Аннотация: Сапоги дьявола! Обувь может быть опасной...
Глава 1
Эта история началась, когда два молодых человека решили отправиться в Москву. Друзья детства. Вмести росли, учились, влюблялись. Все у них было поровну. И мечта одна - стать журналистами. Вот и отправились они в дальний путь покорять столицу. Поплыл за окном вокзал провинциального города Самарской области. Весь мир тогда поплыл...
Друзья пили всю ночь. Говорили обо всем подряд, а впереди были еще сутки пути. Время пролетело быстро. И вот двое охотников за мечтой, ступили на твердыню столицы, о которую разбились тысячи надежд их предшественников. Как и все, ребята верили, что у них все получится, что им повезет. И им повезло. Поступление и дальнейшее обучение далось друзьям без особого труда. Беспечность студенчества закончилась так же стремительно, как и протекала. Пять лет обучения подошли к концу.
Марик загрустил. И вроде все здорово, мечта сбылась, диплом получен, да не простой, а красный. Все веселятся, а он сидит и молчит. Чернышев ввалился в комнату пьяный вдрызг.
- Ты чего тут? Наши там гуляют, а я тебя ищу, ищу, а ты тут сидишь, случилось чего? - Денис плюхнулся на кровать, расплескав на пол любимое красное вино, бутылку которого держал в правой руке.
- Случилось. - Мрачно буркнул Марик, после чего Денис с большим усилием сосредоточил пьяные, раскосые глаза, всем видом давая понять другу, что слушает его самым внимательным образом. Сухаркин вырвал из рук бутылку и залпом отпил больше половины.
- Не могу я здесь больше! Не могу, понимаешь! Домой хочу!
- И я хочу! Одобрительно кивнул Денис. Значит в Самару?
- Нет! Домой, мой друг!
- Постой, постой! А работать ты где будешь? Нет, у нас конечно есть целых две газеты, но...
- Да к черту твои газеты! К черту журналистику! - Оборвал друга Марик. - Я писателем быть хочу. Настоящим!
Денис непонимающе хлопал глазами. Он знал об увлечении друга, но не думал, что все настолько серьезно. Марик начал писать на втором курсе, и даже публиковался в интернет изданиях, но не более того. Как-то раз, был он очевидцем того, как Сухаркин рукопись в издательство носил. Лысоватый, полный мужчина в круглых очках, растекшись в кресле, лениво перелистывал страницы.
- Сумрачно как-то. - Сухо проговорил мужчина, и вернул рукопись. Марик тогда вспылил, кричал, что он ничего не понимает в литературе, что только и может порнуху да сопли голливудские издавать. Денис тогда еле вытащил его из кабинета. Тем же вечером он отправил свое произведение в интернет-издательство. На вопрос, под каким именем издавать, Марик задумался. Его словно осенило, когда он вспомнил дневной случай. Сумрак. Марк Сумрак.
Они еще полночи пили, обнимались, говорили не о чем. А потом уснули, так и не добравшись до отмечающих выпускной одногруппников.
Утром, Денис все-таки уговорил Марика повременить с отъездом. Кроме того, он даже уговорил его разнести резюме. Весь день они посвятили похмелью, а вот на следующий отправились искать работу. Точнее, искал Чернышев, а Сухаркин ходил за ним хвостом, с отрешенным взглядом и мыслями о тихой Самарской провинции.
Это был крах. В этом огромном городе, им не оказалось места. И не красный диплом, не огромное желание (в частности Чернышева) работать на благо столицы, не повлияли на успешное завершение поисков. Денис мрачнел, а Марик почти ехидничал. Его так забавляла собственная правота, что он совсем не обращал внимания на искренние переживания друга. А переживать было из-за чего. Они, вчерашние выпускники, отличники на своем потоке, оказались совершенно не востребованы. Кроме одного издательства. В нем к ребятам отнеслись очень трепетно. Это был журнал - альманах " Темные истории ". Сборник всяческих небылиц, которые должны были вызывать у читателей чувство страха, но чаще вызывало смех. " Бомж - вурдалак загрыз собутыльника ", " Пришельцы ставят опыты на старушках", " Кот - телепат управляет хозяином", одни из немногих заголовков которые успели прочитать парни. Марик давился от смеха, Денис пыхтел от злости, тряся смятый в руке глянец.
- Да что бы мы, отличники, писали про такое... такую, это ж... да как вы! Знаете кто вы? Вы... - Марик не дал закончить другу, выдернул его из кабинета. Денис еще долго не мог успокоиться, но потом все-таки затих. Они не стали ждать следующего дня, и отправились в Самару этим же вечером. В поезде Чернышева накрыла новая волна энтузиазма, и уже слегка захмелевший, он сообщил другу, что будет пытать счастье в Самаре.
- Тебе Москвы мало? Впрочем, как знаешь, но я в этом больше не участвую. - Отрезал Марик, чем пресек всякие попытки друга, повлиять на его решение. Сухаркин умел уговаривать. Многие говорили, что не журналистом ему надо быть, а психологом. Он уговорил Чернышева ехать к родителям, отложив на пару дней поиски работы. Они уже стояли в тамбуре, когда за окном поплыл родной вокзал. Пять лет. Их не было здесь пять лет. Казалось бы, Москва от Самары не так далеко, но не Сухаркин, не Чернышев не удосужились хоть раз приехать в гости. Москва затягивает словно омут или зыбучие пески. И даже тем, кому не повезло обрести счастья в столице, очень сложно вернуться домой.
За время учебы, в городе мало что изменилось. Одни магазины закрылись, на смену им пришли супермаркеты и торговые центры. Казалось, провинция пыталась походить на большой город. И эта неуклюжая попытка, невольно вызывала улыбку ребят. А потом была встреча с родителями, посиделки с друзьями и подругами. Впрочем, самих друзей осталось не так много. Кто-то женился, а кто-то уехал работать в Самару.
Марику захотелось движения. Вырваться из алкогольного плена. В тот момент, он вспомнил, что в гараже должна стоять старая отцовская четверка. Сквозь слой пыли, трудно было разобрать цвет, но Сухаркин-младший прекрасно помнил, что машина темно-красная. Ржавый, погнутый багажник на крыше, когда то он загружался мешками с картошкой, луком, инструментами для археологических раскопок. Марк провел рукой по заднему стеклу, обнажив темную пленку тонировки. Он сам ее клеил, за что и получил от отца солидную взбучку. Хотя, по сути, ничего серьезного не произошло, Николай Иванович по природе своей был человеком спокойным, а вывести из равновесия его могла только найденная историческая ценность. Но это был иной случай. Сухаркин-старший разозлился. Он не сказал сыну ни единого слова, хватило и взгляда. Марика словно током ударило. Ему захотелось содрать тонировку, но что-то остановило. Отец после этого все реже садился за руль, ссылаясь на постоянные неисправности авто. Марк сел в машину. Ключи как всегда находились в бардачке. Щелчок, поворот и старушка ожила.
- Как часы! - Подумал парень и вывел машину из гаража. Четверка, словно лошадь, которую давно не выпускали из загона, радовалась, довольно урча мотором. Марк ехал по вечерним улицам, и светился от счастья. Казалось, что он управляет новенькой иномаркой, а не старой отцовской четверкой. Жигули кстати хоть и были "в годах", но на дороге держались вполне достойно. Рука сама потянулась к старенькому "сидюшнику". Динамики кашлянули, и в них заиграл любимый русский рок. Марк заслушался и не сразу понял, что у него звонит мобильник.
Это был Денис. Марк хотел ответить, но вовремя посмотрел на дорогу. Какой-то человек бросился под колеса четверки. Раздался визг тормозов, и в тусклом свете фар, Марик разглядел довольную физиономию пьяного мужика, распластавшегося на капоте. Волосы его были растрепаны, борода и усы почти полностью скрывали лицо. В кривых, пожелтевших зубах, торчала прикуренная сигарета. Выцветшая, синяя джинсовка, была заляпана свежей грязью. Темно-зеленая футболка имела большую дыру на груди. Цвет брюк разглядеть не удалось, но было понятно, что они также изрядно потрепаны. Мужик поднялся с капота и отшатнулся назад, широко расставив руки, словно пытался удержать равновесие. Сначала Сухаркин не понимал, что пытается изобразить этот пьяница, но когда мужика качнуло, все стало ясно. Видимо во время столкновения он потерял кроссовок. Белая обувь не очень гармонировала с его нарядом, но самого владельца это мало беспокоило, если учесть, что на ней даже не было шнурков. Пострадавший все-таки одел дранный кроссовок, и шатающейся походкой направился к машине. Открыл дверь и, плюхнувшись на пассажирское сидение, устало выдохнул смесь перегара и сигаретного дыма.
