Аннотация: Вам никогда не пели цикады? Думаете, они лишь издают неприятные звуки? Вы ошибаетесь, цикады поют об утраченной молодости, о сгоревшей на Черноморском побережье жизни.
Прошедшее нужно знать не потому, что оно прошло, а потому, что, уходя, не умело убрать своих последствий. В. Ключевский
-------------------------------------
Я люблю поезда. Особенно мне нравится незабываемый, волнующий стук колес, когда стоишь на платформе в ожидании длинной железной гусеницы, держишь в одной руке чемодан, а в другой билет в Тот город, в котором прошли лучшие годы моей жизни.
Иногда человеку нужно вернуться, хотя бы на время, в те места, где сердце сжигает кожу, где ты чувствуешь связь с ритмом города, который, как тебе кажется, и вовсе с того времени не переменился. Там я действительно поняла, чего стоит моя жизнь и чего, действительно, еще могу достигнуть, но не сейчас, все подробности я раскрывать не собираюсь, пока я в предвкушении сигнала, который зажжет счетчик, отрывающий расстояние до города.
Вот из поезда выходит проводница. Её темно- синяя форма всегда приводила меня в странное восхищение, она не просто проверяет билеты, она спутница, свидетельница моего путешествия в это волшебное место, которое излечит многие раны, приобретенные за долгие годы разлуки. Елена Соколова бегло взглянула мне в глаза, и, совершенно не замечая собравшуюся позади меня толпу, неожиданно спросила, когда протягивала мне мои документы: ' Пожалуйста, Ваш паспорт, Там нынче дождливо. Сыро как - то и совсем неуютно. А еще солнечный город! Наверно, плачет о своем. А мне бы хоть на часик к своим, эх... скучаю, а Вам не приходилось раньше встречать рассвет в поезде? Если нет, сочувствую Вам сильно. Когда подъезжаешь к городу, а огни один за другим потухают, сердце в пятки уходит, потому что уже не имеет для тебя значение времени, освещенный лучами солнца родимый город - вот он предел блаженства...'. Я приспустила солнцезащитные очки и, положив паспорт в сумку, ответила Елене: ' А мне завидно Вам!'
Идя по коридору до своего купе, я услышала, казалось бы, знакомый голос, мне даже пришлось остановиться и сделать вид, будто прощаюсь через окно с людьми. Об мой чемодан кто-то ударился ногой. Когда незнакомый человек миновал меня, я повернулась к нему лицом, а он уже направился к выходу. Мне почудилось, будто подобный голос уже встречался. Или это все нервы?
В соседнем купе молодая мамочка с ребенком пьют чай и обсуждают недавний случай с оператором здешнего телевидения. А я облокотилась о стену и смотрела в окно, через считанные минуты кровь забежит по венам, в лицо хлынет краска, очень скоро я буду Там... Деревья побежали, дома оставались позади, люди пролетали в одно мгновение, только и успевай рассматривать разгоряченные летним солнцем лица. Моя проводница еще раз обошла и проверила билеты. Когда очередь дошла до меня, я спросила чаю. Их старинные кружки напоминают мне времена Ф.М. Достоевского, отчего я ощущаю себя барыней девятнадцатого века в белом платьице и в чудесной соломенной шляпке, из - под которой рассматриваю пейзаж за окном кокетливым взглядом, словно заигрываю с засыпающей природой.
День клонился к закату. Уже брызнул красный фонтан на стволы деревья, а сочная зеленая трава, давно распаренная зноем и желто- красной водой последних лучей солнца, клонилась к остывающей земле. Через несколько часов этой частью России будет править прохладная ночь с её чарующим 'черным океаном', с плавающими незабвенными 'корабликами'. Но пока голубое небо с белоснежными спутниками сопровождает меня в Тот самый город.
На столике остывает мой горячий чай. И самое необыкновенное, что вокруг-то тишина, лишь стук колес под ногами. А ты сидишь на удобной кушетке, рассматриваешь меняющуюся природу за окном, и складывается впечатление, словно железная дорога - это дорога в прошлое, и страшно, что ведь это и вправду так, меня уносит поезд к песчаным берегам, омываемым одним единственным морем, в котором я поклялась некогда утопить все горести, и о котором грежу долгие десять лет. Если я буду вспоминать о Том городе, то чувства, готовящиеся выплеснуться горячим потоком, потухнут раньше положенного времени, стоит подождать, я лучше посплю...
Почему мне стыдно за то, что я никого не предупредила о своем приезде, неужели в этом городе у меня нет друзей? Нет, мне хочется насладиться моими юношескими воспоминаниями, они мои путеводители на это время, одна я с ними буду, и никто не отнимет их у меня...
