Ночь черна. Живущие в ней любят кофе, тихие разговоры до утра и завесу сигаретного дыма. Им нравится неслышными шагами красться по улицам Города, растворяться в толпе, оставляя в памяти лишь горьковатые нотки тайны. Их жилища полны драпировок из тяжелых тканей, причудливых вещиц, позолоты и тайн. Они - колдуны, знатоки человеческих душ, искушенные интриганы и бессовестные вруны.
Грач был типичнейшим представителем этого племени. Мастерски вычисляя слабые места человека при первых же пятнадцати минутах разговора, он довольно быстро приобрел в Городе славу проницательного и очень модного прорицателя, астролога и колдуна. Ему понадобилось несколько лет упорного труда, чтобы вознестись к самым верхам Городского общества, и придирчиво выбирать себе клиентов в соответствии со своими интересами.
Вот и в тот вечер Грач сидел в своем "кабинете" для приема посетителей. В курильницах немилосердно воняли восточные пахучие конусы, устрашающие рожи идолов работы неизвестных мастеров скалились из углов. Обилие золота и черного бархата, пыли и свечей должны были внушать нервным посетительницам священный трепет и подготавливать их и так не шибко стойкие умы любому внушению.
Грач скучал, выбивал пальцами на подлокотнике сложный ритм, - она запаздывала. Наконец хлопнула дверь в подъезд, и серьезное лицо Грача приобрело подходящее случаю вдохновенно-зловещее выражение - представление начиналось...
Когда через час девушка вышла на улицу, ее можно было принять за сумасшедшую - так лихорадочно блестели ее глаза, а тело не могло сдержать нервной дрожи. Комкая в руках конец шарфа, она бросилась к фонарю, затем резко шарахнулась в другую сторону, огляделась и почти бегом бросилась вглубь темных вечерних улиц, выстукивая каблучками триумфальную дробь.
Грач стоял у открытого окна, выветривая смрад отгоревших свечей, смешанный с благовониями, и удовлетворенно ухмылялся. На полу валялся хрустальный шар, сброшенный со стола, рядом - разорванный чулок. Вечер, как говорится, удался. И замысел Грача - тоже.
2.
Прохладный ветерок теребил занавеску. Ворон развалился в моем кресле, перекинув ноги через подлокотник. Возле него стоял круглый столик с тарелками и стаканами. Картина морального разложения дополнялась спиртным. Я лежала на тахте, перебирая струны гитары, наблюдая за тающими под потолком дымными кругами.
- Кобылка она оказалась норовистая, - между тем делился впечатлениями Ворон. - Хоть и простушка. Такую не купишь.
- Цену имеют все, главное - суметь ее заплатить, - мягко возражала я Ворону.
- Дороговатая в итоге оказалась... как для такой дешевки. Подлей-ка, - и он ткнул свой стакан молодой Косуле, тихонько сидящей на полу.
Одна из младших дочерей Сэнсея, Косуля была воспитана в духе полного послушания воле мужчин, но современная свобода нравов проникла даже в наглухо запертые двери женской половины дома. Все чаще Косуля пряталась в моих апартаментах с моего молчаливого согласия в наиболее укромных местах и сначала с испугом, а потом и с искренним интересом следила за бурными спорами, ночными задушевными разговорами и веселыми попойками. Братья ее не замечали, обращаясь как со служанкой, старшие ученики ограничивались приветствием.
- Ах, какая женщина... - я нарочно зафальшивила, терзая инструмент. - Приди ко мне, моя пастушка... Тебя ждет твой пастушок... Приготовил свой рожок...
- Прекрати, - Ворон зажег сигарету завораживающе плавным движением сильных рук. - Тебе не идут эти завывания. Я же знаю...
Он ухмыльнулся, сверкнув белоснежным оскалом, запрокинул голову и медленно выдохнул дым. Я заметила, как Косуля непроизвольно сжалась, услышав в голосе мужчины укор. Она была приучена страшиться мужского порицания, я же только пожала плечами.
- Злая ты, - продолжал Ворон, хитро щуря глаза. - Что, с Мангустом все так же?
- Не твое дело, - беззлобно, но твердо отрезала я и села, отложив гитару. Потянулась к сигаретам, но Ворон ловко выхватил пачку у меня из-под носа, заставив посмотреть на себя.
- Так чем закончились переговоры Сэнсея? Он..., - Ворон не договорил.
- Сэнсей договорился об объединении своего ресторанного бизнеса и "спиртных" заводов Варана.
- То есть...
- Заводы пойдут в приданое.
- Что на это сказал Мангуст?
- А что он мог сказать?? - взорвалась я, вскочила на ноги и жахнула стакан об пол, облив Косулю мартини. - Это в интересах Клана. Да он, скорее всего, и не против, - меряла я шагами комнату. - От дочери заводчика не пахнет кровью. Она красивенькая, жеманненькая, и, наверное, очень мягенькая. А также нежненькая и покорненькая.
- Зря ты так, - повернулся ко мне Ворон, оценивающе окинул взглядом. - Не так уж ты и плоха.
- Вот спасибо.
От стука задрожала дверь, и в комнату ввалился Белка. Пнул ногой Косулю: "Пошла вон!" и буквально упал на тахту.
- Пожрать, и быстро!
