- Алло... Добрый день, уважаемая госпожа... Нет-нет, к моему огромному сожалению, не могу... Я бы с радостью услужила вам, но господина нет дома... Кто я? Я - Мей... Нет-нет, я всего лишь клининг менеджер... Домработница?! Если госпоже так угодно меня называть, то да... Нет, госпожа, господин ничего не говорил, сказал только, что его несколько дней не будет и за это время я должна привести его дом в порядок. Ой, только, пожалуйста, не выдавайте меня, господин может рассердиться, если узнает, что кому-то говорила про него... Спасибо, госпожа... Я надеюсь на вашу доброту, госпожа... Не знаю, госпожа, но, судя по тому, как господин был одет и какие вещи брал с собой, то он поехал на рыбалку... С кем? Не знаю... Нет, за ним никто не заезжал... Еще раз спасибо, госпожа. Да, госпожа, простите, если господин спросит, когда вернется, кто ему звонил... Полина... Передать ему, что он негодяй и чудовище... Обязательно, госпожа, но я боюсь, что за эти слова он на меня рассердится.
Положив трубку, девушка чуть семенящей походкой вернулась к дивану, пригубила стоящий на подносе сок и все так же неторопливо избавила мой рот от кляпа:
- Госпожа Полина велела передать, что вы негодяй и чудовище. Надеюсь, господин не рассердится на меня за то, что я дословно передала слова вашей девушки. Это же ваша девушка звонила, не так ли?
- Так, Мей.
- Она красивая?
- Не очень.
- А почему тогда господин встречается с ней?
- Я считал ее красивой, до тех пор пока не познакомился со своей наставницей.
- Не надо, не надо, откровенная лесть не красит господина. Хотя, не скрою, очень приятно слышать из его уст подобную оценку моей скромной внешности.
- Госпожа, вы самая красивая, у вас...
- Господин, пожалуйста, поберегите ваши комплименты для соотечественниц - сейчас не время отвлекаться от наших занятий. Хозяин готов продолжить путешествие в алмазные чертоги блаженства вместе с его маленькой Мей?
О, как же мне захотелось выругаться. И, как можно крепче. Но ругаться, по крайней мере, вслух в своем присутствии Мей меня отучила. В первый же день своей работы, к концу которого я накрепко освоил азы восточного политеса.
А еще через два дня ее 'клининга' я уже автоматически вставлял 'моя госпожа', 'моя несравненная наставница', 'госпожа наставница' и тому подобные словосочетания едва ли не при каждом обращении к своей 'домработнице'. Нет, поначалу я, стиснув зубы, проявлял характер, однако боль, которую умело и, не скупясь, доставляла моему телу китаянка, пусть и не сразу, но все же достаточно быстро заставила меня позабыть о самолюбии. Как и о многом другом.
- Готов, прекрасная госпожа, - и через мгновение мои губы уже касались жестких темно-каштановых волос, а язык... Всего лишь четыре дня назад он впервые проник в эти скрытые в густой растительности божественные яшмовые ворота моей наставницы, несравненной госпожи Мей, а сейчас... Впрочем, обо всем по порядку.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Все началось в прошлый понедельник, когда ровно в девять часов утра на пороге моего дома, расположенного всего в тридцати минутах езды от центра Сан-Диего, появилась невысокая азиатка.
- Я Мей из агентства 'Восточный клининг', - изобразившая какую-то смесь легкого поклона с полу-книксеном девушка, полностью соответствовала моему представлению о китаянках. Невысокий рост, аккуратное каре из темно-каштановых волос, черные с характерным прищуром глаза на кажущемся анемичном лице, чуть-чуть коротковатые, но в то же время очень аппетитные ноги.
- Здравствуй, Мей, я Матс.
- Нас на фирме учат обращаться к клиенту 'господин' или 'хозяин'. Вы не возражаете, если я буду следовать установленным правилам?
- Обращайся ко мне, как хочешь - меня это мало волнует.
- Спасибо, господин. Мой хозяин приказал мне убрать ваш дом. С чего прикажете начать?
- Мей, мне все равно - начинай с чего хочешь. Единственная просьба - не со спальни, и не трогай мои личные вещи.
- Слушаюсь, господин.
- Да, и еще. Я всю ночь провел в клубе и сейчас иду спать, поэтому постарайся убирать тихо.
- Как скажите, господин.
Через три часа меня разбудил звонок айфона. 'Черт, опять забыл выключить! И зачем так долго трезвонить...' - я посмотрел на изрядно опостылевшую мне за последние полгода физиономию Полины Юнссон и сразу же нажал 'отклонить вызов.'
'Да, чего-чего, а в умении доставлять неприятности Полине не откажешь. Даже здесь она осталась верна себе.... Ладно, извини, дорогая невестушка...' - я исправил допущенную ошибку и отключил мобильник. 'А теперь - спать!'
Увы, вторично уснуть я не смог. Стоило закрыть глаза, как я снова оказывался за покерным столом, и снова мои четыре валета в решающей сдаче были биты четырьмя дамами какого-то фартового любителя... Минус двести тысяч...