Сейчас, вот сейчас я выйду из купе, отчего я так решила? Да потому что чувствую знакомый запах ночного еще не закрывшегося цветка перемешанного с ароматом свежих булочек, именно такие запахи витали под моим носом каждый день, когда я раскрывала окна, чтобы насладиться утренней свежестью, еще не испорченной городской грязью.
Мне кажется, что я не смогу справиться с чувствами. Как же давно я не видела этот вокзал, а ведь он мне снился, часто, в особенности летними вечерами...
Сколько бы человек ни старалась забыть минувшее время, память сама решает, что важно, а что пустая картинка...
У выхода скопилось достаточно много людей, но я не вытерплю, хочу отодвинуть шторку и взглянуть на рельсы. Мы и вправду остановились? Этого не может быть. Наконец, я увижу мои платаны, сцепленные корнями со всеми деревьями этого города, они держатся друг друга, их крепкие узы омывает оно. Теплое, нежное, волнующее душу море, на волнах которого раскачиваются миллионы солнечных лучей.... Эти несносные лучи смывают ночные краски с лавок и асфальта...
Да, здесь правда шел дождь, ничего, к обеду все просохнет, и грустные следы растворятся в ароматном воздухе цветущей магнолии. В коридоре все стихло. Все вышли.
Я взяла чемодан и вышла из купе. Сейчас, именно сейчас я увижу Его. Я опустила глаза. Колеса, они не стучат. Я не двигаюсь. Вот тот долгожданный момент. Правда, боюсь, что чувства не оправдаются...
Ну что ж была ни была...
Я сошла с поезда.
Он! Мой! Мой! Вот Он!
А с моря тот же ветер, он не изменился, в нем и цветы, и укрытые мысли мои, они, закопанные под галькой вновь со мной, теперь я все переживу сначала, и как же я могла не ценить всего этого в юношеском возрасте? Мне жаль, мне и вправду жаль, ах, как же вернуть тебя время?
Я прошла два шага. Не могу поверить, просто не хочу. Нет, это не со мной происходит! Да за что ж мне такое блаженство?
- Девушка! Может, вы пройдете? Хватит ворон считать! - сиплым голосом сказал мужчина.
Я вертела головой, словно ребенок, попавший в магазин игрушек. Повсюду родное, знакомое, эти белые стены вокзала, наблюдавшие многие встречи и самые тяжелые расставания людей, лавочки, нагревающаяся плитка под моими ногами, а эти косые лучи солнца, забегающие в подземный переход, именно туда - то мне теперь и надо. Пройдя мимо его зеленых стен, я попаду на другую сторону, в разгоряченный приморским солнцем город.
Улица, пропитанная моей любимой магнолией, застывшие на ней воспоминания, окутанные утренней свежестью, которая так редко балует своих жителей. Иногда, идя по разгоряченному асфальту, хотелось снять обувь и слиться с корнями платанов, которые находятся в заточении каменных джунглей, но не стоит отчаиваться, потому что ветвистые деревья выбрались из темных каналов города, они наслаждаются прохладой под тенями раскидистых кронов родителей, в тех местах, где некогда я грелась в теплых объятиях одного человека, чья улыбка не сравниться ни с одним природным чудом нашей планеты.
Дальше пройдешь, столкнешься лоб в лоб с морским портом, оттуда рукой подать до багряного горизонта, купающегося в прохладных волнах моря. А на нем играется с тенями зданий, с волнами реки и топит песок на пляже солнце. Оно здесь желанный гость, вечный спутник этого города, пожалуй, когда неделями над городом господствует дождь, а пасмурная погода нагоняет тоску, ты никогда до конца не отчаиваешься, ведь через день или два, если потерпеть, снова будешь облит лучами этой звезды. В этом городе столкновение погод, казалось бы, утром над мостом, рекой, дорогою стелется туман, выглянешь, бывало в окно, и такой гусиной кожей покроешься, что прожигающий кожу ветер, еще не успевший хлебнуть тепла, отбивает всякое желание выходить на улицу. Но спустя три часа на небосклоне ни облачка, лишь ветер шелестит листьями магнолий...
Всё это меня ждет там, я знаю, больше чем знаю, верю, что все осталось, все прежнее, как в первый раз.
Я покатила свой чемодан в сторону перехода.
Этот шелест пестрых платьев женщин, разнообразные головные уборы, нисходящая улыбка с лиц этих самых женщин, веселых, довольных отдыхом, и сопровождающие их усталые, но ласковые взгляды мужчин. Запах кофе из уличных ресторанов, словно тянет тебя присесть на террасе и наслаждаться видами на море.
Что ж!