Косуля засеменила к столику, с сумасшедшей скоростью сооружая в тарелке башню из бутербродов и бросая быстрые тревожные взгляды на взъерошенного, возбужденного брата. Я с удивлением воззрилась на это явление в моей комнате:
- Белка, ты что, обкурился?
- Где тебя носило целый день? - поддержал меня Ворон.
- Сейчас, - Белка вытер руки об джинсы, поддернул рукава джемпера и затолкал в рот хороший кусок бекона. - М-м-м.. Я в шоке.
Опять хлопнула дверь. Олень и один из младших учеников непринужденно заглянули в комнату. Такая бесцеремонность возмутила меня до глубины души, но Ворон вел себя как ни в чем не бывало, и я решила взять пример с его невозмутимости. Как оказалось, это была самая правильная линия поведения. Наше с Вороном молчание было воспринято как приглашение к обсуждению последних новостей.
Олень взгромоздился на подоконник, жадно взглянул на сигареты, но в присутствии Ворона не посмел взять. Ученик, что пришел с Оленем, вообще скрылся с глаз, найдя себе местечко недалеко от Косули. "Боже, да какой из него боец. Он же мамкину защиту до сих пор ищет," - мелькнуло в голове. Я снова посмотрела на Белку.
- Сегодня в Город приехал Варан с... дочкой, - Белка сочувствующе посмотрел на меня, но мое лицо являло собой отличнейший образчик гипсовой маски. - Через пару дней отец устраивает большой прием в их честь.
- Отлично, - я опустила глаза, зажигая сигарету. - Но я завтра уезжаю. Жаль, не смогу присутствовать. Так ты из-за этого такой возбужденный?
- Нет. Весь район Снов гудит - городские власти отрядили туда полицейский патруль! Мы были в "Бабуине", там парни Токая неслабую заварушку устроили, так этот патруль вмешался. Ох и навешали же им. Всем клубом.
- С кем заварушка? - Ворон казался безразличным.
- С залетными какими-то. Но это так, семечки, - глаза Оленя загорелись. - В Город приезжает Банда-на-Колесах!!
Белка с Оленем переглянулись, ожидая взрыва эмоций, но так и не дождались.
- А это кто? - кисло поинтересовалась я, мысленно уже пакуя чемодан и мало интересуясь происходящим.
- Ты не знаешь?! - оскорбился Олень и презрительно скривил губы. Может, он еще что -то хотел сказать, но не успел. Мое самообладание дало сбой - сказались недели переваривания результатов переговоров Сэнсея, глубокая горечь от предстоящей чужой свадьбы. Тяжелое донышко бутылки с глухим стуком врезалось в голову Оленя. Я стащила за грудки полуоглушенного парня с подоконника, прижала к полу и была готова зубами вгрызться в горло:
- Не забывай, с кем говоришь, сопляк!
- Ящерка, - теплая твердая ладонь Ворона мягко, но решительно отстранила меня от Оленя. - Отойди. Ты забыл свое место в семье, ученик?
Ворон преобразился. Пронизывающий, давящий взгляд, напряженная и вместе с тем чуть ленивая поза - он был достойным сыном Сэнсея, главы клана, создателя Повелителей Жизни, серого кардинала при Правящих в Тени Города. Жаль, что он отказался от чести принять под свою опеку клан, предпочтя один из побочных бизнесов Сэнсея.
Пристыженный Олень медленно поднялся с пола, согнулся почти вдвое:
- Простите меня. Примите мои извинения, госпожа. Я виноват.
- Иди к своему Старшему и скажи, что я недоволен тобой и твоей грубостью. А также заодно и твоим Старшим. Пусть он сам решает, что с тобой делать, а завтра зайдет ко мне. Поговорим...
Сгорбленный Олень побрел к двери под тяжелым взглядом Ворона. Внезапно дверь открылась, Олень чуть не получил по пострадавшей голове, и в проеме возник Мангуст - темная высокая фигура на фоне включенного ночника в коридоре. Обвел глазами комнату, скептически приподнял бровь, обменялся с Вороном короткими кивками.
- Ящерка, - его голос будоражил, приказывал и ласкал одновременно. - Сэнсей хочет видеть тебя. Завтра.
- Будет сделано, - буркнула я, боясь взглянуть ему в глаза и злясь на себя за эту слабость.
Мангуст не шевелился, атмосфера в комнате звенела струной. Я заставила себя поднять голову, и мир пропал. Пропал для меня. Я видела только глаза Мангуста, кожа вспоминала его прикосновения. Мгновение - и волшебство растаяло, а Мангуст исчез за дверью.
- Мы пойдем, - сказал мне Ворон, сжав плечо. Я кивнула. Вспышка гнева опустошила, а появление несостоявшегося мужа отняло последние силы.
Оставшись одна, я вылезла по пояс в окно, подставила лицо ветру. Он прошептал на ухо что-то нежное, подбодрил, а полумесяц подмигнул. Сверчки вовсю пели свои стрекотливые песни, как в ту ночь, которая стала нашей с Мангустом отправной точкой и, как теперь выясняется, моей личной бедой.
3.
