Аннотация: Художник разговаривает с женой о поясе верности.
На прошлой неделе, болтая о событиях дня на работе, жена упомянула про богато иллюстрированную книжку по истории, которую она с коллегами рассматривала во время перекуса. Будто бы называется та книженция "Женский лик истории", или "История - женского рода", или что-то в этом духе. Лабуда, одним словом, но не высказывать же это словесно! Можно и послушать чуток супругу. Особенно её впечатлили фотографии средневековых женщин в поясах верности.
- А не дагерротипы, часом?
- Нет, что ты! Самые настоящие фотографии.
- Я и не знал, - говорю иронично, - что фотографию изобрели в средние века. Думал, грешный, что нашим братом-художником обходились.
- Ну, может, рисунки, - идёт на попятную милая моя жёнушка. - Но такие классные, прямо как фотки.
- Вот спасибо за комплимент, лучшего для мужа-художника и выдумать нельзя. Вперёд, живописцы, к фотографической точности!
Тут она немножко ко мне поластилась, исправляя оплошность, и я вкрадчиво сказал, прощая:
- Никакая средневековая женщина не согласилась бы позировать художнику в таком виде, да ещё гордо стоя анфас. Не те были времена. Это, наверное, взяли кадр из неважного фильма про средние века. Если только не реклама, - добавил я как художник именно по этой части.
- Какая же реклама, раз пояс металлический!
Я тогда не обратил внимания на эту оговорку. Решил, что моя благоверная, как всегда, цепляется за любую мелочь, чтоб только мужу перечить. А дальше пошла романтика:
- Я вот закрыла глаза и представила, как ты уезжаешь в доспехах на войну и надеваешь на меня эдакий женский "доспех", чтоб мне тоже помогал бороться. Чем мы, женщины, хуже мужчин? У вас кто там в противниках - мавры, сарацины, а то и свой же брат рыцарь, с которым по-рыцарски надо обходиться. И он, глядишь, так же с тобой обойдётся. А у нас посильнее враги будут - страсти и соблазны.
- Почему же они сильнее?
- Да потому что мужской враг нападает извне, ты готов к этому и есть время подготовиться к бою. А женские враги гнездятся в душе слабой женщины, выныривают внезапно и ошеломляют, одерживают верх. Вроде всего бы хозяйка замка пустила усталого путника обогреться, поужинать и переночевать, и вдруг - бах! - он ей милее мужа законного.
Сразу видно, что о мужских врагах она знает понаслышке. Легко справиться, говоришь? Сама бы попробовала!
Ну, так прямо не сказал, конечно, а заговорил о рыцарских доспехах. Женщины почему-то думают, что те нужны для абсолютной защиты тела, с бюстгальтером, что ли, путают, али с корсетом? Всё равно ведь оружие нападения сильнее. Нет, доспехи воину нужны для того, чтоб только продлить время схватки, чтобы каждый смог проявить все свои умения, чтоб в итоге победил сильнейший по всем статьям, а не просто мастер первого удара (тем более, удара в спину). Чтоб не вышло, как у Давида с Голиафом. Бьются-то ведь за что-то, и надо показать сопернику, всем, да и самому себе, что ты можешь достойно этим владеть и управлять.
Жена подхватывает:
- Да ведь пояс верности тоже для этого нужен! По большей части он отдыхает, но вот если нашла минутная слабость, "первый удар" по тебе, когда на всё готова, ну, отдаться предмету своей страсти - тут-то он и встанет непреодолимым барьером, не даст совершить неисправимое. Отошла женщина, отдышалась, одумалась, взяла себя в руки - и снова поясок лишь напоминает ей о далёком муже. Он же из металла, как и его доспехи. В общем, оба супруга со своими врагами борются, каждый по-своему. Вот если бы ты меня заковал...
Но я перевёл разговор подальше от этих глупых выдумок бабьих. Чего это их всё в ретро тянет, какой век у нас на дворе-то?
В конце недели разговор снова вернулся к женской верности.
- Представляешь, - сказала жена за чаем, - Гусельский уехал в командировку и надел на жену пояс верности. Она к нам с документами на подпись заходила, пожаловалась.
- И вы затащили её в туалет? - догадался я.
- А как же! Знаешь, вот тут так проходит...
Надо остановить её, пока не задрала халат и не показала на голом теле. Наслушался я про женские моды, хватит!