В глаза со всей силой ударили лучи солнца, словно они обвиняли меня в чем-то, освещенный ими зал ожидания, в котором, к сожалению, меня никто не ждет. Но люди здесь другие, их лица счастливые, радостные, а искрящиеся глаза детей заставят улыбнуться любого человека. Эти люди приехали отдыхать душой, почувствовать свое время, когда хлопоты, которые отделяет поезд, для них не имеют значения, заботы после, я советую им именно сейчас записывать в своей голове, сжигающиеся жарой моменты, потому что спустя годы их будет приятно пересмотреть. Поверьте мне и городу. Мы вас не обманем...
Машина от отеля со светловолосым водителем ждала меня около ворот. И снова они, воспоминания, но я не хочу их смотреть, почему? В конце ты, читатель, узнаешь ответ...
- Ох! Доброе утро! Как - то сегодня жарче, чем обычно! Хотя всю неделю шел дождь. Курортный сезон начался. Вы к нам на отдых? - задорным голосом сказал пожилой мужчина в кепке, - Ох! Какое пекло!
- Нет! Я здесь жила. Приехала в гости, - вежливо ответила я.
- Ну тогда, прошу -с! В отель? - спросил водитель прежде чем захлопнуть дверь.
- Если можно, то не надо... Вы не могли бы чемодан отвезти в отель, а меня на Платановую аллею? - спросила я.
- Мадам! Конечно! С удовольствием... - с улыбкой ответил он.
За окном полетели здания, люди, деревья, водитель, наверно, понял мою просьбу, и повез к аллее через весь город.
Так стремительно лучи солнца захлестывают улицы города, от их прожигающегося 'взгляда' никому не скрыться, хоть ты в шляпе, в очках, тебе не остаться без темной метки на коже.
А в этом городе всё цветет, каждый кустарник облеплен большими яркими цветами, составляющими неповторимый букет запахов, облаком, плавающим над головами людей. Зеленые деревья, сцепленные листьями, укрывают от жары укромные, известные не всем жителям места, где тишина и завораживающая красота единственного Создания...
Именно там, стоя на краю обрыва, на который взбираются холодные раскаты волн, завораживают своей силой взлетающие в воздух капли соленой воды, а ты стоишь, схваченный морским покоем, и кажется, что мир уходит под воду. Это великолепное всепоглощающее Создание наблюдает за тобой, словно акула, ждет, когда же разум столкнет тело лицом к лицу с водной стихией. Хочется вновь увидеться с морем, хочется прикоснуться к нему, как к родному человеку, надеешься на ответную теплоту чувств, но он как испуганная волна, то окунает с головой в свои воспоминания, то, как зимнее море сковывает тело закаленными льдом иголками. И тебе кажется не больно, сдерживаешь свои обиженные чувства, прячешь за легкой ухмылкой, но вот снова волна, можно было сделать два шага назад, сесть на берег и чувствовать свое превосходство на суше, но любовь она ведь сильнее, сбрасываешь чувства на желтый песок, а сама в слезах бежишь прямо в сердце океана, оскорбленная, униженная, а он мираж воспоминаний...
Я смотрела в окно. И снова люди перед глазами, улыбающиеся люди, их лица размыты, но они смеются. Их смех, словно карусель, закручивает меня в юношеских годах, переносит в далекое прошлое, где не было, как мне казалось, времени на любовь, где лишь эстетическое удовлетворение голодного 'Я' книгами. Сплошные полки книг, заменившие жизнь.
Жаль, что человек оценивает свое прошлое после нескольких сотен слез, жаль, что нет способа попросить прощения у прошлого. Время мне не вернуть, как не вернуть утраченную молодость. Но даже, если прошлое и способно проявить великодушие, я не прошу себя, никогда, невозможно, объяснить, как это жить остатки лет в мучениях. Представьте ваше самое страшное событие в жизни, вы его переживаете, в минуты одиночества, помните каждую деталь, вам больно, мурашки пробегают по рукам, а теперь вернитесь в настоящее, оглянитесь, все по-прежнему, образы, мучающие душу исчезли, но сердце стучит, стучит, так же как и в то время, а сейчас хочется пересмотреть еще раз фрагмент воспоминания, когда точка боли соприкоснется с сердцем, а оно стучит, ему лишь одна функция отведена, стучать. Но именно в минуты, когда воспоминания полностью закрыли занавесом прошлого настоящее, ты чувствуешь, что оно ноет, ноет от боли, чувствуешь, как каждая клеточка твоего тела наполняется огнем отчаяния, твою душу грызет змея разочарования, и тебе хотелось бы остановить спектакль, но вокруг темнота. Тебе становиться невыносимо страшно, зовешь, но никто не откликается, твое тело рвется на кусочки, слой за слоем, змея прогрызает путь к сердцу, а оно стучит, стучит беспомощно, кричит, но ты его не слышишь, потому что тебе больно, невыносимо больно, твой крик заглушает крик твоего сердца...
