В то лето мне исполнилось шестнадцать.

Я имею в виду лето, когда всё это со мной произошло. Всё, о чём я решилась написать тут. А то порой начинаешь чего читать, и не поймёшь сразу, сколько лет герою или героине, он это или она. Я решила - если буду писать, сразу чтоб ясность была.

Но - кроме имени. Чем интереснее события, чем сильнее тянет о них поведать, тем меньше хочется, чтобы тебя узнали. Поэтому писать - так анонимно. Или инкогнито, не знаю, как точнее назвать. Понятно же?

Так вот, мне шестнадцать лет, и я уже полная девушка. Не в том смысле, что пухленькая, тут у меня всё умеренно, а просто со мной произошло уже всё то, что описано в "Энциклопедии для девочек" и после чего девочка становится и считается полноправной и бесповоротной девушкой. Ну, сами знаете, что да как.

Но я сама осознала этот поворотный момент не тогда, когда купила свой первый тампон или прокладку, и не тогда, когда лифчики мне уже надо покупать по чётко определённым размерам, а если не знаешь, то спроси у тёти продавщицы. Нет, что всё теперь пойдёт по-другому, я осознала на пляже, когда поняла, что девушки, в отличие от девочек, купаются меньше, а лежат на песке дольше, причём не только и не столько для загара, сколько чтоб рельеф тел проступал через тонкий купальник и будоражил чей-то взгляд. А если и нет взгляда, не беда, в собственных глазах возвышаешься. И ещё - когда поняла, что большего добьёшься не истерикой и топотом ног (бывало со мной такое в детстве, чего скрывать), а лаской, причём взрослым, зрелым каким-то вариантом этой ласки, намёками обещая то, что сама и не выполняла никогда, и не знаешь толком, как это делается...

И вот после этого осознания я почти перестала ходить летом на пляж.

Объяснила дома так: плавать умею неважно, поверхностно, по-собачьи только. В нашей самой обыкновенной школе нас научили только так, по минимуму. В младшем возрасте, когда плескаешься и балуешься, это не имело особого значения, а вот сейчас - дело другое. Совсем другое. В моём, зрелом возрасте плавать так, как умею, несолидно, всё равно, что носить по-девочкиному коротенькое платьице, из-под которого выглядывают беленькие трусики (правда, у малышек они не оттопырены прокладками). Парни уже вовсю щеголяют кролем, а кое-кто - и дельфином, для девушек обязателен медленный томный брасс и небыстрый кроль на спине. Выставляемся мы так друг перед другом. А я вот не умею. И нет никого, кого можно было бы попросить научить.

В общем-то, это так, но тут половина правды, если не треть. Невысказанная причина - в том, что у меня нет приличного купальника. Да-да, того самого, из-под тонкой эластичной материи которого могли бы проступать очертания моего созревшего тела, даже волосы на лобке чтоб подпучивали для полноты картины. Те, что у меня имелись, это были простые, даже - простенькие сплошные купальники, чуть ли не холщовые. Когда мне было здорово плавать и загорать, когда я быстро вырастала из одежды, это значения не имело, а вот когда показывать тело...

Почему, спросите? Видите ли, я из небогатой семьи. Даже не знаю, можно ли назвать это семьёй, ведь отца у меня нет, и не было. А мама работает продавщицей на лотке, под вечер приходит такая измотанная, осунувшаяся, что у меня язык не поворачивается просить у неё такой ценой заработанные деньги на предмет, если разобраться, голого престижа, выпендрёжа. По мне, сойдёт и холщовый купальник... но лучше тогда не купаться совсем.

Ирония судьбы заключалась в том, что мама торговала именно тем, чего не могла мне купить - на её прилавке лежало женское бельё, халаты, купальники и всё такое прочее. То есть купить-то она могла, и покупала - но всё самое недорогое. "Холщовые" купальники доставались нам с ней по себестоимости, а то вообще туго было бы. Ну, и всё остальное бельё. Сильно экономили на фасоне и немножко - на торговой наценке. Так и жили.

Вот и третья причина, почему я не спешила на пляж - маме надо было помогать. Она ведь отойти от своего прилавка не может, а потребности возникают. Я ношу ей питьё, еду, бегаю по поручениям, иногда подменяю или даже мне поручают обслужить клиентку. Приходилось бегать и на склад, если чего-то не оказывалось, обычно - нужного размера. И ещё с горшком... ну, в общем, есть маленькие хитрости у продавцов торговых рядов, помогающие им выдерживать долгий рабочий день, не отходя от прилавка. О подробностях умолчу, незачем вам это знать. Вас обслуживают без задержек? Ну, и нечего совать нос во всякие уголки.

Мамин прилавок стоят в торговых рядах и был крытым. Сзади его прикрывала квадратная фанерная коробка, по всем стенкам которой висел текстильный товар в несколько слоёв. Продавец либо сидел в этой "кибитке", позади прилавка, либо выбирался оттуда на корточках и расхаживал снаружи, завлекая покупателей или просто так. На прилавке могли стоять безголовые, но грудастые бюсты с распятыми по ним лифчиками, а перед прилавком - ещё более страшные, безверхие "ноги" с натянутыми на них джинсами или колготками. Подобные "лавчонки" стояли бок о бок и в два ряда, друг напротив друга, покупатели шли посерёдке и вертели головами. Обычные торговые ряды конца XX века.

Вот я тут маме и помогала, на роли "дочки на побегушках".

У неё была подруга, тётя Галя, тоже продавец и тоже на подобном прилавке, но стоящем в другом конце тех же рядов. Товар у неё тоже был женский, но пожёстче: сумки, ремни, корсеты, кожаные курточки, кошельки... И, конечно же, друг у друга они покупали по-дружески, по себестоимости. На работе почти не встречались, а общались в основном в гостях друг у друга, так что кое-какой товар брали домой, хотя это хозяином, мягко говоря, не приветствовалось.

Моя история начинается как раз в один из приходов тёти Гали к нам домой. Сначала они с мамой прошли в спальню и что-то попродавали там друг дружке, а я тем временем накрывала на стол. Потом вышли, и мы все сели пить чай. И за чаем пошёл разговор о тех товарах, которые не вполне нам по карману, но поболтать можно ведь и о них, правда? Гостья рассказала о новомодных женских джинсах "кенгуру", с кармашком как раз на гульфике, и с боковыми карманами, идущими от прорезей не вперёд, к паху, а вниз-назад, под попу. Чего только не придумывают модельеры! А мама ответила новостью про особый сорт бикини, который вот уже несколько дней пылился на её прилавке. И даже показала образчик, который специально принесла домой. На вид это обычное белое бикини, не очень даже открытое, и если взять строго по размеру, то ничего и особенного, разве что плотность какая-то чувствуется, чуть ли не насборенность. Фишка выявляется, когда берёшь на номер меньше. Материя подрастягивается, ощущение насборенности пропадает, и исподу начинает светить тело. Но светить не нахально, а с долей таинственности. Там, где кожа плотно примыкает к купальнику, появляется подтемнение, а пуще всего "проваливается" место между ягодицами, распопинка, там темнеет и завораживает. А верх специально сделан не раздельно-чашечным, а единым валиком, чтоб ложбинка между грудями оказалась внутри и могла классно темнеть из-под подрастянувшейся ткани.

Картину довершали темноватенькие кружки на сосках и сероватенький вытянутый овальчик на лобке. Я тогда только слышала о бикини-причёсках и могла вообразить, как это будет выглядеть.

- Ну-ка, переведи, - сунула мне пластиковый пакет мама.

- Тут написано, - стала напрягать свои скромные познания в английском я, - что леди... э-э... одетые в такое бикини... э-э... пользуются повышенным вниманием со стороны... э-э... джентльменов.

- Мужчин, - поправила мама.

- Мужики на таких баб просто бросаются, - довершила тётя Галя перевод с изысканного английского на обычный русский. - И как, расходятся?

- Никак, - вздохнула мама. - Цена много дороже, а достоинства не видны. Смотри, его ведь даже не растянешь через целлофан, - она показала. - Нет, тут надевать надо, примерять, а где у нас? Не магазинная ведь торговля, а уличная. Прикидывать-то надо на голое тело, это не твои джинсы.

Да, тётя Галя раньше нам рассказывала, как особо привередливые клиентки ухитряются примерять джинсы, скинув всё снизу до трусов. Приходится пускать их за прилавок, она даже кассу перенесла в другое место, мало ли чего. И ведь интересует-то их не размер, а то, как будут смотреться разные финтифлюшечки, пролезет ли рука в карман и сильно ли вылезет попа, если присесть.

- А эти... как их... бюсты?

- Ты что? - испугалась мама. - Они же каменные, у них титьки врозь, чтоб лифчик распять. И не видно будет, и порвать могут, материя же тонкая.

Они снова пошуршали пакетиком, пытаясь растянуть материю внутри, но открыть не решились. Я поняла, почему: из-за белого цвета и закупоренности купальник выглядел каким-то медицинским, может, даже стерильным, так вот и прокладки женские упаковываются.

Ох, проговорилась! А что, что такое, я же написала в самом начале, что девушка, так что в курсе всего, выходит.

Я вот тут подумала - может, вычеркнуть вот это всё, а потом раздумала. Когда рассказываешь, слов же не вернёшь вылетевших, а когда читаешь, то здорово чувствовать, что тебе будто рассказывают. Со всеми эканьями и оговорками, мило так, доверительно.

А иной раз бывает так, что не хочешь, стесняешься или стыдишься о чём-то говорить, и это тебя стесняет, обедняет речь, даже когда вот пишешь. А в устном разговоре - так и вовсе заметно, что нет свободы должной, и в глаза стараешься не смотреть - вдруг выдадут?

А оговоришься вот, сначала резко испугаешься, а потом полегчает и расслобонит. Слово - не воробей, вывернулось из тебя - и уже дальше можешь не таиться, рассказывать свободно, вольно - то есть так, как только и надо рассказывать, раз уж начала.

Так вот, убедившись, что через пластик толком не растянуть, тётя Галя вдруг взглянула на меня и ухмыльнулась:

- А Вика твоя на что? Обряди её в этот прозрач и поставь рядом с "ногами", вроде как манекен, всё видно и будет. И я подойду позырить.