- А здесь как же? - легонько хлопаю по попке. - Или терпи до возвращения мужа, ничего не кушай? Вообще, странно, что сейчас имеют употребление эти средневековые штучки. Где Гусельский-то достал?
- В магазине "Интим", вестимо. А что, чувства не изменились, и соблазнов вокруг полно. Он, то есть пояс, сделан из упругого пластика, очень современный и удобный. Мы эту верную жену чаем напоили до краёв, и она показала нам, как писить.
- Будто Гусельский не знал, что его благоверная начнёт всем трепаться! Кстати, это реклама своего рода.
- Какая же реклама, если нужно мужикам, а треплется она бабам?
- Ну, те-то слышали, небось. Да им сами бабы и расскажут, не утаят. Говорят же в народе: бьёт - значит, любит. Но лучше уж пояс на жену надевай, любя.
И чтобы увести разговор от поднадоевшей уже темы, с ходу выдумал историю про одного коллегу-художника, которому супруга изготовила такую как бы спираль или сетку из держащей форму лески, на которой довольно часто сидели пластиковые ладошки от кукол с плюшевой серединкой. Перед отъездом на этюды художник обвивал всё это вокруг себя - пострастничать с женой в постели, заряжал ладошки своей энергией, а затем перенадевал всю эту благость на неё. И жена всю неделю, нося под одеждой, ощущала нежное мужнино тепло.
- Вот так, и никаких проблем с туалетом. Одна ладошка правда, гладит твою "киску" под трусами, но её просто оттяни и струись себе. А две ладошки побольше поддерживают груди, так что и лифчика не надо, - продолжал фантазировать я.
- А под вечерним платьем заметно? - озабоченно спросила жена, приняв всё за чистую монету.
Я испугался, что она начнёт домогаться подобной вещички для себя, и ответил:
- Под любым платьем, к сожалению, заметно. Но эта женщина никуда и не ходит, пока хозяина нет дома. Она вообще замкнутая.
- Жаль, - вздохнула супруга.
Позавчера снова на эту тему разговор завёлся. Мол, в Голландии в брачных контрактах оговаривается, если невеста носила пояс верности с двенадцати лет, то ей что-то причитается при разводе. Довольно много причём. А уж наследство, если не было детей, она целиком получает, родственникам усопшего ничего не достаётся, ни гульдена.
- Хм-м, им, значит, выгодно, чтоб он женился на распутной, - сделал неожиданный вывод я. На том и закрыли тему.
Вчера, ну что ты поделаешь, снова выскочило. Речь зашла о том, что вот преподают в школах никому не нужный предмет ОБЖ, дети слушают и напрягаются, а порой то ли смеются, то ли пытаются направить в "полезную" сторону. Вот, скажем, в классе коллегиной дочки задали им написать реферат на тему "Индивидуальные средства защиты", ну там, противогаз, респиратор, защитный костюм или противозмеиные сапоги. Так девочка выбрала как раз пояс верности. Учительница ошарашилась, не знала, что и сказать, потом не дала выступить, сославшись на недостаток времени. Вызвала родителей и отыгралась. А они разве виноваты, что дочка историей увлекается? Она, может, и не знает толком, как эта штука выглядит, а только о рыцарях и их жёнах хотела рассказать.
- Как же не знает, - возразила супруга, - если коллега с ней сама ножницами из плотной бумаги вырезала и на купальник примеряла?
Тут уж я, как та училка, только руками развёл. Могло быть и хуже. После противогаза, "изделия номер один", могло пойти "изделие номер два", знаете, что это такое? Раз девочка любит историю, она могла заинтересоваться историей каучука, ну, а дальше уже дело техники.
А сегодня приходит курьер из Интернет-магазина с посылкой. Надо сказать, я заказывал там кисти и редкие краски, так что почти что ждал его. Немножко удивило только игривое поведение молодого человека.
- Небось, с нетерпением ждёте, - говорил он, подсовывая квитанцию на подпись. - В командировку, наверное, собрались.
- На этюды, - подтвердил я. - Как только получу, так и поеду.
- И правильно, - хихикнул паренёк. - Без этого женатому человеку - никуда. Ну, будьте здоровы и спокойны, ждём дальнейших покупок.