И так пролетают твои дни, и ничего кроме оскорбленного самолюбия не чувствуешь, будто остальные чувства собрали свои осколки в чемодан и заперлись внутри сердца, которое защитит от нарастающего в душе гнева. Кажется, через год или два боль утихнет, снова улыбка засияет на лице, и проснешься утром не с высохшими реками на щеках...
Но в жизни чудеса случаются редко, и, к сожалению, вновь черный занавес прошлого, а на нем пестрые картины воспоминаний, и переживаешь горечь утраты раз за разом, разглядывая в деталях знакомые образы.
Солнце накрыло раскалённым покрывалом свои владения; над городом широкое безоблачное небо, разглядывающее себя в спокойной глади моря. Оно действительно умиротворенное, довольное безветренной погодой, греет свои маленькие волны в лучах солнца, переливается каждым цветом, играет с сонным песком, и нежным шумом ласкает растерзанные городской суетой души людей.
Я попросила остановить машину, и, заплатив за проезд, направилась исцелять свою душу...
Никогда не приходила с ним к этому безжалостному синему хищнику. Особенно силу моря чувствуешь ночью, когда заботливая ночь укрывает черным одеялом уставшее небо, и словно светильники зажигает далекие звезды, освещающие ровную поверхность этого живого существа. Стоишь, бывало на песке босиком, а земля остуженная, радуется тому, что, наконец , и ее очередь пришла насладиться колыбельной волн, а не разнобойным многоголосьем. Кругом тишина. Настолько тихо, что давит на перепонки, и хочется закрыть уши, потому что непривычно в городе оставаться наедине лишь со звуками природы. И задерешь голову к небу, прогнешь спину, а там в этом бездонном океане воздуха целый мир звезд, странствующие метеориты, летящие кометы, страдающие от одиночества планеты. И, кажется, что никто сейчас не нужен рядом с тобой, кажется, что только нарушает единство с миром, но хочется почувствовать живое биение сердца, страстно ударяющегося о грудь. А это равнодушное существо будет проглатывать песок все ленивее и ленивее, оно тоже засыпает под мерцающие звезды, но сердце моря никогда не спит, оно должно стучать все время, ему некогда отдыхать, потому что только это создание способно смыть с души забившиеся частички вины...
Почему я до сих пор чувствую вину перед ним? Казалось бы, уже столько лет прошло с нашей последней встречи, с той последней минуты, когда я в душе распрощалась с нашими объятиями, поцелуями. А теперь словно кто-то тянет за собой багаж старых воспоминаний, маленькие чемоданчики всплывают со дна моря, утерянные временем чувства наших дней, растекаются по всей его глади, смотришь на отражение неба, а там вовсе не предзакатная пелена, в собственном отражении видишь черты того человека, из-за которого сердцу многие годы нет покоя. Я бы хотела разбежаться и прыгнуть с отвесной скалы, чтобы меня с головой захлестнули холодные волны этого необъятного создания. Хочу, чтобы в груди перестали рваться нити души, невозможно человеку терпеть сердечную боль, потому что мысли еще возможно схватить и насильно заставить подчиниться воле разума, но только не душу, с ней совладать не сможет ни один дрессировщик. Она будто девушка в синем прозрачном платье, играет твоими возбуждёнными чувствами, касается бархатной рукой до испуганного сердца, зажигает в нем огонь, и смеется в сторонке, ждет, когда же оно закричит, закричит от безысходности, ведь мало для кого любовь оставляет сердце целым, обычно в грудной клетке лишь зола...
И оно уже никогда, подобно фениксу не воскреснет из пепла, никто не соберет его разбитые стекла, ведь это кропотливая, тонкая работа способна подчиниться только самому искусному мастеру. А любовь, как и любое искусство, требует терпения, изворотливости, сердечной доброты, заботливости, и порой самоотдачи, которая сродни безумию человеческому...
Я сидела на песке, смотря на безмятежную гладь моря. Отчего же оно такое спокойное? Почему его ничего и никогда не мучает? Бьется о берег своими сине-зелеными волосами, забирает в бездну маленькие разноцветные камешки, а само плачет, вбирая человеческие чувства. Ему же тоже больно, оно тоже вместе с нами страдает. Когда на море шторм, люди прячутся в теплых квартирах, но никто не знает, что истерзанная пороками людей душа морская, призывает разгульный ветер шепотом волн зашить вновь распахнутые раны. И, кажется, что море впитало в себя слишком много людских эмоций, и теперь страдания выплеснет на берег, бросит нам в лицо, раскроет для нас самих, что оно ничего не смогло с ними сделать, прошлое не тонет в воде, не горит в огне, ему нет пристанища во Вселенной. Мы никогда не закроем наши грехи в черном сундуке и не утопим с камнем на дне морском, потому что даже водная стихия отвергнет их...