Рассвет был не розовым, как воспевается в стихах. Но он и не был кровавым, как написали бы в летописях. Он просто был. Обычное солнце поднялось над холмами, дом Сэнсея ожил, и домочадцы засуетились, погруженные в свои обычные повседневные заботы. Входная дверь распахнулась, приглашая в дом живительную энергию юга, из окон полились звуки голосов и шагов. На обширных кортах за домом ученики под руководством своих Старших уже вовсю отрабатывали приемы боя, нарабатывали меткость в тире.
Маленькая комната в нежных тонах выходила распахнутыми сёдзи на юг, чтобы по максимуму впускать в помещение первые лучики солнца. Стены и ширма, расписанные деревьями и скалистыми пейзажами, темно-коричневые доски пола и татами в тон, низкий резной столик, потемневший от времени, с явственным круглым следом от пиалы или пепельницы, - вот и вся обстановка. Сэнсей сидел спиной к ширме, следя за игрой листвы в маленьком саду. Солнце высвечивало белые камни, серебрило воду озерца, а сонный в этот ранний час помощник Сэнсея на одной ноте зудел о накопившихся проблемах, которые необходимо срочно решать.
- Течет крыша во флигеле госпожи Летящее Облако, вызванные мастера просят две недели срока и двадцать тысяч. Сумма несусветная, никто такие деньги шальные платить не будет. А госпоже надоело подставлять тазик, и она слышать ничего не желает.
- А другие мастера, побыстрее и подешевле...?
- Эти лучшие...
- Тогда пусть отложат все свои дела. Спокойствие госпожи - превыше всего, - как красиво блестит белый камень среди сочной травы!
- Необходимо ветеринарное обслуживание конюшен...
- Так закажи, - вот болван, сам ни шагу ступить не может!
- Получены письма с благодарностями за приглашение на помолвку...
Сэнсея резко выдернуло из нирваны. Очарование утра безвозвратно исчезло, напоминание о тревожащем событии тупой иглой пробуравило висок.
- Постой. Давай по приему поподробнее.
- Конечно, - мгновенно проснувшийся от перемены тона хозяина помощник встрепенулся и выпрямился, - оформление зала и сада заказано...э-э-э...Кунице... дальше, вот... угощение... сладкое готовит "Сладкая жизнь", заказано из расчета на двести человек... горячее у "Дикаря", лучшая дичь... официанты у Токая, охрана тоже.
- А развлекальщики?
- Нужно согласовать. Можно пригласить цирк, танцоров, можно певцов...
- Всех, - отрезал Сэнсей, чувствуя непереносимую усталость. - Составь полную программу вечера и дай мне в отпечатанном виде. Что с Вараном?
- Вчера прибыл. Мы поселили их в Интерконтинентале, в лучшем номере...
- Кто с ним, кроме дочери?
- Из родных - никого. Его людей мы поселили там же.
- Как он себя вел? - Сэнсей испытующе посмотрел на своего помощника.
- Он доволен, держится уверенно, хотя известная доля нервозности проскальзывает. Думаю, его беспокоит все же репутация нашего клана, - помощник быстро глянул на хозяина, как он отнесется к этому, но Сэнсей был спокоен, как сытый удав. - В целом, все пока идет гладко. Хоть его люди и побузили в "Бабуине".
- А что ты скажешь о дочери Варана? - Сэнсей сложил руки на животе, внимательно на них посмотрев.
- Я могу быть откровенным? - помощник и так был уверен в положительном ответе, но долг заставлял все же поинтересоваться.
- Валяй.
- Она будет неплохой ... подружкой любому мужчине. Но достойной женщины главы нашего клана, боюсь, из нее не получится.
- Мангуст умен за двоих, зачем ему жена-воин? Пусть у него будет мать его детей и презентабельная супруга, удобная и расслабляющая, этого достаточно. Если ему захочется, он заведет себе подругу по своему вкусу. Если его жена будет сильной, - и Сэнсей со значением посмотрел на помощника, выделив последнее слово. - то при размолвках или (что вообще немыслимо!) расставании будет нешуточный конфликт, который пошатнет нашу сплоченность. Мангуст отвлечется, погрузится в семейные проблемы, а жизнь клана погрузится в хаос. Нет уж... Хотя...
- Она была бы полезной.
- Почему "была"?
- Собирает вещи. Встала на рассвете.
Сэнсей хмуро отвернулся, хлопнул себя ладонями по коленям.
- Разберемся.
С шорохом отодвинулось сёдзи.
- Госпожа Ящерка пришла по Вашему приказу, Сэнсей.
- Впустить. А ты иди.
Помощник испарился.
Сэнсей на минуту закрыл глаза и глубоко вздохнул. Разговор обещал быть тяжелым.
4.
- Дура!! Тебя где носит?! Под охраной сидеть будешь, под замком!! - врезать бы этой кретинке, но нельзя личико перед помолвкой портить.
- Не твое дело! Мне свободы от силы месяц остался, так не лезь ко мне! - чертов торгаш, тупая скотина!
- Какая свобода, что ты несешь? Сто раз уже говорили, - нет, у нее точно с головой плохо. Отобрать все книжки, все эти дурацкие романы! - Вбила себе черт-те что в голову. Ты это брось!
- Он убийца!! Ты меня продаешь маньяку, убийце!! И что взамен??
- Сэнсей - один из наивлиятельнейших людей, каких я только знаю. А Мангуст - его правая рука и преемник. Это такой фарт, какого в жизни у меня не было. И если твоих куцых мозгов недостаточно, чтобы это понять, так хоть закрой рот и не позорься!!