- Ты че, дед, ахринел? - Марк со злости сжал кулак.
- Да ты не ругайся, мил человек. Ну перебрал, ну с кем не бывает?! Праздник у меня! - Хрипло засмеялся старик. - Я сапоги нашел!
- Какие, блин, нафиг сапоги? Ты совсем допился что ли? - Он орал, а сам пытался понять, сколько же лет этому человеку.
-Сапоги необычные! Сам черт их носил! - Мужик деловито поднял указательный палец вверх, словно указывал высоту занимаемого положения озвученной персоны. - Поехали, покажу! - Уже совершенно серьезно произнес он.
Марк, хотел что - то сказать, но не смог. Он встретился взглядом, с этим грязным пьяницей, и потерял дар речи. Огонь в его глазах затягивал. Марику казалось, что он влетает в эти пылающие красные зрачки. Шум горящего огня оглушал. А потом появился еще какой то звук. Сначала чуть слышный, затем он усилился. Звук нарастал плавно, пока не стал громче пламени. Марк слушал этот звук, пока огонь не сжался до маленькой красной точки, сигнала светофора. Сухаркин кричал. Его собственный крик и был тем громким звуком, перекрывшего шум огня. Осознав это, он замолчал. Машина стояла на пустынной дороге, случайный пассажир исчез, и только запах сигарет говорил о том, что он здесь действительно был. Немного погодя Марк поехал дальше, вот только прежнего драйва уже не было. Ему казалось, что все это сон. И снова раздался телефонный звонок.
- Сухаркин, ты че трубку не берешь? - Возмущался в трубке голос Чернышева. Он хотел было, что-то сказать, но Марк его перебил, сообщив, что скоро приедет. Денис вышел из дома заранее, и уже начал подмерзать, когда его худощавую фигуру осветил свет фар. Друг отпустил несколько колкостей по поводу машины, однако Марк на них не обратил внимания.
- Я решил. - Вдруг неожиданно произнес Чернышев.
- Что решил? - Переспросил Сухаркин, все еще думая о ночном происшествии.
- Работать в " Темных историях" решил. И ты тоже.
- Не понял? - Удивился Сухаркин.
- Ну, помнишь, когда у тебя комп сломался, ты у меня ноут брал?
- Ну да, помню.
- Так вот, ты на нем повесть написал, там призраки, магия, кровь, короче мистика по полной программе. Я проверил, ты его не публиковал. Ну, я его в журнал и скинул. Им понравилось. Деньги придут через пару дней.
Марк смотрел на друга и молчал. Ему хотелось убить Дениса, и в тоже время было просто лень.
- Да не психуй ты так! - Настороженно произнес Денис. Он, конечно, ожидал, что друг будет недовольным. Был готов к возмущению, недовольству, истерике. Но молчание, выбило его из колеи.
Пламя, бушевавшее внутри Марка, стихло. Он уже давно привык к подобным выходкам друга.
- Ты что, курить начал?
- А?
- Сухаркин, ты меня пугаешь! Ты где летаешь? Ты куришь, говорю?
- А, да нет, подвозил одного.
- Понятно.
Чернышев попросил Марка свозить его за разливным пивом. Хорошее продавалось на другом конце города. В летние теплые вечера сходить туда было настоящим удовольствием. Но сейчас была осень. Мокрая и холодная. Четверка, все также довольно урчала стареньким двигателем. Колеса шелестели, разрезая мутные лужи, покрывая лобовое стекло коричневыми брызгами.
Они почти выехали из частного сектора, когда дорогу им перегородила женщина. Она буквально бросилась на капот машины, широко расставив руки. Мокрые спутанные волосы облепили побелевшее от испуга лицо.
- Помогите! Пожалуйста! - Бросилась к нему женщина. Она была пожилого возраста, навскидку лет шестидесяти. Мужская черная куртка, накинутая поверх домашнего длинного халата, совсем не защищала ее от ветра и дождя.
- Бабуль, вы зачем под колеса кидаетесь? Вам жить надоело? Вы...
- Сынок, помоги! Христом богом прошу, беда у меня. Старик мой совсем с ума сошел. В сарае заперся, сапоги свои кормить собирается. - Перебила она его.
- Что? Марик, ты слыхал, она, кажись...- Денис многозначительно покрутил пальцем у виска.
Но казалось, старуха этого совсем не замечала. Она вцепилась в руку Сухаркина, и с неистовой силой тащила его в сторону дома. Он и опомниться не успел, как оказался в темном дворе. Желтым пятном святился дверной проем маленькой постройки, служившей то ли сараем, то ли гаражом. Марик скользил по грязи, то и дело натыкаясь на какие то предметы, женщина либо их не замечала, либо умело их обходила. В считанные секунды они оказались, в маленьком помещении, освещенным тусклым желтым светом. Следом появился Денис. Он задержался, чтобы заглушить двигатель, выключить фары и закрыть машину. Почему то он был уверен, что это все больше чем на пять минут.
- Так что вы говорите у вас слу... - Не смог договорить Денис.
Жуткая картина предстала перед ними. Справа, подвешенная за ноги, весела туша большой черной дворняги с перерезанным горлом, кровь из которого лилась в эмалированное ведро. Слева из неосвещенного угла вышел старик. Тот самый, которого чуть не сбил Марк. В руках у пожилого мужчины был окровавленный кухонный нож. На джинсовке и майке, виднелись темные брызги. Рот скривился в презрительной улыбке, из под густых пепельного цвета бровей смотрели пылающие огнем безумные глаза.
Позади старика что-то зашевелилось, послышался металлический звук, напоминающий звяканье цепей. Дед обернулся и сделал два шага назад.
- Аа, проснулись мои хорошие, еду почуяли? Сейчас, сейчас мои родненькие, будет вам кушанье. Звук усилился, и на свет вышли черные солдатские сапоги. Дед повернулся, взял ведро с кровью. Влил содержимое сначала в один сапог, затем в другой. Конечно, с собаки, хоть и такой большой, крови было немного, но "скороходы" были рады и этому. Они чавкали, всасывая в себя собачью кровь.
- Ай, мои хорошие! Кушайте, кушайте на здоровье! - Приговаривал старик, сцеживая последние капли.
Денис попятился назад, едва сдерживая рвотные позывы.
- Что за... - Только и вымолвил Марик.
- Ох... - Старуха медленно сползла по дверному косяку.
Сухаркин не верил своим глазам. Он краем уха услышал, как Денис выбежал на улицу, как старуха начала что-то причитать. А сапоги тем временем закончили трапезу. Подпрыгнув на месте с такой силой, что едва не проломили пол, они взвыли как стая диких собак. Марк закрыл уши, но продолжал смотреть. От этого дикого воя весь сарай стал вибрировать. Казалось, завой они погромче, и старые доски накроют всех присутствующих, ржавые гвозди вопьются в тело, и, проникая сквозь завал, дождевая вода будет литься на погребенных заживо людей.
Картина так реалистично нарисовалась в голове Марика, что ему стало дурно. Он бы наверняка потерял сознание, если бы не дальнейшие события. Левый сапог, к которому дед стоял ближе всего, ловко опутал ноги старика цепью, и резко дернул в сторону. Старик упал на спину, крепко приложившись головой об пол. Раздался звук напоминающий треск или хруст, и можно было бы подумать, что это одна из досок не выдержала тяжести тела пожилого человека, но лужица крови, выступившая вокруг головы, свидетельствовала о другом. Мужчина не двигался. Безумие в глазах застыло, но пожар уже потух. При падении домашние тапочки слетели с ног, и теперь их место упорно пытались занять сапоги. Левому почти удалось, правому везло меньше. Нога чуть подвернулась вправо.
Марк, почти осознав, что происходит, бросился на помощь к старику, но правый сапог, мгновенно оставив попытки насадиться на ногу, рванул навстречу Сухаркину. Марик получил бы удар в лицо, если бы сапог все еще не был на цепи. Сапог рухнул у ног Марка, от чего тот отпрыгнул назад. Пока правый сапог атаковал помеху, левый услужливо повернул ему ногу. Когда сапоги оказались на ногах, старик ожил. Точнее, его тело пришло в движение. Взгляд по-прежнему оставался холодным и безжизненным.