Развернул я бумагу обёрточную, обнажил коробку, и что же вижу? Правильно, кто догадался - красотку в этом самом поясе. Пластиковом, но под металл, и с дополнительной функцией - чулки через резинку цеплять, колготки-то не наденешь. Нет, всё прилично довольно, лифчик сверху, поза не очень наглая. И вправду, чего мужиков соблазнять, коли предложить нечего?
Лезу в коробку, достаю эту самую "сбрую". Замочек крошечный, ключики к нему, даже упаковка страстеуспокоительного вложена - вроде как подарок фирмы. В общем, не кисти с красками мне принесли.
Каким же дураком я выглядел в глазах посыльного! Понятен теперь разговор о командировке.
Зову жену с кухни, показываю. Спрашиваю, чего не на своё имя выписала, раз уж захотелось побаловаться.
- Чтобы все ключики сразу к тебе в руки попали, - отвечает. - Сомнений чтоб никаких не было насчёт запасных.
- А мне-то это добро зачем? - говорю. - Сама и запирайся-отпирайся, играйся, только потом душ принимай. А то эти пояса грязнятся быстро, в туалет толком не сходишь.
Она и рассказала, зачем.
Работает моя жена в лаборатории микроэлектроники на заводе, имеет дело с электрическим током - профессионально. Мне раньше не говорила, насколько это серьёзно, как сильно может тебя трахнуть, если оплошаешь - не хотела пугать. К счастью, с самой нею ничего за всё время работы плохого не произошло пока.
Каждые два или три месяца, настолько работа опасная, у них по электробезопасности учения и экзамены. О них она раньше мне тоже не рассказывала, рутина потому что, и не пугать чтоб дополнительно. Ну, там, как обесточить комнату и освободить человека, попавшего под ток. А поскольку этот коварный ток может запросто вырубить дыхание и сердцебиение, то надобно владеть приёмами искусственного дыхания и непрямого массажа сердца. Через это все должны пройти, независимо от вопросов в вытянутом билете.
Раньше, в советское ещё время, учения проводились на специально сделанных манекенах - и достаточно мягких, чтобы поддаваться массажу, и воздух было куда вдувать. Последний раз их завезли в перестройку, производства какого-то кооператива. Ходили слухи, что директор завода "распилил" выделенные на это деньги с кооператорами. Потом снабжение прекратилось. К рубежу веков ветхие манекены стали лопаться под действием даже женских несильных рук - а у них в лаборатории две где-то трети слабого пола. Находчивый начальник съездил в какой-то обанкрочивающийся одёжный магазин и достал там витринных манекенов. Жёсткие, губы глухие, вдувать некуда. Какое-то время это выручало, тем более, что часть манекенов была женского пола, что весьма веселило мужчин. Всё женское было на них подчёркнуто. Но обратились в труху и они. Заменить нечем, кончилась халява.
И тогда охранно-трудовое начальство поменяло инструкцию. Предписывалось теперь проводить медицинские манипуляции на живых людях. А поскольку людей, как манекены, не завезёшь, придётся это делать друг на друге. И мужчинам на женщинах тоже, вот в чём загвоздка. Если женщину трахнет током, то другую звать времени нет, раздевай до пояса сам и орудуй. В смысле - оживляй. Значит, и на учениях тоже. Тяжело в учении - легко в бою. В том числе и психологически - решиться раздеть женщину.
- И ты хочешь постоянно носить эту штуку на случай, если коллега-мужчина не справится с соблазном? - спросил я.
Оказалось, что не совсем. Дело в том, что женская часть лаборатории была очень обеспокоена нововведением, в то время как мужская выжидала, будучи готова ко всему. Женщины судили-рядили, даже спрашивали у начальства, нельзя ли быть в купальниках.
- А повседневно вы тоже купальники носить будете? - спросили их. - Нет уж, как каждый день, так и на учениях. Синтетика ведь вредна, носите лучше хлопок или лён. И потом, трахнутой током не до стыдливости, сами можете убедиться. Так вы по Станиславскому, по Станиславскому, прямо такими и становитесь.