- Мама бы никогда не согласилась торговать мной... Она не торговала людьми!!
- Поэтому она и подыхала с голоду, пока я ее не подобрал!!! И ты, отродье, помни, кому ты обязана всем своим барахлом и бриликами. Все!
Дверь красноречиво захлопнулась, сердитый топот прогрохотал по коридору и наступила тишина.
5.
Мы с Сэнсеем сидели в лучах восходящего солнца. Мне было глубоко все равно, что он мне скажет, лицо же хозяина выражало мрачную непреклонность. Я молча ждала начала разговора, тему которого обдумала уже сотню раз, - как жить рядом с женой преемника, смирясь с судьбой, или, проще говоря, как не прибить ее сгоряча, хоть и очень хочется.
- Ящерка..., - голос Сэнсея был грустным и уставшим. Я удивленно подняла глаза. - Тебя воспитывали, стараясь навсегда уничтожить нормальные человеческие чувства, или хотя бы научить тебя их подавлять. Неужели ничему ты так и не научилась?
Я опустила глаза. А Сэнсей неумолимо продолжал:
- Твои переживания смешны, если посмотреть на этот брак с точки зрения клана. И Мангуст тоже смотрит на это так, как я.
- Прямо жертвует собой, - фыркнула я.
Сэнсей побелел от злости.
- Ты хочешь разъярить меня, чтобы я тебя прогнал? Так вот - не надейся. Я приказываю тебе остаться! Я приказываю тебе затолкать свою гордость или любовь, что там сильнее, подальше!! Я приказываю тебе... быть на помолвке и сидеть с нами за одним столом!!! И улыбаться невесте!!! Ты поняла меня?
- Да, хозяин, - я особо подчеркнула последнее слово. Кто я, как не гончая, загоняющая для Сэнсея дичь? И он мой хозяин. И я его вещь. Захотел - отдал Мангусту, захотел - приказал лечь с любым из гостей.
- Ты нужна клану. После праздника для тебя будет дело, поэтому не покидай поместье.
- Ни на минуту?
Сэнсей поднял бровь:
- То есть?
- Я могу быть свободна в перемещениях по Городу? Или мне не дозволено выходить из особняка вообще?
- Иди куда хочешь..., - тихо проговорил Сэнсей и прикрыл глаза. - Только возвращайся.
- У меня нет выбора, хозяин. Все для тебя.
С этими словами я отодвинула сёдзи и выскользнула в коридор. Под светильником напротив, скрестив на груди руки, опирался о стену Мангуст. Его глаза неотрывно изучали меня, буквально ощупывали. Я отвернулась, но ушла недалеко.
- Ящерка, - мне хочется пить этот голос, дышать им, сжимать в руках... - Я не хотел, чтобы так получилось.
Он плавно оттолкнулся от стены и медленно приблизился. Я с удовлетворением отметила, что дышал он тяжело и прерывисто, - приятно было, что нелегко не только мне. Но на этом все плюсы ситуации заканчивались. Я стояла рядом с мужчиной, сила которого подчиняла на расстоянии, а внешность распаляла даже камень, - и который принадлежал другой. Пафосно? Может быть, но сути дела это не меняет.
- Мой хозяин приказал мне забыть тебя, - я постаралась, чтобы мой голос меня не выдал. - Я подчиняюсь.
- Не ломай комедию, я же вижу, что тебя ситуация бесит. Хотя, зная твою циничность, в это верится с трудом, - я обожала ухмылку Мангуста, этот истинно царский оскал. - Надеюсь, без обид?
И он чуть наклонил ко мне голову. Волосы волной мазнули меня по лицу, я глубоко вдохнула и... сорвалась. Двумя руками я вцепилась в воротник Мангуста, до треска в швах притянула к себе, глаза в глаза, и прошипела:
- Без обид, конечно, но искупить кой-какие прошлые грешки тебе придется... Для равного счета...
Он понял, и, кажется, хотел было отстраниться. Но не смог. Видать, не хватило сил. Его руки накрыли мои кулаки, а губы защекотали ухо:
- Пошли... только тихо и безразлично... и быстро...
- Ко мне?
- Ко мне ближе...
... Когда Мангуст втолкнул меня в свою комнату и щелкнул ключом, мне показалось, что я совершаю самую большую ошибку в своей жизни, после связи с Бешеным. Мелькнула малодушная мысль, что Мангуст ничего ко мне не испытывает, а просто развлекается, но когда он обвил меня руками, сдавил и швырнул на кровать, придавил собой и зашептал сумасшедшие вещи, зарываясь лицом в мои волосы, я поняла, что поступила мудро...
... Когда мы давились любовным шепотом, чтобы не обнаружить себя, когда не могли насытится друг другом, одновременно понимая, что этот раз, быть может, последний, когда вкус запретного плода распалял аппетит все больше, я понимала головой то, что поняло давно уже мое тело - наша связь с Мангустом неразрывна. Мы просто нужны друг другу, наши тела нужны друг другу, и острота вкуса "запретного плода" только подстегивает. И бог с ней, с невестой... Пусть догадывается и рыдает по ночам, когда ее постель будет оставаться полупустой...