- Дивный вид! Не правда ли? - сказал кто-то звонким голосом , - Кто - то скажет, что море это лишь склад мертвых кораблей, а кто-то считает, что Бог, когда создавал наш мир, отвел морю лишь одно единственное предназначение: шумом своих волн волновать сердца людей, чтобы те никогда не забывали о его мощи. По моему мнению, самая прекрасная смерть - погибнуть в море. Посудите сами девушка, в утробе матери вода... кругом вода, сплошная вода...
Голос стих. Я повернула голову и увидела седого мужчину в кепке и с удочкой. Он направлялся в сторону моста.
Чайки кружили над спокойной гладью моря, ожидая, пока одна неопытная рыбка проплывет в душе этого необъятного создания и тогда, они схватят ее своими острыми когтями и проглотят беспощадно, не жалея морское чудо: хладнокровно. Песок прогревался на солнце, маленькие песчинки игриво переливались на этом просторном поле близ удивительной живой стихии. Люди - жаворонки, осторожно ступая на разгоряченный полуденным солнцем песок, занимали самые выгодные места. Хоть сейчас и начало курортного сезона, а людей все же на пляже достаточно мало. А раньше туристы занимали не только большую часть пляжа, но и заполняли просторы моря: катались на лодках, заплывали в самые недра, наслаждаясь чистой водой, потому что у берегов вода черная, мутная, поросшая острыми 'зубами' - камнями, режущими песочное дно. Но морю не должно быть больно, ведь его израненные воды сушит солнце , затягивает раны песок, а камни, которые бросают люди забивают и без того глубокую душу. Оно смеется только ночью, когда тишина властвует над его бьющимися о берег волнами, когда ночное небо затягивает в бездонную тьму, и лишь далекие звезды, словно эльфы стелют блестящую в лунном свете дорожку, чтобы их поглотила страшная и таинственная во тьме водная стихия...
Я покинула пляж с неким чувством, что кто-то выталкивает из меня воспоминания - чемоданы раскрываются.
Знакомый белый каменный мост, я знаю, что под ним струятся вены моря, журчащие в такт городской жизни и перебирающие падающие с платанов листья, которые будто на горке катаются по маленьким волнам реки. Охватила с двух сторон реку аллея широколиственных платанов, они похожи на клены, но теперь- то я могу с уверенностью сказать, что это именно платаны, и Вы знайте, я врать не буду...
- Смотри, какой большой лист клена! - сказала я тем звонким голосом своему другу.
- Это не клены! Это платаны, думаешь, почему так назвали аллею. Просто, так что ли? - прозвучал в ответ родной, оставшийся в прошлом голос молодого парня.
Я улыбнулась. Как такому ответу можно было не улыбнуться?
Верьте или не верьте, но у Платановой аллеи есть одна способность - погружать в свою безмятежность. Когда ты, выходя из зеленого подземного перехода 'Парка Ривьера' на дышащий жаром свет, сворачиваешь не направо и не налево, а идешь прямо по маленькому мосту, то перед тобой выплывают из - под земли два коридора, укрытых шуршащими опаленными солнцем листьями, которые сдерживают давящую на жителей жару...
А люди, будто ее и не замечают, торопятся на работу, спешат на свидание или наслаждаются прекрасными мгновениями лета, потому что оно такое короткое, и так быстро срываются с календаря его цифры. Самых разных людей встретишь на улицах этого города, и сейчас я говорю не о национальной принадлежности человека, ведь какая, в сущности, разница кто из нас украинец, а кто грек? Все мы из одного теста сделаны, только каждый со своей начинкой, со своим неповторимым вкусом, но в этом и состоит же наша отличительная черта. Не правда ли?
Над головой мерно шуршали, цепляясь друг за друга, листья платанов. Река уносилась в сине-зеленую даль моря, лишь поблескивая выпрыгивающими из воды капельками, которые подхватывал неизменный спутник любого города - ветер. Машины: красные, белые, черные - проезжали по мосту, скидывая колесами в реку желтые, сгоревшие от страстного солнца, листья. Удерживала многотонный мост широкая серая арка с одним, наверно, уже не работающим фонарем, вбитым в стену. Ветер, карабкающийся по стенам арки, будто испуганный зверь вылетел из нее в мгновение ока, хлестнув стрелой воздуха по щекам, скрылся в тени платанов.
Я обернулась.