Дед поочередно освободил сапоги от цепей. Поднял затуманенные белой пеленой глаза и мертвым взглядом уставился в Сухаркина. Марк замер. Старик вскочил на ноги и бросился вперед. Марик присел, закрыв голову руками. Он почувствовал, как дед, в нескольких сантиметрах оттолкнулся от пола и пролетел над его головой, обдав все тело сырым ветром с запахом кожи и крови. Полы снова дрогнули под тяжестью приземлившегося тела.
Денис возвращался в сарай, вытирая рот, когда передним возник старик. Он ударил Чернышева ногой в грудь с такой силой, что тот отлетел от двери на несколько метров, плюхнувшись в липкую холодную грязь. Он пытался вдохнуть, широко раскрывая рот, но грудь упорно не впускала в себя воздух. Единственное, что он успел увидеть, - это худощавая тень старика, прыгающего через забор и отблеск ножа в правой руке. Мужчина убегал, а вслед ему выли все собаки окрестности.
Глава 2
Позже, придя в себя, вызвав скорую для жены старика, они пытались разобраться в случившемся. Там же, в сарае, решили пока не вызывать полицию. Собаку сняли, и погрузили в багажник четверки, пообещав закопать на рассвете.
Скорая сделала укол успокоительного и уехала. Женщина начала говорить.
- Мертвый он. - Голос ее звучал спокойно, выражая усталость и тоску. - Я же видела, как он приложился головой. И лужица там осталась, а такая с царапины не натечет. Да все к этому шло. Он как эти сапоги принес, совсем с ума сошел. Сутками возле них сидел. Бывало, есть не дозовешься, приходилось чашки ему в сарай носить. И против ничего не скажешь, так глянет, что аж мурашки по коже. Нервным стал. Курил одну за одной, напастись на него не могла.
- А откуда у него эти сапоги? - Вкрадчиво спросил Сухаркин.
- Не знаю. Он внятно так и не объяснил. Все бурчал что-то об их необычности, исторической ценности. А один раз пришел бешенный, по дому мечется, табуретки в стену кидает. Кричит, что какой-то обрубок ничего не понимает. Что калека жалкий из-за трусости своей ног лишился. Рявкнул, что убьет еврея-идиота, и спать брякнулся. Не спрашивайте меня, я не знаю, о ком он говорил.
- Как вы думаете, куда побежал ваш муж? - Мягко спросил Денис?
- Понятия не имею, куда его понесли эти чертовы сапоги.
Они молчали. Все понимали, что тайна всего происходящего кроется в сапогах. Но никто не знал, какая именно. Они посидели еще немного, обдумывая все происходящее. За окном была глубокая ночь, а дождь все не прекращался.
Марк и Денис попрощались с хозяйкой, пообещав обязательно к ней заехать. Они молчали пока шли к машине, молчали, пока Марк заводил двигатель и еще какое-то время, плавно отъезжая от дома.
Первым, молчание нарушил Денис.
- Нет, я не буду истерить. Я не хочу даже спрашивать, что это было. Но, что дальше? М?
Марк молчал. Он смотрел на дорогу, и тени от скрипящих дворников мелькали на его сосредоточенном лице. Денис знал, что в такие моменты друга лучше не трогать. Иногда казалось, что это не дворники скрипят, а неведомый механизм в голове Марка производит старательную работу.
Марик поджал нижнюю губу и резко повернул вправо.
- Сухаркин, ты офанарел? - Возмутился Денис, навалившись на Марка. Он ни когда не любил пристегиваться. Он хотел еще что- то добавить, когда Сухаркин резко затормозил, в результате чего Чернышев чуть не въехал в лобовое стекло.
- Водятел, твою мать! Ты че творишь? - Взвился Чернышев. - Ты где ездить учился? - Вопрос был, конечно, риторическим. Вмести они учились еще на дедовской копейке. Ночью тихо выгнали со двора. Откатили подальше, а уж потом завели. Шуму было, хотели им даже угон оформить, по всем правилам, да обошлось как-то. Денискин дед пожалел внука, но высек для проформы. А копейку они все равно разбили. Через пять лет, когда деда уже не было.
- Выходи, приехали.
Денис осмотрелся, и все понял. Маленький, не ухоженный домик с покосившимся деревянным забором. Казалось, дом жался к земле, от страха перед нависшими над ним пятиэтажками. Жил в нем, одинокий инвалид Яков Аркадьевич Зильбер. Сколько они себя помнили, Зильбер всегда был колясочником. У него не было обеих ног чуть выше коленей. Какая-то жуткая история была связана с этой травмой, неведомая им. Видимо о нем и говорила пожилая женщина. По-крайней мере других безногих евреев они не знали. Марк первым открыл калитку, которая в ответ не довольно скрипнула, жалуясь на такое бесцеремонное поведение ночных гостей. В такт калитке вторило крыльцо. Желтый свет просачивался через занавески окна. Сухаркин постучал в дверь. Яков открыл сразу. То ли он ждал гостей, то ли просто был поблизости.
- Проходите господа! Чем вам может помочь старый еврей? - Задал он вопрос, бодро крутя колеса инвалидной коляски. Шустро свернул в кухню, погремел там чем-то и тут же вынырнул обратно, после чего свернул в зал.
- Яков Аркадьевич, вы извините, что мы в столь поздний час, просто дело очень срочное.
Конечно, им не нужно было представляться. В этом маленьком городке все друг друга знали. Большая деревня, если выражаться иначе. Без всяких прелюдий друзья во всех красках рассказали Зильберу историю, случившуюся с ними меньше часа назад.
И чем больше они рассказывали, тем сильнее Яков сжимал подлокотники коляски. Полноватый круглолицый, он почти полысел, а оставшиеся на висках и затылке волосы были редкими и приобрели светло - пепельный оттенок. Его мутно-голубые маленькие глазки немигающе наблюдали за ночными гостями. Точнее на Марка. Он и видел больше, и рассказывал более внятно и подробно. Марк всегда был превосходным рассказчиком, возможно поэтому и тяготел к писательскому делу. Чего не скажешь о Денисе. Дробящий любую историю на несколько частей, вечно путающий факты, он старался выпалить всю суть сразу, минуя детали, при наличии которых смысл мог принять совершенно иную форму. Журналист до мозга костей.
Марк говорил уже минут сорок, хотя ему казалось, что все случившееся не заняло и пяти минут. Он и сам был удивлен деталям, всплывающим в его памяти ясно и четко, словно он только что посмотрел страшный фильм, а не стал свидетелем суровой реальности. Впрочем, в том, что это было реально, он так и не был до конца уверен. Марк закончил. Зильбер еще какое-то время молча смотрел на Сухаркина, после чего резко развернулся в сторону книжного шкафа. Марк с Денисом выжидательно наблюдали за ним. Яков, смотрел на шкаф так, словно пролистывал страницы, не открывая книг. Чуть продвинулся вперед, и шумно выдохнул.
- Позвольте вас попросить, достать вон ту книгу. - Он указал левой рукой на верхнюю полку. Марк подошел, и коснулся рукой примерно указанное место.
- Левее молодой человек, да вот эту, спасибо. - Марк протянул ему книгу в твердом, черном переплете, на лицевой стороне которой, золотистыми буквами переливалась надпись: Зильбер Я.А. "Крик в ночи".
- Вы книгу написали? - Восхищенно спросил Денис.
- Да, и не одну! Не люблю хвастаться. Я - историк. И, как многие говорят, весьма неплохой! - Яков заскрипел старческим скрипящим смехом. Он надел круглые очки в тонкой металлической оправе и раскрыл книгу.
Глава 3
- Это началось тридцать два года назад. Я - молодой перспективный учитель истории, застрявший в этом провинциальном городишке. Конечно, я был не в восторге, но все таки считал, что мне повезло куда больше, чем моему другу, которого судьба закинула в село, удаленное от ближайшего города почти на сто километров.
Была поздняя весна, я сидел с удочкой на реке и наслаждался прекрасной погодой. Позади меня дачи, народ возделывает грядки, одна музыка перекрикивает другую и над всем этим плывет запах шашлыка. В тот день рыба почти не клевала, но я просидел до позднего вечера. Рыбаки сменяли друг друга. Кто-то оставался без рыбы, и словно раненые солдаты устало брели вдоль реки. Другим везло больше, и пусть их улов не превышал двух не больших рыбешек, настроение их было "на высоте". На без рыбье, как известно, и рак рыба.