Порой не поймёшь, в шутку говорит человек или серьёзно. Надо пугаться или всего лишь улыбаться и подыскивать шутку в ответ. В таких случаях лицо у меня становится растерянным, причём ужасно. Это мне мама говорила, сама-то я себя не вижу, и зеркала в такие минуты передо мной нет. Зато я вижу маму, её столь же растерянное выражение лица, она тоже, выходит, не поняла, что к чему. Или же соображает, нельзя ли совет "распрямить" и применить - как гнутый гвоздь.

- Как же это? - говорит, будто раздумывая. - Не совсем же прилично будет. И не согласится Вика.

- А чего тут неприличного? - удивляется тётя Галя. Есть такие люди, которым только начни возражать, они тебе всё придумают, лишь бы убедить. - Не голышом же стоять, а в чём на пляже лежат. А если стесняешься снаружи стоять, - обращается уже ко мне, будто я уже в принципе согласилась и лишь артачусь по деталям, - так залезай за прилавок и маячь там, хотя бы в глубине, а струсишь когда, так и присесть можешь, товаром прикинуться. А, как?

Наверное, у мамы на лице было написано: как же так, родную дочь телом выставлять? Поэтому тётя Галя повернулась уже к ней:

- Пойми, Женя, ты её будешь показывать только женщинам - тем, кто уже заинтересуется этим вот, - потрясла пакетом, - товаром. Мужиков, подойди они в это время, посылай подальше. И пойми, это ты не её, дочь то есть, показываешь, это ты показываешь бабе, как на ней будет сидеть и смотреться этот купальник, на её попе и титьках. То бишь её собственное тело и тычешь в глаза, словно в зеркале. Ха-ха-ха! Сама баба не переоденется, условий нет, а её отражение - вот, пожалуйста, уже в том, чего изволите-с. Дёшево и сердито, быстро и удобно.

Потом опять ко мне:

- А ты не церемонься, сама же знаешь, как хорошо, если мать продаст на лишнюю тысячу. Устаёт как, знаешь, и надо, чтоб не зря уставала за целый день, а с пользой. А, впрочем, шут с тобой, не хочешь - и как знаешь. Не доросла ты до этого бикини, раз надеть стесняешься, пущай мёртвым грузом лежит, ходовой товар заслоняет.

Ну, что тут скажешь? Я часто вспоминаю фразу Джона Сильвера из "Острова сокровищ" Стивенсона: "Пираты - народ неучёный", так добродушно он это сказал, удивляясь мастерски начерченной карте. Так вот, продавцы лоточные - тоже "народ неучёный", или, кто всё-таки с высшим - "разученный", а вот в нескольких фразах тётя Галя развеяла все мои возможные возражения. Так скоро, что я и не поняла в первый момент, что совсем обезоружена.

Когда гостья ушла, а мама, вижу, не решается вернуться к этой теме, говорю ей сама:

- Мам, я ещё подумаю, ладно? Так внезапно всё свалилось...

- Доча, может, не надо? - сомневается она. - Как-то не так это...

- А ты без меня распродашь? - беру быка за рога.

- Это верно... Ну, подумай, подумай.

Обнажённость, сама по себе, пугала меня не очень. И в рядах, и по улицам в летнюю жару ходили, а то и вышагивали девицы в высоких топиках и мини-юбочках, еле прикрывающих трусики. Тело виднелось не хуже, чем в ином бикини. И хотя я до сих пор и не помышляла им подражать (а мама мне бы и не дала), всё-таки осознавала, что так ходят, что так можно, что никто не ворчит, не показывает пальцем. И что в случае чего так можно пройтись, не сгорая со стыда, а как бы в тени.

А уж тем более - постоять внутри ячейки.

У меня было и ещё одно преимущество. За время своей помощи маме я нагляделась на открыто выставляемое женское бельё - на прилавке, на манекенах. Привыкла, что тут ничего особенного, что можно об этом говорить, что называется, открытым текстом. А вот многие девочки из моего класса произносили "лифчик" с видимым усилием, а то и вовсе избегали употреблять "исподние" слова. Не было у них моего опыта, вот что.

Я даже за собой следила, чтоб слишком свободно о чём таком не наговорить, а то сочтут ещё распутной или развратной.

Так что оставалось только одно препятствие. Бикини - это купальник, а ношение купального костюма оправдано только возле воды, ну, ещё в солярии - но это для нас уже экзотика. Это как халат - для дома, ну там, к почтовому ящику спуститься, а вот на крыльцо уже не выёдешь. Для конкретной обстановки одежда.

Я помню, как маленькой ещё, носившей сплошной купальник мешочком, побежала с пляжа в совсем близкий магазин, мороженое купить. Помню косые взгляды женщин в очереди, а продавщица, грубо продав стаканчик, сказала кому-то знакомому:

- Совсем обнаглели девки, по городу голышом бегают, ещё мороженым их корми!

Я зарделась и выскочила из магазина.

Особенно в память врезалось вот это "по городу". Ну и что, что пляж рукой подать, ну и что, что всё туловище прикрыто почти, но тут - город, и в нём так не ходят.

Это-то меня и останавливало.

Было, правда, одно обстоятельство, но оно не выручало. Дело в том, что позади "нашего" ряда киосков находилась небольшая площадка с фонтаном посередине и скамейками вокруг, именно там работали мороженщицы, так что я туда частенько бегала. Нет, и маме приносила охладиться, вы не подумайте. И в этом фонтане частенько плескались ребятишки в одних трусиках. Формально - вот тебе и вода. Но это была "не та" вода, не оправдывающая. Никогда я там не видела девочек даже предшкольного возраста, не говоря уже о постарше, что плескались бы в воде, надев купальный костюм. Ещё можно даже без верха, ничего нет ещё там, а уже максимум, что себе позволяют (или мамы - им), это снять босоножки и сесть на край, спустив ноги в воду. Одеты, как следует, конечно. А чуть в школу - и ног уже не мочат, солидные, аж жуть. Только с куклами, бывает.

Так что фонтан меня не спасал. Да и не виден он покупателям с открытой стороны ячейки, а объяснять - только выставлять себя на смех. Что я, через заднюю стенку, что ли, к нему выбегаю? Нет, не то.

Пришлось подумать. И помогла мне в этом моя болоньевая куртка, которая почему-то зависелась на вешалке аж до лета, так что пришлось её нарочно убирать в "зимний" шкаф.

Рассуждали мы с ней примерно так. Одежда определяется погодой, сезоном. Зимой ношу пальто, потому что в куртке холодно. Становится теплее - перехожу на куртку, потому что в пальто жарко. Дальше - на плащик, потом уже верхняя одежда отпадает, свитер там рулит, пуловер; к лету дело - блузки, майки, "уходят" рукава, всё более и более открывается тело.

Теперь одежда может выполнять двоякую (если не больше) функцию. Эта вот курточка непромокаемая, хорошо защищает от дождя. Но я её надеваю и когда нет дождя, для тепла только. Пойдёт дождик - она и от него прикроет, не пойдёт - никому и в голову не придёт смеяться надо мной и требовать, чтобы я надела тёплое, но промокаемое, потому что, видите ли, дождь-то не идёт.

Применим теперь к бикини. Летом настолько жарко, что именно купальник становится одеждой по погоде. Раз его носят у воды - значит, вполне прилично. А если воды поблизости нет, то это всё равно, что нет дождя для одетой в болонью. Будет вода - залезу, нет - почему тогда я должна непременно носить нечто, заведомо промокаемое? Тем более, и летом дожди идут, вода может появиться внезапно - с неба.

А порой только одежда останавливает тебя от того, чтобы не вылить на себя стакан газированной воды, а не в рот. Не допить, а вылить тонкой струйкой.

Так что вполне можно носить то, что официально считается костюмом именно для купания. Тем более, джинсы - брюки изначально для ковбоев, а носят и те, кто лошади сроду не видел - не говоря уже о том, чтобы на неё залезть.

Почти себя успокоила. Но оставался ещё один момент. Вот, возьмите шорты. Они считаются в городе для девушек приличными, а вот трусы, просто трусы - уже нет. А чем отличается одно от другого, тем более что шорты не хуже исподнего выявляют твой рельеф? А на них застёжки, ширинки, ремешки, карманчики, клёпочки, лейблы - в общем, детальки всякие. А начни "ставить" всё это на трусы, такие, шортового покроя, так и не заметишь, как они превратятся в полноправные шорты - то есть, выходит, из неприличных станут приличными, ни на йоту не начав лучше прикрывать тело.

Конечно, и на бикини может быть поясок или там пряжечка, что-то, что "уводит" их от бельевого вида. Но мне предстояло надеть бикини вполне определённого покроя, ничего к нему не добавляя. Как с этим-то быть?

Я вспомнила, как летом хожу с подружками по городу. Они - в джинсах или шортах, мини-юбках, в коротких топиках с ярким рисунком, на шее цепочки и кулоны, лица намазаны, на ногах нечто на платформе. И среди них я - в скромном светлом платьице без пояска, мама мне сама шьёт, причём, похоже, ориентируется на моды своей юности, и я с трудом упрашиваю её убрать устаревшие детали и сделать платье "вне времени". Чуть ниже колена, почти без выреза, сзади - "молния" до шеи. Косметикой не пользуюсь, украшений не ношу, босоножки самые простенькие. И ничего, чувствую себя неплохо - если это настоящие подруги, конечно. Просто они так привыкли и передо мной не выпендриваются.

Так вот, по простоте оформления это моё летнее платьице и белое бикини - просто сёстры родные. И если мне хорошо в одном, то и другое смущать не должно. Бикини - это, так сказать, платье, с которого убрана лишняя по летней жаре материя. А кожа у меня незагорелая разве, но хорошая, за кожу свою мне краснеть не придётся.

Когда загорю, загар как бы оправдает бикини. Жаль только, что, торча в глубине киоска, не очень-то загоришь. А выходить наружу я пока не планировала.

Соображения - соображениями, а ведь надо же ещё и освоиться.