С момента моего проигрыша прошла уже неделя, но мысли о нем по-прежнему преследовали меня. Не помог и личный психолог, но тут я сам виноват. Он посоветовал мне переключиться на какой-нибудь не связанный с игрой объект, а я, не подумав, объектом этим выбрал Полину. 'Вечно она чем-то недовольна. То обслуживанием в ресторане, то погодой, то моим внешним видом, то... Грязно у меня, видите ли. Я, конечно, понимаю, что она позиционирует себя в качестве моей невесты, но всему есть предел. Да и сама Полина, судя по ее квартире, не ахти какая чистюля. Ладно, проехали... Кстати, а что там делает китаянка? Надо бы пойти посмотреть.'
Вставать определенно не хотелось, но желание проконтролировать Мей перевесило лень, и, надев халат, я вышел из спальни. Девушка, чуть наклонившись, старательно протирала пол в коридоре, и мой взгляд невольно задержался на ее соблазнительной попке. 'Ого, а вот тут есть шанс переключиться в полной мере. Интересно, согласится ли Мей немного расширить круг своих обязанностей? За отдельную плату, разумеется. Бытует мнение, что с азиатками в этом плане куда проще. Тем более, если они работают нелегально. А может, вообще ничего не говорить. Просто подойти сзади, положить по-хозяйски руки на округлые филейные части, и, дождавшись пока они начнут наливаться жаром, все так же молча задрать короткий халатик, снять ярко-красные трусы... Недаром же она их надевала?!'
Мей как будто почувствовала мой взгляд. Девушка резко обернулась, на мгновение вызывающе скрестила его со своим, а затем, едва улыбнувшись, скромно опустила глаза в пол и с еще большим остервенением взялась за работу. Только наклон ее тела стал чуть-чуть больше...
'Какой ты фантазер, Матс. Самый обычный наклон. Просто ты устал от вывертов Полины...'
- Мей!
- Да, мой господин.
- А ты теперь всегда будешь у меня убирать? Или ваша фирма будет мне присылать каждый раз новую сотрудницу.
- Все зависит только от вашего желания. Если девушка понравилась, - здесь Мей снова прервала работу и, обернувшись, подняла глаза, в которых, как мне показалось, зажглись многообещающие искорки, - то клиенту достаточно просто сказать менеджеру об этом, и ее прикрепят к заказчику.
- А ты хочешь мне понравиться, Мей?
- Конечно, господин, очень хочу. Наша фирма дорожит каждым клиентом. Посмотрите, как я убрала вашу кухню и ванну, - взгляд девушки по-прежнему был направлен в пол. - Я со всем смирением надеюсь, что вам моя работа понравится, и вы останетесь мною довольны.
"Вот чертовка!" - что-что, а скромности и смирения в ее тихом голосе не чувствовалось, а вот обычного женского желания раззадорить понравившегося мужчину было хоть отбавляй. Так что я решил не прибегать к долгим маневрам, и через несколько секунд мои руки уже ощущали мягкие ягодицы Мей. 'Ого, горячие! Интересно, это от работы или они всегда такие?'
Как я и предполагал, китаянка не сопротивлялась, и даже не попыталась отреагировать на мои действия каким-нибудь 'господин, что вы делаете'. Поэтому все мои последующие действия проходили в автоматическом режиме: спущенные трусики, распахнутый халат, снятые стринги и возбужденный член, входящий в настежь распахнутые, как там у них это называют, ага, яшмовые ворота.
Затем был минет. Изумительный восточный минет, о котором мне взахлеб рассказывали побывавшие в таиландских секс турах друзья. Минет, после которого я решил немедленно позвонить в этот 'Восточный порядок' и вытребовать для себя Мей на... Словом, пока девушка не наскучит мне.
- Ты изумительно убираешь, Мей.
- Я рада, что понравилась вам, господин.
- Продолжим?
- Конечно, мне еще осталось убрать в гостевой спальне и в...
- Ах, ты маленькая круглозадая чертовка! - я поднял девушку на руки и сделал несколько шагов по направлению к спальне.
- Господин, господин, что вы делаете?
'А вот и 'что вы делаете'. Правда, несколько поздновато...'
- Несу тебя в спальню, чтобы продолжить наши игры.
- Но так я ничего не успею, и вы останетесь недовольны.
Нежные руки Мей обнимали меня за шею и лучше любых слов говорили о том, что девушка сейчас меньше всего думает о работе.
-Успеешь... Успеешь доставить мне удовольствие, мой прекрасный восточный цветок. А с твоим начальством я как-нибудь договорюсь. Ни оно, ни ты не будете в обиде. Я умею быть щедрым, поверь.
- Надеюсь на вашу доброту, господин. Но прежде чем мы продолжим, можно ваша маленькая послушная девочка что-нибудь выпьет? Могучий нефритовый меч господина отнял у нее много сил.
- Хорошо, - я опустил Мей на пол. - И мне чего-нибудь налей.
- Что принести господину?
- На нижней полке холодильника стоят пакеты с соками. Мне налей грейпфрутового, а себе выбери сок сама. И поторапливайся - моему, как ты говоришь, могучему нефритовому стержню не терпится еще раз погрузиться в твою божественную пещеру наслаждений. Жду тебя в спальне, - и я сопроводил китаянку легким шлепком по аппетитной попке.
- Спасибо, господин очень добр. Несколько минут и мои яшмовые ворота покорно впустят в себя нефритовый меч господина. 'А это восточное словоблудие возбуждает. Похоже, что ее агентство занимается не только клинингом.'