... Когда меня выставили в коридор и осторожно щелкнули замком, в душе шевельнулось что-то нехорошее. Пока я дошла до комнаты и закурила, передумала тучу мыслей - и что Мангуст как-то удачно возле Сэнсея ошивался, и как он быстро соблазнился, все-таки не сопливый мальчишка, чтобы рассудок затуманивался гормонами, и что все это лишь хитрый ход, чтобы заставить меня лояльнее отнестись к тому, что меня сочли совершенно негодной для роли жены преемника. Хоть и официально. Я опять разозлилась и окончательно запуталась, мне нужно было с кем-то поговорить...
6.
Сэнсей смаковал чай, дивная заварка которого цветком распустилась в прозрачном заварнике. Чай горчил, к горечи примешивался пряный дух, и слова Сэнсея тоже не отличались сладостью. Он торговался - яростно и самозабвенно.
- Это немыслимая сумма, Сова! За такие деньги я мог бы купить все твои забегаловки! Да у меня куча предложений, вдвое дешевле!
- Ты прекрасно знаешь, скупердяй, что никакая обслуга с моей не сравнится. Поэтому смирись с тем, что придется тебе тряхнуть мошной. Не каждый день, небось, - тем более, что пришел ты именно ко мне, - посмеивался Сова, играя четками.
- Я пришел к тебе, как к старому, проверенному партнеру, - притворно огорчался Сэнсей, чуть ли не смахивая слезу. - А ты? Ограбить меня хочешь.
- Тебя все грабят. Чем я хуже?
После полутора часов горячего обсуждения все деловые вопросы были улажены, и партнеры перешли к более мирным темам. Неожиданно Сэнсей узнал все подробности некрасивой драки, о которой раньше упоминал Белка. Полярная Сова, как обычно, был в курсе - люди Варана посетили одно из закрытых заведений района Снов, расколотили стойку, перепортили ковры. Когда их попросили покинуть помещение, дошло до стрельбы - и только информация о том, что они - гости Сэнсея помешало чистильщикам отправить всех буянов к праотцам. При этом Варан даже не заикнулся о возмещении нанесенного ущерба, и даже носа не сунул после этого в Район Снов. Такое поведение всерьез возмущало Сову, но Сэнсей только отмахнулся. Ему льстило, что его имя имеет вес. Правда, хозяина разгромленной забегаловки было решено пригласить на помолвку, дабы уладить это дело мирно, без кровопролития.
- Кстати, - Сова внимательно перебирал четки, - Ящерка твоему клану больше не нужна?
У Сэнсея отнялся язык. Он медленно поставил чашку на блюдце, стараясь не пролить ни капли. Негромко звякнул фарфор, четки настойчиво щелкнули.
- У тебя есть проблемы? - голос Сэнсея звучал по-деловому. - Если да, то она сейчас как раз свободна. После помолвки я смогу принять твой заказ.
- Это не совсем заказ, - Сова бросил четки на стол. - Я бы хотел ее купить.
- Ящерку?? - невозмутимый Сэнсей не смог сдержать удивления. - Конечно, для партнера я могу сделать многое. Даже продать члена своего Клана. Но для этого нужны очень веские основания...
- Подумай.
7.
Окраина Города. Темно-серая с коричневыми вкраплениями земля, тревожные крики птиц в небе и мусор. Горы мусора и обломков машин, сколько хватает глаз. Неслышные тени скользят между искореженными кусками металла, люди и животные, выискивая еду. Они почти бесплотны, только лихорадочным блеском горят полудикие глаза.
Я ехала с задраенными окнами, но все равно в машину проникал удушливый запах гниения. Выезжать за черту Города - приключение не для слабонервных, может случиться все что угодно, как в глухой тайге. А может и ничего не случиться.
За очередным холмом гниющих объедков я свернула к западу, минула ориентир в виде фонарного столба, невесть каким чудом сохранившийся в этой дыре, и скоро не горизонте показались величественные шпили собора. Высокий и черный, побитый дождями и снегами, с мрачной резьбой и суровыми мордами горгулий. Вокруг колокольни кружили вороны.
Покосившиеся ворота пришлось открывать вручную, по колено вымазавшись в вязкой сырой глине. Нести в машину по килограмму глины на каждом кроссовке было немыслимо, потому что вычищать мою машину после этого никто бы не взялся. Пришлось по возможности тщательнее вытирать ноги о церковную ограду, счищать прилипшую грязь подобранным погнутым кадилом.
Главный вход был не заперт, и я проскользнула в тишину и сырость храма. Скрип дверей вспугнул голубей, они беспорядочно заметались под куполом. Отсыревшее дерево скамеек скорее отталкивало, чем приглашало посидеть. Я прошла вдоль бесконечных рядов к алтарю, свернула вбок. Тишина и пустота храма меня насторожили.
- Эй! - позвала я осторожно.
Раздались шаги, и из подсобного помещения вышла моя исповедница. Под черным монашеским капюшоном повязана бандана, когда-то белый передник подозрительно топорщится, словно под ним надета кобура.
- Ты по делу?
- Поговорить надо, время есть?
Сестра молитвенно сложила ладони.
- Для тебя в этом доме божьем время всегда найдется. Как и стаканчик.