Пару дней я размышляла, искала слабые места в своих мыслях, а заодно помогала маме "по-старому". И знаете что? Обычно я носила маечку, заправленную в юбочку до колен, немножко по-девочкиному, так я и есть девочка на побегушках. И я подвернула, выпростав, эту майку, кожу чтоб обнажить, а юбочку подколола снизу, подняв почти на ладонь. Заметил кто-нибудь? Нет, не похоже. Разве что мне самой непривычно стало. Но надо привыкать, в бикини ещё разомкнутее будет.

Наконец, я вполне созрела для согласия, но тут, пардон, начались критические дни, а мама ни пятнышка не позволила бы на товар посадить. Пришлось ждать окончания кровопуска, зато мысль о допустимости бикини укоренилась во мне ещё глубже.

И вот я совсем готова. Как мы это решили осуществить. Встав утром, я принимаю душ с мылом, чтоб товар пошёл на чистое тело. Интересно, я заметила, что душ утром практикуют те, кто побогаче, или, скажем так, поблагороднее, остальные довольствуются простым умыванием. Вот я и вошла на время в число избранных, дёрнуло меня в него элитное это бикини.

Только вот бокал шампанского после душа не выпиваю я, по-благородному-то.

Далее. Мама хотела, чтобы я как можно меньше "портила товар", его же, в конце концов, придётся продавать, и вдруг капризная покупательница (много их развелось нынче) заметит признаки ношенности. Хорошо бы надевать на месте перед и снимать сразу после, но ни в нашей ячейке, ни вообще в рядах не было кабинок для переодевания. Собственно, это как раз и мешало торговать женским исподним так широко, как это бывает с примеркой и подборкой.

У меня в связи с этим мелькнула довольно-таки хулиганская мысль. Если в каком-то месте, скажем, в наших рядах, есть кран с раковиной, туалет и примерочная, то их надо использовать по назначению. Неприлично раздеваться прямо перед прилавком, когда неподалёку есть кабинка. И присаживаться позади ларька тоже нехорошо, если в двух шагах виднеется WC.

А если никаких таких удобств нет?

Дух замирает от мысли о том, что тогда становится как бы можно. Вот пример. Я хоть и молодая, и опыт поездок в поездах у меня небольшой, но знаю - когда едешь в купированном, мужчины перед сном выходят, и женщины раздеваются без них. А когда вагон плацкартный, куда тут выйдешь? Всё просматривается. Поэтому женщины позволяют себе то, чего в купе при мужчинах никогда не сделали бы. Вернее, им приходится так делать, а окружающие встречают это с пониманием.

И тут же вот так бы...

Кстати, для поездных ночёвок мама сшила мне юбку до середины голени, с застёжкой насквозь, чтоб удобно было снимать-надевать под одеялом. Типа халата для одной нижней части тела. И вот сейчас, когда, к маминому неудовольствию, выяснилось, что надевать и снимать "товар" придётся-таки дома, а в кибитке только "открывать" его, эта юбочка мне и пригодилась.

Понимаете, я не хотела раздеваться долго и, главное, с характерными для этого движениями и позами. Хотелось, наоборот, создать впечатление, что я так тут всё время и стояла. Ведь если заметят, что где-то в глубине кибитки раздевается девчонка, возникает любопытство - не догола ли? Не ради примерки исподнего ли? Я, конечно, таких соглядатаев разочарую, но всё равно незачем привлекать внимание. Моя нагота - она для женщин, а не для другого какого пола.

По той же причине мне пришлось нехотя надеть сверху мешковатую майку без рукавов. Я такое не люблю, ношу прилегающее, почти что в облипочку, грудь у меня, что надо. И смотрится, как надо, когда подчёркнута. А не когда... это, складки бултыхаются. Невелико, да всё моё. А когда затеряно в материи, будто и не моё.

Но такие майки надеваются и снимаются медленно, со вкусом, с уважением к телу. А хоть и без вкуса, всё равно быстро не получается, порвёшь ещё. И эти движения очень характерны и очень заметны. Потом, когда снимаешь облипающее, грудь идёт вверх, лифчик задирается, надо оправлять - тоже не на людях это делать. Да и мама не разрешит "товар" мочалить, к нему относись бережно и трепетно. То есть надевай обезгрудевающую, мешковатую майку.

И вот в такой невыигрышной, мягко говоря, одежде, зато надетой на чистое тело, я неспешно иду из дома на мамину работу. Вы уже поняли, почему такой темп - чтоб поменьше потеть, не портить "товар". Мама даже хотела мне зонтик китайский дать, специально от солнца, да куда мне становится посмешищем, кисейной барышней. И так сойдёт.

Особенно нехорошо: когда утром в жару попьёшь вволю, при ходьбе ягодицы трутся друг о дружку, и между ними сильно потеет, может, из заднего прохода выделяется влага. И мочит трусы.

Уговор такой - если у мамы покупатели, я становлюсь в сторонке и тихо жду. Понимаете, у продавцов есть такая повадка: внимание потенциального покупателя можно привлекать чем угодно, хоть голой дочкой - но лишь до тех пор, пока он не обратит его на товар. После этого любое отвлечение внимания вредно. Увидь кто, как я лезу под прилавком, станет выяснять, кто да что, отвлечётся от товара (а до того, может, и присмотрела себе чего) и ничего больше не купит. А не увидь - не отвлечётся, продолжит разглядывать товар, и, бог даст, попокупает ещё. Так что не чихай и не кашляй, не создавай отвлекающих моментов, помощница моя родная.

Мама так и сказала:

- Товар сам за себя скажет, если ему не мешать. Или я за него скажу, если промолчит. А ты у меня не товар, тебя не продаю я, вот и веди себя... соответственно.

Итак, я лезу под прилавком в кибитку, когда покупателей нет. Мама исподволь проверяет, не вспотела ли я, потом даёт мне белую купальную шапочку. Она не резиновая, но растягивающаяся, и воздух ходит, и волосы утихомирены. Это моя придумка. С надетой гладкой шапочкой гораздо легче снять через голову майку, особенно если её сдёргивает мама - за пару секунд, волосы ведь не мешают. Потом, шапочка придаёт мне уверенности, что так важно на первых порах, составляет единый ансамбль с купальником, ну, и дополнительная это ей реклама. Ненавязчиво так мама посоветует клиентке купить к бикини ещё и шапочку, вон как на дочке классно смотрится.

Была и ещё одна причина, которую я держала при себе. Дело в том, что девушку в скрывающей волосы шапочке, купальной или медицинской, узнать гораздо труднее, чем волосистую. А мне как раз и не надо, чтобы меня узнавали. Подружки, конечно, знают, но вот если пройдёт мимо учитель какой, и если у меня хватит выдержки с ним не поздороваться, то вряд ли он меня тут опознает. Не очень-то приятно объясняться по поводу своей совсем не школьной одёжки.

Или наоборот: познакомлюсь я, ну, в будущем, с парнем каким, так мне вовсе не светит, чтобы он узнал во мне "манекен в кибитке". Я к "той" никакого отношения не имею, я сама по себе, общайся со мной вот, а о той и не вспоминай, ревновать буду.

Ну, если дело дойдёт до его знакомства с моей матерью, тогда дело другое. Но и тут ему необязательно знать, где именно "раскинута" её кибитка. Мало ли каких девчонок он мельком видал на улице и в других разных местах...

Так вот, я надеваю поплотнее шапочку, прячу под неё волосы, а потом расстёгиваю и разворачиваю с себя юбку. Конечно, надо выждать, чтобы никто, по возможности, на тебя не пялился. Потом мама мигом сдёргивает с меня майку, прячет всё в пакет, и я приступаю к исполнению своих обязанностей.

Чтобы не интересоваться подробностями своего вида на глазах у всех, я сделала это накануне дома. Обставилась зеркалами и повертухала головой. Ну и видок! Потом походила, поприседала, даже попрыгала. Ух ты! Совсем другое ощущение! Ну, чем обычно.

Впрочем, что-то знакомое в этом стягивании попы всё-таки было. Вспоминаю. Есть в моём классе такая сельская девочка Даша, очень нескладная и неповоротливая. Когда на физре бегали, она вечно плелась позади и приходила последней. Ну, чистая размазня.

И вдруг она резко прибавила. И на коротких дистанциях, и в особенности на средних. Рвётся вперёд, и всё тут. Совсем уж вперёд ей не дали вырваться, наши рекордсменки поднажали и с трудом остались первыми, но Даша прочно заняла третье место и дышала, что называется, им в затылок.

Они были, естественно, недовольны, но самой недовольной была я, потому что именно меня эта Дашка согнала с "бронзы". Мало того, образовался разрыв, и я даже не могла утешаться тем, что дышу ей в затылок, как она сама - лидерам.

То, что я была быстрее всех остальных и возглавляла среди них забеги, когда наша призовая тройка командировалась на состязания, меня мало утешало.

Появилась зависть. Я не могла понять, как, за счёт чего Дашка так прибавила. Вроде бы и отточенности движений за ней не наблюдается особой. Нет, надо её "нагреть". А как? Я слышала, бегунов специально тренируют. Но не у нас. У нас - нас просто заставляют бегать что есть сил, и записывают в журнал время.

Я попробовала тренироваться сама, диким образом, вслепую. Мне удалось ещё больше оторваться от задних и упрочить своё четвёртое место, но к тройке лидеров я так и не приблизилась.

Я уже совсем было решила подружиться с самым бегучим из наших мальчиков и попросить его меня потренировать, как вдруг произошло "чудо наоборот". Дашка стремительно откатилась назад, к прежней своей трусце позади всех. "Бронза" досталась мне даром почти что. Оглядываясь на меня, сбавили слегка темп и наши "золотые" - что они, дуры, что ли, напрягаться лишком?

Хорошо-то хорошо, но почему? Прямо не спросишь, кому охота подробно говорить о своих неудачах. К тому же тут чувствовался какой-то секрет. Как бы разобраться? Я постаралась припомнить всё, что было связано у нас с физрой и около, и чуть не взвизгнула, кое-что важное заметив.