Дамы в белых плетеных шляпах с пляжными сумками восхищенно смотрели по сторонам, их мужья на своих сильных плечах несли детишек. Кажется, что семья единственная крепость, где можно быть самим собой: не лгать об интересах, о работе, о возрасте, о родственниках, о желаниях. Любовь - это фундамент любых отношений, по моему мнению, без этого волшебного чувства мир в семье казался бы блеклым и бесформенным. Родители - две нерушимые башни, они скреплены прочными кирпичами взаимопонимания, уважения и терпения. А дети - это крепость, впитывающая красоту миру, созерцающая величие природы и существующая только благодаря этим выносливым кирпичикам. А что будет, если одна из башен рухнет под натиском 'погоды'? Возможно, со временем кирпичи придадутся земле, и их накроет мягким покрывалом трава, но крепость будет стоять до тех самых пор, пока время не сотрет и не смоет из внутренностей цемент, пока пылает жаром костер в главном зале, пока стены не развалятся и солнце не испечет на камне упавшую на нее от бессилия бабочку.
- Папа, пойдем в парк! Пойдем! Пойдем! - кричал во весь голос мальчик.
- Я сказал нет, значит, нет! Вон, посмотри на сестру, она хоть в отличие от тебя не клянчит, - с раздражением произнес мужчина.
- Тебе не кажется, что на море хотели больше всего дети, поэтому перестань противиться и пойдем обратно, мы поворот пропустили... - спокойно сказала женщина в белом платье.
- Анжелика, сколько можно им потакать? - спросил отец.
- Ура! Парк! Парк! - в один голос закричали дети.
- Цыц! Парк им... вот ещё! - с ухмылкой сказал мужчина.
Возможно, вас и не тронул диалог, однако для меня в этом городе, каждый шорох натягивает струны воспоминаний, а за ними за такими хрупкими, родными, прекрасными картинами прошлого скрываются нити, за которые дергала меня совесть долгие десять лет.
Длинная ровная пропитанная слезами природы дорога, ведущая к морскому порту, к морю, а там за ним горизонт и свободный ветер, не тот ветер, блуждающий среди скамеек и не тот, что будит утром листья деревьев, а ветер перемен, который будоражит сердце 'океана'. За повседневными хлопотам: тяжелой работой, семьей, друзьями, домашними делами, мы забываем о том, что время летит неумолимо и порой, кажется, что дни мчатся впереди нас, кажется, что время будто злиться и поэтому не оставляет шанса прочувствовать всецело день. А время, словно старенькая сгорбившаяся женщина несет в усохшей руке корзинку, доверху наполненную песком. Она загребает морщинистой рукой горсть золотого сахара и засыпает наши многолетние следы, чтобы прошлое успело забыть боль, и тогда, спустя год, смогло вновь путь уже не к нашей памяти, а хоть к горизонту человеческой жизни отыскать, овеять сладкими голосами молодости, страстными поцелуями пропавших безвозвратно дней. И чтобы обрушилось оно свирепым зверем на нас только в старости, когда ничего возвратить уже нельзя, когда чувства усыхают с каждым боем часов, когда прошлое, словно феникс собирает сгоревшие картины памяти, песчинка за песчинкой на белом полотне возрождается из пепла ушедшая жизнь.
Перед глазами пролетел серый мотоцикл, а на нем водитель, в зеленом защитном шлеме. Точно такой же шлем был и у Н.
Волосы обхватили мое лицо.
Это казалось совершенно немыслимым. Меня будто поместили в аквариум, в котором плотным туманом стянуты деревья, тропинки и скамейки, а над головой серое небо, с гуляющими по нему кучевыми облаками, а в воздухе ютится запах назревающего дождя. Я подняла правую ногу, мне показалось, что дождевая вода тех дней, высохшая и уже давно питающая корни платанов выступала на асфальте, а гнилые листья, появлялись на земле и, внедряясь в кору дерева, возвращались к своим ветвям, и вновь они зеленые, свежие, по ним, как и прежде, течет 'кровь'.
Повсюду разбросаны желтые листья. Их сметает в кучу вымокший под летним дождем ветер, он, словно сгорбившийся от ежедневной неблагодарной работы дворник бродит среди ветвей и иногда, одухотворенный морскими призывами, набрасывается на прохожих, срывая с их голов панамы, шляпы и спутывая очаровательным дамам их длинные волосы. А море, бьющееся о каменный берег, вновь волнует сердца людей; свободный морской ветер, зазывает ослеплённых полуденным солнцем гостей и жителей курорта в свой безграничный пропитанный солью простор...
Кажется, что память человека всегда будет хранить счастливые воспоминания, кажется, что никогда жизнь не сможет сжечь их в костре бытовых неурядиц, кажется, что мы в любой момент сможем отыскать дорогу в те дни, когда наше сердце разрывалось не от душевной боли, а от переполняющей радости, от улыбок любимого человека, от его нежных прикосновений...
Я уже и не в состоянии вспомнить, что было три года назад. Но я уверена, что непотухающий огонек в душе, ударится своим теплом о стены моей памяти и тогда, благодаря выплывающим из черных недр сознания на свет картинам я смогу найти незабвенные места моей молодости...
Я сидела на желтой лавочке в Комсомольском парке.
День близился к полудню, а парк безлюден.