Мей и в самом деле проявила положенную при ее профессии или профессиям расторопность, и уже через несколько минут я пил освежающий холодный сок. 'Сейчас мой нефритовый меч...' Закончить мысль я не смог - образ сидящей рядом со мной китаянки начал расплываться...
...Чтобы спустя какое-то время (позже я узнал от китаянки, что в отключке я был два часа) вновь собраться в единое целое. Мей тихо посапывала, полностью уместив свое небольшое тело в стоящем напротив кровати кресле. 'Спит или дремлет?! Как же ей хорошо в моей рубашке... В моей рубашке?! Но, черт побери, кто ей разрешил надеть мою рубашку, и почему мои руки прикованы к спинке кровати, а противная клейкая лента скотча мешает мне открыть рот?'
- Мей, проснись - но вместо слов у меня получилось лишь невнятное мычание. Правда, и его оказалось достаточно, чтобы прервать чуткий сон девушки.
- О, господин проснулся. Его маленькая Мей уже закончила уборку и ожидает дальнейших приказаний.
- Освободи мне рот и сними эти проклятые наручники, - снова промычал я.
- Простите, господин, но я ничего не поняла. Мой английский еще очень плох. Однако я попытаюсь угадать ваше желание. Наверное, вы хотите продолжить знакомство с моими яшмовыми воротами. Не так ли?
'О, черт, она еще и издевается. Впрочем, возможно это одна из тех восточных сексуальных игр, в которых так сильны дочери Поднебесной? Что же, не буду портить девушке сценарий.'
Мысль о том, что мне придется быть пленником прекрасной китаянки, снова наполнили мой нефритовый меч волной желания. Это заметила и Мей, которая с неподдельной радостью в голосе произнесла: - Ура, я с первого раза научилась угадывать желания господина, - сопроводив эту фразу хлопком в ладоши. Затем она переместилась с кресла на кровать, положила руку мне на грудь и начала нежно скользить ладонью по моему телу, медленно направляя ее вниз по направлению к возбужденному члену.
'Мей, Мей, тебе обеспечен долгосрочный контракт на самых выгодных условиях. Как мне повезло, что я не поленился прочитать еще одну страничку интернета, на которой и набрел на этот самый 'Восточный клининг'. Интересно, справится ли Мей с уборкой дома, если ее время будет занято мной? А, может, заказать себе еще одну домработницу? Какие еще сюрпризы предоставляет своим клиентам ее фирма?"
Тем временем, достигнув первых паховых волос, Мей неожиданно прекратила свои ласки: - Господин, я только что вспомнила, что мне надо позвонить на фирму. Вы не возражаете, если я на некоторое время покину вас? Спасибо, мой господин, - и, не слушая моего возмущенного мычания китаянка, семенящей походкой вышла из спальни.
Время в ожидании ее возвращения показались мне адом: 'Убью, нет, точно так же свяжу ей руки, доведу до возбуждения и брошу...' - я перебирал в голове возможные варианты мести, не подозревая, что настоящий ад ожидал меня впереди. Но не будем опережать события.
Примерно через четверть часа Мей вернулась, держа в левой руке недоеденный бутерброд с черной икрой, а в правой три предмета, напоминающие спицы для вязания.
-Хозяин не рассердится на маленькую Мей за то, что она без разрешения открыла консервы? - а затем уже утвердительно добавила - Не рассердится, я знаю, он добрый. Спасибо, господин, эти рыбьи яйца такие вкусные.
'Рыбьи яйца... Скажет же... А вот мои уже начинают ныть... Сучка!'
Затем китаянка села на кровать, и левый бок ощутил прикосновение горячего женского тела. И тут же успокоившийся было нефритовый меч вновь начал увеличиваться в размерах. 'Погоди, маленькая стерва!'
Мей доела бутерброд, облизала губы ('как же у нее это сексуально получилась!') и вдруг уселась мне на грудь.
-Господин, мои яшмовые ворота снова к вашим услугам.
'Наконец-то!'
- Мей, но мой жезл не дотянется до них. Если хочешь быть сверху, то я не против, но только сядь ниже.
- Божественный меч господина еще не готов.
'Какое к черту не готов. Еще немного и я финиширую.
- Пусть пока насладиться взор господина. Любуйтесь!
Мей сняла рубашку и моему взору открылись покатые плечи, два изумительных полушария и плоский живот.
'Любуйтесь... Что же, китаянка права - есть чем... Только бы не кончить...'
Дав мне возможность оценить ее идеальный торс, Мей коснулась указательным пальчиком клитора, нежно погладила его, а затем двумя руками чуть раздвинула 'створки ворот'. 'Сейчас я взорвусь...'
- Господин, дышите глубже и ровнее. У господина очень могучая ян. Но ему надо научиться расслабляться и контролировать свою энергию. Господин не возражает, если я научу его этому?
'Контролировать?! Не хочу ничего контролировать! И услаждать взор больше не хочу. А расслаблюсь, когда, наконец, трахну эту наглую узкоглазую сучку, трахну по полной программе...'
Я замычал, пытаясь выразить свое неудовольствие, но китаянка расценила это по-своему:
- Спасибо за согласие, мой господин.
Не обращая внимания на мое продолжающееся мычание, китаянка чуть откинулась на спину, а ее правая рука оказалась у основания моего возбужденного члена. Я застонал от смеси боли и наслаждения, а Мей... Мей, черт бы ее побрал, вдруг прекратила свои ласки, встала и вновь устроилась в кресле, после чего с откровенной издевкой начала рассматривать меня.