Дело в том, что раньше физру у нас вела учительница "малышовая", пожилая уже, и форма при ней у нас была одна, для мальчиков и девочек. Белая необтягивающая (под глубокое дыхание) майка и чёрные трусы шортиками, или вроде как футбольные, свисающие немножко по бёдрам. Это когда жарко или когда у нас гимнастика, а когда похолоднее - трикотажный тренировочный костюм. Само собой, в обоих случаях мы, девочки, пододевали обычные трусики с косыми кантами, плотно к попе и животу прилегающие. Старались даже найти чёрненькие, чтобы если наружные трусы, скажем, приспустятся, не очень заметно было, но плохо что-то находилось, всё белые да телесные. Стали тогда брать белые, чтоб показывать, что это не тело там у нас, раз не получается выдать за внешние трусы. Мамы ворчали, белое надо стирать чаще темноватого, при переодевании же всё всем видно, вся наша гигиена... Но я отвлеклась.

А потом учителем физры у нас стал молодой мужчина, тренер. И сразу же поменял девочкам форму. Майки теперь стали немножко отличаться от мальчиковых - обтягивающие и с короткими рукавчиками. Впрочем, пришла уже пора, когда некоторые девочки должны уже стали при активных движениях укреплять и защищать грудь лифчиком - а то мечущиеся комочки начали беспокоить. А кто ещё нет, тем весьма кстати облегающая майка, и плотная к тому же, чтоб ничего не проступало.

Внизу же трусы остались чёрными (хотя разрешалось и фиолетовое трико), но по покрою стали женскими, типа плавок бикини. В таких удобно делать "шпагат", вообще, махать ногами. В таких, видела по телику, спортсменки и бегают, и прыгают, и в спортигры играют. Да и смотреть на так одетую девочку приятно, особенно если учитель молодой. Но у меня на него жалоб нет.

У таких трусов хорошая подкладка, ластовичка, и мы перестали под них что-либо пододевать. И заметно, и не нужно. А чтобы помешать мальчишкам сдёрнуть, стали носить майки навыпуск, защищая поясок. Мелкая девичья хитрость.

Вот после смены формы Дашутка и откатилась далеко назад.

Не в этом ли дело? Но как проверить? Если что-то помогало ей шустрить, этого сейчас уже нет, обыск отпадает. Осторожные расспросы бесполезны. Остаётся одно - взять на понт.

Я выбрала момент тет-а-тет и резко спросила Дашу:

- Что у тебя с трусами, выкладывай, ну! А то всем расскажу.

Она побледнела, затряслась - сработало!

- Ой, только не говори, не говори! Всё, всё покажу, но одной тебе. Приходи ко мне ужинать.

И после ужина показала мне трусы, что пододевала тогда под мальчишеские.

Бли-ин! Передок узенький, а по всей заднице идут вставки из чистой резины. У одних аж весь зад резиновый. Такой, представляете, широкий эластичный пояс, от которого вниз идёт резиновый подхват, обжим. Когда просто держишь в руках и потряхиваешь, всё дрожит и трясётся, но так, что понимаешь - схватит тебе низ ой-ёй-ёй.

Я примерила. И схватило, да. Какое ощущение? Вот делаешь ты шаг, и если в обычном белье, то следующий идёт заново, ты можешь его делать, а можешь и нет, никто не неволит. А в этих шагнёшь - и тебе уже ведёт вторую ногу вперёд, вроде как запасена энергия и вот выплёскивается. Не хочешь, а бежишь. А если бежишь и хочешь, то и первой стать можешь. Честно ли - другой вопрос.

На трусах-скороходах светились не наши буквы, даже вроде иероглифы. Ну да, родственники привезли "оттуда". Я попросила Дашу принести сами коробки или пакеты. По слогам прочитала по-английски. Раскрыла. Вытряхнула.

Это были не отдельные трусы, а целый комплект для любительского подросткового (teenage) плавания. Всё нацелено на снижение сопротивления воды. Гладенькие гетры на голени, нечто подобное - на бёдра, прозрачные мини-ласты (так и просится на язык - "обрезы"), в которых не так неудобно шлёпать по песку, как в настоящих. Шапочки типа шлемика, по обводам напоминающая пулю. Лифчика в комплекте нет, он подбирается индивидуально, зато есть подгрудный фартучек, крепящийся на спине косым крестом. Этот подгрудничек, как я поняла, облегчает в брассе выскальзывание вверх для вдоха. Чем-то мне всё это напомнило доспехи рыцаря, там - чтоб скользили, не причиняя вреда, мечи и копья, здесь - чтоб скользила, не тормозя, вода.

Кстати, для разных стилей плавания полагались разные резиновые вставки в трусы, мышцы-то ног по-разному движутся, стало быть, их и поджимать треба по-разному. В брассе - повсеохватнее, в кроле - поодностороннее, но крепче, туже.

Ну вот, а Дашка приспособила эти жим-трусы для бега. А когда физрук прекратил поддёв, не могла же она "резину" напоказ выставлять. Ну, и провалилась.

Предлагала мне за молчание взять что-нибудь из комплекта. Но не такая уж я паскуда. Одолжила только на время, чтоб побегать в парке вволю. А потом вернула. Ладно, могила, только не обманывай больше.

И вот эти трусы мне те напоминали. Конечно, послабже, ноги не подгоняют, им бы лишь натянуться через распопинку и выдать этот тёмный провал чужому взгляду. Попу жмут, так сказать, попутно. Но приятно. Ощутимо.

Уговор с мамой был такой: первый день осваиваюсь, борюсь с желанием затеряться среди висячего товара. Нет, если мужчины "в кадре", то есть в проёме кибитки возникнут, то можно и отступить в угол, особо, впрочем, не заслоняя товар. Как раз то, что висит и свисает, оно "приличное" - халаты, сарафаны, ну, комбинации там, их и мужчины покупают, сверяясь по бумажке с размерами. Записная книжка выдаёт интеллигентного человека, клочок газеты с записью на полях - не очень. Поэтому отпугивать не надо, видишь, человек в этот угол целится - перешагни в другой. Одного шага для этого достанет, пространство тут невеликое.

Ну вот, а если женщины, девушки там, так начинай подтягиваться вперёд, тренироваться, привыкать быть на виду. Активности насчёт тебя проявлять не будем, но если спросят, бывают же клиенты общительные, разговорчивые, болтливые даже, скажем: дочка зашла подобрать себе купальник. Если ты мне мигнёшь "дальним" глазом, то есть который снаружи не виден, я спрошу: ну как, идёт ей? Тогда уж покажись, не стесняйся. Заинтересуются они деталями - знать, судьба, начинай свою рекламную деятельность тогда с первого самого дня, дочка.

Я медленно натягиваю купальную шапочку, заправляя под неё волосы и кося глазом в зеркало на прилавке. Словно и залезла, только чтоб примерить, а на самом деле готовлюсь. Медленно расстёгиваю, отвернувшись, юбку, и вот наступает точка невозврата. Мигом её складываю, и тут же мама сдёргивает с меня майку. У-ух, будто в холодную воду прыгнула, обожглась.

Сердечко стучит, дыхание слегка перехватывает. Какое, однако, дело - приличия. Вроде бы и ничего такого, а так и ждёшь, что кто-то вдруг скажет голосом строгой учительницы: "Девушка, а почему вы тут в таком виде?"

Срочно начинаю повторять про себя свои соображения-оправдания, почему так всё-таки прилично, теперь они больше похожи на заклинания. А глаза опускаю на прилавок. Лифчики, трусики - если им одним там ничего лежать, то тело, для которого они предназначены, осквернить их не может, верно?

Когда стали подходить первые (после моего раздёва) покупатели, я с трудом подавляла желание спрятаться между висящими халатами-сарафанами. Но спиной всё-таки поворачивалась, делала вид, что выбираю себе сарафанчик. Потом научилась не отворачиваться, первое время слегка закрываясь "выбираемым" халатиком. Потом и закрываться перестала. А ещё чуть спустя стала заставлять себя делать шаг вперёд, если у прилавка стояла женщина и интересовалась купальниками.

Пока обвыкалась, много чего из "окошка" надприлавочного поназамечала. В основном, конечно, раздёжки, чтоб изгнать чувство "белой вороны". Вот, например, катит молодая мама коляску, а рядом с ней девчоночка маленькая бежит, в красной такой одёжке с зелёненькими узорами. Что это на ней, юбочка задравшаяся? Нет, это трусы всё же, только ягодицы не перечеркивают по диагонали, а чуть ниже всё забирают. А сверху, со спины ежели глянуть, такая коротенькая будто бы жилетка, но до квадрата не дотягивает. Топик, стремящийся ужаться до лифчика, и бретельки сверху золотистые косым крестиком. Надо же, это почти по-пляжному. Хотя, если честно, такие девочки и вовсе без верха бегать могли бы.

Провожая взглядом девочку, вдруг слышу сердитый мамин голос:

- Нет, вы только посмотрите на неё, а! Чего это ты на себя напялила, негодница этакая?!

Машинально "праздную трусиху" и не сразу вспоминаю, что с мамой договорились об экспромтах. Надо подыграть. Не заметила, пялясь на девчонку, как к прилавку подошла покупательница и заинтересовалась купальниками. А мама - более чем заметила. Профессионалка.

- Но, мама, здесь же открыто совсем, как же я сниму? - лепечу смущённо.

- Ну, хоть халат накинь. Нет, ну вы посмотрите только, как это неприлично!

Мамина рука ложится мне на спину и толкает вперёд. Мимо воли моя спелёнутая в валик грудь с просвечивающей ложбинкой встаёт под самый покупательницын взгляд. Та в чёрных очках, вся из себя такая. Но у матери глаз пристрелян, распознала ту, которой и хочется, и колется...

- Разве ж такое носят?

Рука отпускает меня, цель достигнута: женщина не торопится осуждать, а как бы раздумывает, "судит", решает. Потом говорит неопределённо:

- Ну, нынче чего только не носят...

Надо дожимать. Экспромт, так экспромт. Поворачиваюсь спиной к прилавку, нагибаюсь, опираясь руками на маленькую скамеечку, на которую мама садится, когда устаёт. Она молодец, сразу поняла, что делать. Подхватывает меня предплечьем под живот, а я ещё ноги поджимаю, чтоб легче дело шло. Вроде как родительница меня подняла, хотя ей только моих полвеса держать, вторые полвеса я сама о скамейку опираю.

- А попа-то какая! Срамота, а не задница! Вы только посмотрите...

