьянок, но и у барышень. Ходили, чуя неупакованный, открытый низ. А вместо полосы материи в промежности пододевали нижнюю юбку, да не одну, а порой несколько, накрахмаленных, и шуршали ими, и это было единственной их защитой.
А я-то удивлялась, почему это канкан считается неприличным танцем! Ну, вскидывают ножки, но ведь и гимнастки, и фигуристки, и балерины, и пловчихи синхронные не одетее выглядят, и вскидывают, и ничего, всё в норме, всё прилично. Значит, одни нижние юбки...
И главное, Фима такую юбку от бабушки староверой привезла! Бабушка даже сшила ей ещё одну, из признательности, что внучка всё это в городе носить собирается (так она поняла). Вот они, выстиранные, выглаженные и накрахмаленные, для лучшей подруги приготовленные.
У меня, честно, духу не хватило так вот сразу отказаться от трусов. Но Фима и это предусмотрела, принесла мне свои стринги - те, в которых тогда опозорилась и которые не выкинула по приказу Марьи Анатольевны, а сохранила. На первый раз подойдут. А то большие трусы не задружат с такой юбкой. Надо, чтоб под ней сплошной белый фон был.
Не без опаски я натянула стринги. Что в них хорошо - треугольник лёг на лобок, словно банный лист на попу, а лямочки пошли по естественным углублениям, включая самое глубокое - распопину. И наружу знать о себе потому не давали, не проступали, юбки всё покрыли и уплотнили, незаметно. Как и должно быть у настоящей барышни.
Не знаю, может, из-за этих стрингов, но моё лицо покрыл лёгкий румянец, и наша наставница нашла, что это очень даже хорошо - для роли барышни. Знала бы она, что "барышня" всё время помнит ту распеканку, что учинена была её лучшей подруге, дерзнувшей надеть "не то" бельё!
А когда румянец по причине привыкания стал спадать, я нашла средство его вернуть. Просто приблизилась к старорежимным барышням, сняв стринги... то бишь не надевая их.
Девчонки, класс! Если кто не пробовал, обязательно попробуйте. Нижние юбки у меня до половины голени, а верхняя - до щиколоток, но тело чувствует как раз нижнюю, ту, что к нему ближе. И вспыхивает румянец на щеках. Промежность-то свободна!
Мы сыграли несколько спектаклей, и я всякий раз, ныряя в безбельевое платье, переходила из современного мира тугого белья в век свободы тел и даже некоторого их культа. Это сильно помогало играть, входить в роль.
А потом... потом полюбившееся платье пришлось снять. И вновь вернуться к школьному, что спереди всего лишь бежит по затянутому в бельё телу, огибает всего лишь, даже декольте нет. Интересно, во всех школах платья у девочек такие?
Я не стала сдаваться. Образец перед глазами был, Фима не сразу его забрала. Пощёлкала ножницами, поорудовала иголкой и соорудила спереди небольшой "загон", куда можно стало выпускать "пастись" голые груди - уже сформировавшиеся. А по бокам, в подмышках, ушила чуток, чтоб придать некую лифчиковость. Конечно, вот так, напрямую, немного шершаво и щекотно, но только на первых порах, потом соски привыкают, и вообще вся кожа. Но эта щекотка - ничто по сравнению с тем, как щекотно нервам. Только тонкая-тонкая материя отгораживает моё самое сокровенное от мира, пронизываемого взглядами, любопытными и острыми. И учительскими в том, между прочим, числе. Вот стою я у доски, отвечаю, а грудь словно набухает и обозначается сквозь матерчатый загончик. Я ещё руки назад немножко отвожу, словно из-за стеснительности, а сама перёд ещё больше выпячиваю.
Ну, а нижние юбки... Подол школьного платья свисает ниже колен, и как раз до колен можно сварганить юбчонку из чего-нибудь тоненького и беленького. Или две - для надёжности. Поуже, чтоб случайно не задрались. И тогда трусы можно пододевать только тогда, когда они действительно необходимы. А если есть сомнения, действительно ли нужны, то можно обойтись и компромиссными стрингами.
Как плавна в такой одежде походка! Нет, правда, девочки, попробуйте - не пожалеете. Прабабушки наши в таком ходили, и не дурами же они были, в самом-то деле! Иначе вряд ли бы от них произошли мы - такие умные.
Вот когда в расписании физра, тут XIX век отменяется. И трусики трикотажные вниз, и лифчик потуже вверх, переодеваться же при всех приходится. Зато после недели "распущенного" тела бельё, чуть сдавливая, просто-таки заряжает энергией, побуждает бегать, прыгать и всё такое. У меня даже показатели улучшились, физрук удивлялся. Вот честное слово!
А куда я прятала бельё, чтобы родители не знали, что их дочка без него разгуливает - не скажу. Мало ли... может, и они вот это прочитают, не запретишь же предкам в Интернет лазить. Так что пускай остаются в неведении. Снаружи прилично - чего внутрь соваться?
Это я только мальчикам позволю. В своё время.