Да, здесь глухо. Но что же делать? И женщины придумали. Раз на учениях им предстоит лечь под мужские руки в одних исподних лифчиках, значит, к такому виду надо тех приучить. Но в рабочее время всем положено носить белые халаты. Поэтому "приучение перед учениями" назначили на время перекуса. Собравшись за одним столом, ведя непринуждённый разговор, сотрудницы будут постепенно снимать блузки, переходить к виду, подходящему для непрямого массажа тела... то есть сердца, конечно, тисканья грудной клетки. Может даже, жребий будут бросать, кому сейчас, кому потом. В каптёрке тепло, всё хорошо, всё путём. Мужчины тоже могут ответить взаимностью, им тоже ложиться под чужие руки - и женские тоже. Так чтоб волосатая грудь не смущала.
Незамужние девочки так горячо поддержали это предложение, что замужних не было и слышно. Ну, получить разрешение мужа - это дело совести каждой. А моя вот решила, на случай отказа, применить "последний довод королев" - пояс верности.
- Ты неправильно понял, - возразила она. - Отказать - значит, велеть мне уволиться. А так я в любом случае буду пододевать этот пояс. Вернее, ты на мне его запрёшь, а ключ спрячешь. Я хочу, чтоб комар носу не подточил в плане супружеской верности. Как говорится, жена Цезаря должна быть выше всяких подозрений. Вот так ведь буду сидеть.
Эх, это же она за разговором так незаметно, на фоне непринуждённости и естественности, обнажила до лифчика торс, будто шубку постепенно снимала в натопленном помещении! Да, одно делать научилась - чтоб обнажение выходило бесстриптизно, то есть и без наглости, и без стыдливости, которые только привлекают внимание.
Что тут сказать? Конечно, никакому мужу не хочется, чтоб его жена так вот красовалась перед другими мужчинами. Но ведь на пляже не лучше, а размеры бюста и на одетой видны. Главное, по-моему, чтоб лифчик не был подстрекающим, полупрозрачным там или кружевным, а смотрелся как бы филиалом, флигелем блузки, и тогда раздевающий столкнётся с детским эффектом матрёшки.
- Добро, - говорю, - а одеться ты тоже незаметно можешь? А поясок примерить?
- А то!
- Ну ладно, мерь, а я пойду покурю.
- Э-э, нет, при тебе.
- Хорошо, мерь при мне.
- Нет, я хочу, чтобы ты меня раздел и запоясал.
- Сейчас не перед сном, чтоб я тебя нагишил. Давно прошёл медовый месяц. Сама почему не хочешь?
- Я читала, что рыцари именно так поступали, уезжая из замка. Если женщина сама охотно раздевается, хоть при муже, возникает подозрение: не обзавелась ли она любовником-слесарем или другом слесаря, и знает, что долго в этой сбруе не проходит. Или, может, знает за собой податливость мужскому влиянию и помогает мужу себя "подлечить". А если нет и раздевается с неохотой, то хорошо ли заставлять её "копать себе могилу"? Нет, кому надо, тот и делает, не спрашивая женщину, а у неё остаётся шанс вымолить себе пощаду, то есть право самой заботиться о своей верности мужу.
Я проникся этими аргументами и сделал, как она велела. Дело новое, поэтому пришлось повозиться, поперепробовать разные варианты. Оказывается, пластиковые лямки можно подгонять по тазу, как лифчиковые - по грудной клетке. Наконец защёлкнул замочек и заправил его сзади под поясную лямку, в специальный паз.
- А теперь я пойду в туалет и проверю, как в нём писается, - сказала жена, - а ты спрячь куда-нибудь ключ.
Выйдя из туалета, она пошарила глазами - ключа нет, потом подёргала себя за лямки пояса, как бы пытаясь их разорвать, поняла, что не удастся... вернее, проверила, и осознание невозможности освободиться самой её немножко возбудило. Бюст аж воспрял в лифчике.
- Вот освоюсь, - говорит, - и мы с девочками посоревнуемся, кто дольше продержится, не снимая.
- Наверное, надо время от времени оттягивать лямки в разных местах и кожу чем-то обрабатывать, - предлагаю. - А как с критическими днями?
- Тут есть пазы для прокладок и канальчик для вставки тампона, - показывает. - Можно и гибкий шланг от спринцовки просунуть, чтоб освежиться, он же потоньше будет... ну, того, кому вход воспрещён.
Потом жена взяла с меня честное слово, что ключи буду носить с собой, всякий раз проверять их наличие и не передавать никому, чьё имя я мог бы сообщить ей по телефону, чтобы она могла их взять и раскупориться.