Странно... во времени моей молодости, такого и не было вовсе.
Я провела в этом городе около двух недель.
Через восемь дней в Сочи приехала моя сестра со своими детьми. Когда - то я обещала, что если вновь приеду в этот жаркий город, то обязательно покажу места моей затонувшей молодости.
-Мама, я есть хочу! - уставшим голосом сказала Тамара, - хочу большую пиццу, мамочка, пожалуйста!
Моя сестра никогда и ничего не запрещала своим детям, они в буквальном смысле этого слова вили из нее веревки.
- Да, мама! Уже обед, ты сама говорила, что нельзя пренебрегать горячей пище, я как раз хочу суп, - шепелявя, произнесла Настя.
- Тань, недалеко есть хорошее кафе, - сказала я.
Сестра уставшим взглядом посмотрела на детей и, вдохнув морского воздуха, ответила:
- Пойдемте!
Моя сестра, взяв на руку младшую дочь, удалялась от меня всё дальше и дальше, она шагала бы по раскалённому асфальту до самого моря, и что странно, она не заметила моего отсутствия, если бы Тамарину шляпу не снес озорной южный ветер. Замученная домашними хлопотами Татьяна обернулась.
Если бы у меня спросили десять лет назад, какой момент своей жизни хотела бы я изменить, наверно, подумав дня три, проведя их в бесконечных раздумьях, пролистав в голове тысячи альбомов с фотографиями прошедших лет, я думаю, что не ответила бы на этот вопрос. К сожалению, а может и к счастью, мои юношеские годы были незабываемыми, каждый день был наполнен только радостными впечатлениями, а что касается любви, она была неземной, страстной, отчаянной, волшебной, казалось, что если я сейчас закрою глаза, то Он умрет, растает, казалось, что Его заберет волна, но этого не случилось и я счастлива, я по-настоящему была счастлива. Возможно, у Вас найдутся возражения, я не смею утверждать, что любовь - это единственное чувство на Земле, что оно заменяет абсолютно все радости жизни. Но подумайте сами, ведь любовь во всем: живет в сердцах наших детей, родителей и родственников, мы любим своих друзей, у нас есть любимые вещи, подумайте, что было бы без этого чувства? Ощущение необъяснимое, Вам хочется дать ответ немедленно, он крутится у Вас в голове, Вы почти подобрали нужные слова, они объединились в строчки, и Вы уверены в том, что смогли сложить идеальный вариант ответа, но вот наплывают на него различные мысли, присыпанные 'а что если...', 'а может всё не так...', 'или мне кажется, что вот эта мысль вернее...'. Лучшие умы столетиями не могли ответить на этот многозначительный, задевающий душу вопрос, а, что, если любовь - это порождение больного сознания, ведь говорят, что благодаря любви пополняются дома для душевнобольных людей.
- Ты чего стоишь, словно призрака увидела? Прости меня, я не заметила, что тебя нет рядом, думала, что ты впереди планеты всей, - она замолчала, но вскоре, будто эти слова могли спасти и без того неловкое положение, добавила - как обычно!
Когда человек действительно счастлив, то он не замечает, что мир вокруг него меняется вместе с его бессмертной душой. Одинокие люди, особенно осенью, чаще влюбленных болеют, никогда подобного не замечали? А ведь оно, правда, одинокие сердца, словно листья клена, тихо падают на холодную землю, их нежные 'тельца' топчут, разрывают ботинками, а дождь то и дело смывает их уставшую от одиночества печаль в реки и моря. Вот и я, счастливая, пробивалась сквозь толпу одиноких душ, и сумела, сумела вырвать единственного человека, который обладал великим даром, он многое потерял в своей жизни, но моя любовь не прогнулась под тяжестью душевных мук, и мне кажется, что я спасла наше счастье, мне иногда кажется, что я спасла чью-то жизнь...
- Идем, тетя, идем! - кричала мне Настя.
Я думала, что время меняет всё, к чему прикасается её властная рука, время творит с человеком небывалые чудеса, оно исцеляет не только душу, но и разум. Время - это бесконечная тетрадь, которая дается человеку при рождении, мы записываемся в нее мысли, мы рисуем в ней наши мечты, мы переносим в нее слова, наполненные самими разнообразными чувствами, мы ходим с ней повсюду, она способна разглядеть в наших жизнях то, что человеческому взгляду никогда не будет под силу. Тетрадь, будто живое существо, которое до последнего вздоха человека будет бережно хранить на своих страницах его сердце.