... Водка горчила и тянула спиртом неимоверно, но это дешевое пойло я ценила не меньше дорогущего коньяка. Уют кухоньки сестры будил много воспоминаний о наших посиделках, совместных вылазках. Я потянулась к тарелке с нарубленной колбасой, подцепила маринованный гриб.
- ... Вот такие у меня дела. Что же делать?
Сестра лихо опрокинула стопку.
- А зачем что-то делать? Иногда бездействие - самая правильная линия поведения! - и назидательно указала на потолок, весь в пятнах от прибитых и размазанных мух.
- Ну а как же? Я же его... того... люблю!
Сестра недоверчиво прищурилась и хмыкнула.
- Ладно, желаю.
- Ну и все. Желай себе на здоровье. Не понимаю твоих терзаний - он же от тебя не отказывается. Вернее, не отказывает, - я даже немного смутилась. - Ну так и пользуйся, во славу всего сущего. Или ты жалеешь о потерянном статусе?
Я призадумалась. Статус жены правителя клана, конечно, очень высок. Но сколько головной боли с этим связано! Мне, любительнице джинсов и виски, гей-клубов и китаянок-предсказательниц, пришлось бы носить шпильки, статусную одежду и устраивать приемы для изнеженных жеманниц, вроде мангустовой невесты. С такой точки зрения проблематика утраты статуса уже не казалась такой уж невыносимой.
- Нет, о статусе точно не жалею. Наливай.
- Тогда что? - сестрица наполнила стопки. - "Не оценили, не поняли"? Ха! Кстати, ты библию давно читала? Гордыня - один из страшнейших смертных грехов. И если ты поддалась этому искушению, то вот тебе мой совет - пойди в район Снов или возьми заказ. Развеешься и снова вспомнишь, кто ты и что ты делаешь в Городе. Тоже мне, нашлась...
В маленьком огороде, обсаженном кустами, мелькнула тень. Сестра мгновенно выхватила из-под стола обрез и пальнула в открытое окно, - с кустов полетели листья.
- Предупреждаю! - заорала она. - Следующий будет в голову!!
Оборванная фигурка метнулась прочь. Я медленно положила на стол автоматически выхваченный револьвер.
- Скоты! - плюнула сестра и швырнула под стол дымящийся ствол. - За капустой повадились. Кролики!
- Шо, так плодятся?
- Да пошла ты..., - мы захихикали.
Я просидела у сестры до темноты. Ее "настоятеля" второй день где-то носило, и времени было много. Посидели, повспоминали - и как сестра первый раз появилась в Городе, пытаясь устроится на работу. Как мы встретились в одном из заведений Города, куда ее притащил хозяин на поводке, словно собачонку. Как потом я столкнулась с ней в этом заброшенном храме, куда меня загнала погоня, и как мы вдвоем повеселились...
- Ладно, пойду я.
- Смотри, не гони.
Фары выхватывают из тьмы только мусор, непонятные серые тени шныряют из-под колес. Да, мне нужно развеяться, и что я, в самом деле, беру в расчет какую-то куклу? Да и нужен ли мне так Мангуст? Захочу - возьму. Его или любого другого, а сопеть мне на ухо каждую ночь нечего, и по утрам отправлять готовить завтрак тоже. И к чертям эмоции, от них только хуже... Мне нужно выпить еще. Мне нужно забыть всю эту хрень. Мне нужно в "Зоопарк"!
8.
Вечер спикировал на поместье Сэнсея, сжал в кривых когтях теней сад и дом. Мангуст положил телефонную трубку, развернулся к окну и откинулся на спинку кресла. Разговор с пожарным инспектором, нагло требующим взятку, утомил его.
- Мангуст, - Сэнсей неслышно вошел в кабинет. - Прекрасный вечер, не так ли?
Преемник согласно склонил голову, ожидая продолжения. Не в привычках хозяина было рассуждать о красотах природы.
- Молчишь?
А что сказать? Сэнсей явно пришел не с добрыми новостями. Мангуст сжал челюсти - свобода, с которой хозяин распоряжался его личной жизнью, возмущала, но на это он пошел с открытыми глазами, жаловаться некому и не на что.
- Итак, что с клубом? - Сэнсей присел на подоконник, загородив собой красоту вечера, и заговорил о делах, о бизнесе, новых контрактах. Мангуст отвечал, но в висках билась одна мысль - неспроста. Пришел неспроста, зубы заговаривает, явно что-то есть на уме. Его мысль работала очень напряженно, и он сам не замечал своей медлительности в ответах. Глаза-щелочки Сэнсея лучились хитрецой.
- Да, я хочу Варана пригласить пожить в поместье. С невестой поближе познакомишься.
Мангуст вскинул бровь.
- Но еще даже помолвка не оглашена.
- А какая разница? Не сейчас, так через день. Тем более, что я не собираюсь селить ее в твои апартаменты.
- Хотите, чтобы она уже никуда не делась? Что мне с ней сделать?
Сэнсей улыбнулся.
- Да что хочешь. Но ты меня понял. Варан соскочить не должен, его спиртная империя дорогого стоит. А потом - как захочешь, всю жизнь с этой дурой маяться я тебя не заставляю. Но и развода не потерплю! - Сэнсей наклонился над Мангустом, обжигая льдом во взгляде. - Ты понял меня?
- Все для тебя, хозяин.