Уже почти стемнело, когда я услышал этот звук. Это был и крик, и стон одновременно. Мимо проходил рыбак, и я подумал, что может у него есть маленький радиоприемник, но он тоже остановился и прислушался. Мы смотрели друг на друга и молчали. Я внизу у самой воды, он наверху на обрыве. Звук повторился. Он исходил со стороны одной из заброшенных дач. Маленький, развалившийся домик был почти скрыт кустами. От деревянного забора совсем ничего не осталось. Я поднялся наверх и встал рядом, к нам подошли еще двое. Звук повторился еще. Он стал громче и протяжней. От него мурашки шли по коже. Мы подумали, что это дикая собака, или раненый зверь. Ночью, лезть в эти кусты никто не решился, а стоять рядом всю ночь тоже не хотелось. Все решили идти домой.
Бредя между жилых и брошенных дач, я все слушал этот ужасающий звук. И, даже когда я дошел до окраины города, проезжающие мимо машины не могли заглушить этот стон. Дачи остались далеко позади, но я все еще слышал этот звук. Конечно, мне было понятно, что звук от реки сюда долететь не может, это были воспоминания о нем. Но легче от этого не становилось. Выходные продолжались, и я решил утром снова отправиться к реке. Уже на подходе стало ясно, что вой тревожил не меня одного. Возле дома собралась целая толпа. Рыбаки, жители поселка, дачники, оживленно разговаривали. Собралось человек тридцать или сорок. Я подошел как раз в тот момент, когда звук повторился. Люди, бурно обсуждающие явление, замолчали.
Выяснилось, что к вою добавился еще и треск кустов. В том, что это раненое или бешенное животное, ни у кого не возникало сомнений.
- А если оно детей покусает? - Протянула женщина в старом спортивном костюме желтого цвета, перешедшем в разряд садово-огородной одежды.
Народ загалдел. Трое мужиков прибежали с ружьями. Осталось пойти и найти возмутителя спокойствия. Но даже оружие не стимулировало к действиям. Один дачник с вилами все-таки двинулся в сторону звука. Двое с ружьями расположились слева и справа на расстоянии двух, трех шагов. Третий отошел левее к реке, на случай, если зверь захочет сбежать. У меня с собой был не большой топорик, я собирался немного обустроить свое рыбацкое место. Положив рюкзак и удочки на землю, взяв топор и дешевый китайский фонарик, на случай, если придется идти в дом, я двинулся следом. Конечно, фонарь я захватил с собой, не думая о походе в дом. Возвращаясь однажды вечером с реки, я чуть не убился, споткнувшись о кочку. После этого он всегда лежал в рыбацком рюкзаке.
Мы продвигались медленно, стараясь не издавать звуков. Толпа отошла на другую сторону дороги, и пристально смотрела на все происходящее. Охотник, прикрывающий основную группу, находился в тени ивы и почти сливался с деревом.
Чем ближе мы подходили, тем чаще повторялся этот страшный вой. Парень, что шел впереди с вилами, остановился. Он медленно раздвинул кусты вилами и..., ничего не увидел. Не было никаких сомнений, что источник звука должен был находиться именно там.
- Как? И все? - С детской наивностью спросил Денис завороженный рассказом. Сухаркин сидел молча, он наблюдал как методично старик переворачивал страницы. Мягкий голос и шелест страниц, ввели его в транс. Он словно видел себя там, на заброшенной даче. Он стоял в толпе напуганных людей, стоял у плакучей ивы, замерев с ружьем в руках, и, затаив дыхание, раздвигал кусты садовыми вилами. Марк почти ощущал в руках гладкий от многочисленных прикосновений черен, а может это была ручка рыбацкого топора. Он не смог до конца понять свои ощущения. Выйдя из оцепенения, Сухаркин вернулся в комнату.
Яков Аркадьевич продолжал.
- Если сказать, что там ничего не было, значит соврать. За кустом была небольшая полянка с пожухлой травой, словно ее облили какими-то химикатами Мы подошли ближе. Стоявший у дерева человек опустил ружье. Мы переглядывались, парень с вилами озадаченно пожимал плечами. Все решили вернуться, когда вой раздался снова у самых наших ног. Мы невольно подпрыгнули и отскочили на несколько шагов. Женщины испуганно взвизгнули, стрелок у дерева снова держал ружье наготове. Теперь звук напоминал крик. Настоящий, человеческий крик. Сама мысль, что под землей может находиться живой человек, казалась нам невероятной и ужасной. Потом началась суета. Мы прекрасно понимали, что человек находится внизу почти сутки. Кто-то принес лопату, потом еще одну, я принялся вырубать заросли дикой вишни. Встать на эту полянку и начать копать было просто не реально. Все, кто находился рядом, были убеждены, что под землей каким-то образом находится человек, и он зовет, просит помощи. Это мнение перекочевало через дорогу, где обросло различными домыслами. Одни считали, что там погребен какой-нибудь бизнесмен, которого заживо похоронили бандиты. Другие, что там пропавший подросток, а закапал его маньяк и теперь наблюдает за всем происходящим с той стороны реки. Некоторые утверждали, что видели человека, прячущего за деревьями.
Мы начали копать. Лопата легко входило в землю на полный штык. Двое копателей меньше чем за полчаса, вырыли идеально ровный прямоугольник глубиной около двух метров. Сомнений не оставалось, перед нами была могила, и похороненный в ней человек был еще жив. Мы слышали его стоны и нечленораздельные звуки. Слышали, как он стучал по крышке гроба. Чуть позже лопаты ударились о сам гроб. Точнее, это был неаккуратно сбитый ящик из неотесанных досок разного размера. Дерево почти сгнило, кое-где между досками были щели шириной со спичечный коробок. Разглядеть что-то между ними не удавалось. Стоял ужасный запах разлагающегося тела. Смрад дошел до группы людей, стоящих вдалеке. Кому то стало плохо. Я не могу сказать, что бы нам было очень хорошо. Дышать было нечем от этого зловонья.
- Эй, вы, там внутри. Будьте готовы, мы ломаем крышку! - Крикнул один из копателей и ударил лопатой по доскам. Раздался треск ломающегося дерева. Снова пахнуло смертью, да так, что слезы хлынули из глаз. Копатели попытались доломать крышку, но не успели. Доски сами разлетелись, отбросив в стороны людей. Звуки, которые мы до этого считали мольбами о помощи, превратились в злобное звериное рычание. Того, кто выпрыгнул из ящика, трудно было назвать человеком. Я видел его несколько секунд, но и этого хватило.
Серо-синего цвета тело, покрытое белой слизью. Кожа рваными лохмотьями висела на желтых костях. Сквозь остатки кожи зеленели внутренности. Из пустых глазниц сочилась жидкость, которая раньше была глазами. Когда этот монстр выпрыгивал из ящика, он распахал досками себе все лицо, обнажив тем самым гнилые зубы и лицевые кости. Труп, оказавшись на поверхности, казалось, не замечал людей вокруг себя. Он вытащил из груди деревянную щепку, воткнутую в области сердца. Из образовавшейся раны брызнула черная кровь, облив с ног до головы парня, в руках которого по-прежнему были вилы.
Издав последний вой, мертвец бросился вперед. В два прихода вскочив на ветхий дом, устремился в сторону реки, когда раздались выстрелы. Это стрелял мужчина, все это время находящийся на своем посту. Всего выстрелов была два, и оба попали в цель. Когда труп выпрыгнул из могилы, я оступился и упал на спину. Мне было видно все, как он прыгал, как оказался на крыше. А потом прозвучали выстрелы. Первая пуля попала в грудь, прошла насквозь, разрывая остатки плоти и ломая ребра, вторая пуля пробила голову, уничтожив большую часть черепа. Но даже это не остановило живого мертвеца. Чуть покачнувшись, он спрыгнул вниз и побежал вдоль реки в противоположную от города сторону. Прогремели еще два выстрела, и снова обе пули попали в цель. Полуистлевшее тело развалилось на части и скатилось по обрыву к реке. Я не видел, что было дальше. Но, как рассказывал стрелявший мужчина, и это подтвердили рыбаки с противоположного берега, после того, как тело развалилось, сапоги, которые все это время были на его ногах, продолжили свой путь, зловеще завывая на бегу.