Любопытно, что многие жизненные ситуации, сопровождающиеся надлежащими чувствами, мы переписываем редко, к примеру, ругаясь с коллегой по работе, мы испытываем или гнев, или отчаяние, или вину или раздражение. Но через несколько дней, при встрече с этим человеком, в наших сердцах набирается совсем иная комбинация доброта, робость, милосердие, почтение, и самое занимательное, что впредь мы постараемся избежать аналогичной ситуации. А когда мы любим? О, а когда мы любим, то пишем и пишем, и пишем, и снова пишем, историю нашей любви, буква за буквой выводим страстные слова, любимое имя, но вдруг все обрывается, мы с яростью вырываем лист из тетради, разрываем его, испепеляем взглядом, однако время, как говорится, лечит, и вновь оно перелистывает ветром перемен пустые страница на многие годы вперед. Мы берем 'перо' и пишем, снова пишем историю нашей любви, будто замкнутый круг, все по - новому, но теперь новые герои, иные чувства: возможно, обида, печаль, тоска, но любовь она верна, она верна только искренним людям, и она будет с ними в болезни и здравии, и даже после смерти, любовь будет, как верный пёс, сидеть у могилы своего хозяина...
Я верный пес, я искренне верила в свою любовь, я ждала и жду, надеясь, что когда-нибудь на мою могилу придет любовь моя, моя настоящая любовь, и она не будет плакать, не будет проклинать меня, не будет упрекать, почему наше счастье развеял южный ветер...
Моя любовь сядет на скамеечку, стукнет тростью по земле и скажет:
' Пусть мы сделали неверный ход, пусть мы проиграли эту партию судьбе, но никогда, мы никогда не забывали кто мы друг для друга, да, нас разлучили города, да мы клялись, что будем и через шестьдесят лет вместе, но не нам решать, кому греться в объятых любимых, а кому отбывать срок в камере одиночества'.
А я бы ответила:
' Если кому-то в дверь постучала любовь, значит, она от кого-то ушла. Наверно, мы небрежно к ней относились, в Нашей любви не было похоти, мы просто мечтали вместе встретить старость на море, но видно так уготовано Свыше, ты прав, моя любовь, ты прав, не нам судить, но знай, что наша встреча не была ошибкой... Я любила тебя всем своим девичьим сердцем, нам суждено было пройти полжизни в одном направлении, но, к сожалению, наша дорога разделилась на 'левый тоннель' и 'правый', мы бросили жребий и... ты пошел направо, а я налево...'
Я любила и сейчас люблю, но не знаю, любима ли я теперь, когда море охладило наши сердца, когда наши чувства с жадностью съели корни платанов, когда солнце сожгло последний поцелуй, но одно я знаю, я вернусь еще раз, вернусь через шестьдесят лет, и постараюсь нырнуть в самое сердце моря и отвоевать у него наши сердца, я верю, что вырву у платанов наши души, но уже никогда не смогу вновь насладиться горячими поцелуями, потому что наше солнце разбросало свои лучи по всему городу и нам никогда не вытянуть их обжигающие хвосты из тени карнизов, листьев, скамеек...
Хочу вернуться в Наше время, я хочу вновь погладить твое золотистые волосы, хочу прикоснуться к твоим тонким губам, я хочу, чтобы всё вернулось, чтобы реальность обернулась страшным сном, мне не хватило времени, я многое не успела.... Прости меня, Моя Любовь, вернись, умоляю тебя, вернись ко мне, я хочу проснуться в своей кровати и понять, что время накрыло своим черным крылом мой день, нежно подхватило меня и с ненавистью за мои проступки бросило на кровать, чтобы я проснулась, проснулась в поту. Мечтаю о том, чтобы однажды я подбежала к окну, а за стеклом панельный дом, ветвистые пальмы, дорога, рвущаяся вдаль и бесконечные горы, а ты стоишь за моей спиной такой юный, как первые весенние цветы...
- Тетя, что с тобой? - спросила Настя и протянула мне платановый лист, - это клён?
- У меня сердечко болит... - ответила я и взяла на руки девочку.
- А почему оно болит? Его кто-то ударил? - тон моей племянницы изменился, она сурово посмотрела по сторонам, - кто обидел сердечко?
- Я!
- Нет, тетя! Ты шутишь! - она залилась звонким детским смехом, - если бы ты обидела своё сердечко, то Бог забрал бы его. Плохим людям оно ни к чему, это слишком ценный орган, за него нужно бороться ежесекундно!
- Это кто тебе такое сказал? - с удивлением спросила я, - Настенька, откуда такие взрослые мысли?
Девочка показала на светловолосого мужчину в серых джинсах и белой майке.
- Он сказал, что ты так и не исправила зрение! А ещё он сказал, - она поманила меня тонким пальчиком и прошептала на ушко, - что ты спасла Его жизнь, и что ты для него навсегда осталась небесным существом, он наклонился ко мне и сиплым голосом проговорил: ' Передай тете, что я серьезно болен, но пусть она не тревожится за меня, потому что, увидев ее, я осознал, что за любовь к ангелам нужно платить!'