'Вот тебе и маленькая скромная китаянка! Нет, пора прекращать эту слишком далеко зашедшую игру. Но вот только как это сделать?' Я попытался изобразить недовольное выражение лица, но ни мое мычание, ни мимика не произвели на девушку никакого впечатления. Более того, как только Мей увидела, что эрекция начинает спадать, она снова переместилась ко мне на кровать. Указательный палец ее правой руки дотронулся до моего лба, а затем медленно стал продвигаться к гениталиям. Нос... кляп... грудь... низ живота...
- Мей!!! - изо всех сил промычал я, одновременно стараясь показать глазами, чтобы она прекратила.
Однако моя мучительница расценила (или только сделала вид) мое мычание и знаки по-своему:
- Да, мой господин, да! Я чувствую, что вам понравились скромные умения его преданной служанки. И, поверьте, для меня нет лучшей награды, чем осознавать это.
Не обращая внимание на мое мычание примерно поровну состоящее из возмущения и удовольствия, китаянка принялась играть моим членом.
-Мей!
-Какой он большой... И твердый! Мне так нравится прикасаться к нему, Представлять, как он входит в мои покорно распахнутые яшмовые ворота, как изливается в меня божественным нектаром... О, я чувствую, что и господину нравится, как я управляю его жезлом, не так ли?
Я промычал в ответ нечто среднее между "да" и "нет", и в этот момент Мей оставила в покое мой фаллос и снова уселась мне на грудь. "О, бог мой, какие же у нее горячие ягодицы!" Дотронувшиеся до кожи жесткие волосы влагалища заставили мой и без того возбужденный член принять максимально допущенные природой размеры. Затем китаянка снова дотронулась до моего лба, но только на сей раз пальцами ног. Подошвы источающих легкий запах пота миниатюрных ступней, оказались на моем лице...
'Что она себе позволяет? Я все-таки ее работодатель...' Член, в смысле жезл, то бишь меч, или как его там, казалось, старался достать потолка, а яйца, ну, эти какие-то там шары, начали наливаться нестерпимой болью. В попытке хоть немного уменьшить ее я попытался изменить положение тела, но наручники и сидящая на мне девушка не позволили мне сделать это. Возмущенно-удовлетворенные нотки в моем мычании сменились жалобными, но Мей ни на что не обращала внимания.
- Нас с детства учат, что служение мужчине - высшее призвание женщины, и я рада, что сумела доставить вам удовольствие, господин. Если маленькая Мей вам не противна, и вы не прогоните ее, она будет дарить вам радость снова и снова.
Китайская стерва то убирала ноги с моей лица, и, поджимая их по себя, перемещала на грудь, надавливая на соски, то сжимала ступнями мои щеки...
- Вот так, или вот так, а еще я могу вот так - миниатюрные ступни снова накрыли мое лицо, но на этот раз остались на нем. Теперь запах пота чувствовался гораздо сильнее, но, странно, вместо отвращения я вдруг почувствовал внезапное желание поцеловать ноги не пытающейся скрыть, что издевается надо мной женщины. Боже, что же они там у себя на Востоке знают о сексе? Неужели предложенная Мей игра заводит меня? Неужели мне нравится быть в ее власти?'
- Если у господина возникло желание поцеловать ноги его маленькой Мей, то я буду рада услужить ему, - девушка как будто прочла мои мысли и ее пальчики дотронулись до ленты, сковывающей мои губы.
'Господин... Услужить... Как бы не так. Один взгляд китаянки чего стоит. Наполнен чувством собственного превосходства и... Матс, не фантазируй. Тебя элементарно колбасит от вида красивой обнаженной женщины и невозможности удовлетворить свои желания.' Я попытался отвернуться, чтобы не видеть источник сексуального возбуждения, и это не понравилось Мей.
- О, чем недостойная служанка прогневила своего господина? Почему он отводит от нее глаза? Неужели мое тело не возбуждает вас, неужели я где-то ошиблась и вам не нравятся мои старания?
'Возбуждает, ох, как оно возбуждает! И ты, стерва, прекрасно об этом знаешь. Горячее, как печка, мягкое женское тело. Сколько же еще будет продолжаться эта пытка? И не лучше ли опять провалиться в сон?' Я закрыл глаза, чтобы не видеть китаянку, и тут же резкая боль от укола металлического жала пронзила правый сосок груди, а затем волнами начала растекаться по всему телу.
Естественно, ни о каком забытье теперь не могло быть и речи - Мей сразу вернула меня в реальность. Я открыл глаза, и, когда спал туман от нахлынувших от боли слез, увидел китаянку слизывающую капельки крови с кончика 'спицы'. Вся миловидность слетела с лица внезапно повзрослевшей девушки, и теперь на меня глядела... Я плохо разбираюсь в восточной физиогномике, но Мей теперь смотрелась не на 18-20, а, как минимум, на 25 лет. Но, главное, окончательно исчезла скромная азиатская служанка, мечтающая услужить всеми возможными способами работодателю. Сейчас на мне сидела уверенная в себе властная женщина, привыкшая, что служат ей, а не она. Не вызывало сомнений и то, кого она наметила на роль своего слуги. 'Ну, Матс, ты и попал. Не хуже, чем в том раскладе каре на каре. Вот только непонятно, какими средствами девушка собирается удерживать меня в подчинении. Ведь когда-нибудь ей придется снять с меня наручники. И тогда... Впрочем, не исключено, что дело обстоит еще хуже - она просто садистка-психопатка...'