У себя в спальне преемник сбросил рубашку, джинсы и включил душ. Опершись о стену, он подставил голову струям. Длинные волосы намокли, отгородили лицо от внешнего мира, и Мангуст погрузился в свои неутешительные мысли. Система Клана давала ему небывалые полномочия, его власть как будущего главы простиралась далеко, но вместе с тем ни о какой свободе даже речи не шло. Чем больше полномочий, тем больше обязательств, чем больше денег, тем меньше прав на личное. Вся его жизнь принадлежит интересам клана. Даже жена - это вопрос политики, бизнеса, чего угодно - только не его вкус, не его выбор. В бессильной ярости Мангуст зарядил кулаком по мозаике, выложенной в ванной комнате, затем выключил горячую воду. Ледяные струи обожгли кожу, отрезвили.
"Главное, чтобы эта красотуля не оказалась настолько страшной, что консумация помолвки окажется под угрозой", - с усмешкой подумал он, подмигнул предмету своей гордости и легонько промокнул полотенцем. Свою невесту он до сих пор и в глаза не видел, даже на фотографии.
Луна уже поднималась над садом, а сон к Мангусту все не шел. Он метался по кровати, куря одну за другой крепкие сигареты, и даже ночная прохлада не могла остудить его злость. Слова Сэнсея прекрасно прояснили вроде бы как сложную ситуацию - дочь Варана, по сути, совершенно никому не нужна, и избавиться от нее можно будет уже через год-другой, как только Сэнсей с Вараном плотно повяжутся общими интересами. Самого Мангуста никто не ущемлял в привязанностях, и его право на выбор женщины оставалось за ним. Одно нехорошо - Ящерке об этом никто не удосужился сказать. Вечером, после душа, Мангуст сунулся было к ней, но дверь была заперта. Со второго этажа он увидел только, как ее фигура, затянутая в вечернее платье, выскользнула за дверь, к ожидавшему такси. Мангуст с досадой ушел к себе, по пути зарядив пощечину первой попавшейся горничной, некстати заступившей ему путь.
Ящерку он не любил в общепринятом смысле этого слова, как, впрочем, и она его - их отношения были скорее потребительски-циничными, чем нежными. Но Мангуста манила к ней именно их похожесть. Он знал, что напрягать его разговорами о "женском" Ящерка не станет - ей не до того. Когда знаешь, что вполне реально не вернуться домой с очередного "задания", охладеваешь ко многим вещам. Как пара хищников они ценили и принимали друг в друге то, что остальных лишь отталкивало. И теперь эта женщина отправилась в район Снов (а куда же еще?) за приключениями. Чёрт! Мангуст встал и оделся, ему надо было расслабиться, но пить в одиночку не хотелось.
9.
Я одела маску и постучала. В маленьком окошке показалась физиономия громилы, но тут же пропала. Открылась дверь, я сунула под нос охраннику жетон и проплыла за портьеры. Клуб "Зоопарк" был весь расцвечен огнями. Красный и золотой цвета господствовали всюду, музыка тихо опутывала сладкой мелодией. Я подошла к метрдотелю в маске с огромным клювом:
- Номер 658.
Мужчина сверился с огромной книгой, украшенной непристойными картинками, и кивнул.
- Вы заказывали столик?
- Я никогда не заказываю столики.
- Да-да, конечно..., - метрдотель был невозмутим, как удав. - Вы... одна?
- Пока да, - я плотоядно усмехнулась и проплыла в зал.
У барной стойки я присела на высокий стул, заказала коктейль. Клуб жил своей жизнью - на сцене кордебалет развлекал эротическими танцами многочисленную публику, свет то гас, то зажигался с пронзительной яркостью. Официанты в крайне открытых костюмах сновали между столиками, за которыми вальяжно переговаривались господа. Их питомцы-рабы подавали напитки и еду, ласкали своих господ. Некоторые, не стесняясь, подставляли для ласк наиболее интересные места. Время от времени раздавались звуки ударов, вскрики и мольбы рабов, чем-то прогневивших своих подвыпивших хозяев. Все влиятельные посетители скрывали свои лица под масками, и хотя по "игрушке" можно было почти безошибочно определить имя господина, обычай маскировки соблюдали все.
Я оглядывала собравшихся, подбирая себе по вкусу наиболее подходящего партнера на эту ночь, но никто не вдохновлял. Тот толстый, тот коротко стрижен, того я знаю и на пушечный выстрел больше не приближусь, а вон того я развлекала, когда Сэнсей устраивал последнюю вечеринку...
Кордебалет закончил очередной танец, музыка ненадолго смолкла, и в тишине раздался звон стекла и короткий вскрик: "Прости!". Я машинально повернула на голос голову. Красивый юноша в ошейнике дрожащими руками собирал с пола осколки чего-то блестящего, черными как смоль волосами обмахивая сапоги своего господина. А тот, сжав в кулаке конец цепи, привязанной к ошейнику раба, смотрел на коленопреклоненного отнюдь не добрым взглядом. Раб мне жутко понравился. Хозяин был мне знаком.
- Добрый вечер, - я подошла сзади к сидящему на диванчике Полярной Сове, нежно прикоснулась пальцами к его шее.
Тот обернулся, я подмигнула, и взгляд Совы потеплел - он узнал меня. Но тут же повернулся к несчастному, все еще ожидающему своего приговора.