Физически ощущаю, как трусы прижимаются к анальному отверстию. Чёрт, тут ноги не выпрямишь, чтоб показать только темноту распопинки. Зато мамин гнев обоснованнее.

Наконец меня ставят на ноги. От виса вниз головой я вся красная, почти что смущённая.

- Мама, но я сзади себя не вижу, а спереди ничего вроде. Мне надо всё закрыть валиком, я стесняюсь, когда они по отдельности...

- Ох уж эти дочери, - вздыхает мама. - Ну, постой так, опосля переоденешься. А вам чего, сударыня, завернуть? Бикини какое или, может, сплошной предпочитаете, поукрывистее?

- А в этом что-то есть... - женщина смотрит на меня, отступив на шаг, словно на художественное какое произведение. Потом решается: - Моя подруга просто обожает такого рода штучки. Есть у вас такой-то размер?

Он, конечно же, совпадает с размером самой покупательницы. Узнав цену, она опешивает - подругам по случаю такие подарки не дарят, и это заметно. Потом мямлит:

- Ну, у неё скоро день рождения... И потом, она моя лучшая подруга. Сколько, вы сказали? Получите. - Шорох купюр.

- А ежели не понравится, - отсчитывает мама сдачу и протягивает пакет, - то и самой пригодится. Размером-то, я вижу, вы одни. И впрямь лучшие подруги.

Женщина бормочет что-то невнятное и быстро отходит.

- Это она для себя, да? - догадываюсь я.

- Естественно. Ну, с почином, дочка!

По попе помощницы наносится нехилый шлепок. И необычный - раньше рука сразу отскакивала, а теперь она на миг "прилипает" к заднице, словно движение руки в последнюю секунду затормозилось, а потом ладонь как-то бережно отходит, словно погладила только. Дочь, она, конечно, своя плоть, да вот надет на ней "товар", а с ним надо поаккуратнее, чем с дочерью.

- Мам, дома нахлопаешься, - шепчу я, а сама уже не могу удержаться от смеха. Может, он и нервный немножко, но допустимо же на первый раз, а? Раз шлепок по мягкому месту заменил бокал шампанского.

- Нет, как ты меня под живот, а!

- Я тебя так маленькой на локоть брала, когда клизму ставила. Махонькая дырочка была, еле вставляла. А теперь у тебя там ого-го... Тихо, клиент вроде.

И дело у нас пошло-поехало. Если кто интересовался купальниками, мы с мамой разыгрывали очередной экспромт. Всё не упомнишь, но чуть-чуть расскажу.

- Мам, как считаешь, пойдёт мне это бикини?

- Ну-у, не знаю. Взяла бы чашечный верх, покомфортнее. А что, носят нынче так на пляжах? - это уже к покупательнице, к которой я готовно поворачиваюсь и на суд которой отдаюсь.

Или так:

- Мама, я подобрала себе бикини, посмотри, пожалста, попка не растянулась?

- Ой, дочка, без очков-то я и не вижу. Попросить кого разве? Ну-ка, стань на скамеечку, а девушку востроглазую, - она стоит перед прилавком со смущённым видом, - и попросим глянуть. Как там у дочки моей, а?

С деньгами после этого мама работает безо всяких очков.

Вот вариант для тщеславных:

- Дочка, ну что ты надела, представляешь? Это же самый дорогой, он мало кому по карману. Сымай! - И покупательнице: - Какой прикажете завернуть? Вот хороший и недорогой вариант.

- Нет! Заверните мне этот, дорогой!

Всё, рыбка на крючке.

А когда покупательница интересовалась чем-то другим, я вдруг "вспоминала", что мне тоже до зарезу нужно то же самое. Спрашивала совета у мамы, она мне вполголоса объясняла. Даже представить трудно, какой в ней запас знаний! Только раньше она его при себе держала, молча отбирая мне получше бельишко, а я носила и думала, что это само собой. Теперь поняла, что само собой ничего не делается, у меня, во всяком случае, не получится.

А покупательница слушает-слушает нашу интермедию, да и сама совета спросит. А кто его спрашивает, та от моей мамы без покупки не уходит.

Редко, но были случаи, когда подходил мужчина и обычно смотрел в бумажку. Я научилась и таким "показываться". С бумажкой работала мама, а я словно и не замечала, что меня рассматривают. Свёрток обычно выходил много дороже, чем замышлялось женой или сестрой бедолаги. Когда мама называла цену, я начинала почти в упор смотреть на жертву, и все послушно платили, никто не хотел казаться бедным или скупым перед девушкой в дорогом бикини, передо мной, то есть.

А то бабушка могла притопать купить халат. Тут я помогала ей по-тимуровски. Выбиралась наружу, и мама мне подавала халаты, а я перед бабушкой крутилась в них. Запахивала, распахивала, поводила плечами, повернувшись задом, выставляла попу, приседала до касания полами асфальта. И знаете, чувствовала себя вполне защищённой - и не столько халатом, сколько присутствием старого человека, спеца, стало быть, по нравственности. В его (её) присутствии никто меня обругать не решится.

А вскоре обошлась и без бабушки.

Дело было так. Как и во всяких, наверное, торговых рядах по ним разносили-развозили питьё и еду. Летом, конечно, с упором на охлаждение. Сначала мне покупала мама, потому что разносчица была немолодой женщиной с каким-то тяжёлым взглядом, я просто боялась в моём неодетом виде перед ней показываться. Потом, видать, примелькалась "белочка в окошке", а может, продать побольше было важнее, или сил после таскания по рядам на ругань уже не оставалось. В общем, я стала покупать у неё сама и безо всякого.

А в тот раз смотрю - разносчица со своей сумкой на колёсиках у кибитки напротив торгует. Жду, сейчас сюда подъедет. Тут ещё клиенты на прилавок смотрят, шерудят, мешать не стоит. А когда "сумка" тронулась, вижу - по диагонали едет, к соседям, значит. Когда по рядам люди ходят, сугубо поперёк трудно пересекать, а вот по диагонали - легче гораздо. Косыми стежками.

А мне как раз захотелось глотнуть. Или "влить", жара же. Почти как "вмазать" звучит, правда? Перегибаться через прилавок - покупателям мешать, да и без них меня мама предупредила:

- Не перегибайся, не паши грудью товар, не сталкивай наружу.

Да я и имени этой тётки не знаю, блин! Ну, что - выбралась поскорее под прилавком наружу, прошу:

- Мам, дай скорей денежку, - и кулачок сжимаю-разжимаю.

Пока ждала, торговка от соседей к черезсоседям переехала. Догоняю, сую, покупаю, беру сдачу - вдруг замечаю, что она как-то не так на меня смотрит и побыстрее отъехать норовит. Что такое, не было же раньше. Сделала шаг со стаканчиком "к себе", и только тут поняла, что раздета. То есть я вышла оттуда, где бикини ничего, терпимо, туда, где так не принято шляться. Не раздеваясь, почуяла себя разнагишённой.

Другая побежала бы, скакнула, юркнула, а то и взвизгнула. Но у меня уже был опыт выдержки. Я стала медленно пить, потихоньку оглядываясь. Вроде никто особенно и не замечает. Правда, смотрят некоторые, и мужчины в их числе, но что же им, зажмуренными по рядам ходить? Вот если бы специально оборачивались... А если и оборачиваются, то кто сказал, что с осуждающим видом? Разве я такая безобразная, что мной и полюбоваться оглянуться нельзя, в бикини я полупрозрачном или нет? И фигура моя, как на ладони, и вообще...

Так что пошла я к себе неспешным шажком, да таким, что чую - бёдра завиляли, ягодицы. Я помнила, что розовый мой анальчик виден через "шкурку" только лишь когда нагибаешься или там приседаешь, а стоя - только вертикальная тёмная полоска. Ну, и ничего.

Правда, когда лезешь под прилавок вовнутрь, задница твоя всё же красуется пару-тройку секунд, и руками не прикроешь. Но это если лезешь на карачках. А можно и по-жабьи, присесть на корточки и потихоньку передвигать ноги, тогда попа твоя в землю смотрит, хоть и обтянута туже, чем если просто на четвереньках. Я и полезла-пошагала по-жабьи, голову пригнув, но чуяла, что и по-обычному скоро будет не проблема, обвыкнусь.

Не получив по рукам за эту вылазку, я стала повторять. Сначала просто давала отъезжать торговке и догоняла, или же, наоборот, встречала загодя, мол, умираю пить хочу. Потом придумала вот что: высматривала маленьких девочек, что пообнажённее, и присоединялась. Угощала их мороженым, болтала, матери охотно соглашались, чтобы их детишек позанимала, пока они выбирают товар. Создав себе фон из обнажёнки, сливаясь с ним, уходила подальше от своей кибитки, а когда возвращалась, словно уздой себя стискивала, помедленнее чтоб идти. Но иногда приходилось и поспешить, если обстановка не располагала.

Всё шло хорошо, просто здорово, тем внезапнее прозвучали однажды мамины слова:

- Ещё денька два поможешь, осталось несколько штук, а потом гуляй.

- Почему?

- Июль же наступает, ты уже начинаешь потеть, а на тебе - товар, его тоже продать надо, или вернуть в хорошем состоянии. И потом, все, кто хотел, уже всё купили себе на лето.

С этим вот я не согласилась. В школах и институтах в июне идут экзамены, студенткам не до выбора купальников. А кто берёт отпуск в июле или августе, у тех не всегда есть время канителиться с покупками в июне. Покупали же до сих пор "белочки", как я их про себя прозвала, и будут.

Но вот насчёт потливости - тут истинная правда. Действительно, начала. То есть заметно начинаю, не скроешь. Да ещё жажду не терплю, пью, выбегая к торговке навстречу, а вода тут же наружу сочится. Остаётся выпрашивать у мамы по деньку, денёчку, пока она не запретит. А пока придумала вот что: стала прокладывать полоски промокательной бумаги, чтоб впитывали, пока иду. В кибитке их вынимаю - тут и солнца нет, и движений особых.

И, как приговаривал главный герой "Иронии судьбы", топчась на морозе:

- Надо меньше пить!