Мей верно истолковала мой удивленный взгляд:
- Господин удивляется поведению своей домработницы? Более того, мне кажется, что он не узнает меня. Это же я, ваша послушная Мей, всегда готовая удовлетворить любые ваши самые сокровенные желания. Я уже начала учить вас управлять вашей могучей мужской энергией. Как видим, тут нет ничего сложного. Надо только расслабиться и передать бразды правления в руки женщины. А сейчас мы начнем путешествие на вершины блаженства, - и второй мой сосок пронзила нестерпимая боль.
Мои губы едва не разорвали импровизированный кляп, но лента выдержала и единственным выходом моей физической и моральной боли явились громкий стон и вновь выступившие на глазах слезы.
- О, господин плачет. Это очень хорошо. Наши мудрецы говорят, что со слезами выходит темная энергия, душа очищается и, значит, ничто не будет мешать мне вести моего господина к алмазным чертогам блаженства.
Если бы не боль, я бы рассмеялся. Ей богу. Настолько неуместными сейчас казались слова 'господин' и 'блаженство'. А китаянка продолжила то ли свою лекцию о китайской философии, то ли просто издеваться:
- А дорога эта, лежит через боль. Только контраст между болью и наслаждением, между мужской гордыней и полной покорностью наставнице способен подарить моему господину высшее наслаждение. Наслаждайтесь, мой господин!
Мей начала играться воткнутой в меня спицей. Теперь я орал. Орал, вернее мычал, во все горло, но, похоже, своим мычанием только раззадорил китаянку. Последовал еще один укол, после чего Мей начала играть с двумя спицами одновременно. Ее непроницаемое азиатское лицо не выражало никаких эмоций и лишь темно-карие глаза внимательно смотрели на меня. 'Изучает, бесчувственная садистка!', однако уже через минуту я понял, что моя оценка 'бесчувственная' была несправедливой. Мой живот ощутил, как касающиеся его яшмовые ворота внезапно стали мокрыми. 'Кончила, стерва. Она кончила от моей боли!' - и в этот момент третья спица уколола меня в подмышку.
...К сожалению, я очнулся. К большому сожалению, поскольку наше путешествие в алмазные чертоги блаженства было незамедлительно продолжено. Как долго оно продолжалось? Слово 'вечность' показалось бы явным преувеличением, по крайней мере, для тех, кто не побывал в 'заботливых' руках Мей. Но к тому времени, когда поздние летние сумерки проникли в спальню, я уже достиг... Но не вершин блаженства, а того состояния, когда все остальное не имеет никакого значения, а хочется лишь одного - чтобы девушка прекратила свои издевательства.
Я перестал извиваться при очередном прикосновении металлического жала и встречал его лишь приглушенным мычанием: 'Мей, Мей, госпожа Мей, прекрати, умоляю тебя, прекрати. Я сделаю для тебя все, что ты только хочешь. Достигну алмазных чертогов, буду целовать твои потные ступни, любоваться яшмовыми воротами, все, все, но только прекрати' - посылал я ей мысленный сигнал. И, о счастье, он был услышан.
Правда, поначалу показалось, что мне предстоит новая разновидность мучений. Мей дотронулась спицей до ленты на моих губах и слегка надавила на нее. Я сжался в ожидании неизбежного укола, но девушка всего лишь задала вопрос: - Если я сниму ленту, господин не станет смущать его маленькую скромную служанку непристойной руганью и издавать, могущие привлечь внимание соседей, громкие крики?
Я изо всех сил отрицательно покачал головой.
- Я могу верить его слову?
- 'Да!' - теперь мои кивки стали утвердительными.
Китаянка наклонилась и внимательно посмотрела мне в глаза, и этот, продолжавшийся всего лишь минуту осмотр, показался бесконечным. 'Поверь мне, поверь, не мучай, не мучай...'
- Я верю вам, господин, и надеюсь на вашу выдержку и трезвый расчет. Не разрушьте мои надежды, - и кончик спицы, словно намекая на возможные последствия, вновь коснулся моих губ. А уже через минуту мои освобожденные от ленты, пересохшие потрескавшиеся губы оказались во власти наполненных страстью влажных губ китаянки.
"Мей, Мей, ты все-таки садистка. Садистка с большой буквы. Ты вся горишь - мои мучения заводят тебя.' Да, Мей мастерски играла на контрастах. Ее большие упругие груди касались моей израненной груди, неся своими прикосновениями удивительную амальгаму боли и наслаждения. Мне вдруг захотелось простить китаянке все ее предыдущие и будущие издевательства, а когда слегка шершавый язычок сначала принес моим губам долгожданную влагу, а затем, раздвинув их, проник в мой рот, мне показалось, что пресловутые алмазные чертоги уже где-то рядом. Не забывала Мей и о нефритовом жезле 'своего господина' - ее правая нога то ли случайно, то ли специально (короткое, но содержательное знакомство с Мей явно заставляло отдать предпочтение второй версии) надавила на него, вызвав очередную волну боли и возбуждения.