- Это была ценная вещь, - бесстрастно и холодно сообщил Сова, с презрением разглядывая мальчика. Я тоже уставилась на него - он явно был новеньким. Красота его еще была не совершенной, но даже сейчас я вполне оценила и его жгучие глаза, и прямой нос, и чуть припухлые губы. На вид пареньку было явно не больше двадцати, в его глазах горел непокорный огонек, изрядно приправленный порцией страха. "Еще не привык к покорности", - подумалось мне. Волна извращенного возбуждения накрыла, стоило мне подумать о том, как Сова его накажет. Я присела на спинку диванчика, нежно провела пальцами по шее Совы, намекая на продолжение. Тот склонил голову, дотронулся губами до моей ладони.
- Официант! - позвал Сова, медленно наматывая поводок на руку. В глазах раба мелькнула безнадежность. - Отдельный кабинет...
Звукоизоляция у кабинетов была отличная, для разных случаев подходящая. Полумрак скрывал мое лицо и окутывал фигуру молодого мужчины в зеленой маске, который пришел за Совой. Питомцы сгрудились у стола, мало обращая внимание на происходящее, и тихонько тягали с блюд лакомства. Сова отстегнул цепочку с ошейника, сбросил пиджак на руки незнакомца и очень медленным, изящным движением вытащил из брюк ремень с массивной пряжкой. Глаза раба непроизвольно наполнились слезами.
- Прости меня, - прошептал он.
- Эта статуэтка стоила трех таких, как ты. Но это неважно. Важно то, что ты испортил мою вещь. А за это полагается наказание, - бесстрастность слов Совы подчеркивалась абсолютно ледяным выражением лица. Мальчик закусил губу и начал раздеваться, обнажая вполне мужскую, мускулистую фигуру. Я медленно закурила, утвердившись в своем желании использовать мальчика в своих интересах. Единственное, что меня пугало - это интенсивность наказания. Если Сова даст себе волю, пользы от раба будет как с козла молока.
В кабинет не проникали звуки извне, поэтому мы с зеленой маской пили коктейли под звуки ударов и всхлипы:
- Хватит... прости... Не...Аа!..хватит... больше никогда,... хозяин...
Шрамы украшают мужчин, да и извивался он весьма эротично. Я подождала, пока количество украшений на теле моего будущего трофея не достигло приемлемого количества, и положила руку на плечо Совы.
- Что такого он расколотил?
Сова смачно стегнул мальчишку, вырвав из него очередной всхлип.
- Кристальную статуэтку... совы.
Я едва смогла сдержать улыбку.
- Она была так дорога, что ты собираешься покалечить своего раба? - наказанный мелко вздрагивал, не меняя позы и явно ожидая очередного удара.
- Не мешайся, - Сова снова занес руку с ремнем. - Это была знаковая для меня вещь.
"Еще бы", - подумала я, но вслух сказала:
- Кстати, скажи мне - этот мальчик все еще "натурал"?
Сова тяжело вздохнул, сообразив, куда я клоню.
- Ты его хочешь?
- Да, дай мне его ненадолго. Поверь, он искупит все свои грехи, вольные и невольные.
- Верю, - ухмыльнулся Сова. - Слышишь, тебе повезло, паршивец... Он будет в норме, дорогая, не переживай... я слабенько...
Я удовлетворенно причмокнула.
- Так на чем я закончил? - вопрос был адресован питомцу.
Когда Сова швырнул ремень своим рабам, позволяя его на себе застегнуть, я отряхнулась от дремы. Сова уже плюхнулся рядом с господином в маске, нежно потрепав того по щеке. Я не отрываясь следила за тем, как одевается мой трофей, и легко хлопнула ладонью по дивану возле себя.
- Этой ночью ты должен выполнять все желания госпожи, - Сова презрительно оглядел потрепанного мальчика. - Будешь ей прислуживать.
- Слушаюсь, хозяин, - о, эта хрипотца в голосе, покрасневшие, но такие красивые глаза...!
- Иди сюда, - я провела рукой по его волосам, сжала пряди и запрокинула голову. - Ты еще не забыл, как обращаться с женщинами?
Его губы были сухими. Он ответил на поцелуй, явив неплохой опыт. "Стараешься на пятерку, - мысленно мне было немного смешно. - Конечно, если сегодняшняя трепка была "слабенькой", то что же Сова делает с вами по-серьезному...". Я исследовала языком его ухо, чуть коснулась зубами, отмечая явные признаки возбуждения, натянувшие ткань джинсов.
- Ящ... Дорогуша! - Сова нежно обнимал прильнувшего к нему мужчину. - Ты будешь развлекаться здесь?
Намек был очень прозрачным. Я сунула в рот вишенку.
- Да нет. Эй, распорядитель!
- Пока ты еще здесь, - процедил Сова, лениво разглядывая меня. - Хочу, чтобы ты знала - о происходящем в вашем доме я знаю все.
- И? - я уже вставала следом за официантом. Осведомленность Полярной Совы в делах Клана была мне, честно говоря, до лампочки.
У самых дверей меня догнал тихий голос:
- А должок свой отдашь попозже...
Я остановилась, резко обернулась и подошла к Сове. Тот отстранил своего партнера и тоже встал, навис надо мной.