Была у меня ещё потаённая мысль: что, если мама решит, что бикини, ношу-то я постоянно, уже потеряло товарный вид и его надо купить для меня. Выкупить то есть. Дороговато, что есть, то есть, я бы просить открыто не просила. Но вот если сама так подумает...

А пока стала выпрашивать по денёчку.

Но вела себя честно, "товар" берегла, как уговорились с самого начала. Когда приспичивало по-большому, я надевала юбку, майку и шла в туалет, но в пакетике у меня была не только туалетная бумага, но и запасные трусики. Их я и надевала после "процесса", а потом шла домой. Наутро же, как уже знаете, принимала душ.

А на случай "по-маленькому" у меня там была влажная вата или салфетки. Я тщательно обтиралась после струения, чтоб ни пятнышка жёлтенького не посадить. Дело не только гигиены, но и чести. "Товар" берегу, в любой момент его с меня бери и продавай.

Вы будете смеяться, но так и вышло.

Вот как это случилось. То утро выдалось жарким, по-настоящему июльским, и я, честно говоря, вспотела. Чтоб немножко охладиться, завернула сперва к фонтану, взяла мороженое и устроилась с ним поближе к прохладным струям. Как я завидовала малышне, что резвится и плещется, даже тем, кто только ножки в воду спустил! Как хотелось, сбросив с себя - а хоть бы и всё! - броситься в воду, понырять, а потом лечь на спину... Права мама, в жару торговать плохо, надо бы на речку... Интересно, много ли там у неё этого товару осталось, для коего я манекеном торчу?

Выбросила пустой стаканчик и нехотя пошла в лавку.

Когда разделась, мама поводила рукой по моей коже, ощутила влажность и сказала:

- Всё, сегодня заканчивай. Потеешь.

- А как же остальное?

- Ну, распродам уж как-нибудь. А тебе и самой, небось, на речку хочется, на пляж, а?

Как в воду глядела!

Они подошли почти сразу. Нет, не так. Сперва подошла женщина и спросила "шведский лифчик". Мама с готовностью подала.

Нет, он не сделан в Швеции (Китай вернее будет), просто работает по принципу "шведского стола", сколько "съешь". Представьте себе переброшенную через шею бечёвку, концы которой треугольником идут к бокам куда-то на уровень под-лопаток, где впиваются в опоясывающую бечёвку. В нижнюю часть этого треугольника вписывается трапеция с чуть дуговым верхом, и сделана она из чего-то эластичного. Всё, завязываем сзади, бюст покрыт, и какой есть, настолько и оттянет. Очень удобно для девочек с растущей грудкой, но и девушки, и даже женщины такое носят - конечно, у кого не очень тяжело, тогда нужны чашки. Но они "бронируют" перёд, а в этом "шведе" грудь остаётся мягкой, колышется, прямо на глаз нежно очень. А бывают ещё полупрозрачные...

Женщина купила потемнее и отошла. Почти сразу же появились эти двое.

Одна была моего возраста, вторая - постарше года на три-четыре. Для подружек слишком разновозрастны, да и кошелёк общий, значит - сёстры. Может, двоюродные, но это детали. Главное, за чем пришли, что ищут.

Старшая, повыше и покрупнее, была в махровистых джинсовых шортах и белом топике с выпучивающейся, как тесто из квашни, грудью. Младшая, живая и нахальная, одета была позатейливее. Представьте себе бледно-розовую занавеску, которую скатали и перекинули через шею, пустив концы спереди вниз. И вот они спускаются, а поперечные "обручи"-тесёмочки их направляют, куда нужно. На уровне бюста - сближают, чтоб сошлись и прикрыли своими складками грудяшки, а подошли к талии - и разошлись по бокам, поясок тоненький их так развёл. От боков они заворачивают к лобку, смыкаются и образуют передок трусиков, чуточку самую захватывающих бёдра, но до шорт не дотягивающие. Сзади, когда мне удалось с той стороны посмотреть, девичью спинку опоясывали еле заметные ленточки-обручики под лопатками и по талии, а ниже шла полуюбочка, оставляющая перёд открытым. Вот поклянусь - не встану, что под этим напопником - еле заметные стринги, иначе и быть не может. А юбочка плиссированная, хорошо продувается.

Я нечасто видела, чтобы полуюбочку носили сзади, обычно спереди, фартучком, когда ягодицы почти целиком покрывали трусы от бикини. Иногда - чуть кособочили, словно кепку набекрень, иногда довольствовались трёхчетвертной - то есть вырез клинышком. Но, конечно, когда стринги, то попу лучше прикрыть.

Подойдя к прилавку, младшая сразу заспрашивала:

- Чего-нибудь эдакое есть у вас?

Мама поняла без разговоров. Есть такие, которым пообнажаться бы только, пошокировать публику, побесстыдничать. Эта из таких. Что ж, есть шанс продать ещё "белочку".

Я поняла, придвинулась, дала себя рассмотреть. Чтобы показать попу, встала на мамину скамеечку, нагнулась вперёд, стоя задом.

- Классно, клёво, фортунно! - восхитилась младшая. - Стелла, видишь?

- А в воде попрозрачнеет, - подзадоривала мама.

- Берём! Стелла, дай кошелёк.

Мавр сделал своё дело, мавр может... ну, хотя бы сойти со скамейки и отступить вглубь лавки. Коммерческая часть за мамой, мне ей, главное, не мешать.

- Размер какой? - спросила она деловито.

Девичий голос ответил. Я вздрогнула, сейчас поймёте почему. Послышалось шуршание, потом мама растерянно сказала:

- А такого нет... Но вы не волнуйтесь, сейчас дочка единым духом слетает на склад и притащит. Погуляйте поблизости минут пять-семь, мы вам обязательно это достанем.

- А ещё нигде нельзя купить?

Мама заверила, что нельзя. Поверили или нет, но сёстры отошли.

- Дочка, скорей набрасывай халат и беги на склад.

- Мам, это же мой размер!

- И то...

Она придвинулась и зашептала:

- Давай с тебя продадим, а! Когда-то надо же толкнуть. И не любят клиенты ждать, мало кто возвращается, знаю. Вот пакет, давай сюда.

- Но... а как же я? Я ведь в этом пришла. В чём же я останусь-то?

- Бельё подберём, вон его вокруг сколько. Вот, - она потянула за полу висящего сбоку халата и отгородила им тёмный уголок, - давай здесь сымай и подержи, а я продам и передам тебе туда бельишко. Главное - быстро обслужить. Да давай же!

Уголок и в самом деле казался невидным, а тут ещё мамина спина. Колебаться было некогда. Я мигом скинула трусы, сунула в пакет, туда же полезла шапочка. Застёжка лифчика требовала чуть больше времени, я ещё возилась с ней, когда мама, не отпуская халат, перегнулась через прилавок и закричала:

- Девочки-и! Да, да, вы! Идите сюда, я сразу не заметила, есть ваш размер, ещё как есть! Идите-идите. Сейчас и продам.

Я еле успела сунуть в пакет лифчик, он чуток прилип к коже грудей, неприятно его так быстро сдирать. Прилипшее надо снимать медленно, отлеплять со вкусом, тогда и удовольствие будет. Опыт у меня уже был.

Передав пакет матери, я перехватила полу халата, продолжая загораживать ею угол. Судя по шуршанию, она приводила в порядок сунутое, будто так и было в самом Китае упаковано. А я... на мне остались только кроссовки. Если точность может помочь в такой ситуации - с носочками. Но выше щиколоток не было ну ничего, и волосы в глаза лезут.

Под шапочкой резинкой я их не собирала.

Ежу было ясно, что вспучившийся халат выглядит подозрительно, да ещё видна ладошка, что его держит. Увидь я такое сама, обязательно постаралась бы заглянуть. Ну, девчоночьих глаз бояться не стоит, но они ведь тогда поймут, что "товар" прямо с тела, а вовсе не "с иголочки". Мама их уже обманула, надо это поддержать, а то ещё разорутся, а я тут в таком виде... Надо, тихо чтоб ушли. Пара секунд ещё есть, мама всё ещё шуршит, значит, не подошли они. Что делать?

Как я уже говорила, лавка изнутри была всё завешена товаром. Халаты, сарафаны, пеньюары висели на плечиках, верхняя загогулина которых цеплялась где за гвоздь в нетолстой стенке, а где и за нижнюю планку других плечиков, висел-то товар нараспашку, а гвоздей не понавбиваешься. Получалось нечто типа птичьего оперения, и когда маме надо был снять что-то посерёдке или в глубине, я помогала ей держать всё остальное, чтоб не свалилось. Зыбко всё и ненадёжно.

Но в тот момент я видела только, что задняя стенка увешана вся сверху донизу, и если подлезть под этот слой, меня не будет видно совсем.

Разве что кроссовки... Но почему бы на полу и не стоять обуви? Вряд ли покупательницы будут спрашивать, где только что маячивший тут "живой манекен". "Побежала за товаром", - объяснит мама. Вышла через заднюю дверь и ушла. Что им, выяснять, есть ли тут задняя дверь или отродясь не бывало?

Я шагнула к углу, здесь, на стыке стен, была щель между "завесями", куда можно подлезть. Отпустила край халата и протиснулась - к задней стенке, потому что на боковой товар висел не так густо и не до пола. И - вдвинулась между висящим товаром и стеной, прежде чем сзади зазвучали голоса купли-продажи.

Как и всякая, наверное, девушка, то есть всякая обнажённая или хотя бы гологрудая, я старалась избежать прикосновения чего-либо к бюсту, особенно если это - не полированная, мягко говоря, стенка. Шершаво-занозистую ДСП не хотите ли? Вдвигалась, соответственно, оставляя зазор, руками упираясь в стенку. Но тут же поменяла своё мнение.

Мягкий товар заколыхался за моей спиной. Вернее - по спине. Я помертвела и затаила дыхание, приникла к стенке. В голове мелькнули давние воспоминания.

Это было... да, в первый мой день помощи маме. Вернее, после этого она и попросила меня помогать ей постоянно. А тогда дело было в том, чтобы развесить товар по стенкам лавки, а то постоянный помощник заболел.

- Мне уже трудновато по табуреткам скакать, а ты у меня молодая, вдвоём быстро управимся. Понимаешь, больше позвать некого. Или ты на пляж твёрдо решила?