Теперь я молил о другом. 'Когда же эта сладкая пытка прекратится? Если бы женщины знали, как болят налитые соком желания эти, ну вы поняли, нефритовые... Мей, сделай так, чтобы он, наконец, излился...'
И, о чудо, моя бессловесная молитва была услышана. Китаянка оторвалась от моих губ, пересела поближе к нефритовому жезлу, и аккуратно, очень и очень нежно, взяла его двумя пальчиками. А еще через мгновение мой стержень (тьфу, жезл) оказался в настежь раскрытых яшмовых воротах неожиданно решившей проявить милосердие 'покорной маленькой Мей'...
- Хозяин очень нетерпелив, - с легким неудовольствием оценила наше соитие девушка.
- Какое, к черту, 'нетерпелив', Мей. Ты же сама довела мой член, извини, нефритовый меч, до такого состояния. Я едва не кончил, как только ты взяла его в руку. И освободи меня немедленно!
'Идиот, попридержи язык. Да, Мей удовлетворила твои желания, но это не значит, что ты можешь командовать. Что на тебя нашло?'
- Освобожу, господин, обязательно освобожу. После того, как закончим наш курс обучения. А пока мы только начали учебную программу, - строгим и одновременно ласковым голосом учительницы младших классов вещала Мей. - Поэтому пусть господин наберется терпения.
'Похоже, она не разозлилась. Попробую развить тему.'
- Мей, я все понимаю, и о ваших азиатских штучках по подчинению мужчин читал в интернете. А одна из моих знакомых во время поездки в Таиланд как бы случайно 'забыла' своего мужа в центре... Черт, забыл название. Но не суть важно. Так через два дня ей вернули не мартовского кота, а примерного семьянина, готового выполнять любые приказы жены.
- Дон Тхан, - сказала Мей.
- Что Дон Тхан?
- Так называется система этих тайских центров. Жалкие любители американских долларов, забывшие заветы древних мудрецов, - голос девушки был полон презрения.
- Не имеет значения, ни как они называются, ни ваши идейные разногласия. Мне эти игры не нравятся. Но и ссориться с тобой не хочу. У тебя есть платежная карточка?
- Да. А зачем она господину.
- Хочу перевести на нее твою зарплату и мои щедрые, очень и очень щедрые чаевые. После чего ты снимешь с меня наручники.
- А потом?
- А потом мы либо продолжим заниматься сексом (не скрою - меня до тебя никто так не заводил), либо ты просто исчезнешь из моей жизни. Идет?!
- Господин, я не сильна в финансах. Можно я подумаю? И, кстати, чтобы мне было легче принимать решение, не могли бы вы рассказать о размерах своей благодарности.
- Тысяча... Нет, полторы тысячи долларов. Думаю, ты и за месяц такую сумму не зарабатываешь. Я не прав?
- Разве может господин ошибаться?!
- Поэтому не торгуйся. А то я могу рассердиться и обратиться в полицию после того, как освобожусь. Ведь не будешь же ты меня так держать вечно?
- Вечно не буду.
- Вот видишь. А полиция - это длительный срок за похищение и изнасилование, или, в самом лучшем для тебя случае, депортация.
- Хозяин умеет убеждать. Хорошо, я согласна.
- Тогда освободи меня.
- Сейчас, господин, только схожу за ключом.
Мей, покинув мой живот, и все той же семенящей походкой вышла из комнаты. 'Она всегда так ходит?!'
За те две-три минуты, что она отсутствовала, в моем мозгу возникло сразу несколько планов мести. Правда, ни один из них не предусматривал обращения в полицию и, к счастью (это я теперь понимаю), ни одному из них не суждено было осуществиться.
Мей вернулась, держа в руке небольшой ключ, но вместо того, чтобы освободить меня, снова уселась на старое место. Мое тело немедленно отреагировало очередной волной возбуждения, а китаянка, словно специально усиливая его, принялась выискивать для своих пышущих жаром мягких ягодиц наиболее удобное положение, ерзая по моему животу.
- Мей, почему ты медлишь? Освободи меня скорее!
- Разве господину не нравится, когда его служанка скромно восседает на нем?
'Скромно??'
- Нравится, Мей, нравится. Даже слишком нравится. Но я опять хочу тебя. Хочу немедленно!
- Ваш нефритовый меч говорит мне об этом лучше любых ваших слов. Однако еще не время.
- Мей, прекрати свои игры. Мы же договорились.
- Договорились, господин. Но...
- Что 'но'?
- Мне стыдно говорить об этом, - и девушка потупила взор.
- Говори скорее, стыдливая ты моя.
- Я не решаюсь, вдруг господин обидится.
- Мей, я не обижусь, а очень сильно разозлюсь, если ты немедленно не скажешь.
- Как изволите, хозяин. Я хочу получить, как там у белых господ это называется, ага, полную предоплату.
- Мей, поверь, я не собираюсь тебя обманывать, но какая, черт побери, предоплата. Как я могу ее тебе заплатить, если по твоей милости прикован к кровати?
- О, это проще простого. Вы скажете мне пароль вашей карточки, и я переведу с нее деньги. А затем освобожу вас.
- Нет, так не пойдет. На моей карточке значительно больше денег, чем полторы тысячи и я не хочу сообщать тебе пароль. Если ты не веришь мне, почему я должен верить тебе?