Конечно, мы были напуганы. Я пришел в себя одним из первых, пробираясь сквозь заросли вишни, влез в окно дома, прошел по заваленному мусором полу и вылез через другое окно, после чего снова попал в заросли. Ободранный, весь перепачканный грязью, от меня пахло не лучше чем от обитателя могилы. Я подошел к нашему снайперу. Его трясло, он был бледен. Он боялся, что убил человека, но как только мы спустились к реке, стало ясно, что это был не человек. Да, когда то эти останки принадлежали человеку, но было ясно, умер он задолго до того как его расстрелял охотник. Мы молча смотрели в ту сторону, в которую убежали сапоги.
Приехала милиция. Долго расспрашивали о случившемся. Перед их приездом у нас было не большое совещание. Как объяснить им все происходящее? Рассказать, что кучка рыбаков и дачников, вооружившись лопатами и ружьями, что-то выкопали на заброшенном участке, потом это что-то расстреляли, а его обувь спокойно убежала неизвестно куда. Согласитесь, дело пахнет сумасшедшим домом. Ружья вернули в сейфы, лопаты в сараи. Все обыграли, будто рыбаки на берегу наткнулись на человеческие останки. Ко времени, когда приехала милиция, распознать, из чего стреляли по останкам, да и стреляли ли вообще, было не возможно. На солнце тело обезобразилось еще больше. Запах, мухи, милиции не очень- то хотелось возиться с этим делом на такой жаре. Все уехали, а народ еще долго не расходился.
Милиция уехало до темноты, и наш отряд вернулся к могиле. Я отыскал щепку, которую мертвец вытащил из груди. Смешно звучит, да? Но тогда нам было совсем не до смеха. Это была не щепка, это был кол. Сошлись в том, что осиновый, но точно узнать было нельзя. Длинной около тридцати сантиметров, чуть толще моего пальца. - Зильбер поднял большой палец правой руки. Медленно снял очки, тщательно протер очки, и снова одел. Парням казалось, что он делал это целую вечность, а рассказчик словно специально тянул время. Выдержав длинную паузу, он продолжил историю.
В могиле ничего особенного не было. Черви, остатки плоти, которые сразу облепили мухи. Даже крови почти не было. Струя, брызнувшая из груди трупа, когда он выдернул кол, была скорее гноем, чем кровью. Мы пригласили батюшку на место происшествия. Было понятно, что без потусторонних сил здесь не обошлось. Но, церковнослужитель мало чем помог. Прочитал несколько молитв, обдал яму ладаном и велел закопать ее. Другого нам ничего и не оставалось. Мы почистили место как могли, но все остатки собрать не удалось. Маленькие остатки плоти оставались в дебрях и на крыше дома. Могилу закапывали почти в темноте. Фонарик все-таки пригодился.
По весне часто находят мертвецов. Бомжей, наркоманов, алкашей. Они замерзают в колодцах, подвалах, брошенных дачах. Их называют подснежниками. Поэтому, найденный останки не вызвали большого удивления, даже не смотря на то, что снег давно сошел.
А через неделю случилась сенсация. В загородном парке нашли тело бомжа. Вроде бы ничего серьезного, если бы не одно но. В теле не было ни капли крови. На ногах не было обуви, зато были рваные раны на икрах и стопах. И не намека на кровь возле тела. Очевидцы говорили, что кожа на нем была сморщенной, как у томата, из которого высосали сок. Я не придал этому большого значения. Точнее сказать, не хотел. Мысли сами сопоставляли случай на даче и тело, найденное в загородном парке. Но я отказывался верить в то, что они как то связаны между собой. Пока тела не появлялись вновь. Это были бомжи, рыбаки, грибники. Их находили за городом. В основном в районе реки или в лесу. И у всех было одно и тоже. Раны на ногах и отсутствие крови. Город погрузился в страх. Люди боялись выйти из дома. Смерть гуляла по району все лето. О сапогах слагали легенды. Находились даже те, кто якобы лично видел это исчадье ада. Но никаких доказательств не было.
Я вел свое расследование, когда череда ужасных смертей внезапно прекратились. Мне удалось кое-что узнать. Было три версии происходящего. Но прежде чем начать, я предлагаю Вам, молодой человек (он указал на Дениса), принять душ и переодеться, вы изрядно выпачкались в схватке с сапогами. Марк, будьте так любезны, откройте шкаф. Там кое-какие вещи моего сына, они должны подойти вашему другу. И, пожалуй, поставьте чайник. Ночь обещает быть длинной.
Глава 4
Пока Денис принимал душ, причем нормальный, полноценный, Марк приготовил кофе. Зильбер продолжил историю.
- Не помню, говорил ли я вам, что во времена моих попыток разобраться в этом деле, интернета не было и в помине? Мне пришлось побывать в сотнях библиотеках, перерыть тысячи книг. Сколько людей было мной потревожено, и не сосчитать. Я собирал эту историю по крупицам. Конечно, нельзя быть абсолютно уверенным в правдивости этих сведений. Но я проверял все, что мог.
В давние времена где-то на Волге существовал мужской монастырь. По одним данным, он был выстроен из дерева, по другим из камня. В принципе, это ни как не влияет на ход истории, почти. Так вот. Был в этом монастыре такой обычай: монах, приняв постриг, удалялся в келью, где должен был пробыть до тех пор, пока ему не явится откровение. Все это время он был отшельником, ни с кем не разговаривал и молился, молился, молился день и ночь. И не важно, сколько времени для этого понадобится. Когда это происходило (если конечно происходило), он отправлялся нести по земле слово божие. Это считалось самым ответственным делом. Но, прежде чем идти, он рассказывал братьям, что ответил Бог на его молитвы.
И вот, настало время одному из монахов отправиться в путь. Незадолго до этого некий мужчина ночью постучался в ворота монастыря. Ему открыли. Лил сильный дождь, и монахи предложили ему зайти, но он отказался. Сказал лишь, что хочет сделать пожертвование и передал большой мешок. Служители хотели узнать имя добродетеля, за кого им молиться, но он ничего не ответил и удалился в ночь.
В мешке была мужская одежда. Брюки, рубашки, носки еще что-то и..., сапоги.
- Те самые? - Перебил рассказ Денис, за что и получил толчок локтем в живот от Сухаркина.
- Может быть. Но никто не знает точно. Ну так вот, были там сапоги, которые, самым волшебным образом, оказались впору монаху, собравшемуся в дорогу.
Но вот беда. Как только он примерил эти сапоги, с ним начали происходить ужасные вещи. Как гласит один источник: " Стал он белее белого. Глаза покраснели, словно у разъяренного зверя. Накинулся он на своих братьев, и принялся их бить ногами и посохом своим дорожным. Многих он убил в тот вечер, многих покалечил. Да вот только в живых нас осталось трое. И сделав вид, будто мертвые мы, лежали на полу, братской кровью залитым. А как только выбежал обезумевший, и мы подались прочь от места этого.."
Запись принадлежит лишь одному. Что стало с двумя другими неизвестно. Возможно, они остались живы, и тоже что-то написали, но о своей причастности к монастырю ни как не обмолвились.
После расправы над монахами обитель была сожжена. Вот только похождения Черного монаха на этом не закончились. Черный монах, такое имя встречается во всех документах, которые я смог найти. Вы представить не можете, сколько людей под этим именем вошли в историю. Здесь пришлось выбирать, чтобы отделить одного от другого.
Упоминания о нем встречались не только в нашей стране, но и в Европе, и Северной Америке. Во всех источниках, я встречал детали, позволившие увязать их в одну историю.
" Ужас царил на пути монаха и смерть за спиной его. Трава увядала под его ногами. Люди и животные падали замертво, едва черный силуэт возникал на горизонте".
Я не знаю, сколько времени продолжалось его смертельное шествие, пока он не встретился со спасителем.
В одном из поселений, был выбран мужчина, страдающий неизлечимой болезнью. Он был обречен, а значит, терять ему было нечего. Именно ему предстояло остановить монаха. И ему это удалось. Нельзя убить того, кто уже мертв. Растения стали желтеть, когда монаха еще не было видно. Потом начали замертво падать птицы. К этому времени "обреченный" уже шел ему навстречу. Они сошлись в поле, которое раньше было засеяно пшеницей, а на тот момент представляло покрытую пеплом выжженную землю.
Они двигались на встречу друг другу. Не шли, а двигались, потому, что ходьбой это назвать было нельзя.