Пляж подождёт, помочь вперёд надо. Ну, пришла. Стенки в лавке, боковые и задняя, голые, и под самым потолком вбиты гвоздочки - редко, на мой взгляд. Но оказалось, что на них вешаются самые большие распахнутые вещи на широких плечиках, потом на нижнюю планку этих плечиков цепляются крючки плечиков поменьше, и так в несколько ярусов, пока полы товара не спустятся до самого пола. Что-то наподобие рыбьей чешуи. С птичьим оперением уже сравнивала.

Мама встала на табуретку, и я ей стала подавать вещи и плечики - те, на которые она указывала. Что я буду и дальше заниматься развешиванием, не предполагалось, поэтому она ничего не объясняла, даже сами принципы - а я и не спрашивала. Я, кстати, в то время внезапно поняла, как трудно ей выстаивать в лавке по многу часов в день, так что утомлять требованиями разъяснений ни к чему. Как послушная дочь, просто подавала, что надо.

Но вот маму отвлекла соседка по рядам, она отошла. Я, чтобы не терять времени, стала скакать на табуретку и с неё, хватать халатики и сарафанчики и вешать, цеплять и снова вешать. Хотелось, чтобы в лавке было красиво, проявить эстетический вкус желала, дурочка. По расцветке вещи друг к дружке подбирала.

- Что ты делаешь? - раздался вдруг за спиной мамин голос.

Я вздрогнула и растерянно обернулась, но её взгляд, направленный на стену, заставил меня обернуться снова. И я увидела! Увидела с ужасом, как по нижним планкам больших плечиков поползли крючки плечиков нижних. В одну сторону поползли, перекашивая верхние. Да ещё так, что перекос пошёл в сторону "затылка" верхних загогулин, а другая сторона пошла вверх, норовя сорваться с гвоздя. Ой-ёй-ёй!

Как мама оказалась в лавке, не помню. Словно бы перепрыгнула через прилавок. Подскочила к стенке, вытянув вверх руки, и прижала мятежные плечики. Хрипло сказала:

- Сымай нижние!

Я засуетилась вокруг. Знаете, когда руки задираешь недуром вверх, дышать становится трудно, меньше свободы рёбрам, а тут ещё и груди. Но когда суетишься, всё выходит не так, всё не эдак...

- Цени товар! - прохрипела мама.

Это чтоб я не мяла и не перемешивала. А то в спешке всё бывает.

Ну, разгреблись, в конце-то концов, и уже я влезла на табуретку, а усталая мама подавала мне вещи и указания. Оказывается, вешать надо сбалансировано, уравновешенно, если перекос, то чтоб разъём на крючке пошёл вниз, а не вверх, к гвоздю.

- Но если всё повалит, то и это не поможет, - предупредила моя многоопытная мама. - Или с гвоздя сорвётся, или сам гвоздь вырвет. Вес общий этого барахла ох нелёгкий, а стенки тоненькие, в них шпигорь не загонишь. Так что надеяться приходится только на равновесие.

Мне тут же припомнились слова из песни Высоцкого:

"Надеемся только на крепость рук,

На руки друга и вбитый крюк,

И молимся, чтобы страховка не подвела".

Она ещё рассказала мне, что бывает, если попрёт лавина - такое иногда случалось, слава богу, не с ней. Продавца может попросту завалить вещами, и хорошо ещё, если деньги она держит в кармане юбки, а то мигом кассу уведут. Тебе "помогут" выбраться, но это значит, что товара потом не досчитаешься. Но если и просто на пол рухнет - катастрофа. Торговля прерывается, пока всё подымешь, рассортируешь и снова развесишь... а то и гвозди повырывает, жди тогда мужиков с молотками. И прячь от них лифчики, хоть бы под газету, а то обхохочутся.

В общем, сход товара с катушек - это событие с большим-большим минусом. А тут ещё я там, за ним, в таком, понимаете, временном виде. Что делать, если повалит? Оставаться стоять - это лишиться прикрытия, а валиться и стыдливо скукоживаться - рисковать задохнуться, травмировать груди, вызвать вопли мамы, они привлекут внимание, и кто меня из-под всего этого откопает? И сколько человек на это будут глазеть?

Это сейчас долго перечислять, а тогда, лишь за моей спиной товар закачался, я и помертвела. Ненадёжной оказалась "ширма".

Выбора не было. Я ведь лицом к стенке стояла, схватить товар руками не могла, успокоить чтоб. И неудобно, и не видно, что хватать, и навредить легко. Оставалось расплющиться, распластаться по стенке, затаить дыхание, прикинуться плоской дощечкой и надеяться, усиленно надеяться, что поколышется-поколышется и успокоится, обойдётся. А мама отпустит сейчас товар и вспомнит о дочке, надо же бельишко какое-никакое подать, заодно и вызволить из-под товара аккуратненько.

Сзади всё ещё гудели голоса, шла купля-продажа.

Я мигом развернула в стороны стопы, прижала их внутренними сторонами к плинтусу, а согнутые в локтях руки распластала по стенке, приникнув к ней всем телом. Грудью пришлось пожертвовать, притиснуть к грубой ДСП, рискуя раскровенить соски - не привыкли они к такой грубой "тёрке". Ладно, чёрт с этим, лишь бы товар успокоился, потом залечу, опыт получу.

Положение было неустойчивым. Стопы вытянуты по одной линии (спасибо школьному физруку, натренировал, не ведая, для чего), тело слегка покачивает, хотя стараюсь не дышать, и если качнёт сильнее, повалюсь, ей-богу, повалюсь. И всё стряхну, это уж точно.

Ещё бюст меня от стенки отжимает, не даёт прижаться, как следует. Оказывается, он у меня объёмистый! Нет, я и раньше это знала, в зеркало гляделась, в лифчике и без, и вообще, ощущала. Но особенно чуешь объём своих молочных желёз, когда они тебе мешают, и ничего с этим не поделаешь. Гораздо круче, чем когда они тебе "помогают", там можно и привоображать объёмчик, а вот тут и хочется "отвоображать", да никак.

Если б мне было хоть за что-нибудь ухватиться! А то соски дерёт, а рукам голо, не за что. Руки начали непроизвольно шарить по стене, не отрываясь от неё. Из-за прижатой груди я начала чуять сердцебиение, и мне казалось, что каждый удар сердца отталкивает меня от стены. Типа морского ожидания "девятого вала". А если вдохну, терпеть мелкое-мелкое дыхание уже нет мочи, то оттолкнусь окончательно.

За верхние гвозди, на которых висели плечики, я боялась цепляться, возила руками по стенке, избегая давления на них товара. Можёт, найдётся всё же за что уцепиться? Мне бы минутку-другую продержаться-прокантоваться, сколько там будут допродавать снятое с меня бикини?

А по спине так и шарит текстильный товар, так и колышется, и мои страхи только усугубляются.

Наконец - о, чудо! - под пальцы подворачиваются какие-то стержни, вроде как толстые гвозди, забитые и загнутые вдоль стенки. Наверное, ненужные для развески товара - зато очень нужные сейчас мне, здорово, что под обе ладошки подвернулись одновременно. Хватаюсь, как могу, за них и, напрягая руки, вжимаю тело в стенку, пытаюсь сплющиться. Вряд ли о такой точке опоры мечтал в своё время Архимед, но мне и эта хороша. На минуту ведь, и... А почему это гвозди задвигались?

Пошли по дуге, не отходя от стенки, видать, забиты некрепко. Но не успела я порадоваться, что за них можно ещё держаться, как вдруг раздался резкий щелчок, стенка вздрогнула (ещё бы, я ведь к ней самыми мягкими местами прижата), и я почувствовала, что вместе с ней, плашмя, падаю куда-то вниз.

Знаю, есть среди вас такие, кто не поверит. Эк чего придумала! Поэтому скакну одновременно в вечер того же дня, когда мама мне всё объяснила, и в прошлое, то самое прошлое, о котором она мне рассказала.

В печальное прошлое. В лавке во время пожара сгорел продавец - молодая ещё девушка. Случилось это сколько-то лет тому назад, мама здесь ещё и не работала, только потом услышала эту историю.

Возник отчего-то пожар. А особенно он опасен в ветреную погоду, когда лёгкий горящий товар просто-таки летает по воздуху и поджигает дотоле негоревшее. Представьте себе, что загорелся большой ажурный лифчик и упал на прилавок, полный такого же товару. Это ж как полыхнуть-то должно!

А выхода нет. Вход-выход только один - под прилавком, на карачках. Если товар ещё не разложен, прилавок можно откинуть, так удобнее, но всё равно проход один. Если его перекроет огонь, хана.

Подробности вы сами можете себе представить. Я как воображу, что такое со мной могло произойти, так и сникаю. А если с мамой - бросаюсь её обнимать, целовать и просить, чтобы береглась там.

Ну вот, после того страшного случая пожарная инспекция потребовала проделать двери в задних стенках. Хозяева отнеслись к этому прохладно. Да, стенка хиленькая, но сколько раз в неё надо ткнуть ломом, чтобы проделать подходящую дыру? Не стоит свечек игра такая, не ювелирный же магазин. А лишняя дверь - это лучший помощник вора. Ткни ломом только в замок, а проём хозяева сами сделали. А можно и потише, отмычками. Вот и думай.

Но и гореть заживо никому не хотелось. Поэтому решили сделать аварийный выход, не заметный снаружи. Два невидных рычажка сверху, сведёшь их одновременно...

Так я и повернула одновременно!

... и задняя стенка, на петлях снизу, падает, спасайся, пожалуйста. Но не вся, а примерно снизу в рост человека, верх остаётся. Туда и вбиты гвозди, с коих всё и свисает. А я-то гадала, чего это плечикам гвоздей не хватает, друг за друга цепляются.

Мама не хотела меня расстраивать разговорами про пожары. Хоть и бюст, и бёдра, и тампоны с прокладками, а в душе-то я всё равно девочка невзрослая, жизни не знающая, не обо всём ей рассказывать стоит.

И вот, не зная почему, лечу я со стенкой на землю.