Несколько дней затем она приучала своё тело к поясу, потом купила корсет, чтоб давление и ощущения поравномернее были. А я купил ей лифчик типа корсетного топика, чуть не под шейку. Для непрямого массажа нужна грудная клетка только под грудью и незачем сверху организовывать ложбинку и другие привлекательности, пусть всё будет забрано.
Потом я съездил на этюды, на два дня, и всё это время жена носила пояс. Держалась она молодцом, но я чуял, что трудновато ей с непривычки. Словно врач, осматривал я её кожу после снятия "сбруи", нет ли чего нехорошего. Достаточна ли гигиена или попахивает? Возбуждает ли процесс снятия пояса?
Супруга открыто мне рассказывала о лифчиковых чаепитиях, и мне в итоге стало не по себе. Нет, надо признаться.
- Не могу я больше на этюды ездить, запирая тебя, - говорю, потупив взор. - Сама запирайся, вслепую, это нетрудно.
- Почему? - звучит естественный вопрос.
Объясняю, что езжу постоянно в Страхолюдовку не из-за прекрасных пейзажей, хотя и привожу таковые - в небольшом числе штук. У нас, городских художников, над этой деревенькой что-то типа шефства. Своеобразное причём. Молодые неженатые художники ездят туда, когда в садах и огородах нужны рабочие руки, и эти самые руки там прилагают, вскапывают, полют, поливают и даже собирают. А деревенские нам за это дают самых красивых девочек и девушек-девственниц в натурщицы. Приезжает художник, как правило, женатый, с руками без мозолей, например я, и рисует обнажённую натуру.
- Возвращаясь в город, я или отношу обнажёнку в свой шкафчик в Доме художника, или сразу сдаю её одевальщикам, - объясняю механику дела. - А домой иду налегке, с одними пейзажами. Они в Страхолюдовке честно написаны, виды там прекрасные.
Да красавицы и не могут произрастать среди некрасивых мест.
Жена смотрит на меня широко открытыми глазами, верит и не верит внезапной откровенности. А я продолжаю, по сути, оправдываясь:
- Ты ведь по городу ездишь, ходишь и видишь, как много рекламы с девушками разной степени одетости. Даже если рекламируется нечто внешне не очень привлекательное, рядом мелькают красотки в бикини. Но я тебе никогда не говорил, то есть не посвящал в то, что городская фотомодель ни за что не согласится сняться даже в бикини за приемлемую для широкой рекламы плату. И потом ещё потребует отдельный бакшиш за каждое появление своего изображения на публике.
Вот мы и придумали задействовать деревенских красоток. Рисуем их обнажёнными в разных позах за бартер, а то за деньги они, то есть их родители, отказываются. Само собой, обещаем, что картины будут выставлены в городе, где их никто не знает, и принесут анонимную славу. То есть все увидят твоё прекрасное тело, мол, есть на свете такая девушка, но никто не будет знать ни как тебя зовут, ни где ты живёшь. На это они очень даже согласны.
Говорим, что они не должны приезжать в город, а то их могут узнать в лицо. Они, правда, подсылают к нам родителей, всяких тёток-дедок. Но смотрительницы в наших вернисажных залах в курсе дела. Они высматривают "котомочников", слоняющихся от портрета к портрету в поисках знакомого лица, заводят с ними разговор, как бы между прочим говорят, что вот тут висел портрет обнажённой незнакомки... По лицу сельчанина определяют, рад ли он, что родственница выставляется, или не очень. В первом случае её портрет якобы забрали на вернисаж в столицу, москвичи увидят и даже иностранцы, пляши! Во втором - что картину забрали в городской комитет по нравственности, проводится экспертиза, может, ещё запретят выставлять и накажут художника. Если слышится облегчённый вздох - значит, линия охмурения выбрана верная. Они ещё попросят, чтоб художника не наказывали строго, а то кто им огороды вскапывать будет?
На всякий случай мы дали смотрительницам несколько фотографий, на которых часть стены выставочного зала с портретом деревенской девушки и посетителями у него. Наш фотограф делает монтаж, и кажется, что незнакомка выставлена аж в Третьяковской галерее, рядом с творчеством Рубенса. Тут нашим добровольным помощницам важно не рассмеяться, когда котомочник начнёт рассуждать, мол, его дочка покрасивее этих толстомясых выглядит.