"Монах ускорял шаг, почти срываясь на бег. Он был в бешенстве. Издалека было слышно его рычание. Ему бросили вызов, и кто? Кто? Простой смертный, стоящий одной ногой в могиле. Монах отбросил посох, изо рта тянулась густая слюна. Все его существо желало вонзить желтые зубы в серую кожу смельчака".
"Герой, он не шел, он полз. Силы совсем оставили его. Бедняга уже не видел выжженного поля, мертвых птиц. Не слышал ободряющие крики людей, стоявших позади. Он сжимал рукоятку ножа, украшенную серебром. Его качало, несколько раз он сам себя порезал. Он не верил, что сможет. Но они верили. И он смог. Последним рывком он достиг цели".
" Казалось, время замедлилось. То, что длилось несколько секунд, растянулось на минуты. Спаситель вонзил нож в грудь Черного монаха, после чего из нее вырвался не человеческий стон боли и облегчения.
- Спасибо тебе! - Прохрипел монах, и они оба упали в золу, испустив дух. К ним не подходили сорок дней, пока первые мухи не закружились над телами, что означало свободу для всего живого".
- Представляете себе? Сорок дней, ни одного живого существа не было на том поле. - Зильбер замолчал, ожидая реакции слушателей, а те лишь беспомощно открывали и закрывали рты, так и не выдав ни звука.
- А потом тела сожгли. Следы от сапог на этом теряются.
За окнами светало. Ночь пролетела, словно ее и не было.
- Собака! - Вдруг крикнул вскочивший Марк.
- Простите?
- У меня в багажнике, мертвая собака! Ее надо похоронить!
- О, простите! Я вас совсем заболтал. Придайте земле бедное животное, отдохните и возвращайтесь. Ведь история еще не закончилась.
Они попрощались. Парни заехали к Марку домой. Взяли лопаты и отправились в поисках места для захоронения. Грязь и холод, совсем не располагали к земляным работам. Но похоронить собаку было нужно. Запах псины и крови заполнял уже весь салон.
Было решено хоронить загородом. Копать в такую погоду было тяжело, поэтому они выбрали небольшой овраг, положили туда собаку, и похоронили, осыпав стены оврага. Пришлось потрудиться, псина была крупной. На обратном пут, они заехали к ее бывшей хозяйке, но им ни кто не открыл. Соседка сказала, что женщина уехала к дочери.
Мокрые и грязные, они отправились по домам. Дважды застряли по пути. Очень хотелось домой. Желание попить пивка, было закопано вместе с телом животного.
Марк отвез друга домой, поставил машину в гараж и, по-быстрому приняв душ, лег спать. Спал беспокойно. Снилось ему, что он бежит по краю реки, справа высокий обрыв, хлещет дождь. В темноте он не видел дороги и часто падал в воду. Ноги разъезжались в жидкой грязи. Ему было страшно, ведь его преследовали, что бы убить. Он слышал топот позади себя, слышал, как чавкает грязь под ногами преследователя. Вдруг, дождь прекратился. Тучи расступились, и реку осветил огромный диск луны.
Марк обернулся, и увидел преследователя. Это был монстр. Зомби, восставший мертвец, с прогнившей плотью. Сухаркин закричал и побежал дальше, пока снова не упал. Мертвец почти достиг парня, когда его тело неожиданно начало разваливаться. Сначала оторвалась правая рука, затем подогнулась нога, и тело развалилось на куски. И тут Марк увидел, как черные сапоги кинулись к нему. Один ударил его в грудь, другой в лицо. Два удара оглушили парня. Он почувствовал резкую боль. А потом сапоги понесли его дальше. Марк чувствовал, как сапоги пьют его кровь и едят плоть. Казалось, что в его ноги вонзились тысячи гвоздей. Боль неожиданно прекратилась, когда они достигли поворота реки. Вместе с болью ушло и сознание. Марк умер. Его душа молча смотрела в след убегающему телу, пока тучи вновь не заслонили луну.
Сухаркин проснулся в поту. Перед глазами была картина собственного тела, убегающего вдоль берега ночной реки. Он прошел на кухню, набрал в стакан холодной воды, и едва преподнес его к губам, как тут же зазвенел мобильник. Марк вздрогнул и выронил стакан на пол, который сразу же разбился, окатив его ноги осколками и ледяной водой.
- Как в реке. - Мрачно подумал Марк, и ответил на звонок.
- Сухаркин! Ты не поверишь! Мне сейчас такое приснилось... Я был... Короче... - Денис заикался. Было понятно, что он напуган и возбужден. И не хватает слов, что бы передать весь ужас случившегося.
Марк слушал друга в пол уха, но суть уловил. Денису тоже приснился страшный сон. Сухаркин что-то отвечал, глядя в залитое солнцем окно.
- Скоро буду.- Сказал Марк и закончил разговор.
Глава 5
Машина выглядела комком грязи. Когда он выгнал ее из гаража, картина оказалась еще более печальной. Чтобы отмыть грязь с фар и номеров, ее пришлось сначала отмачивать. Больше мыть ничего не стал, чувствовал, что надо спешить.
Солнце отражалось в грязных лужах. Пешеходы как шахматные фигуры передвигались между ними, изредка поглядывая на небо, по которому плыли рваные синие тучи.
Марк отвлекся и окатил зазевавшегося прохожего, получив в свой адрес порцию отборного мата. Сухаркин улыбнулся. Он сам бывал в подобных ситуациях и отлично понимал недовольство мужчины.
Чернышев уже был на месте. Он ходил из стороны в сторону, широкими шагами вымеряя расстояние между двух луж. Марк не успел до конца остановиться, а Денис уже прыгнул в машину. Он так сильно хлопнул дверью, что в пепельнице зазвенела мелочь. Но Чернышев не думал извиняться. Эмоции, переполнявшие его, фонтаном рвались наружу. Однако Марку удалось сдержать напор. Было решено, что свой сон он поведает Зильберу.
Денис плотно сжал губы. Это обычно означало предел его терпения. Но он терпел. Благо, сдерживать себя пришлось минут пятнадцать, но и они показались Чернышеву вечностью.
Зильбер их ждал. Он разливал чай, когда Денис начал рассказ.
- Представляете, мне такой ужас приснился. Я Марка во сне видел. Мертвого. То есть, сначала живого, а умер он потом, точнее его сапоги убили.
Яков и Марк выжидательно смотрели на Дениса.
- Молодой человек! Будьте так любезны, не торопитесь и расскажите все по порядку.
Денис жалостливо взглянул на Якова.
- Это было жутко. Темнота, дождь, мне было холодно. Сон был настолько реален, словно я действительно был там. Ноги утопали в грязи. Я не знал, где нахожусь, но потом над моей головой зашумело дерево. Оно росло на краю обрыва и ветки касались поверхности воды. И тут, в моей голове что-то щелкнуло. Мы с Марком рыбачили здесь несколько лет назад. Я поймал свою первую щуку. Но речь не об этом. Когда я это вспомнил, позади меня раздался крик. Было очень темно, но я понял, что-то бежит на меня. В последний миг мне удалось отпрыгнуть в сторону. В это время луна вышла из-за туч и осветила реку зловещим светом. Я увидел обезумившее от страха лицо Марка. За ним бежал мертвец. Когда они пронеслись мимо, я даже почувствовал запах разлагающегося тела. А потом мертвец развалился. Его сапоги накинулись на Марка и понесли вдоль реки. Он кричал. Он кричал, а я не мог ему помочь. Неведомая сила прижала меня к земле. А потом, в какой-то момент Марк разделился. Один, подчиненный воле сапог убегал в ночь, другой, такой же, как и он, только, прозрачный, смотрел ему или себе вслед. Я не знаю, как это описать. Тело Марка уже скрылось из вида, но было слышно, как оно бежит. А приведение стояло, точнее, парило над землей, глядя в ночную мглу. Небо вновь заволокли тучи, и я проснулся. Весь мокрый. Мне казалось, что я действительно был там и промок от дождя. Но нет, это был сон. На коже была не дождевая вода, а пот. Холодный, липкий пот. Понимаете?
В комнате повисла тишина.
Сухаркин молчал, его затуманенный взгляд был направлен в пол. Лицо выражало одновременно задумчивость и страх. Казалось, он совсем не слушал Дениса. Но все было не так. Его собственный сон наложился на сон Чернышева. Сновидение стало более ярким, обрело объем. Марк снова бежал по реке, пытаясь убежать от преследования, и одновременно видел себя со стороны. Так, как описывал Денис.