Вы когда-нибудь зимой поскальзывались, падали? Я - сто раз. И самое плохое знаете что? Не боль от ушибов, добровольно я не боюсь упасть, хоть три раза подряд. Самое страшное - во внезапности, неожиданности. Это как удар в спину, тычок исподтишка, окрик из-за угла. Р-раз! - и ты словно проскакиваешь в другой мир, и своё существование в этом мире ты начинаешь с большой неудачи.

Ну ладно, падать зимой не обязательно до конца. И тут самое дурное, когда нога застревает и не даёт сделать быстрого шага, шагов, удержаться на ногах чтоб.

У меня ступни развёрнуты и боками упираются в плинтус. В угол, очень неудобно. Чую, что падаю, а ногу выдвинуть вперёд не могу, хотя могла бы и успеть, это ж инстинктивное движение, рывок, порыв. Р-раз! - и ты удерживаешься на ногах. А не дают этого.

К счастью, я сообразила выкинуть вперёд руки, оттолкнуться от предательской стенки, её падение тем ускорить, а своё - замедлить. И сразу же угол под ногами стал тупым, это уже легче, уже одну ногу можно вскинуть, как в горку бежишь. Только кроссовки не подвели чтоб, не соскользнула ножка с горки...

Я их расцеловала вечером, снимая, мои кроссовочки, за то, что не подвели, спасли, удержали ногу на покатой стенке. Тут и другой ногой можно шаг сделать, точка опоры уже есть, вперёд!

Бух, бух, бух! Тр-рах!

Это упала стенка, припечатанная всей своею площадью к земле. Я ещё касаюсь её руками, ещё наклонена опасно, падаючи, волосы растрепались и застят глаза. Продолжаю быстрые шаги, распрямляясь и спасаясь от падения.

Топ, топ, топ!

Ура, прямо стою на ногах! Стенки под подошвами уже нет, на земле стою, эвон куда пробежала-протопала. Ещё раз ура! Собираю руками непослушные волосы, откидываю их за плечи...

Будто солнце включили разом.

Дело не в застящих волосах, просто я несколько секунд ни о чём другом думать не могла, кроме как бы не упасть, удержаться. Теперь этот страх схлынул, и я смогла продолжать воспринимать окружающее.

Яркое солнце в небе, знакомый фонтан, скамейки, люди, детишки. И все на меня почему-то смотрят. Ах да, я же нагрохотала этой стенкой, вот они и...

Бли-ин! Да я же совсем голая!

Мне надолго врезалось в память это телоощущение: ноги чуть согнуты в коленях, руки немножко раскинуты и отведены назад, рот приоткрыт. Ещё запомнилось, как солнце печёт грудь - совсем новое ощущение, раньше никогда я так не выставляла её ему. Ещё соски поцарапаны этой шершавой стенкой, потом пришлось залечивать микроцарапины.

Всё вокруг вдруг зашумело, задвигалось. Меня, стало быть, оглушило, а теперь вот схлынуло. Ну, бросилась прикрывать груди первым делом. Но тут вдруг запекло на животе, на лобке. У меня, если честно, там не очень. Нет, обнажиться всегда страшно, но раз уж случилось, то выглядеть надо поприличнее, не отягощать стыд от срама стыдом за свою неухоженность, гигиену. И ещё - за... ну, знаете, что бывает, если резко напугать девочку, не сходившую только что в туалет? И вот то, что с ней бывает, как раз и стекает крупными жёлтыми каплями по бёдрам...

А вокруг уже смеются, хохочут, гикают. Это, похоже, те же люди, что меня незадолго до того видели одетой, не успели смениться. И дети тоже. Думают, небось... а чёрт их знает, о чём они думают!

Взвизгиваю стыдливо, разворачиваюсь и топаю по лежащей стенке обратно. Но раз не везёт, так уж не везёт. Спотыкаюсь о край этой "доски" и снова падаю вперёд, и снова с заблокированными ногами. На этот раз их фиксирует бывший верхний край стенки. Выставляю руки и падаю на них, один локоть "пробивает", с трудом удерживаюсь на втором. Ноги слегка расставлены, видок у меня сзади (а все и смотрят сзади) тот ещё. Это я позже сообразила, а тогда еле встала. Локоть подвёл, быстро не могла. Но если руки не выставить, грудью о жёсткое хлопнешься, да и нос не уцелеет.

Не знаю, может, какие девушки и предпочтут расплющить и размесить себе груди, только чтоб им не заглянули сзади в промежность. А мне выбирать из двух зол некогда было.

Само выбралось!

Поднимаюсь и со слезами на глазах от боли плетусь к проёму. Он, вестимо, завален упавшим товаром, мама, слышу, ругается. Это ещё слабо ругается, меня не видит. Ничего, сейчас взглянет. Нет, нет, только не это!

Хватаю первый попавшийся сарафан и быстро ныряю в него, может, задом наперёд, не до этого. Главное - прикрыть наготу. Не до трусов, не до чего мне уже. Продираюсь, прокапываюсь через гору товара, мимо причитающей матери, подлезаю под прилавок. Оказываюсь между рядов. Тут ещё ничего не знают, разве только что хлопнуло где-то, хорошо-то как... Пусть кое-кто заметил, что в лавке товар повалился и светлый проём сзади открылся, но что я опозорилась, не ведают.

Просто девчонка в неряшливом сарафане спасается от обвала.

Пока сюда ещё ничего не дошло, надо уходить. Мама что-то кричит мне вслед, но я не слушаю, а бегу и быстро иду, чтоб остаться в рамках приличий и не возбудить особых подозрений. В рядах принято ходить не спеша - и товар смотреть, и показывать, что ты ничего не схватила и не улепётываешь.

Сарафан мне попался такой, что надевают на блузку. Я потом видела - на белую блузочку ох как хорош он! Но на мне нет ни белой, никакой. Прибежав домой, я выбилась из сил. А груди - из сарафана.

Но это - полбеды. Вот и родная дверь. Где же ключ от неё? В сарафане и карманов-то нет, шарить не в чем, не так обидно. Обиднее, если есть карманы, а ключа - наоборот. К соседям же в таком виде не сунешься.

Перекантовалась я до вечера, а там ещё с матерью объясняться... Но выжила, оклемалась.

Правда, кошмары ночные меня помучили. Чаще всего мне снилось, что залезаю под товар, а он начинает меня обволакивать и душить. Просыпаюсь - это я одеялом обмоталась и в подушку носом-ртом уткнулась. Или что задняя стенка падает, я скольжу по ней и лечу куда-то в бездну. Ну, сами знаете, как во сне летают. И в сколь холодном поту просыпаются.

Но один кошмар особняком стоит. И товар не душил, и доска упала всего лишь на землю, а я на ногах устояла, как и в реальности. Но вот когда возвращалась после "пробежки", то не просто споткнулась, а ноги у меня застряли в щелях этой доски, причём ступни довольно широко расставлены.

Дёрг, дёрг! - никак, глухо. Мёртвая хватка. Я - в панику. Прикрывая кое-как груди, стараюсь свести хотя бы бёдра, но - никак. Всё девичье естество на виду. Сзади хохот, вспышки от фотканья, моя промежность становится достоянием общественности. Охватывает стыд, а тут ещё словно что-то тёмное надвигается сзади, непонятное, но страшное. Сотворить что-то со мной хочет...

Я дико кричу и просыпаюсь.

Сердце колотится, в холодном поту просто купаюсь. Страх - не слышала ли мама мой крик? Нет, вроде тихо в доме. Глубоко дышу, пытаюсь успокоиться. Надо бы заснуть, ночь на дворе глубокая.

Кое-как заснула. И что же вы думаете? Кошмар возвратился! Снова попытался меня напугать. Но я уже была готова и обозлилась. А вот не дам я себя тем же самым второй раз провести! Что хошь делай, а не дам.

Когда ноги застряли, я, ничуть не стесняясь, стала нагибаться к ним по отдельности и расшнуровывать кроссовки. Словно вполне одетая на какой-нибудь лёгкой атлетике. Люди затихли, фоткать перестали, не понимают. Расшнуровала, вынула ноги, сняла и носочки. Теперь на мне совсем-совсем ничего. Поворачиваюсь передом ко всем моим "доброжелателям", перекатываюсь с носка на пятку и обратно, тоже как на стадионе будто. Никакого стыда, зато тело собирается, упружится и ощущается удивительно цельным. Даже грудки встали и заединились с грудной клеткой. Смотрю на одетых с удивлением - зачем жару себе усугубляют? Мне и то жарко, и поэтому я...

Разбегаюсь и ныряю в фонтан. Причём на бегу осознаю, насколько это естественно получилось: страдающая от жары девушка разделась, открыла заднюю дверь, выбежала по ней, потом поняла, что забыла снять обувь, вернулась, сняла и вот теперь выполняет намеченное. Никакого стыда и в помине не было.

А фонтан-то глубокий! Не "трезвому по колено", как настоящий, а типа Марианской впадины. Чёрт знает сколько я иду под воду, а дна всё нет. Аж страх подступил - хватит ли воздуха? Изгибаюсь спиной - и вот уже иду вверх, всё светлее мне и светлее. А всё более и более душный воздух в лёгких не столько пугает, сколько дарит какие-то особое наслаждение, ведёт до кульминации.

И вот лёгкие словно взрываются, но тут голова выныривает из воды, в глаза бьёт яркое солнце, ощущаю лёгкий оргазм. И ору - "Ур-ра!"

Просыпаюсь. В глаза бьёт утреннее из окна солнце. Горло доорывает радостный крик, но мама уже ушла на работу. Вот это да!

Потом мне, если честно, пришлось бороться с соблазном описать сон, как будто это происходило взаправду, заменить концовку на оптимистичную. Но ведь неправдоподобно выйдет.

А в августе у меня появилось увлечение. В как можно более лёгкой одежде, с распущенными волосами, в тех же кроссовках приходила я к тому самому фонтану и медленно гуляла вокруг, посиживала на скамейке, лизала мороженое. И вглядывалась, на грани нахальства, в лица людей, старалась узнать, кто тогда тут был и меня в особом виде видел - не припомнит ли сейчас?

Небольшая щекотка нервов. Девочкой я бы её не вынесла, себя знаю. Но я уже не девочка. Мне уже исполнилось шестнадцать лет.

Плюс опыт...