- Почему...
Китаянка задумалась, а затем как бы спохватилась:
- О, господин, простите свою нерадивую Мей. Мне надо сразу было догадаться, что вы вновь хотите отправиться в алмазные чертоги, - и пальцы девушка резко нажали на мою ключицу.
О, боги, что это было - укол спицы показался мне всего лишь нежным прикосновением по сравнению с БОЛЬЮ. Настоящей болью, которая, казалась, пронзила всю мою нервную систему, и выдержать которую было выше моих сил...
Когда мой обморок закончился, и я открыл глаза, то сразу же увидел Мей, увлеченно изучающую мой айфон. 'Черт, какая наглость!' Но я оставил свое возмущение при себе - ноющая боль с центром в правой ключицы все еще никуда не делась, и являлась лучшим напоминанием о том, что так будет лучше всего. Я вновь закрыл глаза, однако эту чертову мучительницу было не обмануть: - О, господин вернулся из алмазных чертогов. Он доволен своим путешествием?
- Какие, к черту чертоги, Мей, какое, к черту, доволен. Ты едва не отправила меня на тот свет.
- Хозяин преувеличивает, а, значит, ему понравилось, и я уверена, что он хочет повторить путешествие. Моя долг - выполнить желание господина.
Китаянка поднялась с кресла, подошла к кровати и вновь по-хозяйски устроилась у меня на животе. На этот раз мной овладело не только и не столько сексуальное возбуждение, сколько страх. Точнее, даже не страх, а самый настоящий животный ужас - ужас перед тем, что еще может вытворить со мной эта узкоглазая садистка. И, казалось, мои опасения начали оправдываться - рука Мей вновь оказалась на моей ключице. Память о прошлом таком прикосновении заставила меня невольно сжаться и стиснуть зубы, но, как оказалось, девушка не думала причинять мне боль. Наоборот, она наклонилась и нежно поцеловала меня в продолжающее ныть плечо.
- Господин сжался и весь дрожит. Плохо, очень плохо - он не должен меня бояться. Я хочу, чтобы его тело привыкло к прикосновениям маленькой, покорной и всегда готовой проводить хозяина к чертогам небесного наслаждения Мей.
'Маленькая и покорная' снова поцеловала меня в плечо. Затем ее она начала целовать мою шею и щеку, а завершением этой короткой 'экскурсии' стали поцелуи в губы. Я никогда не испытывал ничего подобного. Несравненное чувство! Сначала нежные и неумелые, совсем как у впервые целующейся тинейджерки, они постепенно превратились в наполненные страстью поцелуи зрелой, знающей все секреты обольщения, женщины. Воспоминания о недавней страшной боли начали уходить куда-то вдаль моего сознания... чтобы вновь вернуться - китаянка, не прекращая целовать меня, вновь надавила на ключицу. Правда, на этот раз не так сильно, и я смог не потерять сознание.
- Мей, прекрати, умоляю. Бери айфон - я скажу тебе пароль. Только прекрати мучить меня!
- Я не сомневалась, что заслужу ваше доверие, господин, - проникновенно прошептала девушка мне на ухо, а ее рука опять чуть сдавила многострадальную ключицу. Но, о чудо, боли не последовало. Напротив, по телу начало разливаться приятное тепло.
- Хозяин, мои наставницы учили меня, что мужское тело и мужской разум - податливые инструменты в руках умелой заботливой женщины. Я ведь умелая? - проворковала садистка мне на ухо.
- Да, - счел за лучшее согласиться я, хотя, буду справедлив, и в умении доставлять боль, и в умении доставлять наслаждение Мей, и в самом деле, нельзя было отказать.
- И заботливая!
- И заботливая.
- Я рада, что хозяин начинает ценить меня.
- Мей, переведи скорее деньги и освободи меня.
- Слушаюсь, - Мей встала, взяла смартфон, и опять уселась на меня.
- Заходи в banking... Ярлык на рабочем столе.
- Зашла.
- А теперь вводи логин и пароль.
Я продиктовал их девушке.
- Ввела, господин. А что дальше?
- Заходи в раздел 'платежи'.
- Сюда? - и Мей поднесла смартфон к моему лицу.
- Да. А теперь набирай сумму и номер счета, на который ты хочешь перевести деньги.
'Она, наверняка, издевается. Не верю, что она не умеет пользоваться он-лайн платежами... Сучка!'
- Набрала.
- А теперь нажимай 'подтвердить'.
- Ой, а они снова требуют пароль.
- Так вводи.
- Сделала.
- Значит, деньги отправлены. А теперь выйди из системы и освободи, наконец, меня.
- Господин не разгневается, если я сделаю это после того как деньги упадут мне на счет?
- Разгневаюсь, еще как разгневаюсь! - не выдержал я. - Прекрати издеваться!
- Это очень плохо, господин. Сильный мужчина должен держать свои эмоции в кулаке. А еще лучше передать управление ими в умелые женские руки. Такие, как эти, например.
Мей положила ладонь левой руки на мои губы, а пальцы правой дотронулись до моего израненного соска. Намек был понятен...
- А-а-а!
'Сука! Убью!! Но для начала нужно освободиться.' Не уверен, что боль способствует активизации умственной деятельности, но план действий возник сам собой. 'Для начала изобразим полную покорность...'