Как я говорил, сдаю "сырую" обнажёнку в наш клуб, её раздают молодым художникам, и те её "одевают", работая по конкретным рекламным заказам. В бикини или, может, топлесс, или в коллекционные какие тряпки. Даже в шубу порой окутывают, хотя я, например, с удовольствием изобразил бы в дорогой шубе свою жену.
Слышу вздох. Супруга несколько раз намекала уже, что хочет шубу-сарафан, последний писк моды. До низа бюста - лиф из дублёнки, хорошо выделяющий грудь, а дальше колоколом ниспадает каракуль, норка или ещё что, как и в обычной шубе. Но такие мне ещё не по карману.
- А разве нельзя сфотографировать нагую? - спрашивает жена, прогнав мысли о шубе. - Это ведь быстрее и точнее.
- Жена художника, о боги, чтоб муж куска лишился хлеба просит! - воздеваю я шутовски руки. - А если серьёзно, то нам не разрешают фотографировать. Пусть дольше, но чтоб кистью. Парубки за этим строго следят, при них и мобильник не достанешь.
- А почему не разрешают? И что за парубки?
- Отвечаю по порядку. Причины две разные. Понимаешь, в первый раз в Страхолюдовку вызвался ездить молодой холостой художник. Мол, сам пахал на огородах, сам и урожай соберу. Фотоаппарат тоже привёз, на случай, если его будут поторапливать - тогда быстренько сниму и в городе по фотке дорисую. И нарвался на отца, мечтавшего выпихнуть дочку замуж. Молодой, городской, интеллигентный - чего ещё желать? И вот чтоб дочка успела завязать с потенциальным женихом отношения, фотоаппарат у него отобрали и велели рисовать кистью, медленно.
Потом был небольшой скандал, после чего "на этюды" стали посылать женатых, степенных художников. Мне шеф нашего Дома художника самолично одалживал толстенное обручальное кольцо, чтоб на милю светило. Так причина другая появилась. Всё-таки фотография - это документ, что написано светОм, не оспоришь то потом. В кадр могут попасть детали, выдающие место съёмки. Мало ли где это потом может всплыть! В деревнях всегда есть какая-нибудь вражда, враг может подстеречь фотографа по пути на станцию и отобрать у него снимки, а потом начнёт ими мелькать и позорить.
Живописный же портрет - совсем другое дело. Художник, в принципе, может написать его из головы, без натурщицы. Да, ты-то у меня знаешь, насколько это сложно, но основная часть народу не ведает. Так что всегда можно сказать, что сходство получилось случайно, а так писал фантазируя. И отцам спокойнее, и нам, художникам - никто тебя с обрезом подстерегать на дороге не будет.
Теперь о парубках. Есть там отряд таких, понимаешь, подростков, блюдущих невинность сестёр, своих или друга. Они присматривают за деревенскими парнями, чтоб до свадьбы ни-ни, ну, и за художниками тоже. Кого ни пишу, обязательно один, и то и двое поблизости вертятся. И как заметят, что художник возбудился, сразу подают ему огурец. Второе предупреждение - початок кукурузы, а на третий раз - полено, но, понятно, не в рот, а по хребту.
Я обычно работаю в шортах, жарко же летом, так подтрусников сеточкой мне мало, пододеваю плотные плавки, очень уж зорки парубки проклятые. Вот если б был мужской пояс верности, он бы мне там пригодился, в этом царстве целомудрия.
- А такие есть, - ошарашивает меня супруга. - Я, когда в Интернете шарила женские, наталкивалась и на мужские тоже. - И объяснила в общих чертах, как они действуют.
Что мне оставалось? Только попросить её заказать один для меня. На своё имя, чтоб оба ключа прямиком ей в руки пришли.
Теперь вот ждём мы с ней. В пластиковом "колпаке" моему "другу" будет скрюченно, больно при возбуждении, хотя, вроде, там силиконовая оболочка обещана, чтоб помягше. Зато перед женой совесть чиста будет, а то не совсем была. И её неудобства в поясе буду крыть своими мытарствами в более жёстком. Могу подольше на этюдах пробыть. А отправлять естественные надобности могу в речке, протекает там такая у них, в Страхолюдовке. Летом это запросто, и бумаги туалетной не надо. Только бы в ванне научиться расслабляться и выталкивать из себя.
Хоть бы этот самый "пояс с кобурой" оказался без тугой портупеи!