Зильбер, сжимал в губах душку очков, скосил глаза в сторону книжного шкафа.
- Сны - тема очень интересная, но сейчас нам надо разобраться с сапогами. - Спокойным, задумчивым голосом произнес Яков.
- Да что тут разбираться? Где нам искать эти чертовы ботинки? Это все бред, бред, понимаете? Такого просто не может быть! - Вскочив с дивана, кричал Сухаркин.
- Ну вы же сами все видели. Верно? - Все тем же спокойным голосом отвечал Зильбер.
Марк раздосадовано сжал кулаки. Денис переводил взгляд с одного на другого и выжидал.
- Нам нужен труп.
- Чей? - Дуэтом спросили парни.
- Того бедолаги, что повстречается на пути у этого исчадия ада.
- А кто он?
- Зная кто он, допустил бы я его смерть?
В комнате снова воцарилась тишина.
Глава 6
Зильбер закурил сигарету.
- Наверное, мне нужно курить трубку, потягивать виски или коньяк, что бы предать этой истории старинную значимость. Окутать ее дымом дорого табака, как тайна обволакивает любую страшную историю. И я бы, скорее всего, это сделал. Вот только от внешнего вида рассказчика суть истории не изменится. Мне даже неловко хранить сигареты в портсигаре, также как неудобно держать этот рассказ у себя в голове. Все варианты рождаются из простого. Не зачем накручивать их деталями, которых нет. Охотников исказить историю и так хватает во все времена. Чем сильнее она обрастает мифами, тем страшнее она становится. Но сюжет, который выбрал я, настолько мерзкий, что просто не достоин таких почестей. - Яков отхлебнул кофе.
- Вы, наверное, знаете, что Адольф Гитлер изучал оккультные науки. О его тяге к мистике ходят легенды. Но речь не о нем, а о человеке, служившем ему. Хотя, назвать его человеком очень и очень сложно. К людям, он относился только физически. Человек снаружи и зверь внутри. Ничего особенного. скажите вы? Жестокость нацистов не новость, да и в наши дни встречаются такие индивиды. Маньяки, насильники, серийные убийцы. Но этот, этот мог переплюнуть самого дьявола. Потому что он и был дьявол. Его имя не известно. Звание утеряно, но все называли его полковником. Полковник Шмисс. Это не фамилия и не имя. Одно из нескольких значений слова шрам. Его лицо было изуродовано. Левая сторона, чуть выше щеки пронизана тремя рваными полосами. Они спускались вниз по подбородку, делали не большой поворот, проходя по шее и горлу, наполовину задевая ключицу. Три больших шрама покрывались паутиной тонких, но глубоких царапин. Поврежденная кожа имела серый оттенок.
Как вы уже, наверное, догадываетесь, его уродство было загадкой. Шмисса боялись все. От рядовых солдат, до командующих третьего рейха. Полковник обладал огромной силой, как физической, так и духовной. Владел магией, боевыми искусствами, умел читать мысли. А еще он был очень жесток. Он пытал людей, мучая их до смерти. Шмисс любил выходить на поле боя и добивать раненых солдат. Ему было неважно, свои это солдаты или чужие. Главным был сам процесс. Самым ужасным был его ритуал чистки обуви.
Каждый вечер он брал свежую человеческую кровь и натирал ею сапоги. Так продолжалось год за годом, пока возмездие не настигло Шмисса. Однажды после боя удача отвернулась от него. Он шел между мертвыми телами, изредка останавливаясь, чтобы добить живых. Резкий удар ногой в глаз или висок. Разлетающиеся в стороны капли крови, вызывали улыбку, больше похожую на звериный оскал. Он наслаждался мучениями и страхом. Ему кричали проклятия, а тот, кто не мог, лежал, давясь собственной кровью. Полковник слышал их мысли. Но среди этих проклятий, криков и стонов он не заметил намерения. Один солдат, погруженный в предсмертную агонию, из последних сил выстрелил в полковника. Он не понял, что случилось. Только пошатнулся немного. Кровь капала на снег. Шмисс прикоснулся к ране. Ладонь окрасилась в красный цвет. Полковник поспешил назад, но один из немецких солдат открыл по нему огонь из пулемета. Он смотрел на солдата широко открытыми глазами и не верил, что это возможно. А солдат все стрелял и стрелял. К нему присоединилось двое автоматчиков. Пули рвали плоть Шмисса. Он был уже мертв, но тело все еще сотрясалось. Солдаты почувствовали, что зверь тоже смертен. Теперь они могли вздохнуть спокойно. Полковника больше не было, как и не было его сапогов. Когда немцы подошли к телу Шмисса, оно лежало в луже крови. Ноги были босыми. Куда делась его обувь не известно. Очередная тайна, в большой и запутанной истории. Известно, что Гитлер был в бешенстве, когда узнал о смерти полковника. Но он пришел просто в ярость, узнав о пропаже обуви. Целый отряд немецких солдат, находившихся в тот день на поле, были замучены в лагерях Гестапо. И об этом есть подтверждающие документы. Вот только формулировка там совсем другая. Их обвинили в предательстве и сотрудничестве с русскими. По мнению некоторых источников, Шмисс "откармливал" эти сапоги лично для Гитлера. Поэтому он так взбесился. Но, кто знает, как бы развернулась история, если бы он их одел.
Историю прервал телефонный звонок. Яков два раза тронул колеса и оказался в прихожей. Он поднял трубку, но почти ничего не говорил. За три минуты два слова: - "Привет" и "Спасибо". Вернулся Зильбер взволнованным.
- Ну, молодые люди, у нас есть тело.
- Кто? - Хором спросили парни.
- Ваш ночной попутчик.
Глава 7
- Марк, ваша машина исправна? Мы можем на ней выехать за город?
- Да, исправна, но... - Он не знал, как бы помягче указать на инвалидность Якова, но тот словно прочел его мысли. Хитро улыбнувшись, он уехал в коридор и скрылся в комнате напротив кухни.
Там он чем-то стукнул, пошуршал и звучно скрипнул так, что у парней аж зубы свело. Пару минут было совсем тихо. Хотя какие-то звуки все же присутствовали. Тиканье часов, шум горящего котла, скрип яблони за окном. А потом раздались шаги, и в дверях появился Яков Аркадьевич.
- Молодые люди, вы бы челюсти с пола подобрали! - Пошутил Зильбер и прошел к столу.
- Аа... - Хотел что-то сказать Денис, но не смог.
- Не будь я старым евреем, если б не достал себе ноги! - Засмеялся Яков и поднял правую штанину, обнажив телесного цвета протез. - У меня много друзей, в том числе и в Германии. Когда-то я выручил одного глупого парня, а теперь он ведущий специалист в области протезирования. Вернул должок! Ну, едем?
- Да. - Ответил Марк, все еще прибывая в оцепенении.
Они вышли из дома. Первым шел Марк, за ним Денис, Яков задержался, чтобы закрыть дом. Сухаркин удивлялся, как ловко Зильбер передвигается на искусственных ногах. Он встречал его иногда в городе, но тот всегда передвигался в инвалидном кресле.
- Наверное, он учился ходить дома. - Подумал Марк, открывая дверцу машины. Тем временем Зильбер направился к ним. И вот ведь странность, ни одна доска на крыльце под ним не заскрипела. Даже калитка открылась без единого звука.
- А кто вам звонил? - Поинтересовался Денис.
- Еще один мой должник. Когда вы уехали, я позвонил кое- кому из своих друзей с просьбой сообщить, если что-то подобное станет известно. И это сработало. Тело вашего так называемого приятеля было найдено сегодня утром на противоположном берегу реки. Там, где озеро становится болотом. Ты знаешь, где это, Марк? Мне сказали, там неплохая дорога, мы должны проехать.
Марк одобрительно кивнул. Именно там он поймал свою первую щуку. Туда вели три дороги, но учитывая погодные условия, было решено ехать по самой дальней, но более надежной. Они выехали из города и пересекли реку по мосту. Путь пролегал через село, большая часть дорог которого была покрыта асфальтом. Им предстояло свернуть на грунтовую дорогу, и Марк пытался не пропустить съезд, но все-таки промахнулся, и пришлось сдавать назад. Дорогу проветрило, но она все еще была сырой, из-за чего машину мотало из стороны в сторону.