Я поцеловал ладонь и, как можно мягче произнес: - Мей, извини, что сорвался, но мне очень нужно в туалет. Освободи меня, пожалуйста. А деньги тебе дойдут, не сомневайся.
- Как приятно слышать ласковый голос своего господина! Это наполняет мое сердце радостью. А вопрос с туалетом... Я помогу господину.
Мей сошла с кровати и семенящей походкой вышла из спальни.
'Боже, этого еще не хватало. Она мне поможет... Принесет ведро и придется писать в него... Наверняка еще и в ее присутствии... Да, собственно, какая разница - одним унижением больше, одним меньше. Или все же она пошла за ключами?'
Однако я не угадал - Мей вернулась, держа в руках нечто похожее на маску грабителей банков. Правда, когда она надела на меня это 'нечто', то понял, что отличие все же было: в сделанном из тонкого, но, судя по ощущениям, крепкого материала изделии, были закрывающиеся на молнию прорези для ушей, носа рта и глаз.
- Не туго? - участливо спросила Мей, затянув ремешок маски на моей шее.
- Не туго, госпожа.
'Можно было бы и посвободнее, но нет никакой разницы - скоро я буду свободен и от маски и от Мей. Только отолью сперва...'
Мей закрыла прорези для глаз и отстегнула наручники. Я непроизвольно произнес 'Уф' после чего, словно преступник из детективов, стал растирать запястья.
- Вставайте, господин, я провожу вас.
- Не надо, сориентируюсь, - ответил я, встав на ноги, однако уже на втором шаге споткнулся о женскую ножку. И лететь бы мне носом в пол, если бы Мей не придержала меня и аккуратно не приземлила на ковровое покрытие.
'Ну, погоди, стерва. Еще несколько минут и от твоей власти ничего не останется.'
- Господин, вы такой неосторожный. Я же предупреждала вас.
- Это же ты подставила мне подножку!
- Господин ошибается. Это он не заметил мою ногу. Впрочем, если вам будет угодно, то я тут же признаю свою вину.
'Хорошо же, маленькая стерва, ты достала меня - опорожнюсь позже. Хоть я ничего и не вижу, но знаю способ избавиться от этого чертового чехла. Дай мне только взять в захват твою нежную шейку - сама развяжешь!'
- Нет, Мей, ты права - будет лучше, если ты поддержишь меня.
Я поднялся, а когда Мей взяла меня за правую руку, левой резко прижал девушку к себе, выдернул руку из ее руки потянулся к тому месту, где предположительно должна была находится девичья шея. Увы, мои планы остались только планами - короткий удар пальца в солнечное сплетение заставил меня разжать захват и согнуться пополам, затем болезненный удар ногой по голени сбил меня с ног, а довершило расправу все то же прикосновение к ключице. Правда, на этот раз не к правой, а к левой, и не пальцами, а ребром ладони...
Я задыхался - тяжелая бетонная плита вдавливала мою грудь в пол, не давая дышать. 'Снимите ее с меня, снимите - еще немного и она раздавит меня... Какой ужасный конец... И почему я ничего не вижу?'
К счастью я вернулся в реальность, в которой в пол меня вдавливал вовсе не бетон. 'Такая маленькая, а такая тяжелая. Она давно стоит на мне?' А еще через мгновение я вспомнил все. 'Значит, наказан и, очень вероятно, это только начало. Мей мучала меня без просто так 'из любви к искусству', а тут неудавшаяся попытка мятежа... Попытаюсь разыграть амнезию.'
- Мей, почему ты стоишь на мне?
- Господин ничего не помнит?
- Я, кажется, упал и потерял сознание...
- О, а я думала, что господин устал и решил отдохнуть? Мы можем продолжить наше путешествие?
- Путешествие куда? - я продолжал разыгрывать амнезию.
- Господин, вы же хотели попасть в небесные чертоги...
- Небесные чертоги... Мей, я не хочу ни в какие небесные чертоги. Я хочу в туалет.
- Глупая я, глупая. Никак не могу правильно выражать свои мысли по-английски - ваш язык такой тяжелый. Конечно, я имела в виду туалет. Господин больше не будет делать неосторожных движений?
Мей перенесла правую ногу на мою маску и с силой надавила на нее. 'Она раздавит мой нос!'
'Понятно, попытка с амнезией не более успешна, чем попытка освободиться...'
- Нет, Мей, что ты. Я теперь буду очень осторожным, и больше не доставлю тебе хлопот.
- Рада слышать это, хозяин, и надеюсь, что ваши слова не разойдутся с делами.
Мей переместила ступню на прорезь для рта, отдавая молчаливый приказ. Осознавая, что и этот раунд остался за китаянкой, я счел за лучшее проявить покорность и осторожно поцеловал чуть солоноватую кожу. Но лишь только после того, как я повторил свои поцелуи несколько раз, девушка помогла мне подняться, отвела в ванну и, словно маленького ребенка, заботливо усадила на унитаз.
- Мей, ты не могла бы оставить меня одного. Мне неудобно делать свои дела в твоем присутствии.
- Ах, господин, не обращайте на свою служанку никакого внимания. Считайте, что меня нет, и не стесняйтесь. Тем более, что я все равно буду помогать вам принимать душ.
- Но...
- Ах, господин опять спорит, - в голосе Мей послышалось неудовольствие и наученный горьким опытом, я предпочел оставить тему в покое.