Один раз они даже застряли. Зильбер сел за руль, а Марк и Денис принялись толкать. Ноги разъезжались, из-под колес летели шлепки грязи. Чернышев не устоял и шлепнулся в грязь, чем сильно рассмешил Сухаркина. Денис ругался так искусно, что Марк сам чуть не упал. Машину они все же вытолкали. Сухаркин продолжал смеяться, Чернышев недовольно пыхтел на заднем сидении, а Зильбер непонимающе смотрел на них. Они застряли еще два раза, но толкать не пришлось. Озеро уже осталось позади и все трое внимательно смотрели по сторонам, пока впереди не показались машины. Полицейский УАЗик и Газель скорой помощи боязливо стояли у края болота.
К четверке поспешил сержант.
- Здесь нельзя останавливаться! Проезжайте дальше или разворачивайтесь.
- Все нормально, сержант! Этим можно! - Крикнул из уазика мордастый майор. - Яша, проходи не стесняйся, только ножки не замарай, тут у нас грязненько! - Рассмеялся офицер.
- Да все нормально, Миша! Если грязь, то лечебная! Глядишь, ножки вырастут! - Они оба рассмеялись, поздоровались и обнялись, как давние приятели.
- Как он помещается в этот чертов рыдван? - Подумал Марк, разглядывая майора. Он был очень крупным. Нет, нетолстым, хотя некоторая полнота все же была.
- Вы тут сильно не топчите! - Дружелюбно попросил майор.
- Не волнуйся, Миша, мы одним глазком.
И действительно, беглого взгляда хватило, что бы убить все желание смотреть на эту картину. В болотной жиже лежало бледное тело. Казалось, кожа не подходила по размеру к телу. Она мешком свисала с костей. Черные глазницы уставились в свинцовое небо, с которого летел легкий снег. Солнце закрыли тучи, повеяло холодом. Зильбер уже шептался с Цукербергом, а парни все еще смотрели на тело. Это было мерзко, но они не могли ничего с собой поделать.
- Яша, они у тебя в обморок не попадают? - Ехидно усмехнулся Майор.
- Ой, и не говори, Миша, молодежь нынче, слабонервная, что с ними дальше будет? Страшно представить! - Они снова рассмеялись.
Мертвое тело накрыли простыней. Белое пятно на фоне черно-коричневой прошлогодней травы.
На плечо Марка легла рука. Он вздрогнул и даже слегка подпрыгнул на месте. Яков Аркадьевич добродушно смотрел ему в глаза.
- Ну что? Поедем?
Они сели в машину. Марк собрался разворачиваться, но Зильбер его остановил.
- Марик, нам прямо!
- Но...
- Мне кажется, я знаю, где искать эту обувь.
- Да ну? Это вам майор поведал? - Подал голос Денис.
- И он тоже. Вот вы молодые люди так внимательно разглядывали тело, что вы заметили?
- Ну, раны на ногах, кожа обвисшая, все как вы рассказывали. - Неуверенно бормотал Сухаркин.
- А следы?
- Какие следы? - Спросили оба парня.
- Возле тела были следы.
- Ага, там целый пятак вытоптан и что?
- Пятак то может и есть, да вот только от него идет цепочка, которая ведет вон в тот лесок. Я сомневаюсь, что это человек потоптался возле тела, а потом помчался напрямик по болоту.
- Вы майора давно знаете? Какой-то он странный. - Марк прервал диалог своих пассажиров.
- Миша был еще совсем юным, когда произошел тот случай на даче. Он тоже рыбачил на реке. Конечно, ему было это интересно. Миша даже вел свое расследование. Где-то подслушает, где-то подсмотрит. Он оказал мне огромную услугу, когда я лишился ног. Миша умудрялся залезть в милицейскую машину, посмотреть документы по очередному найденному телу и благополучно ее покинуть. Это было несложно, ведь в ту пору он не был таким большим. Память у него была отличная, но иногда он приносил документы мне, а потом возвращал их на место. Именно любовь к расследованию повлияла на выбор профессии. Вот так, воровские замашки привели человека в милицию. - Зильбер засмеялся.
Они начали въезжать в лес, когда обнаружили, что дорогу им преградило поваленное дерево. Парни попытались его сдвинуть, но все было тщетно.
- Яков Аркадьевич, а вы нам третью историю не рассказали. - Вдруг вспомнил запыхавшийся Денис.
- Какую?
- Ну, откуда сапоги эти взялись.
Зильбер снял очки и протер платком.
- Это история не совсем интересная, потому что не совсем достоверная. Но, тем не менее, она имеет право на жизнь. Был один сапожник, у которого дела шли крайне плохо. Заказов совсем не было, зато имелась куча долгов. И, как это часто бывает в сказках, в один прекрасный день, явился к нему человек. Как он выглядел, не сказано. Известно, что был одет во все черное, лицо закрыто толи капюшоном, толи воротником. Но не это важно. Человек сделал заказ на пошив сапогов, посулив мастеру золотые горы. Сапожник просил задаток, что бы купить хороший материал, но заказчик отказал ему, сказав, что такого материала он нигде не купит. Мастер удивился, что это за материал такой, которого не найти. Человек швырнул образец на стол и вышел вон, сказав, что придет за сапогами через неделю. Сапожник взглянул на образец и сошел с ума. Перед ним лежал кусок человеческой кожи. Он запил. Закрыл мастерскую, и целую неделю его не видел. Неделя прошла, но заказчик так и не появился. Дальше ничего неясно. Говорят, что он сам надел сапоги и ушел из города прочь, что-то бормоча себе под нос. Еще через несколько дней соседи почувствовали тошнотворный запах, исходящий из его дома. Выбив дверь, они обнаружили ужасную картину. Жена, и двое детей лежали на полу. Вся комната была залита кровью. На покойниках не было кожи. Только маленькие кусочки валялись по всему дому. Народ проклял сапожника. И, спустя какое-то время по городу поползли слухи, что сапожник умер, а сапоги носят безжизненное тело по свету, нагоняя смертельный страх на всех, кто повстречается на пути.
К этой легенде приписывается найденное спустя год тело. Оно было обезображено и опознанию не поддавалось. Но, история гласит, что нашлись люди, которые узнали сапожника по одежде. Вот только сапог на нем не было.
- Все у вас неточно! Одни не знают, вторые догадываются, а третьи по болотам шарахаются по уши в грязи. - Ворчал Марк, вытирая руки об штаны, которые уже были заляпаны грязью.
- Молодой человек, я недоволен этой историей не меньше вас. Но, именно поэтому мы должны довести дело до конца. Нужно прекратить эту историю. Я видел тела погибших. Вы видели одного, и, как мне кажется, не совсем понимаете, что именно вы видели. Это смерть. Настоящая. И, далеко не самая спокойная.
Парни молчали, пристыженные. На втором курсе в подвале студенческого общежития случился пожар. Выяснилось, что комендант организовал там приют для гастарбайтеров. В тот день погибло тридцать человек. Большинство задохнулись, но были и обгоревшие. Вся общага смотрела, как выносили мертвых людей. Марк с Денисом стояли в первых рядах, изо всех сил изображая полное бесстрашие перед всем происходящем. И усилия оправдались, от девчонок не было отбоя. Воспоминания друзей прервал звук удаляющихся шагов Зильбера.
Глава 8
Друзья поспешили за Яковом, который, несмотря на свою инвалидность, двигался весьма проворно.
- И где нам эти скороходы искать? - Спросил запыхавшийся Денис.
- Я неуверен, но Миша со мной согласен. В этом лесу жил старик, у него была землянка. Но, однажды, перед самой зимой отправился он в город. Ему стало плохо, а скорую вызывать не стали, приняли его за бомжа, который переборщил с алкоголем. Старик умер. Как его звали, никто не знает, документов при нем не было. Милиция пыталась отыскать землянку, в надежде установить его личность. В день, когда проводились поиски, началась метель, да такой силы, что поисковая группа вернулась обратно. Мы считаем, что сапоги могли укрыться в этой землянке.
- Отлично! А почему майор с нами не пошел? И с чего вы решили, что землянка цела? Может, ее и в помине нет? Да и какого черт... - Голос Дениса оборвался на половине фразы. Марк и Яков обернулись.
Денис провалился в яму, но каким-то чудом ухватился за край. Руки скользили, пытаясь ухватить мокрую листву. Первым среагировал Марк. Он бросился на помощь к другу, но не успел. Денис сорвался вниз с душераздирающим криком. Он никогда не был храбрецом, но почему-то Марк был уверен, что кричал Денис от боли, а не от страха. А потом крик стих.